Паша по привычке прикладывает проездной к валидатору и опускается на корточки. Некоторое время сидит посередине салона трамвая, боясь поднять голову. Но ещё большее чувство неизвестности заставляет её проскочить на заднюю площадку и выглянуть в окно.

Джип неотступно следует за трамваем, по дороге подбирает Кузьмича. Преследователи не обгоняют трамвай, а пристроившись сзади, медленно едут по рельсам, то и дело, подпрыгивая на неровностях.

Преследователи замечают Пашу. В светящемся яркими огнями трамвае, она перед ними, как на ладони.

– Куда она бежит, курица? – Произносит Сахновский, – Сидела бы на месте, целее была.

Кузьмич вынимает пистолет.

– Давай я её отсюда возьму?

Сарычев строго смотрит за Кузьмича.

– Ярик, спрячь пушку. Ты и так здорово с нею налажал. Хватит. Мы её на следующей остановке и так возьмём тепленькую.

Кузьмич засовывает пистолет за пояс и отворачивается в окно.

– Сахно, ты пойдёшь, – командует Сарычев.

– Добро, – кивает Сахновский.

– А я? – Обиженно спрашивает Кузьмич.

– А ты сиди в машине, – распоряжается Сарычев, – Уже настрелялся. Хватит.

– Он первый начал, – гундосит Кузьмич.

– Закройся! – Зло бросает ему Сарычев.

Далее они едут, молча, будто операцию по захвату главного свидетеля убийства спланировали заранее.

Паша, видя, что преследователи просто так не отстанут, поднимается в полный рост, уже не скрываясь, следит за ними. Паша принимается соображать, что ей делать? Как незаметно выбраться из трамвая и убежать от вооруженных бандитов? Но придумать что-нибудь подходящее никак не может, поэтому она, поглядывая на черный джип, тихо плачет.

Лишь перед остановкой джип быстро берёт влево. Словно играючи, обходит неповоротливый трамвай, тормозит на остановке, выпустив Сахновского. Сахновский, предчувствуя победу, медленно подходит к остановившемуся трамваю и входит в открытую дверь.

Двери с громким выдохом захлопываются. У Паши исчезает последняя надежда на удачный исход дела. Она вжимается в неудобное пластмассовое сиденье, желая стать маленькой и незаметной.

Сахновский, войдя в переднюю дверь, осматривает всех пассажиров, находящихся внутри трамвая. Женщина, уткнувшись в какую-то книжку, читает. Мужчина клюет носом, пытаясь заснуть. Парень и девушка, держась за руки, нежно смотрят друг на друга, не замечая ничего вокруг. Сахновский хищно улыбается и направляется к Паше.

Паша испуганно наблюдает за всеми его действиями. Сахновский, пройдя половину салона, засовывает руку в карман. Там нащупывает пистолет с глушителем. Паша ловит себя на мысли, что не плачет, а спокойно наблюдает за всем происходящим, будто это происходит не с ней, а с кем-то другим. Она выравнивается и с достоинством смотрит на Сахновского.

Тот, заметив разительную перемену в её поведении, останавливается и осматривается, пытаясь определить источник этой перемены. Ничего подозрительного не замечает, но движения к Паше не возобновляет, решив понаблюдать за ней до следующей остановки. И тут перед ним возникает, уставшая за целый день, кондуктор.

– И долго я буду ждать? Господи! Уже за двадцать пять рублей люди советь потеряли.

Сахновский, ничего не понимая, удивленно смотрит на кондукторшу. Та снова стыдит его:

– Что ты смотришь на меня, милый? Я тебе что, секс-символ с обложки «Плейбоя»? Не смотри, а то глазки вылезут.

Сахновский под натиском кондуктора отступает назад.

– Деньги гони, красавец! – Требует кондукторша.

Сахновский ошарашен.

– Какие деньги?

Кондуктор громко хмыкает и поворачивается к пассажирам, ища поддержки.

– За билет, касатик, – уточняет она, – За что же ещё?

И только теперь Сахновский соображает, кто перед ним стоит. Он быстро начинает рыться в карманах, пытаясь найти хоть какую-нибудь мелочь.

Трамвай делает следующую остановку.

Паша, воспользовавшись моментом, когда убийца был занят выяснением отношений с кондуктором, мышью выскакивает из трамвая.

Заметив побег Паши, Сахновский пытается рвануть за ней, но цепкие руки кондуктора задерживают его.

– Куда? Стоять! От меня ещё просто так никто не уходил.

В одном из карманов Сахновский находит сто рублей и со злостью суёт их кондуктору.

– Сдачи не надо!

И снова пытается вырваться, но оскорблённая подачкой кондуктор, ухватив его за рукав, поворачивает к себе лицом.

– Мне чужого не надо.

Двери со скрипом закрывается. Трамвай трогается с места, увозя Сахновского дальше по маршруту.

– Гражданин, возьмите билет, – говорит кондуктор, – И сдачу.

Сахновский не слышит слов кондукторши. Он прилипает к окну, наблюдая за тем, как от него сбегает Паша.

Паша, выскочив из трамвая, сразу же видит джип, который тут же подруливает к тротуару. Увидев открытые ворота, Паша забегает в ближайший двор.

Сарычев и Кузьмич, сидя в машине, тоже видят Пашу.

– Чёрт! Уйдёт! – Нервничает Кузьмич.

– Догоним, – успокаивает его Сарычев.

– Там проходной двор.

– Гони за ней! А я на машине. Квартал объеду и там её встречу.

Кузьмич открывает дверь и вываливается наружу, уронив на тротуар пистолет.

Оружие со звоном пролетает по асфальтированному тротуару в траву.

– Не тяни! Быстрее! – Орет ему Сарычев.

– Сейчас!

Сарычев нажимает на газ.

Заскочив в темную арку проходного двора, Паша попадает в лужу, набрав полные туфли холодной воды. Она не останавливается. Преодолев водное пространство, бежит дальше, стараясь оторваться от преследователей.

Кузьмич поднимает пистолет и бежит к воротам, в которых ранее скрылась Паша.

– Стой, дура! Всё равно догоню.

Паша бежит, не разбирая дороги. Впереди она видит поворот. Завернув за угол, Паша облегченно вздыхает. Вытянутый двор продолжается до следующего поворота.

Сарычев, домчавшись на джипе по пустынной ночной улице до перекрёстка, не обращая внимания на горящий красный свет светофора, сворачивает вправо.

Заскочив в темную арку, Кузьмич тоже попадает в лужу.

– Японский самурай! – С обидой произносит он.

Холодная вода заполняет туфли, взвинтив преследователя до крайности.

На следующем перекрёстке тоже горит красный свет светофора. И он тоже не становится препятствием для джипа. Машина, не сбавляя скорости, поворачивает на нужную улицу.

Стоя по щиколотку в воде, Кузьмич смотрит по сторонам, соображая, как выбраться из лужи. Увидит в середине искусственный островок из земли, попав на который, он легко может выбраться на сухое место. Произведя расчёт расстояния, от себя до островка, он прыгает. Земля оказывается мокрой и скользкой. В результате, широко расставив ноги, Кузьмич сваливается в лужу.

Паша оглядывается. Прислушивается. Тишина. Она понимает, что преследователи отстали. Паша выдыхает и быстрым шагом направляется дальше по двору.

Резко, со скрежетом и визгом, будто издеваясь над машиной, Сарычев паркует джип, заехав передними колёсами на бордюр. Сарычев выскакивает из машины. Вынув из-за пояса пистолет, он перепрыгивает через заборчик, ограждавший газон от тротуара, и забегает во двор, надеясь перехватить беглянку.

Оказавшись в луже, Кузьмич чуть ли не плачет.

– Ну, блин!

Он встаёт из воды. Пытается стряхнуть с себя воду. Но понимает, что это занятие абсурдно.

– Вот чуча! Найду, своими руками придушу.

Он выходит из лужи и останавливается. Он ещё сам не осознает того, что происходит, просто чувствует, что что-то не так. Чего-то не хватает. На мгновение он задумывается, потом щупает себя, и когда понимает, что нет пистолета, то пугается.

– У! Блин!

Он быстро проверяет свои карманы. Так и есть. Пистолета нигде нет. Он поворачивается к луже и закусывает губу. Лезть в воду не хочется, но найти потерянное оружие необходимо.

– Нет. Её убить мало.

Опускается на корточки и запускает руки в холодную воду, пытаясь в темной мутной жиже отыскать выпавший пистолет.

Перед поворотом Паша останавливается. Она вдыхает воздух и поворачивает за угол. И в этот самый момент из-под ног с диким рёвом выпрыгивает кошка. Паша отскакивает в сторону и прижимается к стенке. Сердце моментально уходит в пятки. Перепуганное животное скрывается в темноте, оставив испуганную Пашу стоять, как каменное изваяние.

Дикий рёв кошки слышит Кузьмич. Он прекращает поиски пистолета, смотрит в сторону двора и передёргивается.

– Жуть!

Душераздирающий вопль слышит и Сарычев. Он останавливается, пытаясь понять, откуда исходит этот крик. Потом бросается бежать вперёд по дворовому лабиринту ещё быстрее.

Паша останавливается. Теперь двор делится на три прохода. Паша теряется в догадках. Куда идти?

Кузьмич, находясь под воздействием наркотика, до крайности обозлённый произошедшим с ним происшествием, вскакивает на ноги посередине лужи.

– Зараза! Убью!

Он набирает в руки грязь и швыряет её в стену. Ярость уходит так же быстро, как и пришла. Кузьмич тут же успокаивается, снова опускается на корточки и принимается искать потерянный пистолет.

Паша идёт по левому проходу, который заканчивается тупиком. Паша решает возвращаться. Пройдя несколько шагов назад, она слышит топот, который отбиваясь от каменных стен, усиливается и звучит, словно по двору бежит десяток человек. Паша испугано прижимается к стене и ищет глазами ближайшие двери. Стараясь держаться в тени, она пробирается к подъезду с железной дверью. Дёргает ручку. Дверь остаётся закрытой. Дёргает ещё сильнее. Дверь не открывается. Она нервно начинает рвать на себя дверь, уже не обращая внимания ни на топот, ни на шум, который она издаёт, пытаясь открыть неприступную дверь. Вспышка паники проходит быстро. Битва с дверью заканчивается победой последней. Дверь остается неприступной. Паша плачет и опускается на колени. Плачет тихо, опустошённо.

Сарычев, проскочив весь двор, сворачивает в арку, где чуть не сбивает сидящего посередине лужи Кузьмича. Сарычев останавливается и удивлённо смотрит на Кузьмича, наблюдая за манипуляциями, которые тот производит руками в воде.

– Ты что, бабу утопил и теперь ищешь, куда её занесло течением?

Кузьмич поднимает голову. Устало смотрит на Сарычева.

– Пошёл ты!

Сарычев оглядывается:

– Где баба?

– А я почем знаю, – отвечает Кузьмич, – Сюда заскочила, сука. Я из-за неё пистолет утопил.

– Понятно.

Сарычев осматривает двор-колодец.

– Ищи. Смотри, если не найдёшь, менты тебя быстро вычислят.

– Знаю.

– И не простудись, водолаз.

Сарычев быстро идёт назад.

Паша плачет, прижавшись щекой к холодной металлической двери. Из темноты к ней подходит Капустина.

– Ты чего так убиваешься? Случилось что?

Паша вместо того, чтобы ответить ей, ещё больше плачет.

– А знаешь что, милая? – Говорит Капустина, – Поднимайся. Пошли ко мне.

Паша пытается подняться, но силы покидают её. Она просто отваливается в сторону, давая возможность женщине открыть дверь, которая не поддалась ей. Капустина прикладывает ключ к ячейке домофона. Дверь легко открывается. Затем помогает подняться Паше, у которой ноги постоянно подгибаются.

– Входи. Не бойся.

Паша вместе с Капустиной входит в подъезд, бросив напоследок взгляд на длинный двор, в конце которого из-за поворота появляется Сарычев. Она его видит. Снова пугается. Желание избежать встречи с преследователем придает ей на короткое время силы.

Сарычев видит Пашу. Она как раз попадает в луч света. Он срывается с места, чтобы успеть заскочить в подъезд вместе с женщинами.

– Подождите минуточку!

Капустина останавливается, но Паша, схватив её за рукав, втаскивает в подъезд.

– Там мужчина… – произносит пожилая женщина.

– Скорее, – обрывает её Паша и закрывает тяжелую металлическую дверь.

Сарычев подбегает к входу, но дверь захлопывается в тот момент, когда он хватается за ручку.

– А это уже худо.

Капустина поворачивается к Паше.

– Там мужчина… – повторяет Капустина.

– Прошу вас, не надо, – беспокойно говорит Паша.

Капустина замечает необычное состояние Паши, но не торопится больше задавать ей вопросы. Решает подождать, пока она сама не расскажет, что с ней приключилось? Они проходят к лифту. В лифте они решают не ехать, а по лестнице поднимаются на второй этаж. На площадке Капустина прислоняет к стене дрожащую Пашу, а сама открывает входную дверь.

– Милости просим в мои хоромы, – приглашает Капустина.

Капустина, поддерживая под руку Пашу, вводит её в коридор. Не включая свет, проводит на кухню и усаживает на табурет.

Сарычев отходит от входа и поднимает голову вверх, ожидая, где сейчас вспыхнет свет. И он дожидается этого момента.

Свет загорается на втором этаже слева от входа в дом. Теперь он знает, где прячется Паша. Нужно только попасть в подъезд.

Хозяйка квартиры, не подозревая, что включив свет в кухне, выдает местонахождение беглянки. Капустина усаживает за стол Пашу и принимается хлопотать у плиты, желая угостить, убитую горем, незнакомку горячим чаем.

– Сейчас чаю попьёшь, и тебе легче станет.

Паша уже не плачет, а, уткнувшись взглядом в круглый, светящийся плафон, висевший на потолке, молча, сидит на табурете, лишь изредка бросая испуганный взгляд в темный коридор. Капустина быстро готовит чай, наливает в большую чашку и ставит на стол.

– Пей.

Паша смотрит на чашку, не понимая, что от неё хотят. Капустина вздыхает и пододвигает чашку поближе.

– Да-а! Видать, сильно тебя потрясло, что до сих пор оклематься не можешь. Ну да ничего. Вода на месте не стоит. И не такие раны зарубцовывались.

Она добавляет в чашку ещё две ложки сахара.

– Это тебе, чтоб не так горько было. Пей, милая.

Паша приходит в себя на мгновение и смотрит на свой сжатый кулак. Потом разжимает пальцы. На ладони лежит маленький блестящий ключик. Она кладет его на стол перед собой и долго смотрит на него. Затем, словно освободившись от дурного сна, прячет в карман. Придвигает чашку с чаем поближе и жадно пьёт живительную жидкость.

– Почему это должно было случиться со мной? – Спрашивает Паша, – За что? Я же ничего такого не делала…

– Это только Он знает… – Капустина показывает вверх, – А человеку – нет. Как говорят в народе: знал бы, где упадешь – соломку туда подстелил.

– Только что, на моих глазах убили человека, – сообщает Паша.

Капустина ахает.

– О, Господи!

А Паша продолжает говорить однотонно и быстро, словно заведённый механизм.

– Они не остановятся. Я чудом сбежала. Но они меня найдут. Я это знаю. И убьют. Они, наверняка, сейчас под подъездом дежурят.

Капустина опускается на табурет и косится на темное окно. Теперь и её не держат ноги. Она с трудом поднимается и задёргивает занавески, стараясь не смотреть в окно.

– Час от часу не легче.

– Что же делать?

– Тебе в полицию надо…

– А как я в неё попаду?

– А у меня телефон есть. И такой, и мобильный.

– Зачем телефон?

– Чтоб полицию вызвать…

– Правильно. Где он?

– В коридоре.

Паша проходит в коридор. Не включая свет, на полочке находит старый телефонный аппарат. Паша поднимает трубку и набирает номер. Заунывно воет гудок. На двенадцатый гудок в трубке отвечают.

В дежурной части сидит капитан Бражник, отчаянно сражаясь со сном. Когда звонит телефон, он вскакивает, пытаясь понять, что происходит. Потом постепенно понимает, что разбудил его телефон. Бражник хватает трубку.

– Полиция. Дежурный капитан Бражник слушает.

– Полиция? – Спрашивает Паша, – Меня сейчас хотели убить какие-то люди.

– Почему же не убили?

– Я от них сбежала.

– Поздравляю. Вот и хорошо. Чего же вы от нас хотите?

– Я хочу, чтобы вы их арестовали.

– Ух, ты! И где же мы их будем искать?

В коридоре появляется Капустина. Прислонившись к дверному косяку, она внимательно слушает разговор Паши с дежурным полицейским.

– Их не надо искать, – нервничает Паша, – Они всё ещё здесь.

– Где?

– Под подъездом.

– Каким подъездом?

Паша уже еле сдерживает себя, чтобы не наговорить дежурному полицейскому кучу гадостей и не бросить трубку.

– Подъездом дома, в котором я спряталась.

– Вот и прячьтесь дальше. Когда им надоест – они уйдут.

Капустиной надоедает слушать пустой разговор Паши и дежурного полицейского. Она забирает у Паши телефонную трубку.

– Слушай ты, непонятливый. Тебя беспокоит самая скандальная жилица дома 35 по улице Кирова. Квартира 12. Капустина Вера Ильинична…

Бражник с удивлением слушает Капустину.

– … которая своими постоянными придирками замучила всё руководство района. Если ты через пять минут не поднимешь по тревоге весь свой дежурный наряд…

Бражник хочет возразить Капустиной, но не успевает.

– … я обещаю, что завтра у вас в отделении будет работать комиссия, под наблюдением депутата Государственной думы Седова.

Карустина говорит тоном, нетерпящем возражения.

– … И первым решением комиссии будет постановление об освобождении вас от занимаемой должности, как формалиста и бюрократа. Вам всё понятно?

Бражник обескуражен таким натиском. Он окончательно просыпается.

– Понятно.

– Так действуйте, – командует Капустина.

Этот приказ Бражника добивает.

– Гражданочка… – растерянно произносит Бражник и замолкает, не зная, как зовут собеседника.

Ему на помощь приходит Капустина:

– Вера Ильинична.

– Вера Ильинична, – продолжает дежурный, – повторите, пожалуйста, адрес?

– Кирова, 35. Квартира 12, – с готовностью сообщает она.

Бражник записывает адрес в журнал вызовов, каллиграфически выводя каждую буковку.

– Спасибо за звонок. Сейчас будем.

– Мы ждём, – говорит Капустина и, победно, кладёт трубку на телефонный аппарат, – Сейчас быстро примчаться, милая. Я тебе обещаю.

Бражник ищет на столе мобильник, набирает номер и прикладывает к уху.

– Кому ты нужна, чтоб тебя убивали! А людям работы прибавляется…

В телефонной трубке прерывается музыка.

– Слушаю тебя, Бражник, – отвечает Ревва, – Если бы мне сейчас работу собираешься подбросить – я тебя убью.

Бражник кривиться.

– И вы туда же, товарищ майор. Я ж не виноват, что убийц на улицах, как блох у собак.

Ревва улыбается, довольный произведенным эффектом.

– Ладно, Бражник, не ной. Говори, что случилось?

– Сигнал поступил от гражданки Капустиной, что её собираются убить.

– Ты это серьезно?

– Лучше проверить, товарищ майор, чем потом во все инстанции объяснительные писать.

Ревва вздыхает:

– Говори адрес.

– Кронверкский, 31 квартира 12.

– Хорошо, Бражник, вызов принял.

Ревва поворачивается к Середе.

– Адрес слышал?

– Это рядом, – кивает Середа.

В дверь кто-то звонит. Они обе сразу приседают. Звонок повторяется. Они переглядываются. Капустина тихонько поднимается и направляется к двери. Паша хватает её за руку и шепчет её на ухо:

– Это не полиция. Не могли они так быстро приехать.

– Сама знаю, – отвечает Капустина, – Но что делать? Я дверь на замок не закрыла.

В дверь звонят в третий раз. Паша на корточках пробирается к двери. Капустина с ужасом наблюдает за ней. Паша, прижимаясь к стене, поднимается во весь рост и тянется к, безвольно болтающейся на двери, цепочке. Дрожащей рукой она пытается продеть толстую головку в свободный паз. С первого раза закрыть дверь не получается. Мешает громкий стук, в результате чего Паша просто роняет цепочку из рук. Она понимает, что в следующий раз преследователи стучать не будут, а попытаются открыть дверь. Паша собирает все свои силы в комок и набрасывает цепочку в том самый миг, когда дверная ручка начинает шевелиться. Она отскакивает в сторону и быстро бежит вглубь квартиры следом за испуганной Капустиной.

Сарычев стоит в стороне. Возле двери орудует Кузьмич. Он уже успевает немного обсохнуть, хотя на месте под ним образовалась небольшая лужица. Он толкает дверь, и она отворяется.

– Блин! Прикинь, а дверь – открытая была. Вот, серость! Во, дуры! А я тут уродуюсь.

– Так открывай, – просит Сарычев.

– Остынь, – говорит Кузьмич, – Здесь ещё цепочка висит. Её бы чем-то перекусить.

– Перекусывай!

– Чем? Зубами?

– Придумай что-нибудь!

– Это ты у нас головастый. Ты и думай!

Сарычев роется в своих карманах. Кузьмич следует его примеру, выуживая из них мокрые сигареты, зажигалку, кошелёк с мокрыми деньгами.

– Во, паскуда. Сколько из-за неё вещей пропало! Что же мне их теперь на верёвочке сушить?

– Не ной.

Кузьмич вздыхает и опускает руки.

– А что мне их искать? Ничего нет! Давай попробую выбить дверь!

– Ага, чтоб соседи услышали и ментов вызвали, – возражает Сарычев.

– Я тихо…

Сарычев опускает руки и оглядывается по сторонам, но не может придумать, чем открыть дверь.

– Давай! Только по-быстрому.

Кузьмич снова вздыхает и отходит подальше для разгона.

Женщины, выключив свет, прячутся за столом, перевернув его, как щит, и вооружившись ножами и вилками. В приоткрытую дверь они слышат весь разговор преследователей и теперь готовятся к главной атаке противников. Но в последний момент они слышат сначала приглушённый вой сирены. Потом этот вой становится более отчетливым и, наконец, сирена воет совсем близко.

К подъезду дома 35 по улице Кирова, завывая и, сверкая мигалками, подкатывает полицейский УАЗик.

Вой сирены слышат Сарычев и Кузьмич.

– Слушай, это то, что я думаю? – Останавливается Кузьмич.

Панорама фасада дома, начиная с крыши по темным окнам к подъезду первого этажа. Беспокойно трепещет листвой единственное хилое дерево, растущее в этом дворе-колодце. Блики от мигалки расцвечивают весь двор, окрашивая все стены то в красный, то в жёлтый, то в зелёный цвет. Отчего он кажется фантастическим. Поэтому всё, что происходит, кажется не реальным. Фигуры полицейских на фоне светящихся фар превращается в какие-то искривленные загадочные существа.

– Да, – подтверждает Сарычев, – Это они их вызвали по телефону.

– Дуры дурами, а поступили по уму. Что делать будем? – Спрашивает Кузьмич.

– «Что-что»? Ноги, – предлагает Сарычев.

– Ноги, так ноги… – соглашается Кузьмич и бежит вниз по лестнице.

– Ты куда? – Хватает его за руку Сарычев.

Кузьмич соображает, что отправляется в руки полиции, разворачивается и бежит вверх. Сарычев следует за ним.

Из УАЗика выскакивают наряд полиции: майор Ревва, капитан Любушкин, капитан Середа и лейтенант Петайкин. Подбежав к закрытой двери, они останавливаются. Ревва набирает на коробке домофона цифру «12».

В квартире Капустиной у двери просительно отзывается трубка домофона. Она пиликает, вызывая хозяев. Сидя на полу за перевёрнутым столом, женщины, услышав зов домофона, переглядываются. Ни одна не решается выйти из укрытия.

На последнем этаже Сарычев и Кузьмич останавливаются. Кузьмич нервничает и начинает метаться в поисках выхода. Сарычев хватает его за руку.

– Заткнись!

Кузьмич замолкает, приседает на корточки и смотрит вниз.

Не получив ответ от хозяев, Ревва обращается к Любушкину.

– Люба, давай!

Любушкин набирает на домофоне другой номер. Через мгновение домофон отзывается.

– Кто?

– Это почта, – говорит Любушкин, – Мне газетки в ящики разложить.

– Опять мусор по ящикам разбросаете. Как вы надоели со своей рекламой. Раньше у меня дама была. Я туда вашу продукцию отвозил. Печку растапливать. А теперь у меня дачи нет.

Оперативники, нервно, слушают этот монолог.

– Так вы откроете, или нет? – Скромно интересуется Любушкин.

– Нет, – категорично отвечает голос в домофоне.

– Спасибо, что не отказали, – вздыхает Любушкин.

Любушкин сбрасывает номер и набирает следующий. Хозяин этой квартиры открывает дверь, даже не спрашивая, кто к ним пришёл.

– Спасибо.

Дверь распахивается. Полицейский наряд забегает в подъезд.

Женщины поднимают головы и бегут к окну. Приехавшей им на спасение полицейской машины, они не видят, но отблески световой вертушки их несказанно радуют. Они обнимаются. Трубка домофона крякает и замолкает. Паша и Капустина осторожно выглядывают в коридор. Цепочка на двери – последний оплот защиты квартиры – находится на месте.

<1 2 3 >

На страницу:

Перейти

2 из 3