Рваная линия жизни

Дмитрий Макаров

Рваная линия жизни

-Скажи мне кто ты? Ангел или Дьявол? Творец или разрушитель? Добро или Зло?

–Я человек.

Эпилог

Глеб вернулся домой.

Дом! От понимания этого слова у любого на душе становиться теплее и уютней. Грусть и тоска уходят, а их место занимают радость и покой. Дом – это самые добрые, светлые воспоминания. Это место где тебя любят и ждут.

Но у Глеба внутри было пусто. Ни чувств, ни эмоций, лишь только что-то предательски щипало глаза. Никто его не ждал. Некому. Потому и родная с детства квартира приняла за чужого. Встретила полумраком в коридоре, шепнула неласково скрипом петель, глухой тишиной отозвалась на звук шагов.

Забыла, давно это было. Восемь лет прошло. Именно тогда Глеб из-за несостоявшейся любви бросил институт, порвал с привычным ему миром и ушёл на службу в армию. После срочной добровольно, по контракту, отправился на войну. Три долгих года боевых действий в горячих точках, потеря друзей и все ужасы беспощадной войны почти отучили его радоваться жизни. Он видел смерть, он её пожил, и казалось ничто, уже не сможет вернуть ему былого чувства прекрасного и живого.

Потом полтора года на рыболовном траулере простым матросом. Хотя скорее обычным чернорабочим, так будет вернее. Там он на себе познал, что такое работа для настоящих мужчин. Ему нравилось. Однако климат северных морей оказался не для него. Постоянные простуды, переходящие в бронхит, воспаление лёгких лишь чудом не давшее осложнение на сердце, измотали организм и выработали привычку к антибиотикам. Пришлось уволиться.

Врачи наставительно советовали перебраться южнее или хотя бы найти работу в офисе. Но тут коса нашла на камень. Не его это было сидеть в четырёх стенах. Глеб любил свободу, чтобы дышать полной грудью и не хотел покидать понравившийся своей суровостью Север. Тогда он устроился в такси. Поначалу ему казалось, что он нашёл своё место, но столкнувшись со всеми тонкостями и нюансами данной профессии, понял – это не для него.

И тут удача. Выехав по одному из вызовов, Глеб с удивлением узнал в клиенте своего сослуживца и боевого товарища. Разговорились. Приняли за встречу и приятель, узнав о проблеме Глеба, предложил поехать вместе с ним на туристическую базу, где сам работал инструктором по скалолазанию.

Нет ничего удивительного в том, что Глеб согласился. И ни разу об этом не пожалел. Это была не жизнь, а сказка. Работать конечно приходилось много, но оно того стоило:

Умеренный климат, неповторимая красота гор, отличный коллектив, масса впечатлений. Два года пролетели, как один день. Хорошего, как говориться, помаленьку. На турбазе сменился хозяин, и он приехал со своей «свитой». Старый персонал, выдав под расчёт не плохие деньги, распустили на все четыре стороны.

Так Глеб оказался снова дома. Блудный сын, помотавшийся по дальним краям и не сумевший убежать от самого себя. Он, конечно, вернулся совершенно другим человеком. Наивный девятнадцатилетний пацан сгинул сразу после «учебки» когда ему в руки дали автомат и, зачислив в разведроту, отправили защищать интересы страны. Испытания и трудности, выпавшие на его долю, закалили характер, придали ему огранку. Но всё равно, где-то в глубине души ещё был жив мечтатель и романтик.

Но был там ещё и холод. Сосущая пустота.

Что это? Откуда взялось? Так наверное бывает у тех, кто познал любовь, испытал предательство, видел смерть. Удел таких людей – одиночество. Они могут быть душой любой компании, иметь множество друзей, являться дамскими угодниками, да кем угодно. Со стороны – обычный человек. Вот только стоит присмотреться… Где-то в глубине глаз притаилась вечная тоска. Тоска о давно прошедшем и несбыточном.

***

На следующий день Глеб отправился на кладбище. Ему было неловко, парень чувствовал за собой вину и предательство от того, что не приехал на похороны родителей. Почему? Глеб и сам не знал ответа. Он позвонил своему лучшему другу, Игорю, и попросил его организовать похороны. Выслал деньги и доверенность на продажу квартиры. Возвращаться не хотелось.

Игорь деньги взял, а доверенность заказным письмом отправил назад, не забыв нарисовать на ней жирный кукиш. Теперь Глеб был благодарен другу за это. Пусть больно, но есть куда вернуться.

Возле входа на кладбище по обе стороны дороги вереницей выстроились торговцы искусственными и живыми цветами. От обилия и разнообразия красок пестрило в глазах. Здесь было всё: астры, гвоздики, тюльпаны, хризантемы.… Не в каждом цветочном магазине можно было увидеть такой богатый ассортимент, отвечающий на самый взыскательный вкус.

Глеб равнодушно прошёл мимо искусственных цветов. Не любил он эти красивые подделки, не было в них жизни. Души, если хотите. Так, нечто безликое, пустое.

Взгляд случайно наткнулся на сиротливо притаившуюся в конце ряда маленькую старушку. Перед ней на раскладном походном стульчике лежало несколько уже слегка завядших гвоздик. Те же цветы выглядывали из старой оранжевой детской коляски. И больше ничего.

Вот к ней-то Глеб и подошёл.

–Здравствуйте.– Оживилась бабуля, заподозрив в молодом человеке возможного покупателя.– Цветочки?

–Пять штук, если можно.– Кивнул Глеб, вынимая кошелёк.

–Нельзя.– Отрицательно покачала головой женщина.

Парень удивлённо приподнял бровь. Юмор что ли такой? Да, нет, вроде серьёзно сказала. Не иначе оптом торгует.

–На могилку мёртвым только чётное количество носят.– Пояснила свои слова бабушка.

–Для меня они живые.– Не согласился Глеб.

–Нельзя, сынок. Не по-людски это.– Стояла на своём женщина.– Ты на вот, шесть возьми. Я тебе, как за пять посчитаю.

Бабушка достала из коляски шесть гвоздик. Глеб не стал спорить. Видно же, что от чистого сердца, не корысти ради. С благодарностью принял цветы, взамен протягивая деньги.

–Сдачи не надо. Дома своих побалуете чем-нибудь.

–Спасибо, милок. Только нет у меня никого. Сын был, да теперь вместе с отцом за одной оградкой лежат, меня дожидаются.– Дрогнувшим голосом поведала о своём горе старушка. А глаза сухие, знать выплакала уже своё.

Глеб хотел было что-то ответить, но так и не подобрал нужных слов. Можно конечно посочувствовать, утешить.… Вот только нужно ли это? Близких всё равно не вернуть. Осталось лишь молча кивнуть и уйти.

А вот и могилка. Сразу видно, что за ней пусть изредка, но ухаживают. Оградка покрашена, внутри растут живые цветы, сорняки выполоты, чистота. Спасибо другу и за это.

Глеб положил к памятнику цветы, достал из пакета пластмассовую коробочку с развесным пирожным, поставил напротив фотографии матери. Мама всегда любила сладкое и очень страдала, когда в очередной раз садилась на диету. Потом, конечно же, срывалась и восполняла утраченное с непоколебимой целеустремлённостью. Что делать, была у неё такая слабость – вкусно поесть.

А вот у бати было другое. Если мама любила сладкое, то отец предпочитал горькое. Однако был не запойным и даже в тяжёлые 90-е, когда всё рухнуло, и батя стал прикладываться к бутылке чаще – не спился. Он даже гордился тем, что «умеет пить», но Глеб небезосновательно считал это заслугой матери. Тихая спокойная женщина, сотрудник городской библиотеки всегда и во всём слушалась супруга, но что касалось выпивки, держала жёсткую позицию.

Так и жили.

Глеб скрутил с бутылки крышку, налил водку в гранёный стакан (да именно стакан, батя принципиально не признавал одноразовых стаканчиков и мелкокалиберных стопок), накрыл его куском чёрного хлеба с тремя кусочками сырокопчёной колбасы и поставил рядом с пирожными.

Налил себе.

–Мам, ты уж там батю не ругай. Мы по чуть-чуть.

Выпил не закусывая. Немного посидел. Налил ещё, но пить не стал.

–Простите, что не смог приехать.– Сказал парень и тут же поморщился. Кого он обманывает? Себя?– Просто простите.

Закурил. Затянулся. Выпустил в воздух тугую струю дыма, и смахнул с глаз навернувшиеся слёзы. Тяжело терять родителей. И пусть с тех пор, как они умерли, прошло уже почти пять лет, но то, что их больше нет, Глеб ощутил только сейчас. Раньше это воспринималось, как что-то далёкое, ненастоящее, нереальное.

Сейчас же всё было по-другому. Чёткое чувство потери.

Нечто подобное он испытал, когда вошёл в пустую и пыльную квартиру, но по-настоящему проняло только здесь. Может сама атмосфера кладбища была тому виной, а может то, что блудный сын наконец-то вернулся домой.

–Что пялишься? Нравиться? Я на твоей могиле такой же нарисую.– Неожиданно прервал тягостные мысли грубый мужской голос.

Глеб заинтересованно обернулся. Совсем рядом от него, два бритоголовых хулигана в чёрных кожанках с металлическими вставками усердно малевали на ржавом железном памятнике с облупившейся красной звездой фашистскую свастику. Немногочисленные посетители кладбища осуждающе качали головой и проходили мимо, не рискуя связываться с вандалами. Лишь одна женщина попыталась было вразумить парней, за что и получила хамскую отповедь.

–Ироды!– Женщина перекрестилась и поспешила прочь.

Глеб затушил сигарету и встал с лавочки, мысленно проклиная свой сложный характер. И почему ему всех больше надо?! Хулиганит себе молодёжь потихоньку, по большому счёту никого не трогает, не убивают, не бьют, ни насилуют. Так нет же, засвербела пятая точка в поисках приключений, заставила подойти к вандалам и как-бы невзначай поинтересоваться:

–Что рисуем?

Бритые парни в кожанках резко повернулись к незнакомцу, быстро огляделись и, убедившись, что он один, осмелели.

–Какие-то проблемы?– Ужасно гундося перебитым носом, угрожающе произнёс один из них.

–Пока не знаю.– Признался Глеб.

Он действительно не знал, могут эти двоя создать проблемы или кроме хамства и уголовных рож взять с них больше нечего. Однако чем чёрт не шутит. Тот, что первым заговорил, выглядел серьёзно. Ростом с Глеба, но заметно шире в плечах, нос сломан, на лысой черепушке отчётливо виднелись рубцы шрамов. Бывалый.

Второй щуплый и угловатый. Бегающие хитрые глазки на прыщавом лице. Этот, похоже, больше привык прятаться за спиной товарищей да лаять Моськой на слона. Не противник.

–Слышь, земеля, нам сейчас некогда. Так что свободен.– Резким тонким голосом протявкал щуплый подтвердив догадки Глеба. Голые понты, больше ничего. Даже несмотря на численный перевес, ему явно не хотелось ввязываться в драку с уверенным в себе парнем.

–Да я только спросить хотел. У вас деды на войне были?

–А то.– Глумливо усмехнулся крепыш.– Полицаями воевали за Великую Германию.

Нечто подобное Глеб и ожидал услышать. Что ещё могут сказать люди, рисующие фашистский крест на могиле советского солдата?!

–А мой красноармейцем был. Твоему велел привет передать.

Глеб прямым, отлично поставленным ударом уронил щуплого прямо на памятник.

–Сука!– Зло процедил парень, держась за разбитый нос и размазывая кровь по лицу. Минус один.

Второй бритоголовый бросив на приятеля быстрый взгляд, кинулся на Глеба, размахивая кулаками.

Глеб сделал шаг в сторону и принял противника на «болевой» выкручивая руку. Крепыш согнулся в поклоне. Глеб воспользовавшись удобным моментом ударил того ногой по перекошенной от боли физиономии. Здоровяк отшатнулся к ограде, очумело потряс головой и вновь ринулся в атаку.

Глеб встретил его классической «двойкой». Этого оказалось достаточно.

–Мы ещё встретимся.– Высказав на прощание стандартную для таких случаев фразу, хулиганы ретировались с поля боя.

–Непременно.– Проворчал им вослед парень, посмотрел на так и недорисованную свастику (жаль стереть нечем) и пошёл к своим.

1 Глава

В дверь позвонили. Требовательно, настойчиво, словно знали, что хозяин дома. Не ожидающий гостей Глеб, не спеша открыл и нисколько не удивился. На пороге стоял Игорь, лучший друг ещё со школьных времён.

Как казалось, давно это было. Целая жизнь прошла длиною в восемь лет. Вроде бы пустяк, но и они накладывают свой незримый отпечаток. Люди взрослеют. Из вчерашних мальчишек и девчонок, выпускников школ, вырастают мужчины и женщины. Восемь лет. За этот период меняются ценности и принципы, окончательно складывается характер. Время расставляет акценты и то, что раньше казалось большой неразрешимой проблемой, трагедией, сейчас выглядит смешным и несерьёзным – репетицией для настоящей взрослой жизни.

С годами характер меняется и как в зеркале он отражается в языке, стиле, манере поведения. Глеб и сам чувствовал в себе перемены и увидел их в друге.

Перед ним стоял, казалось совсем незнакомый человек и в первую очередь это отображалось во внешнем облике. Куда подевался тихий отличник с вечно взъерошенными рыжеватыми волосами, круглых очках и хроническим ринитом? Вместо него стоял интеллигентный молодой человек в приличном костюме, с зачёсанной в небольшой хвостик причёской, чисто выбритый, благоухающий дорогим парфюмом. Встретил бы на улице – ни за что бы, ни узнал. Хотя таких на улице, наверное, не встретишь.

–Вернулся, чертяга. Живой, здоровый?!– По-простому воскликнул Игорь и возникшая, было, напряжённость тут же исчезла.

–Как видишь.

Друзья обнялись.

–Как узнал?– В лоб спросил парень. О своём приезде он не распространялся и знакомых вроде не встречал. А тут такая оперативность. Впечатляет.

–Птичка на хвосте принесла.– Усмехнулся друг.– Так и будешь гостя на пороге держать?

За дверью соседней квартиры зашуршало. Наверное, та самая птичка.

–Проходи.– Пригласил Глеб.– Извини за неудобства, я ещё не успел привести квартиру в порядок.

–Пустое.– Отмахнулся Игорь, поправляя щёгольские очки в тонкой золотой оправе.– Сам-то как?

–Да ничего. Осваиваюсь.

–Понятно.

Игорь огляделся. Квартира, как и положено настоящему жилью простоявшему восемь лет без хозяина несла в себе все признаки запустения. Конечно грязи, пыли и паутины уже не было, Глеб успел прибраться, но грязные стёкла, окна без штор, отсутствие вечного холостятского беспорядка и сама аура – всё говорило о том, что хозяин объявился лишь на днях.

–В холодильнике так же?

Глеб лишь развёл руками.

–С деньгами туго или не успел ещё?

–Второе. Я парень неприхотливый и на пельменях проживу.

–Язву заработаешь.– Осуждающе предупредил Игорь.– Здоровье надо беречь.

–Вот тут ты верно подметил.– Оживился хозяин и, в предвкушении потирая ладони, предложил:– Может по маленькой, за встречу?

Традиции надо соблюдать. Тем более такие. Это святое. На том стоим.

–Согласен. За это стоит выпить. Что у тебя?

–Водка. Что же ещё?

Приятель брезгливо поморщился:

–Ставлю сотню, левая сивуха.

Глеб прищурился. Не рановато ли появились аристократические замашки?

–Обижаешь. Брал в солидном продмаге. Вся бутылка акцизными марками обклеена.

–А, брось. Сейчас всё подделывают. И водку твою, небось, разливали на соседней улице в подвале. Выпьем лучше моего, по дороге прихватил.

Игорь вышел в прихожую и вернулся с большим пакетом.

–Коньяк, колбаска и сырок. Всё, как у людей. Чего ты стоишь? Стопки неси и хлеб. Забыл купить.

Возражений нет. Коньяк – это хорошо. Хотя водка к душе всё-же ближе.

–Хлеба нет.– Развёл руками хозяин.– Съел на завтрак.

–Ну и Бог с ним. Не хлебом единым сыт человек. Сыр говорят, в экстренных случаях даже лучше будет.– Не огорчился Игорь, и когда всё было разложено, коньяк разлит, сказал первый тост:– За встречу!

–И чтобы наши дети не цеплялись за трамваи.– Добавил Глеб.

–Это правильно.

Выпили. Закусили. На душе стало теплее. Хорошо вот так, как в старые добрые времена – посидеть, поговорить.

–Сам-то как?– Спросил Глеб закуривая.

–Живу потихоньку. Окончил институт, немного поработал юристом в одной компании. Теперь вот ушёл в самостоятельное плавание. Открыл частную контору.

–Молодец. Большим человеком стал.

Похвалил, как умел. Игорь понял. Приятно слышать, что бывшие одноклассники уже успели чего-то добиться в жизни.

–Не в этом дело, главное чтобы работа была по душе. Мне моя нравиться.

–Хорошо когда при деле.

Друг решил сменить тему. Работы ему и в офисе хватает. Надо уметь отдыхать.

–Поступило предложение. Может, выйдем, развеемся немного? А то сидим в четырёх стенах, как на Новый Год в эпоху социализма. Из всех развлечений – один телевизор. И тот выключен.

Глеб лишь равнодушно пожал плечами на такое сравнение. От того времени остались лишь самые светлые, детские воспоминания: чувство праздника, подарки, мандарины и школьные каникулы.

–Согласен. Куда пойдём?

–Погуляем по городу. Заедем в бар тут есть один неподалёку.

Город встретил их пестрой и шумной толпой, яркостью красок и чадом выхлопных газов машин. И жарой.

На дворе стоял сентябрь, но температура была как в июле. Бабье лето в этом году выдалось на удивление тёплым. Для людей это был праздник. Радовались хорошей погоде школьники – летние каникулы как всегда пролетели незаметно и пусть полдня нужно отдать урокам, но остальное время можно провести с друзьями во дворе. И плевать на домашнее задание, упущенное всегда можно наверстать в осеннюю слякоть и зимние холода. Радовались невиданной жаре взрослые, тем более что она не была столь удушающей как летом. Свежий осенний ветерок нет-нет да взъерошит волосы, принеся с собой глоток прохлады. На лавочке опять засидятся допоздна любопытные старушки и влюблённые парочки. А в электричках, автобусах и поездах не протолкнуться от грибников и дачников – надо в полной мере успеть воспользоваться неожиданным подарком природы.

–Хорошо.– С чувством промолвил Глеб, обводя взглядом с детства родной двор и понял как же всё-таки долго он не был дома.– А может ну его этот бар? Посидим во дворе на лавочке, как в старые добрые времена.

–Уверен?– Засомневался Игорь. Выбившись в люди он уже успел привыкнуть к совсем другой обстановке и другой компании. Распитие спиртных напитков в подворотни для него ассоциировались с чем-то аморальным. Школьные и студенческие годы, когда шумные посиделки с портвейном и гитарой были столь же обыденны, как кофе по утрам, уже окутались туманной дымкой прошлого, постепенно переходя в категорию ностальгии и светлых воспоминаний.

Глеб заметил колебания друга и продолжил гнуть свою линию в массы:

–Ты только посмотри, какая погода. Неужели тебе в серьёз хочется сидеть в душном прокуренном помещении?

–Да.

–Серьёзно? Подумай. Это же двор нашей юности. Вспомни сколько пива мы выпили вон под тем грибком. Больше, наверное, только в твоём. А вон в той беседке мы курили тайком от родителей.

–А вездесущие бабки нас всё равно засекли и сдали. Ох, и порка была от отца.

–Мне тоже досталось.– Невольно поморщился Глеб, вспомнив тяжёлую батину руку.– Ну что надумал?

И друг не удержался. В конце концов, почему бы и нет?!

Посовещавшись, пиво и сигареты решили взять в ближайшем ларьке, чтобы не стоять пусть небольшую, но всё же очередь в магазине. Да, отвыкло молодое поколение от советских «стометровок», когда люди часами стояли за нужным или дефицитным товаром, а он заканчивался за два человека перед ними. Многострадальная пора. С перестройкой многое изменилось. В том числе количество и, к сожалению качество.

Тот напиток, что они приобрели в ларьке, назвать пивом можно было лишь с большой натяжкой. Но выбирать не приходилось. Не искать же разливного, который хоть немного походил на настоящее, советское.

–Ты кстати, почему так долго пропадал?– Задал давно просящийся вопрос Игорь, когда друзья удобно устроившись под детским грибком, откупорили по первой бутылке.– Я думал после срочной сразу домой.

–Я тоже сначала так думал.– Глеб сделал большой глоток и закурил. Друг не торопил.– Когда пришёл приказ, я понял что возвращаться ещё рано. Боль не прошла, а юношеская мечта посмотреть мир была ещё сильна.

–И как?

–Хорошо там, где нас нет.

Пожалуй, это было уже из разряда аксиом. Стандартный ответ для этой темы, особенно если не хочешь её продолжать.

–Чипсы?– Предложил Глеб, протягивая открытый пакет.

Друг отрицательно покачал головой.

–Спасибо. Предпочитаю пиво пить без еды. А то получается, как бутерброды к чаю на завтрак.

–Ну, как знаешь. Мне больше достанется.

Друзья позволили себе по лёгкой ухмылке над этой старой и не особенно смешной шуткой.

–Не понимаю я тебя.– Игорь, наконец, решился поднять давно волнующую его тему.– Ну, бросила тебя эта девка, и что? Жизнь на месте не стоит. Нашёл бы себе другую, а тебя на войну потащило. Смерти искал?

–Да.– Прозвучал простой и правдивый ответ.

–Дурак.– Заключение болезни.

–Может ты и прав. Она того не стоила.

Игорь удивлённо поднял брови. Признание друга застало его врасплох.

–А ты вырос, повзрослел.

–Война ещё и не такому научит.– Горько усмехнулся Глеб.

–А в любви не разочаровался?

–Нет.

–Я рад, что ты не замкнулся в себе.– Ободряюще улыбнулся Игорь.– В жизни вроде не разочаровался, в любви тоже. Выходит не всё ещё потерянно?!

–Выходит не всё.– Согласился с другом Глеб.– Хотя, коптишь небо?– Поинтересовался Игорь.как я думаю, жизнь должна состоять из любви, счастья и смысла. Должна быть некая высшая цель, к которой надо идти и добиваться всеми доступными силами. А жизнь без цели – ничто! Простое существование.

–И как давно до тебя дошло, что ты просто зря

–Давно. Еще в армии, я понял, что все люди звери. В нас не осталось ничего святого. Мы влачим безрадостное существование. Пьем, жрём, гадим. Одним словом изживаем сами себя и других. Каждый норовит вцепиться другому в глотку. В мире не осталось добра и счастья. Давно умерла надежда в лучшие дни. Осталось лишь желание достойно завершить этот дикий танец с волками.

Ох и нехорошие мысли возникают у приятеля. Опасные. Нет хуже полного разочарования и равнодушия. От этого дурно пахнет суицидом.

–Да – а … Тебе лечиться надо.

–Зачем? Я полностью здоров.– Глеб не понял слов друга. Обиделся.

–У здоровых людей не возникают такие больные мысли.– Охотно разъяснил свои слова Игорь.– Видимо война не прошла для тебя бесследно.

–Черт возьми, да что ты знаешь о войне?!– Взревел Глеб, сжимая кулаки.– Ты долбанный школьный тихоня, адвокатишка. Молчи. И больше не смей заводить эту тему.

Ну, вот и поговорили по душам. Как часто мы говорим, прежде чем подумать. Резкий жест, косой взгляд, неверное слово и вот она – ссора лучших друзей. А ведь в светлые школьные годы они понимали друг друга с полуслова. Неужели время и расстояние столь сильно изменили их, развели по разным лагерям, разделив глубокой пропастью?

–Зачем ты везде ищешь подвох? Создаешь сам себе проблемы. Веришь, что тебя окружают только враги. Тебе, что не живётся спокойно?– Наконец спросил Игорь.– А может тебе скучно в мирной жизни?

Действительно, что ему нужно? Что не так? В чём причина депрессии и сиюминутной агрессии? Друг то здесь причём?

–Хотел бы я сам это знать.– Успокоившись, тяжело вздохнул Глеб. Он и сам уже чувствовал свою вину за этот нервный срыв.– Я запутался. Один человек сказал, что, живя в настоящем и смотря в будущее нельзя забывать оглядываться в прошлое. Я долго жил, поэтому принципу пока не понял, что прошлое, если в нем было так мало хорошего, только мешает. Но было уже поздно. Личность сформировалась и её не исправить. Я таков, каков есть. И…ты уж извини, друг, накипело.

Игорь понимающе кивнул. Уж он-то не понаслышке знал, что это такое. Постоянные стрессы, нагрузки, негатив. Всё это копится и в итоге срывает клапан в самый неподходящий момент. Вот потому и надо учиться стравливать, а к тем, кто этого не умеет относиться с пониманием.

–Проехали. И коль уж с этим порешили, позволь поинтересоваться, чем думаешь заниматься? Могу помочь с работой.

–Это будет не лишнее, но чуть погодя. Хочу немного погулять, осмотреться. Тем более что деньги пока есть.

–Отдохнуть это хорошо.– Кивнул Игорь.– А на счёт осмотреться, предлагаю начать прямо сейчас. Пошли в бар. Там музыка, меню и люди. А где люди – там жизнь.

–Может в следующий раз…– Неуверенно начал Глеб.– Знаешь, после всей этой кутерьмы хочется тишины и покоя, элементарного одиночества.

–Вот уж нет. Знаю я твоё одиночество. Пьяный бред за бутылкой водки и проклинания несправедливой матушки судьбы.

–Это ещё почему?– Возмутился подобным наговором Глеб.

–Потому что у тебя на лице написано – устал, хочу напиться. Так уж лучше вместе отдохнём и расслабимся в приличном обществе, чем ты будешь напиваться дома один. Так можно и по наклонной скатиться. Были случаи. И поверь, мне совсем не улыбается перспектива потерять лучшего друга.

–Такова жизнь.

Дай Господи много терпенья,

Чтоб честно осилить свой путь.

Чтоб после не ведать презренья,