Соборище 2. Авангард и андеграунд новой литературы

Смотри на мир, как на любимого мужчину

Смотри на мир, как на любимого мужчину. Пусть тот, погрязший в чередестрастей, пред добротой твоей свою склонил бы спину, пусть станешьсветом в сонме призрачных теней. Смотри на мир, как на любимогомужчину, преграды – не порок безумных дней, принять смиренно всеневзгоды – на то пусть хватит мудрости твоей.Справляйся, проживай и мысли, словом, будь мудрей. Рисуй свой мир,словно картину, прости всех тех, увядших в колее несносных кутежей. Ищипокой внутри – вовне не сыщешь, пусть слово – плеть, ты выстоять сумей!Смотри на мир, как на любимого мужчину, заранее простив всех палачей.Усмири рать противоречий, да спрячь мечи, что непосильной ношей сталидля твоих плечей. Злом на добро – то участь, ранящая хлеще каторжныхувечий да воинственных плетей. Злом на добро – то участь тех, ктосердцем нищ, то участь сволочей,Чем быть с такими, лучше быть ничьей.Смотри на мир, как на любимого мужчину: на мир, полный загадок,Атлантид, Гиперборей, пусть тот, кто враз тебя покинул, найдет иныхповодырей. Смотри на мир, как на любимого мужчину, даже тогда, когдаего объятья душат пуще отравляющего газа концлагерей.И вот тогда,Когда объятья мира душат,Люби егоЕще сильней!

Простить

Я могу простить все сердечные обиды, остроту, желчь, лозунги. Проститьудары розгами, простить, как земля сырая и промозглая, покоящаясяпод куполом небесным, под мглой и звездами, прощает солнце грозами,сменяет муки грезами, бархатные лепестки шипами – розы оставляярозами. Простить всех тех, кто шел ко мне с угрозами, проститьоставшихся в душе занозами, простить стихами, прозой ли.Простить, не знать упреков, исступленья, любить, не веруя в возврат —пусть те слова, что внутри наростами, в огне прощения сгорят.Я могу простить и непоколебимое дерзновение, и исступленный взгляд.Простить, пусть и меня простят. Простить за сиротливое безмолвие того,кем был распят, простить за желчь и яд всех тех, кем, как агонией, былобъят и просто бежать от них,Бежать со всех пят.Простить, не ведая мести и расплат.Простить и нищету бетонных плат, и алчность тех, кто разворовываетсвященный град; простить за муки солнца, за непрекращаемый град,простить всех, кто как из пушки по сердцу палят. Простить мечи и плети,что голову с плеч разят, простить ушедших, что нутроПроводкой памяти коротят.Я могу простить за не любовь, за все препятствия, за муки совести, заобстоятельства, простить за праздное лицемерие празднества, простить заосторожность, за муки паперти и предательство, простить за недодружбу ипереприятельство.Простить без повода, дабы любить до беспамятства.Простить за простоту, за таинство, за непонимание и неравенство,простить и доблестного солдата, и его бесчинствующее воинство, проститьжестокость, варварство, простить за самое дерзновенное качество,простить серьезность и чудачества, за безответственность и хмельное ееизящество, простить и стереть все.Начисто.Я могу простить нелепую осторожность, гнетущую ревность,непоколебимость, сложность, простить за каждую упущеннуювозможность, простить и принять как непреложность. Простить зажалость, невозмутимость, безбожность, простить за сквернословие инепокорность, простить за невымоленную нежность, за неприятие,ненадежность.Простить за ревность, за легкую небрежность, за сонмы несбывшихсянадежд, что подарили безмятежность.Я могу простить.И провести черту под всеми своими «прощай». Простить, чтобы большене было «жаль», я могу простить за каторжную боль и непримиримую снутром печаль,Простить и заново начать.Простить и заключить в объятья палача. Чем муки памяти на своемхребте волоча, сныть в неприязни и обиде, скулить и кричать, необходимопрощать для того, чтобы обида на лике сердце лишь пятно, а не печать, несмела более ныть и докучать, простить за все слова, что не смолчать!Я могу простить петлю на шее и даже судороги удушья,Я могу простить всеКроме равнодушия.

Письмо сыну

Мой милый мальчик, когда ты вырастешь, ты будешь большим и сильным,но сперва осознай силу, что в груди твоей заложена, ведь онаВсеобъемлема и глубока.Прекрасные девы будут чаровать тебя, но будь мужественен совладатьс соблазнами, что уготовила для тебя судьба, и предпочти самуюдобродетельную из дев, а не заложницу своего греха.Пусть по жизни тебя ведет незримая тропа, знающая желания твоегосердца и духовного естества. Помни, что самая главная и решающаяборьба разворачивается внутри тебя, – никогда не переставай бороться заценности и свои права.Да помогут тебе небеса.Пусть в пути тебя сопровождают надежда, любовь и доброта, пустьчеловеческие сердца для тебя будут, как океан, в котором ты находил быглубоководные желоба, что удивляли и наполняли бы тебя.Пусть твоя добродетель не знает дна, пусть она будет в груди твоейзаключена и поступками воплощена. Будь справедлив и силен, недопускай, чтобы человеческая слепота управляла тобой.Не допускай, чтобы твои глаза объяла невежественности пелена. Недопускай жалости к себе и нытья, больше благодари, ничего не бойся иверь в себя.Да поможет тебе сила Вселенского волшебства.Ты знай, что бы ни происходило – все не зря, обрамляй наследиедуховного поиска в силу творчества, не поддавайся на трусость, алчность инесправедливость человеческого забытья.Путешествуй по всему миру, в поисках своего начала и Граалянравственного бытия. Но помни: ты никогда не увидишь целого мира, еслив твоем сердце не будет красоты и боли всех его проявлений. Чувствуй,как природа говорит с тобой – всевластна и нема. Пусть попутный ветерблаговолит и служит на благо твоих стремлений.Помни, жизнь – величайшее приключение, в котором ты можешь бытьразным, в каждом новом прожитом мгновении, но оставайся собой – ведьиз всех твоих воплощенийЭто лучшая роль.Уповай на силу Божественного провидения, но и сам, не требуя признанийи почтений, твори добро и делай все из лучших побуждений.Человеком управляет бездна вожделений, внимательнее и со всейответственностью подбирай себе влечения. Помни, сквозь череду падений,попыток, откровений рождается талант, вскармливается духовный гений.Слава и успех приходят сквозь череду смятений.Не губи мечту своего сердца хладнокровным мечом ума, помни, в чемживет твой талант, помни и «корми» его сполна. Пусть любовь твоя будетобеспечена, а не обречена, пусть сила твоя будет с мужеством обручена,Да поможет тебе сила Космического сумрака, забвение звездной бездны,полное чуда, полыхающего кострами небесного серебра.Прими всю мудрость, что хочет дать тебе судьба, прими ту жизнь, что тебепредначертана, но находи в себе силы судьбу свою, как резвого коня,С лихвою обуздать. Пускай тебе откроются истины бытия – ты главноепомогай, дай неимущему хлеба, крова и добра, дай правды ищущим иникогда не суди, кляня. Лишь поощряй, любя.Пусть вся твоя жизнь будет духовным светом озарена. Мой сын, будьверен правде, той, что внутри тебя. Выходи достойно сквозь испытаниеогня, пусть он не посмеет обуглить и сжечь, а лишь раскалит тебяНа новые свершения.Пусть та, что неприкаянна, с тобою оживет сполна, пусть мысль твоя будетне истасканна, а величественна и мудра.Не унимай жара в груди, отправляйся на поиск неизведанного, нового,особенного полотна, кем бы ты ни был, главное, чтобы вера в твоейгруди была заключена, оберегала и наталкивала на поиски сокровища,сохранила для тебя во мраке лучину костра.Сам будь огнем и из кокона удушающего выбирайся с легкостью мотылька.Благодари, и жизнь будет к тебе щедра. Да поможет тебе власть звездногонеба, полыхающего кострами Божественного торжества.Пусть твоя жизнь будет преисполнена светом, пусть в ней будет достаточнодоблести и добра.С любовью. Мама твоя.

Мой Петербург

Питер, ты один такой, не сыскать тебе брата-близнеца, объятия твои —обитель для вольного рок-н-ролльщика, почтенного поэта и бездушногочтеца. В тебе что ни слово, то величие и мудрость, будто сошел ты из —под пера Творца! В тебе помпезность залов, роскошь комнат, величиекаждого дворца совмещены с унылой скорбью серых зданий, с мрачнымотражением тоскующего лица…Ты, Питер, услада, Богам и льстецам – ты прорва благодетели,нравственности и безумства для каждого ныне живущего тут святоши иподлеца.Гранитные набережные омывает с почтением Нева,И нет в мире ни лицедея, ни иноверца, коему бы этот город не запалбы в сердце, Петербург всякого примет, всякому предложит сказку иприоткроет дверь в детство, всякого зачарует своей утонченностью ихмельным кокетством.Петербург – это отличное место для поиска себя.Тут Кто-то находит славу, творя, обретает бессмертие, свое дело,неистово любя, Кто-то просто лишается невинности на Думской, тусуясьдо утра, а Кто-то постигает суть мироздания с помощью книг илинаркотического снадобья.Кто-то обретает нечто более ценное, бродя допоздна по тропинкам своегогорода, когда аллеи его посетила весна и в воздухе царит благоуханиекаждого лепестка, Кто-то в поисках своего места в мире, а Кто-то, пьяныйи нищий, не имеет ни кола, ни двора…Все мы немного одиноки в этом городе, нам всем порой самое главноеизречь – не по словам. И оттого в сердце дыра.Тут дни не провожает медная заря, но встречает надежда на чудо новогодня, встречает с мечтой, что умирает до его конца. Я планирую остаться тутна века – Питер – красивое место, в этом городе я не родилась, но я бы тутумерла…И если ты однажды влюбился в этот край, то знай – это навсегда.Петербург – незабываемый друг, его из сердца не выдворишьНикогда.Хочется, чтобы был только закат, гитара, крыша и мои друзья, чтобысмеяться от души, петь песни до утра и философствовать о сотворениимира, о канонах нравственности и о противоречии бытия.А может, в этом городе Кто-то ищет именно меня…Я этого не знаю. Поэтому, пока я в баре, в дрова, поддаюсь усладе кутежа,я, кстати, почти всемогуща, когда пьяна. Тут каждая женщина, по-своему,пытается мнить что-то из себя (без обид, ну разве я не права?), на ее сердценепробиваемая броня – до первого романа, до первого мальчика, чтообъятиями своими растопит плотины ее льда…Тут в каждом юноше – воплощение кокетства, мужества, хмельного угараи баловства, соединены с толикой спеси и добра, тут каждый, по-своему,храбр,Если выпил до дна.Первое правило Питера: если тебе грустно, садись в первый попавшийсяавтобус, уезжайВ ебеня!Второе правило: Если ты выпил в баре с кем-то, значит, вы уже кореша!И самая главная заповедь: если пьешь, то пей до последнего гроша, еслилюбишь, то люби до самых глубин, до постижения себя!Тут, в Питере, да, впрочем, как и в целом мире, у каждого из нас однамечта: чтобы на том конце города Кто-то крепко прижал лбы наши ксвоим щекам, с лаской и трепетом взглянул бы в глаза, чтобы ночь с этимчеловеком длилась вечно, как вино в бокал текла, не спеша, и чтобы никтонаслаждаться моментом не мешал…Все мы об одном мечтаем, еле дыша:Чтобы на том конце городаНасКто-тоЖдал!

Я прошу тебя быть добрей

Я прошу тебя быть добрей, даже прошу быть милым. Унеси не больше, неменьше в своей горсти, унеси, сколько необходимо. Свою сущность какнепреложность прими и постарайся наконец быть счастливым!Именно так прошу, будто нет и не было никогда иной альтернативы.Пусть вокруг беспощадный лесной массив и мир лицемерный и лживый,я прошу тебя быть добрей,Я прошу тебя быть справедливым.Я прошу тебя быть смелей, быть смелей – это лучшая перспектива.Я прошу, доискивайся до правды из последних сил, доискивайся умомсвоим пытливым, я прошу тебя быть мужественным, учтивым и брать«свое» упорством строптивым.Я прошу тебя быть красноречивым, чтобы слово твое лечило, чтобыты смог и распять, и вытащить из могилы. Я прошу тебя идти накомпромиссы и не быть неумолимым, я прошу тебя помнить, самоеглавное – всегда незримо, самое главное мы теряем в обязанностяхрутинных. Я прошу тебя, не переставай мечтать – твоя мечта всесильна, икогда ты мечтаешь, ты неуязвимый!Помимо полотна твоего сознания – нет в мире лучше шедевра, нетживописней картины. Я прошу тебя не осуждать того, кого без судасчитают повинным, я прошу не скрывать сердца порывы и бытьискренним со мной – быть открытым, быть целиком, ибо нечестнобыть наполовину.Я прошу тебя не уходить без весомой причины.Я прошу тебя не сдаваться, даже когда хочешь бросить все, мукойтомимый. Я прошу не доверять бессердечным и льстивым, пустым ихвастливым, не бойся нырять и бороздить таинственные и неизведанныеглубины. Я прошу тебя, будь упорным. Быть упорным – не значит бытьрезким и спесивым, я прошу тебяБыть любимым.Я прошу тебя, будь добрей. Только это сделает меня счастливой. Оттого,что ты добрей,Ты такой красивый.Я прошу тебя, будь мудрей.Я прошу тебя, будьМужчиной.

Будь прекрасней цветов да смелей вероломных стремлений

Нева лижет каменные берега губы, дождь окропляет величиемраморных ланит. Прохожие продрогли, скалят зубы, лишь покорен ипостоянен серый питерский гранит. Мне сего торжества виды любы: отПетропавловки, чьи бархатисты песчаные дюны, до ассамблей дворцов ихрамов, сей чувствуется помпезный колорит.Отстоявший сотню битв, покоится на берегах Невы мой город, чтоблагороднее и искренней молитв. Тот, что Петром воздвигнут давсякого влечет, словно магнит. И пусть сей край прокурен да пропит,я восторгаюсь мудростью, заложенной в каждый его монолит.И из-под подступи серого смрада мне шепчет Нева:«Будь прекрасней цветов да смелей вероломных стремлений. Будькрасивей, чем музыка, что из филармоний звучит. Не ищи оправданий даутешений, не смакуй кладезь веских причин. Живи здесь и сейчас, пустьне уязвит тебя клинок отчаянья, да меч самомнения пусть голову с плеч неразит! Пусть печаль не обуглит стремления, пусть надежда животворящимпотоком бурлит. Принимай все дары, кои жизнь тебе сулит.И из всех существующих в мире мер и величин – предпочти обительсердечных глубин. Только тот отдает по-настоящему, кто дарит последнийводы глоток из кубка, в кой душу излил.Только тот достоин любви, кто за нее боролся из последних сил данапряженных жил.Будь прекрасней цветов да смелей вероломных стремлений. Будь огнемда сияй ярче небесных светил! Останься с тем, кто все на алтарь любвивозложил, кто сложил шпаги да мечи, кто заведомо тебя за все простил.Будь прекрасней цветов да смелей вероломных стремлений. Лишь любовьтебя сможет спасти. Отдавай все, без права обрести. Чаще сей семенадобродетели, что в груди окружающих способны в прекрасный ростокпрорасти. Сумей оставить то, что бежит от тебя, не тоскуй, отпусти. Пустьблагородны да деятельны будут твои пути.Пусть бушует, как океан, радостное, молодое сердце в груди. Любую ношусумей покорно снести, останься человеком да всех, кто желал тебе зла,отпусти.И тогда, на последнем, исступленном дыханье останется только вздохнуть даПокорно уйти».

Исповедь

Как бездомный путник я, в скитаньях без возврата, иду из края в край и откостра к костру: я в каждом юноше ищу родного брата, я в каждой девушкеприветствую сестру.Я умиляюсь ростку, покачивающемуся на ветру, воздаю славу ветру,солнцу и безмятежному кораблю, что в Океаньей пасти, как в плену.Я лелею мечту, поклоняюсь кресту, за все дары, что любы и милы моемунутру – благодарю.В людях ценю искренность и доброту, порой за честь сочту признатьценней всех даров – откровение да простоту. Свет и тьму, забвение итоску – все принимаю как урок, порой как игру. Воспринимаю все какнаилучшее и никогда не кляну судьбу.Если до слез, то люблю, если без чувств, то скорблю. Чту свою историю исвою страну, и если плачу – значит чувствую, чтоЖиву.Не терплю алчность, лицемерие и суету. Думаю, что за любовью ипреданностью можно пройти хоть версту – хоть в зной, смрад, хоть в жару.Всегда подвожу черту под всеми своими «прощай» и если ты однаждыушел, знай, обратно не приму. Хоть за все смиренно прощу.Иногда бывает совсем невмоготу, тогда я молюсь и молю. Я об одномвсегда прошу: чтобы не знать хворь да не пройти войну. Чтобы всегдатолько мирное небо над головой, а рядом люди, которых люблю.Признаюсь честно, я знаю все о грусти, я изучила от сих до сихбеспощадную тоску, ее молчаливое покровительство да покорную немоту.Чувствую в собственных слабостях только свою вину.И в минуты забвенья, когда дождь окропляет листву, я наконец понимаючего хочу:Хочу, чтобы был только лес да густые вечнозеленых деревьев кроны,и у подступи его холмов – серебристые да величественные горы. Хочупросыпаться и, полусонной, вдыхать воздух морской да привкус соленый.Хочу просыпаться любимой и влюбленной.Хочу чувствовать единение с блаженной землей, сокрытой от глазлюдских, пожелавшей остаться неназванной, потаенной. Чтобы былтолько прибой да журчание водоема, чтобы ненавязчиво волны касалисьмоей персоны скромной. Выйти бы к морю, пройтись по песку ночьютемной, прокричать во всю мощь долине бесплодной, быть босоногой дарумяной, в ночи бессонной.Созерцать блики солнца у прибоя, осознать, что вся сила в простоте, беззваний, корон и тронов. Вот так лежать, распластав руки на песке, недрогнув, оставив алчность, скупость, сдать мечи да патроны. Все в себепринять, и лучшие черты и препоны, и пока утренней прохладой дышатдеревьев своды,Поблагодарить жизнь за ощущение полной гармонии.И, наконец, осознать чувствоВнутренней свободы.

Джессика

Джессика танцует, и стук ее каблуков, отбивающих пол, звучен и дерзок,как ассамблея лучших стихов. Она словно нимфа из снов изголодавшихсяпо женщине моряков. Она танцует, и мне, право, не хватает слов, рветсянаружу сердце, некогда запертое на засов. Ее всяк пустил бы в свой альков,и джентльмен влюбленный и гладиатор и даже священник, что стоит настраже Богов,Но она танцует в хмельном угаре кабацкого застолья, потерявшаясягде-то посреди миров, танцует для пьяных, безнравственных мужиков,заблудших в этот край, избавившись от оков, она танцует для лицедеев идураков. Стрелка часовПоказывает: Двенадцать ночи. Она снимает каблуки, отталкивает отсебя омерзительных и пьяных мудаков, стремящихся достать купюры изкошельков и предложить ей воплотить с ними весь спектр сексуальныхгрехов. Джессика получает пару неблагодарных шлепков от этих чудаков испешит собраться домой, в свой кров…По пути из бара до дома она видит мост, что настолько высок, что едва лине касается облаков. Джессика взбирается на него и, взобравшись, пишет:«Прости меня, мама, я желала в этом краю обрести любовь, а встречалалишь обманщиков и скотов. Мечтала о торжественном, благоговейномзвуке фанфар и меня встречающих колоколов, мечтала о сцене и шла на еезов, но меня приветствовал лишь гул бесчинствующих мертвецов.Самое время простится, мне более не хватает строф…»Джессика делает шаг и сбрасывается в бездну, чувствуя жар погребальныхкостров… Ее находят через три дня мертвой, где-то на окраине, средьсмрада зловонных песков, средь чистилищ и Богом забытых городов…Но я-то точно знаю, что где-то на периферии миров она все так же танцуетсвой танец и на паркете остаются отпечатки ее следов… Я-то точнознаю: где-то на периферии миров, она обрела свою любовь, не встречаяобманщиков и скотов. И где-то там, так же посреди мировДля нее звучит торжественный и благоговейный звук фанфар даколоколов. Она повелительница сцены, ибо всегда шла на ее зов.Но это реальностьГде-то тамПосреди миров…

Сколько жизни кругом!

Под моим каблуком целый мир покоится – многогранен, многолик,невесом. Сколько жизни кругом! Философии, которую не обуздать ни подхмелем, ни под коньяком, ни под терпким ромом, ни под наркотическимтабаком, сколько жизни кругом, что пленительней всякого сна, чтонеобузданней, чем фантазии под косяком.Откровения мне в руки вверены, я могу рассуждать и про любовь, ипро Содом, леса гремучие мне по колено, мне по мускулам усладойразливается малиновый стон! Создание этого Мира, Богу, несомненно,удалось! Но наверняка с превеликим трудом.Ведь сколько жизни кругом!Хочется отправиться в горы с рюкзаком, взять в спутники лишь солнце,и идти, с ветерком, хочется, чтобы свет закипал топленым молоком ичтобы ласково струились сквозь облака златокудрые лучи, отпущенныес поднебесья Богом, и все благоухало кругом. Хочется почувствоватьединение со своей землей, как будто каждый лепесток и лик леса был мнеранее знаком.Посмотри, обернись, ни гроша не стоит тоска, коей ты заклеймен,понаблюдай за водной ряби переливом, пройдись по нашим полямбескрайним босиком, понаблюдай за величественным лесным массивом.Он тоже, знай, в тебя влюблен!Ты распластай свои объятья миру, коль в этот мир судьбой ты приглашен,будь добродетельней и лиру свою ищи во всем, что видишь ты кругом!Будь милосерднее, добрее, и никогда ты не жалей о том, что был влюблен,пылал неудержимо, как будто Бог пригрел своим крылом! И никогда ты нежалей о прошлом, ты не тоскуй, упиваясь, о былом, ты в настоящем – и вэтом счастье! Взгляни же ты.Сколько жизни кругом!Взгляни, как бесконечна красота природы. Ощути, как ненасытнырассветы, дурманы-восходы, посевы и их всходы, томление солнца,свежесть грозы, как прекрасен космический сумрак и пламень падающейс неба звезды!Взгляни, как прекрасны и хвои и березы, и скромные ромашки и пряныерозы, как чист и свеж воздух, как ненасытно щебечут птицы и стрекозы,посмотри, как трепетны влюбленных лиственниц грезы, наскольколаскова капля росы, капля, что упоенно наслаждается лепестком.И ты – часть мозаики в пазле мировом.Посмотри, как горы наслаждаются на шапках своих снега серебром, какбудто Бог драгоценную пыль смахнул с небес своим величественнымрукавом.Да посмотри же ты,Сколько жизни кругом!

Гладиатор

По мотивам фильма «Гладиатор» Риддли Скотта

Идущие на смерть приветствуют тебя, ликуй, ликуй, Владыка! Воинамдробит кости сумасбродная тоска, бесчинствует беспощадная битва.Лезвием глотки рассекает бритва. Гладиаторы умирают тихо на пьедесталепоруганного бытия, в последнем бою, под шум арены, внимая безумствувосторженного крика.Идущие на смерть приветствуют тебя, оставившие свои семьи и молитвыдля святого лика, идущие на смерть, те, чья судьба отъявленна и дика, те,чья судьба без Бога и креста проносится в бою, короче мига.Догорает безмятежное зарево, промелькнет луч света в обреченных насмерть глазах, а завтра новое утро, новый бой, а завтра все заново: влачитьтяжбу палача да плоть воинов на мечах. В груди сердце замерло, дай впоследний раз осмотреть, как кровью залилоНизверженный Рим, которому предстоит еще в огнях погребальныхистлеть. Догорает безмятежное зарево в сумраке багрового румянцазакатного, Бог поделится с усопшими новым знанием да отмолит грехи,снизойдет благодатью – таково оно, с миром прощание.Гладиаторы, падшие, останутся в истории лишь неоправданныможиданием, не сольют для них священные изваяния, они останутся навеклишь Божьим подаянием, припавшим к земле замертво.Он так и останется Генералом названным, что тяжбами боя изнурен.Но, быть может, это свобода от этого мира – он погиб, а значит – оносвобожден. Сильнейший из всех существующих воинов, Гладиатор,миссия пытливого нрава, скорбь времен, знай, ты даже смертью непокорен!Ибо что смерть тому, ктоЗаживоПогребен…

Брату

Я знаю, брат, тебе нравятся златокудрые и длинноногие, стройныестаны, души босоногие, жемчуг кожи, нежные, черноокие, кокетливые ивысокие. Я знаю, тебе нравятся женщины, что в мыслях глубокие. Сердцамноголикие…Может быть, в женщине – самое главное – глаза? Чтобы были темнеесажи и пленяли тебя? А может, главное, чтобы они сияли как океанскойглади бирюза?Может, самое главное, чтобы она горела с тобой, как свеча, давалавдохновения и чтобы пленяла ее красота? А может, в женщине важнаобывательская простота или просто скромность и чистота, чтобы светочага, ухоженный дом, теплая ласковая рука, которая приласкает вминуты тоски и даст чуда и добра?А может, лучше пусть бессовестная курва, развратная бестия, воплощениесумасшествия, все соки источит из тебя, зато ее стан подарит тебе ночисексуальных перверсий, после которых ты и сам бы стал воплощениембесчестия!А может, главное, чтобы она была твоей веры, социального статуса и высовсем не различались конфессиями? А может, к черту теории, простонеобходимо сыскать равновесия?!Главное, брат, чтоб, когда повсюду смрад и суета – тебе уютно с ней ичтобы только тебе одному была вверена сердца ее нагота!Брат, пусть твоя женщина засыпает и просыпается с именем твоим наустах, пусть ценит тебя не за карат на перстах, а за твое обнаженноеестество… Пусть будет добродетельна, ласкова и проста.Главное, чтобы тебе было хорошо с ней, чтобы она просто былаотражением тебя… И когда ты спрашиваешь у меня: «Какова женщинамечта? Как понять, моя ли она навека?» – Я отвечаю:Главное,Чтобы с женщинойЛиковалаДуша!

С твоих рук насущный хлеб и вересковый мед обретают вкус

Марсель пишет письмо. Его морщинистые пальцы выводят буквы, словно,каждая из них – произведение каллиграфических искусств. Он пишетнервно и суетливо, слышит шелест бумаги и дров в камине хруст, Марсельзнает, времени осталось мало и нужно поскорей избавиться от слов, что насердце его – тяжкий груз. Марсель пишет:«Дорогая Бетти.С твоих рук насущный хлеб и вересковый мед – обретают вкус. Всю этужизнь я был слеп, шел на ощупь, думал, не ошибусь. С твоих рук даже ядполезнее, чем гроздь ягодных бус. Слаще елея речи, что снисходят с твоихуст. И как знать, кто сейчас делит с тобой постель и восхищается красотойтвоих блуз.Всю свою жизнь я был пуст – я старый романтик, все время ждущийвзрыва новых эмоций и чувств. Ранее меня прельщала бездна вожделенийи безумств, я, алчущий свободы, не желал ничего, кроме кутежа ибезрассудств, и потому меня настигала кладезь смятений и духовныхбуйств.Все мои женщины, клянусь, были прекрасны: они покорно ждали меня, исветлая грусть в их глазах была неподдельна, я думал, собрав подле себявсех своих муз, буду счастливей – я ошибался. Только ты мой козырной туз.Бетти, ты понимала меня и принимала мои противоречия, говоря: «Я небоюсь», ты была мудра и красива, и, встретив тебя, я знал: не сбегу, неспасусь. В бездну сердца твоего окунусь и, проснувшись в твоих объятиях,буду необъятно счастлив, если на счастье решусь.Как ты понимаешь, я не решился на счастье с тобой – от того и бешусь.Быть с тобой не зарекусь, ибо я гораздо меньше того человека, которымкажусь.И ни в мужья, ни в добрые други тебе не гожусь.Я уже стар. Я умирающий, бесцельно проживший жизнь трус, но если естьМессия или Иисус, то я молюсь:Пусть, пустьБетти прочитает это письмо, за которое я берусь.С твоих рук насущный хлеб и вересковый мед – обретают вкус. Ты и ладан,и мускус, и поцелуй бриза и змеиный укус. Всю жизнь я боялся быть стобой и сейчас, признаться, боюсь. Я умираю, любимая, но борюсь,Пока борюсь.Когда мы встретились, я не подумал бы, что на целую жизнь в тебявлюблюсь.Заезженная пластинка, черный проектор, дельта блюз, ты облилась вином,а я смеюсь. Небо, полное звезд, и я безвозмездно тебе отдаюсь. Нет, ни накого в жизни не обижался, а вот на тебя и себя – безумно злюсь…Я умираю, любимая, умираю, дописывая это письмо. Как жаль, что я нестал для тебя чем-то большим, чем набором букв, с которыми я вскоресольюсь.В этих строчках мое тебе покаяние.Я буду любить тебя, даже когда вознесусь».Марсель написал письмо. Его морщинистые пальцы выводили буквы,словно каждая из них – произведение каллиграфических искусств. Онписал нервно и суетливо, слышал шелест бумаги и дров в камине хруст,Марсель знал, времени осталось мало, и ему необходимо было поскорейизбавиться от слов, что на сердце его – тяжкий груз.Марсель умер. Его сгубила старость или неведомая хворь, что тяжелеевсяких обуз…Бетти читала письмо и на строчке: «С твоих рук насущный хлеб ивересковый мед – обретают вкус», поняла, что сердце ее объялавселенская грусть, сонмы памяти стяжали ее старческую грудь. Читаяписьмо, она шептала: «Не умирай, останься, позволь я еще хотя бы раз ктебе прижмусь».Но даже любовь не возвращает с того света тех, у кого более непрощупывается пульс…И теперьСлова из письма,Каждую ночьБетти будет выплакиватьНаизусть…