Возвращение в темноте

Бенни угрожающе шагнул ему наперерез.

– Ну нет! Мне еще нужно тебе кое-что сказать! Сделка есть сделка и обещание есть обещание. Еще никто не смел обманывать Бенни Милагроса! Никто! Ты понял? И я заставлю тебя...

– И как же ты это собираешься сделать? – Кроукер вошел в открывшиеся двери лифта. – Попросишь своих колумбийских дружков уговорить меня?

Двери начали закрываться, но Бенни бросился вперед и разжал их. «С меня довольно!» – мрачно подумал Кроукер, изо всех сил толкнул Бенни в грудь, тот отлетел к противоположной стене, и двери лифта закрылись.

Поднявшись наверх, Кроукер помедлил, стараясь успокоиться. Встреча с Бенни произвела на него тяжелое впечатление. Что-то странное происходило между ними. Казалось, они говорили на разных языках. Трудно было представить себе, что всего пару дней назад они вместе выходили в океан на «Капитане Сумо». Теперь от их дружбы не осталось и следа. Неужели Бенни втерся к нему в доверие только для того, чтобы заставить отправиться вместе с ним в этот таинственный полуночный рейс, который имел почему-то такое важное значение для него?

Однажды во время рыбалки в заповеднике Кроукера укусила карликовая гремучая змея. «Я чувствую твое напряжение, – сказал Каменное Дерево, делая надрез на месте укуса. – Яд будет нейтрализован через считанные минуты, так почему же ты волнуешься?» Кроукер ответил, что в жизни слишком много вопросов, на которые он еще не нашел ответа. Тогда Каменное Дерево произнес замечательную фразу: «Если ты не можешь найти ответ, значит, задаешь себе неправильный вопрос».

Прежде чем отправиться на поиски Дженни Марш, Кроукер решил заглянуть к Рейчел. Возле ее постели, заложив руки за спину, стоял доктор Стански. Он быстро взглянул на Кроукера и холодно кивнул в знак приветствия.

Кроукер подошел к изголовью постели и поцеловал Рейчел в лоб, который оказался неожиданно горячим.

– Что случилось? – взволнованно произнес Кроукер. Казалось, доктора Стански тронуло отчаяние, прозвучавшее в голосе Кроукера.

– К сожалению, у меня для вас плохие новости. У Рейчел развивается сепсис. Положение, безусловно, серьезное. Но здешние врачи делают все, что в их силах. – Он показал на две новые капельницы. – Они применяют сильнейшие антибиотики. Теперь остается только ждать, поэтому я уговорил миссис Дьюк поехать домой отдохнуть. Она просидела возле Рейчел целый день, и ее нервы совсем расстроены. – Тут он заметил, в каком состоянии был Кроукер. – Пожалуй, вы выглядите ничуть не лучше.

– Я упал с грузовика, – скривился Кроукер.

– Шутить изволите? – Доктор Стански неодобрительно взглянул на него исподлобья. – Дайте-ка я осмотрю вас. – Он расстегнул рубашку Кроукера. – Да-а... вот это грузовик...

– Ну как, вам удалось найти донорскую почку? – спросил Кроукер, надеясь, что ему все же удастся избежать сделки с Майером.

Доктор Стански покачал головой, натягивая резиновые перчатки.

– Боюсь, все мои старания напрасны, – пробормотал он.

Взяв пинцет, он извлек из кровавой ссадины на правом плече Кроукера несколько кусочков щебенки.

– Я ничего не могу сделать для нее, совсем ничего, – сказал доктор Стански, обрабатывая антисептиком порезы и царапины на теле Кроукера. – Я испробовал решительно все. – Он бросил ватный тампон в эмалированный лоток. – Но мои надежды не оправдались. – Он стянул с рук перчатки и бросил их вслед за тампоном. – Видите ли, для медиков, особенно для тех, кто имеет дело с донорскими органами, вопросы врачебной этики имеют громадное значение. – Он пристально вгляделся в безжизненное лицо Рейчел. – Теперь она в руках Божьих, нам остается только молиться.

Поблагодарив доктора Стански, Кроукер вышел из палаты. Он был сильно расстроен, голоден, к тому же все тело болело, как после побоев. Только теперь он вспомнил, что весь день у него не было и крошки во рту.

Доктора Марш он нашел в комнате отдыха, где она недавно посвящала его в секреты регистрации донорских органов. Деятельность братьев Бонита представляла собой совершенно иной аспект этой проблемы.

Увидев Дженни Марш, Кроукер остановился как вкопанный. Она была поразительно красива в черных брюках, зелено-голубой блузке и черном замшевом пиджаке. Умелый макияж придавал ее кошачьему личику еще большую привлекательность. Блестящие густые волосы были свободно распущены по плечам.

– Доктор Стански сказал мне, что моя племянница доставила вам хлопот, – сказал он, любуясь молодой женщиной.

Дженни мрачно кивнула:

– Не могу понять, почему нам никак не удается справиться с сепсисом.

– Доктор Стански считает, что виной тому чрезвычайная ослабленность Рейчел.

– Согласна, – нахмурилась Дженни. – И все же странно... Она получает курс сильнейших антибиотиков, с помощью которых даже ослабленный организм мог бы вполне успешно бороться с сепсисом, ведь ей же не восемьдесят лет в конце концов! – Она покачала головой. – Однако факт остается фактом, нам не удается избавиться от сепсиса, и он ее постепенно убивает. Теперь донорская почка становится еще необходимее.

Кроукер вытащил пачку документов, полученных от Майера.

– Надеюсь, я принес хорошую новость.

Он подвинулся ближе к свету, и Дженни увидела ссадины и синяки на его лице.

– О Боже! – воскликнула она. – Что с вами случилось?

Кроукер потрогал челюсть, до сих пор нывшую от удара Антонио.

– Сегодня мне крепко досталось. Но не стоит из-за этого волноваться. Доктор Стански уже обработал мои раны, пока мы с ним разговаривали. Удивляюсь, как он не выставил мне счет за медицинские услуги. – Помедлив секунду, Кроукер протянул ей документы: – Дженни, скажите, это может спасти жизнь Рейчел? Без всяких медицинских околичностей, да или нет?

Она задумалась, и Кроукер понимал, о чем она размышляла. Врачи долго добивались статуса полубогов, а довериться собеседнику означало на время отказаться от этой привилегии.

Наконец она кивнула:

– Хорошо, я буду с вами полностью откровенна.

– Поверьте, я очень высоко ценю ваше доверие.

Дженни просмотрела документы и, немного помолчав, спросила:

– Лью, вы серьезно собираетесь воспользоваться незарегистрированным донорским органом?

– Это зависит от того, что вы скажете, – ответил он. – Это настоящие документы? Такая почка действительно существует?

– Да, похоже, документы настоящие, но...

– Тогда я добуду эту почку.

– Но... – Дженни вскинула зеленые глаза на Кроукера.

– Никаких «но»! Сейчас важно только одно – спасти жизнь Рейчел.

– Но вы даже не знаете, откуда взялась эта почка! – резко возразила Дженни.

Кроукер постучал пальцем по пачке документов.

– Судя по этим бумагам, она оттуда же, откуда берутся другие донорские органы – из Объединенной сети трансплантатов.

– Правильно, – сказала Дженни, но глаза говорили иное. – Но этого не может быть, потому что я постоянно запрашиваю их базу данных, и клянусь вам, там такой почки нет! – Она взмахнула пачкой документов. – Последний раз я проверяла это пару часов назад, между операциями. Эта почка не зарегистрирована, это незаконно!

Кроукер почувствовал, как у него подогнулись колени, и вся боль, которую ему пришлось испытать за весь этот долгий и изнурительный день, снова навалилась на него.

– Боже милостивый, Дженни, не делайте этого, пожалейте Рейчи! Ведь раньше вы говорили, что для нее могли бы сделать исключение и пересадить ей незарегистрированную почку!

– То была минутная слабость или минутное безумие... – Она явно смутилась. – Сама не понимаю... – Она покачала головой. – Но теперь благоразумие и здравомыслие вернулись ко мне. Я не прикоснусь к незарегистрированной почке.

– Даже если речь идет о спасении жизни Рейчел?

– Да, даже в этом случае, – ровным тоном ответила она.

Напряжение между ними росло. Дженни обладала сильным характером и привыкла придерживаться строгих принципов. Это было ее достоинством, но сейчас Кроукеру нужно было, чтобы она вошла в его чертовски трудное положение. Ведь это его, а не ее племянница могла умереть в любую минуту, ведь это он потерял эту девочку много лет назад и чудом обрел ее вновь в этой трагической ситуации. Мысль о том, что он может опять потерять Рейчел, и на этот раз навсегда, была нестерпимой.

– Лью, я знаю, вы готовы сдвинуть горы для нее, – сказала Дженни, опровергая его мысли. – Я вижу это в каждом вашем движении, в каждом вопросе и взгляде. Но вы должны выслушать меня. Нельзя, вы слышите, нельзя пользоваться незарегистрированной почкой! В противном случае вы не только совершите смертельный грех, но сами станете соучастником гнусного преступления!

Ее зеленые глаза сверкали решимостью, и Кроукеру стало окончательно ясно, что они оба зашли в тупик.

Что бывает, когда коса находит на камень?

Но самое страшное заключалось в том, что он признавал ее правоту. Думая об Антонио и Хейторе, этих чудовищах, охотившихся за людьми, словно за лесной дичью, и вырезавших у них внутренние органы, Кроукер точно знал, что ни за что на свете не согласится быть их соучастником. Но у него еще осталась призрачная надежда на то, что почка, которую ему предлагал Майер, была получена не преступным путем, поэтому он решил пройти весь путь до конца, даже если этот конец окажется слишком страшным и жестоким.

– А что, если эта почка получена законным путем? – спросил он.

– Гадание на кофейной гуще, Лью...

Поколебавшись, она все же подошла к компьютеру. Глядя на ее руки, Кроукер подумал, что у хирургов и у музыкантов одинаковые пальцы, умные и словно существующие сами по себе, выполняющие каждый свою задачу, что создавало впечатление, будто у человека не две, а по крайней мере десять рук.

Быстрыми, уверенными движениями Дженни набрала код доступа к базе данных Объединенной сети трансплантатов. Голубоватый отсвет экрана падал на ее лицо и делал ее похожей на сказочную фею из детской книжки. Получив подтверждение доступа в базу данных, она набрала на клавиатуре серийный номер почки, которую предлагал Майер. Взглянув на экран, она вдруг слабо ахнула.

– Что такое? – встревоженно спросил Кроукер, который со своего места не мог разобрать текст на экране.

– Этого не может быть, – прошептала Дженни, поворачиваясь к Кроукеру. – Эта почка действительно зарегистрирована! Более того, она зарезервирована для Рейчел!

Кроукера захлестнула горячая волна радости.

– Значит, она существует, – прошептал он. – И она вполне законна.

Ему казалось, что в окружающей его полной тьме безнадежности вдруг засиял луч надежды, дорога к которому была опасной, пустынной и губительной для его души. Но для Рейчел это был благословенный путь к спасению, к жизни.

– Слава Богу! – едва слышно произнес он.

Потом ему в голову пришла новая мысль.

– Дженни, если эта почка уже в банке данных Объединенной сети трансплантатов, то, возможно, мы уже можем получить ее, раз она зарезервирована для Рейчел?

Пробежав пальцами по клавиатуре, Дженни покачала головой.

– Не получится. Хотя орган зарегистрирован, он еще «на пути» к банку. И это обычное дело. Как только получено согласие донора, проводят анализы крови и антигенов, и тут же сообщение об этом органе поступает в информационную сеть. Полагаю, донор находится где-то в Южной Флориде, но сама почка еще не готова.

Кроукер чертыхнулся про себя. Он-то надеялся перехитрить Майера и заполучить донорскую почку без выполнения неслыханных условий адвоката. Однако Майер, похоже, все предусмотрел.

Дженни выключила компьютер и откинулась на спинку стула. Она прикрыла глаза, и Кроукер залюбовался ее профилем, изящным и строгим.

Потом она взглянула на Кроукера и спросила:

– Лью, как вам удалось совершить это чудо?

Он беспомощно развел руками.

– По самому определению, чудеса не поддаются объяснению.

– Согласна. И все же, как вы это сделали?

Кроукер молча смотрел ей в глаза.

– Ну хорошо. – Она опустила свои зеленые глаза. – Но время идет, сепсис убьет Рейчел за несколько дней, если нам так и не удастся с ним справиться. Шансы на спасение тают с каждым днем... Скажите вашему донору, что мне понадобится некоторое время, чтобы проверить результаты тестов, указанные в документах. Обычно я делаю биопсию почки реципиента, прежде чем решиться на трансплантацию, но в данном случае я не стану этого делать, так как состояние Рейчел слишком тяжелое, чтобы она могла перенести сразу две операции подряд. Как только почка будет получена, я немедленно приступлю к проведению операции по ее пересадке.

– Отлично, – сказал Кроукер, чувствуя, как за ним захлопнулась стальная дверь. Теперь у него нет иного выхода, кроме как позвонить Майеру и принять ужасные условия сделки. Он должен был сделать это ради спасения жизни Рейчел. Завтра, после полуночи он убьет Хуана Гарсию Барбасену. Сам дьявол взял Кроукера за горло и было неизвестно, отпустит ли он его после выполнения условий Майера.

Словно во сне или под действием наркотиков он протянул руку к телефонному аппарату на столе рядом с компьютером и набрал номер Майера. Он оставил на автоответчике срочное сообщение и номер своего сотового телефона.

– Я должен дождаться, пока мне перезвонят, – сказал он Дженни.

– Хорошо. Ну что же, здесь нам делать больше нечего. – Она приложила руку к животу. – Похоже, мой желудок требует пищи. Он настоятельно просит покормить его.

Когда они подъехали к ресторану, пошел дождь, и не просто дождь, а настоящий тропический ливень.

Ресторан «Огни гавани» располагался недалеко от того района, где жила Мэтти, и был очень популярен среди молодежи. В этом ресторане звучала музыка шестидесятых годов, вновь вошедшая в моду. Кроукер припарковал машину, с трудом найдя свободное место, и заглушил мотор. Некоторое время он сидел неподвижно, глядя на уличные огни, отражающиеся в блестящем зеркале мокрого асфальта. Между машинами пробегали люди, согнувшись от ветра и дождя.

– Кажется, вы сейчас очень далеко отсюда. Что вы там видите?

Кроукер вздрогнул и очнулся. Как он мог забыть про Дженни?!

– Я думал обо всех обещаниях, которые я давал и исполнял. Ни одно из них не кажется мне столь важным, как обещание оберегать Рейчел от всех бед и напастей, которое я дал сам себе.

В ресторане было прохладно. Загорелая длинноногая официантка с любезной улыбкой повела их через отделанный деревом зал. Справа, сквозь клубы пара поблескивала сталью кухня, слева шумел переполненный бар. Звучала старая песенка – «Увидимся в сентябре», напомнившая Кроукеру жаркие ночи его юности.

– Может, мы сядем на веранде? – спросила Дженни. – После целого дня, проведенного в операционной, шумные компании действуют мне на нервы.

Кроукер отметил, что усталость не только не лишила Дженни привлекательности, но, напротив, добавила ей томного очарования.

– Слишком много человеческой плоти прошло сегодня через мои руки...

Кроукер с готовностью кивнул:

– Согласен. У меня голова раскалывается от кондиционеров.

Кроме них, на веранде под огромным голубым навесом никого не было. Официантка зажгла на их столике свечи. Нежное оранжевое пламя дрожало под порывами ветра, отбрасывая неровно пляшущие тени на стену.

Дженни заказала шотландское виски, а Кроукер – содовую с лимонным соком и двойной кофе. Сидя напротив Дженни, он любовался игрой живого пламени свечей в ее зеленых глазах.

Дождевые струи барабанили по навесу, разбрызгиваясь крохотными фонтанчиками на перилах. Официантка принесла заказанные напитки и меню.

Кроукер залпом осушил бокал с содовой и принялся за кофе.

– Могу я задать вам один вопрос, Дженни? – Получив ее молчаливое согласие, он продолжал: – Вам лично приходилось сталкиваться с нелегальными донорскими органами?

Дженни молча внимательно поглядела на Кроукера. Наверное, именно так она смотрела на вскрытые тела пациентов на операционном столе. Наконец, она произнесла:

– Это из-за Рейчел стало для вас навязчивой идеей?

– Из-за нее, – согласился Кроукер. – И по другим причинам тоже.

– В вас сейчас говорит детектив?

– Вы не ответили на мой вопрос.

– Нет, лично я с этим не сталкивалась. Я уже говорила вам, как отношусь к нелегальным органам.

К ним подошла официантка принять заказ. Дженни заказала мексиканский салат и жареного морского налима со спагетти. Кроукер попросил то же и для себя.

Когда они снова остались одни, Кроукер сказал:

– Тем не менее был такой момент, когда вы практически согласились пересадить любую почку, невзирая на ее происхождение.

– Да, я всерьез думала об этом. – Дженни отпила глоток виски. – Мне это напомнило медицинский колледж. – Она поглядела на Кроукера поверх рюмки. – Временами я чувствовала себя послушницей женского монастыря, мечтающей о сексе. Мои учителя рассказывали о методах проведения той или иной операции, а я все подвергала сомнению. Правильно ли это? Возможно, существует другой, лучший метод? Такие еретические мысли посещали меня не всегда, а только тогда, когда обсуждались сложные операции – например, онкологические – с серьезными побочными эффектами. И тогда я начинала задумываться, почему они приносят больше вреда, чем пользы? Даже если пациенту удавалось сохранить жизнь, он становился слабым, искалеченным существом, обреченным мучиться все оставшиеся годы...

Сильный порыв ветра едва не задул пламя свечей.

– То же самое произошло и сейчас. Меня вновь посетила еретическая мысль, но теперь ко мне вернулось благоразумие.

Кроукер молча прихлебывал кофе, размышляя над ее словами. Она говорила ему сущую правду – для нее медицина была все равно что религия, потому что могла объяснить необъяснимое, превратить хаос в порядок. И нарушение ее правил, пользуясь словами Дженни, было равносильно смертному греху, потому что, кроме этих правил, между ней и непроглядной бездной не было ровным счетом ничего. В этом отношении они были похожи – оба стояли на страже жизни, борясь со злом.

И вместе с этими мыслями к Кроукеру пришло осознание, что стена, разделявшая их, исчезла, оставив их в пугающей близости друг к другу.

Непрекращающийся ливень без устали барабанил по навесу, зловеще пророкотал раскат грома, и через секунду бело-голубая молния прошила темное небо. Коричневый пеликан, потревоженный в своем гнезде под мостом, расправил крылья и медленно полетел низко над водой, выставив вперед огромный клюв.

На веранде появилась официантка с подносом, и в ту же секунду зазвонил сотовый телефон Кроукера. Пока темноглазая официантка расставляла тарелки с едой, он отошел в самый дальний неосвещенный угол веранды. Он прислонился к перилам, дождевые капли падали ему за воротник.

Это звонил Марсель Рохас Диего Майер. Крошечные цифры на кнопках сотового телефона Кроукера горели зеленым фосфоресцирующим светом. Он слушал Майера, не сводя глаз с лица Дженни, как будто ее вид помогал ему противостоять красноречию адвоката. Стоя у последней черты, он вдруг ощутил поднимавшийся откуда-то изнутри страх.

– Договорились, я весь к вашим услугам, – с трудом выдавил Кроукер.

– Вот и отлично! – откликнулся Майер. Казалось, он ни минуты не сомневался в таком исходе. – Значит, осталось только передать вам информацию об объекте. – Он имел в виду жертву, Хуана Гарсию Барбасену, и проявлял разумную осмотрительность, зная, что Кроукер разговаривает по сотовому телефону. – Время прибытия не изменилось – завтра в полночь.

– Где? – Кроукер вновь взглянул на Дженни. Сейчас ему как никогда прежде хотелось быть рядом с ней, стать ее частью, чтобы потом, когда случится неотвратимое и он запятнает свою душу несмываемым страшным грехом, иметь возможность хотя бы надеяться на спасение, идущее от Дженни.

– Об этом не стоит говорить по телефону, – сдержанно произнес Майер. – Приблизительно на юге.

Значит, рядом с Майами.

– Я хочу получить почку до этого времени.

– Сначала поцелуйте его в затылок, да так, чтобы он после этого не встал, – ухмыльнулся Майер. – Тогда ваша племянница получит то, в чем так нуждается.

Кроукер хотел было поспорить, но зачем? Все равно выбора у него не было.

– Мне нужна полная информация о нашем друге.

– Как раз сейчас мы заняты ее составлением, – проговорил Майер. – Он любит менять свои планы в последнюю минуту из соображений безопасности.

– Я не могу ждать, – нетерпеливо сказал Кроукер. – Состояние моей племянницы существенно ухудшилось.

– Тут требуется терпение, мистер Кроукер. Мой клиент хочет все предусмотреть, не оставляя решительно ни малейшего шанса случаю. Советую и вам последовать его примеру. – Голос Майера слегка смягчился. – Поверьте мне, информация облегчит вашу трудную и опасную миссию. Чтобы спасти Рейчел, вы должны действовать безошибочно.

«Да, я должен убить Хуана Гарсию Барбасену с первого же выстрела, – подумал Кроукер, – но что после этого будет со мной? Как я буду жить дальше?»

– А если она умрет, пока я буду ждать ваших дальнейших указаний?

– А что, если небо упадет на землю, и нас всех смоет в океан? – равнодушно отозвался Майер. – Надо надеяться на лучшее, сэр.

Интересно, была ли эта вера у самого Майера?

– Жду встречи с вами завтра в половине одиннадцатого утра, не позднее. Больше ждать я не могу, – сказал Кроукер. – Я буду на смотровой площадке, рядом с кафе для журналистов.

– Хорошо, я тоже буду там, – помедлив, ответил Майер.

– Смотрите же, обязательно приходите, – сказал Кроукер. – Время сейчас работает против меня.

Спрятав сотовый телефон в карман, Кроукер вернулся к столику.

– Я попросила унести наши тарелки, иначе еда остыла бы, – сказала Дженни, и в ее глазах он увидел молчаливый вопрос.

Благодарно кивнув, Кроукер сел на свое место. То, что она не стала есть без него, было приятно, словно нежный поцелуй в щеку. Кроукер старался успокоиться. Не имело значения, что ждало его впереди. Надо было спасать Рейчел.

– Ну как? Все в порядке? – не сумела скрыть своей тревоги Дженни. – У нас будет эта почка?

– Да, как только я заплачу за нее.

– Неужели деньгами?

Кроукер промолчал, удивляясь ее проницательности.

Официантка вновь принесла тарелки с едой и спросила, не хотят ли они еще чего-нибудь. Кроукер поблагодарил ее и отказался.

– Больше не буду спрашивать. – Дженни принялась за рыбу. – Собственно, это не мое дело.

Над водой поднялся туман, закручиваясь, словно венские локоны, рассыпанные по подушке.

Кроукер взглянул на Дженни. Мельчайшие капли дождевой воды сверкали бриллиантами в ее рассыпанных ветром волосах, в зеленых прозрачных глазах отражались свечи. Он пожалел, что это свидание было назначено им для того, чтобы получить ее профессиональный совет. Она ему очень нравилась, его влекло к ней.

Дженни ловко намотала спагетти на вилку.

– Пока вы там разговаривали по телефону, я думала... Собственно, дело в том, что я бы хотела быть в этом деле заодно с вами.

Кроукер вспомнил холодные желтые глаза Антонио и Хейтора и торопливо сказал:

– Не думаю, чтобы это было интересно для вас.

Он стал с деланным удовольствием есть свою рыбу, не чувствуя ее вкуса, стараясь не глядеть на обиженное лицо Дженни.

– Честно говоря, мне бы тоже этого хотелось, Дженни...

Она недоуменно вскинула голову:

– Так за чем же дело стало?

– Я падаю в какой-то колодец, слепой, словно летучая мышь днем, и не хочу тянуть вас за собой.

– Даже если я сама этого хочу?

– Дело не в вашем желании или нежелании. Вы же ничего не знаете...

– Так в чем дело? – Она развела руками. – Я очень люблю и умею слушать.

Кроукер покачал головой:

– Давайте забудем об этом.

– Вот те раз! Я от чистого сердца хочу сделать доброе дело, а вы не даете!

– Дженни...

– Нет, нет и еще раз нет! Дело зашло слишком далеко, теперь это уже вопрос доверия, не так ли? Ну хорошо, тогда выслушайте меня. – На ее лице появилось смешанное выражение горечи и сожаления. – Насколько была успешной моя профессиональная карьера, настолько оказалась несчастной моя личная жизнь. Я развелась с мужем, и мы оба тогда считали, что это произошло из-за моего чрезмерного увлечения работой. Но теперь я знаю правду, и она гораздо печальнее. Дело в том, что мой муж был хорошим человеком.

По небу прокатился громовой раскат, у пристани плясали на якорях рыбачьи лодки.

Дженни пожала плечами.

– Кто знает, может, в глубине души я считаю, что недостойна хорошего человека. Стоит только припомнить, с какими мужчинами я имела дело после развода. Взять хотя бы мое последнее увлечение – Дино. Он отлично одевался, ездил на «феррари», этакий огромный самец, гордящийся своей сексуальной силой... «Джен, я буду трахать тебя, пока ты не закричишь!» Он действительно любил так говорить, но, что гораздо хуже, мне это нравилось.

Она взглянула в глаза Кроукера, ожидая увидеть в них осуждение.

– И что же? Мы занимались сексом по полтора часа непрерывно, но вместо оргазма я получила инфекцию мочеполовой системы!