Паша

Александр А.

Паша

Пролог

Прозвеневший звонок сообщил об окончании урока. Это был последний шестой урок, в коридоре стало шумно, кто-то бежал и кричал, что впереди долгожданные выходные, а вот весь шестой “б” класс после сообщения учителя о том, что звонок в первую очередь прозвенел только для неё, держало всех в тяжёлом напряжении. Ноги подростков уже были готовы броситься к выходу и от этого немного нервно подёргивались.

– Итак, шестой “б”. К следующему уроку не забудьте подготовиться к диктанту! А теперь все свободны!

Через секунду все вскочили и начали шумно доставать свои рюкзаки и складывать учебники и тетради. На выходе все прощались с учительницей, а некоторые даже желали хороших выходных. Одним из последних выходил мальчик по имени Павел.

– Паша, постой секунду!

– Да, Василиса Петровна!

– Ты у нас совсем недавно учишься, расскажи, как к тебе относятся ребята?

Мальчик немного замешкался, отведя взгляд в сторону, а затем произнёс:

– Да всё хорошо вроде.

Учительница недоверчиво взглянула на него и произнесла:

– Паша, если кто-то будет тебе угрожать или обижать, то сообщи мне! Хорошо?

– Хорошо, Василиса Петровна.

– Ну тогда беги! Тебя сегодня папа встречает?

– А, нет. Он сегодня работает. Должен брат прийти.

– Хорошо, ступай.

– До свидания, Василиса Петровна.

– До свидания, Паша.

Учительница проводила взглядом мальчика, который, закинув за спину рюкзак, опустил голову и вышел из класса.

“Нелегко ему придётся по жизни”, – думала она, пока мальчик не исчез за дверью класса.

Шум постепенно утих, и школа будто совсем опустела, но в ней всё ещё оставались преподаватели.

Паша, спустившись вниз в раздевалку, обнаружил, что она практически уже пуста. На дворе стояла весна, и на улице уже было около пятнадцати тепла, поэтому достаточно было лишь лёгкой кепки, ветровки и кедов. Кеды он предпочитал белого цвета, так как ему казалось, да и все его близкие и друзья говорили о том, что ему очень идёт этот цвет, и он понимал, что так и есть.

Переодевшись, Паша закинул в рюкзак сменку, затем перекинул его за плечо. Выйдя на лестницу, он обнаружил, что его брата ещё нет на месте. Остатки школьников разбегались по сторонам, и он с небольшой долей зависти наблюдал за ними. Достав из кармана смартфон, он выбрал нужный номер и набрал его. Через пару гудков звонок прервался, и голос сообщил ему, что он может оставить сообщение после звукового сигнала. Паша быстро нажал отбой и самостоятельно побрёл не спеша домой, высматривая впереди своего брата.

Выйдя с территории школы, он встревожено огляделся по сторонам. Было тихо, только несколько десятков автомобилей ещё дождались детей, для того чтобы сопроводить их до дома.

Паша выдохнул и направился вперёд. Солнце нежно пригревало, а тёплый ветерок и пение птиц улучшало настроение. В мыслях он в предвкушении ушёл в лето. Что вскоре будут эти долгие каникулы, которые он проведёт вместе со своим отцом и старшими сестрой и братом. Он не знал, куда они поедут, в деревню или же на море, а, может, и туда, и туда, это было не важно. Ему просто очень хотелось проводить больше времени в кругу семьи, хоть он и понимал, что они все совершенно разные и не похожи друг на друга, и последнее время немного начали отдаляться, так как все взрослели, и у каждого менялись интересы в жизни. Их отец, когда не стало их мамы, сделал всё возможное, чтобы они были рядом, одной сплочённой командой, несмотря ни на что. С этими мыслями он прошёл около пятнадцати минут. Путь он знал, но чаще, несмотря на то, что все сверстники ходили домой самостоятельно, ему приходилось дожидаться либо брата, либо отца, а иногда, когда у него с сестрой было одинаковое количество занятий, они ходили домой вместе. В этот день он решил пойти навстречу брату, и часть пути шла через небольшой лесопарк с асфальтированными велосипедным дорожками. Войдя в парковую зону, он через некоторое время кое-что услышал.

– Далеко направляешься?

Такой знакомый голос, который очень сильно пугал его. Паша остановился и, проглотив ком в горле, обернулся. Снова этот рыжий из восьмого “в” и его дружки.

Пытаясь сдерживать дрожь в голосе, мальчик заговорил.

– Ммменя брат встречает.

– Ха-ха, брат! Да какой же он тебе брат? Негритёнок! Просто ты вывод из неудачного похода твоей мамой в зоопарк!

После сказанного ребята все синхронно захохотали.

Страх и ненависть начали одновременно окутывать мальчика, он сжал кулаки, но не для нападения, а скорее просто, чтобы не показывать страх.

– Ну что, банан проглотил, что ли? Ты откуда такой взялся, Чунга-чанга?

Паша уже начал чувствовать, как слёзы начинают поступать к его большим глазам.

– Ох, Кирилл, где же ты? – думал он.

Ребята со злобной улыбкой начали приближаться. Паша попятился назад, опустив руки.

– Ребята, пожалуйста, я просто хочу домой!

– Так мы тебя проводим! – подходя всё ближе, произнёс рыжий.

Паша обернулся и быстро помчался вперед, куда глаза глядят, ему повезло, что от природы он очень хорошо бегал, что порой обгонял даже своего старшего брата. Но, как говорится, от летящего камня вряд  ли убежишь. Что-то тяжёлое и твёрдое ударило его в затылок, и он почувствовал адскую парализирующую боль, а тело непроизвольно потеряло связь с землёй, и он подбородком упал, проскользнув ещё около метра  по асфальту.

Ребята его догнали и, перевернув на спину, увидели на смуглой коже кровоподтёки.

– Эй, шоколадка, ну что, не удалось далеко убежать?– ребята громко смеялись.

Паша плакал, свернувшись калачиком и умоляя ребят отпустить его. Те всё хохотали, не переставая, а затем плюнули каждый в лицо мальчику. Первым был тот самый рыжий, а после вся его компания сделала то же самое. Рыжий заговорил, наклонившись к мальчику.

– Слушай, молочный шоколад, я не хочу тебя больше видеть в нашей школе! Ты меня понял?

Мальчик рыдал, больше не от боли, а от того, что был рождён на этот свет. В ответ он попытался что-то произнести, но, захлёбываясь слезами, не смог произнести ни слова, а просто кивнул.

– Вот и хор....

– Что это вы там, суки малолетние, делаете? – прокричал мужской встревоженный голос.

Ребята оглянулись и увидели высокого паренька, бегущего к ним навстречу с разъярённым лицом, лет так семнадцати. Ребята сообразили, что к чему и с криком

“ Валим!” дали дёру, оставляя за собой только лишь пыль.

Паренёк остановился рядом с мальчиком.

– Пашка! Пашка! – он встал на колени и, подняв мальчика, обнял его, пытаясь успокоить.

Тот сопротивлялся, он злился на то, что его старший брат не пришёл за ним вовремя, но в конечном итоге сдался и, рыдая, упал в его объятия.

– Братец, мы же ведь тебя просили не выходить из школы, пока тебя не заберут!

Но тот ничего не ответил, он лишь плакал, истекая кровью, ненавидя эту жизнь с каждым днём всё больше и больше.

Евгений

В помещении была абсолютная тишина. Стоя перед дверью, он ожидал встречи с директором школы, которая по совместительству заменяла преподавателя по географии, пока тот находился на больничном. Мужчина был спокоен, для этого потребовались годы, чтобы научиться рационально обдумывать каждый свой последующий шаг и воспринимать всю информацию адекватно, чтобы не накалять обстановку до предела. Как отец троих детей, которых ему пришлось воспитывать большую часть их жизни в одиночестве, он должен научиться понимать их, а по правде говоря, скорее, они вместе учились жизни. Лёгкой прогулкой это нельзя было назвать, ведь детям в первую очередь требовалась мама, любовь которой не способен заменить даже отец. Но они старались, и, по его мнению, всё шло неплохо, пока младший сын не вошёл в более взрослую жизнь, пойдя в школу. Он и двое его старших детей понимали, что есть вероятность того, что могут начаться проблемы, касающиеся восприятия Паши обществом в более старшем возрасте.

Прозвенел звонок, и буквально секунд через десять коридоры начали заполняться шумной толпой, состоящей из школьников. По времени это было окончание третьего урока, и дети направлялись, по-видимому, в столовую.

Через пару минут Евгений услышал знакомый милый голос.

– Папуля!

Евгений обернулся и увидел свою настолько повзрослевшую дочь, что он каждый раз, смотря на неё, не верил своим глазам. Высокая и стройная девушка с милым маминым лицом и его глазами. В этот момент он вспомнил её на площади, когда ей было всего полтора года, во время концерта, посвящённого Дню Победы, в этот день она так красиво танцевала, повторяя движения за парами, танцующими вальс. В этот праздничный день он гулял со своими детьми и, увидев свою маленькую девочку во время танца, он представил, как будет танцевать с ней на выпускном балу. А бал предстоял как раз-таки через год. Дочь приближалась со своей одноклассницей, по совместительству подругой, под руку.

– Привет, родная, – произнёс Евгений, когда его дочь подошла поближе, и они поцеловали друг друга в щёки.

– Здравствуй, пап! – громко произнесла Кристина сквозь шумную толпу школьников.

– Здравствуйте, Евгений Леонидович! – состроив глазки, произнесла подруга его дочери.

– Здравствуй, Жанна! – Евгений по-дружески улыбнулся ей.

– Пап, ты к Валентине Сергеевне?

– Да, именно к ней, а вы на обед?

– Да, идём в столовку!

– Хорошо, ты сегодня сразу домой?

– Нет, мы сегодня пойдём к Жанне подготавливаться к контрольной, а потом сразу же на хореографию.

– Хорошо, ты всё для этого взяла?

– Да, всё с собой, –  Кристина улыбнулась ему.– Ну всё, папуль, мы побежали, а то не успеем пообедать.

– Бегите, бегите скорее! Вечером тебя ждём, не задерживайся, пожалуйста!

– Хорошо, папуль!

На прощание они вновь поцеловали друг друга в щёку и, уходя, Кристина помахала ему рукой. Жанна, держа его дочь под руку, прошептала ей что-то на ухо, а затем обернулась и окинула его взглядом, присущим именно девушкам, которые неравнодушны к противоположному полу. За свои сорок четыре года он привык к таким взглядам. Он был высоким мужчиной, ведущим здоровый образ жизни, будучи подростком, он очень плотно занимался кикбоксингом, но после того как женился, забросил тренировки, но никогда не забывал о турнике, брусьях и банальных отжиманиях от пола. Такой образ жизни вошёл у него в привычку, и на протяжении многих лет жизни он поддерживал себя в форме. Таким способом его внешний вид способствовал вниманию многих женщин и девушек, но его сердце уже много лет принадлежало лишь одной.

Евгений стоял задумавшись, смотря на происходящий хаос вокруг, и к нему всё больше и больше приходило осознание того, что, несмотря на всю его стрессоустойчивость, он вряд ли бы выдержал работу преподавателем в школе.

– Евгений Леонидович!

Евгений обернулся и увидел перед собой директора школы.

– Здравствуйте, Валентина Сергеевна!

– Здравствуйте, простите за то, что вам пришлось меня ждать!

– Не извиняйтесь, я вас прекрасно понимаю!

Валентина Сергеевна ключом открыла дверь в свой кабинет.

– Прошу вас, Евгений Леонидович, входите!

– Спасибо, но вы вперёд -

– Хорошо – произнесла директор школы и первая прошла в свой кабинет.

Евгений зашёл следом и закрыл за собой дверь.

Директор школы была женщина шестидесяти пяти лет, не смотря на свой возраст и выход на пенсию, она продолжала трудиться. В сфере образования она трудилась сорок пять лет и была награждена почётным званием ветерана труда. С Евгением они были знакомы уже около двенадцати лет, так как здесь  изначально учился его старший сын, затем дочь и последние четыре месяца его младший. Благодаря деятельности Евгения у них складывались очень тёплые и доверительные отношения.

– Евгений, присаживайтесь! – обойдя стол и сев в своё кресло, произнесла директор школы.

Поблагодарив её, Евгений сел напротив.

В школе вновь прозвенел звонок, и суматоха, которая заполняла коридоры ещё пару минут назад, стала утихать. Евгения этот момент позабавил. У него промелькнула мысль о том, насколько же людям нужна дисциплина, чтобы научиться жизни. Благодаря ей хаос за несколько секунд превращается в тишину и покой.

– Как себя чувствует Павел?

Евгений посерьёзнел, прежде чем ответить, он немного нахмурился.

– Небольшое сотрясение, ну и делаем перевязки на голове и обрабатываем разодранный подбородок. Это всё, что касается физического состояния! А вот психологически лишь одно – он не хочет вновь идти в школу.

Директор, немного помолчав, продолжила диалог.

– Евгений! Мы с вами понимали, что в вашей ситуации будет нелегко адаптироваться в любой школе. Я очень уважительно отношусь к Вам и к Вашей семье и считаю, что Вы большой молодец. Ведь не каждый мужчина, оставшись в одиночестве, способен воспитывать троих детей. Всё, что касается Паши, я с уверенностью могу вас заверить в том, что на территории школы он в безопасности, а вот на улице мы, к сожалению, бессильны. За столь продолжительный период работы в образовательной деятельности я убедилась в том, что дети порой очень жестоки, но жестоки они, в первую очередь, только из-за того, что сами страдают от каких-либо психологических расстройств. Связано это с воспитательными моментами, о которых в первую очередь должны заботиться их собственные родители. Психика детей и подростков очень неустойчива, и если у кого-то есть какие-то проблемы, то чаще ищут козла отпущения. В школе мы это стараемся контролировать, выходит не всегда, но всё же здесь есть определённые правила, и дети понимают ответственность, которая может последовать далее. Но вот улица, – директор немного помолчала, – улица не в нашей власти, к сожалению. Евгений внимательно слушал не перебивая, и когда она закончила, взял слово.

– Валентина Сергеевна, я это понимаю, но в данный момент меня интересует другое! Как нам выявить этих детей? Я, правда, не уверен, что это ученики именно вашей школы, я могу доверять лишь словам Кирилла, он, подбегая к Паше, в тот момент видел подростков лет тринадцати.

– А что говорит сам Павел?

Евгений улыбнулся.

– Ну как он говорит, что настоящие мужчины не жалуются, а сами решают вопросы!

– Я даже понимаю, кто его этому научил! – директор немного улыбнулась, но после улыбка исчезла с её лица, и она заговорила вновь. – Эх, мужчины! Я понимаю, Евгений, вам пришлось нелегко одному воспитывать детей, но нужно каким-то образом узнать у него, кто это был. Нужно решить этот вопрос именно через родителей этих подростков, если они всё же учатся у нас.

– Я это понимаю, и я подозревал, что будет нелегко, но считал и считаю до сих пор, что ему придётся каким-то образом найти в себе силы стоять за себя самостоятельно, иначе, постоянно убегая от проблем, он не сможет в принципе адаптироваться к этой жизни и к социуму в целом.

– Так ведь инцидент, который произошёл в предыдущей школе, как раз и показывает, как он смог постоять за себя. Ведь не всё можно решить только силой!

– Да, вы правы, но не тогда, когда перед вами трое и более человек!

– Ладно, Евгений, давайте пропустим эту тему? Ведь наша с вами сейчас задача каким-то образом постараться решить вопрос с агрессией в целом.

– Да, давайте пропустим! Что вы предлагаете?

– Со своей стороны я хочу собрать всех школьников в актовом зале и рассказать об инциденте и вновь предупредить всех об ответственности, которая может последовать. Я не буду называть имя вашего сына, чтобы после никто не показывал на него пальцем. И хочу сделать это, пока Паша не вернётся снова к учёбе, а вот с вашей стороны следует всё же выяснить, у него кто это был.

– Хорошо, Валентина Сергеевна, спасибо вам за помощь! Я, конечно, постараюсь, но не уверен, что он мне расскажет, ведь он уже такого возраста, когда это, как он говорит, не по-пацански, жаловаться. Но и повторения подобного инцидента не хочется.

– Да, лучше это не повторять, поэтому постарайтесь с ним поговорить на правильной волне. Иначе вряд ли вас вновь возьмут в какую-либо школу с такой характеристикой.

– Валентина Сергеевна, спасибо большое, что согласились со мной встретиться.

– Евгений Леонидович, Вы ведь знаете наши с вами отношения! Всегда рада вас видеть!

Евгений встал со стула, и Валентина Сергеевна последовала за ним, он протянул руку, а она свою, и Евгений аккуратно пожал её. Затем они попрощались, и Евгений вышел из кабинета.

Спускаясь на первый этаж, он услышал, как вновь прозвенел звонок, на время он не смотрел, но понял, что они проговорили сорок пять минут. Буквально через несколько секунд тишина вновь прервалась, и школу поглотил хаос.

Сев в автомобиль, Евгений обратил внимание, что его телефон ни разу не звонил и только тогда вспомнил, что поставил смартфон на беззвучный режим. Достав его из кармана и взглянув на экран, он обратил внимание, что у него восемь непринятых звонков и один из них был от Паши, а остальные по работе. Первым делом он набрал номер сына. Спустя несколько гудков послышался голос.

– Алло, пап, привет.

– Привет сын, как ты?

– Я хорошо, слушай, пап, а ты во сколько придёшь?

– Минут через пятнадцать, а что ты хотел?

Паша немного посмеялся в трубку.

– Пап, но я ведь на больничном?

– Так-так, хитрюга, выкладывай?

Паша понял, что папа в хорошем расположении духа, так как он чувствовал, что тот улыбается. – Я хочу попросить тебя купить мороженое.

– Значит, так! А ты обедал?

– Да!

– А чем?

– Подогрел суп.

– И что съел прямо целую тарелку?

– Целую-прецелую! Пап, ну, пожалуйста!

– Ну хорошо, заеду в магазин и оттуда позвоню, а ты пока что посмотри, что ещё следует купить.

– Хорошо, пап, жду тебя.

– Давай, сын, скоро позвоню, только поставь ещё и суп целиком всю кастрюлю подогреваться, а то иначе мне придётся съесть всё твоё мороженое от того, какой я голодный.

Паша в ответ засмеялся, и после они прервали разговор.

В голове у Евгения возникло воспоминание, как он стоит напротив Паши через день, как он родился. Ему его показали, когда он лежал в кувезе, и Евгению в тот момент нужно было принять очень серьёзное решение.

Когда ему исполнилось двадцать лет, он ещё учился на предпоследнем курсе Международного института экономики и права. В один из вечеров, ужиная с друзьями в одном из кафе Петербурга, он заострил свой взгляд на одной из официанток. Её звали Наталья, в какой-то момент они встретились взглядом и улыбнулись друг другу. Тогда они ещё не подозревали, что это не просто взгляд, а начало продолжительного романа, переходящего в свадьбу и семейную жизнь. Встречались они несколько лет, прежде чем было принято решение связать друг друга узами брака. После свадьбы спустя два года у них родился первенец, это был старший сын Кирилл. Они в нем души не чаяли, целиком и полностью окружили его заботой и вместе с ним улыбались каждый день, и чувствовали, как крепнет их семья, которую вполне можно было назвать полноценной. Евгений часто вспоминал тот момент, когда ему Наталья сообщила о весе и росте сына при рождении, слёз он сдержать не смог тогда, так же как и в тот момент, когда он вместе с родственниками Наташи встречал их из роддома. Спустя два года наслаждения семейной жизнью и сыном они приняли решение о том, что хотят ещё одного ребёнка, так и появилась Кристина. Но что-то пошло не так, и Кристина появилась на свет с определёнными сложностями. Во время беременности у Натальи начались проблемы с давлением, почти весь период ей пришлось находиться в больницах. Прогнозы врачей были неутешительными, и каждая её встреча с ними погружала в глубокое депрессивное состояние. Евгений понимал, что что-то не так, но, разрываясь между работой и нахождением с сыном, иногда порой просто не хватало времени на то, чтобы вовремя понять, что назревает нечто большее, чем просто проблемы с давлением. Он всячески успокаивал свою супругу, говорил, что они справятся и что начнут жить лучше прежнего. Но тогда он ещё не знал, что судьбой им было предначертано другое. На шестом месяце беременности состояние Натальи ухудшилось, врачи предупредили о том, что если не станет лучше, то есть шанс спасти ребёнка и его мать лишь при помощи кесарева сечения и на два с половиной месяца раньше, дабы избежать того, чтобы почки Натальи не перестали функционировать. В тот момент Евгению и Наталье казалось, что время замедлилось. Каждую минуту и каждый час Евгений ждал звонка или сообщения о принятии решения об операции, не спал ночами. Маленький Кирилл в моменты нахождения с папой много вопросов не задавал, но Евгений понимал, что ребёнок, которому ещё только должно исполниться три года, очень переживает и волнуется, ведь за полгода он маму практически не видел. Когда настал день икс, Евгению позвонили и сообщили о том, что он должен явиться в роддом для того, что бы находиться рядом в момент операции. В этот день он был на работе и, не успев к ней приступить, направился в роддом. Маленький Кирилл находился в тот момент у бабушки, Наташиной мамы, за это Евгений ей был очень благодарен. Приехав к началу операции, Евгений так и просидел в коридоре, не осмелившись войти в операционную, так как не знал, насколько плохо ему может стать, чтобы не испортить весь процесс и каким-то образом не повлиять на работу врачей. Это были самые долгие полтора часа в его жизни. После окончания операции его пригласили зайти и навестить супругу. Войдя в операционную Евгений, увидел Наташу и первое, что он увидел, зайдя – это её взгляд, который изменился по отношению к нему. Этот взгляд он однажды уже видел и это был не очень приятный момент жизни.

 Во время первой беременности у Натальи скончался отец, примерно за полгода до рождения Кирилла, её отец упал и повредил правый бок, никому об этом не сказав, в месте ушиба появилась киста. Разрастаясь с неимоверной скоростью, она начала причинять дискомфорт, и только тогда он обратился к врачу. Но оказалось слишком поздно, киста уже была неоперабельной, попытки выкачать гной тоже не увенчались успехом, и отец Натальи просто тихо умирал, лёжа на больничной койке, сам того не осознавая. В один из дней, когда её отца решили навестить Евгений и родственники Натальи, то сидя у его койки в палате, все просто смеялись и шутили, боясь сказать правду. Не выдержав такого поведения его родственников, Евгений выплеснул всю правду наружу, он искренне не хотел, чтобы вот именно сейчас, когда должен появиться его первый внук на свет, он просто умрет. В тот день Евгений произнёс лишь, что если он не начнёт есть, то умрёт. Окружающие так же, как и сам Наташин папа, были в шоке от услышанного, и их отец одарил его именно таким же взглядом, что и Наташа, во время того как лежала на операционном столе. Буквально через несколько дней Наташиного отца не стало, а вот его последний взгляд остался с Евгением до самого конца.

В день появления на свет Кристины Евгений стоял перед своей женой и понимал, что этот взгляд говорит лишь о том, что это начало конца.

Малышка благодаря хорошей работе докторов пробыла ещё в детском перинатальном центре три месяца. Первые две недели её посещал Евгений, на работе он взял отпуск, для того чтобы обеспечивать всем необходимым и дочь, и жену, пока она находилась в роддоме, а также полноценно заботиться о сыне. Наталья после выписки провела все три месяца вместе с Кристиной, а Евгений вместе с Кириллом ждали их появления дома.  Спустя время, когда Кристина набиралась сил и подросла, семья вновь была вместе. Евгений постарался окружить заботой и любовью абсолютно их всех, выполнял всю работу по дому, готовил и убирался, ездил на работу. Он понимал, что с Наташей что-то происходило, она находилась в упадническом настроении и практически не общалась с мужем. И таким образом прошло два года. Дети подрастали, налаживали общий язык друг с другом и любили обоих родителей, а родители их, но вот продолжали родители любить друг друга – это был совершенно иной вопрос. По каким-то причинам Наташа просто перестала общаться с Евгением, время шло, и все его попытки узнать, что происходит, не были увенчаны успехом. Интимная жизнь так же погасла, как и понимание, для чего они находятся вместе. И в один из вечеров ими всё-таки было принято решение о временном разъезде.

Наташа вместе с детьми покинула их вместе созданное уютное гнёздышко и переехала к маме. Через какое то время между Наташей и Евгением  случился разговор, где выяснилось, что после последних родов у неё в голове что-то перемкнуло, и она просто на просто остыла к нему. В голове у Евгения сразу же вспомнилось всё, начиная от взгляда в операционной и то, что происходило после, полное игнорирование, его будто вычеркнули из жизни уже тогда, и он так и не понимал из за чего. Он ведь мечтал о счастливой семье, о детях, о жене, что ждала бы его каждый день с работы, чтобы, входя в их дом, к нему подбегали бы дети и она, они целовались бы все и обнимались, после чего, сидя за столом, она бы спрашивала, как прошёл день, под шумные детские крики и голоса. Но это оказались просто мечты. Евгений так и не понял, как он допустил все это, ведь он любит и любил, а в итоге остался один. В четырёх стенах будто в заточении.