Я женщина

Вернувшись в номер, Лея приняла таблетку и устало рухнула на кровать. Аппетита не было – да и завтракать не с кем. Она не решилась спуститься к Сергею. Она вообще не знала, как начинать разговор в таких случаях.

Через час она все-таки покинула номер. Решила прогуляться по городу – времени оставалось в обрез – они улетают послезавтра. Заодно и прикупит чего-нибудь перекусить. В лифте был он. Один.

– Доброе утро, – прошептала Лея еле слышно.

– Доброе. Как спалось?

– Хорошо. А Вам?

– Разве мы вчера не перешли на «ты»? Меня ведь не подводит память – мы вчера занимались сексом.

– Наверно, – выдавила она, глупо улыбаясь. – Вроде бы, что-то такое было.

– И ты даже сказала, что хочешь быть со мной. Несмотря ни на что.

– Да, припоминаю.

– Ты ведь не заберешь свои слова назад?

– Я не знаю, чего хочешь ты. Опять – море вопросов.

– Задашь их все в кафе. Мы ведь голодны?

Они заказали тосты с тунцом, омлет и кофе. Он взял ее ладони и прижал их к губам, чтоб согреть.

– Я внимательно тебя слушаю и готов ответить на все вопросы. Но сначала – мой единственный – к тебе. Тебе было хорошо вчера ночью и ты не жалеешь об этом?

– Да. Нет. Я ответила. Теперь ты. Сначала – то же самое.

– Мне было хорошо. Но я жалею о том, что все так вышло. Я не мог держать себя в руках. Ты была так хороша. Я не знаю, что на меня нашло – наверно, у меня просто давно не было девушки.

– То есть, я тебе не нравлюсь.

– Ты мне очень нравишься. Мне просто неловко, что все вышло так.

– А в чем проблема? Два человека хотят друг друга – им ведь ничего не мешает быть вместе…? Или мешает?

Он нахмурился.

– Все очень сложно, Лея. Я сам совсем запутался в себе. Я не должен был вот так набрасываться на тебя – ты ведь меня совсем не знаешь. И уж, конечно, я не должен был… Сама понимаешь, что.

– Не беспокойся об этом – я предохраняюсь, – соврала Лея.

Его лицо просветлело.

– Понятно. Это очень хорошо.

– Ты достиг своей цели? То, чего ты ждал от этой поездки, свершилось?

– Не совсем. Да я особо и не надеялся. Ты украсила собой мое пребывание здесь. Без тебя я не решился бы сюда приехать.

– То есть, я достойно выполнила все роли – гида, переводчика, друга и проститутки? Да? Такой маленький бонус?

Она с яростью смотрела на него. Сердце билось как птица в клетке. Щеки налились краской. Кофе давно остыл – но она все-таки отхлебнула глоток, чтобы хоть немного прийти в себя.

– Зачем ты так? Ты заставляешь меня чувствовать себя каким-то подонком…

– А ты считаешь, что это не поступок подонка? Завалиться ночью в номер к девушке, которая тебя любит, и трахнуть ее? И сразу слинять после секса – типа, я не при делах – ты сама виновата – такая вся распрекрасная, что я просто не смог удержаться! Главное, неплохо все рассчитал – успел до отъезда! Я бы даже не удивилась, если бы ты сегодня поменял билеты и улетел.

– Все не так, как ты себе это представляешь, Лея! Пойми меня!

– Это с твоей стороны все не так. Потому что ты напускаешь на себя о-очень загадочный вид и хранишь все эти жуткие-прежуткие тайны! А я простая девушка, которая хочет быть счастливой. Которая от одного запаха твоих духов начинает течь! Я все поняла. Ты – типичный Дон Жуан. Приоделся, надул мне в уши – и все! Я сдалась! Я только одного не могу понять – почему Лондон? Ты мог сделать это и в Караганде – ты же видел, как я схожу с ума от всех этих твоих штучек! Ты ловко расставил сети – и я бы в них все равно угодила! Но почему здесь? Почему так жестоко? Я никогда тебе этого не прощу – ты обманул меня! Видеть тебя больше не хочу!

Она встала и вылила кофе ему на голову – прощай, кашемировое пальто! Прощай, белая рубашка! И это – спокойная и невозмутимая Лея. Знакомьтесь заново.

Он опомнился только когда она уже убежала. Погнался за ней. Настиг уже в отеле, на лестнице. Схватил за рукав. Развернул. Прижал к стене.

– Я не хочу потерять тебя. То, что ты сейчас чувствуешь, можно понять. И я готов сделать все, чтобы ты меня простила.

– Мне надоели твои тайны. Я не хочу ничего знать – но при одном условии. Скажи, что тебе от меня надо. Если ничего, и я уже тебе не нужна – отпусти меня. Просто скажи мне правду.

– Не требуй от меня ответа сейчас. Я знаю одно – ты мне нравишься, и я не хочу тебя отпускать. Я хочу проводить с тобой каждый день. Хочу быть с тобой. Просто не дави на меня. Я не могу сейчас дать тебе ответы на все твои вопросы. Обещаю – до нашего возвращения на родину я ни на шаг от тебя не отойду. Хочешь – «переезжай» ко мне в комнату? Там, конечно, не так классно, как у тебя – но все же. По крайней мере, ты будешь знать, что я никуда не сбегу до двадцать девятого.

– Но двадцать девятого – ты мне точно скажешь все.

– Обещаю.

Она почувствовала на своих губах вкус капучино, который вылила на него пять минут назад. Горький и сладкий одновременно – как символично – такой же, как и он сам.

Мария

Тяжело быть беременной под Новый год. С одной стороны – все замечательно. На столе – обилие еды, и мандарины тебе, и селедка, и мясо. С другой стороны – токсикоз, будь он неладен. Мария могла пересчитать по пальцам дни, когда она спокойно могла поесть все, чего желает организм. Она даже заметно похудела – чему, конечно, была рада.

На Глеба легли основные заботы по организации праздника – закупка продуктов, уборка квартиры, планирование поездок. Решено было в новогоднюю ночь встретить с родителями Глеба, первое провести с отцом Марии, а уже второго поехать к общим друзьям в Сортировку. Мария не испытывала особого желания праздновать – и уж тем более готовить, но Глеб настоял на традиционных салатах и горячем. Также, Мария со свекровью должны были налепить пельмени. Посему, воскресным утром двадцать восьмого числа Альбина Васильевна приехала к ним в гости. Мария с утра чувствовала себя неважно – она даже не смогла нормально позавтракать, несмотря на уговоры мужа.

Глеба с утра загрузила генеральной уборкой, украшением елки и походом в магазин. Муж особо не роптал – может, до сих пор действовал эффект от посещения интим-салона, а может, просто жалел жену. Мария и сама себя не узнавала в последнее время – если раньше ей надо было поскандалить, и становилось лучше, то теперь она плакала по каждому пустяку. Настроение постоянно менялось – и муж предпочитал с ней не спорить.

Когда Альбина Васильевна, зашла в квартиру, она застала чудную картину – ее сын мыл полы в зале. Мария с недовольным (или уставшим?) видом предложила свекрови проходить, не преминув напомнить о тапочках – «Глеб только что вымыл в кухне».

– Может, ты пельмени налепишь, милый? – крикнула Мария мужу.

– Ничего страшного, Маш, мы сами справимся. Пусть Глеб отдохнет – я так понимаю, он уже с утра на ногах.

– Ой, я Вас умоляю! Только под ногами мельтешит – ну что он там сделал?! Полы помыл да консервы купил. Ну елку украсил. Занавески повесил. И устал, бедняжка. Вот они, мужчины.

– Ничего себе. И это мой Глеб? Он никогда такой хозяйственностью не отличался.

– Ну правильно. Он таким и не является. Просто видит, что я никакая – и удосужился-таки оторвать свою задницу от дивана. На работу-то не поехал.

– А что не поехал-то? Мне отец сказал, он кредит взял, чтобы тебе подарок купить?

– Одиноко мне. Представьте – он хотел до середины января уехать. Вот жук! Я ему и сказала – никуда заказ твой не денется, лучше с семьей и женой побудь.

Альбина Васильевна поджала губы, но промолчала.

– Вот, слышите? Опять телевизор врубил. Говорю же – ничем помогать не хочет. – Мария пошла в зал. Попросила мужа разобрать кладовку. Тот даже не возмутился.

Когда Мария вернулась, Альбина Васильевна решила все выяснить.

– Маш, ты себя очень плохо чувствуешь?

– Как Вам сказать… Этот токсикоз – ужас какой-то. Надеюсь, в январе такого уже не будет….

– Я заметила – ваши отношения с Глебом изменились. Спокойней он стал, что ли.

– Это он при Вас такой.

– По-моему, ты слишком много на него повесила. Я его знаю – он в быту совсем беспомощен. А ты взвалила на него все хлопоты по хозяйству. Может, хоть что-то будешь делать сама?

Мария от удивления потеряла дар речи.

– Хоть что-то? То есть, Вам кажется, что я ничего не делаю! А сейчас – не я ли леплю с Вами пельмени? И не я ли буду рожать Вам внука?

– В первую очередь – себе ребенка!

– Да что вы все заладили – себе, себе! Не только я сделала этого ребенка.

– Но только ты его хотела, – понизила голос почти до шепота свекровь. – Да, не смотри на меня так. Я знаю, что ты выпилила Глебу весь мозг – потому что у тебя была идея фикс – забеременеть! Он не был к этому готов. А теперь, когда ты добилась своего, тебя опять не устраивает мой сын. По-моему, он чересчур мягок. Я бы на его месте уже проявила характер.

– И что бы Вы сделали?

– Ну не мыла полы бы точно! Твой срок – около трех месяцев, видимых признаков вообще нет. С токсикозом можно и готовить, и продукты покупать, и шторы вешать. Не умирает никто от токсикоза – уж мне-то можешь не рассказывать. Глеба жалко. Он-то верит тебе. Он теперь действительно ждет этого ребенка. И тебя жалеет.

– Глеб сломал мне нос – и Вы это знаете. Как-то мало похоже на жалость, правда? Он далеко не подарок. Не делайте из него страдальца. Не сломается. Он после Нового года почти по месяцам не будет дома – и я все буду тащить на себе.

– Ты женщина. Это наша женская доля – все тащить на себе… Не обижайся, Маша. Я не хотела тебя обидеть. Просто цени Глеба. Он любит тебя. Ты тоже отвечай ему тем же. Просто уважай его и не садись ему на шею. Вот увидишь – будет вам счастье.

Мария ничего не сказала. Эти слова надолго запали ей в душу. Вечером она даже поблагодарила мужа за его помощь и приласкала его.

Александра

Александра не зря ожидала от дочери подвоха – накануне Нового года в их отношениях наступило «видимое перемирие». Но она знала – дочка еще подкинет ей сюрприз. Так и произошло. Двадцать восьмого числа она подошла к маме – Владимира, естественно, в этот момент дома не было.

– Мамулечка… – начала Вася, но Александра резко ее оборвала.

– Говори, что тебе надо. Просто так не подойдешь – я же знаю.

– Не обижайся на то, что я тогда тебе сказала… У меня просто месячные очень болезненные в этот раз.

– В твоем случае главное, чтоб они были.

– Хорошо. Раз ты по-хорошему не хочешь – скажу как есть. Ты должна попросить у папы купить мне новый «Айфон».

– Мне нравится это «ты должна». С какой это радости?

– Ну тебе же невыгодно сейчас ссориться со мной.

– Ты меня опять шантажируешь?

– Не опять. Я только начала. Я все знаю про вас – и могу рассказать папе.

– Ты хочешь, чтобы мы развелись?

– Вы не разведетесь.

– Зачем ты причиняешь мне такую боль? Ты же не хочешь проблем. Я ведь тоже много такого могу рассказать папе, что ему не понравится.

– Например то, что ты заставила меня сделать аборт?

– Заставила? По-моему, ты сама просила тебе помочь…

– Я была в отчаянии. А ты не нашла другого выхода. Думаешь, отец будет рад, что я не оставила ребенка?

– Сначала ты его сделала со своим безголовым Антоном!

– Я скажу папе, что он меня сам соблазнил.

– И поэтому, ты продолжаешь с ним встречаться…

– Я скажу, что не встречаюсь.

– Какая же ты… Ты пойми – никому от твой правды лучше не станет. Да, ты сделаешь мне гадость! Да, мы поссоримся с папой! А дальше что?!

– Но ты же этого не допустишь… и у меня появится «Айфон». Всем будет хорошо.

Александра промолчала. Но на следующий день, после их редкого секса с мужем – видимо, скучая по Максиму, она перенесла на Владимира всю свою страсть – она сказала дочке:

– Можешь все рассказывать папе. Никакого тебе «Айфона» за твое поведение.

– Ты что, сама ему все уже рассказала?

– Не твое дело.

Накануне Александра попросила у мужа шубу – раньше ее мало заботило, как она выглядит – бегала по городу в пуховике и джинсах. Теперь же ее статус ей не позволял так выглядеть – она хотела быть очень привлекательной, в первую очередь, конечно для Максима. Она стала носить облегающие платья с разрезом, чулки и сапоги на шпильке. Теперь она почувствовала себя женщиной – Александра уже забыла, когда она так себе нравилась. Владимир готов был купить ей столь дорогой подарок –но и шубу, и «Айфон» Владимир бы точно не смог осилить. Значит, дети в этом году получат скромные подарки – так они решили с мужем. Василисе это все было знать необязательно.

– Я скажу ему все, мама. Обязательно скажу. Но не сейчас. Пока радуйся жизни.

– Ты мне угрожаешь?

– Нет, мамуля. Что ты! Просто говорю тебе на будущее. И мне неважно, что тебе скажет папа. Я просто не могу смотреть на то, как ты его обманываешь. По-моему, это подло.

Тридцатого числа Александра с мужем поехали в «Мир кожи и меха» и выбрали одну из самых дорогих шуб.

Глава 11

Лея

Оставшиеся два дня отпуска они провели вместе – Сергей не оставлял ее ни на минуту. Они много разговаривали – конечно, ничего личного в разговорах не было – обсуждали все на свете, кроме отношений. Он открывался для Леи с другой стороны – очень искренним, очень тонким и ранимым. И не был он совсем похож на Дон Жуана, каким представился ей сначала. Его неуверенность в себе вмиг сменялась самоуверенностью и отстраненностью – Лея не могла его разгадать. Накануне они практически не спали – пили вино в ее номере и обсуждали поездку, делясь своими впечатлениями. Неожиданно он взял ее руку и поцеловал:

– Лея, ты очень приятная собеседница. Мне легко с тобой. Жаль, что завтра улетаем. И жаль, что все так глупо вышло. Я не тот, кто тебе нужен.

– А кто мне нужен? Ты же знаешь, скажи.

– Твой ровесник, я думаю. Такой же жизнерадостный мальчик.

– А ты? Не жизнерадостный? Не мальчик?

Сергей усмехнулся.

– Я трудный.

– Опять началось… – Лея со вздохом откинулась на кровать. – Как все сложно! Капец! Не хочу трудностей. Хочу просто не думать ни о чем. Жить сегодняшним днем.

– Ничего не боишься?

– Я не знаю, чего мне бояться. Как я могу бояться!?

– Не повышай на меня голос, Лея. Я не люблю этого.

– А что ты любишь?

Он посмотрел на нее.

– Комфорт.

– Со мной тебе комфортно?

– Более чем.

– Значит, у нас есть шанс?

Она привлекла его к себе. Сергей молча смотрел, нависнув над ней, пристально и не мигая. Только сейчас ей стало страшно.

– Как мне хочется…сделать тебя счастливой. Боюсь, не смогу… Боюсь, не смогу себя контролировать.

– Если не хочешь себя контролировать – не надо.

– Это неправильно. Нам надо остановиться. Побыть какое-то время не вместе.

– Опять хочешь увильнуть? – Лея погладила его по голове. – Какой же ты красивый. Просто невозможно остановиться.

– И ты тоже очень красивая.

Сергей закрыл глаза и приблизился к ее лицу. Лея ощутила его горячее дыхание на щеке. Его губы прикоснулись к ее губам, спустились ниже. Она слегка вскрикнула, когда он прикусил ее за шею. Сквозь его шепот она различала отдельные слова: «Не должны… Не могу… Не надо… Неправильно…»

– Сколько можно разговаривать? Просто будь со мной. Мне плевать, что будет завтра. Пусть я пожалею об этом, но я не могу сейчас тебя останавливать. – Так она говорила, пока он, с трудом себя контролируя, пытался вырваться из ее объятий.

– Скажи, что хочешь этого, и я продолжу.

– Разве это непонятно? Конечно, хочу. Больше чем ты. Я не прощу тебе, если ты оставишь меня одну в таком состоянии.

– Ты и так меня не простишь. Боюсь, что возненавидишь. Но это будет завтра. А сегодня – иди ко мне. Девочка моя, как же я хочу тебя…

Проворные пальцы расстегнули молнию на ее платье. Язык дотронулся до мочки уха. Она начала выгибаться под его поцелуями и ласками, схватившись за спинку кровати. Через несколько минут комнату заполнили их стоны. Они не могли уснуть до утра. Едва оторвавшись друг от друга и восстановив дыхание, начинали все заново. Один поцелуй или прикосновение, как искры, рождали пламя.

В десять утра она с трудом разлепила глаза. Он сидел на краешке кровати, завязывая галстук.

– Надень это, пожалуйста. – Сергей протянул ей платье, отброшенное на пол вчера. – Надо собираться.

– Я хочу кофе. Может, закажем в номер?

– Нет времени. Надо собираться. Два часа до check-in.*

– Check-out*, – пробормотала она. – Я очень плохо выгляжу?

– Ты всегда отлично выглядишь. А я подонок. Я скажу тебе то, что должен был сказать с самого нашего первого дня здесь.

Ее бросило в жар. Потом в холод. Руки не слушались. Он терпеливо дождался, пока она наденет бюстгальтер и колготки. Помог застегнуть платье. А потом начал.

– Лея, выслушай меня до конца. Не перебивай только, как ты любишь. Я давно хотел поехать сюда. Это было моей целью. Поэтому и пришел на курсы. Все дело в том, что у меня есть жена. И сын. Ему почти семь. Два года назад мы расстались. Ну как расстались… Она изменила мне и призналась. Ушла. Официально разводиться отказалась. Пропала просто. На звонки не отвечала. Кое-как, через ее родителей, я ее нашел. Узнал, что она собирается переехать в Англию. Вроде как, любовник ее сюда намылился, и она за ним. С ребенком, кстати, я все это время не виделся. Что мне оставалось делать? Кое-как упросил ее маму – с ней у нас были нормальные отношения – и она дала мне номер рейса и дату сказала. Приехал в аэропорт. Увидел ее с ним… – Он замолчал. – Не смог сдержаться. В общем, арестовали меня. Выпустили спустя какое-то время. Но время было упущено. Она уехала. Помню, хорошо я его тогда отработал. Жаль, что быстро связали. И жаль, что сын это видел. Но она мне этого не простила. Это она мне сказала четыре дня назад. Помнишь, в ту ночь, когда мы первый раз… Сказала, что не любит меня больше. Сына мне никогда не отдаст. Короче, приказала мне убираться из их жизни….

– Ты любишь ее?

– Хотелось бы сказать, что нет. Не могу.

– То есть, ты решил выбить клин клином… Решил, что роман со мной отвлечет тебя, заглушит твою боль… Какой же ты… Не могу подобрать слово.

– Подонок?

– Ты любишь ее, а меня никогда не полюбишь. Зачем тогда морочил мне голову? Зачем

все это?

– Я понимаю, как ты сейчас себя чувствуешь… Но ты же вчера сама сказала, что, даже если будешь жалеть, не можешь остановиться…

– Я не знала всего этого! А ты знал! И должен был меня остановить. Себя остановить. Это же просто бред! Господи, какая же я дура! И ты говоришь, что понимаешь, как я себя

чувствую!!! Откуда? Я чувствую себя проституткой. Меня использовали два раза.

И ты сейчас сидишь весь такой чистенький и красивый, не при делах.

– Не надо, Лея, – прервал он. – Мне тоже непросто. Херово очень. Еще одна ошибка. Жаль, что ты попала в мою историю. Меня тянет к тебе. Ты нужна мне. Не думай, что я только использовал тебя. Мне было хорошо с тобой. И будет. Я уверен. Дай мне время.

– Ну, знаешь… – она встала и подошла к двери. – По-моему, тут и так все ясно. Уходи. Я буду собираться. Встретимся возле ресепшна через час.

– Почему через час? – опешил он.

– Дай мне время нормально поплакать. На это, надеюсь, у меня есть право?

– Зачем ты так, Лея? – Он встал и, уже в проеме, обернулся. – Попытайся понять меня. Не будь эгоисткой.

– Иди ты, знаешь куда!

– Через полчаса на ресепшне. Не опаздывай. И накрась глаза. Чтоб никто не понял, что ты плакала. Из-за меня.

Она с грохотом захлопнула за ним дверь.

__________________________________________________________

*1 (англ.) – заселение в номер

*2 (англ.) – выселение из номера

Мария

– Нет, Глеб. Это не нормально. Я тебе говорю, не нормально. Не может токсикоз быть таким сильным.

Она не слышала Глеба – тот очень тихо отвечал свекрови.

– Я не говорю, что она нас ненавидит – не преувеличивай. Просто некрасиво так поступать – могла бы посидеть с нами хотя бы до двенадцати, за общим столом. Ну не верю – от моих салатов ее тошнит. От запаха гуся запеченного тоже. Сидит с кислым лицом… А ты не встревай! Не защищай ее, Жень. И без тебя вон защитников сколько. Все, конечно, против меня. Я злая Баба Яга, а она – Золушка! Знаем мы, были в положении… Не манипулировали так мужиками. Беременная – не значит больная.

Она что-то еще говорила, но Мария встала и закрыла дверь в спальню, чтобы не слышать злобных речей старой ведьмы, как она в последнее время мысленно окрестила маму мужа. Перевернулась на другой бок. Это, наверно, был самый худший Новый Год в ее жизни. Хотя нет. Был один эпизод. На нее нахлынули воспоминания. Два года назад они отмечали День Рождения на квартире общих друзей. Тогда они только встречались с Глебом – правильнее сказать, пару раз переспали. Ничего серьезного она от этих отношений не ждала. До Нового Года, когда они пришли вместе, но Глеб провел ночь с другой. Дело в том, что в разгар вечеринки, когда все уже были изрядно пьяны, Мария попыталась запретить Глебу выпить в очередной раз – до этого они практически не общались за столом, он не пытался ее обнять, тем не менее, все вокруг знали – они пара.

– Что? Хватит пить? – Глеб усмехнулся.

– Да, что слышал, блин. И так уже в дрова.

– А тебе какое дело?

– Мы с тобой встречаемся, если ты забыл.

– И что? Мы здесь останемся ночевать все равно. Я вообще не понял – сегодня какое число? Вот сходи, календарь в кухне, посмотри, вернись и доложи – громко, какое сегодня число. Давай!

– Че, офигел?! – взорвалась Мария. – Куда мне идти? Сам иди.

Друзья попытались успокоить их – но тщетно. Слово за слово – и Марию было не остановить. Глеб, естественно, огрызался.

– Нет, Вадик, скажи, это нормально – баба говорит мне, когда мне пить! Ты мне не жена, никто пока. Вот будешь мне женой – посмотрим тогда.

– Какой женой! Размечтался! Щас, с разбегу! Только через мой труп выйду я за тебя замуж, понятно тебе! Вот так!

Он танцевал с Анитой – подругой хозяйки квартиры, незамужной миниатюрной блондинкой. Прижимал ее к себе на глазах Марии, пытался поцеловать. Всем своим видом показывал, что в ней не нуждается. Та в ответ пила очередной бокал шампанского и про себя ухмылялась – не безразлична ему, если тот пытается вызвать ревность. Ну и пусть. Но скоро ситуация повернулась не в ее пользу – Марию окончательно «развезло», как говорят в простонародье. Проснулась она первого января в двенадцать, с больной головой и полным отсутствием воспоминаний, чем же закончилась ночь. Тогда Вика просветила ее.

– Глеб-то ушел вчера не один. Точнее, уехал к себе.

– Как уехал? Он же хотел у вас остаться…

– Ну да, с тобой. Я еще и удивилась. Ты только на Анитку не обижайся. Она не шалава какая-нибудь. Мне правда показалось, что Глеб ей понравился. Может, что и получится у них.

Мария вмиг протрезвела.

– Вик, ты че, охренела? Мой парень уезжает с твоей подругой, а ты ее защищаешь сейчас! Ты даже не остановила их! Я уже не говорю о том, что ты меня не попыталась разбудить. Подруга, тоже мне!

– Да я пыталась! Так тебя хрен разбудишь! Ты еще что-то там бормотала, что тебе на него пофиг. Ну я и подумала – тебе пофиг, ему тоже. Что за отношения такие.

– Да какая разница, какие у нас отношения! Вика, я с тебя худею!!! Ну вообще, слов нет! Встретили Новый Год!

– Так он че, нравится тебе? А че вы так тогда общаетесь?

– Да потому что мы пару раз с ним переспали, и все пока. Он ничего не предлагал, но я-то чувствую, что я ему нравлюсь. Вспомни, сколько мне лет уже.

– Намекаешь на то, что он – твой последний шанс?

– Да кто знает. Двадцать пять – это уже охо-хо. С каждым годом все страшнее.

– Да не бойся, никуда он не денется, если ты ему реально нравишься.

И тут Марию осенило.

– Блин, Вик, а че мы сидим? Давай быстро Анитке звони! Узнай, как их ночь там прошла. Ну как бы из любопытства – не говори, что я рядом.

– А то она не догадается, – процедила Вика, набирая номер.

Она пожалела о том, что вообще решилась на все это. Анита была в восторге от нового кавалера, они всю ночь не вылезали из постели.

– Такого любовника у меня еще не было, Вика, – вещала она по громкой связи, – прикинь, повезло наконец. Новый Год удался на славу. Спасибо тебе, притащила его с этой… Ну которая все его охомутать хочет. Но теперь все, шиш ей. Он сказал, что жениться пока не собирается. Ну это пока. Главное – залететь, а там куда он денется. Надеюсь, сегодня уже все получилось… Вот было бы круто – зачать в такую ночь.

Лицо Марии становилось все мрачнее. По щекам покатились крупные слезы, она встала и вышла из комнаты, не в силах больше слушать веселый хриплый щебет. Тут же собралась и поехала к Глебу. Таксист пытался ее успокоить, и в итоге она все же пришла в себя. Не будь дурой, заехала к себе домой и взяла бутылку водки и положила в контейнеры пару салатов.