Безмятежное зло

Вот этот аргумент показался Фене настоящим.

– Лада училась в группе, которую я курировала, – продолжила Мария Ивановна уже другим тоном. – А Вадик вел в этой группе занятия. Мы оба работали в университете, – уточнила она. – Не надо быть Шерлоком Холмсом, чтобы понять, что Лада сразу же приметила его: хорошо одет, водит иномарку, перспективная должность. А Ладочка хотела замуж за настоящего городского мужчину. Она ходила за ним следом, даже назначала свидания, хоть и знала, что Вадим живет со мной.

В какой-то момент я заметила, что Вадиму она нравится. Зачем мешать их чувствам?

– И между ними была духовная близость? – Феня не смогла скрыть иронию.

– Этого я не заметила, – в тон ей ответила Мария Ивановна. – Мне кажется, что у Вадика был кризис среднего возраста. Он вдруг понял, что половина жизни утекла, и ему захотелось снова пережить молодость вместе с юной Ладой. А духовная близость – она ведь никуда не исчезла. Мы с Вадимом оставались по-прежнему близки…

За окном уже совсем стемнело. Фене было не по себе оставлять Марию Ивановну одну.

– А где ваш сын?

– Он в университете, скоро домой придет.

Олежка учится в одной группе с Ладой. Видите, как мы все повязаны! Цепочки совпадений.

Я похожа на мать Вадика, Лада учится с моим сыном в одной группе, мы все друг друга любим. Правда, Ладочка с Олежкой общего языка не нашли: как встретятся, так крысятся.

Фене не хотелось спускать Марию Ивановну с небес на землю, а что было делать?

– В субботу он дома был?

– Что? Вы подозреваете моего сына? Но он дома был, со своей девицей. Всю ночь копошились в его комнате. Я ее видела: высокая такая, крупная, загорелая, как мулатка. И губы… Они их гелем накачивают?

Из чистого любопытства Феня решила дождаться Олега и дождалась – через три минуты. Парень торпедой проскочил мимо комнаты, в которой его мать общалась с гостьей, к своей комнате, а через минуту – назад. Хлопнула дверь. Ни слова, ни лика Фене уловить не удалось.

Она попрощалась с Марией Ивановной и ушла.

Ехал Грека через реку

Фене хотелось вернуться в Приэльбрусье Она уже позвонила Наталье, рассказала о своей встрече с нимфоманкой, оказавшейся вовсе не нимфоманкой, узнала, что и в этот день дети резвились, как белые медвежата, папа наслаждался бордом, а сама Наталья проскучала весь день в кафе.

– Не мое это – снега, лыжи-пыжи, метели и прочее, – заключила Наталья. – Я уговариваю твоего отца ехать назад в Гродин. Вру, что дел в агентстве полно. Кстати, заскочишь туда?.

В брачное агентство «Юдифь», которым владела Наташа, Феня просто обязана была заскочить. С некоторых пор она выполняла в агентстве обязанности советника. Ей очень нравилась неопределенность этого слова и таинственные обязанности, которые подразумевались этой должностью. Что делают советники? Советуют. Как мило! Но это право Феня заслужила тяжелым трудом.

Утром она встала пораньше, сделала зарядку, съела овсяную кашу и отправилась выполнять свои служебные обязанности.

Брачное агентство «Юдифь» процветало всего лет пять, а до жирных коров были времена коров тощих, когда имена обеспеченных дам и джентльменов Гродина не заполняли клиентскую базу агентства. В то время мало кто понимал, как работает «Юдифь», приходилось раз за разом объяснять случайно заглянувшим старым девам, что это брачное агентство не ищет невестам женихов, и наоборот. «Юдифь» организовывала клиенту брачные отношения с уже выбранным объектом, причем совершенно не важно, что объект от клиента воротит нос. Задача Фени и Наташи как раз заключалась в том, чтобы создать ту самую взрывную ситуацию, в которой судьба чиркала спичкой и вспыхивало пламя любви.

Для этого дела приходилось потрудиться. Феня дотошно изучала объект и его пристрастия, а потом рекомендовала клиенту (клиентке) способ понравиться объекту. Иногда достаточно было просто перекрасить волосы, иногда – стать кем-то иным, поработать над собственным характером, чему-то научиться и даже кое-чего добиться. Словом, требовалось любовь свою заслужить.

Само собой, не все клиенты стремились измениться, а портреты тех, с кем они мечтали связать жизнь, иногда получались просто отталкивающими. Кое-кто из клиентов – чаще мужчины – в разгар преобразований заявляли да гори оно все синим пламенем, не хочу больше этого человека! И были случаи печальных ошибок, когда Феня неправильно понимала суть личности объекта или пропускала что-то из его биографии, а это «что-то» – бабах! – и разносило в клочья продуманный план любовного романа, неизменно ведущего к брачным узам. Да, все это тоже бывало, но чаще все же дельце выгорало.

За восемь лет деятельности Феня поняла, что к отношениям, ради которых приходится поработать, люди относятся куда более серьезно. Цифры доказывали то же самое: почти девяносто процентов клиентов «Юдифи» сохраняли брак и считали отношения в семье хорошими. Правда, и прожили они вместе не более восьми лет…

Работа в брачном агентстве Фене нравилась, она даже считала, что рождена для нее, потому что для выполнения задач требовались именно те сильные стороны, которыми Феня была наделена в полной мере.

Собирая сведения о будущей паре своего клиента, Феня применяла внимательность и наблюдательность. Изучая человека до мелочей, она пользовалась отточенной интуицией. С каждым случаем накапливала опыт, который систематизировала для себя, находя ему применение в следующих рабочих ситуациях. И было это так интересно, как читать книги или смотреть классное кино.

Феня создала собственный метод изучения личности объекта – метод эмпатический. Он основывался на элементарной жалости – ведь всех можно пожалеть, хотя бы потому, что все умирают. Жалость не казалась Фене унижающим чувством: вот у меня все хорошо, а ты – жалкий тип. Ее жалость всегда становилась дорогой к пониманию. Она точно знала, что богатые и бедные, глупые и умные, талантливые и бесталанные – все переживают, огорчаются, злятся и тревожатся. Если ты понял, за что можно пожалеть человека, то ты узнал о нем все.

Технически это происходило так: Феня как бы становилась изучаемым человеком. Она «влезала» в его итальянские туфли или в ее кожаную юбку, ощущая, что туфли производят впечатление, но из-за низкого подъема от них болят ноги, а в сексуальной юбке безбожно жарко.

Тот же принцип помогал Фене и в расследованиях детективного агентства «Просто Бонд», если ее, конечно, звали помогать.

* * *

Один из наиболее трудозатратных в Фениной практике случаев произошел несколько месяцев назад. В «Юдифь» пришел Лукас Марлополус, сын главы греческой диаспоры Гродинской области. Папа у Лукаса был богатый, работа денежная, машина шикарная, прикид дорогой, плюс квартира (роскошная, да, роскошная), загородный дом и… Феня всего уже не могла вспомнить. Ей, даме нематериальной (гляньте только на ее кеды), имущественные показатели персоны не говорили ни о чем Точнее, подобную информацию Феня интерпретировала шаблонно: богатые честными, порядочными и милыми в Гродине не бывают Вот и в случае с Лукасом она решила, что он просто папенькин сынок, ничего собой не представляющий. Тут Феня допустила системную ошибку, потому что Лукас-пустышка не влюбился бы в обычную русскую разведенку с двумя детьми и непонятной нерусской гордыней по имени Катя.

Лукас приглашал Катю в рестораны (Катя всегда отказывалась), носил ей под дверь букеты и конфеты, пытался дарить подарки (а она не брала), он бы и душу продал за возможность провести с ней хотя бы пару часов на людной улице, но Катя шарахалась от него как от чумы.

А Наташка уже наобещала влюбленному кудрявому греческому принцу, что брачное агентство решит его проблему, так как он положил на ее стол три пачки денег, и это был аргумент.

Получив задание поженить Катю и Лукаса, Феня съездила к детскому садику, в котором воспитывались отпрыски потенциальной невесты. Посмотрев на Катю, объявила Наташке: деньги придется Лукасу вернуть. Мотивировала тем, что возлюбленная им Катя – совсем не то, что Лукас себе возомнил. Ее купить не удастся, она детям на ночь Сент-Экзюпери читает.

Наташка развопилась, что Лукас – ценнейший в ее жизни клиент и не надо ей напоминать, что она обо всех своих клиентах говорит то же самое! Лукас порекомендует «Юдифь» друзьям и знакомым, а это – новые деньги, новые перспективы.

Видя, что Феня уже поддается, Наташа размазала тушь по щекам, что должно было изображать слезы, и жалобно запричитала: Варьку надо образовывать, а матери, милой старушечке Славовне, нужна серьезная операция. Устыдившись, что Наташка пала до откровенной лжи (Славовна отличалась незыблемым здоровьем и аппетитом), Феня перешагнула через свои мнения и сомнения, вяло выразив согласие женить Марлополуса.

Наталья имела мышление бизнесвумен, что приходилось прощать.

Для начала Феня попробовала схитрить: поехала к греку и долго-долго говорила с ним, рассказывая, что за птица его избранница Феня рассчитывала, что Лукас послушает о Кате то да се, а потом скажет: не жана это для греческого парня, не жана! И снова Феня, как говорилось в пору ее юности, обломалась. Лукас слушал истории о Кате с раскрытым ртом, отчего стал немного похож на кудрявого дауна. Он прикладывал красивую длиннопалую ладонь потомка Фидия к мускулистой груди и шептал ласковые греческие слова, посвященные Кате, ее детям и даже Сент-Экзюпери.

Кстати, советник брачного агентства посоветовала клиенту почитать этого самого летчика-писателя, чтобы говорить с Катей на одном языке. После той встречи Феня радикально переменила мнение о клиенте: своим влюбленно-дурашливым видом Лукас разжалобил ее, и тогда она его поняла.

Через три дня у Фени был готов план работ по завоеванию Катиного сердца, и она снова встретилась с Марлополусом. Для начала отругала его за самодеятельность, ибо какого же лысого черта он приставал к женщине своей мечты без помощи профессионала? Теперь Катя знает, что Лукас и есть тот самый кретин, что пытался купить ее за брошку с бриллиантами. (Увы, реальный эпизод, о котором Катя поведала своей парикмахерше.) И Феня, севшая к той же самой мастерице после Кати, без наводящих намеков узнала все детали этой позорной истории. Мастерица, правда, считала, что бриллианты – это гиперцена для видавшей виды бабы с довесками, а Катина принципиальность ей казалась высокомерием не по карману.

Итак, Лукас должен был не просто показаться Кате во всей красе, а еще и исправить неверное первое впечатление, что казалось уже совсем невероятным.

Для начала Феня повелела Лукасу организовать для детского сада, в котором Кате приходилось ежедневно оставлять своих отпрысков, представление в театре. Причем – бесплатно. Мероприятие надо назначить на выходной день, и пусть с детьми придут родители. Феня рассчитала так: Катя целый день работает на нелюбимой работе (имея высшее филологическое образование, Катя пахала в колбасном цеху – только ради денег), она скучает по детям, и ей одновременно не хватает ни сил, ни денег, чтобы куда-нибудь их организованно вывести. Посему Катя с восторгом пойдет с детьми в театр, хотя бы ради возможности увидеть людей, не занятых на колбасном производстве.

Лукас купил все билеты в маленьком зале театра на субботнее дневное представление «Маленького принца». И Катя оказалась в числе пришедших родителей. Увидев это, Феня сказала клиенту: «Хочешь завоевать львицу, приручи ее львят» – и вытолкнула Лукаса якобы на случайную встречу с Катей в фойе театра. Лукас подошел к любимой, но с ней едва поздоровался, а вот малышей тут же пригласил на лимонад с пирожными. Дети повелись, ибо их нечасто баловали сладостями, и неприятно ошеломленной встречей с приставучим ухажером Кате пришлось поучаствовать в банкете Лукас, небрежно заметивший, что в память о своем дедушке-актере (его он придумал экспромтом, за что Феня после хвалила) он организует для детей просмотр представления за свой счет, стал выглядеть в ее глазах уже чуть человечнее.

После кормления львят пирожными Лукас предстал перед Феней восхищенный и испуганный: что будет дальше? А дальше Феня собиралась решить все Катины проблемы с работой. Для этого она потрясла связями брачного агентства, припомнив среди клиентов некую даму, владелицу рекламного бюро. Благодаря Фене она, между прочим, вышла замуж за «сына молзавода» и теперь жила как сыр в масле. Поболтав с дамой, советник выяснила, что рекламное бюро сотрудничает с одним московским издательством, выпускавшим литературный журнал для авторов, проживающих в регионах. И – очень кстати! – издатели журнала нуждаются в редакторе по ЮФО, то есть в человеке, который будет отбирать подходящие для их журнала произведения из вала поступающих на электронную почту издательства рукописей и готовить их к верстке. Платили прилично.

Предложение о работе Лукас озвучил Кате небрежным тоном, якобы случайно встретив ее на улице, что не запрещено. Измученная колбасой Катя спросила, не подойдет ли на эту работу она сама? Лукас не сдержался, чуть не испортив дело, брякнул, что Катя – как солнце в небе, она всегда и везде подходит. Может быть, если бы Катя была в лучшей форме, она бы этот комплимент не пропустила, а Лукаса сочла бы приставалой, но перспектива работать с чем-то интереснее костной муки, сои, химических ароматизаторов и закоптите-лей была ей так сладка, что она не обратила внимания на бред про солнце, заметив только свет в конце тоннеля.

Так Катя устроилась в уютном кабинетике за удобным столиком и погрузилась в чтение творений местных графоманов. Феня запретила Лукасу появляться на ее горизонте до первой зарплаты, с тем чтобы всплыть снова и получить законную благодарность от осчастливленной Кати. Так и случилось: Лукас якобы по делам зашел в рекламное агентство и заглянул в кабинет Кати, а она пригласила его на кофе в перерыв. Вечерние мероприятия все равно оставались за гранью возможностей, так как после работы Катю поглощали заботы о детях. Кстати, тут ей тоже требовалась помощь.

Феня подумала минут пять и снова обратилась к бывшей клиентке, чтобы попросить ее устроить Кате удаленную работу. А что такого? Катя и так уже работает удаленно, ведь ей приходят рукописи со всего округа, а отсылает она их в Москву. Какая разница, будет она при этом торчать в офисе с девяти до восемнадцати или станет решать рабочие вопросы, находясь дома? Халтурить Катя не будет, ведь, во-первых, она человек ответственный, во-вторых, делает интересное дело. А находясь дома, она сможет не тратить время на утренний макияж, поездку до офиса и назад, а также – на болтовню с коллегами, которая, как известно любому руководителю, сжирает рабочего времени до восьмидесяти процентов. Бывшая клиентка Фени вняла доводам и разрешила Кате работать дома.

С этих самых пор Катя стала успевать все и даже принимать гостей, то есть Лукаса Марлополуса, что и требовалось Фене.

В амплуа детолюба, хорошего человека и доброго друга Лукас устраивал Катю все больше – так рассказывал он сам. Ну а остальное решила природа. Этого Феня и ожидала: молодая женщина и молодой мужчина, ее проснувшееся желание нравиться (колбасой-то от одежды не прет!) и его желание угодить – все это плюс разные детали биографии сливались в реку взаимных чувств. Сначала тихую, потом – полноводную, затем – быструю, ну а в итоге – низринулась Ниагара страсти!

Свадьбу справили в мае, не испугавшись маяться всю жизнь. Марлополусы приняли Катю очень хорошо. Лукас, дожив до тридцати пяти лет, ни разу не знакомил родителей с потенциальными невестами, поэтому они уже отчаялись переживать о его одиночестве и продолжения рода не ждали. Но вот появилась Катя, двое приемных внуков разом и перспектива заполучить собственного, родненького…

Словом, агентство со своими обязанностями справилось.

Входя в «Юдифь», Феня всегда испытывала такое чувство, будто она старик с бакенбардами, а именно так советник по брачным вопросам представляла себе типичного основателя делового предприятия. Однажды она поделилась этой мыслью с Наташкой, рассчитывая насмешить подругу, а Наташка, не рассмеявшись, призналась, что и сама такое ощущает. Им обеим не нравилась мысль, что родоначальники современного бизнеса в России – толстошеи в малиновых пиджаках или пронырливые урки в варенках. Джентльмены с бачками и в цилиндрах им нравились больше.

Почесывая место на правой щеке, где никогда не вырастут бачки, Феня шла по офису агентства и здоровалась с сотрудниками. Сейчас их стало много, а прежде справлялись Наталья, Феня и Эльдар с Татьяной. Эльдар, как бывший актер, участвовал в разного вида мистификациях, разыгрывая то ревнивого жениха, то строгого брата, а то и просто бандита, от которого надо было защитить клиентку. Сценарии Эльдару создавала Наталья. А Татьяна с говорящей фамилией Трон была, есть и будет главным спецом по красоте. Правда, на данный момент Татьяна находилась в декрете, так как Феня и ее выдала замуж, причем за отличного мужика, сотрудника детективного агентства «Просто Бонд», Васю.

Теперь в «Юдифи» работали двенадцать человек. Трое из них собирали информацию об объектах клиентов, трое придумывали, каким способом познакомить клиента с объектом, чтобы клиент оказался подан в лучшем свете Сотрудничали с агентством еще и психологи, которые просчитывали совместимость клиента и объекта, стилисты, тренеры по фитнесу, специалисты по правильному питанию.

Обойдя кабинеты уютного особнячка, в котором размещалось агентство, Феня устроилась на рабочем месте Натальи. Проверила почту, попросила сотрудников рассказать о делах Некоторые вопросы пришлось обсудить, а кое-где Феня просто раздала инструкции.

Завершив труды праведные, она промокнула лоб и позвонила Вязниковой.

– Наташ, сейчас у нас в деле десять разработок. Три приближаются к финалу, то есть объекты очарованы, клиенты не разочарованы. Семь других – на разной степени… Рассказывать?

– Не стоит, – ответила подруга как-то необычно вяло. – Володя завтра привезет нас в Гродин, тем более что Степка заболел.

Попрощавшись с Наташей, Феня вышла из «Юдифи». В этот момент позвонил Валерка:

– Фень, поехали со мной к Олегу Кокареву!

– А ты с ним еще не виделся?

– Представь себе – нет!

– Чем же ты занимался? – Феня не смогла удержаться от игривого тона, припомнив, что вчера Валерка уехал от ее дома в компании томной вдовы.

– Искал его, – прохладно ответил детектив. – Парень не был в университете, не был дома. Подозрительно, по-моему.

– Вообще-то Мария Ивановна сказала, что Олег всю ночь с пятницы на субботу веселился дома со своей девушкой. А вчера он приезжал домой около восьми вечера. Прошел в свою комнату и снова убежал. Я его видела.

– Понятно. Значит, у него алиби? В любом случае с ним надо поговорить.

– Я с тобой! – отозвалась Феня.

Парня в горы тяни

Олег Кокарев шел им навстречу по освещенному утренним солнцем переходу между корпусами: невысокий, с мелкими правильными чертами лица, очень похожими на черты его матери.

Феня припомнила старую истину, что лицо – это только физическая форма, которая с годами продавливается внутренней сущностью, выдавая тем самым черты личности человека. Что можно сказать о двух очень похожих лицах, если одно из них улыбается сквозь слезы, а другое – брезгливо морщится при любом раскладе?..

Валерка бросил на Феню вопрошающий взгляд: он хотел знать, похож ли Олег Кокарев на убийцу в балаклаве. Феня слегка пожала плечами: комплекцией – похож, как и сотня других студентов в этом вузе.

Валерка представился Олегу. Феня осталась за плечом детектива, по обыкновению наблюдая за его собеседником.

– Вы полицию обгоняете, – сказал Олег c деланым дружелюбием. – Они утром позвонили, вызвали меня на три часа. Кстати, а почему я должен с вами говорить?

Валерка приятно улыбнулся:

– Не должен, конечно. Но если вы заинтересованы в поимке убийцы, то лучше нам пообщаться.

– Да мне все равно.

– Почему? – спросила Феня. – Даже мне интересно, кто убил Вадима Кокарева, а вы все-таки ему брат – и вам все равно?

Кокарев на провокацию не поддался:

– Вадик на много лет старше меня, так что мы особо не дружили. И не надо мне тут морали читать! Вы еще небось и алиби потребуете?

– А оно имеется? – спросил Валерка.

– Все нормуль, все есть! Мне полицейский из… этих гор, где брата убили, звонил!

– Ну это вряд ли железное алиби!

– У меня девушка ночевала, и мать ее видела. Спросите мать!

– А девушка подтвердит? Как ее найти?

– А вы в соцсети посмотрите. Ее ник – Рулетка. Все, что мы делали в субботу утром, – там.

Забыв попрощаться, Кокарев ушел.

– Рулетка? – переспросил у пустого места детектив. – Ну хорошо…

– Да зачем она нам? – легкомысленно отозвалась Феня. – Мария Ивановна ее видела, так что…

– Мы говорим об алиби главного подозреваемого, – строго осадил ее Мирончук. – Надо проверить все детали, всех людей, время, совпадения, расхождения и прочее. Ясно?

За пятнадцать секунд своего монолога он вошел в Интернет со своего мобильного, мигом обнаружив в соцсети страничку Рулетки. Увиденное заставило его остолбенеть:

– Феня, куда, интересно, модераторы смотрят? Это же порно.

Феня живенько заглянула через локоть Валерки и убедилась: это порно.

– Смотри-ка, у него на руке часы, – сказала она, стараясь не замечать, что делает этой рукой Олег. – Время – десять часов. За окном светло, значит, утро. А день какой? Вот дата внизу записи. Суббота.

Диалог с самой собой Фене пришлось вести, потому что детектив молчал, глядя в сторону. Наконец он произнес:

– Придется встретиться с этой Рулеткой Только я не буду с ней говорить, так как…

– Слишком много видел, – понимающе кивнула Феня, подумав при этом: «Бедняжечка, уж завел бы любовницу, и мозги бы лучше работали!»

Валерка просмотрел личные данные Рулетки. Она не скрывала место своей работы – массажный салон «Горячий шик». Туда-то детектив и отвез Феню.

– Забыл сказать, – опомнился он, когда консультант уже выбиралась из салона «патриота», – Хвостов был мил и соизволил сказать, что телефон Олега во время смерти Вадима Кокарева был зафиксирован в Гродине. Его алиби крепчает!

– Раз ты сказал – проверять все, буду проверять все, – ответила Феня.

Феня остановилась возле изумительно сексапильной девушки-администратора, покрытой ровным золотистым загаром, сияющей фиалковыми глазищами.

– А что, Рулетка очень хороший массажист? – спросила Феня, испытывая смущение пред всей этой красотищей.

– Светка-то? Ну, пойдет. А вы массаж хотите, что ли? – В голосе администраторши сквозило высокомерное недоумение.

Только тут Феня сообразила, что выглядит она не совсем так, как должно выглядеть, если ты заходишь в дорогой бордель, бутик, салон красоты или любое другое место, оснащенное высокомерной администраторшей за стойкой. В Гродине даже на рынок дамы ходили в брендовой обуви на шпильках, ибо надо было произвести впечатление и на торговца мясом в том числе. Иначе тебя сочтут за бедноту, а это неприлично.

А вот Феня сегодня (да и всегда) нарядилась в престарелые джинсы и куртку типа «и в хвост, и в гриву», отметившую от своего рождения в Китае десятилетие трудовой жизни.

– У нее дорого, – сообщила администраторша, уже переходя к своему природному хамскому стилю общения. – У вас нет столько денег.

Феня достала из кармана красивую оранжевую купюру.

– Вообще-то мне массаж ни к чему, – сообщила она. – Мне больше нужна информация о Рулетке. И если у вас она есть, то лучше я заплачу вам, чем массажистке.

Девушка заметно подобрела:

– А что знать хотите?

Феня продолжала держать руку с купюрой на стойке.

– Рулетка – проститутка?

– Нет, но… В смысле, она может трахнуться с клиентами салона, но по жизни – нет.

– Ну а парень у нее есть?

Администраторша очень хотела оранжевую купюру, поэтому ничего уточнять не стала.

– Есть.

– А кто этот парень?

– Студент какой-то.

– Давно встречаются?

– Пару месяцев.

– Это он? – Феня показала ей фото Кокарева.

– Похож. А вы не видели страничку Рулетки в Сети?

– Нет.

– Вчера она выложила супероткровенные видео. – В фиалковых глазах девы отразилось отвращение. – С этим парнем… Не понимаю, зачем она такие вещи делает?

– А в субботу она работала?

Девушка полистала толстую тетрадь, лежащую перед ней на стойке.

– Нет, не работала.

– Наверное, позвонила поздно вечером, сказала, что заболела, не выйдет на работу Так было?

– Откуда вы знаете?

С самой Рулеткой Феня тоже пообщалась – для отчета Валерке в основном. Девушка держалась с Феней официально и даже настороженно. Ее удивил визит тетки из детективного агентства, оказывается, она ожидала полицейского.

– А почему вы решили, что к вам полиция нагрянет? – спросила Феня.

– Ну как… Олег позвонил вчера, сказал, что брата убили. И что я – его алиби.

– А вы брата знаете?