Муж для дочери Карабаса

– А как же не зависеть от стен и людей в этих стенах? – улыбнулся Леонид.

– Можно. Тяжело, трудно. Но можно. Впрочем, я всегда предпочитал зависеть от обстоятельств. Хотя бы потому, что ими можно управлять. Ты не поверишь, но, сидя здесь, в деревне, за этим страшным письменным столом, я влияю на свою судьбу гораздо сильнее, чем если бы я сидел в каком-нибудь министерстве.

Леонид слушал и мотал на ус. Безумно притягательным был этот образ немолодого, но удивительно энергичного и сметливого человека. Порой казалось, что он шел своим скорым шагом чуть быстрее времени, чуть быстрее молодых и уже тем более сверстников. Леонид все пытался понять, откуда черпаются силы для такой насыщенной жизни, и что повлияло на внешность давнего соседа. Леониду всегда казалось, что Мезенцев был некрасив. И рост небольшой, и фигура враскорячку, и эта плебейская манера размахивать руками, а уж недовольного шума от него всегда было сколько! Сейчас же в Мезенцеве появилось то, перед чем сложно было устоять, – обаяние умного, скрытного, дипломатично-хитрого человека. Любой слушатель рано или поздно попадал под его очарование. «Грош цена была бы этому обаянию, если Константин Алексеевич не умел бы делать дела. Рано или поздно его бы раскусили. Но ведь он еще и деньги зарабатывает!» – думал Леонид и пытался перенять хоть часть повадок Мезенцева.

Впрочем, возможности поучиться у бывшего соседа было предостаточно. При каждом удобном случае Леонид был зван в гости – и отказ Мезенцевы слышать не хотели.

Но еще одним предлогом для частых визитов к Мезенцевым была Ольга. И здесь Константин Алексеевич был откровенен.

– Леня, у Ольги на следующий год диплом. Ты же ее знаешь – на козе подъехать невозможно. Поговори с ней, пусть она не лезет в дебри. Пусть возьмет что-нибудь простое. Может, она тебя послушает?! – вздыхал в трубку Мезенцев.

Этому предлогу Леонид был рад. Ольга, которая на первый взгляд была все той же дурнушкой, при ближайшем общении оказалась очень остроумной, деловой и даже бойкой девушкой. Настолько бойкой, что Леонид как-то разом забывал про ее внешность.

– Ты такая разная! – как-то обронил он.

– Как это – разная? – с интересом переспросила Ольга.

– Понимаешь, – принялся объяснять Леонид, – тебя поначалу воспринимаешь как очень замкнутого, я бы сказал, даже грустного человека. А разговоришься – совсем другая.

– Это я при тебе, – улыбнулась Ольга, а Леонид еле сдержал улыбку. Как это было знакомо – быстрое признание его исключительности. «Мол, ты так действуешь на меня…»

– Мы же с тобой как брат и сестра. С чего бы мне притворятся при тебе, – услышал совершенно неожиданное для себя Леонид.

– То есть вот это, – тут Леонид скорчил мину, комически насупив брови, – это ты притворяешься?

– Это я держу дистанцию. Чтобы не лезли. Не приставали.

– А… – Леонид хотел поинтересоваться, так ли часто это бывает, но вовремя спохватился. Девушку этот вопрос мог обидеть.

– Да, представь себе. Пристают, – улыбнулась Ольга, – разные всякие. Но мне некогда, понимаешь.

– Не понимаю, – со всей серьезностью ответил Леонид, – я не понимаю, как у девушки не может хватать времени на свидания. Вообще на отношения?

– Очень просто, когда дел много, времени на ерунду не хватает.

С этого мгновения Леонид был начеку. Ему очень хотелось понять, что такое случилось с его давней подругой. Какой, на самом деле, жизнью она живет? И так ли не интересует ее то, что составляет жизнь любой двадцатилетней девушки. Неужели нет свиданий, долгих разговоров по телефону, переживаний?

«Зачем мне все это? Она не в моем вкусе. А Ольга? Она… Нет, она совсем не красавица, но ведь «пристают»! – Все это промелькнуло в голове у Леонида, и вдруг представилось, что не он, а кто-то другой вот так расхаживает по дорожкам этого сада. Пьет чай на веранде, качается в гамаке, разговаривает с Вассой Федоровной и Ольгой обо всем на свете. Кто-то другой сидит в кабинете Мезенцева и кому-то другому тот жалуется на усталость и сетует, что нет верного и дельного помощника. Леонид вдруг понял, что в глубине души все происходящее ему очень нравится. Что все, чем пытается сейчас окружить его Константин Алексеевич – а ведь пытается, старается, тут даже и сомневаться не приходится, – все это его, Леонида, устраивает. Более того, дает надежду и уверенность. Словно Мезенцев, добрый волшебник, взял на себя труд позаботиться о будущем. И Ольга тоже старается – это же очевидно. Столько времени проводить с ним, всегда быть дома, когда он приезжает, угощать, ухаживать. Ждать, пока он и отец закончат «кабинетные» разговоры. Да, все это она делает спокойно, без суеты, даже с какой-то ленцой, но обмануться нельзя. Ей приятно это делать. Нет, надо быть очень невнимательным к знакам судьбы, чтобы это все не распознать.

«У Ольги кто-то есть? Ах, да, Васса Федоровна кого-то нашла. И еще кто-то в институте, Ольга сама сказала. Ну, посмотрим. Посмотрим». – Леонид слушал Ольгу, а сам про себя все твердил: «Посмотрим, посмотрим».

– Да, кстати, я на несколько дней уеду. Дней примерно на пять. По университетским делам. Все откладывал, но больше нельзя, – вдруг перебил он Ольгу.

– Да? Конечно. Я вообще считаю, что дела важнее всего, – как ни в чем не бывало ответила Ольга и предложила: – Ну, что в дом пойдем, мама заждалась, наверное.

– Конечно, – широко улыбнулся Леонид и приобнял Ольгу за плечи. Она отреагировала совершенно спокойно.

На следующие две недели Леонид затаился. Неделю прожил с отключенным телефоном. Потом включил его, но отвечал только на самые важные звонки. Родителей предупредил, что если его будут искать Мезенцевы, – он уехал.

– Мам, понимаешь, мне надо позаниматься, подготовиться к одной конференции. А Константин Алексеевич в гости будет звать, заговорит, а времени и сил у меня не будет, – пожаловался он родителям.

– А сказать как есть не можешь? Чего ты его боишься? – хмуро спросил отец.

– Правильно, Леня, – поддержала мать сына, – человека можно обидеть отказом. Не все понимают, что занятия требуют сосредоточенности. Не переживай, сделаем, как просишь.

По утрам Леонид складывал в портфель книги, завтракал и уезжал, каждый раз напоминая, что ни для кого его нет. Но в университет он не ехал. Он доезжал до Сокольников, там шел минут десять пешком и входил в большой сталинский дом. На четвертом этаже его уже ждали.

– Что ты мотаешься каждый день домой? Остался бы на ночь. Утром все равно возвращаешься, – мягко журили его. Но перед тем как пожурить, прижимались всем телом, обнимали и целовали.

– Стоит только одну ночь переночевать, так сразу засомневаются, где я. А так – работаю, готовлюсь к конференции.

– А конференция и вправду будет? – спрашивали его, но ответа не слушали, тянули на диван, на красивые белые подушки, яркую простыню, сбившийся с ночи пододеяльник.

– Что же ты делаешь? Погоди, – отбивался Леонид, но ему льстило это женское нетерпение. Да и сам он скучал по этим минутам. Хотя и уехал вчера почти в полночь.

Его отношения со студенткой текстильного института продолжались уже год. Леонида удивляло это обстоятельство. Обычно шесть месяцев – это был тот временной рубеж, через который редко кто из его подружек перешагивал. Но Оксана была такой беспечной, такой легкомысленной, такой жизнерадостной, что ее присутствие в его жизни почти не ощущалось. Вернее, не отягощало его жизнь наличие этой любовницы. Никаких выяснений, никаких упреков и вопросов, ничего такого, что бы раздражало. К тому же Оксана была красива, и где бы они с Леонидом ни появлялись, на нее сразу же обращали внимание. При этом Оксана была в него влюблена. Леонид это понял к третьей встрече и больше никаких усилий по обольщению не предпринимал. Он теперь пользовался обстоятельствами, причем так, что Оксана была еще и благодарна. Эту неделю, в которую Леонид разыгрывал простую комбинацию для Ольги, Оксана не задала ни одного вопроса. Словно нет ничего удивительного в том, что любовник, обычно приезжающий к ней раза два в неделю, вдруг с утра до вечера пропадает в ее спальне. Да не просто в гости приезжает, а располагается так, словно решил поселиться. Оксана ломала голову, но уже отлично знала Леонида, поэтому только хвалила, молчала и создавала всяческий уют.

А Леонид, как кот, потягивался, чуть ли не мурлыкал, вполглаза читал исторические книжки, которые таскал в портфеле, и раздумывал, как дальше вести себя с Ольгой. Он уже решил, что вместо «нескольких дней», как он обещал ей, он пропадет на недели две. «Пусть скучает, но не отчаивается! Надежда должна подпитывать! Ну а действовать буду по ситуации. Может, в театр приглашу. Вроде бы прилично, но ни к чему не обязывает», – планировал он, уплетая за обе щеки искусную стряпню Оксаны.

Две недели прошло. За это время Мезенцев «оборвал» телефон. «Ага, Ольга подослала отца! Ну, что ж, разумно. Соблюдает приличия», – усмехнулся Леонид, подсчитав количество пропущенных звонков. Леонид не отвечал на звонки, но в установленный срок решил навестить Мезенцевых. Эту поездку он планировал так, как резидент планирует встречу со своим агентом. Во-первых, не надеясь на свое скромное транспортное средство, попросил у приятеля машину. Машина была дорогая и мощная.

– Слушай, только осторожней, – попросил друг.

Во-вторых, он не стал звонить, а поехал без предупреждения. Леонид уже знал распорядок жизни семьи и понимал, что кто-то обязательно окажется дома. И если это будут родители, они обязательно уговорят его остаться до приезда Ольги. А Ольге он не стал звонить, чтобы посеять в ней сомнения и азарт. «Будем делать вид, что приехал я не из-за нее».

– Васса Федоровна, вы дома? – Леонид остановился у ворот, посигналил, покричал и даже на всякий случай помахал букетом цветов. Цветы предназначались старшей Мезенцевой.

– О, Леня! Ну, наконец-то! Мы даже родителям твоим звонили! Они сказали, что ты в командировке. Ох, как я рада, что ты приехал.

Васса Федоровна обрадовалась искренне. Она тут же провела Леонида в дом, усадила за стол и принялась накрывать обед.

– Перекуси, – предложила она. – Я тебе компанию составлю. И пойду работать. Мне еще надо несколько страниц написать.

Леонид скрыл улыбку. По его наблюдениям, Васса Федоровна творила точно так же, как сталевар плавил сталь. В день надо было сделать «норму». Леониду было любопытно, с чего началась творческая биография Вассы Федоровны, как получилось, что она вдруг стала писательницей. Давний ответ Ольги про случайно найденную печатную машинку его не удовлетворил. И, улучив момент, Леонид обратился к Вассе Федоровне с вопросом. Ответ был знакомым.

– Понимаешь, Леня, мы этот участок с домом купили. Дом был старый. Его снесли. Но в доме были разные вещи. В том числе и печатная машинка. Я ее оставила себе. И решила, что нечего ей простаивать. Буду я на ней романы печатать.

– И все? – Леонид уставился на Вассу Федоровну.

– А чего же еще надо? Ну, конечно, потом Костя мне компьютер купил. Но на машинке мне больше нравится. Понимаешь, она стучит. Словно разговаривает.

– Понимаю, – кивнул Леонид. Васса Федоровна поставила его в тупик.

Сейчас, не застав Ольгу и обнаружив, что Васса Федоровна не расположена к долгим разговорам, он решительно отказался от обеда.

– Я не хочу есть, спасибо, не голодный. Да я к вам на минутку. Был неподалеку, опять же по делам. Чувствую, соскучился. Думаю, надо обязательно заглянуть.

– Как хорошо. Я очень рада тебя видеть. Но ты дождись Константина Алексеевича. Обязательно. Он с тобой поговорить хотел. Уж не знаю о чем, но очень сердился, когда узнал, что ты уехал.

– А Ольга ему не сказала? – спросил Леонид. – Я предупредил ее. Правда, пришлось немного задержаться. Но что поделаешь, работа. Кстати, а Ольга в Москве?

– Ольга? – Васса Федоровна как-то замялась, что-то хотела ответить, но в этот момент с улицы раздался шум подъезжающей машины.

– Мама, давай нам есть! Ужасно голодные. А Володя еще и мокрый. Он умудрился свалиться в воду прямо в одежде, – раздался голос Ольги.

Через некоторое время она вошла в дом, и Леонид удивился тому, как она похорошела. Или этот желтый открытый сарафан ей шел, или загар, или большая шляпа, сдвинутая на затылок. Впрочем, через мгновение Леонид удивился еще больше, потому что в комнату вошел весьма приятный молодой человек. Он улыбался и нес в руках огромный букет полевых цветов. «Вот те раз! Идиллия просто. Ну, картинка из дамского журнала. Я спокойно мог еще пару недель к конференции готовиться!» – подумал он.

– О, ты уже приехал? Здорово. Получилось раньше вернуться? – Ольга заметила Леонида и тут же обратилась к матери: – Мам, а чья там машина стоит? Кто-то еще приехал?

– Да нет. Мы вот тут с Леней обедать собирались. Так что вы вовремя. – Васса Федоровна сновала между кухней и столовой.

– Да, познакомьтесь, – обратилась Ольга к Леониду и молодому человеку, – Володя, Леонид. Леонид – друг детства. Мы много лет жили на даче забор в забор.

– Очень приятно. Друзья детства самые верные. Во всяком случае, так принято считать. – Володя протянул Леониду руку и очень доброжелательно улыбнулся.

– Так оно и есть, – улыбнулась Ольга и пошла ставить цветы в вазу.

Через пятнадцать минут Васса Федоровна позвала всех к столу. «Я вместо пяти обещанных дней отсутствовал две недели, а она считает, что я вернулся раньше срока. И искренне, похоже, считает. Машину «мою» никто не заметил. Нечего было одалживаться. Для Мезенцевых такие машины словно для меня новый мобильник. И еще этот вопрос Ольги: «Чья это машина?» Она, видимо, даже и не допускает, что у меня такая может быть. И наконец этот Володя. Запросто держится, без стеснения. Все это оч-ч-чень неожиданно…» – Леонид ел салат, приготовленный Вассой Федоровной, исподтишка разглядывал соперника и боролся с желанием сейчас же встать и уйти, хлопнув дверью.

– Как твоя командировка? Все хорошо? – обратилась наконец к нему Ольга.

– Даже лучше, чем можно было ожидать, – многозначительно ответил Леонид. Он был рад вопросу, поскольку совершенно не представлял, о чем говорить в присутствии этого Володи. У него была «домашняя заготовка», но она предназначалась только лишь для Вассы Федоровны и Ольги. Пока Леонид сосредоточенно жевал, Володя весело и точно так же доброжелательно рассуждал о погоде, лекарственных растениях, о нормативных актах по застройке земель. Одним словом, чувствовал себя весьма уверенно. Леонид поддакивал, делал вид, что слушает, а сам пытался понять, как поступить дальше: «Вариантов у меня немного – дождаться Мезенцева или после обеда сразу уехать. Ведь я уже сказал, что только на минуту. Точно, я сейчас скажу, что уезжаю. Ольга наверняка будет уговаривать меня остаться. Я немного поломаюсь и все равно уеду. А Мезенцеву позвоню и извинюсь. И, потом, пусть он считает, что у меня тоже серьезные дела!»

– Васса Федоровна, очень все вкусно, но от второго я откажусь. Во-первых, наелся, во-вторых, мне надо бы ехать. Я же на минутку… Проведать вас.

– Леня, не выдумывай, – отрицательно покачала головой Васса Федоровна, – меня Константин со свету сживет, если узнает, что я тебя отпустила. Оставайся, отдохни.

– Конечно, оставайся! И говорить не о чем, – вступила в разговор Ольга. Но Леонид не успел восторжествовать, потому что она тут же добавила: – Тебе никто мешать не будет. Мы с Володей сразу после обеда в Москву едем. У нас еще куча дел.

– Да-да, ты спокойно в гамаке поваляешься и расскажешь мне, как там Мария Петровна поживает. Я ей тут одну настойку приготовила, – сказала Васса Федоровна.

– Боюсь, что не получится, – твердо заявил Леонид и решительно поднялся из-за стола. – Я лучше на днях к вам еще заскочу.

– Оля, проводи Леню, – услышал он строгий наказ Вассы Федоровны.

Уже сидя в машине, Леонид пытался подытожить все, что случилось, а вернее, не случилось сегодня: «На первый взгляд ничего не произошло. Ну, Ольга забыла, что я говорил, будто уезжаю на пять дней. Ушла с этим Володей на речку. Но она же имеет право иметь приятеля? Хотя какой он там приятель! Видно, что влюблен в Ольгу. И держится, как свой в доме человек!»

Леонид не спеша вел машину и чувствовал, что его надули. Гарантировали одно, получил же он совсем другое. Но ему и в голову не приходило, что гарантии он давал себе сам, исходя из собственного опыта. А опыт его был, по сути, однообразный, обеспеченный почти одинаковыми отношениями, в которых он выступал божеством, а вторая сторона преклоняла колени. «Я – дурак! – поставил себе диагноз Леонид. – Не надо было мне все эти глупости придумывать. Ольга умная. И характер у нее сильный. Ее такими выкрутасами не возьмешь. Как она посмотрела, когда я садился в машину! Мне бы сказать, что я соскучился. А я губы надул. Идиот!»

Остаток пути он просто слушал музыку и почему-то вспоминал веснушки на загорелом лице Ольги: «Их же никогда не было! Или я просто не обращал внимания?»

Подъезжая к Москве, он решал, куда ехать. К любовнице Оксане не хотелось. Леонид даже поморщился: «Никакого волнения нервов», как однажды при нем пошутил Мезенцев. Домой? Там родители. По его лицу они поймут, что сын чем-то расстроен. Промолчат, из деликатности расспрашивать не будут, отчего станет только хуже. «Вообще-то, пора отселяться. Пора жить одному. Что за маменькин сыночек? Даже стыдно! Я теперь буду зарабатывать плюс халтура всякая, справлюсь!» – Подумав так, Леонид решил, что сегодня же переговорит с родителями и займется поисками квартиры.

Мария Петровна, услышав о решении сына, только вздохнула:

– Я тебя понимаю. Может, действительно так удобней будет.

Леонид вздохнул с облегчением – родители хоть и расстроились, но виду не подали.

Весь вечер он просидел в Интернете, просматривал варианты, созванивался с риелторами и строил планы. Он, казалось, забыл о Мезенцевых, об Ольге, о своем желании за это время стать своим в этой семье. Найдя несколько вариантов, он условился о встречах. Прямо завтра с утра.

Лег он спать с осознанием, что в его жизни, хоть и запоздало, начинается новый этап.

Впрочем, утром все поменялось. Леонид поднялся ни свет ни заря, тщательно оделся и помчался к Мезенцевым. По дороге он отменил один за другим просмотры квартир. «Сейчас Мезенцев важнее. Квартира никуда не денется. А вот отношение с ним – это будущее. Вероятно, очень интересное!» – Даже про себя Леонид постеснялся употребить слово «выгодное».

… – Ты куда пропал, ничего не сказав?! И меня не дождался в прошлый раз?! – Мезенцев спросонья был ворчлив.

– Простите, я сегодня так рано, потому что вы хотели увидеть меня. – Леонид даже растерялся от сурового приема.

– Ну, о чем с утра разговаривать! Надо хоть кофе глотнуть, – бурчал Мезенцев.

– Может, я тогда позже заеду? У меня тут еще есть дела. Неподалеку. – Леонид пытался сохранить достоинство.

– Какие у тебя здесь дела неподалеку? – вдруг с интересом посмотрел на него Мезенцев.

– Ну… Я хотел кое-что посмотреть…

– Что именно? – не отставал Константин Алексеевич.

– Понимаете, – Леонид вдруг сообразил, – я хотел бы квартиру снять. Или, может, даже часть дома. Ну, что-то вроде…

– От своих съезжаешь? – удивился Мезенцев.

– Да, все-таки надо жить отдельно. А родителей навещать буду.

– Конечно, это правильно. Нечего за печкой сидеть. Вот Ольга тоже все просится. А просто взять и уехать не может. Наверное, боится обидеть.

– Ну, она же тоже не маленькая, – улыбнулся Леонид.

– Да, даже слишком взрослая. Все пытается самостоятельной быть. Надо сказать, отлично у нее получается.

– Тогда отпускайте, – пошутил Леонид.

– Вот дочку свою родишь, тогда отпустишь! Узнаешь, как это легко!

– В Москве больше половины молодых людей живут отдельно от родителей. И Ольга у вас такая…

– Какая? – с интересом прищурился Мезенцев.

– Она совсем взрослая, – выбрал правильную формулировку Леонид. – И как-то изменилась, я даже не могу объяснить… Похорошела, что ли. Я ведь ее давно не видел.

– Да, дочечка, дочечка. – Мезенцев быстро глянул на Леонида и отвел глаза.

– Дочка. Взрослая. Совсем взрослая. Отпускайте в свободное плавание! – улыбнулся тот.

– А сам-то почему только сейчас собрался?

– Не знаю. Маму жалко было. Да и отца.

Мезенцев покрутил головой:

– Хорошо, что понимаешь это. Жалеешь. Ладно, пойдем поговорим пока тихо. Потом Васса Федоровна встанет – не даст нам пообщаться, затормошит.

Закончили они разговор, когда пробило полдень. «Это же надо – три часа разговаривали!» – охнул про себя Леонид. На лице же его была улыбка, которую он никак не смог скрыть, а еще в голове крутились обрывки фраз Мезенцева: «Мне необходимо доверенное лицо. Понимаешь, чтобы я ему, как себе, верил. Думаю, ты вполне мог бы быть им. У меня много проектов. И все они приносят хороший доход. Я тебя не агитирую бросать твою кафедру. Покрутись у меня – поймем оба, что все складывается как надо. Уволишься, перейдешь ко мне». «По сути, он пригласил меня к себе работать! – ликовал Леонид, но тут же себя одергивал, пока речь идет только об одном деле. Которое, может, и не получится. Так что терпение, терпение».

– Васса Федоровна, добрый день! А где Ольга? Неужели спит еще? – поинтересовался он бойко, завидев хозяйку дома.

– Ну, откуда же мне знать, – отозвалась та. – Она же в Москве. Они как с Володей вчера уехали, так она и не возвращалась, – простодушно пояснила Васса Федоровна.

Леонид растерялся – что это означало, было непонятно. И как реагировать – тоже не ясно.

– Я тогда поеду. Не буду ждать ее, – нерешительно произнес он.

– Ну, смотри. Думаю, раньше трех часов она не появится, – ответила Васса Федоровна, и Леонид понял, что ждать ему не стоит.

И опять была эта дорога в Москву, и опять мысли крутились вокруг Мезенцевых. Строгий прием Константина Алексеевича, неожиданное предложение поработать вместе, неприятное и непонятное отсутствие Ольги. «Ну что я удивляюсь! У меня же Оксана есть. И у Ольги какие-то отношения должны быть», – постарался успокоить он себя.

На следующий день он выбрал себе квартиру. У нее был один недостаток – она находилась далеко от родителей. Но зато была на полпути к месту, где жили Мезенцевы. «Я же не специально. Видимо, так получилось!» – соврал сам себе Леонид, подписывая договор и внося оплату. И вот уехал хозяин квартиры, Леонид еще раз обошел кухню, комнату, вышел на лоджию, оглядел окрестности и в каком-то порыве набрал номер телефона Мезенцева.

– Константин Алексеевич, добрый день! Простите, что отрываю, вы телефон Ольги не дадите? Она кое-что просила узнать о подготовительных курсах.

– А зачем ей курсы? – тут же напрягся Мезенцев. – Первый раз слышу про такое!

– Это не для нее, разумеется, она для какой-то подруги.

– И подруг у нее нет таких, кому бы это понадобилось. И вообще, у нее нет подруг. Почти нет, – отвечал Мезенцев и телефона по-прежнему не давал.

– Хорошо, – выкрутился Леонид, – тогда вы просто передайте ей, что курсы начинают работать с октября месяца и…

– Ладно, позвони сам. Что-то она мудрит, я пока не могу разобраться. Записывай!

– Спасибо. – Леонид записал телефон, положил трубку и выдохнул. Константин Алексеевич был строг и бдителен.

– Оля, добрый день! Ты можешь сейчас разговаривать? – тут же набрал он заветный номер.

– Это кто? – В первый момент не поняла Ольга. – А, Леня! Да, конечно!

– Оля, твой телефон отец дал. Я соврал, сказал, что твоя подруга интересовалась подготовительными курсами.

– Что-что? – не поняла Ольга.

– Ну, понимаешь, мне казалось, так лучше будет…

– О, зачем ты все усложнил, – вздохнула Ольга. – Отец теперь покоя мне не даст. И подруг у меня тоже нет.

– Он мне уже это сказал, – признался Леонид.

– Вот теперь ты знаешь обо мне самое главное. Отсутствие у человека друзей говорит о нем лучше всякого рентгена и анализа крови.

– Это можно обсудить, – попытался предложить тему для нового витка разговора Леонид. – Твой тезис спорный, а потому небезынтересный.

– Бог с ним, с тезисом, – снова вздохнула Ольга и замолчала.

Леонид понял, что разговор сейчас прекратится, не начавшись. Он заходил кругами по комнате, что-то сказал про погоду, чертыхнулся про себя, а потом неожиданно произнес:

– Слушай, у меня просьба. Дело в том, что я переехал. Понимаешь, снял квартиру.

– Моя мечта! – отозвалась Ольга.

– Да, я тоже давно хотел, – соврал Леонид, – да родителей все жалко было. Но сейчас работа, командировки. В общем, так лучше всем будет.

– Так какая просьба? – Голос Ольги стал деловым.

– Ты не поможешь мне кое-что в хозяйство купить? Я слабо представляю, что в самостоятельном хозяйстве может понадобиться. Ну, кроме подушек и одеяла.

Ольга замолчала. А Леонид гадал, насколько естественна эта его просьба.

– Хорошо, давай, – наконец ответила Ольга. – Надо поехать в большой магазин, чтобы все сразу. Я буду собираться, а ты пока обойди квартиру и составь хотя бы приблизительный список.