Вишневый самурай

– Прошу прощения, господа, но в этой ситуации виноват ваш покорный слуга, – признался я, утверждая на лице маску радушного хозяина и готовясь к резкой оценке своих умственных способностей.

Рабочие сдержались, хотя это и стоило им усилий.

– Мой компаньон несколько горяч. Я забыл его предупредить о вашем визите… Прошу! Пройдемте!

Я направился к дому. Взбежал по ступенькам и открыл дверь своим ключом. Рабочие боязливо последовали за мной, стараясь укрыться за моей спиной, словно за живым щитом.

Гонза Кубинец поджидал нас на пороге. Завидев рабочих, он грозно сдвинул брови к переносице, изображая буйно помешанного льва, зависшего на краю пропасти, и взревел:

– Как?! Они еще здесь?

– Гонза! – Я примирительно раскинул перед ним руки. – Это я заказал господам установку кондиционированной системы в доме. Пора нам расправиться с жарой!

Гонза в ответ не сказал ни слова. Окинул гневным взглядом меня и рабочих, развернулся и величественно удалился, всем видом своим выражая презрение ко мне и моим сумасбродным поступкам.

– Не обращайте на него внимания, – посоветовал я рабочим. – Господин Кубинец – весьма экстравагантная личность.

– Мы уже оценили, – ответил кто‑то.

– В вашем распоряжении весь дом и уйма времени. Сделайте все, как надо!

Оставив рабочих в коридоре, я отправился за разбушевавшимся Кубинцем, который, укрывшись в гостевом кабинете, воссел за свой рабочий стол, отгородившись от всего мира картой Санкт‑Петрополиса. Изучение карты – занятие весьма занимательное, но делать при этом лицо ученого, оказавшегося на пороге грандиозного открытия, достойного Нобелевской премии, – нет уж, увольте!

– Зачем людей выгнал? – поинтересовался я, направляясь к своему рабочему столу.

– Почему не обговорил вопрос со мной? – буркнул Кубинец из‑за карты, которую держал, как вчерашнюю газету.

– По‑моему, куда лучше заказать установку, чем сходить все лето с ума от жары! – миролюбиво сообщил я.

– Резонно, – смягчаясь, согласился Кубинец. – Только впредь все важные вопросы не забывай согласовывать!

Он отложил карту на стол, но не очень аккуратно – она спорхнула на пол. Гонза как будто и не заметил этого: впился в меня гипнотическим взглядом индийского факира, точно узрел змею!

– Скажи, Даг, ты намерен дальше работать? Или предпочитаешь довольствоваться достигнутыми успехами? – поинтересовался Кубинец.

– Что ты имеешь в виду? – состроил я детскую наивность.

– Пора браться за новое дело! Ты намерен что‑нибудь предпринять в этом направлении?! – рявкнул Гонза.

– Что‑то не вижу на нашем причале толп, жаждущих меня нанять!

– Толпы не толпы, но предложения есть… – попытался заинтересовать меня Гонза.

– Слушаю, – согласился я, поднимая бювар, под которым лежали деньги.

– Сегодня, пока ты мотался неизвестно где, к нам приходили двое в разное время и по разным вопросам. Первое предложенное дело – двойное убийство. Полиция отказалась от него, свела все на бытовуху, но отец одного из убитых не верит в подобный расклад, – сообщил Кубинец.

– Ты навел справки? – рассеянно спросил я, подняв со стола книгу, которую изучал предыдущие несколько дней. Она называлась «Пивоварение в древности», и написал ее неизвестный мне автор Иван Хмельнов – видно, не очень компетентный в освещаемом вопросе человек.

– Дело не стоит нашего внимания. Я связался с полицией. По всему видно, что их версия выдержит любую критику. Даже нашу. Я взял на себя ответственность и отказал отцу.

– Правильно, – согласился я, вяло листая книгу.

– Кстати, нового инспектора на место Крабова назначили…

Инспектор Крабов возглавлял отделение криминальной полиции Васильевского острова. Он не питал к нам нежных чувств, часто оказывался в дураках – долгое время не мог найти преступника, которого мы вычисляли в считанные дни. Нельзя сказать, что Крабов был нашим врагом, но и другом назвать его тоже язык не поворачивался. Наши отношения подходили под определение «вооруженный нейтралитет». Когда месяц назад инспектор Крабов погиб на задании, Гонза Кубинец даже всплакнул – так ему было жалко инспектора.

– И кого назначили? – заинтересовался я.

– Кого‑то из москвичей. Сам перевелся. Григорий Самсоньевич Лесник. Личность туманная. Думаю, в скором времени мы с ним познакомимся, так сказать, поближе: он собрался нанести нам визит. Наслышан о нашей деятельности. Не знаю уж, что нам это даст.

– Занятно, – оценил я. – А что со вторым делом?

– Тоже не стоит и выеденного яйца. Пустышка. Старуха одна приходила. Вся в брильянтах. С личным шофером. Пахнет от нее – как от шубы, которую десять лет из шкафа не доставали…

– Чего хотела? – прервал я эмоциональную речь Кубинца.

– Чтобы ты нашел ее кошку, которая сбежала несколько дней назад из дома.

– Больная? – скептически скосил я бровь.

– Кошка объявлена ее единственной наследницей. Вот и волнуется бабуся за любимицу, Я вежливо отказался, после чего получил столько ругательств в свой адрес, что на ближайшее время мои запасники полны. Много чего нового узнал.

– Значит, ни одного подходящего дела нет, – резюмировал я.

– Нет. Но тенденция правильная. Я вернул книгу на стол и собрался было углубиться в чтение, но Гонза сообщил последнюю новость:

– Я обратился в агентство по подбору персонала. У них кое‑что есть для нас. Завтра первых три кандидата на должность нашего повара нужно отсмотреть. Надеюсь, на ком‑то из них мы и остановимся.

– Неистовый! – оценил я, не поднимая глаз от книги.

ГЛАВА 4

Целый день трудились рабочие, но систему установили. Кубинец фланировал мимо них со зловещей ухмылкой инквизитора, учуявшего поблизости молоденькую ведьму, и внимательно следил за их действиями – то ли опасаясь, что рабочие упрут что‑либо из дома, то ли не доверяя их профессионализму.

Я заперся с книгой в гостевом кабинете и с упоением отдался чтению, не замечая грохота и гвалта, производимого рабочими. Удивился я лишь тому, что шум внезапно закончился. Взглянул на часы и обнаружил, что наступило время ужина, которого, впрочем, у нас не было. Решив, что сегодня можно сделать себе послабление и откушать пива с пиццей, разогретой в микроволновой печи, я подниматься не стал и продолжал читать. Мое уединение нарушил Гонза Кубинец.

– Ушли, – сообщил он. – Все сделали. Счет нужно оплатить в ближайшем отделении Госбанка.

Он положил передо мной на стол квитанцию. Я взглянул на цифру – внушительно! Накрыл бумажку ладонью и утащил ее в ящик стола.

– Если мы будем так тратить, то нам и на жизнь не хватит! – заметил Гонза.

Я оставил его ворчание без внимания.

– Слушай, вычитал одну прелюбопытнейшую легенду! – сообщил я Кубинцу, закрывая книгу. – В израильских барах любят рассказывать истинную и самую наидостоверную историю происхождения пива. Когда случился Всемирный потоп, Ной построил ковчег и в один из трюмов погрузил мешки с ячменем. Челн швыряло и болтало по волнам, вода просочилась в трюм и подпортила груз. Ячмень намок и пророс… Высадившись на вершину Арарата и немного обустроившись, Ной обнаружил мешки с испорченным зерном. Выкинуть пожалел и велел жене одного из своих сыновей попробовать что‑нибудь приготовить из этого. Женщина была в отчаянии, не зная, что делать, но ослушаться батьку не посмела. Как раз наступила ночь, и она отправилась спать, решив с утра что‑нибудь сварганить. Во сне ей явился ангел и рассказал, как из проросшего ячменя сварить волшебный напиток. Наутро, в точности следуя инструкциям ангела, она сварила первое в истории человечество пиво! Ной недоверчиво отнесся к напитку, но испробовал. Пиво пришлось ему по вкусу, и он потребовал от семьи вознести молитву Господу за новое откровение, полезное в быту!

Кубинец со скепсисом смотрел на меня. Когда я закончил, он нахмурился и ехидно заявил:

– Что‑то я не помню, чтобы в Книге Бытия об этом упоминалось.

– В святом писании, действительно, нет про пиво ни строчки. Легенда передается из уст в уста на протяжении всего существования иудейского народа! – важно заявил я.

Кубинец хмыкнул. Я поднялся из кресла и с гордым видом ученого‑энциклопедиста покинул кабинет, не удостоив Гонзу вниманием.

Ужинали молча. Я поставил на стол маленький двухлитровый бочонок со свежим пивом. Совместными усилиями мы его оприходовали и, пожелав друг другу приятных сновидений, разбрелись по спальням. Утро встретило меня прохладой, приятной телу и духу. Я выбрался из постели, потянулся и отправился в ванную. Освежившись в душе, почувствовал себя обновленным человеком, готовым к великим свершениям. По расписанию после завтрака у меня было запланировано посещение Хмельного подвала, что радовало необычайно.

Спустившись в кухню, я забрался в холодильник и выставил на стол масленку, палку колбасы и кругляш сыра. Зарядив кофеварку по полной программе, прогулялся до входной двери и извлек из почтового ящика свежий выпуск «Санкт‑Петропольских ведомостей». В ожидании кружки ядреного кофе расположился за обеденным столом с газетой в руках.

Пролистнув страницы, посвященные политике и экономике, я без особого интереса просмотрел колонки из раздела культуры (последнее время театральная жизнь интересовала меня мало, как и киноиндустрия) и углубился в чтение криминальной хроники. Тоже сплошная кислота! Стоячая болотная вода!

Ничего заслуживающего внимания… Хотя стоп! Я впился глазами в маленький абзац и всосал информацию до последней капли.

«13 июля в 12.00 в одном из номеров люкс отеля „Бородинский Крест“ найдено тело молодой женщины. Тревогу подняла горничная, которая в течение полутора часов пыталась попасть в помещение, чтобы прибраться. Портье опознал убитую, которая накануне вечером сняла номер. Ею оказалась Иоланда Городишек – фотомодель, известная по рекламным роликам косметических компаний „Невская лазурь“, „Северная Пальмира“ и др. Смерть девушки наступила в результате удушения. Нашему корреспонденту стало известно, что в номер она поднялась с неизвестным молодым человеком, личность которого не установлена. Дело передано в ведение криминальной полиции Васильевского острова. Следствие ведет инспектор криминальной полиции Григорий Лесник. Прокомментировать убийство он отказался, сославшись на недостаточность фактов. Мы будем следить за развитием событий. Редакция».

Скудно… Чахлое болотце – даже лягушек половить негде… Впрочем, имя Иоланды Городишек мне было знакомо – только не по телевизионным рекламам, которые я не смотрю, а по светской хронике: оно часто соседствовало с фамилиями известных политиков, актеров и прочей богемы.

Пропустив спортивную страничку, я пролистнул раздел кроссвордов, прогноз погоды и анекдоты, затем вновь по диагонали просмотрел газету, но ничего интересного не обнаружил. Отложив чтиво на край стола, я налил себе кофе, сварганил несколько бутербродов, которые тут же и проглотил. Опустошив кофейную чашку, сложил грязную посуду в посудомоечную машину и направился к лестнице, что вела в подвал.

Сегодня дел было мало: проверить, не проросло ли зерно, и, если оно готово, поставить на прожарку.

Тусклое освещение моего заводика делало пространство уютным, располагало к философствованию и творчеству. Запах сырости и прохлады… Что может быть лучше посреди душного июля?..

Миновав два зала, я очутился в третьем. На больших столах, ограниченных бордюрами, чуть затопленное водой лежало на проращивании зерно. Взяв одно зернышко, я убедился в том, что оно готово к жарке. Росток, проклюнувшийся из ядра, на миллиметр превышал два сантиметра – это означало полную готовность. В течение получаса я загрузил зерно в печь, выставил температуру обжарки солода и время работы.

От хлопот меня оторвал Кубинец, спустившийся лично. Мог бы, и позвонить – так нет же!.. Я недовольно оторвался от тетради с техническими заметками и поинтересовался:

– Что надо?

– Как «что»? Ты уже забыл? Повара пришли. Мы их сегодня дегустируем! – обрадовал Кубинец. – Один я этим заниматься не буду – ты потом заявишь, что повар вообще готовить не умеет!

– А так ответственность мы разделим пополам… – закончил я мысль Кубинца.

– Какой догадливый! – изумился Гонза.

– Буду через пару минут, – пообещал я.

Удовлетворенный Кубинец удалился. Я проверил график варки и план на ближайшие дни. Отдав на откуп пивной компании «Очкарев & Ко» сорт «Туровское Юбилейное», я производил это пиво в домашних условиях только для ресторана «Эсхил – ХР» и бара «Вишневый самурай». Оно практически было готово. Судя по календарю, несколько дней ему еще предстояло провести в моем подвале: сегодня – 14 июля, среда, а поставку пива я должен был осуществить не позднее пятницы. Времени хватало.

Позвонил знакомому фермеру, который поставлял мне природные пивные ингредиенты, и поинтересовался, когда увижу два мешка вереска, заказанные двумя неделями ранее. Фермер долго извинялся, ссылаясь на то, что доставить мешки он не смог, поскольку его старенький драндулет сломался и починить его пока никто не берется. Я пообещал, что заеду в четверг сам, и отсоединился.

Проверив еще раз печь, я покинул подвал, намереваясь через пару часов вернуться.

В холле первого этажа блуждали трое мужчин средних лет и один юнец, только что выпустившийся из кулинарного колледжа. Дальше холла Кубинец их не пустил. Поздоровавшись мимоходом, я перешагнул порог кабинета.

– Мог бы и без меня начать! – буркнул я.

– Обойдешься, – ответствовал Кубинец, выглядывая за дверь и приглашая ожидавших.

Передо мной на стол легли четыре резюме, оформленные в агентстве по подбору персонала. Мельком глянув в анкеты, я отложил их в сторону и уставился на Кубинца вопрошающе: неужели по бумажкам можно определить, как готовит человек и подходит ли его талант нашим желудкам?

Кубинец осознал мою правоту, возвысился из‑за стола и заявил:

– Предлагаю перейти в кухню. Вы приготовите блюда, которые считаете, согласно данным агентства, своими коронными. Продукты уже дожидаются вас. Блюдо, которое мы с господином Туровским признаем самым вкусным, позволит кому‑то из вас занять вакансию.

«Красиво излагает!» – оценил я.

Два часа колдовали кандидаты, наполнив нашу унылую кухню, не знавшую ранее ничего вкуснее купленных в магазине пельменей или подогретой в печке пиццы, ароматными запахами, возбуждающими аппетит. Я обтекся слюнками. Первые полчаса держался твердо, затем извлек из холодильника бутылку «Туровского Темного», сорвал пробку и стал тихонько потягивать.

По прошествии двух часов на столе перед нами нарисовались четыре блюда. «Угорь по‑фламандски» оказался весьма вкусен, но я почему‑то испытываю острое отвращение к угрям. Отведал кусочек и оставил все на растерзание Кубинцу, который накинулся на рыбку с жадностью древнего германца, долгое время обходившегося без мяса.

«Черепаха под майонезом» мне тоже понравилась, но экзотика есть экзотика: откушав черепашьего мяса, я отодвинул блюдо в сторону.

«Голуби с зеленым горошком» были весьма изысканны и нежны, а все же проигрывали в сравнении с «Бужениной в пиве», которую с особым удовольствием я умял в десять минут, оставив кусочек Кубинцу. Гонза, судя по всему, разделил мое мнение.

– Мы готовы нанять вас, – обратился Кубинец к творцу «Буженины в пиве» – седовласому мужчине с черной бородкой и маленькой проплешиной на голове в форме тонзуры, – господин Ян Табачник…

Мое присутствие больше не требовалось. Я поднялся из‑за стола, намереваясь вернуться в подвал, как вдруг позвонили во входную дверь. Испытав прилив раздражения из‑за нарушенных в который раз планов, я открыл и немало удивился, обнаружив на крыльце Троя Епифанова, владельца бара «Вишневый самурай».

ГЛАВА 5

Высокий хмурый мужчина шестидесяти лет, массивного телосложения, с яркими зелеными глазами, окаймленными густыми бровями, сидел напротив меня в кресле. Внешне он напоминал быка, готового к бою. Весьма солидный возраст ничем не проявлялся в его облике – разве что редкой сединой, просыпавшейся в густую гриву смоляных волос, будто снежная пыль на чернозем. Таким я помнил Троя Епифанова по нечастым встречам в «Вишневом самурае».

Ныне Трой пришел ко мне в дом, и выглядел он ужасно. Блеклое, унылое лицо, потерявшее былую энергичность, некогда живые глаза тонули в кратерах усталости, залитые кровавым маревом…

Трой занял гостевое кресло, сгорбился и нервно затеребил длинными тонкими пальцами край шейного платка, словно перебирая клавиши рояля. Жалкий маленький человечек, сломленный жизнью…

То, что Трой Епифанов сам приехал ко мне, уже настораживало. Еще ни разу, несмотря на многие приглашения, семейство Епифановых не почтило меня своим визитом.

– Мною просрочена поставка пива? – сухо поинтересовался я, понимая, что причина визита совсем не в этом.

– Нет, Даг, при чем тут пиво? – Он сказал это настолько уныло, что у меня упало сердце.

Я почувствовал, что Епифанова здорово прижали. Если некогда искрометный человек, полный юмора, с богатой фантазией, превратился в хмурого, сухого типа, не способного выдавить подобие улыбки, – это что‑нибудь да значило!

– Я тебя внимательно слушаю.

– У меня беда, Даг! – сообщил он и закашлялся в большой морщинистый кулак со вздутыми синими венами. – Я знаю тебя совсем недавно. Но обратиться больше не к кому: мне никто не поможет.

Трой воззрился на меня большими печальными глазами. Такие глаза могли бы растопить айсберг, обладай ими впередсмотрящий на «Титанике», заступивший на вахту в час катастрофы. Сколько человеческих жизней можно было спасти!

– Девчонку одну убили… Дрянь девчонка. Путалась со всякими… В общем, ничего стоящего… Конечно, плохо, что она умерла. Но таким людям, которые места путного не знают да лезут во всякую клоаку, другой дороги и быть не может… – Епифанов перевел дух, ибо в груди его свистела вьюга. – Довелось же моему младшему сыну Самсону спутаться с этой оторвой. Любовь у них закрутилась. Деньги она жала с него по‑черному. Все, что я выделял, он спускал на эту курву. Ничего в карманах не задерживалось. Я платил за его обучение – он в Петропольском универе на юридическом учился. А тут узнаю недавно, что он уже два года глаз в универ не кажет! Но деньги у меня регулярно брал. Даже счет‑фактуры предъявлял с настоящими печатями – один знакомый ему делал… Моя глупость, конечно, что я не сам оплачивал, а ему деньги давал, но прошлого не вернуть. Мальчик все по кабакам просаживал да девчонке этой подарки разные делал. И ведь не только на учебу – он с меня и по другим статьям сосал! Все на нее спускал! А она не только с ним, но и с другими мужиками жила. Со всех имела. Прибыльно, наверное, содержанкой быть… И ее убили. В общем, туда ей и дорога, но главный подозреваемый – мой сын.

История мне что‑то напоминала. Я напряг память, пытаясь вспомнить, откуда она мне знакома, но тщетно.

– Как зовут девушку? – спросил я.

– Городишек – фамилия. Имени не знаю.

– Иоланда, – добавил я, вспоминая статью из «Санкт‑Петропольских ведомостей».

– Вы знакомы? – насторожился Епифанов.

– Читал о ее смерти в газете, – развеял я его опасения.

– Самсон был с ней накануне ее смерти. Она сняла номер в отеле, где потом все и произошло. Он увидел ее в холле. Подошел. Разговорились. Она поднялась к себе. Он последовал за ней. Что случилось в номере – туман: Самсон ничего не сказал напрямую. Только одно: они крупно поссорились. Она просила какие‑то деньги. Сдается мне, что он подрался с ней: лицо у него все в царапинах, и кровь носом шла… Самсон трясется весь, полиции боится… Выгнала его эта лахудра, а уже почти ночь была. Как назло, никто не видел, как он уходил. Вместо того чтобы воспользоваться лифтом, где лифтер сидит, мой идиот спустился по лестнице и свалил черным ходом. Говорит, что переживал из‑за скандала. Где‑то в баре – названия не помнит – надрался до свинячьих глазок. Всю ночь просидел. Утром объявился дома – таксист привез в полубессознательном состоянии. Ничего, никаких подробностей о прошедшей ночи не помнит. А из газет я узнал, что полиция ищет неизвестного мужчину, который находился в том номере. Им вычислить Самсона – дело времени. Епифанов умолк.

– Что требуется от меня? Я не адвокат. А мальчику, по всей видимости, нужен именно он.

– Я – трезвомыслящий человек! – сообщил мне Епифанов, воссоздав на лице маску «государя самодержца». – И прекрасно понимаю, что петля на шее сына уже затянута. Осталось только выбить из‑под ног табуретку.

– Ну, зачем же так сразу? При хорошем адвокате…

Я поспешил уверить Троя, что выход из любого положения есть, что не стоит отчаиваться, но он отмахнулся от меня, словно от назойливой мухи, и процедил сквозь зубы:

– Не надо банальностей!.. Я не сегодня родился на свет и понимаю прекрасно, что шансов у Самсона нет. По крайней мере, законных шансов. Единственный вариант – найти настоящего убийцу девчонки. За этим я и приехал к тебе. Ты – лучший на своем поле.

– Поиск убийцы обычно занимает много времени. Самсона могут и осудить. Не обещаю, что найду преступника за два дня… – предупредил я.

– Понимаю, – согласился Епифанов.

– И все равно готов меня нанять?

– Да. Самсона пока никто не обвинил. До того, как полиция вычислит его, есть время. Фора, так сказать.

– Где Самсон сейчас?

– Я отвез его к другу. У него свой дом возле Пулковских высот. Там его никто не найдет. Даже полиция! – Епифанов зловеще ухмыльнулся.

– Пока я не поговорил с Самсоном и не осмотрелся на поле, не могу ничего толкового предложить. Но ты должен знать сразу: если я возьмусь за это дело, оно влетит тебе в копеечку. Деловой партнер – одно, а следствие – другое. Я не занимаюсь сыском из благотворительности.

Неуютная позиция! Епифанов, конечно, владел баром, но сколько может приносить прибыли его бар? На жизнь да на прокорм семьи, которая у Троя весьма обширна… Заниматься же следствием за гроши я не мог – не те у нас отношения с Епифановым.

– Брось! – отреагировал пренебрежительным жестом Трой. – Я не нищий. Деньги есть. Не только от Вишневого самурая кормлюсь – и иных источников доходов хватает. Не стесняйся, Туровский, называй сумму! Разрешаю даже завысить ее. Все оплачу!

Я усмехнулся: не так прост орешек…

– Предварительная работа: разговор с твоим сыном, все такое – тысяча рублей. По результатам выставлю гонорар.

– Назови сумму задатка! – потребовал Трой, имея при этом вид древнеиндийского вождя, подготовившего великий поход на бледнолицых.

– Пятнадцать тысяч! – твердо заявил я.

Трой потянулся за чековой книжкой в нагрудный карман. Аккуратно извлек ее, раскрыл и, вписав сумму, легким росчерком узаконил свое решение. Вырвав чек, положил на стол передо мной.

– Я хочу, чтобы ты серьезно подумал над моим делом! – прокашлял Епифанов.

Я взял чек, развернул и посмотрел графу «сумма»: шестнадцать тысяч! Трой приплюсовал к задатку солидную добавку за беспокойство.

– Завтра встречаюсь с Самсоном. Можешь подготовить…

– Завтра? Не пойдет! Я хочу, чтобы ты встретился с ним сегодня! – жестко потребовал Трой.

Я понимал чувства отца. Когда над сыном завис ржавый меч правосудия, тут не до сантиментов и не до дипломатии. Нужно срочно хватать отпрыска за волосы и вытаскивать из болота!

Встречаться с Самсоном сегодня мне было лень, но отказать столь щедрому клиенту я не мог.

– Хорошо, давай вечером… – Я распахнул ежедневник и взял ручку, приготовившись записывать. – Адрес?

– Даг, мне очень нужно, чтобы ты встретился с ним немедленно. Я отвезу.

Трой был настроен решительно. Я тяжело поднялся с кресла, открыл ящик стола, опустил в него чек, захлопнул и направился к двери, бросив на ходу:

– Предупрежу напарника. Через две минуты буду готов. Подожди.

Кубинец восседал на кухне и усердно дегустировал «буженину в пиве». Я сообщил ему зловеще:

– У нас новый клиент.

– Ну наконец‑то! Мог бы найти его и раньше! – Гонза скорчил недовольную мину.

– Между прочим, я вынужден работать, чтобы твоего повара оплатить! – прорычал я.

– Хочешь сказать, что кушать дома больше не будешь? – ехидно осведомился Кубинец.

– Когда вернусь, вздерну тебя на рее своей яхты! – пообещал я, покидая кухню.

Поднявшись в спальню, нацепил пояс с кобурой, проверил наличие патронов в обойме и число запасных обойм, посмотрел на себя в зеркало и, прикрыв голову широкополой белой шляпой, спустился в холл, где меня дожидался Трой.

ГЛАВА 6

После прохладной, с легким морозцем атмосферы дома улица показалась мне адским пеклом. Пробежав по причалу, я направился к «Икару», мечтая запустить кондиционер и выбраться на водный простор, но Трой остановил меня:

– Поедем на моем!

Я, не задумываясь, согласился: пролететь над невскими волнами на легкокрылой комфортабельной «Ласточке» с личным шофером – кто же откажется от такого?!