Оборотень по объявлению

– Сотрудники будут намного эффективнее работать в привычной среде. Тут нет ни оборудования, ни программного обеспечения…

– Все есть. – Широким жестом руки Полина показала в сторону двери. – Можем хоть сейчас в этом убедиться.

Шеф вздохнул, упрямо посмотрел на старшего Суворова и продолжил:

– У сотрудников есть еще незаконченные дела…

– Я же сказала, что заплачу. – Голос девушки стал значительно выше и непреклонней. Словно она для себя уже давно все решила, а сейчас вынуждена нам все разжевывать. – И вам особенно, – выделила она, многозначительно посмотрев на шефа.

– Между репутацией и деньгами я всегда выберу репутацию, – чуть привстал со стула Валерий Максимович, словно старался донести свою мысль прямо в мозг девушке. И еще мне показалось, что он пытался ей что-то сказать глазами, но Полина делала вид, что не замечает его усилий.

– Патент, дядя Валера, – бросила она эти слова как последний козырь, и шеф на глазах сжался, сдулся, присел обратно на стул, и даже с моего места я слышала, как он нервно притопывает ногой. – Вас лично из офиса никто не выдергивает, заметьте… Важно, чтобы документы были здесь, – с нажимом сказала госпожа Суворова.

В конце концов он вскочил, толком ни на кого не глядя, и сказал:

– Мои сотрудники вправе решать каждый сам за себя! Не давите на них!

– Валер, пойдем в мой кабинет, опрокинем по стаканчику горячительного. – Старший Суворов поднялся вслед за шефом и пригласил следовать за собой. Тот кинул на нас непонятный взгляд, словно бы не знал, что нам действительно стоит делать в этой ситуации, и вышел.

Дверь закрылась, а улыбка Полины стала еще плотоядней.

Ох уж это мое воображение!

Лично я собиралась отказываться – и от великодушной путевки, и от денег. Меня даже грело чувство, что я не поддаюсь соблазнам, в отличие от уже готовых на все ребят. При сочетании слов «много денег» в их глазах так явно читалось согласие, что мне даже было немного стыдно.

С другой стороны, я понимала, что перспектива заработать большие деньги в такой промежуток времени только за то, чтобы сделать эту работу здесь, а не в офисе, может быть соблазнительной. Крайне соблазнительной. Даже мне в голову закралась крамольная мыслишка: а может?..

– Никто же не откажется разбогатеть? – взяла она ребят сразу, не таясь и не заботясь о том, что просто покупает сотрудников.

Ребята согласились – кто-то охотно, кто-то немного подумал, но итог один: все продали себя за кругленькую сумму, которую не преминула озвучить госпожа Суворова.

– Лена, надеюсь, вы не откажете мне в такой малости, а то, боюсь, ребята без вашего строгого руководства просто разбегутся, а я не справлюсь с организацией их работы. – «Ребята» молчали, зная, что я и правда умею делать их жизнь сказкой, а вот от мужчин сзади нас стали раздаваться странные звуки. Вроде покашливания, которым пытаются замаскировать смех. Я чуть повернула голову, так и не обернувшись, и звуки прекратились.

Полина сузила глаза, словно сама была согласна с мужчинами, находя в этом тоже что-то забавное.

– Спасибо, но я предпочту отказаться. Я буду курировать их работу, как и прежде. Тем более я буду не так и нужна после того, как распределю для них окончательно все задания.

– Лена, Валерий Максимович мне четко дал понять, что без вас ребята каши не сварят. – Я чувствовала ее напор каждой клеточкой, ее каждое слово, сдобренное улыбкой, несло в себе силу, и я невольно отодвинулась. Надеюсь, что она не обратит на это внимания.

– Я не отказываюсь от проекта, просто не вижу смысла моего постоянного присутствия. – Дежурная улыбка так и приклеилась к моему лицу. – Здесь. – Слово сорвалось с губ будто само собой.

Суворова повернулась ко мне всем корпусом, положив один локоть на стол, а другой на спинку стула. Ткань на ее груди натянулась до треска, и со стороны ребят послышался странный шум.

– Лена, а давайте откровенно? – Она пытливо вглядывалась в мои глаза, и я кивнула. – Мне крайне важен этот проект. Крайне… И я бы не хотела, чтобы информация о нем просочилась…

– Я подписывала документы о неразглашении. – Ее слова неприятно меня кольнули.

– Не сомневаюсь в вашей компетенции, равно как и в своих врагах. – Она взяла многозначительную паузу, после которой заставила себя говорить дальнейшее: – Я прошу вас войти в наше положение.

Просить она явно не привыкла, казалось, даже язык ее не слушался, и она произнесла фразу так, словно была иностранкой.

Но как бы ей ни тяжело далась просьба, я не намерена была жить в чужом доме, как подразумевали условия этой сделки.

– И я вхожу, – кивнула я, мягко подводя к нужному результату. – И все организую в лучшем виде так, что вы не почувствуете разницы.

– А если вас поймают, будут пытать, а потом выкинут в кювет из-за этих документов, почувствуете? – каждое слово было окрашено таким гневом и раздражением, что я вжалась в спинку стула и с удивлением смотрела на заострившееся от возмущения лицо девушки. Ребята охнули и затихли, проникнувшись положением вещей, а я не собиралась быть испуганным воробышком:

– А об этой малости вы не предупреждали.

Словно выдохнув злость, Полина пояснила:

– Мы сами о ней не знали. Думали, что проведем все тихо и спокойно, но нам не дают. Поэтому вы все здесь не только из-за заказа, но и из-за того, что можете пострадать во время работы над проектом.

– А какие гарантии, что мы не пострадаем после? – выкрикнул Вова.

– Никаких, – отрезала Полина. – Вас может сбить машина, подкосить болезнь. Вот только не из-за этого проекта.

И, видя бездну сомнения в моих глазах, она заверила:

– Вы уже убедились, что никто не обладает всеми сведениями, ведь так? – Дождавшись моего «да», она продолжила: – И наши враги об этом прекрасно знают. Их единственная надежда – перехватить документы. Или звено, которое ведет работу. Понимаете меня, Лена?

Я понимала… Я понимала, в какую попу попала…

Глава 7

Чувствовать себя загнанной в угол мне не нравилось никогда, но сейчас – особенно. Я готова была прямо на глазах госпожи Суворовой сжечь весь гонорар, который принес один из мужчин, чтобы сдобрить бочку дегтя.

Да-да, именно так, а вот те многочисленные купюры, что сейчас лежали в чемодане на столе, были лишь ложкой меда. А мед я с детства ненавидела.

Теперь этот заказ казался мне удавкой на шее. Уже было неинтересно, что же за тайны они с таким рвением охраняют, кто они сами и кто их враги. Мне была интересна только моя безопасность.

Моя жизнь последние несколько дней напоминала фильм, вот только с жанром я так еще и не определилась. Оставалось только уповать на судьбу, что она не приготовила мне ужастик или триллер. Будь моя воля, я бы заказала романтическую комедию. С оборотнем даже, для разнообразия. А то мой газетный «друг» куда-то пропал…

– Лена, хочу спросить вас еще раз: вы согласны? – Полина терпеливо ждала, пока ребята потрогают купюры, проникнутся атмосферой, но вот мой отстраненный вид ее явно беспокоил.

– У меня есть выбор? – Да, недовольства в моем голосе было хоть отбавляй, но я и не чувствовала ничего другого. Никакого азарта, подобного тому, что горел в глазах разработчиков. Меня не одолевали размышления, куда же я потрачу прорву денег, которые нам предлагали. Вместо этого я чувствовала себя зверьком в капкане, а в воздухе витал запах неприятностей.

Полина тактично промолчала, и лишь ее глаза, казалось, продолжают уговаривать меня. Я первый раз видела такие глаза. Она могла молчать, они сами транслировали настрой девушки.

– Я согласна, – сказала я. – Завтра приеду с вещами.

– Не нужно, – поспешно прервала меня Полина. – Шкаф заполнен новыми вещами вашего размера.

– Что? – Мне словно бы дали под дых. Ощущение клаустрофобии вопреки всему стало накрывать с головой. Вокруг меня сжимались стены, а я все никак не могла выбраться из их плена.

– Думаю, материальная компенсация достаточна, чтобы отказать себе в любимой пижаме. – Попытка тепло улыбнуться у госпожи Суворовой провалилась с треском. По крайней мере на меня она не подействовала.

– Но у меня там есть важные вещи, зарядка. – Я услышала, как полубезумные гени-и нашей фирмы, прислушивавшиеся к этому разговору, начали обсуждать, что им вот плевать на шмотки, а гаджеты нужны как рыбе вода. Весь поток возмущений прервал голос нашего начальника:

– Без них можно пережить две недели.

И вот когда шеф перешел на сторону заказчиков, у нас закончились доводы. Я видела его борьбу с самим собой и подсознательно понимала, что если он ломает себя, то мне стоит сделать вид, что я более лояльна, чем есть на самом деле.

– Просто это уже может быть опасно. – Полина подсластила отказ улыбкой. – Если хотите, я могу отправить кого-нибудь за необходимым, но без вас.

Кто-то из ребят попросил привезти ему какой-то портфель с проводами, остальные же загорелись предложением пойти и посмотреть кабинет, в котором им предстоит работать над программой. Я на автомате, погруженная в свои невеселые мысли, отправилась за ними, попутно замечая, что по дороге попадается все больше и больше людей.

Я специально не стала спешить за стремительно удаляющейся Полиной, которая отвечала на все новые вопросы сотрудников нашей фирмы. Но мне так и не удалось прилично отстать – сзади меня совсем нетактично подогнали громким «кхм-кхм».

Скорее по инерции повернулась и столкнулась взглядом с одним из охранников Суворовой. Двое других пытались изо всех сил придать лицам отстраненные выражения, словно у караульных на главной площади страны. Но вот мужчина посередине совершенно не собирался принимать какой-либо вид. Видимо, пока Полина была занята разговором, он решил немного отойти от привычной модели поведения. Смотрел мне прямо в глаза, не говоря ни слова, и мне стало жутко неуютно.

Что ж, своего он добился – я больше не отставала, догнала ребят и попыталась уловить нить разговора.

– Да, вы можете просить их о чем угодно. – Она посмотрела прямо в глаза одному из разработчиков, понизив голос: – Ну, почти.

Валерий Максимович не пошел с нами, оставшись в том кабинете, где мы обсуждали условия нашего добровольного и хорошо оплачиваемого рабства. У старшего Суворова явно были свои методы воздействия на моего начальника, и теперь я очень сомневалась: а друзья ли они на самом деле…

Полина с загадочным видом открыла одну из дверей и вошла первая. Айтишники тут же шмыгнули следом, а я, чуть помедлив на пороге, зашла в нашу будущую обитель труда.

Оборудование и правда было на высоте. Игорь восхищенно провел по металлической вставке с характеристиками, Вова присвистнул, а Саша сразу сел на стул и запустил систему.

– Чувствуйте себя как дома, – довольно сказала Полина и поймала мой вопросительный взгляд. – Леночка, для вас мы приготовили отдельный кабинет.

«И зачем?» – чуть не вырвалось у меня. Удивительно, но я, всегда так бившаяся за свой маленький, но отдельный уголок в офисе, здесь бы предпочла сидеть на соседнем стуле с ребятами.

– Вот тут. – Она показала на смежную дверь, которая с первого взгляда была практически незаметна из-за темных деревянных вставок на стенах. Создавалось ощущение, что раньше здесь был классический мужской кабинет, мне даже почудилось, что я чувствую запах сигар. И оттого тут еще контрастней смотрелось все это новейшее оборудование, стальные поверхности, пластиковые детали. И много-много «железа», как сказали бы ребята.

А в соседней комнате находился классический кабинет. Казалось, именно сюда перенесли всю обстановку из смежного помещения: внушительный стол, стул с мягкой и высокой спинкой, картину с мирным сельским пейзажем, успокаивавшую нервы. Шкаф для документов запихнули в угол, и он смотрелся там немного неуместно. Пустые папки на полках стеллажа, столь любимые разноцветные стикеры на столе, которыми было уклеено мое рабочее место там, в настоящем офисе, и штук двадцать ручек в органайзере. Будто бы сюда постарались впихнуть все-все, что только может понадобиться в офисе: и мультимедийные печатные устройства, и пару ящиков бумаги, и множество незаменимой мелочевки, и даже диван для отдыха. А вот места для «маневров» практически не было.

Это обилие мебели немного давило на меня, и я поспешила приоткрыть окно, чтобы наполнить помещение свежим воздухом. Осваиваться так осваиваться!

Я нажала на ручку и вышла в коридор. Ага, ясно…

– Ну как? – Голос Полины дрогнул, будто она волновалась.

– Хорошо, – кивнула я.

– Но? Ты явно чего-то не договариваешь. – Выжидающая улыбка на губах Полины смотрелась неожиданно. Будто ее губы не привыкли складываться именно так, а мимика была совсем ей непривычна. Она что, волнуется, понравится ли мне?

– Но дома лучше, – закончила я и постаралась открыто улыбнуться. Все-таки я теперь птичка в клетке, и надо приложить усилия, чтобы без проблем потом отсюда упорхнуть. То, что Суворовым не составит труда испортить всю мою жизнь, не оставляло сомнений. Я была подобна муравью под их ногами, которому вдруг захотели построить искусственный муравейник у себя во дворе.

– Понимаю, потерпите немного. – Суворова оглянулась назад, убедилась, что мужчины поняли ее взгляд правильно и вышли, прикрыв за собой дверь, после чего обратилась ко мне: – Лена, вы – сердце этого проекта. Те ребята за стеной не будут без вас работать. И если вы будете недовольны, вот как сейчас, вряд ли у нас выйдет что-то путное…

Она улыбалась, говоря это, но я чувствовала предостережение в каждом слове, в каждом звуке.

– Сумма немаленькая за такую малость, как ваша лояльность, не находите?

– Разве я здесь только из-за климата в коллективе?

– Нет, что вы! – Ладонь девушки легла на мое плечо и легонечко сжала. – Но это клей, который будет держать весь проект. Вы – связующее звено.

– Но вы посадили их всех в одной комнате и должны понимать, что теперь секретов не останется.

– А их бы и так не было. Болтовню некоторых мужчин невозможно остановить. Но мы-то с вами знаем, что данные зашифрованы. – Полина проникновенно посмотрела мне в глаза, и я не стала отпираться, что уже знаю об этом. – И я поняла, что без некоторого посвящения в тонкости процесса у нас дела не получится…

Ага, так вот она и подвела к главной причине, почему я оказалась здесь. Мне хотят приоткрыть завесу тайны. Вот только вопрос:

– А я после этого останусь жива и буду свободна?

– Конечно. – Полина улыбнулась, но в ее глазах не исчезал холод.

Стук в смежную дверь поставил точку в нашем разговоре.

– Осматривайтесь, я сейчас. – Девушка вышла к Игорю, накопившему за это время немало вопросов.

Когда она покинула мой новый кабинет, дышать стало значительно легче. Вдруг дверь коридора открылась, и вошел мужчина, в руках у которого была настоящая башня коробок с документами. Не понаслышке зная, сколько весит даже одна такая коробка, я с открытым ртом наблюдала, как он, словно не замечая груза, прошел прямо, сделал шаг правее за секунду до столкновения со столом и поставил коробки в угол. Как он только сориентировался, не видя дороги? Ума не приложу!

Мужчина выпрямился, отряхнул руки, втянул воздух и только тогда повернулся. Схожесть с Полиной была просто поразительна. В глаза сразу бросились Суворовские черты лица, вот только более жесткие. Светлые волосы, льдистые глаза, но на удивление загорелая кожа, словно он только что вернулся из жарких стран.

Он пристально смотрел мне прямо в глаза, совсем как охранник недавно, и чего-то ждал.

– Здравствуйте, – нарушила я неловкое молчание, хотя, судя по всему, таковым оно казалось только мне.

А он и не думал отвечать, сложил руки на груди, отчего футболка натянулась и рисунок на ней стал еще более абстрактным, чем был, и изучающее смотрел то на меня, то на смежную дверь.

Он открыл рот и сделал шаг ко мне как раз в тот момент, когда дверь открылась и наш тет-а-тет разрушила Полина. Я радовалась ее появлению как никогда.

– Ну что, осмотрелась? – с ходу затараторила Суворова, а потом осеклась при виде мужчины в кабинете. – Стас, ты уже вернулся?!

В девушке боролись радость и смущение, словно ее застали за чем-то постыдным, и я с удивлением наблюдала, как она неловко обняла мужчину, а потом тихо сказала:

– Хоть бы предупредил, что уже вернулся, а то получился вот такой вот сюрприз. – Она провела по его руке, разжимая объятия, а блондин стрельнул в меня странным взглядом и только потом ответил:

– Да, сестренка, а ты развила просто ошеломительную скорость, пока меня не было. – Он обвел глазами кабинет, словно знакомясь с ним заново.

– А… как ты здесь оказался?

– Да вот перехватил ношу у Олега. – Стас показал в сторону коробок с бумагами. – Он и подсказал, что ты их с нетерпением ждешь именно в этом кабинете. Как я мог упустить такую возможность?

Я чувствовала себя незваным гостем, случайным свидетелем и явственно ощущала, что он бы явно упрекнул в чем-то сестру, если бы они были наедине.

– Да, я не дождалась тебя. – Полина подбоченилась, на глазах становясь сама собой. – Ты на этих своих островах можешь пропадать сколько угодно, а дело-то стоит!

Я хотела тихо выйти, но тут Суворова вспомнила о вежливости и представила нас:

– О, Лена, прости. Когда появляется мой брат – это как стихийное бедствие. Неожиданное и почти всегда разрушительное, – на эти слова Стас только усмехнулся и опередил сестру, представившись сам:

– Станислав Суворов. И куда бы вас ни втянула моя сестра – бегите. – Он сказал это с таким серьезным выражением лица, что я и правда поверила. Еще бы!

– Елена Жнецкая, – в тон ему представилась я, видя, что Полина глотает воздух от возмущения и готова испепелить его взглядом. – Убежала бы, да пока не могу. Буду работать над проектом вашей сестры.

– Не завидую я вам. – Он потрепал серьезную госпожу Суворову за щеку, а сам пошел к нашим разработчикам. Оттуда до меня донеслись оживленные голоса, все знакомились. Одна только Полина была явно раздосадована неожиданным появлением мужчины. Я слышала, что даже охранники наконец расшевелились и о чем-то переговаривались с блондином.

– Лен, а пойдемте, я комнату вашу покажу, – нашлась Полина, явно чувствующая себя не в своей тарелке. Пока мы шли к отведенной мне комнате, она без умолку болтала, явно стараясь переключиться.

Комната оказалась в самом конце коридора. Заглянув в нее, ничего нового и необычного я не заметила или просто не хотела замечать. Суворова продемонстрировала вид из окна на вечерний сад, о чем-то еще говорила, но я ее не слушала, думая лишь о том, как хотела бы сейчас оказаться у себя дома, а не на чужой кровати, в незнакомом доме.

– Лена! Лена!..

– А?

– Напишите мне номер вашей карты, я хочу переслать туда аванс.

– Но все оплаты проходят через фирму. – Я хотела пресечь непонятные скачки через голову шефа, за которые мне потом могло попасть так, что не видать мне после ни одной нормальной работы.

– Это вне системы оплаты между фирмами. Там мы обязаны платить по обычному тарифу, чтобы не привлекать внимания налоговой, а все оговоренные «премии», – она сделала руками знак кавычек, – будут идти вам напрямую. Так что, напишете мне номер карты или предпочитаете наличку?

– Хорошо, напишу. – Я устало присела на кровать, пробуя на жесткость. А Полина в это время подошла к шкафу и открыла его. Он был заполнен до отвала так, словно тут была одежда на все случаи жизни и на все времена года.

– Эм-м-м? – озадаченно протянула я.

– Как обещала, все необходимое. И разумеется, все новое и с бирками. – Полина продемонстрировала на какой-то юбке этикетку и небрежно бросила обратно.

А я осоловело смотрела на нее, жалея, что у меня нет крыльев и я не могу улететь отсюда. Никакого трепета, желания рассмотреть вещи, походить по дому, изучить обстановку у меня не возникало. Я просто хотела лечь и смотреть в потолок, надеясь, что мозг сам справится с обработкой информации, а душа более-менее приведет чувства в порядок, выгонит смятение. И наконец-то разбудит трезвый расчет.

Но сколько бы я ни думала о деньгах, никакая сумма, как мне казалось, не стоила моей свободы даже на пару недель. Кто-то покрутил бы пальцем у виска и сказал, что я глупая. Что такие деньги как раз перекроют оставшуюся часть по кредиту и я хоть от одной петли на шее буду свободна. Но нет…

Ничего подобного я не испытывала.

Глава 8

Вот говорят, что на незнакомом месте не спится, непривычно все: и матрац, и одеяло, и сама атмосфера дома. Но я, к своему стыду, спала как убитая. Даже толком поразмышлять не успела над сложившейся ситуацией, как уже настало утро, а в дверь кто-то стучал.

Я встала и поплелась открывать. Этой ночью я спала в своем нижнем белье – не хотелось прикасаться к чужому. Пусть и новое, пусть и дареное, но эта одежда мне казалась ниточкой паутины, которая потом опутает так, что не выберешься.

Я открыла дверь и тут же ее захлопнула. За ней стоял скалящийся охранник, а до моего сонного сознания только в последний момент дошло, что открывать дверь нараспашку в таком виде – верх идиотизма.

– Что такое? – спросила я из-за двери.

– Доброе утро, – намекнули на мое воспитание с той стороны.

– Доброе, – проворчала я, давая понять, что для меня оно таковым не является. – А сколько времени?

Я спросила это вслух только потому, что у меня не было часов, мобильник затерялся где-то в складках простыни, а настенных циферблатов видно не было. Из-за двери раздался смешок, тут же прикрытый откашливанием. Какая-то привычка у них, похоже, смех маскировать. Словно они обычно смешливые ребята, а тут надо перед нами корчить официальные лица.

– Восемь тридцать. Полина Юрьевна просила передать, что ждет вас через полчаса внизу в столовой.

– Спасибо, я буду. – Я прошлась по комнате, пытаясь настроить себя на позитив. Загоняя глухое раздражение внутрь, подошла к окну.

Помнится, вчера Полина что-то говорила о чудесном виде на сад. Ага, вижу… Великолепный вид на бассейн и рассекающего воду мощными гребками блондина. Нет, цветы вокруг, стриженый газон, ухоженные кустарники были тоже прекрасны… Но взгляд то и дело возвращался к загорелому телу.

Суворов доплыл до бортика, одним рывком сел на него, а потом встал в полный рост. Я оторопело таращилась на ножной протез по колено и не могла отвести глаз. А мужчина словно почувствовал взгляд, вскинул голову и посмотрел прямо в мое окно. Я шарахнулась назад, но мне показалось, он подловил меня за подглядыванием…

М-да, получилось не очень удобно… Если бы можно было вернуть, я бы помахала ему рукой, тем самым выражая поддержку…

Жнецкая, да остановись ты, после драки кулаками не машут! А то если бы да кабы…

Я не смогла удержаться и вернулась к окну, выглядывая из-за шторы так, чтобы не оказаться вновь застуканной. Несколько секунд не могла найти мужчину, но потом заметила, как тот стоит чуть в стороне у пластикового лежака и явно раздраженно вытирает спину полотенцем.

Пока я чистила зубы новой щеткой, приводила в порядок свою вчерашнюю одежду и собиралась на завтрак, то и дело возвращалась мыслями к блондину и его беде.

Что же с ним такое произошло? Авария?

Сердце сжалось от жалости к этому мужчине. А ведь он явно не любит акцентировать на этом внимание, даже наоборот – бросает вызов. Вон вчера какую тяжесть нес, а так, словно перышко…

На завтрак я вышла задумчивая, но зато на рабочий лад настроилась без проблем, да и разговор за столом поддержала.

Нас было шестеро: трое разработчиков, я, Полина и ее отец, Юрий Суворов. Время прошло быстро, и все приступили к работе. Ребята с небывалым ажиотажем, а я с четкой установкой разработать этот проект как можно быстрее.

Загадок у этой семьи – хоть отбавляй. И я не уверена, что хочу знать, в чем тут дело.

***

Как бы мне ни претило с головой погружаться в этот заказ, деловые тайны всегда влекли меня. Руки чесались докопаться до сути, расшифровать закодированные данные и понять, что хотят Суворовы на самом деле.

Здесь мне предоставили доступ уже к совершенно другой категории документов, и я с удовольствием засунула туда нос. И в какие бы условия меня ни поставили, одно не изменилось – я любила свою работу.

Передавая ребятам очередные задания, я с азартом пролистывала страницу за страницей в ожидании малейшего намека, подсказки. Ну не могли же они так надежно спрятать все концы…

– Как дела? – Полина зашла в середине дня, а я как раз размышляла на одну интересную тему.

– А те, кто работал над характеристиками приложения, тоже здесь? – Суворова еле заметно дернулась от моего вопроса.

– Здесь, но у вас нет совместной работы. – Она явно не хотела продолжать разговор. – Ну, раз нет вопросов, я уехала. У меня встреча в городе, думаю, к вечеру буду.

У меня-то как раз было полно вопросов, вот только я поняла, что задавать их буду кому-нибудь другому. А еще лучше, если удастся попасть в тот самый заветный отдел разработки. Ничего, освоюсь и все разведаю…