Сказание о Луноходе

Температура опускалась ниже минус двухсот семидесяти градусов по Цельсию. Вечная мерзлота по сравнению с космическим морозом – юмор. Жидкий азот использовался как раз для поддержания на испытательном полигоне лютой зимы. Итак, сначала павильон должны были охладить до минус двухсот семидесяти трех, брызгая на стены и крышу леденющий азот, причем охладить требовалось равномерно во всем объеме – и сверху, и снизу, и изнутри. Над тем, как это осуществить, ученые долго головы ломали, но наутро придумали. Заморозят, значит, все кругом, а потом начинают потихоньку отогревать, будто солнце восходит, но через определенное время опять приступают к охлаждению. Все точь-в-точь, как на Луне, где холодная лунная ночь сменяет жаркий лунный день. В этом гигантском ангаре, по лунной мерзлоте и лунному теплу, и будет передвигаться рабочая модель Лунохода, Луноход-близнец, так сказать.

Автохозяйств при спецпредприятии утвердили четыре. Первое непосредственно для обеспечения строительства: грузовики, краны, миксеры, экскаваторы – числа им нет! Шныряют по дорогам, везут кирпичи, гвозди, доски, асфальт, железо. Би-би! Би-би! Принимайте! Второе – автобусное хозяйство, для развоза многих тысяч квалифицированных строителей. Куда без рабочих рук денешься, кто заменит? Рабочие руки и тут и там необходимы. Третье автохозяйство осуществляло опасные перевозки. Сотни новеньких цистерн для сжиженного азота, выкрашенных в броский оранжевый, весь двор заставили. Таким цистернам повсюду зеленый свет включали – холод надо бесперебойно подавать на объект, и чтобы без опоздания! Заморозил – отогрел, заморозил – отогрел, заморозил – отогрел! Так здесь работать положено, не иначе. Последнее, четвертое автохозяйство, обеспечивало остальное. Всеми автохозяйствами управляла единая диспетчерская, расположенная на верхотуре многоярусного подземного гаража. Транспортную службу решили не засекречивать, так и стали называть – автобаза.

– Чего засекречивать-то, все равно дурак догадается, что тут автохозяйство, кругом одни машины! – сказало начальство.

Загорск бурно развивался, жилые кварталы лепили друг к другу, как лепят дети куличи в песочнице, всем прикомандированным без проволочек предоставляли жилье.

– Только стройте, только не срывайте сроки! – умоляли прорабы.

– У нас не Куба какая-нибудь, где под каждым листом тебе готов и стол и дом! – шутил Вожатый. – И не картонные коробки вместо спальни, как в Индонезии! У нас каждому – по квартире благоустроенной! Каждому, даже непутевому, квартира полагается, потому что и непутевый является равноправным членом общества. Закон!

Из отдаленных районов на стройку свозили молодых женщин и мужчин. Приехавшие быстро образовывали семьи, рожали детей и, что называется, – в добрый путь, товарищи! Мужчины и женщины, не состоящие в браке, носили на запястьях разноцветные игривые ниточки, а замужние и женатые – строгие проволочные браслеты. Для контроля и поддержания порядка в городе Загорске была создана спецкомендатура, а для контроля за спецкомендатурой – особый отряд органавтов. Если на проезжающей мимо машине увидите номер с буквами ООО, знайте – это они, органавты. Органы были представлены в любом учреждении: и в аптеке, и на заводе, и на катке, и на космодроме, и в ветлечебнице, на фабрике, в школе, в булочной и просто на улице – везде и всюду! Некоторые предлагали ввести представителя органов в семьи, где насчитывалось больше пяти детей. Но Вожатый не позволил.

– Семью не тронь! Семья – ячейка общества! Читайте классиков! – возмущался Он.

Одним словом, весь этот огромный организм под Загорском должен был поставить к назначенному сроку спецпродукцию, а именно – Луноход. Утвержденный руководителем спецпредприятия космонавт Игоревский постоянно перебирал секретные фотографии и требовал воспроизводить лунную поверхность как можно точнее.

– Машина-то по Луне должна ехать, не по полю! – нервничал космонавт.

Чувствовалось, что Игоревский слишком сильно переживает за дело, даже сверхсильно. Поэтому он часто срывался и уходил в штопор. Работы в Загорске не прекращались ни днем, ни ночью, ни в выходные. Срок был поставлен четкий, и к установленному дню Луноход должен был под торжественный Гимн проехаться в стенах так называемого Молокозавода по созданной учеными «Новой Луне», а потом его на ракету и – в космос, на ту самую далекую Луну! Принимайте!

15

Он приказал запустить Луноход – к Празднику Его восемьдесят пятого дня рождения. Вообще-то, каждый год Вожатому отмечали пятьдесят – звездный юбилей. И это никого не удивляло, за тридцать лет эти юбилеи стали доброй традицией. К юбилеям готовились загодя, украшали цветными ленточками городские проспекты, у подножия Его золотых монументов и перед гигантскими портретами, величиной с многоэтажный дом, рыхлили чернозем и высаживали цветы, которые наутро распускались и благоухали, броскими разноцветными красками разрисовывали серые асфальтовые дороги. Его героические статуи высились не только у зданий местных администраций и вокзалов, они красовались повсюду – на площадях, в скверах, парках, перед школами, заводами, больницами. Со всех сторон на вас смотрело умудренное опытом, просветленное лицо – в магазинах, ученических классах, в детских садах, на производстве, в квартирах, на транспорте. В последний год рядом с Вожатым стало появляться изображение Дорогого Сына. Специальное министерство занималось изготовлением таких плакатов, барельефов, бюстов, статуй, значков, открыток, сувениров, всего, что было связано со священным именем. Минспецинформ утверждало художественное или фотоисполнение образа, тираж, определяло стилистику, размер, наклон, подсветку, благоустройство. Присутствие Вожатого стало обязательной принадлежностью всякой комнаты, но Его изображение нельзя было повесить куда вздумается, портрет устанавливали в строго определенных местах. Сначала сотрудники министерства выезжали и просматривали предназначенное к размещению помещение. Если это была обыкновенная квартира в жилом доме, беседовали с жильцами, с соседями, с участковым, после на каждую комнату, включая балкон и коридор, заводили паспорт-сертификат. В паспорте указывался почтовый адрес помещения, принадлежность, размер и исполнение размещаемых изображений. К паспорту-сертификату обязательно прилагался подробный план. И все это для того, чтобы не задрать Образ слишком высоко и не опустить предельно низко. Портрет старались разместить так, чтобы на каждого члена семьи, включая детей, он оказывал благоприятное воздействие. В Тетрадь Регистрации заносили психологическую оценку проживающих. Из их числа назначался «сопровождающий», то есть тот, кто каждое утро должен производить осмотр портрета, стряхивание специальными кисточками соринок и пыли, а раз в год – бережно протереть Вожатого суконкой. В ведомство Минспецинформа передали службы бюро технической инвентаризации, чтобы работа с вездесущими изображениями шла более целенаправленно, можно сказать, по науке. Если изображение Вожатого размещалось в крохотной спальне или в неудобном коридоре, оно, как правило, было черно-белым, тридцать сантиметров на сорок. Другое дело – школьный класс или кабинет терапевта в районной поликлинике. Там эти изображения были цветными и выглядели подчеркнуто торжественными, – от метра на шестьдесят до полутора на метр, и менялись каждые три месяца, чтобы усиливать благостное впечатление. Очень важно, чтобы изображения Вожатого соответствовали временам года. Например, если наступала зима, Вожатый смотрел с фотографии одетый в теплое твидовое пальто с каракулевым воротником, на голове аккуратно сидел изящный, под цвет воротника, меховой пирожок; летом – Он загорелый, искренне улыбался в свободной белой рубашке с короткими рукавами, а глаза Его, синие-синие, светились продолжением безоблачного бирюзового неба; осенью Вожатый одевался в строгий темный костюм с неброским однотонным галстуком, который эффектно выделяла ослепительная сорочка; а вот весной Он носил любимый темный пуловер и аккуратную короткую стрижку. Актовые залы, помещения столовых, фойе слайдотеатров украшались величественными, в полный рост, позолоченными статуями Вожатого. Три из них отлили из самого настоящего золота. Одну установили перед Мавзолеем, прямо на Красной Площади, другую в Кремле, напротив Успенского собора, а третья вознеслась в небо на Площади Армии, как раз перед входом в «Музей жизни», где в незапамятные времена находился Центральный военный театр. Подземные туннели, станции метро, городские переходы, лестничные клетки жилых и административных зданий удивляли волевыми барельефами. Все было четко продумано и определено. Даже в автомобиле или в санях оленьей упряжки Его мини-портрет, заламинированный в непромокаемый пластик, должен был улыбаться выше иконки со святыми. В непроходимой тайге на каждую тысячу верст насчитывалось сорок тысяч вездесущих изображений, пятьсот из них – плакатного формата, остальные, миниатюрные, выполненные на нержавеющем металле. Их, отступив на полтора метра от земли, приколачивали к стволам деревьев или устанавливали на стационарных железных креплениях, а вот с биг-бордами приходилось труднее. Инструкция требовала, чтобы плакат просматривался с полуокружности радиусом не менее пятидесяти метров и находился в видимости звериных троп, тогда увлеченный охотник, крадучись за добычей, увидав Вожатого, восхищался и вспоминал о Родине. Морские платформы применялись для показа Вожатого на воде. Сейчас судостроители ломали головы над конструированием подводной версии. Массовое производство воздушных змеев и плакатная аэроавиация делали Вожатого обитателем небес. На смену воздушным змеям и аэропланам приходили надежные дирижабли с автономной подсветкой. Воздушные плакаты обязательно делали люминесцентными, чтобы в грозу, в ослепительном сверкании молний они производили впечатляющий эффект. С рождения каждый ребенок получал стальную цепочку с титановой пластиной. С лицевой стороны этой нестираемой пластинки неподдельно улыбался Он, а на обратной были нанесены сведения о владельце – фамилия, имя, отчество, пол, число, месяц, год и место рождения, порядковый номер в Книге Регистраций, опознавательные коды родителей.

Минспецинформ занимался и обслуживанием вездесущих изображений, что было делом принципиально важным и по-настоящему трудоемким. Леса, пустыни, болота, реки, озера, моря, горы, небо, заводы, квартиры, тоннели, общественные здания, технические и инженерные сооружения, узлы коммуникационных линий, шахты – везде присутствовал Он и вдохновлял людей. Сотни тысяч сотрудников министерства вдумчиво, по плану, осматривали каждый закуток, каждую лазейку и обустраивали месторасположение Вожатого. Его лицо помогало преодолевать трудности. Заглядывая в наполненные правдой глаза, хотелось взбодриться и веселее шагать по жизни. На одном из плакатов Вожатый сердечно улыбался, обнажив белоснежные зубы, на другом дружески помахивал открытой ладонью и тоже улыбался, на следующем – стоял в полный рост, а над Его головой лучилось весеннее солнце, озаряя мирное, пронизанное беспредельной голубизной небо. При въезде на Кутузовский проспект Он летел над городом в строгом двубортном костюме с Большой бриллиантовой Звездой Республики в петлице. Такую награду кроме него носил его Брат – Командующий Армией и Флотом, по совместительству Главный школьный учитель, и Любимая Сестра Татьяна, которая вот уже пять лет как приняла монашество. Саввино-Сторожевский монастырь под Звенигородом стал ее духовной резиденцией. Святая Татьяна получила Большую Звезду Партии за исцеление многих тысяч больных. Лечила она наложением на нездоровое место своих Чудесных Рук. Совершенно случайно выяснилось, что ее руки лечат. Однажды у Вожатого захворала собака, забилась под стол и загрустила, от прежней щенячьей веселости не осталось и следа. Целые сутки собака не показывалась наружу, а когда ее вытащили, не хотела даже кусаться! Тут-то и подоспела Татьяна. Стоило ей дотронуться до щенка, как тот взвизгнул и, виляя хвостом, убежал на двор. С этого-то все и началось. Потом Любимая Сестра исцелила окоченевшего на морозе снегиря, который, отогревшись в ее чутких ладонях, открыл глаза и начал чирикать, потом под воздействием благостных рук слепая лошадь стала узнавать конюха и кивать головой, а дальше и не упомнишь! В прошлом году многие тысячи чудесно исцелившихся в сопровождении товарища Фадеева подошли к стенам Кремля, заполонили Александровский сад и Манежную площадь и стали требовать, чтобы о Татьяне узнала страна. На пятый день Вожатый выслушал пришедших и присвоил Сестре высочайшую Правительственную награду. Но сколько бы ни делала Сестра благостного, сколько бы Любимый Брат ни принимал ответственных военных решений, нигде, ни в одном месте вы бы не увидели их портретов. Гражданам запрещалось хранить дома любые изображения, включая фотографии родных и близких. Архивная комната в каждом районе была завалена письмами, вырезками из газет, фотографиями, если как следует порыться, обязательно отыщешь своих. Но порядок есть порядок – места проживания посторонними предметами не захламляй! Если нюни распустил, по близким соскучился – шагай в архивную комнату и ковыряйся. Может, и себя маленького, в обнимку с родителями на карточке отыщешь, но домой уносить ничего не смей, не положено! Только Вожатый мог разделить с нами одиночество, лишь Он ласково улыбался на ночь и молча, одними глазами, желал доброй ночи! И незачем путать Его с другими! А если гражданину захотелось узнать что-нибудь новенькое, пролистнуть познавательную энциклопедию, повертеть в руках замысловатый глобус – на здоровье! – зайди в библиотеку или в музей и там усердствуй – никаких секретов от народа у Партии не существует! Изучай, товарищ, что нравится, листай, мысли, для того и музеи с библиотеками предназначены. А вот бесконтрольное творчество дома или на работе в обеденный перерыв не дозволяется, не глупи!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.