Гражданская самооборона

Было больно…

Пару раз он врезал себе так, что в голове зачирикали птички: очень хотелось очнуться на Курском, в компании алкашей. Такое пробуждение ему подходило гораздо больше, чем нынешние дела – непонятные, пугающие!

Даже страшно было подумать, что в итоге могло произойти, если вокруг творилось, не разбери, поймёшь.

Ну не мог же он на самом деле пробухать такие события!!! Хотя-а-а, мастюха катила в последнее время, только держись…

А чего держись, кого держись?

Вспомнить то особо было и нечего, как не жмурься. Может, поколдовать надо было, вдруг поможет, типа: «Во нажрался, во нажрался, во нажрался!!!» В детстве так сам себя уговаривал, убеждал с закрытыми глазами, в ожидании чуда и исполнении тайного желания…

Егор потихоньку открыл глаза: «В рот компот!!!» Ничего не изменилось. Более того, сквозь густой кустарник он увидел Проспект Андропова, вернее то, что от него осталось: широкий просёлочный тракт, заросший травой, а кое-где даже низкорослым кустарником. Со всех сторон бывший важнейший городской путепровод окружала стена деревьев, которые наступали плотным строем, сомкнув свои ряды. Кстати, небезуспешно наступали: молодая поросль уже плотно обосновалась среди остатков асфальта, занимая своё место под солнцем. «Мама дорогая!!! Да чё происходит-то, в натуре! Куда это меня занесло, а?» – допаниковать ему не дали. Чуть в стороне, откуда несло гарью и смертью, закричали: грубые мужские голоса орали от восторга, женщина – от страха.

Егор аккуратненько выдвинулся вперёд, чтобы рассмотреть всё получше…

Глава 2

– Хлопцы, та на кой чёрт здалася нам эта москалька? – сокрушался вислоусый невысокий вояка в непонятной униформе, правда с аксельбантами и всякими маскарадными хохоряшками. Расстроенный он тащил несколько автоматов за своими подельниками, которые, гогоча и улюлюкая, волокли к деревьям, упиравшуюся молодую женщину. – Была же указа – в зоне ответственности нашего отряда встренуть о той специальный конвой.

– Та ладно, Петруччо, – красномордый толстозадый здоровяк отмахнулся в его сторону. – А мы хиба не встренули? Вона как встречаем!

– Точно! – довольно осклабился ещё один, крепко прихватив ноги пленницы. – Ща мы её допросимо, с пристрастием…

– А потом? – вздохнул недовольный Петруччо. – Хиба ж от неё шо то останется.

– Сволочи, подонки!!! – зашлась в яростном крике несчастная. – Так то вы службу несёте, соскучились, да? Мало вам проституток…

– Тю-у, хлопцы, я иё трогать не буду. Вона ж бешеная, ещё покусает!

– Да лан тебе, Петро, нехай себе орёт, – опять попытался успокоить своего дружка мордатый. – А ты, курва расейская, чего разошлась! Много ты про нашу жизню здеся знаешь? Попробуй у панов командиров чего-то выпроси, как же!!! А потом, ты бабёнка здоровая, нас шестерёх легко обслужишь, не рассыплешься.

– Тока, хлопцы, – опять загундел вислоусый. – Её надо отдать Темиркану обязательно, нехристю этому, вместе со всем грузом, как договаривались.

– Та не боись, Петруччо, кому ж охота свою голову подставлять, – посерьёзнел тот, что держал ноги. – Мы хоч и ограниченный контингент, неприкосновенный, но с Серыми липше не шутковать.

– О тож! – вздохнул низенький брюзга, положив в кучу оружие. – Заткнить ей рот, зараз я помогу её растянуть. Та не, не так. Микола, старшой наш, любит сзади работать…

Егор подобрался почти вплотную к насильникам, особо не маскируясь. Четвёрка бравых вояк не замечала ничего и никого вокруг, устраивая поудобнее свою жертву. Женщина уже не брыкалась, понимая всю бесполезность этого сопротивления. Уткнувшись лицом в густую траву, она глухо рыдала, вздрагивая плечами, затянутыми в пятнистую армейскую униформу.

– Зараз, зараз, хлопцы. Вже иду, – здоровенный бугай, который помогал перекладывать ящики из подбитого, отмеченного красным крестом БТРа в целую машину, торопливо махнул рукой. – Ну, шо там, Сёма, ещё много?

– Неа, последний, – боец без каски спрыгнул на землю. – Кажись всё!

– О то добре! – обрадовано хлопнул в ладоши старший в этой группе. – Пошли, а то у нас там народ заждался.

– Та ничё, не опоздаем…

– Э-ээ, не, не скажи. Темиркан любит порядок. Договорились в четыре, значит, к этому часу надо быть и так будем оправдываться – почти всех постреляли.

– Так хто ж знал, шо они так будут сопротивляться…

Дальше Горыныч слушать не стал. Решение было принято практически сразу, как только он увидел и понял, что к чему. Лучшего момента быть не могло: четверо держали свою жертву, двое подходили и были уже рядом, в пределах досягаемости. Вся шестёрка настроилась совсем не на боевой лад, и мысли у этих шакалов сейчас работали только в одну сторону. Без оружия, бравые вояки, по крайней мере, на первоначальном этапе особой опасности для него не представляли, хотя у бугая и висела на ремне кобура. Правда, старший тут же помог Егору и решил эту задачу, расстёгивая и отбрасывая портупею в сторону. «Да уж! – довольно оскалился Горыныч. – Похоть фраера сгубила!!!»

Потом, всё было, как всегда…

Его нападение, конечно же, было нежданным, впрочем, по-честному этим ублюдкам никто войну объявлять и не собирался: процедуру бросания перчатки в лицо и вызова мерзавцев на дуэль, Гор опустил. На секунду задумавшись о захвате пленных, решил, что рассказа женщины вполне будет достаточно для того, чтобы въехать в окружающую обстановку и начал действовать.

Тесак, захваченный в утренней схватке, подтвердил своё славное боевое прошлое. Остро отточенный, он легко вспорол шею вместе с сонной артерией одного и без труда достал сердце сидевшего рядом противника. Двое других, обосновавшихся у головы девушки, держа её за плечи и руки, умерли мгновением позже. Егор не геройствовал и действовал так, чтобы добиться эффективного результата в максимально короткий срок. Тех, что подходили, он исключил из списков живущих, подхватив с земли автомат. Один из них попытался, что-то заорать, наверное, хотел уговорить, упросить остановиться, надавить на слезу рассказом о малых детях, но на Горыныча такое не действовало. Тем более, после всего им увиденного. Гор никогда не вникал в побудительные мотивы, которые двигали бандитами и насильниками, по собственному опыту зная, что это в итоге, рано или поздно выходило боком и не только тому, кто проявил милосердие. Как правило, от этой рвани, в основном страдали ни в чём не повинные люди – он их и не жалел. Перечеркнул длинной очередью, захлебнувшиеся последним криком две мишени и всё!

Наступила тишина…

Женщина, перестав рыдать, пошевелилась и повернула голову в его сторону, всё ещё не веря в то, что свободна.

– Что, мадам, видок у освободителя непрезентабельный? – Егор заговорил, спокойно, так, будто ничего и не произошло. – Я тут проходил мимо, увидел, что вы не согласны с тем, что происходит, и решил помочь. Вы не против?

Недавняя жертва, сменила позу, медленно усевшись на землю, и замотала головой, одновременно пытаясь поправить растрепавшиеся волосы и вытереть слёзы. Делала она это скорее инстинктивно, ещё не очень понимая, что происходит вокруг и, не зная, куда деть дрожащие руки. Взгляд её растерянный бегал из стороны в сторону то и дело, возвращаясь к Горынычу.

– Их уже нет? – и получив утвердительный кивок, продолжила. – Что вы собираетесь со мной делать?

– Сначала обо всём расспрошу…

– А потом? – говорившая, судя по интонации бояться, не перестала, то и дело, вздрагивая всем телом.

– А потом…, – Егор на мгновение умолк. – Соберу всё тут и решу.

Девушка нахмурилась, но промолчала, внимательно наблюдая за тем, как он сноровисто потрошит карманы и собирает в кучу трофеи. Чувствуя на себе настороженный взгляд, Гор пару раз улыбнулся, представляя себя со стороны. Его внешний вид оставлял желать лучшего, и это было мягко сказано. На Робин Гуда, освободителя всех угнетённых, он никак не тянул, скорее уж на Бармалея и расположить к себе человека, который только что был на волосок от серьёзных неприятностей – это ещё надо было суметь. Как подступиться к ощетинившемуся всеми имеющимися в наличии колючками существу он не знал.

Разучился!!!

Потерял квалификацию в общении с нормальными людьми, а тем более с противоположным полом.

«Ну и чего делать? – вопрос был классическим, почти как у Шекспира. – Надо бежать за Васей и эту, потерпевшую, отпускать нельзя. Она единственный пока источник информации. И как дальше? Связать её что ли? Ага! Потом хрен чего от неё добьёшься! Вот, блин! И попросить её подождать, типа, щас вернусь, тока за другом сгоняю…хех, только я её и видел!»

Задача мирным путём не решалась, никак!!!

Не было ни аргументов, ни помощников с соответствующей степенью доверия, хотя…

Знакомое пыхтение донеслось до слуха Горыныча, разом всё решив.

Мысленно благодаря вышние силы, которые помогли ему с данной проблемой, молодой человек, тем не менее, сурово сдвинул брови, обращаясь в сторону кустов.

– А ну, папуас, давай, показывайся!

– А сего ты длазнисся, а?

Вздрогнувшая при первых словах рыжеволосая незнакомка, с недоумением уставилась на малыша, который с виноватым видом показался из зарослей. Большая сумка цеплялась за всё, что попадалось на пути, но мальчуган не выпускал её из рук, героически преодолевая все препятствия.

– Я где тебе сказал меня ждать?

– А кто такой папуас? – попытался проигнорировать заданный вопрос белобрысый хитрец.

– Кто надо, тот и папуас!

– А ты зить говолил мине, фто я твой напалник…

– Ты от ответа не уходи.

– А мозыть я к тибе на подпомогу бёг!

Безысходность и страх, вцепившиеся мёртвой хваткой в свою жертву конфузливо ретировались, понимая, что здесь им больше делать нечего. Женщина похожая до этого на сомнамбулу начала приходить в себя. Защитные барьеры, которые выстроило её сознание, чтобы сохранить организм в рабочем состоянии, без ущерба для психики, рушились на глазах.

Мирная перебранка людей совершенно непохожих на бандитов окончательно привела её в чувство. Вернула способность адекватно воспринимать окружающую обстановку и то, что происходило вокруг. У рыжеволосой наступил «приход», так называемое состояние, когда всё заканчивалось: бой ли это был, либо ещё какое активное действо. В любом случае, напряжение спадало, и наступал мандраж, когда мозги всё же догоняли ноги, и человек начинал осознавать, чтобы было, если бы…

Похоже, что дамочку тоже «накрыло» и она опять разрыдалась только уже по делу, вновь переживая недавние события. Егор и Вася молча топтались на месте, не зная, что предпринять. Мальчишка, было, дёрнулся в сторону машин, но зверское лицо старшего товарища остановило его.

Так они и стояли какое-то время.

Наконец молодая женщина совладала с собой и, поднявшись с земли, побрела в сторону подбитого БТР-а. Горыныч, подхватив под мышку напарника, который на удивление покорно повис в руке, направился следом.

Железный монстр стоял, ткнувшись тупой бронированной мордой в глубокую рытвину. Его стальное сердце навсегда затихло, ненадолго пережив своих хозяев. Несколько человек внутри распластались в неестественных позах и рыжеволосая, увидев это, вновь зарыдала.

– Сего она, как девсёнка, плям? – пропыхтел потихоньку мальчуган.

– Эхх, братишка, – также неслышно ответил Горыныч, опуская того вниз. – Так это ж не игра – это по-настоящему.

– Извините меня, – девушка повернула заплаканное лицо в их сторону, всё, разобрав, как они не старались. – Я сейчас, – она всхлипнула с надрывом. – Я справлюсь!

Егор молча полез в рядом стоящий броневик, что тут скажешь? Вася, просочившийся за ним, обалдело затих. Глаза его бегали по внутренностям боевой машины и восхищённое «Ухх ты!» – это всё, на что он был способен. Правда, ступор был недолгим, да и сзади его подтолкнули, заставляя освободить проход. Пацанёнок потянулся в сторону оружия, но наткнулся на увесистый кулак, который недвусмысленно разъяснил ситуацию.

– Василёк, если ты хотя бы до чего-нибудь дотронешься…, – грозное предупреждение возымело должное действие: мальчишка застыл на месте, даже не решаясь дышать.

– А сего мозна? – всё же попытался определить границы дозволенного маленький хитрун.

– Ничего! – как отрезал Горыныч, уже приблизительно зная, как обращаться с малышом и на всякий случай пристегнул его ремнями безопасности, усадив на заднее откидное место.

– Надо ехать, – вмешалась рыжеволосая.

– Как это, а похоронить, милиция, протоколы там всякие…

– Ты что, с Луны свалился что ли? – девушка уставилась на него, как на умалишённого. – Какая милиция, какие протоколы? Хочешь, чтобы за нами зверьё увязалось? Нам и так повезло! – после короткой паузы она вдруг стиснув зубы, с остервенением продолжила. – Ноги в руки и ходу отсюда!

– Ааа, ну да, ну да! Щас только барахло наше соберу…

– Водить-то хоть умеешь?

– Обидеть хотите, мадам?

Говорившая скривилась как от зубной боли услышав к себе такое обращение, но промолчала, а Гор решил не усугублять ситуацию, потом всё выяснится, и, прихрамывая на левую ногу, кинулся за трофеями, добытыми в честном бою.

– Тебя что, зацепило? – спросила рыжеволосая, внимательно наблюдая за тем, как осторожно усаживается в водительское кресло Егор.

– Не здесь и не сейчас, – улыбнулся Горыныч. – Давно было, в прошлой жизни.

– А-аа, – облегчённо вздохнула девушка. – Тогда хорошо, тогда поехали.

– А чего хорошо-то?

– Слушай, хватит из себя клоуна корчить! – серо-зелёные, слегка раскосые глаза незнакомки самую малость прищурились. – Сейчас не до шуток, заводи и погнали отсюда.

Гор молча проглотил грубоватую отповедь, сам себе удивляясь. Зато не стерпел Василёк.

– А-аа сего ета ты тута командываис? Т-тты хто такая… – от возмущения он даже стал заикаться.

– Ника!

– Сего?

– Меня зовут, Ника, – девушка нахмурилась, и как-то по-детски шмыгнув носом, продолжила. – Вот ещё что, вы меня простите, перенервничала я и…спасибо вам, за всё!

Весь боевой дух пацанёнка на этом закончился. Он пробубнил что-то невнятное и затих, словно воды в рот набрал. На помощь ему пришёл старший товарищ.

– Ну что ж, тогда и мы представимся. Этого геройского героя зовут Василёк, а меня мама Егором прозвала, а друзья Гором или Горынычем, в зависимости от обстоятельств. Кстати, благодарить нас не за что, так поступил бы каждый мужчина на нашем месте…

– Тосьно, – встрял мальчуган и веско закончил. – Муссины мы!

Последняя фраза заставила улыбнуться всех. Егор хмыкнул, запуская мощный движок, который тут же чутко откликнулся на команду, а Ника обернулась из кресла стрелка-радиста, чтобы повнимательнее рассмотреть малолетнего говоруна. Тот завозился, пытаясь принять максимально независимый вид. Внимание взрослых было приятным, чего уж говорить, когда тобой интересуется женщина.

Грех было не повыпендриваться!

Правда героическая поза никак не получалась. Вот если бы автомат в руки или на крайний случай ножик. Да и ремни эти, пристегнули как собаку на поводок, разве ж так напарники поступают…

Вася пригорюнился, заметив, что интерес к нему ослабевает. Единственный способ, который действовал на девчонок безотказно – совершить какой-нибудь подвиг.

Срочно!!!

Опыт хоть и небольшой у него имелся. Надо было только поднапрячься. Проявить себя, показать на что способен. Тысяча вариантов закувыркалось в голове у маленького Дон-Жуана: от предложения поиграть в догонялки до покупки жевательной резинки, с последующим щедрым дележом. Такие жертвы у противоположного пола сопливого возраста уже проходили. Оценивались высоко, лаская самолюбие и повышая самооценку. Правда «топорщить перья», как выражался Митюня – мамкин ухажёр, ему доводилось в основном со сверстницами, да и то нечасто. А тут…

Для чего?

Зачем?

Хотя…

Это же очевидно – настоящий мужчина ради женщины готов был на всё, в любое время и в любом возрасте!!!

Впрочем, таких заумностей Василёк, конечно же, не знал и даже до них не догадывался, но очень хотел обратить на себя внимание.

А никак не получалось…

Долгий протяжный вой заполнил собой всё окружающее пространство. Низкие вибрирующие тона проникли даже сквозь стальную броню, заставляя волосы на макушке встать дыбом. Пацанёнок заслышав этот звук перестал пыхтеть и возиться, а Ника вся побелела от страха. Похоже, что девушка испугалась не меньше, чем это было всего каких-то пол часа назад, когда она побывала в руках у насильников.

– Брр-р, аж мороз по коже! – Егор замотал головой. – Это чего тут у вас такое творится? Помнится мне, что подобный рёв я слышал когда-то, когда смотрел «Собаку Баскервиллей»! Только это ж в кино было, а тут…

– Слушай, Горыныч, или как там тебя, – женщина крепко ухватила его за плечо. – Давай поговорим после, не сейчас или, по крайней мере, во время движения, только ради бога, поехали отсюда.

Гор проникся беспокойством соседки, хотя никак не мог взять в толк, чем могут быть опасны какие-то собаки для людей, да ещё запрятанных под толстым слоем брони. Выруливая на середину дороги, он принялся объезжать по дуге подбитую машину, внимательно и аккуратно ловя габарит, и тут краем глаза увидел одного из тех, кто пару минут назад предупредил о своём приближении. На опушке стоял пёс во всей своей красе: огромный, грязно-серый, чем-то отдалённо смахивающий на кавказца. Он пристальным взглядом уставился на пробиравшийся мимо него бронетранспортёр, который явно уносил своих седоков подальше от возможных неприятностей и ухмыльнулся широко разинув пасть. Тут Горыныч понял, что бояться такого, наверное, стоит, тем более, если учитывать, что размером он смахивал на какую-нибудь небольшую малолитражку, только ещё и кусачую.

– Слышь, подруга, – парень мотнул головой в ту сторону, где остался зверь. – Давай-ка ты нам всё рассказывай, а то я уже башку сломал от этих дел.

– От каких?

– От каких, каких, – проворчал Егор объезжая очередное препятствие. – Да вот хоть возьми дорогу, это ж вчера ещё был один из самых оживлённых проспектов. Машины по нему неслись под сотню, а сейчас, ползём, как по целине. А Коломенское, разве ж это парк? Там же джунгли натуральные с диким зверьём и собачками величиной с автомобиль. Ну, куда это годится? Вообще в голове не укладывается.

– Тосьно, – поддакнуло сзади. – А исё покусать негде…

– Скажите спасибо, что вами не закусили, пока вы там по кустам ползали.

– Как ета?

– А так, – спокойно ответила девушка. – В этих местах люди уже давно не гуляют, опасно.

– Почему опасно? Мы что, не в Москве что ли?

– Да в Москве, в Москве! Только странные вы какие-то. Ладно, сейчас я вам чего-нибудь дам пожевать, а потом будем разбираться…

Машина потихоньку катила по Каширскому шоссе, вернее по тому, что от него осталось в сторону МКАД, мужчины жевали галеты с колбасой, а Ника рассказывала.

– Я уж не знаю, откуда вы свалились, но ничего нового собственно не происходит. Москва продолжает умирать никому не нужная, впрочем, как и все крупные города, Россия разваливается, народ, вернее остатки, те, которым некуда бежать доживают свои дни. Вот, пожалуй, и всё…

– Хорошо сказала, – изобразил восхищение Гор. – А самое главное именно теперь всё стало понятно.

– А чего тут непонятного? – возмутилась девушка. – Проще простого, в зонах повышенного интереса народ ещё как-то существует, на остальной территории доживает-выживает.

– А что это за зоны такие?

– Там где идёт добыча полезных ископаемых: нефть, газ…

– Погоди, – Егор возмутился. – А как же правительство, армия, народ, в конце концов?

– Как, как, – скривилась Ника. – Как пришли к власти демократы, в 91-ом, создав управленческий триумвират, так считай, четверть века мы и загибаемся…

– Сколько-ооо? – Горыныч ударил по тормозам, и БТР встал, как вкопанный. Вася, пристёгнутый и разомлевший после еды, промычал что-то невнятное, тихо посапывая во сне, а девушка успела извернуться, чтобы не расколотить себе голову.

– Слушай, асс-водитель, ты предупреждай в следующий раз, когда захочешь показать своё мастерство, – негромко зашипела она. – И давай потише, а то сына своего разбудишь.

– Он мне не сын.

– Как это?

– А вот так, – вздохнул Егор. – Вернее сын, только не мой.

– Интересно, – улыбнулась девушка.

– А ты бы знала, как мне сейчас всё стало интересно, – Горыныч по-обыкновению почесал затылок и неспешно заговорил, вспоминая все подробности последних месяцев.

Стальной монстр застыл на взгорке, перед спуском к Борисовским Прудам, чутко прислушиваясь к тому, что происходит вокруг. Послеобеденное светило попыталось расшевелить важную персону и поиграть с ним солнечными зайчиками, но от этого было мало толку. Пару раз, сверкнув немногочисленным стеклом приборов внешнего наблюдения, бронетранспортёр отмахнулся от надоеды своими пулемётами, показывая, что ему нет дела до забав. Серьёзный и значительный, железный зверь тихо порыкивал выхлопной трубой, охраняя своих новых хозяев.

– Да уж-ж, – девушка, дослушав рассказчика до того момента как они встретились, казалась озадаченной, но не более того. – История-а…

– И я тебе не кажусь сумасшедшим?

– Можно было бы предположить, что у тебя с головой не всё в порядке, да и выпить, судя по выхлопу, ты не дурак! – на смутившегося от такого вывода собеседника она не обратила внимания, рассуждая и анализируя вслух. – Только куда в таком случае деть твоего мальчишку, да и все твои воспоминания обрываются, как ты говоришь 89-ым годом, а сейчас-то уже на дворе – 2014-ый!

– А одежда наша…

– Да ладно, – отмахнулась рыжеволосая. – Видел бы ты, во что сейчас у нас народ наряжается.

– Надеюсь, что увижу.

– Вот-вот, а потом, самый веский аргумент – это твой спутник.

– А чего такого особенного в моём Васильке?

– Хм-м, да понимаешь, дети, а вернее их отсутствие – это то, как раз и есть одна из основных проблем в стране.

– Не понял, – Гор удивлённо уставился на девушку.

– Давай так, ты езжай в сторону кольцевой потихоньку, а я тебе буду рассказывать. Нам ещё до Городка часа три добираться – надо успеть до конца дня, вот и постараюсь ввести тебя в курс дела, если только ты не придуриваешься.

– В смысле?

– Ладно, ладно, шучу я, – Ника попыталась улыбнуться. – Хотя, знаешь, не смешно мне, ребят жалко.

– Ребят всегда жалко, – заиграл желваками Горыныч. – Особенно, если они гибнут по-глупому. Кстати, а в чём была проблема, там, на дороге?

– Проблем, на самом деле целая куча, – девушка повременила с ответом, как-то странно посмотрев на Егора. – Только сразу обо всём, одновременно, я рассказать тебе не смогу. Ты уж выбирай, что тебя интересует больше.

Чутьё, которое не раз выручало его, подсказывая как себя вести в том или ином случае, и сейчас не подвело. Гор почувствовал, как напряглась молодая женщина, как насторожилась. Её глаза, которые только что переливались зеленоватыми бликами тёплого тропического моря, враз заискрились льдистой студёной водой. Будто кто-то дохнул на них изнутри суровым северным дыханием, вымораживая без остатка доверие к окружающему. Ощущая себя, словно сапёр на минном поле, парень сделал всё же правильный шаг.

– А мне всё интересно, но вот, что касается Васи – это вне конкуренции.

Заслышав своё имя, малыш опять завозился во сне, улыбаясь каким-то своим пригрезившимся приятностям. Его освободили от ненавистных ремней и уложили на пол. Завёрнутый в одеяло он был похож на игрушечного пупса, предмет когдатошнего обожания всех девчонок.

– Что ж, – Ника кивнула головой, делая для себя в уме какую-то отметку. – Всё довольно просто – женщин в этой стране заставили отказаться от потомства.

– Ого! – тихо присвистнул Егор. – Ну, ты и сказанула…

– Да нет, я тут абсолютно не при чём! – лёд, всего лишь пару мгновений назад выстроивший непроницаемую стену, сквозь, которую, как показалось Горынычу, уже ничем не пробиться на женскую половину, брызнул в разные стороны мириадами мелких осколков. – Говорили-то как раз другие, ничего, кстати, не делая. После того как Советский Союз развалился, а к власти пришли демократические силы, правительство только и делало, что оттачивало своё красноречие. Триумвират, как его все сокращённо называют, вдохновлял опьянённый от счастья народ целой кучей лозунгов и обещаний, которые должны были всем без исключения сделать хорошо. Кстати, по части всевозможных призывов эти ребята превзошли даже своих предшественников, которые нескольким поколениям сограждан рассказывали сказочку о светлом будущем.

– Ну, языком болтать у нас всегда умели, – ухмыльнулся парень и, включив передачу, заставил тронуться машину, потихоньку скатываясь вниз, под уклон. – Впрочем, как и везде.

– Да согласная я, – горячо зашептала Ника. – Только в нормальном государстве, поболтав и нахапав, кто, сколько унесёт, до рулевых рано или поздно доходило, что пора браться за дело и наводить порядок там, где ты живёшь! Чтобы хватило не только тебе, а и твоим потомкам, раз уж так повезло по жизни и вынесло наверх…