Цена волшебства. Серия «Волшебные приключения в мире финансов». Книга 2

Цена волшебства

Серия «Волшебные приключения в мире финансов». Книга 2

Анна Тищенко

Людмила Емелина

Редактор Татьяна Чернова

© Анна Тищенко, 2020

© Людмила Емелина, 2020

ISBN 978-5-0051-3708-1 (т. 2)

ISBN 978-5-0051-3709-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Новая встреча

Посвящается моему мужу

Ледяной ветер плетью хлестнул по стеклу, взревел и с яростью обрушился на каменные стены. Но дом не застонал и не вздрогнул. Столетия эти камни выдерживали порывы северных ветров, стекла витражей были такими толстыми, что их не прорезали стрелы морозных узоров. Дом огненными глазами горящих окон смотрел в декабрьскую ночь. Пусть каменных оленей у ворот покрывает иней, искрится алмазной пылью на коронах рогов. Пусть пурга вихрями вьется у входной двери, лижет белыми языками медную табличку с фамилией «Санта Клаус». Внутри тепло. Горит камин, слышны музыка, смех и голоса.

В волшебной сказке, которую помним с детства, мы вошли бы в комнату и увидели бы Клауса. Благородного старика с белоснежной бородой, облаченного в свои знаменитые одежды… Хотя немного странно сидеть у себя дома в тулупе и зимней шапке, не находите? Он сидел бы в кресле, посмотрел бы на нас своими мудрыми добрыми глазами, пророкотал бы свое знаменитое «хо-хо-хо». А вокруг порхали бы крохотные эльфики с хрустальными крылышками и пели бы рождественские гимны…

К счастью, в жизни все совсем иначе. Клаус действительно сидел в кресле, но на этом сходство с его легендарным, ныне покойным отцом заканчивалось. Отороченный мехом тулуп валялся на диване в соседней комнате вместе с так называемым жировым костюмом. Такой носят актеры и сыщики, если им необходимо свое молодое, стройное тело сделать значительно менее молодым и стройным. Скоро домашние эльфы брауни уберут его в сундук на целый год, бережно переложив мешочками с сушеной лавандой. Вместе с шапкой и накладной бородой. Так что одет был Клаус в парчовый халат поверх рубашки и брюк. Модная в этом сезоне стрижка придавала его молодому лицу мальчишескую дерзость. А он и был молодым, 356 для мужчины из рода Клаусов то же самое, что для обычного человека 20.

Великая рождественская ночь кончается, в миллионах домов погасли свечи, под елками дожидаются утра разноцветные коробки с подарками. Все порядочные люди давно спят… А в доме Клаусов вечеринка в самом разгаре. Гоблин Генри в расстегнутом сюртуке слегка пригубил бокал и продолжил:

– … и тогда гоблин говорит этой гномочке: «Милая, покупайте этот эликсир, не сомневайтесь. Он и мертвого поднимет!» А она ему: «Скажите, а он может поднять то, что еще как бы не умерло?» А он тогда…

Конец анекдота потонул в громком хохоте. Возможно, и к лучшему.

– А давайте теперь в фанты играть? – захлопала в ладоши миссис Клаус.

Клаус с улыбкой взглянул на жену. Сегодня на ней было голубое платье из нежного шелка, украшенное узором, напоминавшим морозные стрелы. Оно подчеркивало изящную, женственную фигурку Молли и так шло к ее глазам цвета бирюзы. Свои золотистые волосы, обычно свободно стекавшие по спине и перехваченные тонкими косичками, она сегодня убрала в сложную прическу и украсила искрящимися сапфировыми заколками.

– Так, все даем по маленькой личной вещи. Складываем вот сюда.

– О нет, только не фанты! – застонал Клаус. – Я не готов. Тогда надо было пить не чай. И почему опять именно в мою шапку?!

– Ну это же Рождество, милый. Твоя шапка – это символично. Отдай запонку.

Молли танцующим шагом уже обошла часть гостей и теперь приблизилась к Клаусу. Он заглянул в шапку. На дне уже лежали маленькие золотые очки. Это, конечно, Ричарда. Клаус взглянул на угольно-черного ворона, расхаживавшего взад и вперед по камину с самым важным видом. Верный и мудрый советник, служивший еще отцу Клауса, он был уже не молод, и зрение начинало его подводить. С очками соседствовала странного вида механическая ручка. Принадлежит, без сомнения, Генри. Клаус от души понадеялся, что она не «интеллектуальная». Скверная нынче пошла мода – простые и удобные вещи наделять искусственным разумом, делавшим эти вещи непростыми и неудобными.

Под ручкой зловеще белел острый кабаний клык, оправленный в серебро. Серьга Гордона. Взята, безусловно, без ведома хозяина. Подозрения Клауса подтвердил могучий храп, донесшийся от камина. Там, в большом кресле черной кожи, развалился здоровенный лесной тролль. Он безмятежно спал, уютно положив под щеку пятый том энциклопедии «Особо опасные разновидности упырей и кровососущих вурдалаков», позаимствованный с книжной полки. Гордон трудился не покладая рук последние несколько дней. Ему были нипочем ни сильные морозы, ни погрузка северных елей для праздника, ни бессонные ночи. Но бокал мандаринового ликера сразил его наповал, ведь всем известно, что лесные тролли, в отличие от своих горных и подземных собратьев, очень плохо переносят алкоголь.

– Нет, – покачал головой Клаус, – не хочу. Мне в прошлый раз не понравилось.

– Да ладно вам, босс! Давайте запонку. А то силой отберем.

Из-за плеча Молли вылетела и затанцевала в воздухе маленькая фея. Еще блестящие черные волосы были заплетены в смешные хвостики, будто рожки, юбку на алом платье она успела порвать, когда резала пирог с цыпленком, а рождественский жезл, который она мастерила накануне, растерял миниатюрные бусины и бумажные пуансетии. И стал тем, чем был – двузубой десертной вилкой. Все это, а еще разбойничья ухмылка на очаровательном личике придавали ей сходство с маленьким дьяволенком.

– Не дам. Люси, даже не пытайся, – Клаус для верности спрятал руки за спину. – Кошмарная игра. Особенно, когда Ричард становится «зеркалом». И придумывает задания.

– Это почему же?! – оскорбился ворон. – В прошлый раз я блистательно выполнил свою миссию и доставил всем присутствующим удовольствие своими остроумными и полезными заданиями.

– Ага, – буркнул Клаус. – Меня он посуду мыть заставил! После ВСЕХ гостей. И без помощи брауни.

– Подумаешь, посуда, – Молли поежилась. – Мне пришлось вслух прочитать 20 страниц из книги, которая называлась «Бюджетный кодекс королевства Амизерунт». Кроме названия нашего королевства я ничего не поняла.

– Ты читала, а мы слушали! – Генри сурово посмотрел на Ричарда. – А мне, ты, пернатый садист и палач, устроил экзамен на знание Налогового кодекса. И когда я один раз (!!!) ошибся, ты, зануда, читал нам лекцию целый час. Чтоб меня лурги взяли.

– Люси будет «зеркалом», – вынесла свой вердикт Молли и успокаивающе погладила мужа по голове.

Клаус хотел возразить, но она игриво взглянула ему в глаза, низко наклонилась и зашептала что-то на ухо. Что-то, от чего его глаза заблестели, а на бледных щеках проступил румянец. И он совершенно не почувствовал, что его рукав оказался в маленьких, цепких ручках.

– Есть! – победно выкрикнула Люси, взмыв в воздух и продемонстрировав похищенную запонку. – Ну все, шеф, вы в игре.

– Это нечестно! – возмутился Клаус, увидев свой расстегнутый рукав и хихикающих Молли и Люси. – Вы сговорились. И вообще, Люси. Я твой начальник, а ты – мой секретарь.

– Только не сегодня, – пожала острыми плечиками фея. – Сегодня выходной и корпоративная вечеринка.

– Ну все, мужик, – ухмыльнулся тролль, встал с кресла и потянулся так, что затрещали кости. – Если жена с секретаршей заодно – ты попал.

– Итак, первый фант!

Гордая своей победой над начальником, фея сделала сальто в воздухе и едва не подпалила крыло о свечу в настольном канделябре. Молли поставила перед ней шапку с фантами, Люси закрыла глаза ладошками и певучим голосом объявила:

– Тот, кто слева от меня…

Но, так же, как не дремлют силы зла во тьме, так и в Генри никогда не засыпал юрист. О чем он очень скоро пожалеет.

– Э, нет, Люси. Не пойдет. Ты отлично помнишь, кто слева, а кто справа. Ну-ка, покрутись.

Фея хмыкнула, раздраженно дернула крыльями, но просьбу выполнила. Движением профессиональной танцовщицы, она сначала круто качнула бедрами, затем последовала гибкая спина, и закончила поворот будто лаковая, черноволосая головка. Один раз, другой и третий, ее платье, словно огненный язык, лизнуло воздух, и руки с плавной, изящной грацией раскинулись, как крылья бабочки.

– Вот теперь я точно ничего не знаю. Итак, пусть тот, кто слева от меня…

Генри приосанился и поправил шейный платок.

– … Поцелует того, кто справа от меня.

Бокальчик из-под мандаринового ликера выпал из ослабевшей руки Гордона. Гоблин тоже вздрогнул и попятился.

– А я говорил! – возликовал ворон. – Вот я бы никогда не дал такое бесполезное и легкомысленное задание. Лучше я буду зеркалом.

– Согласен! – в унисон завопили гоблин и тролль.

Гоблин сглотнул и покосился на тролля, который торопливо покинул удобное кресло и теперь безуспешно пытался спрятать свое мощное, крупное тело за камином.

– Итак, Генри, – Ричард приосанился и задрал клюв к потолку. – Я прочитаю тебе краткий курс, посвященный проблемам конкурсного производства.

Генри встал, поправил сюртук. Лицо его стало суровым, взгляд преисполнился решимости.

– Гордон, – негромко позвал он, – прости, дружище, но лучше я тебя поцелую.

Клаус минут пять наслаждался эффектным и необыкновенным зрелищем – когда еще увидишь могучего лесного тролля, спасающегося бегством от миниатюрного, щуплого гоблина. Ему даже разбитой ониксовой вазы и опрокинутого комода не жаль было. Но Клаус смилостивился и на правах хозяина отменил игру в фанты. Потом все пили какао с имбирным печеньем и рождественским пудингом, который внесли в полной темноте и подожгли. Пропитанный ароматным бренди, пудинг вспыхнул и несколько секунд напоминал удивительный синий костер. Пудинг разрезали на куски, и каждому достался маленький сюрприз.

– О, у меня монетка! – Клаус со счастливой улыбкой продемонстрировал серебряную монетку, которую осторожно вынул из своего куска. – Значит, грядущий год станет финансово удачным!

– Ну хоть сегодня можно о работе не думать? – раздосадованно прошептала Молли.

– Так, ну, Гордон, нашел уже свою пуговицу или проглотил как обычно? – подмигнула троллю Люси.

Пуговица эта стала постоянным предметом шуток. Она с завидным упорством доставалась Гордону каждую рождественскую ночь, знаменуя, что и в этом году он останется холостяком. Тролль каждый раз облегченно вздыхал и бережно клал ее в карман, а острая на язычок Люси однажды заметила, что пуговиц уже вполне хватит на приличное пальто.

– Не понял. А чё это?

Гордон озадаченно рассматривал простое серебряное кольцо, которое только что извлек из своего пудинга. Друзья пригляделись и так и покатились со смеху. После минуты размышлений тролль наконец осознал, что символизирует это маленькое украшение. Он поспешно бросил кольцо, так, будто оно жгло ему пальцы. И смотрел на него, как на ядовитое насекомое. Маленькая фея согнулась от смеха и прислонилась к сахарнице, а вот Молли нахмурилась.

– Ну зачем ты так, Гордон. Любовь и брак – это прекрасно. Вот женишься и узнаешь, что такое счастье…

– Да поздно будет! – шепнул Генри Клаусу. Оба взглянули на рассерженную Молли и изо всех сил попытались сделать лица серьезными.

За окнами появились первые розовые всполохи, окрасившие ледяные отроги Короны севера. Небо было еще темно, но над сумрачным океаном леса стало похоже на прозрачную вуаль, украшенную блестками звезд. Рождественская ночь кончилась.

– Ну что, Клаус, дружище? Отмучились? Подарки розданы, и дети целы, и олени сыты. Можно уходить в заслуженный отпуск аж до осени.

Гоблин улыбался, но его умные, желтые, как у кошки, глаза пристально следили за выражением лица Клауса. Клаус молчал, рассеянно ероша короткие черные волосы. Да, все закончено. Теперь до сентября его ждут спокойные, тихие дни в обществе любимой жены и друзей. Книги, крепкий кофе с корицей, прогулки в тени исполинских елей Северного леса, пикники на берегу Туманного озера. Никаких больше бессонных ночей в офисе, проблем на заводе игрушек, переговоров и споров с поставщиками… Ужасно. Его передернуло. Наверное, что-то подобное испытывает вкусившая крови охотничья собака, когда хозяйские дети повязывают ей бантики и принуждают катать на спине кукол. Долгие месяцы бездействия!

– Не очень хочется, – вырвалось у него.

– Так зачем же тогда меч в землю втыкать?

Голос гоблина стал вкрадчивым.

– Ну а что делать? Новогодние игрушки нужны только под новый год!

– Так то новогодние…

Гоблин как бы в раздумье уставился на пляшущее пламя в камине. Он молчал, Клауса не торопил. Знал по себе, семени соблазна нужно дать время. Пусть прорастет, взойдет… На весьма благодатной почве.

Клаус поднял на него недоверчивый взгляд.

– Не предлагаешь же ты…

– Запустить производство игрушек вообще, а не только рождественских, выйти за пределы рынка нашего убого… великого королевства, я хотел сказать. Чем существенно расширить бизнес и увеличить капиталы? Да, предлагаю.

У Клауса вид был примерно, как у почтенного мужа, которого пытается обольстить нескромная красотка. Нескромная, но весьма соблазнительная.

– Ты пойми, дружище, – гоблин понизил голос до вкрадчивого шепота, – ну где в нашем королевстве нормальный рынок сбыта? Кого тут удивишь, к примеру, игрушками из знаменитого летучего металла – левиса?

Над столом лениво кружили маленькие дирижабли. Корпуса из огненно-красной бумаги делали их похожими на китайские фонарики, внутри которых теплым золотом мерцали огоньки. Их гондолы из серебристого левиса парили безо всякой технической помощи, ведь этот удивительный металл легче воздуха. А вот управляли ими маленькие механические летчики. Толерантный Клаус позаботился о выпуске разнообразных моделей, чтобы не обидеть ни одну из рас королевства. И капитаном дирижабля, первым увидевшим поднятую руку Генри, был тролль. Он немедленно отсалютовал, набрал скорость, едва не врезался в низко висевшую над столом люстру и посадил свой воздушный корабль точно между кофейными чашками Генри и Клауса. Любезно улыбаясь клыкастым ртом, тролль продемонстрировал свои богатства – на борту дирижабля были аккуратно расставлены бочонки с корицей, солью, перцем, сахарной пудрой… Гоблин поколебался, взял бочонок с тертым шоколадом, щедро посыпал свой кофе.

– Вот именно, – вздохнул он, жестом отпуская дирижабль. – Обычные столовые приборы. В каждом доме есть, ну наша фабрика «Клаус и К» делает их чуть красивее и качественнее, чем эти неудачники Данвелл и Бренкс. Четыреста лет фирме, уж можно научиться делать бытовую технику. Так нет! На днях купил их «интеллектуальный будильник». Эта дрянь учитывает психологию хозяина. Так мало того, что их поганый будильник разбудил меня на три часа позже, так он еще заорал мне в ухо «Пожар!!!».

– Зато ты сразу проснулся, – улыбнулся Клаус.

– Это да. Но к сожалению, кроме этого я вылетел в гостиную лохматый, голый, зато с ведром воды. Ну, пожар тушить. А уже ж полдень, у папы гости. Чаепитие, понимаешь.

– Леди? – Чтобы не расхохотаться и тем не обидеть друга и коллегу, Клаус попытался представить что-нибудь ужасное. Представил Генри, в неглиже и с вышеназванным ведром. Помогло.

– Именно, леди. Старые дуры, все шатаются к папе на воскресный чай, женить его надеются. Как же, завидный жених – состоятельный вдовец, уважаемый юрист, из недостатков только коллекционирование бабочек да наличие пройдохи сына. Это я про себя, – уточнил гоблин.

Мог не уточнять, характер и методы работы своего личного юриста Клаус прекрасно знал по опыту. Горькому, разумеется.

– Гляди, как бы за тобой теперь ухаживать не начали.

Генри поежился, видимо, вспоминая папиных «невест».

– Однако я к чему. Для нас это обычные вещички, а в большом мире, может, такого и нет. Конкуренции тогда не будет, загребем деньжищ… И порадуем детей, конечно, – быстро поправился гоблин, заметив суровый взгляд Клауса. Возвышенный романтик, что с него взять. Генри посмотрел на начальника почти с отеческой нежностью.

Оба, не сговариваясь, подошли к окну. Ветер стих, и снег повалил крупными, пушистыми хлопьями. Дом стоял почти на обрыве, и частокол высоких елей расступался впереди, открывая великолепную панораму Северных гор. Их ледяные вершины искрились розовым на фоне ночного неба. Там, за их хребтами Большой мир, Шотландия. Миллионы людей, ленты дорог, города, машины… Страшный, неизведанный, таинственный мир.

– Не знаю… Мы еще старый кредит не полностью погасили. Предпринимательский риск огромный, идея у тебя отличная, но у меня еще старый кредит не погашен. Прогорим – что тогда? Мистер Джаспер, конечно, приличный гном, ко мне неплохо относится. Но он в первую очередь банкир – пойдет что не так, и мы банкроты.

– Так ведь кредит рефинансировать можно.

Клаус криво ухмыльнулся.

– Это изящное слово, очевидно, означает «вляпаться в новые долги, для покрытия старых»?

– Не совсем.

Гоблин откашлялся и начал хорошо поставленным голосом, каким пользуются ярмарочные жулики, менеджеры по продажам биодобавок и политики.

– Рефинансировать кредит можно на более выгодных условиях, чем были при заключении…

Клаус прервал его властным жестом.

– Слышать не хочу о «более выгодных условиях». Жена тут, вдохновленная этой рекламной фразой, новый стиральный порошок купила. «Белоснежка» называется. Рекламный ход неплохой, если тебе нужно обстирывать семь грязных мужиков, которые день проводят в шахте, а вечер в пабе, разумеется, стиральный порошок должен быть мощный. Слоган у них «„Белоснежка“ сделает ваше белье безупречно белым. Выгодные условия – наш порошок вдвое дешевле обычного порошка». Ну, Молли и купила.

– И что? Он не делает белье безупречно белым? – участливо поинтересовался гоблин.

Взгляд его был полон сострадания, как у тяжелобольного, который спрашивает у другого тяжелобольного о симптомах. Рана в сердце, оставленная интеллектуальным будильником, была еще свежа.

– Делает, – признал честный Клаус. – Независимо от того, какого цвета оно было до стирки. Полюбуйся на мои любимые красные портьеры с рождественским орнаментом.

– Это вот те, белые, у стола?

– Они.

Почтили минутой молчания гибель красных портьер, после чего Клаус решительно отхлебнул остывший кофе.

– Рискнем. Наведаюсь завтра в «Джаспер банк», переговорю с мистером Джаспером.

Семейные неурядицы

Банковский день уже закончился, но это означало лишь то, что пробило шесть, и сотрудница банка, мисс Боунс, с наслаждением и совершенно законно захлопнула дверь прямо перед носом опоздавшего клиента, здоровенного пещерного тролля. Слава Великому Баллиану, да пребудет с нами сила его топора, на сегодня с клиентами все. Ноги, втиснутые в модные остроносые туфли, болели ужасно. Пояс юбки немилосердно врезался в талию, наверное, не нужно было покупать обновку на размер меньше, но это стимул похудеть к лету. А до конца рабочего дня еще так далеко! Столько еще операций предстоит сделать под бдительным оком зловредного начальника. Кстати, где он? Боунс с удивлением обнаружила, что впервые за пять лет своей работы в «Джаспер банке» она не видит в зале мистера Джаспера. Обычно босс появлялся в зале по окончании банковского дня с неотвратимостью моровой язвы. И все проверял, ко всем придирался, так что, когда начальник службы безопасности банка дал кличку «Мистер Джаспер» местному бродячему коту, половина сотрудников банка была замечена в попытках совершить насилие над бедным животным. Что много говорило о характере и авторитете банкира. Боунс еще раз с удивлением огляделась. Мистер Джаспер всегда был на работе в это время! Всегда, но не сегодня.

А мистеру Джасперу было не до того. Он сидел на маленькой, уютной кухне, располагавшейся в жилой части дома, этажом выше банка. Кружевные занавески эльфийской работы скрывали от глаз неуютный зимний вечер, лампа под витражным абажуром лила теплый, разноцветный свет на накрытый к ужину стол, но ничто не радовало банкира. Прямо перед ним рагу из кролика с розмарином источало пленительный аромат и безнадежно остывало, но прикоснуться он не смел. Он внимал миссис Джаспер. Хотя скорее предпочел бы оказаться перед стаей голодных тигров, на тонущем корабле, осаждаемом пиратами, в знойной пустыне, окруженный кобрами. Даже в налоговой инспекции. Но только не перед женой, когда она не в духе. Миссис Джаспер, обычно милейшая и обаятельная женщина, сейчас напоминала разъяренного кенийского буйвола. Когда она на секунду сделала паузу, чтобы набрать в легкие побольше воздуха, мистер Джаспер не упустил свой единственный шанс.

– Сарочка, радость моя, пожалуйста, кричи потише. Ты так вопишь, что я уже полчаса не могу понять, в чем именно ты абсолютно права!

Мистер Джаспер был бизнесменом старой закалки. Поднялся он в лихие пятитысячные, когда в королевстве была неспокойная обстановка. Сменилась королевская династия, а с ней и многие законы, что открыло большой простор для творчества. В том числе и финансового. Пройдя огонь, воду и медные трубы, он уже ничего не боялся. Ни полиции, ни чиновников, ни богов, ни демонов. Но вот жена… Он робко протянул сухую, узловатую руку к вилке и тут же отдернул под грозным взглядом супруги.

– Дэвид, я еще не все сказала!

– Да, любовь моя.

– Так вот, мужчины бывают двух типов. Которые могут починить кофеварку, – миссис Джаспер грозно ткнула кнопку на медной кофеварке так, словно кнопка была виновницей всех ее бед, – и которые могут за это заплатить. Так я интересуюсь – почему ты ни то, ни другое не можешь?!

– Я пытался… – начал робко оправдываться банкир. – И, кошечка моя, там у меня люди из банка-корреспондента пришли. Ждут же… Может я…? – он снова бросил тоскливый взгляд на рагу и сглотнул слюну.

Кофеварка вздрогнула, издала тоненький свист. Медная зеленоглазая змейка ожила, наклонила чешуйчатую голову над чашкой, и из нее полился крепкий, горячий кофе. Мистер Джаспер тоже вздрогнул и расцвел, как осенняя хризантема.

– Так работает же!

– Это потому, что я отдала ее в ремонтное ателье «МастерОК», – снизошла до объяснений миссис Джаспер. И зловеще понизив голос добавила: – А у них самые высокие цены в городе.

– Так почему же, любовь моя…?

– Реклама понравилась. «Мы чиним даже то, что уже починил ваш муж».

Мистер Джаспер возмутился настолько, что даже решился похитить огуречный сендвич с тарелки. А миссис Джаспер продолжала. Очевидно, от сильного волнения, чепчик у нее сбился на бок, торчавший из кухонного фартука здоровенный нож придавал ей сходство с морским корсаром. И бедный банкир почти слышал крики чаек, плеск волн за бортом и скрип веревки на своей шее. Болтаться ему сейчас на рее…