Кентерберийское кольцо: загадка проклятого круга

Около стены напротив раковины сам по себе летал баллончик с краской. И не просто летал, а старательно выводил черным цветом на белом кафеле букву «и». Букву предваряли уже завершенные труды баллончика. «Патрик очкарик и пр…» – красовалось на стене. Дверь ближайшей туалетной кабинки была открыта. На унитазе сидел уже знакомый Эрику дымчатый темноволосый парень. Скрестив руки на груди, он внимательно наблюдал за сотворением надписи.

– Эй, Картер, поярче давай выводи! – крикнул он баллончику. – Твои каракули и не заметит никто.

Баллончик возмущенно дернулся и перестал писать.

– Ты уже третий раз мне говоришь это, Крис, – обиженным тоном возмутился он. – Я и так распыляю максимально.

– Значит, нужно будет еще раз все обвести, как закончишь.

– Прекрасная идея! – раздался третий голос, на этот раз женский. Из соседней туалетной кабинки выплыл еще один дымчатый силуэт – девушки, на вид лет четырнадцати, с длинной косой и большими карими глазами. – Вот ты, Крис, и обведешь, раз такой умный.

– О, Эмма, осторожнее на поворотах. Вдруг от твоих слов он возомнит, что ты хочешь его, а не меня.

– О, Крис. Если я чего и хочу с тобой сделать, так это убить. Жаль, что технически это уже невозможно. О… – она осеклась, заметив Эрика. – Кажется, у нас гости.

Тот, кого она назвала Крисом, кинул в сторону Коллинза равнодушный взгляд.

– Опять это недоразумение. Уже минуту стоит и пялится в стену. Не обращай внимания, все равно он нас не видит. Снова, небось, ударился в свои никчемные сопливые раздумья.

– Мои раздумья не сопливые! – оскорбился Эрик, от обиды выйдя из оцепенения.

И тут в оцепенение на долю секунды впали три его галлюцинации. Баллончик с гулким стуком упал на пол, а на его месте появился румяный, кругленький блондин. Разумеется, тоже дымчатый. Дымчатый брюнет поднялся с унитаза, зависнув в нескольких сантиметрах от земли. А дымчатая девочка Эмма пару секунд молча разглядывала Эрика, а затем изрекла:

– Кажется, он нас видит.

Крис хмыкнул.

– Тогда, кажется, он сейчас будет орать. И драться. Надеюсь, в этот раз тут нет настольных ламп?

Эрик закрыл глаза и досчитал до пяти. Протер и открыл. И когда понял, что видения никуда не делись, спокойно произнес:

– Я не буду орать. И драться тоже. Я хочу понять, кто вы такие, и почему я вас вижу.

– Хороший вопрос, который нас, кстати, тоже интересует, – сказала Эмма, повернувшись к Крису. – В смысле, кто мы такие я знаю, а вот почему он нас видит? Хранителем книги являешься ты, и с той минуты, как он ее взял в руки, между вами рухнул барьер. Это понятно. Но почему он видит нас с Картером?

– Хранителем книги? – не поверил своим ушам Эрик. – То есть той самой книги, которую у меня украли? Вы связаны с ней?

Крис кинул на Эмму недовольный взгляд.

– Браво, ты, как всегда, умеешь испортить всю интригу, дорогуша. Что ж, раз мы выяснили, что у обеих сторон есть друг к другу вопросы, предлагаю задавать их по очереди. И начнем с меня.

– Почему это с тебя? – возмутился молчавший до этого момента Картер. Эрик обратил внимание, что вся его правая ладонь была покрыта черной краской.

– Потому что ты и Эмма относитесь к моей стороне, к сожалению. И, зная вас, вы зададите вопросы либо глупые, либо мне сейчас невыгодные. А предоставлять право первому спрашивать ему я не намерен. Я еще не забыл, что вчера он чуть было не пришиб меня лампой.

– Тоже мне, трагедия, – фыркнула Эмма. – Тебя нельзя пришибить.

– Поправочка, меня нельзя убить. Но это не повод швырять через меня различные предметы. Сама знаешь, как это неприятно. А если забыла, могу напомнить.

И он схватил рулон туалетной бумаги и запустил им в девушку. Та, взвизгнув, отлетела в сторону.

– Кретин!

– Рад, что ты вспомнила. Было бы здорово, если бы ты вспомнила еще то, что это мужской туалет! А теперь вернемся к вопросам. Итак, Эрик, я прощу тебе ту лампу, если скажешь мне, почему сейчас ты не орешь и не буянишь?

– Я думаю, что к любой ситуации в жизни можно относиться лишь двумя способами. Либо принимать ее, либо не принимать. С младших классов со мной происходили странные вещи. И я пытался найти им оправдание, не принимая их. И в прошлый раз, увидев тебя в своей спальне, я еще не был готов принять. Но, кажется, лимит непонятных вещей преодолел критическую черту. Я устал сопротивляться. Я готов принять, чем бы все это ни было.

– Красивый ответ в книжном стиле, – прищурился Крис. – Слезу бы пустил еще для правдоподобности. А я думаю, что тебе просто слишком интересно. И это не обычное любопытство, а сжирающее чувство, которое уже настолько поглотило тебя всего, что стало сильнее других человеческих эмоций. Даже страхов.

– Веришь ты мне или нет, а это мой ответ. И теперь моя очередь спрашивать.

– А ты уже и так спросил. Главное, что тебя интересовало – это кто мы. Что ж, будем знакомы. Справа от меня Эмма, наша мисс зануда. Сбоку от нее Картер – от него чуть больше толку, потому что он обладает способностью становиться невидимым. От Эммы толку ноль, потому что ее единственный талант – останавливать время. Остановить его она может всего на тридцать секунд, и это было бы очень круто для различных розыгрышей. Но Эмма у нас типа правильная, поэтому отказывается извлекать из своего единственного таланта хоть какую-то пользу. Ты, наверное, можешь спросить, какой толк от невидимости Картера, если нас и так никто не видит? Очень большой, ведь, становясь невидимым, он способен взаимодействовать с вашим миром. Только он может, скажем, нарисовать на стене ругательства. Или переставить графин с молоком. Или переставить будильники на телефоне. Или стащить из ванной одежду. Короче, только он может сделать что-то с последствиями для людей.

Эрик, который до этого нервно переминался с ноги на ногу, замер.

– Значит, будильники и одежда – ваших рук дело???

– Если вещь возьму я или Эмма, мы воздействуем лишь на тень, на энергетическую проекцию. Вот так.

И Крис подхватил с пола валяющийся баллончик. Сам ярко-красный тюбик остался лежать на плитке, а в руке у дымчатого брюнета оказалась его дымчатая копия.

– Только Картер может двигать реальные вещи. Так что сам посуди, чьих рук дело все твои неприятности, – резюмировал он.

– Э-э-э, стоп! – выпятив испачканные краской ладошки, выступил вперед круглолицый блондин. – Прежде чем кидаться в меня чем-нибудь тяжелым, Эрик, учти, что Крис не упомянул одной важной детали. Его собственного таланта. Да, он не может трогать вещи или останавливать время. Зато он может проникать в сны и внушать любым существам сделать то, что он захочет. Даже нам. И поскольку ты, как я знаю, парень неглупый, думаю, легко поймешь, кто именно заставил меня устраивать все эти дурацкие розыгрыши над тобой!

Крис кинул на него злобный взгляд.

– Стукач. С тобой потом разберусь. Главное не это, а то…

– Да нет, как раз это!!! – перебил его Эрик Коллинз. В голове неожиданно начал складываться спутанный пазл. – Главное это, потому что ты годами врывался в мои сновидения! Ты лишил меня спокойного детства и заставил разгадывать загадки, которых что, не существует? Все это время я пытался разгадать свое собственное психическое расстройство? Ради чего? Чтобы в итоге ко мне пришли галлюцинации и сообщили об этом? А раньше на пару лет вы прийти не могли?!

– Ой, он считает нас галлюцинациями. Как оригинально, – Крис зевнул и повернулся к Картеру: – Докажи ему.

Круглолицый дымчатый блондин подлетел к Эрику и с силой ущипнул его за локоть.

– Ай!!! Больно!!!

– Ты же понимаешь, что галлюцинации так сделать не могут, правда? Так же, как не могут переводить будильники, красть одежду и далее по списку. Давай уже пройдем стадию отрицания поскорее, скучно.

– Но и реальны вы тоже быть не можете!!!

– И вот мы приблизились к самой интересной части нашей беседы. Мы рассказали тебе о своих талантах, но ты еще ничего не сказал о своем. Твой черед.

Эрик уставился на Криса.

– Это ты так тему меняешь? Нет у меня никаких особых талантов, разве что хорошо разбираюсь в информатике.

– Только не надо нам лапшу на уши вешать! Он у тебя есть, иначе почему Книга выбрала именно тебя семь лет назад?! Почему ты избранный?!

– Я… что?!

– Крис! – Эмма щелкнула пальцами, и стрелки на наручных часах Коллинза замерли. Эрик застыл как статуя, даже ресницы не моргали.

– Опять эти твои штучки. Говорю же, зануда…

– Ты вывалил на него уже слишком много информации, дай ему переварить! Это очень важный разговор, не нужно вести его на эмоциях! Ты же знаешь, одно неверное слово, и нам конец.

– Эмма права, Крис, – согласился с подругой Картер. – Давай отложим до завтра. Если, конечно, завтра он продолжит нас видеть.

Крис задумчиво переводил взгляд с одного на другую. Стрелка на циферблате снова пошла вперед. Эрик дернулся и закашлял.

– Что значит избранный?! – как ни в чем не бывало воскликнул он.

– Сейчас объясню. Но сначала… – Крис подошел к нему вплотную и положил руку Эрику на голову. – Сначала ты пойдешь к себе в комнату, не думая ни о чем, и сразу же заснешь. Сейчас тебя ничего не волнует, и ты ничего не желаешь, кроме спокойного полноценного сна.

– Сейчас я ничего не желаю, кроме полноценного спокойного сна, – эхом повторил Эрик и, развернувшись, направился к выходу.

Крис посмотрел ему вслед, а затем повернулся к Картеру.

– Закончи надпись. Некрасиво.

Блондин взял в руки баллончик и перешел к букве «д».

– Ты поступил правильно, – ободряюще улыбнулась Эмма. – Даже если завтра он нас не увидит.

– Он увидит. Неужели ты еще не поняла?

– Не поняла что?

Крис посмотрел на нее как на идиотку.

– Не поняла, что в барьере появилась трещина. А это значит, что пути назад нет.

Глава IV

Легенда и скрытый враг

Утром следующего дня Эрик проснулся в своей кровати: в одежде и с ужасающей головной болью. Часы показывали семь утра. Больше всего на свете ему сейчас хотелось зарыться в одеяло и не менять положения до конца дня. Но нужно было собираться на построение. Приподнявшись на локтях, он вновь со стоном упал на подушку. В желудке заворочался ком, а к горлу подкатила тошнота.

– Почему мне так плохо? – спросил сам себя он. – Я же вроде вчера не гулял. Я же… черт побери, да что вообще я делал вчера вечером?!

Сознание будто покрыли какой-то пленкой. Он помнил, что сегодня пятница, что на дворе сентябрь и что нужно идти на построение. Но совершенно не мог вспомнить, что делал накануне. В мозгу мелькали какие-то неясные очертания, туманные образы. Но навести на них контраст никак не получалось.

Собравшись, наконец, с силами и сев на кровати, Эрик заметил, что ящик тумбочки слегка выдвинут. Как и в предыдущие несколько дней, он открыл его и взял в руки книгу. Быстро пролистал. Как и в предыдущие несколько дней, она была пуста. На миг ему показалось, что книга мелькала среди туманных образов вчерашнего дня. Но как ни старался, вспомнить конкретнее так и не смог.

После контрастного душа состояние значительно улучшилось. Голова больше не болела, и тошнота прошла. Почувствовав бодрость, Эрик повеселел. Он облачился в спортивный костюм и ровно в восемь утра вышел из комнаты. Путь до спортивной площадки занимал не больше пятнадцати минут, и, обладая запасом времени, Эрик решил зайти за Джеком. Он был уверен, что друг еще копается, Харви всегда приходил одним из последних.

Несколько минут на настойчивый стук в дверь никто не отвечал. Когда же Джек Харви наконец показался на пороге, вид у него был темнее тучи.

– Неужели не ясно, что если тебе не открывают, значит, не хотят видеть, – проворчал он. – Я заснул всего полтора часа назад, а тут ты…

Эрик обвел друга взглядом. На Джеке был надет темный махровый халат, из-под которого торчали пижамные штаны.

– Ты что, заболел? Нам уже через десять минут надо быть на спортивной площадке!

– Вам надо, вы и будьте. А мне надо в постель.

– Бога ради, Джек, тебя все равно из нее вытащат! И тридцати минут не пройдет, как примчится куратор и устроит тебе вынос мозга. Если ты скажешь, что болен, тебя отправят в лазарет. То есть в любом случае в постели ты не останешься. А если пропалят, что ты врешь, будет строгий выговор. И стоит полчаса сна всего этого?

– Конечно, ты такой умный, когда дело не касается тебя, – проворчал Джек. – Сам-то спокойно проспал вчера.

– Не спокойно. И говорю тебе все это исходя из своего опыта. Давай же, у тебя три минуты на то, чтобы переодеться. И это при том, что мы уже слегка опоздали.

Харви еще пару секунд пошаркал на пороге, затем буркнул Эрику «жди» и скрылся за дверью. Минут через пять он вышел из комнаты в спортивном костюме и с все таким же хмурым видом. В этот момент по школе прокатился гул колокола, оповещающий о начале построения. Мальчишки переглянулись.

– Бегом! – скомандовал Эрик и, вопреки обыкновению, Джек подчинился. Они вприпрыжку спустились по лестнице и помчались через внутренний дворик в сторону спортивной площадки.

– Кстати, хорошо, – запыхаясь, сказал Джек, когда они миновали уже половину пути.

– Что хорошо?

– Свидание прошло хорошо. Спасибо, что спросил.

Эрик резко остановился. Неясные образы в голове начали приобретать зримые очертания. Он вспомнил, что накануне шел в спальню к другу. И причина была как-то связана с его свиданием. Вот только как?

– Что застыл? В это так сложно поверить?

– Э-э-э, нет. Рад за тебя. Хорошо, что хорошо.

– И все? И никаких вопросов?

– Ну, мне кажется, что это твое личное дело…

Джек кинул на него подозрительный взгляд, но больше ничего не ответил. В молчании они преодолели оставшиеся несколько метров и достигли футбольного поля. Выстроившиеся в шеренги ученики как раз заканчивали петь гимн школы. На трибунах со школьным оркестром, обеспечивающим музыкальное сопровождение, стояла Рейчел. Ее светлые волосы слегка развевались на ветру, и Эрик невольно замедлил шаг, залюбовавшись ей. Джек с силой пнул его в бок.

– Давай быстрее, пока Горгона не заметила.

Горгона, она же миссис Беррингтон, стояла в самом начале колонны старших классов. К счастью для ребят, она имела привычку делать перекличку в конце построения. Поэтому они смогли скрыть свое опоздание и без проблем встроились позади своих одноклассников.

Когда гимн был допет, все выстроились в линию и побежали традиционные три круга вокруг стадиона. Эрику и Джеку, которые уже совершили марш-бросок до площадки, эти три круга дались с трудом.

– И кто сказал, что спорт – это здоровье? – простонал Джек, повалившись на траву в конце третьего круга. С него градом тек пот, а вид был такой, будто он вот-вот потеряет сознание. – Как по мне, это просто убийство! Еще бы один круг, и у меня бы остановилось сердце.

– А у меня нет, – падая рядом с ним, запыхавшимся голосом ответил Эрик. – Потому что я бы не побежал еще один круг. Ничто в мире не заставило бы меня сделать это.

– И меня. Даже за миллион долларов никаких больше… – Джек запнулся на полуслове и замолчал. Проследив за его взглядом, Эрик увидел причину внезапного замешательства друга. На трибуне, где еще совсем недавно стоял оркестр, теперь готовилась танцевать группа поддержки. В центре черлидерских помпонов и стройных девичьих фигур стояла Джессика Робертс. В отличие от Джека, у нее вид был до неприличия счастливый. И Эрик, к своему ужасу, неожиданно вспомнил почему.

– Все ведь прошло не хорошо вчера, да? – положив руку на плечо Харви, осторожно спросил он. – В смысле, я про свидание…

Джек поднялся с травы, отряхнул джинсы и, глядя поверх головы Эрика, ответил:

– Все прошло никак. Она не пришла.

– О, чувак, мне жаль. Да и ну ее! Я тебе давно говорю, она тебя не стоит. Мы тебе еще такую девчонку найдем… О, кстати… Глянь, как на тебя смотрит Долорес…

Джек проследил за взглядом друга. Восемь стройных девушек в форме цветов школы «Кентербери» только что выстроились в два ряда и начали танцевать. Высокая брюнетка слева от Джессики, двигаясь в такт музыки, не сводила с Харви глаз. Заметив, что он на нее смотрит, она не отвела взгляда, а напротив: заулыбалась пуще прежнего и подмигнула. Джек улыбнулся и подмигнул ей в ответ.

– Долорес Блер. Девушка не с самой лучшей репутацией, – задумчиво протянул он. – А впрочем… То, что нужно! Не все ли равно. Главное, что она красотка. И ходят слухи, талантлива. Во всех областях…

– Узнаю Джека Харви, – хлопнул ему по плечу Эрик. – Так держать! Вот иди и сегодня же пригласи ее куда-нибудь.

– Приглашу обязательно. Позаниматься проектом. В моей комнате. Если ты понимаешь, о чем я…

– Ну что ты. Не имею ни малейшего понятия, – хмыкнул Эрик.

Танец закончился, и трибуну оккупировала миссис Беррингтон с «Айпадом» в руках. Несмотря на приверженность традициям, в «Кентербери» не отставали от реальности. Классные журналы и дневники давно были переведены в онлайн-пространство.

– Ученики, приготовиться к перекличке! – скомандовала «Горгона» в микрофон, и все классы выстроились вдоль поля. Здесь проблем с дисциплиной не возникало. Правила школы суровы – не отметишься на перекличке, и все будут считать, что ты прогулял построение. А получать выговор просто так никому не хотелось.

Между Адамсон Хлоей, открывавшей список, и Томасом Янг, завершавшим его, обычно проходило около пятнадцати минут. После чего миссис Беррингтон завершала свою миссию коронной фразой:

– И передайте отсутствующим, что их счастье, если у них есть достойное оправдание своего прогула! – не сделав то утро исключением, сказала она. – Построение окончено, можете идти собираться на уроки.

– На уроки… – буркнул Джек, когда они двинулись в сторону школы. – Она всегда так говорит, как будто мы не ходим на завтраки.

– Я думаю, она была бы счастлива, если бы мы не делали ничего другого, кроме как ходили на уроки и на построение, – согласился Эрик. – Ну, еще иногда для разнообразия в библиотеку.

Девчонки из группы поддержки шли позади них. Их веселый смех то и дело доносился до парней. У входа во внутренний дворик Джек замедлил шаг и оглянулся.

– Я, пожалуй, задержусь, – сказал он Эрику. – Ты иди, увидимся на завтраке. У меня есть еще одно дело.

Коллинз немного встревожился.

– Надеюсь, это дело не связано с Джессикой Робертсон? – с подозрением в голосе уточнил он.

– Джессика? А это кто?

Эрик удовлетворенно кивнул и двинулся вперед один. Около входа в школу он все же оглянулся. И, увидев, что Джек разговаривает с Долорес, с облегчением выдохнул и взглянул на часы.

До первого урока оставалось тридцать минут. Ускорив шаг, он дошел до своей спальни, взял чистую одежду и отправился в душ. Большинство кабинок было уже занято однокурсниками, но ему повезло: одна свободная в углу еще оставалась. Раздевшись и сложив свои вещи, он встал под теплые струи воды. Однако вместе с приятным ощущением от расслабления каждой мышцы на теле, Эрик также ощутил весьма раздражающее чувство дежавю. Конечно, он уже не раз был в душе после того злополучного случая, когда таинственным образом исчезла его одежда. Но почему-то именно сейчас воспоминания о прогулке голышом по коридорам школы всплыли в памяти так ярко, как никогда. Он ведь так и не отомстил Ричарду за этот розыгрыш. Он даже не смог доказать, что глупая шутка была делом рук старшего брата. Потому что…

Внезапно на душевой занавеске рядом с его тенью появилась еще одна – очевидно женская. Эрик вскрикнул и оглянулся, взмахнул рукой и сбил со стены мыльницу. Чтобы удержать равновесие, он сделал шаг назад, поскользнулся на упавшем мыле и едва не свалился на кафельный пол.

– Коллинз, ты чего там буянишь? – услышал он голос своего одноклассника Стивена. – Все в порядке?

– Порядок, – Эрик опасливо покосился на занавеску. На ней отображалась только его собственная согнувшаяся тень. – Небольшая авария.

– Не копайся, знаешь же, что мистер Гиббсон болезненно относится к опозданиям, – предостерег его Стивен. Через секунду хлопнувшая дверь оповестила о том, что сам он опаздывать не намерен.

Странная тень и тревожные мысли моментально испарились у Эрика из головы. Он пулей вылетел из душа и быстро облачился в форму, всего лишь слегка посушил волосы феном и, заскочив в спальню за портфелем, побежал в класс. На завтрак он не успевал, да это сейчас и не имело никакого значения. Он совсем забыл о том, что первый урок сегодня – история. А это значит, что Рейчел опять будет с ними на занятиях! И, возможно, если прийти пораньше, удастся даже поболтать с ней.

В класс он вошел одновременно со звоном колокола, оповещавшим начало урока. Стивен уже был тут, и еще несколько человек. Мистер Гиббсон сидел за учительским столом и время от времени нетерпеливо поглядывал на часы.

– Ох уж это ваше утреннее построение… – проворчал он. – Вот поэтому я и был категорически против ставить свой предмет первым уроком. Ладно, ждем еще пять минут и начинаем. Можете пока повторить свои доклады.

Эрик похолодел. Он совершенно забыл о том, что на дом им давали задание: подготовить небольшой доклад о сохранившихся свидетельствах первых поселений Великобритании в эпоху палеолита. На уроке он подумал, что это должно быть интересно и даже планировал сделать презентацию. А потом его отвлекла Рейчел. А потом таинственная статья в журнале. А потом книга пропала. А потом он пошел ее искать и попал в учительскую. А потом было неприятных полчаса в шкафу и встреча с привидениями. В общем, как-то было не до домашних заданий.

И тут Эрик одновременно вспомнил весь свой вчерашний день. И, вероятно, на его лице отразилось такое буйство эмоций, что подошедший в это время к парте Джек взволнованно спросил:

– Эй, что это с тобой? Тебе нехорошо?

– Норм, – он встряхнул головой, пытаясь отогнать ненужные мысли, – просто вспомнил, что не сделал задание.

– Ой, да не парься. Ты всегда их делал. Уверен, что один раз тебе это сойдет с рук.

– А ты сделал? – спросил Эрик просто, чтобы поддержать тему. На самом деле его мысли сейчас были далеко от этого класса. Он лихорадочно прокручивал в голове нахлынувшие воспоминания и пытался найти хоть какое-то оправдание всему произошедшему. «Может быть, это просто все был сон? – подумал он с тайной надеждой. – Может быть, я просто уснул, и все это мне приснилось?» Но почему-то заставить себя списать загадочные события на игры своего подсознания он, как ни старался, не мог.

– Конечно сделал. Десять минут в интернете – и готово.

– Что готово?

Джек покосился на друга с подозрением.

– Ты что, издеваешься надо мной? Доклад конечно!

– А-а-а, прости! Я просто подумал, мало ли… Вдруг нам еще что-то задали…

Харви пожал плечами и стал раскладывать на парте какие-то бумаги.

Мистер Гиббсон поднялся со своего места в тот же момент, когда в класс вбежала Рейчел.

– Привет, ребята, – прошептала она, проходя мимо Джека и Эрика. И тревожные раздумья на миг покинули Коллинза, сменившись щекочущим теплом, разлившимся по всему телу. Но тут его взгляд упал на старый потрепанный учебник в руках у учителя. И Эрик почему-то вспомнил, как сегодня утром перед построением взял из ящика и пролистал книгу.

Он едва не подпрыгнул на месте. Книга! Он готов был поклясться, что сегодня она была на своем месте! Та самая пропавшая книга, ради которой он вчера рисковал получить большие неприятности, проник в учительскую и нарушил кучу школьных правил, как ни в чем не бывало вернулась на место. Но как такое может быть?

– Просто книги не очень любят, когда их пытаются рвать. Особенно волшебные книги, – услышал Эрик у себя над ухом смутно знакомый голос. – И только не смей орать!

Собрав в кулак всю свою волю, Коллинз скосил глаза в сторону. На краю его парты, прямо рядом с Джеком, сидел дымчатый темноволосый парень Крис. Через его тело было видно, как мистер Гиббсон разворачивает на доске большую карту.

Дымчатый парень хмыкнул.

– Молодец, уже гораздо лучше. Сперва прекратил кидаться торшерами, теперь уже и орать. Прогресс налицо. Глядишь, такими темпами мы скоро станем друзьями.

Эрик постарался сделать вид, что изучает открытый на первой попавшейся странице учебник.

«Ты что, читаешь мысли? – сосредоточенно подумал он. – Иначе как бы ты мог узнать, что я думаю про книгу…»

– Мысли? О, ну только слегка! – Крис перелетел на соседнюю парту. – Смотри-ка, а у этого парня тут какой-то доклад. А как у тебя с этим делом?

«Никак. Что значит слегка?»

– Слегка – это слегка. Я могу слышать мысли людей только тогда, когда они испытывают сильное эмоциональное возбуждение. Когда их эмоции зашкаливают, биополе ослаблено. Защита на нуле, и человек как открытая книга. В другие моменты я читать мысли не могу. Поэтому, скажу тебе по секрету, выводить людей на эмоции – мое самое любимое хобби!

Мистер Гиббсон начал по одному вызывать учеников к доске зачитывать доклады. И Эрик с тоской подумал о том, что совсем скоро ему придется признаться, что он единственный в классе не сделал задание. И все бы ничего, но признаваться придется и перед Рейчел…