Полная версия
Роботсмэн. Роман из будущего
Вы начали, потомки ваши завершили. В преобразовании жизни человечества решающую роль сыграло изобретение роботов. Они давно внедрены во всё, и человек был вытеснен и стал ненужным ни в производстве, ни в услугах. Не стало классовой борьбы. Не стало денег. Андроиды с высоким интеллектом стали по-настоящему подобны людям и стали называться роботсмэны. Патологическая страсть одних людей к защите окружающей природы привела к конфликту роботсмэнов и людей. Остатки человечества бежали на соседние планеты и даже на Тэрглобос, что в ближайшем к Солнцу созвездии Центавра.
Последняя группа пассажиров прибыла на Марс для пересадки в мой звездолёт. Мы месяцами ожидали всех пассажиров. Этот лайнер необозримого размера забирает на борт тысячу людей. Однажды всё же, наконец, мы унеслись, догоняя время. Потом остановилось всё в межзвёздной пустоте. Действительно, как будто нет движения! И так на долгих неподвижных шесть с половиной лет!.. Я к этому давно привык, летая много раз. При том комфорте корабля и изобилии общения годы проходят как обычно. Здесь, на борту, есть чем заняться людям. Есть труд, есть развлечения. Даже часть природы. Но больше виртуальной.
Впрочем, порассуждаю-ка я о том, что ближе мне как инженеру-астронавту.
Что так толкнуло человека ввысь и прочь от матери Земли? Думаю, пустое любопытство, что названо пытливостью ума. Страсть открытий прорвала все пределы. Животный страх проиграл безумию познания.
Межзвёздные корабли взлетают только с орбиты вокруг Марса. Мы не смогли бы на Земле такой корабль построить. Причина? Вред планете. Марс безжизненен и нейтрален. К тому же до него рукой подать – три дня всего. А до Луны – от силы пять часов. Нет лучшей фабрики для звездолётов и стартовой площадки, чем Марс. Он стал надёжной базой. Глубинное бурение и полюсные шапки решили все проблемы с кислородом и водой.
На нашем спутнике Луне налажены добыча руд и производство в вакууме новых сплавов. Столетиями строят на Луне космические корабли. Проблема доставки или добычи кислорода, пищи и воды недавно просто решена – не стало там людей. И двигатели ракет уже давным-давно без потребления кислорода. Всё автоматизировано и контролируется андроидами, как и на Марсе. Подробней расскажу…
Простите, вынужден отвлечься. Но связь мы не прерываем, с нами оставайтесь. У нас гости. Ко мне заглянула… кажется, семья. Сейчас мы это выясним. Извините? …Ах, да! Мы же договаривались с вами! Представьтесь, мы здесь не одни. Как раз на связи серверы 21-го века.
– Моё имя Анжи, доктор социологии, профессор. А это мои дети и мой друг и спутник жизни Корэф. Мы случайно услышали, что вы имеете возможность связаться с прошлым. Корэф – учитель моих детей. Он предложил в рамках их образования показать это изобретение. Да и мне это чрезвычайно интересно. Возможно ли это?
– Конечно, вы очень удачно подошли. У нас как раз сеанс связи с людьми начала 21-го века. Они нас сейчас и слышат, и видят. Мне очень жаль, но нет обратной связи. Однако мы уверены, сигнал доходит до их серверов. Профессор Анжи, о вас я многого наслышан, начитался. Но вас лично у себя на корабле увидеть – для меня большая честь. У вас к тому же остался титул Президента континентов.
– Спасибо. Командир Тэллур, собственно, я была направлена на Землю по работе 22 года назад. На Земле прожила последние 16 лет. А давно ли были вы на Тэрглобос, командир?
– А я покинул Тэрглобос семь лет назад. Но полёт – это жизнь, долгие годы в замкнутом пространстве. Достоинства людей и с их пороками раздоры. Одни на глазах растут, другие на глазах стареют. Романы, свадьбы. И разводы. Лечение больных. Создание искусств творений. Возникновение героев. Здесь есть что видеть, что запечатлеть. Но не сравнить, что на Земле произошло за эти годы! Я знаю, вы в судьбе Земли решающую роль сыграли. Нам всем – и мне, и людям в далёком 21-м веке – ваш рассказ был бы интересен. Так что же там произошло?
– О! Это долгий разговор. Успеем. Спешить нам некуда. И без того несёмся, что быстрее только свет. Хотя не замечаю, как он нас обгоняет. Вокруг нас бездна. Из Солнечной системы мы улетели. Такое впечатление, что мы зависли в пространстве, как в холодце. Нам никуда от вас не деться, командир. Мы всё расскажем. Помимо нас, на корабле есть сотни пассажиров, что знают о событиях не меньше, но по-другому. Их тоже хорошо бы опросить. Всё началось 15 лет назад, в далёком 3010-м.
– Ну, вы начните. Буду благодарен, – Тэллур настроился послушать.
– А давайте, начнём с меня, – скромно вступил в разговор до этого молчавший учитель детей и друг профессора Анжи. – Я Корэф, роботсмэн.
Глава 1. Риннэ
Совершенствование роботов не имеет предела потому, что не имеет предела человеческое воображение.
На этой высоте почти без атмосферы небосвод становится чёрно-синим. Можно заметить даже звёзды, и это посередине дня. Почти неслышен звук двигателей. А вот и звёздочки погасли, небо посветлело, стало снова голубым. Гигант бесшумный, пассажирский беспилотник скользит всё ниже. Облачность порвал. Земля, покачиваясь медленной качелью, приблизилась и стала различимой. Под белоснежным лайнером заснеженные проплывают горы, густо-зелёные долины рек. Уходят синие озёра под голубой вуалью редкого тумана. В стороне остался вытянутый город белокаменной прибрежной полосой. Он так похож на белую морскую пену от прибоя, что можно перепутать с побережьем океана. Прозрачен воздух. Как будто в пустоте скользим, спускаемся всё ниже, ниже. Вот и видны отдельные дома, деревья. Как будто горизонт стал выше самолёта. Плавная посадка вертикально.
Пассажиры в просторном светлом салоне молча ждут. Организованно выходят. Нет никакого багажа, все налегке и сразу направляются к транспорту на выходе.
А вы заметили, читатель, каков кругом дизайн? Каков порядок! Вокруг нас одни лишь стройные молодые люди, парни и девушки. Заметили, что нет ни пожилых, и нет детей? Но мы последуем лишь за одним. Вошёл он в рейсовый автобус. Въезжаем в город. Автобус пассажиры понемногу покидают. Последуем за нашим, за одним. Молодой мужчина вошёл в вестибюль и поднялся на прозрачном лифте. Подошёл к двери, и дверь открылась. Вошёл в просторную квартиру, как будто бы в свою. В гостиной комнате уже сидели двое в креслах и явно нашего героя ожидали. Пришелец поздоровался, ему ответили. Он сел привычно в своё кресло.
– Корэф, добро пожаловать домой. Как видите, в квартире всё обновлено. Источники информации всех уровней автоматически настроены на вас, легко доступны, как и подзарядка батарей. Место вашей работы также в новом дизайне. Завтра приступайте. Желаем удачи.
– Благодарю. Удачи вам.
Это был первый день его обновлённой жизни.
Утром Корэф встал, принял душ, оделся и отправился на работу. Автобус был полупустой. На остановках заходили новые пассажиры. На конечной все вышли и направились в огромное светлое здание без единого окна. Корэф шёл уверенно и спокойно, как будто он здесь ходил всю жизнь. Это всё лишь было в его памяти давно знакомым и привычным. Но его тело оказалось здесь впервые. Быстро вошёл в бюро и сел за пульт управления. Перед ним засветился огромный экран. С экрана поздоровалась секретарь:
– Привет, шеф!
– Привет, Лэлю! – ответил Корэф.
С его места сквозь прозрачную стену был виден огромный цех производства. Роботы-автоматы ожидали в неподвижности команды начинать трудиться. Корэф прикоснулся к смайлику на экране и голосом дублировал команду:
– Начали.
Роботы бодро завертелись, передавая друг другу комплектующие, совмещали детали, свинчивали и сваривали. Пришёл в движение конвейер. Детали обрастали другими деталями и превращались в какой-то большой технический узел. Узел упаковывался ловкими механическими руками и выводился за пределы цеха юркими автокарами-роботами. Корэф, не отрываясь от экранов, следил непрерывно за телеметрией всех узлов процесса.
Так пролетели восемь часов. Конвейер остановился. Почувствовав усталость и голод, Корэф откинулся в кресле. На экране возникло изображение заряженной батареи. Это его аккумулятор изобразился перед уходом. Корэф встал из-за стола, заложил руки за спину и подошёл к прозрачной стене цеха. Там происходили инспекционные работы по робото-наладке. Техники демонтировали робота. Взамен был доставлен и установлен новый. Остальным проведена инспекция. Цех был снова готов продолжить производство. Корэф попрощался с милой мордашкой Лэлю на экране и покинул бюро. На его место пришёл его сменщик.
Корэф побежал в сторону дома по беговой дорожке параллельно тротуару. Он решил размяться после восьми часов непрерывного бдения у компьютера. Дома он принял душ, сделал несколько глотков коктейля для суставов. Повалявшись на софе, пересмотрел все новости планеты и даже интересный фильм в своём головном квантовом компьютере. Потом недвижно, глядя в никуда, помечтал. Встал, приоделся.
Вечерело, и Корэф поплёлся в ресторан. Играла музыка, пары танцевали. В притемнённом зале за белыми столиками сидели гости парами и поодиночке. Корэф присел за пустой столик и спокойно осмотрелся. Ничто не привлекло его внимания. Вскоре к нему подсела девушка и просто поздоровалась:
– Привет, Корэф! Ты был в отпуске? Я заждалась, – кокетливо улыбнулась красотка.
Молодому человеку понадобилась миллиардная доля секунды, чтобы отыскать в своей памяти портрет девушки и её имя:
– Ах, Риннэ, я просто рассеян после первого рабочего дня.
– А как прошёл твой долгий отпуск? Как ты время провёл?
– А, бездельничал.
– И с кем ты там бездельничал? – не отступала девушка, потянувшись к руке Корэфа через столик.
– Так заработался, что расклеился, и меня потихоньку собирали, – отвлечённо отвечал Корэф, продолжая осматривать зал. – Выспался на сто лет вперёд. Подмазывали, разминали, в общем, склеили. Стал как новенький.
– А это мы сегодня проверим, – прозрачно намекнула девушка и улыбнулась себе самой.
Корэф глянул по сторонам и произнёс:
– Ты сегодня хорошо выглядишь, гораздо лучше, чем я помню.
– Тогда – ко мне?
– Тогда побежали.
Молодые встали. Риннэ ухватила Корэфа за руку, и они вышли на бульвар. Устроились в ближайший беспилотник. Риннэ назвала адрес, и беспилотник их бесшумно укатил.
Риннэ спросила:
– А помнишь, в последний раз я была в настройках мазохисткой, и тебе это очень понравилось. Я и теперь готова.
Я так долго ждала твоего возвращения из отпуска, что, кажется, такой была всегда. Во мне накопился такой заряд нетерпения!..
– Вижу, ты едва сдерживаешься. Так можно заискрить и загореться. Не сгори дотла в коротком замыкании. Ты индуцируешь во мне огонь и пламя.
Риннэ надула губки:
– Не знаю, что за огонь ты там увидел. Неодолимый твой магнит во мне все силы отключил. Я не могу и не хочу сопротивляться. Созвучные с тобой мои настройки. В романах люди это называли гармонией чувств.
– А, от людей я посмешней услышал – индуцированный консонанс. Но слаще секс не становился.
Риннэ не унималась в фантазиях:
– Мы можем в наших играх кем угодно стать, чтобы забыться.
Настроение у Корэфа было как у очнувшегося на работе отпускника:
– Одна нам в жизни радость остаётся. А что ещё ты можешь мне назвать?
Риннэ решила, что с мужчиной лучше не спорить, а то вообще ничего не получишь. И потому решила тему поддержать:
– Нас люди этим наделили, чтоб мы трудились на заводах и в постели.
Корэф подставил лицо прохладе от окна:
– Уже я путаюсь, где трахаюсь, а где тружусь. Мой перегрев ветрами сносит пусть.
В апартаментах Риннэ было уютно и интимно. В них стен невидимое окружение дремучим лесом показалось, пригашен свет, и музыка притихла, огромная софа как будто на лужайке в лунном свете. А нужно ли ещё здесь что? Лишь двое. Мир отодвинулся от них, оставив в полумраке и в покое. Лучом лиловым освещён букетик на столике поблизости. Танцуя парой, взглядами, руками держались друг за друга. Приблизились к софе. Риннэ как бы споткнулась и на софу упала, не выпуская Корэфа из рук. Он рухнул рядом с ней. Освободились руки. Риннэ перевернулась на бок, голову ладонью оперев, всмотрелась в Корэфа. Секундами спустя произнесла:
– Сегодня как-то странно. Подхватываешь обычно ты меня, швыряешь на софу. Набрасываешься сверху сам. Едва я успеваю тебя опередить.
– Успеваешь… Меня… В чём же? – куда-то ввысь спросил, не торопясь Корэф. Он всматривался в сизый неба лоскуток в просвете крон деревьев виртуальных.
– Ну… посопротивляться. Тебе это нравится!
– Да, забавно. Ничего, всё восстановится.
Но Корэф про себя подумал: «Ничего, всему научимся потихоньку, даже если и не вспомнится».
Риннэ стала раздевать Корэфа. Одежда слетала легко и просто, как носовые платки.
– Ну, ты готов? – Риннэ рванула Корэфа на себя, и он мгновенно оказался над ней.
– Корэф, что с тобой?
– Ничего. С тобой я отдыхаю!
– Я это вижу! Похоже, тебя в отпуске так мяли-перемяли, что ничего в меня вонзиться не спешит.
– А-а, это?! Ты представляешь? Я как будто с тобой в первый раз. Как с нуля.
Корэф подумал, припомнив сленг: «Блин, что же не включилось? Вот друзья собрали! А может, драйвер не внесли! Или всё просто из-за спешки? Эта внезапная встреча была непредвиденной. Возможно, очередь этого драйвера ещё не подошла».
Вдруг его рассуждение прервалось от ощущения, как будто что-то происходит у него внизу. Риннэ осторожно прикоснулась к его безжизненно втянутой части тела. В нём стало что-то оживать, потом зашевелилось, напряглось и стало выдвигаться.
«Так вот что драйвер запустило! – мелькнуть успела мысль. – Что сделаю я с ней сейчас!» – он ощутил могучих сил прилив. Тут расчехлённая часть тела задвигалась у девушки в ладони. Свело во рту у Корэфа от ощущений, чему названий не придумано ещё, но страстная потребность в поцелуе! И он рванул к своим губам её лицо! Прилип, не оторваться! То был парализующий любую мысль сигнал о боевой готовности той части. Корэф уже не силой, но всей страстью рванул к себе Риннэ. Риннэ глаза закрыла, так сладостно ей было. Стонала в ритм движениям любимого, что Корэфа лишь к страсти побуждало! Казалось, оба над собой утратили контроль. Но это лишь казалось. Безумствуя над сдавшимся им телом, творил он с ней, что в квантовую голову пришло или прийти не успевало. Фантазия им управляла. Риннэ позволила себе истерзанной игрушкой стать. Она лишь вскрикивала, будто бы страдая. Но радость на лице её сияла! И новой боли ожидание, и нового удара!
Риннэ стонала:
– О, как приятна эта боль внутри и повторение твоих движений! Ты движешься, и мне становится прекрасней! В страдании безумия мне хочется стонать! Кричать! Ты можешь разорвать меня на части! Не бойся. Сумеют мастера собрать.
– Нет, милая, такого зверства в моей программе нет.
– Ах, Корэф, ты слишком трезвый в сексе. Ведь я тебе сдалась всем телом, всей душой. Твори со мной, что тебе угодно. Ты слышишь? Как мне приятно, как страдаю, не могу сдержаться! Страданье рвётся из меня!
– А я подумал, ты кричишь, чтоб я не отвлекался.
– Ах, ты шутник! Ах, циник!
Так длилось разве что не до износа последних сил работой на износ и чуть ли не до истязания тела. Вдруг ощутила дева отчётливо знакомый ей за триста лет сигнал вливания чего-то внутрь чрева. Вдруг Риннэ замерла:
– Я чувствую, как будто что-то влилось внутрь!
– А, это! Это только имитация, магнитодинамический сигнал, чем моделируется семяизвержение, – спокойно сообщил Корэф.
– Ах, Корэф, любишь ты техничность выражений. Во мне уже лет триста блаженство струями прилива растекается по телу. Мне персики груди в томлении распирает. Дышу я полной грудью, как никогда я не вдыхала. Я тело не могу остановить, невольно продолжает извиваться. Как ты меня завёл! Как механическую куклу. Останови! Прижми меня всей силой! Ну, что же ты затих?!
– Хочу тобой налюбоваться. В сиянии светится небесным светом тело, как Месяц светится во мгле пространства беспредела. Боюсь я дня, что Солнца свет приносит. Лик тела твоего меняет цвет, как осень. Цвета прекрасны на безжизненной листве. Лишь Месяц жизнью светит в мёртвой темноте.
Риннэ непроизвольно продолжила в движениях извиваться, стонать и охать чувственно, что так мужскому слуху мило! И стала поцелуями свалившееся тело покрывать. Затих и Корэф, ощутив впервые функцию программы. Хотя и он за триста лет все чувства перечувствовал, но к женщинам стремился каждый раз. В нём ни на миг огонь любви не гас.
Риннэ расслабилась и, глядя как бы в небо, потихонечку запела:
– Я не живая без тебя.
С тобой средь ночи просыпаюсь,
Живу тогда, душой любя,
Рукой во тьме тебя касаясь.
Тебя мне страшно потерять.
Ты кажешься недосягаем.
Куда бы ты ни кинул взгляд,
Моих не видишь ожиданий.
Нет пламени – тебе отдать,
Чтоб и в тебе заполыхало.
Любая жертвенность и страсть
Тебя не тронут. Нет запала.
Так полежали с полчаса, поговорили шёпотом в тиши вечерней о всякой глупой чепухе, что в квантовую голову могла сейчас прийти. Собравшись с силами, партнёры, ещё телами не успев остыть после такого разогрева, внезапно вновь набросились, вцепились в грудь и в спину, в прочие частицы. Восторженными криками и в стонах наслаждения и муки возобновилась тесная их близость!.. Под охи, ахи, вскрики их танцы на софе и на полу мелодией и ритмом менялись до утра.
На утро выпал выходной. Любовники не шевелились до полудня. Энергия их батарей была истощена и требовала наполнения, что и происходило, пока они сознания лишились и глубоко уснули, откатив тела подальше друг от друга. Энергия входила бесконтактно.
Светило разогревшееся солнце сквозь мрачные, глухие шторы окон (но это был лишь фокус стёкол). Очнулась парочка. Глаза раскрыли и зашевелились. С энергии притоком телами вновь сплелись. Риннэ сияла счастьем в огромных чистых глазках, как девочка, познавшая впервые! И если бы мне было неизвестно, что триста лет подряд с Риннэ происходило, то я и обмануться был бы рад.
– Я счастлива! Так вот оно какое! Как хочется мне жить! Как хорошо с тобой! Как я тебя люблю! Я так люблю тебя!.. Ну, нет моей любви сравнения! Я поняла: не проживу и дня, не вспомнив о тебе, о том, что ты со мной творил все долгожданные мгновенья! Так мучалась, пока тебя ждала! Мне нужен только ты! Ты мой единственный! Ты мой мужчина! Не дам приблизится к тебе любой другой! Смотри, я не шучу! Ты будешь только мой! Я так решила!
Такие вот слова на пафосе любви красавица любовнику шептала, и Корэф ей ответил по-мужски:
– И я тебя люблю. Я буду думать о тебе. Везде, повсюду без тебя и при тебе. Но только, впрочем, не в труде, – наш роботсмэн был искренен и честен. – Там автоматом отключаются все чувства, и драйвер основной ничем не запустить, и потому мой пятый элемент не будет выдаваться. Себя самонастрою так, чтобы при встрече с девушками он сам не запускался и только реагировал на прикосновение пальчиков и губ твоих, или волшебным звуком голоса, особенно когда поёшь, или теплом объятий мягких твоих ладоней, гибких пальцев… Хочешь? Изменю в настройках включение только на отпечатки твоих пальцев. Как скажешь, так настрою. Мой интерфейс всё запечатлел. Твой голос эхом отзовётся.
– Ах, делай, как ты хочешь. Тебе я верю, милый.
Впервые роботсмэны так заговорили, с такими чувствами, волнением таким, словами необычными, что были в особом случае припасены. Немного и наивно, и смешно. Но показались искренними чувства. Вы полагаете, людей бы так не занесло? Не думаю. Изящных выражений было бы не густо. Влюблённых парочка могла ещё наивней быть и слов смешней наговорить. А эти секс-партнёры устроены по своему подобию людьми, как и по нашим предкам мы.
После полудня стояла тихая погода с солнцем. Не надоев ещё друг другу, на беспилотнике герои наши понеслись к большому озеру в горах. В открытое окно врывался воздух, что от движения ставший ветром. Риннэ прищурила глаза и весело о чём-то Корэфу болтала. Корэф рассматривал её лицо и глупо улыбался. Он счастлив был в опустошении. Приехали, вернее, прилетели. Машину отпустили. Прошлись по неширокому мостку к двухместной лодке и расселись. Риннэ присела на корму. Корэф – на вёсла. Стал неспеша грести. Откуда-то издалека, как эхом, заиграла скрипка.
Риннэ спросила:
– Что это?
– Я радио включил.
– Красиво! А я подумала, что с берега другого. Ладно, помолчим.
Умолкли оба. Лишь вёсла перебирали воду голосом ручья, но вдруг остановились над водой, и Корэф произнёс:
– А что нам делать завтра?
– Работать. Боюсь, что допоздна.
– Ну, ладно. Отдохну, – и вёслами рванул сильнее.
– Смотри, ты слово дал… – Лисичка глазки покосила.
Корэф, не изменив лица, подумал: «Ну, дал так дал. Слово держать придётся, придётся и себя сдержать».
Любовники ушли на лодке вдоль тенистых скальных берегов, похожих на ладони, наполненные ключевой водой. На глади водных отражений голубизной и белым облаком заколебалось небо. Из дали, из тишины озёрной эхом доносились неразличимые слова, и стук весла о лодку слышен был едва. При удалении фигуры слились в точку, пространство поглотило голоса. И всё, что было, стало безвозвратным прошлым, для них неповторимым никогда.
Глава 2. Анжи
Корэф после работы по пути домой почувствовал усталость и решил посидеть в кафе, послушать музыку. Посетителей было мало. Корэф осмотрелся. Он хорошо видел и в полутьме, и в абсолютной тьме. Настройка шла автоматически и мгновенно. Взгляд остановился. За столиком сидела совершенно не знакомая роботсвумэн в прекрасных стройных формах и с проницательным взглядом светлых глаз. Девушка сидела не одна. Но не похоже, чтобы это был её дружок. Они вели себя как малознакомые люди, сидели противоположно. Девушка что-то отстукивала по почти прозрачному листку на столике, а роботсмэн что-то говорил, поглядывая по сторонам. Вдруг парень встал и попрощался. Корэф решил к ней подойти. Девушка улыбнулась на приветствие, извинилась и продолжила сосредоточенно постукивать по столику.
– Я Корэф, мастер-оператор. А как зовут вас?
– Я журналистка Анжи. Присаживайтесь.
Анжи продолжила перебирать пальцами без остановок. Корэф наблюдал за ней. Она показалась ему странной: «Зачем ей внешний носитель памяти, когда у нас всё внутри нафаршировано? Наверняка телефон с собой таскает», – посмеивался в мыслях Корэф и произнёс:
– Хороший вечер. Вы здесь не одна?
– Я здесь одна. Беру интервью у всех, кто не возражает.
– Я не возражаю.
– Тогда начнём. Ваше имя и чем вы занимаетесь, я уже узнала. А как у вас дела на работе? Как к вам относится дирекция?
– Всё отлично.
– Как проводите отпуска? Чувствуете ли себя обновлённым? – Анжи во время разговора продолжила быстро перебирать пальцами по своему листку, глядя на Корэфа. Корэф как отчитался перед микрофоном:
– Чудесно. После каждого отпуска чувствую себя, да и выгляжу в два раза моложе. Ну и понятно – во мне же всё меняют на новенькое. И программы перезагружают. Быстрее двигаюсь, быстрей соображаю. Всё вновь становится легко. Наслаждаюсь трудом. Люблю мою фабрику!
Анжи посыпала вопросами, как завелась. Пошло без остановок:
– А как с настроением? Как после работы? Чем занимаетесь?
Тут Корэфа прорвало:
– Странный вопрос, формальный. Ответ ты же сама знаешь! У всех нас одно и то же настроение. Всё надоело. После работы собираемся в кафе или ресторанах. Подыскиваем себе подружку на вечер. Завтра – другую. Жизнь прекрасна в своём разнообразии. Не так ли? Ведь то же делаете и вы, милая роботсвумэн. Вижу, ваша свежесть тела как будто только что из отпуска и после обновления. Где вас так здорово омолодили?
Анжи покраснела, опустила глаза и торопливо продолжила стучать пальчиками по листку:
– Да, конечно. Но об этом как-нибудь в другой раз, – но Анжи одновременно подумала: «А этот красавчик Корэф владеет речью, умеет коротко и ясно отвечать».
В этот миг в квантовой голове Корэфа мелькнула своя мысль: «Так. Время уходит. Ей, вижу, стало интересно. Вопросы, вопросы. Немалая плата за право рядом с ней сидеть и видеть красоту, что смотрит на тебя, и слышать голос, что говорит с тобой. И грудь такую видеть перед самым носом».
Оказалось, девушка, назвавшаяся журналисткой, проводила социальный опрос. В общем, сыпались вопросы: куда, зачем и почему. Расспрашивала его о всякой социальной и душевной ерунде. Ему хотелось с нею поболтать в другой, интимной обстановке. С каждым словом Анжи, с каждым её взглядом она нравилась ему всё больше. Что-то было в ней другое, такое, чего до этого он не встречал. Какая-то она была не та, к чему привык он, и память поколений его соплеменников ему подсказывала что-то, но исторический шёпот до него не доходил. Ему вдруг захотелось быть с ней ближе:
