Пятая гора

Стало быть, в сторону моря идти нечего. На север путь заказан, там – Ливан. И на восток – тоже: там уже на протяжении жизни двух поколений кипит междоусобная распря нескольких племен Израилевых.

* * *

Илия вспомнил, какое спокойствие осеняло его душу, когда солдат готовился пустить стрелу. Что такое смерть в конечном счете? Всего лишь мгновение. Даже если он почувствует боль, она тотчас же исчезнет, и Господь примет его в лоне Своем.

Он лег наземь и долго смотрел на небо. Подобно левиту, тоже хотел заключить с самим собой пари. Нет, не о том, существует ли Бог – в этом он не сомневался, – а о смысле собственной жизни.

Он видел горы, видел землю, выжженную непрекращающейся засухой, о которой возвестил ему ангел, но благодаря тому, что много лет подряд шли благодатные дожди, все еще сохранявшую кое-где свежесть. Видел Хораф, чьи воды скоро обмелеют. Исполненный благоговения и любви, он прощался с миром и просил Бога упокоить его душу, когда настанет время.

В чем смысл моего бытия, спросил он себя и не нашел ответа.

Куда же мне идти, спросил он себя и обнаружил, что обложен со всех сторон.

Что ж, завтра он возвратится и предаст себя в руки врагов, хотя страх смерти вновь вернулся к нему.

Он попытался возвеселить свою душу мыслью о том, что еще несколько часов будет жить. Не получилось, ибо он только что обнаружил, что человек – едва ли не всегда – лишен способности принимать решение.

Проснувшись наутро, Илия вновь взглянул на Хораф.

Завтра или через год река пересохнет, и в ложе реки вместо воды останутся мелкий песок и круглые камешки. Останется название, и жители по-прежнему будут говорить о Хорафе как о реке, а указывая кому-нибудь дорогу, пояснять: «…Это на берегу ближней реки». Путники придут сюда, увидят мелкий песок и круглые камешки и подумают: «Видно, когда-то, в незапамятные времена, здесь протекала река». Не будет только самого главного и единственного, что делает реку рекой, – не будет струения ее вод, утоляющих жажду.

Вот и души – в точности как реки и растения – нуждаются в особом орошении надеждой, верой, смыслом жизни. Когда этого не происходит, душа засыхает, хоть тело и продолжает жить, и люди могут тогда сказать: «Видно, когда-то и в нем была человеческая душа».

Но сейчас было не время размышлять об этом. Илия снова вспомнил свой разговор с левитом перед тем, как они вышли из конюшни: зачем умирать тысячу раз, если довольно и одного? Ему сейчас достаточно дождаться стражников Иезавели. Они придут, в этом нет никаких сомнений, ибо не так уж много мест, куда можно убежать из Галаада. Злоумышленники неизменно стремились в пустыню – где всего через несколько дней их настигала смерть – или на берега Хорафа, где их вскоре могли обнаружить и схватить.