Новогодняя история, или Сказочный джаз

– Это ведь уже не Москва? – спросил Слава.

– Угадал. Не Москва. Это знаменитый город N.

– Вы сейчас серьёзно?

– Нет, конечно. Скоро ж праздники. Какая тут серьёзность. Пошли, нам – в это заведение. Гриша, постой на страже немного. Ладно?

Водитель кивнул, вылез из кабины и начал неспешно прохаживаться взад- вперёд рядом с машиной, а Ярослав увлекаемый Константином тем временем зашёл в помещение ресторана.

Первое, что заметил Слава, было полное отсутствие посетителей. Напротив окон стояли пустующие деревянные круглые столы со стульями, ножки которых были выполнены в форме копыт. На стенах висели картинки с барашками, пародирующими творения знаменитых художников. Ярослав видел, как Баран Грозный убивал сына, как бараны на Волге тащили корабль, видел чёрного квадратного барана, занимающего почти всё пространство картинки. За кассой сидел паренёк несколько старше Славы в жёлтой жилетке. Увидев посетителей, он встрепенулся и привстал.

– Здравствуйте, далеко не виделись. – Сказал Константин, отвечая улыбкой на улыбку – Нам как обычно только тихо.

Паренёк выдохнул, будто был до этого напряжён, склонил голову набок и выложил на стойку заказов овечью шкуру, которую, как видно, держал до этого в руках под прилавком невидимой для посетителей.

– Рад слышать. Ваш заказ будет скоро готов. Не шумите.

Подросток развернулся и вышел в неприметную дверь с боку от кассы.

– Садись, – Константин Афанасьевич указал на один из столов – придётся подождать.

– Странно вы заказы делаете. – заметил Ярослав, усаживаясь поудобнее на стул возле стены.

– Ах, это … – Константин неопределённо махнул рукой – Так. Для безопасности. Видел картины?

Слава кивнул.

– Вот если с тем молодым человеком не так заговорить, то одной картиной здесь станет больше. Дальше думай, что хочешь.

Сказав это, Константин Афанасьевич сделал большие глаза и отошёл к стойке. Ярослав хмыкнул. Мысли начинали обретать ясность, и вместе с тем начала пульсировать тонкой иголкой боль в левом виске. Видимо этот аферист не врал про побочные эффекты от дурмана. Чтобы как-то отвлечься, Слава стал глядеть в окно. Было видно уголок газеты, которую читал старичок. Ярослав даже различил обрывок заголовка: " …ам осторожность не помешает."

– Врачам? Нам? Грачам? Непонятно. Ладно, что там ещё?

Водитель скорой всё так же прохаживался неподалёку и нервно поглядывал по сторонам. Девочка с красным шаром смачно облизывала вафельный рожок. Прямо, можно сказать, по-свински.

– Фу, как не культурно!

Внезапно вернувшийся Константин прервал этот спонтанный ход мыслей.

– Значит так, сейчас наша задача попасть ко мне домой, захватить кое-какие вещи. Как мы это сделаем? Объясняю. Если не забыл, я попал к тебе домой по водосточным трубам. Да-да, именно так. Но одно дело самому куда-то попасть, а совсем другое протащить с собой кого-то. Короче говоря, там – Константин Афанасьевич указал на дверь у кассы – стоит специальный колодец. Нырнёшь в него и у меня окажешься. Это кратчайший путь.

– Вы что, типа водяной? Утопиться что ли предлагаете? Извините, я тогда пойду.

– Ай, не говори глупостей! Всё нормально будет. Вот, гляди.

Стена ресторана дрогнула и отъехала в сторону. За ней стало видно помещение наподобие пещеры или древнего храма . Посередь его стояла каменная изгородь высотой в пол метра, выложенная кругом. Внутри круга плескалась вода, из под которой шло слабое голубоватое свечение. Рядом стоял тот самый парень в жилетке и в задумчивости раскачивался с пятки на носок.

– Константин Афанасьевич, можно вас на минуточку? Тут небольшие трудности возникли.

– Что такое? Слава, сиди. Сейчас разберусь. Вообще-то обслуживание здесь обычно довольно быстрое, но если хочешь чего-то особенного, то приходится ждать.

Константин с некоторым раздражением направился к колодцу и уже подойдя обратился к пареньку: „Вы, сударь, здесь не долго работаете, а убить вас уже хочется. В чем проблема?”.

– А может, действительно, бежать отсюда надо? —проснулся голос в голове Ярослава. – Ну их всех. Целее будем.

– А как же Новый год?

– Да без нас обойдётся. Это же, наверняка, специально подготовленные актёры, или банда мошенников, или ещё что похуже.

В левом виске как-то особенно сильно кольнуло.

– И пусть актёры. Мне им верить хочется. У меня распорядок дня знаешь как давно не менялся? Каждый день одно и то же! Даже на выходных никакого разнообразия! Хочется разорвать это несчастное колесо Сансары.

– Ну – ну. Вот распилят тебя по кусочкам и продадут. Скучно ему видите ли! Приключений захотелось! Ты назвал этого человека аферистом, а ведь сам о-го-го какие планы проворачивал! Вспомни, год назад, когда была школьная дискотека. Ты всё это время мог сам разнообразить свою жизнь. Мог ходить на конкурсы, заниматься усиленно спортом, сочинять стихи и много чего ещё. Не нужны тебе приключения, раз сам их не искал. Беги отсюда, пока не поздно.

– Замолчи. Я сам решу, что мне делать.

Голос притих.

– Совсем спятил – подумал Ярослав – сам с собой спорю. Хотя, чисто теоретически, если попробовать сбежать, тут этот Гриша дежурит…

В это время водитель скорой напрягся: глаза его расширились, кулаки сжались. Он резко повернулся в сторону и что-то прокричал. Этот крик был слышен через оконное стекло, но, к сожалению, неразборчив. Слишком поздно Слава понял, что было причиной беспокойства водителя. Из-за поворота улицы внезапно возник грузовик и на полной скорости двинулся в сторону ресторана. Гриша, несмотря на вспучившиеся под рубашкой мускулы, оказался неспособным помешать нескольким тоннам металла, и они просто снесли бедного водителя, равно как и стену пяти овечек. В последний момент Ярослав рванулся со стула, закрывая голову руками, но оказался недостаточно быстр. Его задело. Сильно задело. Сам момент удара Слава не запомнил. Помнил только жгучую боль в левой ноге, как он лежал среди обломков и как грузовик перетёк в человекоподобную форму. Фары стали поблёскивающими глазами, бампер – клыкастой улыбкой, а корпус с колёсами превратился в подобие тела крупных размеров. Существо было похоже на кусок серого пластилина, из которого тщетно пытались что-то слепить: его черты постоянно менялись понемногу, хотя общий образ и оставался неизменным.

– Я опять не успел.

Слава попытался подняться. Упал. Режущая сознание боль в голени. Горящий висок. Склонившаяся набок улыбка. Горящие глаза. Пол, усыпанный битым стеклом.

– Надо двигаться.

Тянущаяся серая рука. Лежащее рядом потрёпанное тело Григория.

– Не встать.

Удаляющийся визг девчонки на улице. Шелест перелистываемых страниц газеты. Метнувшаяся тень и голос:

Спокойно, я рядом.

Сантиметрах в сорока над собой Ярослав различил медленно поворачивающееся против часовой стрелки лицо Константина Афанасьевича. Чуть поодаль неподвижно стояло серое создание, протянув когтистую лапу. Самому пошевелиться тоже не удавалось.

– Это – шишига.

Константин не разжимал рта, однако слышно его было прекрасно.

– Много нечисти ходит по миру, и значительная её часть предпочитает лакомиться человеческой жизненной силой. Это и банники, и болотники, и даже домовые. Многие из них, честно говоря, ведут себя хищнически. Этот вот, например. Приспособился, понимаешь, к современности. Отъелся. Скорее всего на общественном транспорте. Постарайся не прикасаться к нему и останешься цел. Двигайся к колодцу. Пошёл!

Время резко ускорилось. Славу оттащило ко входу в пещеру. Константин, который, как оказалось, находился в прыжке, завершил вращение и свободной рукой подрубил шишиге ноги, будто то была не рука, а острый клинок. Тварь взревела. Константин Афанасьевич взмахнул тростью, и в воздухе возник лиловый светящийся шар размером с футбольный мяч. Шишига ударил Константина внезапно удлинившейся лапой, тем самым впечатав его в потолок. Шар, висящий в воздухе треснул и рассыпался, словно хрупкий камень.

– Ты как, цел? – спросил у Славы подбежавший паренёк. – О! Да у тебя нога сломана! Непорядок. Сейчас подлатаем.

– Мне туда надо. – Ярослав кивнул на колодец.

– Куда тебе в таком состоянии! Сиди здесь, не дёргайся. Вот.

Парень достал из кармана жилетки фиолетовую скляночку.

– Выпей отвар целебный за счёт заведения – сразу полегчает. Я, кстати, Арсений.

– Ярослав.

– Очень приятно.

Тем временем серая слизь начала обволакивать Константина Афанасьевича. Ноги шишиги приросли на место. Теперь он стоял и вдавливал Константина в потолок, а сам всё так же улыбался и похихикивал.

– Да провались ты!

Константин Афанасьевич, уже почти целиком покрытый серой, от соприкосновения с ним дымящейся дрянью, высвободил одну руку и метнул трость. Клюв ворона на рукояти угодил твари прямо в светящийся глаз. Шишига вздрогнул, бросил Константина и отпрянул. Тело его раздулось пузырями и вдруг с хлюпаньем лопнуло. Трость вернулась к владельцу. Константин удивительно легко, для человека, от которого остался свежий отпечаток на потолке, подскочил к ребятам.

– Шкуру! Быстро! – взглядом он указал на мычащие и пытающиеся собраться воедино куски тела шишиги.

Слава отметил, что Арсений как-то торопясь забрал склянку и спрятал в карман.

– Сию секунду.

Парень молниеносно схватил с прилавка овечью шкуру и … накинул её на Константина. Трость грустно стукнула несколько раз об пол и затихла. Константина Афанасьевича притянуло к стене. Он начал сливаться с ней, врастая в камень, становясь его частью, шкура приросла к туловищу, одетому в порванный костюм, кисти рук начали превращаться в копыта.

– Ах ты гад! – Константин рванулся, отчего воздух вокруг дернулся, как при взрыве, однако освободиться не получилось. Лишь превращение ощутимо замедлилось. – Предатель! Врёшь, нас так просто не возьмёшь.

– Возьмём – возьмём. И не таких брали. Чтоб ты знал, на вашей стороне я никогда и не был. Забавно вышло правда? Эй, там! Хватит отдыхать. Не бросай надкусанное.

Шишига недовольно ворча стёкся воедино по частям, только левый глаз никак не хотел восстанавливаться. Существо переступило через стойку заказов, подошло к Константину, принюхалось и прорычало что-то Арсению.

– Чего? Свежатинки захотелось? О! Поверьте, в нашем ресторане мясо самое свежее. Вон, ещё ползает. Верно Слава?

Ярослав уже успел доползти до края колодца и теперь с усилием пытался перевалиться через борт.

– А ты упорный. Спокойно, не трепыхайся.

Арсений подбежал к Славе и приподнял его за волосы.

– Нет – нет. Новогоднее чудо ещё надо заслужить. Ни ты, ни человечество этого увы пока не сделали.

– Странно, а я всегда считал, что каждый должен быть счастлив.

– По всей видимости, ты просчитался. Арсений рывком прижал Ярослава к стене колодца и запрокинул его голову через край, обнажив горло.

– Ну ка, Шиш, иди сюда. У меня для тебя есть подарок. К Рождеству или к Новому году ты уж сам реши.

Шишига радостно подскакал к Славе, нетерпеливо облизываясь.

– Думаешь, это мужественно – убивать беззащитного? – раздался усталый голос Константина Афанасьевича.

– Чё?

– Ты, наверно, мнишь себя каким-то артистом или, может, фокусником. А ведь ты даже не знаешь с кем связался и во что ввязываешься.

– Нее, я отлично знаю.

– Я – кошмар, летящий на крыльях ночи. Я – десница судьбы. Я – навязчивая мысль, что постоянно возвращается. Я! – голос Константина сделался таким громким, что почти оглушал – Я – самый страшный сон работников пенсионного фонда!

– Эк тебя разнесло. – усмехнулся Арсений. – Ну и кто же ты?

– Кощей Бессмертный. Сгинь.

Тут вода в колодце вспенилась, забурлила и ударила мощной обжигающей струёй по шишиге и Арсению. Серую тварь размыло и разжижило так, что останки его под непрерывным напором стали вытекать за пределы ресторана через им же проделанную дыру. Арсений же какое-то время истошно кричал, прижатый потоком кипятка к стене пещеры, и извивался всем телом. Вскоре его вопли стихли. Славу вода не обожгла, а осторожно приподняла над полом и втянула в колодец, увлекая далеко-далеко. На этом её буйство закончилось. Гладь воды успокоилась и продолжила лить мерный голубоватый свет. Кощей напрягся и с усилием оторвался от стены. Тяжело вздохнув, он доковылял до колодца и прыгнул вниз вслед за Ярославом. Тихо стало у пяти овечек. Пусто. Старичок сложил газету и поднялся с лавочки. Оглядев дыру в стене ресторана, он покачал головой, сказал: „ Эхе-хе-х“– и отправился куда-то по своим неведомым делам

Где я? Всё так смутно. Какой-то лес и сосны вокруг. Всё качается. Сосны раздвигаются. За ними старая бревенчатая избушка. Ближе и ближе. На крыльце сидит бабка. Укоризненно грозит пальцем. Жутко. Прочь от сюда. Дальше. Где я? Ничего не видно. Всё в тумане. Это река. Мост через неё. Деревянное полотно моста впивается корнями в берег. Из-под полотна куда-то вниз уходят раскалённые железные сваи. Дерево обугливается под жаром металла, но тут же исцеляет свои раны. Тянет к мосту. Хочется убежать. Невозможно. Под мостом шепот. Страшно. Где же я? Дверь. Открыто. На крючках висит одежда. Окна. За ними ночь. С потолка смотрит камера немигающим глазом. Смотрит, но не видит. Почему? На часах семь сорок пять. В это время Дима заговорил с охранником. Это значит, что минут на пять- семь камера ослепла. У Ярослава есть время. Да. Это школьная раздевалка. Сюда наш класс сложил портфели перед дискотекой. Вот и они. Среди них один розовый. Этот принадлежал Ей. Слава расстёгивает молнию портфеля. Цель близка. Протягивает руку и кладёт в портфель ароматно пахнущую плиту шоколада в праздничной обёртке. Следом за ней отправляются книга и бумажная ёлочка выполненная в технике оригами. С Новым годом. Хорошо. Застегнуть портфель. А теперь быстрей отсюда. Я успел, спасибо Диме. Вот он. Показывает два больших пальца и машет рукой. У него всё прошло успешно. За мной должок. Да. Его тоже ждёт приятный сюрприз, но позже. Операция „ Тайный дед Мороз“ проходит успешно. Небольшой список. Напротив первого пункта ставлю галочку. Осталось девять. Так. Домой. К семье. Да. Надо как следует подготовиться. Всё успеть. Да. Дом. Вот где я…

Ярослав очнулся на кровати в комнате с низким мраморным потолком. На стенах мирно потрескивали факелы. Было тепло и спокойно.

– Стань на камень, кровь не канет, нитка рвется, кровь печется.

Слава резко привстал на локтях и повернулся на голос. Нет, это не дом. Рядом с ним на тумбочке сидел большой черный кот и пристально смотрел на него.

– Ты чего, разговаривать можешь? – спросил Ярослав после непродолжительного молчания.

Кот не ответил, а только спрыгнул с тумбы, деловито подбежал к двери и мяукнул. Слава попытался сесть на кровати, и у него это получилось. Удивительно, но нога была в порядке: ни перелома, ни пореза, ни ссадины. Кот у двери снова мяукнул.

– Тебе открыть что ли? Сейчас открою.

Слава встал и осторожно прошёлся по комнате. Боли не было. Подойдя к двери Ярослав наклонился, чтобы погладить кота, но тот отстранился и издал возмущённо – вопросительный звук. Слава поднял руки в знак примирения.

– Ладно – ладно, сейчас.

Осторожно потянув дверь, Ярослав понял, что здесь невероятно не хватает таблички «От себя» и после второй попытки выглянул в открывшийся проём. Взору предстал длинный мрачный коридор, протянувшийся вправо и влево так далеко, что конца невозможно было разглядеть. Под лёгким движением воздуха пламя освещавших его факелов колыхалось.

– Ну что же ты стоишь? Проходи.

Кот не двигался с места. Чуть наклонив голову, он продолжал смотреть на Славу.

– Так. Ну ладно.

Ярослав закрыл дверь и вернулся на кровать.

– Надо обмозговать всё произошедшее. Значит, вернулся я из школы, написал это злосчастное письмо деду Морозу, …

– А потом?

– А потом заснул.

– Да, это многое объясняет. А сейчас что?

– Сейчас я тоже сплю.

– И долго спать собираешься?

– Ну, пока не проснусь.

– Как-то мало обнадёживает…

– Не знаю я, что делать. Не знаю!

– …

– Вообще-то есть два варианта. Либо лечь здесь и ждать пробуждения, либо поверить во всю эту чепуху и …

– Мяу! – прозвучало у двери грозно и настойчиво.

– И этот ещё! Что ж ему надо-то?

Кот сидел нахмурившись и размахивая хвостом. Ярослав вновь подошёл к нему.

– Что? Мяу? Сейчас будет мяу. Смотри, открываю дверь. Вот. Ты можешь идти.

– Мяу.

– Нет? Тогда закрываю.

– Мяу!

– Снова нет? Открываю. Пожалуйста.

– Мяу!!!

– Закрываю! Тридцать лет и три года Илья Муромец пытался понять, чего хочет кот! Потрясающе! Что дальше? Опять мяу?

Может это было и обманом зрения, но Слава ясно видел, как кот хлопнул себя лапкой по лбу. Собравшись с духом, пушистик ещё раз вкрадчиво проговорил по буквам:

– М-я-у.

Ярослав молча открыл дверь. Тогда кот схватил его зубами за штанину и потянул из комнаты вдоль по коридору.

– Ааа… понятно.

Долго шли они. Персидский ковёр, покрывавший пол, всё уходил назад, и никак не хотел заканчиваться. Кот уже перестал тянуть за и без того порванную в ресторане штанину и теперь просто шел впереди, как бы не замечая Ярослава. Наконец они подошли к одиноко стоящей дубовой дверце в стене. Кот сел и поскрёб её лапой. Слава потянулся к ручке, но та сама повернулась. Ярослав отпрянул перед тем, как дверь распахнулась и четыре чёрных руки, появившиеся из-за неё, втянули его в темноту. Дверь захлопнулась. Слава вскрикнул. Сперва его оттащило в сторону, затем он почувствовал, как множество пальцев стало ползать по нему вдоль и поперёк.

– Пустите, разрази меня гром! Я за себя не отвечаю!

Вырваться не получалось.

– Да пустите же! Ммф!

Зубы самопроизвольно стиснулись, не давая произнести ни слова. Щелчок, будто бы пальцами. Зажёгся свет. Ярослав обнаружил себя сидящим за стеклянным столом посреди просторной комнаты. Вдоль стен располагались ровным слоем шкафы с множеством створок и ящиков. Над головой висела большая золотистая люстра, похожая на сталактит. Напротив, положив ногу на ногу, сидел Константин Афанасьевич.

– После смерти у человеческой души есть несколько путей, но у тех, кто умер в страхе, не утолив свой интерес или будучи обманутым, есть шанс попасть сюда. Добро пожаловать в Навь, Ярослав.

Слава вновь обрёл контроль над челюстями и теперь с жадностью вдыхал ртом воздух.

– Что? Что Вы со мной сделали? Что это?

Действительно, удивляться было чему: мятая клетчатая рубашка Ярослава и порванные брюки сменились стильным смокингом точь-в-точь по мерке. Растрёпанные светлые волосы улеглись ровной волной. Из отражения на стеклянном столе на Славу смотрел совершенно иной чем прежде человек, солидный и повзрослевший.

– Это? Я пошил. Между прочим, только что. Отправляясь творить добро, надо выглядеть опрятно, чтоб общественность не смущать. Кстати, прежде чем войти куда-то, следует постучать и спросить разрешения. Это так, на будущее.

– Да? А когда Вы ко мне домой проникли, то разрешения не спрашивали.

– Воде же течь из крана вы позволяете. Вот я и протёк. Но здесь есть один существенный нюанс. – Константин поднялся и неспешно пошел вдоль стола, ведя по нему рукой. – Давным-давно, примерно две тысячи лет назад, было сказано сильнее разграничить три стороны бытия, дабы те, кому не надо, не попадали на чужую территорию, особенно на вашу.

– А если надо какому-нибудь… например… Кто тут у вас есть?

– Лешему?

– Лешему. Очень надо попасть к нам в эту … как её.

– Явь.

– Да в Явь. Что тогда?

– Кому действительно надо – тот попадёт. Тут загвоздка в чём? Установили специальные чары, так, что на чужую территорию так просто не проникнешь. Чары собственности называются. А если хозяин того места скажет кое-какое слово, то вторгшегося каким бы то ни было образом, моментально изгонит прочь. Там ещё много особенностей…

– А какое слово то?

– Ты не понимаешь, что с тобой случится, если я его произнесу? – Константин Афанасьевич подошёл к одному из ящиков в шкафах и начал в нём рыться. – Впрочем не о том речь. Я тут немного поэкспериментировал с этими чарами, и вот что вышло. – Под свет золотистой люстры был извлечён небольшой аккуратно свёрнутый предмет. – Носи его, и сможешь чувствовать себя везде, как дома. Ни меч, ни пуля, ни стрела не коснётся его обладателя, что нам на руку. Держи.

Ярослав принял таинственную вещь. Ею оказался ремень для брюк, вдоль внешней стороны которого располагались затейливые символы. Пряжка ремня выглядела, как панцирь большой улитки, и отливала малахитом. На ощупь ремень был гладкий, почти скользкий.

– Если верить тому, что вы сказали, это должна быть очень удобная штука.

Можно ведь больше не беспокоиться за безопасность. А вы получается тот самый Кощей, который над златом чахнет?

– Ну, считай, что тот самый.

– И смерть у вас на конце иглы, игла та в яйце, яйцо в зайце, заяц в утке, утка в сундуке, что висит на дубу на острове Буяне посреди моря-океана?

Пока Слава перечислял, Константин закрыл ящик и снова расположился в кресле. На его лицо легла еле заметная улыбка.

– Занятным человеком был Александр Сергеевич, должен тебе сказать. За то и пустили его сюда. И народ занятные сказки сказывает. Поучительные. А про бессмертие скажу вот что: бессмертный – значит смерти не имеющий. Этим качеством, кстати, обладает каждая человеческая душа. Тело бренно, разум шаток, но душа! Вечна! Я пошел дальше. Мой разум не сломить. А тело… Там как статус ВКонтакте: всё сложно. И про утку с зайцем – это чисто моя инициатива. Очень удобно получалось: богатырь проходил испытания, побеждал зло в моём лице, а потом эта история шла в массы и прививала мораль. Так и жили. Вот что, считай, что я бессмертен, и всё. Не надо тебе пока мозг засорять.

– А как же сундук, и дуб, и …

– Я бессмертен, и точка.

– Константин Афанасьевич.

Кощей чуть наклонил голову и сощурил глаза.

– Да, Ярик, я слушаю.

– Там был водитель. – говорил Слава, мыслями устремляясь к недавнему прошлому. – Вы попросили его подежурить. Посторожить на случай опасности или ещё за чем. Не знаю. Его сбил грузовик… Вы всегда так поступаете со своими товарищами?

Константин вздохнул и опустил плечи, уставившись на полупрозрачную поверхность стола.

– Григорий – крепкий орешек. Он был на многое способен. Многие возможные опасности он мог бы предотвратить даже лучше меня. Это судьба.

– Но это Вы сказали ему стоять там.

Константин обратил на Ярослава леденящие дужки поблескивающих глаз.

– У него были все шансы уклониться от атаки. Может и предотвратить её Войди он в помещение, его бы ждала куда худшая участь. Я не могу сохранить жизнь каждого! Я бессмертен, а не всесилен. Я обязан быть таким. Тебе такого не понять. У тебя ещё нет такой ответственности. Молись, чтоб не появилась. Чем больше можешь – тем больше должен. Я много чего могу, но обязан я гораздо больше!

На поверхности стола неожиданно появился кот и зашипел. Константин Афанасьевич откинулся в кресле и закрыл ладонью лицо. Воцарилось молчание. Кот спрыгнул на колени к Кощею и потёрся.

– Ладно-ладно, – Константин погладил кота – ты на меня не серчай, нам пора двигаться дальше. А то и так задержались. Ногу твою лечить надо было. Пришлось время растягивать. Уложились в двенадцать часов. А там перелом был, межу прочим. Как, кстати, себя чувствуешь?

– Значит, всё-таки, перелом… Нормально себя чувствую. На твердую четверку. Меня этот комочек пушистости лечил что ли? Как он это делал?

– Да заговорами, заговорами. Он специалист в этом.

Константин Афанасьевич потрепал кота за ушком.

– Так. Он всё же говорит. А я-то думал – показалось.

– Говорит, но не с людьми. С некоторого времени считает это выше своего достоинства. Надевай пояс, пошли. Нам пора.

Слава повертел пряжку ремня в пальцах.

– Медленный и ленивый?

– Неа. Скорее, неуязвимый и неотвратимый.

Произнося это, Константин поставил кота на стол и устремился к двери. А немного погодя, за ним последовал и Ярослав в новом костюме и поясе с малахитовой пряжкой-улиткой. Дверь закрылась. Кот какое-то время сидел, молча смотря на неё, затем стал умывать мордочку. Когда с гигиеной было покончено, он с любопытством обвёл взглядом дубовые шкафы, зевнул, дважды звонко хлопнул передними лапками, как в ладоши, и исчез в воцарившемся мраке. Только два зелёных глаза несколько мгновений продолжали светиться, а затем растворились в пугающей и загадочной темноте.

Огромен замок Кощея, но незрим он ни для сокола в небе, ни для волка в лесу, ни для ока человеческого, ибо расположен глубоко под землёй. Там внизу ветвятся бесчисленные коридоры, нависают арки, простираются залы. Там внизу мимо белёсых статуй и колоннад пролетают огоньки – небольшие шарики, озаряющие пространство вокруг себя едко- зелёным или пурпурным светом. Там внизу ещё много чудного: нечисть небольшая числом, но крайне разнообразная, множество необыкновенных предметов, о предназначении которых можно только догадываться и конечно же наша история.