Ходоки во времени. Время во все времена. Книга 4

– Давайте закончим эту комедию, – серьёзно сказал Сарый. – Отпусти его, Ваня, чтобы он мог попасть в своё поле ходьбы. Обезьян верни туда, откуда ты их пробил. А вот люди… Не знаю куда их.

– Все он выброшены из канала Пекты. Почти наши современники, – напомнил Иван.

– То, что наши современники, верится с трудом, – засомневался Симон. – Сколько же лет они прожили в дикости?

Иван пожал плечами.

– Если считать, – неуверенно сказал он, – то лет пять, если не больше. Борода у Хиркуса вон, какая выросла с тех пор, как я его не видел.

На время позабытый Хиркус беспокойно ёрзал на обрубке бревна, пробитого Иваном вместе с ним. Услышав своё имя, вздрогнул.

– Что? – он, по всему, о своей бороде, ставшей мерилом прожитых им лет в далёком прошлом, не понял, а подумал, что к нему обращаются с каким-то вопросом.

– Сколько лет ты уже… обитаешь там? – спросил Симон.

– Это как считать. Если брать во внимание…

– Хоть как считать! – не дав ему пустить в не нужное разглагольствование, резко сказал Симон.

Хиркус готов был ответить резкостью на резкость, но, обежав быстрым взглядом по лицам ходоков, сдался.

– Верни меня, КЕРГИШЕТ, – дрогнувшим голосом попросил он. – За семь лет, проведённых там, мне стало невмоготу. Сам видел, как там.

– Видел… Куда?

– Хоть куда… Оставь, где сейчас сидим… Ты же нас опять… как тогда… Не пойму, там я ещё или уже здесь… у Симона.

– И там, и здесь, – сказал Иван. – Думай, куда? И имей в виду, что эти люди будут на твоём попечении. Ты их должен вернуть к человеческой жизни, пока они не обретут самостоятельность… Как?

Хиркус взял в горсть бороду и слегка подёргал её, словно осторожно проверял на прочность.

– Ну, если ты так желаешь…

– Не желаю. Требую! Ты их по своей прихоти завлёк в авантюру, тебе и заниматься ими. Я, не надейся, здесь тебе не помощник… Так, куда?

– Да-а, КЕРГИШЕТ… – прищурился Хиркус, – Значит, требуешь? С каких это пор ходоки стали подчиняться чьим-то требованиям? – спросил он, чётко печатая слова, и обратил свой взор на Симона.

Симон тоже с прищуром, как бы прицелился для стрельбы, посмотрел на него.

– С тех пор, как ты перестал понимать, что к чему, – жёстко проговорил он. – Беда этих людей в тебе! Ты их изолировал на долгих семь лет. Вот теперь и отвечай за них, приводи в порядок. И нечего кивать на подчинение кому-либо ходоков. Свои пакости разгребай сам, а не сваливай на кого-нибудь!.. Так куда? В Куют?… Или в Андус?

Хиркус непроизвольно воскликнул:

– Ты знаешь?

– Конечно, знаю! И ты знаешь, что я знаю.

Хиркус покачал головой, согласился. На его лице появилось выражение печали. С ностальгической ноткой в голосе он сказал:

– Как давно я там не был…

– Вот и возвращайся. И своих колонистов с собой возьми. Обживутся, уйдут, избавят тебя от опеки над ними.

– Где это? – обеспокоился вдруг Иван.

Почему-то, забыв о своих новых возможностях по перемещению кого бы то ни было во времени, он с прежними своими представлениями подумал, что ему предстоит морока пробивать Хиркуса с людьми.

А эти люди до сих пор сидели кучкой, не понимая тарабарского для них языка ходоков. Их пугал тон, с каким чужие люди разговаривали с их предводителем, и его явное соподчинённое поведение.

– Это, Ваня, недалеко отсюда, – вместо Хиркуса ответил Сарый. – А для тебя – и подавно.

– Спасибо Учитель, что напомнил, – обрадовался Иван. – Я ведь иногда ещё представляю всё… как когда-то делал… Так куда, Хиркус?

– Думаю, в Куют… – осторожно определился Хиркус. – Да, в Куют! Есть где… прийти в себя. Всё-таки семь лет…

– Тогда… Точку зоха не спрашиваю. Становись на дорогу времени иди сам. Появишься там, я тебя найду и переброшу людей. Иди!.. Становись на дорогу времени и иди! – поощрил его Иван. – Ты свободен!

Рука дона Севильяка, наконец-то, опустилась на плечо Хиркуса.

– О! – выразил он своё удивление.

Хиркус увернулся и ушёл в поле ходьбы.

– Сбежит, – убеждённо предположил Сарый.

– Не сбежит… А что?.. – Иван засмеялся. – За ним!

Подворье заимки Симона с пнём и торцами, с колонистами и ходоками сдвинулось во времени и вскоре нагнало Хиркуса.

– Он идёт не в Куют, – тут же определил Симон.

Звук его голоса достиг Хиркуса. Он испуганно оглянулся, увидел преследователей, зло оскалился.

– Ты что, не понимаешь? – закричал он с надрывом. – Я столько лет!.. Так дай почувствовать… свободу! Дай!!.

Ходоки понимали его. Как не понять ранее лишённого возможности уйти в поле ходьбы, открывающего время и пространство, расширяющее бренный мир человека практически до бесконечности? Как не понять обретение свободы для ходока направиться в любую точку зоха?

Учители молчали.

– Я всё понимаю и сочувствую тебе, – сказал Иван. – Но ты тоже пойми меня и этих людей. Мне и им тоже нужна свобода.. Ты мне только покажи, где твой Куют? Я оставлю людей там, а о тебе позабуду. Позабуду, будто никогда с тобой не общался… Ну! – не выдержал и прикрикнул он на Хиркуса.

Хиркус отмахнулся от него, как от досадливой мухи, но сменил направление движения в поле ходьбы.

– Он идёт в Куют, – подсказал Симон.

Вождь и бог

Иван сидел на берегу моря и лениво бросал гальку в воду. Ничего больше не хотелось делать, даже думать. К тому же он не знал, в каком времени находится и что за море перед ним. Просто бессознательно двинулся в пространстве времени, увидел и пожелал здесь остановиться.

Солнце, море, тишина. Волн практически нет, но вода то медленно подползает почти к его ногам, то также, словно нехотя, уходит назад, чтобы остановиться, набраться сил и вновь двинуться на берег.

«Сейчас бы…» – шевельнулась мысль.

Но что? Что? Это же надо двигаться. А ведь мог бы… Ил-Лайду сюда… Зинзу… Вместе посидеть…

Ничего, казалось бы, трудного для него: найти, пробить… нет, даже не пробить, а просто перевести сюда… Но то ли лень, то ли ещё что хуже…

Он пытался себя разозлить или чем-нибудь озаботить, но ни того, ни иного не возникало в нём.

Вот край прозрачной воды подступает к самым пяткам… Вот берег обсыхает… Вечное движение, биение жизни…

Наконец, он отвернулся от моря, намереваясь лечь ничком, и неожиданно обнаружил, что на берегу находится не один.

Будто подброшенный мощной пружиной, Иван вскочил на ноги. Перед ним в шагах десяти сидели и стояли люди. Как же он не услышал их появления? Или не заметил, когда очутился здесь?

Первое его желание – уйти в поле ходьбы. Но люди явно были настроены мирно и смотрели на него.

И всё-таки их было много, не менее двух дюжин, вооружённых примитивным, но оружием. Сила!

После того, как он поднялся, от группы отделились трое и тянущими шагами, словно на их ногах повисли гири, направились к нему. Два молодых, с развитой мускулатурой, отливающей бронзой, и сильных человека поддерживали под руки немощного, на первый взгляд, старика. Молодые люди были простоволосыми, а на голове старика громоздилось, иного слова Иван не нашёл, чтобы назвать высокое замысловатое сооружение из кожаного каркаса, облепленного перьями, подвесками и лентами.

Пока они медленно, даже торжественно, подходили к Ивану, он, наконец, сориентировался, в какой точке зоха находится: второй век, восточный берег будущего Панамского перешейка, берег Атлантического океана. То-то здесь так тепло…

Не доходя до Ивана шага три, троица остановилась, и старик заговорил.

Ещё до того, как подключился лингвам, Иван как будто стал понимать сказанное, во всяком случае, ему показалось, что на подобном языке он уже где-то общался.

Вначале, конечно, смысл того, о чём говорил старик, ускользал. Возможно, тот предполагал непонимания Иваном его фраз, сказанных достаточно чётко, и поэтому повторился трижды.

Иван постоял, раздумывая, правильно ли он понял сказанное? Лингвам в этот раз сработал быстро, так что Иван попросил уже на местном языке:

– Повтори ещё раз!

Тусклые до того глаза старика вспыхнули.

– Ты тот, кого мы ищем! – воскликнул он и высвободился из рук молодых людей; повернулся, поднял руки вверх и крикнул тем, кто остался на месте: – Мы его нашли!

«Чёрт возьми! Я что, терялся?» – подумал Иван.

От недавней меланхолии не осталось и следа. Он ожидал продолжения, и получил его.

Старик вновь повернулся к нему и сказал:

– Ты теперь наш вождь и должен нас избавить от притязаний на наши угодья горбоносых!

Конечно, слова «угодья» и «горбоносых» Иван перевёл для себя именно так, как они для него значили или как он их понимал. Однако безапелляционное провозглашение его вождём, который к тому же, немного немало, «должен» стать избавителем, привело его в растерянность.

Он стоял истуканом, а старик и «люди его племени» ожидали его ответа. И, по всему, не согласия, так как оно, наверное, не требовалось, а тут же каких-то решительных действий: – «Все за мной! Мы их, этих горбоносых, сейчас одной левой!..»

«Надо уходить!» – билась мысль, но уходить не хотелось, вернее ничто в нём не дёрнулось, чтобы уйти в другую какую-нибудь точку зоха, и Иван стоял.

– Почему вы решили, что я ваш вождь? И должен вас избавить от горбоносых? Я не знаю никаких горбоносых!

– Правильно! Ты так и должен говорить, – уверенно сказал старик. – Ты – Избранный самим Кооктом!

– Вот как? – не удержался Иван, стараясь стряхнуть наваждение.

Всё пока что больше походило на сон, чем на явь, хотя он как будто проснулся.

Ну, конечно, он спит…

– Ты должен освободить тех, кого захватили горбоносые. Иначе через два дня их убьют! – чётко проговорил старик, окончательно выводя Ивана из заблуждения: он отнюдь не грезит.

– Да кто вы такие?.. Ты кто такой? – взял себя в руки Иван и перешёл в наступление, подумав, что сбежать отсюда он всегда успеет.

Хотя…

Сбежать, да. Но куда? Опять в свою квартиру? Да он же часом назад из неё удрал сюда!

Опять бежать? К чёрту!..

После встречи с Хиркусом Иван захандрил. Словно всё переделал, а дальше – невнятность и пустота. Даже встреча с Ил-Лайдой не изменила его плохого настроения, только обидел её своей холодностью.

Сарый, видя его маяту, молчал, но посматривал с укоризной, ещё больше наводя скуку на Ивана. Он капризничал, огрызался…

А два дня назад, подзуживаемый Учителем, неудачно сходил посмотреть самый древний, как везде утверждается, город на Земле – Иерихон. И оказался в жалкой деревеньке по сравнению с тем поселением, куда его водил Раптарикунта в школу ходоков во времени, а это было тысяч за двадцать лет до Иерихона. Одним словом – разочаровался. А Учитель ерничает, дескать, прежде чем чему-то верить известному современникам Ивана, надо самому посмотреть. Вот и посмотрел…

Вернулся, на кухне Джордан ждёт его, не дождётся: напрашивается сводить его куда-нибудь подальше в прошлое…

Скука!

А тут вот: горбоносые!

Когда-то Иван слышал такое слово. Впрочем, не горбоносые, а носолобые. Горбоносые – это он так перевёл для себя слово старика, а тот говорил вообще-то о людях, у которых «нос во лбу». Любопытная, наверное, физиономия?

– Мы – тохи, а я – Слушатель, – с достоинством ответил старик на вопросы Ивана.

– Чего Слушатель?

– Как чего? Что говорят боги! А я – слушаю и передаю тохам, о чём они говорят и думают.

– Ага!.. Так что же они тебе не подсказали вовремя о нападении горбоносых, – с ехидцей в тональности Учителя спросил Иван, поражаясь, как у него так получилось.

– В этот раз их боги оказались сильнее. Наши боги промолчали, вот я и не услышал их предупреждения, – убеждённый в высказанную абракадабру, по мысли Ивана, поведал старик. – Но потом сказали ясно, и я услышал.

– Что же они сказали? – нетерпеливо спросил Иван.

– Сказали: кого первого чужого встретите, тот вам и поможет! Ты – первый, ты – должен выполнить волю богов!

«Приехали!», – подумал Иван. – «Кто же ему подсказал обо мне? Я здесь появился случайно даже для самого себя… Или такое возможно в представлениях людей, попавших в беду?»

Любопытство движет людей к поступкам.

Вот и Иван, в душе ещё противясь самому себе, уже загорелся заняться хоть чем-то. И почему бы ни помочь этим людям, не посмотреть на тех, у кого «нос во лбу»? А если носолобые и вправду собираются принести пленных в жертву своим богам, то надо освободить несчастных!

– Я ничего и никому не должен! – высказал Иван уже сакраментальную для себя фразу. Сколько уже раз ему приходилось повторять её тем, кому он якобы что-то должен. – Но я постараюсь вам помочь и освободить ваших соплеменников… тохов.

– Да! – обрадовано воскликнул старик. И тут же добавил: – И убить носолобых! Всех!

– Нет! – резко отозвался Иван. – Никого убивать не будем! Будем договариваться друг друга не трогать. Места всем хватит!

Вот теперь, по мысли Слушателя, несусветную чушь нёс уже Иван.

– Но боги любят, когда им дарят человеческие жизни! Иначе они отвернуться от нас! – заволновался старик.

– Боги ничего не любят! – наставительно сказал Иван, подняв перед стариком указательный палец, и добавил неотразимый, как ему показалось, аргумент: – Потому-то они и боги!.. Давай не будем о них сейчас пока говорить. Где находятся захваченные тохи? Вернее, где расположилось ваше поселение?

– Там, – неопределённо махнул рукой старик, явно расстроенный заявлением Ивана о богах. – Завтра успеем. Бежать будем…

– Сегодня успеем!

– Мы устали. Надо…

– Помолчи! – распорядился Иван, что так же не понравилось старику, он возмутился, но Иван, не обращая на него внимания, вызвал облако.

Знал бы куда, переместил бы тохов сразу.

Тохи, очутившись в облаке, заволновались, стали укорять Слушателя за то, что тот привёл их не туда и нашёл не того вождя, и они теперь все попали в плен.

– Успокой их и показывай дорогу! – приказал Иван и двинул облако.

– О-о! Да, да, туда! – подтвердил старик выбранное Иваном направление и крикнул соплеменникам, чтобы они помолчали и видели бы правильность его выбора.

Облако набирало скорость, Слушатель, вдохновлённый необычным полётом, едва успевал подсказать, куда повернуть: едва заметная тропа вилась между холмами, но от неё во все стороны отходили другие тропы. Минут через пятнадцать впереди показались лачуги поселения тохов вдоль неширокой речки, делающей здесь крутую дугу и охватывающей его с трёх сторон. Иван стал медленно приближаться к нему.

В центре поселения высилось похожее на лобное место сооружение из брёвен с помостом наверху из неровных жердей. Вокруг помоста толпились люди. На нём стоял, и что-то говорил человек, с ног до головы покрытый перьями.

– Кто это? – спросил Иван, останавливая облако.

– Кьцокл, – сказал старик гневно. – У него нос во лбу! Это он послушался своих богов, чтобы напасть на нас!

– Ага! – Иван пока лица Кьцокля не мог рассмотреть: было до него далековато, да и оно, похоже, было раскрашено. – Ладно… Где они держат пленных тохов?

– Надо туда, – показал старик.

Это была глубокая яма. В ней плечом к плечу стояли пленённые тохи: ни двинуть от тесноты рукой, ни повернуться, ни укрыться от палящих лучей солнца. Над ямой стояла немногочисленная стража, также изнывающая от жары.

Что стража видела и пережила, Иван не интересовался. Он охватил пленных временным коконом и перенёс их вдоль берега речушки километра за три вверх по её течению.

Освобождённые пленные обессилено попадали на землю, как только были убраны оковы кокона. Прибывшие с Иваном тохи тут же бросились помогать соплеменникам. Они их поднимали и вместе с ними забредали в речку и окунали их в ней. Недавним пленным достаточно было поплескаться и попить воды, как они пришли в себя, за исключение двух человек, которых пришлось выносить из воды на руках и уложить на берегу. Все они оказались мужчинами.

– А где ваши женщины и дети? – естественно задал вопрос Иван.

Слушатель бросил на Ивана подозрительный взгляд.

– Они… спрятаны, – будто через силу проговорил он.

– Ну, да, – озадачился Иван. – Ты хочешь сказать, что они вами спрятаны… Значит, вы знали о нападении носолобых? Но ты же говорил о неожиданности нападения с их стороны.

– Они всегда спрятаны!.. Зачем ты спрашиваешь?

– Как зачем? А зачем ты меня позвал? И назвал вождём? Ты хочешь, чтобы я вам помог, ничего не зная о вас?

– Ты должен…

– Да ничего я не должен! – разозлился Иван. – Забирай своих людей и… катись! Знаешь, куда?

Тохи, что выходили на берег, с любопытством посматривали на Ивана, почти на две головы возвышающегося над Слушателем. Слова Ивана слышали все, но, похоже, они ни коим образом не воздействовали на их поведение. У них было кому отвечать – Слушателю.

Слушатель, пожалуй, впервые засомневался в своей правоте вещать истины, слетающие с его губ.

– Но боги…

– Мне твои боги не помощники! Мы будем говорить с носолобыми или куда-то уведёшь своих людей?

– Нам некуда идти! Они везде… – старик поник головой.

– Но что вам мешает жить в мире? Почему вы воюете? Здесь всем хватит места, чтобы не мешать друг другу.

Иван говорил, но с тоской понимал пустоту, а оттого тщету, своих слов и вопросов. Почему они воюют? Да по любому поводу, как во все времена! Из-за богатых угодий соседей, разных богов, просто показать свою силу и подчинить себе ближнего. Да мало ли ещё из-за чего.

Только он мысленно продумал этот перечень, как Слушатель озвучил практически весь этот список, добавив о необходимости принести врагов в жертву богам.

Перед Иваном, по истине, встала задача, решение которой ему, наверное, не под силу: «воевать нельзя мириться», где здесь поставить интонационную запятую?

«Только не воевать!» – твёрдо решил Иван.

– Сейчас мы сделаем так… – проговорил он, словно советуясь сам с собой.

– Да, сделаем так! – подхватил Слушатель.

– Как?

– Нас много… Нападём… Но нам нужны…

– Нет, не так! Мы сейчас пойдём к ним с тобой. Скажем, чтобы они ушли с вашей земли и больше сюда никогда не приходили… А что? Так и сделаем!

Иван как будто нашёл выход. Надо так провести переговоры с носолобыми, чтобы они впредь побоялись бы сюда ступать с немирными целями.

«Внушить им», – размышлял он, – «что там, где живут тохи, носолобым появляться нельзя, так как… Ну, да! Нельзя, так как здесь поселился он… э-э… Бог!»

Тут же в памяти всплыли Дигон, Уленойк, ходок, который где-то шаманил… Может быть, они правы? Не дьяволом же назваться! Или их какой-нибудь местной нечистью. А Бог – он есть Бог!..

Но его возвышенные мысли разбил старик.

– Они тебя не послушают.

– Э, нет! – сомнения тоха отбросили его сомнения. – Сделаю так, что они вас стороной обходить будут и другим закажут поступать так же.

Поместить всех тохов во временной мешок Ивану не составило труда – мгновение, не более того.

– Говорить буду я, – сказал он Слушателю. – Пошли!

– Но они нападут на нас, – забеспокоился Слушатель – Мы безоружны. Они отобрали…

– Ничего не бойся! Если они даже будут на нас нападать. Нам и им, – Иван кивнул в сторону мужчин, только-только осознающих возникшую между ними и реальным внешним миром стеной, – ничто не угрожает. Всё, всё!

Слушатель неуверенно шагнул за Иваном, но они словно не шли, а плыли, едва касаясь ногами земли. Он оглянулся: тохи, даже те, что сидели и лежали, так же двинулись всем скопом. Они там уже отметили необычность своего передвижения, раздались крики, призывающие Слушателя. Но те, кто уже побывал в облаке, вскоре успокоили их.

Постепенно увеличивая быстроту движения, Иван и тохи достигли носолобых. У тех царила неразбериха. Они толпились вокруг ямы, где только что стояли пленные, предназначенные для богатой жертвы богам, а теперь внезапно опустевшей. Стража ничего толком не могла объяснить, как это случилось. Здесь же стоял в широком кольце своих телохранителей Кьцокл и творил суд над стражниками, упустившими пленных. Участь их была незавидной – сами могли быть предоставлены своими жизнями богам.

Иван оставил тохов позади и только со Слушателем, окутанный временным барьером, направился к толпе носолобых. Их заметили сразу, и по мере их приближения, стали расступаться, удивив этим Ивана. Нет, чтобы сплотиться перед чужаками, они им уступают дорогу. Разглядывая их, Иван пришёл к выводу, что они ничем не отличались от тохов. И носы у них находились там, где им положено быть, как у всех нормальных людей. Лишь, наверное, отличие в одежде, если можно назвать одеждой набедренные повязки. Да вот ещё – головы противников тохов покрывали лёгкие вязаные шапочки, да и то не у всех. Но это, возможно, знак того, что они настоящие воины. Ещё неизвестно, чем украшают себя тохи, идя в набег на кого-нибудь.

Местных обычаев Иван не знал, расспрашивать Слушателя было поздно. И всё-таки его поражал образ действия воинов носолобых. Они выстроились по бокам, давая узкую дорогу пришельцам без видимой угрозы для них. Тоже, быть может, обычный порядок в этом племени – дать возможность пройти чужакам к их предводителю – Кьцоклу.

Однако, когда оставшиеся во временном мешке тохи, стали скопом, превышающим ширину, на которую расступились носолобые, надвигаться на них и при этом словно призраки просачиваться через их шеренги, воины дрогнули. И то, ведь такое может только присниться. И они, ломая строй, в испуге отпрянули в стороны и выставили перед собой копья.

Поведение тохов тоже нельзя было назвать спокойным: они переживали тот же шок, что и их враги, когда, наплывая на очередного носолобого, не встречали сопротивления плоти, а сами как тени пронизывали его без усилий.

Наконец Иван достиг цепочки телохранителей Кьцокла, воинов как на подбор. Они, уверенные в своей силе, стеной стали перед Иваном и Слушателем. Один из них громко и сурово спросил:

– Кто и с чем?

Иван не отозвался, а, схватив за руку дёрнувшегося Слушателя, миновал строй телохранителей и остановился перед Кьцоклом.

«Вот он – носолобый!» – понял Иван.

Лицо предводителя было раскрашено жёлто-красными полосами, тяжёлые серьги оттягивали мочки ушей почти до плеч, а ото лба к кончику носа сделана выпуклая нашлёпка: «нос во лбу». Головной убор и плечи предводителя носолобых украшали перья, но ниже поясницы красовалась та же набедренная повязка, как у всех, ниже – босые ноги в перьевой оправе от колен до щиколоток.

Жгучие чёрные глаза впились в нежданных пришельцев. Слушателя он, по-видимому, знал и узнал, но взгляд его остановился на Иване.

А Иван до самого последнего момента встречи лицом к лицу с Кьцоклом не знал, как начнёт переговоры. Лишь настраивал себя быть суровым и ультимативным. К сожалению, его повседневная одежда и тапочки на босую ногу не придавали ему значительности. Знать бы о таком повороте событий, можно было бы на себя надеть нечто такое, чтобы выглядеть в глазах Кьцокла не просто человеком, а посланцем свыше… Хотя бы сапоги надеть… куртку…

Пока шло время размышления, Кьцокл, по всей видимости, подал знак, так как его воины, дружно направив копья на пришельцев, сделали шаг к ним. Второй и третий… Но ни на йоту не приблизились к цели. Это основательно рассердило Кьцокла. Он взмахнул оперёнными руками как крыльями и крикнул:

– Смерть!..

Слушатель с гортанным звуком на выдохе уткнулся Ивану в бок, видя не далее как в метре от себя направленные на него жала копий и кинувшихся вперёд носолобых.

Парадокс атаки без возможности достичь противника быстро дошёл до сознания как до Кьцокла, так и до его воинов – они застыли в оцепенении.

Но не желание Кьцокла услышать от подошедших к нему парламентёров хотя бы одно слово, а тут же осудить их на смерть, подтолкнуло Ивана на ответные действия. Он решил не церемониться и, наконец, по настоящему показать свою силу. Для этого он вначале поместил Кьцокла во временной мешок, подвесил его над ямой, вырытой для пленных тохов, подержал его во взвешенном состоянии, а затем, убрав временной барьер, сбросил его в яму. И как можно громче объявил:

– Это моя земля! Земля тохов! Кто в неё войдёт без мира, тот умрёт!.. Если кто из вас останется на моей земле до захода солнца, тот умрёт!… Кто возьмёт с собой что-нибудь украденное у тохов, тот умрёт!.. Время пошло!

Иван выкрикнул все эти угрозы и тут же переместил себя и Слушателя за пределы плотного кольца воинов Кьцокла.

Соперник несчастный…

Для Слушателя речь Ивана стала таким же откровением, как и для его недругов. Поэтому добиться от него чего-нибудь вразумительного Ивану долго не удавалось, пока не встряхнул его с силой за плечи.

– Откуда они пришли?.. Ты слышишь меня?… Быстрее соображай! Иначе они растащат ваше добро! Ну!

– Там… туда, – старик, наконец, понял, чего у него добивается Иван, и показал в сторону дальних холмов.

– Так, понятно. Станем на их пути. Ты смотри, чтобы они у вас ничего с собой не взяли.