Рыцари дорог: в погоне за умирающей мечтой

«Так-так-так… а кто это тут у нас?» – Мелентьев скользнул по ней опытным взглядом.

Длинные тёмные волосы искусно уложены, на лице – тот минимум косметики, который выглядит натурально и производит впечатление «естественной, природной красоты». Элегантная голубая блузка изящного покроя, выглядит просто, а стоит, поди, кучу денег. Со вкусом и в тон подобранные украшения – никак, брильянты? Кольцо на пальце… не золотое, светлого металла…Серебро? Нет, скорее, платина…

На секретаршу точно не похожа, та дурочка-блондинка вон глазами хлопает. Да и не того полёта птица, сразу видно. Не сотрудница и не деловой партнер…любовница? Тоже вряд ли… Уж не жена ли? Точно!

Так вот какая у Евгения Викторовича спутница жизни… А хороша, чертовка! Редкой красоты, с гламурными куклами даже не сравнивай – видно, что живая и настоящая. Черты лица правильные, улыбка милая, обаянием светится. А в глазах-то чёртики пляшут, искорками светятся… И зачем же ты только связалась с этим упырём холодным, девочка? Ох, наплачешься ты ещё с ним. Да и он с тобой, судя по всему, тоже. Такую приручить – всё равно, что солнце поймать да в клетку запереть! Как бы не обжечься…

«Впрочем, ладно, то не твоё дело!» – одёрнул себя Лёня. – «Тебя сюда позвали не скандалы в благородном семействе улаживать и не семейным психологом работать. Специализация у тебя совсем иная».

– Проходите, Евгений Викторович вас сейчас примет! – поднялась ему навстречу секретарша, натянуто улыбаясь своей дежурной улыбкой.

«Ну, вот сейчас и узнаем, зачем я здесь…» – выдохнул Мелентьев.

* * *

Усевшись в машину, Света скорчила сама себе обиженную рожицу в зеркале, повертелась так и эдак… и задорно подмигнула своему отражению.

Нет, всё-таки ей было обидно, конечно, за то, что мужу вечно не до неё; за то, что всегда у него нет времени; за то, что общается через секретаршу и заставляет ждать в приёмной, как какую-то…

Но с другой стороны – всё это было настолько привычным и обыденным, что она уже давно устала обижаться по таким поводам. В конце концов, не первый год в браке и успела изучить своего мужа. Равно как и его отношение к ней.

Для него она была чем-то вроде визитной карточки, демонстрируемой напоказ при случае. Эдакий элемент статуса – в одном ряду с золотыми часами, дорогим костюмом и роскошным автомобилем. Подтверждением его положения и символом его власти, частью образа.

Он вспоминал о ней, когда нужно было посетить какое-то мероприятие или сделать чётко выверенную фото-сессию для очередного журнала. Тогда он просто ставил её в известность – тоном, не терпящим возражений: «Завтра у нас приём там-то. Ты должна выглядеть так-то». Бунтовать и спорить было бессмысленно.

В другое же время он, чаще всего, был слишком занят, чтобы обращать на неё внимание. Целыми днями пропадая на работе, в бесконечных делах, поездках, командировках… В редкие минуты встреч общаясь с ней холодно-вежливо дома и подчёркнуто-тепло – на людях.

Да, не о такой семейной жизни она мечтала, выходя замуж несколько лет назад. Тогда он казался ей воплощением девичьих грёз – галантный, обходительный, щедрый… даривший дорогие подарки (которые она поначалу даже стеснялась принимать) и приглашавший в головокружительные места, где она никогда не была раньше. Сразу обозначивший серьёзность своих намерений, он чётко и настойчиво шёл к своей цели. И хотя она чувствовала, что они слишком разные – на разных языках разговаривают, о разном в жизни мечтают, разные интересы и увлечения имеют – разве это могло стать препятствием, когда столь роскошные ухаживания сменились недвусмысленным предложением? От таких женихов не отказываются…

Подруги, родители, да и все вокруг старательно уверяли её, что она будет круглой дурой, если упустит такой шанс. Да и, в конце концов, он действительно был ей симпатичен до какой-то степени… «И что с того, что разные? Противоположности притягиваются. Любовь? Потом полюблю!» – уговаривала она сама себя.

Или всё-таки дело было в Максиме? В той безумной и глупой первой любви, в которую она вляпалась по молодости, самозабвенно и сразу, как способна лишь наивная и доверчивая 17-летняя девчонка, впервые испытавшая настолько большое и сильное чувство? Как любила и страдала, терзалась и мучилась несколько лет подряд, швыряемая то на вершину блаженства от одного его ласкового слова и тёплого взгляда, то низвергаемая в пропасть отчаяния и боли… И как, в конце концов, разочаровавшаяся и убитая, с разбитым сердцем и растоптанными мечтами, была готова уже на всё, только бы забыть этого вздорного самовлюблённого мальчишку?

Тут как раз и появился Евгений Викторович – взрослый, рассудительный, галантный… И как было ей устоять? Вообще, она была готова выйти замуж хоть за первого встречного, лишь бы назло Максиму.

Наивная! Максиму было плевать…

Но хуже было то, что и Евгению, как оказалось, тоже наплевать на молодую жену по большому счету.

После роскошной свадьбы, после шикарного свадебного путешествия, отшумевшего медового месяца и закончившихся поздравлений – она вдруг оказалась одна в четырёх стенах, предоставленная сама себе. Муж вечно на работе, друзья-подруги куда-то сразу разбежались, с родителями они лишь виделись изредка, да и не получалось с ними разговора, они искренне не понимали – чего ей ещё надо? «Дурит девка! От безделья глупостями мается!» – был их вердикт.

Она пробовала посвящать себя всю семье и дому, создавать уют и тепло, встречать мужа с работы радостной улыбкой и вкусным ужином, окружая его заботой и вниманием. Но муж приходил поздно, ей лишь вежливо улыбался, целовал отстранённо, не обращая внимания на все её старания, говорил, что устал, и шёл спать.

Она пробовала занять себя чем-то другим, проводила массу времени в салонах красоты и соляриях, за шоппингом и светскими мероприятиями, но всё это было ей чуждо, казалось каким-то глупым и не важным – в конце концов, неужели вот из этого и должна состоять вся её жизнь?

Порой, разозлившись, она нарочно начинала заказывать какие-то ненужные вещи и дурацкие процедуры, глупые дорогие безделушки и идиотские курсы – словно желая потратить к чертям все эти проклятые деньги своего мужа!

Но деньги не кончались, а муж, казалось, даже не замечал её молчаливого бунта. Он вообще мало что замечал, связанное с ней. Она могла потратить весь день на салон красоты, сделать какую-то невообразимой сложности прическу, потрясающий маникюр, от которого ногти казались просто жемчужными, выбрать самый шикарный наряд из всех имеющихся, а представ в таком виде перед мужем, нарваться на его обычное: «Привет, дорогая… я так устал сегодня…пойду, пожалуй, спать….»

Поначалу её это жутко злило, потом она потихоньку смирилась, понимая, что протестовать бессмысленно, его не переделать, ничего не изменится – да и что она могла? Ей тут вообще права голоса не давали…

А потом начала даже находить в этом какие-то плюсы. В конце концов, у неё была куча времени, которую она могла без зазрения совести потратить только на себя. Муж будет занят ещё долго, как она только что убедилась, ему не до неё – значит, можно позволить себе кое-какие маленькие радости.

И, задорно подмигнув своему отражению в зеркале, она выехала со стоянки и придавила педаль газа…

…В салон красоты своей подруги Ирки, с которой они сдружились за эти годы, Света наведывалась часто, и это никого не удивляло. По официальной версии она и сегодня должна была пробыть здесь до позднего вечера, записавшись на кучу всевозможных процедур. На самом же деле, поболтав полчаса с Иркой и заговорщицки подмигнув ей на прощание, она спустилась на первый этаж, в служебное помещёние, где обычно переодевались сотрудницы салона. Оставив в специальном ящичке телефон, сменив изящные туфли на удобные кроссовки, а легкомысленную юбку на джинсы, она натянула сверху потрепанную кожаную куртку и тихой мышкой шмыгнула во двор через чёрный ход. В таком виде её было почти невозможно узнать, но всё же, внимательно осмотревшись по сторонам, она укрылась в темноте пустой арки и стала ждать.

Вскоре раздался басовитый звук мощного мотора, и, порыкивая на низких оборотах, в арку въехал хромированный «харлей» с затянутым в кожу байкером за рулём. В резких чертах лица его и белобрысых кудрях явно чувствовалось что-то нордическое, а закатное солнце плясало отблесками пламени в его жгучих глазах.

– Привет, детка! Ну, как ты тут без меня? – улыбнулся он, приглушив мотор.

– Соскучилась! – коротко бросила она, целуя его в небритую щёку.

– Прокатимся? – ещё шире улыбнулся он, протягивая ей шлем.

Она молча заправила волосы под куртку, привычным движением застегнула ремешки шлема и уселась сзади него, уже чувствуя как сердце начинает учащённо биться в ожидании…

– Держись крепче, а то сдует! – усмехнулся байкер. И она послушно обняла его, прижимаясь сильнее. Мотор несколько раз угрожающие рыкнул, набирая обороты – всадник газовал, но не трогался с места, словно дразня её.

– Да поехали уже, Викинг! – взмолилась она, стараясь перекричать гул мотора.

И, взревев трубным рёвом довольного зверя, байк наконец сорвался с места, а её сердце ухнуло куда-то вниз, и кровь застучала в висках, адреналиновыми толчками продираясь по венам… И снова она зажмурилась от страха и удовольствия, как тогда, в первый раз, понимая, что пути назад нет, и не будет ей спасения от этого налетевшего сумасшедшего урагана, который унесёт её в этот знойный вечер, в этот закат и солнце, и потонет она в нём без остатка…

* * *

Голова Светланы покоилась на груди Викинга. Удобно устроившись во впадинке у плеча, она ещё долго вслушивалась в то, как затихает, успокаиваясь, любимое сердце рядом… переставая бешено стучать и приходя, наконец, в норму… как успокаивается дыхание, становясь глубоким и ровным… И, замирая от счастья, зажмуриваясь и прижимаясь к нему щекой, она вновь и вновь не верила, что всё это с ней, раз за разом вспоминая жаркий вечер прошлого лета, когда они впервые встретились.

В тот день её преследовал какой-то злой рок. Она везде опаздывала, постоянно случались какие-то непонятные сложности, все 33 несчастья успела она собрать на дороге, и апофеозом всего случившегося стала сломавшаяся и окончательно заглохшая машина на загородной трассе.

Она позвонила мужу. Тот, как всегда был занят, и ему было не до того. Он посоветовал ей вызвать эвакуатор или предложил прислать за ней охранников.

«Не надо, сама разберусь!» – обиженно бросила Светлана и принялась обзванивать каких-то знакомых, кто бы мог ей подсказать хотя бы номер телефона автомастерской.

Что именно сломалось в её машине – она не знала. Где точно находится – тоже («трасса за городом, лес вокруг, как ещё сказать?»). Никто из проезжающих мимо машин не выразил желание остановиться и помочь ей. Не говоря уже о том, что она опаздывала туда, куда опаздывать было ну никак нельзя!

Проклиная всё на свете, она просто не знала, что делать, и готова была уже просто разрыдаться от обиды и отчаяния. И тут появился он.

На огромном мотоцикле – хромированном, сверкающем и мощном… Сильный и уверенный в себе, мигом разобравшийся в ситуации и сразу «взявший всё на себя»… Тот байкер ей казался каким-то воплощением средневекового рыцаря, который спасает из беды несчастную девушку в пути-дороге.

Он мигом разобрался, что именно сломалось в её машине. Сказал, что ремонтировать на месте смысла нет. Сам вызвал эвакуатор, назвал место и договорился с мастерской, куда её машину отвезут, и когда можно будет забрать. Постоянно ненавязчиво шутил, подбадривая её и не давая скатиться в уныние. Отказался от денег и любой благодарности. А потом ещё и предложил подвезти, куда ей надо.

Света уже готовилась мысленно вызывать такси, затем ждать, пока оно сюда доедет, потом плестись по пробкам мучительно-медленно, а затем выслушивать обвинения и упрёки за неизбежное опоздание… как вдруг ей сказали, что всего этого можно избежать. Честно говоря, она сперва не поверила!

Но согласилась моментально (потом, правда мысленно оправдывала себя тем, что это только чтобы не опоздать, ведь другого выбора у неё просто не было).

И был незабываемый стремительный полёт по вечернему городу. Стальной конь взревел натужным зверем, Светлана зажмурилась от восторга и страха, сердце её замирало от бешенной скорости, безумного адреналина и драйва… и она вцеплялась сильнее в сидящего впереди байкера и, кажется, даже визжала от переизбытка эмоций (потом, правда, уговаривала себя поверить в то, что это было только мысленно, и никто её не слышал).

Когда они, наконец, остановились – Света не могла поначалу даже слезть: у неё тряслись коленки, а ноги подгибались и отказывались слушаться. Её новый знакомый, велевший называть себя Викингом, лишь посмеивался самодовольно. Особенно когда выяснилось, что они не только не опоздали, а даже приехали немного раньше. Света отказывалась верить, что такое вообще возможно…

Наверное, только этим изменённым состоянием сознания можно объяснить тот факт, что она, стеснительная девушка, да к тому же ещё и замужняя женщина – вдруг сама пригласила своего нового знакомого поужинать в ближайшей кафешке. Исключительно в виде благодарности за спасение (как она потом оправдывала себя).

Тот легко согласился. Пришлось, правда, подождать немного, пока Света закончит все свои дела, зато потом…

… Домой в тот вечер она приехала поздно. Не знала, что сказать мужу, страшно боялась расспросов… А тот пришёл ещё позже и даже не обратил внимания. Спросил лишь про машину. Света сказала, что с ней всё в порядке, завтра можно будет забрать из сервиса.

Последующие две недели превратились для неё в какой-то сумасшедший водоворот невозможного, запретного, немыслимого и… мучительно-сладкого!

Они общались. Переписывались в интернете, созванивались по телефону, слали друг другу постоянные смс-ки… Подкалывали и притворно обижались, смеялись и шутили, флиртовали и заигрывали… а ещё разговаривали подолгу – откровенно, искренне, рассказывая друг другу всё то, о чём никогда не посмели бы даже заикнуться кому-то другому.

Всё было настолько легко и беззаботно, настолько упоительно и классно, что казалось просто нереальным. Как будто они давно знакомы, сто лет друг друга знают, угадывают мысли и могут заканчивать фразы друг за другом. Как будто оба вдруг нашли самого близкого человека на свете, которого потеряли когда-то давно…

Её глаза теперь светились постоянным счастьем, она словно летала, не чувствуя ног под собой. Как будто вся её взрослая и серьёзная жизнь, замужество и обязательства – вдруг куда-то улетучились. И осталось только ощущение, что ей 16 лет, что вокруг лето, каникулы и солнце… и хочется сбежать куда-нибудь с друзьями – на озеро, веселиться, дурачиться, хулиганить, проказничать…

Она замирала от страха при мысли – что будет, если муж заглянет в её лучащиеся счастьем глаза и моментально всё поймет. Удивлялась, как он ещё до сих пор не видит их блеска. Но муж был слишком занят, его не интересовали такие глупости…

На исходе второй недели, не выдержав носить это всё в себе, она призналась лучшей подруге. Только ей, и никому больше…

– Ир, поругай меня, дурочку! Я, кажется, влюбляюсь…

– И, конечно, не в мужа! – усмехнулась та.

– Ну… да…., – виновато улыбнулась Света. – Понимаешь, я…

– Да всё я понимаю. Ты только что, вот совсем недавно выбралась из одного геморроя (с этим своим Максимом), и уже готова с головой нырнуть в новый. Оно тебе надо? Я же тебя знаю, ты же не можешь как нормальная баба – разок сходить налево, не заморачиваясь и без последствий, чтоб потом никто ничего не узнал. Тебе ж надо чтоб на полную, до одури, до беспамятства, чтоб всё на свете забыть, а потом страдать навзрыд, да? Остановилась бы ты, подруга!

– Ир, ты его не знаешь! Ты даже не представляешь себе – какой он! Я голову потеряла, я ни о чём другом думать не могу. Я себя чувствую словно внутри огромного радужного пузырика. И светит солнышко, и музыка играет откуда-то сверху, и пузырик переливается всеми цветами радуги и крутится. А я в нём плаваю расслабленно, и мне так хорошо, что хочется то ли замурлыкать от удовольствия, то ли запрыгать от радости…

– Совсем, я вижу, мозги набекрень, да?

– Ирк, я себе в жизни не прощу, если сейчас остановлюсь!

– Ну, как знаешь, подруга…

Света поёжилась, вспоминая снова те времена, и крепче прижалась к Викингу.

Тогда она всё-таки «взяла паузу». Решила уехать на недельку к родителям в деревню. Сказала всем, что соскучилась, что надо побыть с родными. На самом деле – чтобы чуть-чуть успокоиться и немного привести голову в порядок.

Вдали от всех, от мужа, от друзей и знакомых, от города, от Викинга, от интернета и цивилизации, она выходила «погулять» – и бродила среди покосившихся домиков и густых деревьев, снова и снова прокручивая в голове один и тот же вопрос – быть или не быть?

Маленький посёлок, середина лета, жара. На улице почти пустынно, людей мало. Палящее солнце обжигает кожу, изредка подующий ветерок лишь дразнит прохладой. Мысли изнутри обжигают похлеще палящего зноя! Наушники в уши, музыку погромче. Одна и та же песня на повторе. И всё думаешь, думаешь, думаешь…

А самое страшное то, что ты ведь уже понимаешь, что решилась, что готова на всё – только вот всё ещё боишься себе в этом признаться. Верно, Света?

Не выдержав, в какой-то момент она включила телефон и просто позвонила ему. Они проговорили 3 часа.

Оставшиеся два дня слали друг другу смс-ки. Весёлые и задумчивые, шутливые и откровенные, грустные и подначивающие – так много смс! Каждый день, пока не разрядится телефон…

За два дня память в её мобильнике забилась окончательно, приходилось удалять старые сообщения, чтобы получить новые – как грустно и невыносимо ей было делать это! Словно теряя каждый раз небольшую часть их общей истории…

В конце концов, не выдержав, она вернулась раньше. Мужу сказала, что надоело в деревне. Тот не удивился, лишь пожал плечами. Он вообще не понимал, чего она там забыла и зачем туда ездила. Как всегда, он был слишком занят, чтобы понять метания своей жены.

Зато у неё было много времени на себя саму. И в тот же день к ней приехал Викинг…

Их первый секс был пронзительно-нежным и безумно-страстным одновременно. Обжигающе-сумасшедшим и мучительно-сладостным. Словно кто-то вставил в неё волшебный ключик и провернул внутри все шестерёнки, зацепив за всё самое потаённое, скрытое, обнажающе-откровенное…

Света не узнавала себя. Она никогда не помнила себя такой. Она не знала, что ТАК – бывает… Тем более, что так может быть с ней.

Из последних сил они старались держать себя в руках, не «палиться» слишком уж явно, не давать повода для ревности и подозрений. Встречались не чаще, чем раз в 2 недели. Только днём, когда муж на работе. Света приходила к Ирке в салон, где якобы оставалась до вечера, а на самом деле…

Иногда муж уезжал в долгие командировки. Тогда они проводили вместе ночи.

Пугающие своим счастьем, замирающие от страха и наслаждений, привязывающие их друг к другу больше прежнего, полные нежности и безумного счастья ночи…

Разумеется, ничем хорошим это кончиться не могло.

Света и сама уже понимала – слишком закрутил их обоих этот водоворот, слишком они оба потеряли голову…

А ещё каверзное мироздание раз за разом старательно подсовывало ей ЗНАКИ, как бы намекая – то по телевизору вечером вдруг покажут случайно фильм «Неверная» с трагическим концом. То муж вдруг упомянет просто так, что вот один его приятель застал жену с любовником… ничего такого, просто к слову пришлось… То по дороге домой случайно пойманная радиостанция в машине вдруг начнёт рассказывать ей слащавым голосом семейного психолога, что по статистике каких-то там британским ученых, процент измен в браке за этот год увеличился…

Света в сердцах ткнула кнопку на автомагнитоле, переключая волну.

Не помогло. Пронзительный женский голос неизвестной ей певицы заполнил салон машины:

Ты пролился из рук полуночной грозой,

Сбылся вмиг, как плохая примета;

Я – как тень, ты – как звук,

Мы сплетались с тобой,

Наплевав на условности света.

Ты обвился вокруг виноградной лозой;

Напоив меня собственной кровью,

Ты свалился без сил,

Но меня не спросил -

Я, быть может, такого не стою?

Только взгляды твои прожигали насквозь,

Предваряя известность финала;

Те слова, что, как золото, сжали мы в горсть,

Ты не слышал, а я – не сказала…

Наши души сцепились голодным зверьём,

Но телам было этого мало -

И наутро безумное сердце мое,

Застонав на весь день, умирало,

Чтоб воскреснуть для крика натянутых струн,

Чтобы ночью стать арфой твоею;

Нервы сталью звенят -

Но больнее стократ

То, что я доиграть не сумею.

Мои чувства и мысли нырнули в туман,

Разум мой удалился от тела;

Как признанья мои превратились в обман,

Ты не видел, а я не смотрела…

Мы погибнем в невидимой этой войне,

И, наверное, рано, чем поздно;

Если выпадет выжить тебе или мне,

Рады, видимо, будем до слёз – но

Снова станем глотать

Этот медленный яд,

Что обоих сжигал без остатка…

Коль сбежать ты не смог -

Да поможет нам Бог

Удержаться на грани припадка.

Я бросаюсь, как в воду, в объятья твои,

Снова пальцы скользят по плечу;

Вырвать корень твоей ядовитой любви

Ты не можешь – а я не хочу!

(с) Канцлер ГИ

ГЛАВА 2. Июнь

– Про соблазнение с сурдопереводом? Да, это старая история! – хохотнул Грязный Стёбщик.– Многие тут её уже знают…

– Может, все дружно сделаем вид, что просто не слышим этого засранца, и продолжим разговор на другие темы? – подал голос Боцман.

– Ладно уж, пусть рассказывает, – вздохнул Кот. – Я вот, например, не слышал…

– Ну, вы сами напросились! В общем, поехали мы как-то с Найджелом к морю. Несколько лет назад… Отдохнуть, знаете ли, старые кости погреть… Ну и осчастливить энное количество организмов женских, заморских – трепетом любви русской.

Выхожу я с утречка пораньше на пляж, окидываю его опытным взором … Мать честная, да тут не отдохнёшь! Работы-то – непочатый край! В смысле, весь пляж завален обнажёнными женскими телами, которые словно бы нарочно свезли сюда специально для меня…

Не успел я и дух перевести, как уже познакомился с одной очченна аппетитной мадам – немкой с весьма соблазнительными формами, белокурыми локонами и пухлыми губками… Валькирия! Прям – персонаж из немецких документальных фильмов о любви, если вы понимаете, о чем я! Попросила она меня жестами помочь ей спину кремом намазать, а я подумал, что она просит завязочки от купальника развязать на спине… в общем, так и познакомились!

Среди байкеров послышался дружный смех. Улыбнулись даже те, кто слышал эту историю не в первый раз – очень уж вдохновенно Стасик рассказывал.

– И вот всё бы хорошо, но – одна проблема: языкам я не обучен! По-немецки знаю только «Хенде хох», «Гитлер капут» и «Даст ист фантастиш!» Для полноценного диалога маловато, сами понимаете… Тем более, что немка по-русски вообще не говорит.

– А по-английски?

– По-английски болтает неплохо, только вот опять засада…

– Ты в школе был двоечником, прогуливал уроки инглиша, и помнишь с тех пор только «Май нэйм из Стас» и «Ай эм фром Раша»?

– Ну, что-то в этом роде…, – понуро вздохнул Грязный Стёбщик.

– И Найджел тебе не помогал? У него, вроде, с языками того…

– Да какое там! Этот засранец лишь прикалывался надо мной! Стоило только попросить его сказать мне какую-нибудь нужную фразу – как он обязательно вставлял туда пару издевательских словечек и выражений. А я потом ещё удивлялся – чего это люди на меня как странно смотрят, когда я говорю им что-нибудь вроде «Where is the souvenir shop at your crematory?» (А где сувенирная лавка в этом вашем крематории?); «Sorry, I don’t speak barbarian» (Простите, я не говорю на вашем варварском наречии); «I’m from Russia! Do not bother me to build a socialism!» (Я из России. Не мешайте мне строить социализм!); «My family is usually lenient towards people like you» (В моей семье принято относиться снисходительно к людям вроде вас). Ну и, конечно, фееричное «Say me, what am I doing in this godforsaken place, where nobody understands me???» (Скажите мне, что я делаю в этом богом забытом месте, где меня никто не понимает???» и «I have no idea, how this stupid whore got into my room!» (Я понятия не имею, как эта тупая шлюха очутилась в моем номере!)