Ходоки во времени. Время во все времена. Книга 4

Второй вариант, пожалуй, был предпочтительнее. Всё-таки втискивать их в облако – суматоха. Вон, некоторые ходоки, что поближе, так и не удосужились покинуть лежаки в"ыгов. Э-э, да кто-то даже спит? Счастливые люди! Им, как говаривали в армии, что наступать – бежать, что отступать – бежать.

Какие там вселенские катаклизмы?! Главное им – покой!

К самым ногам Ивана подполз Ждущий. За ним неповоротливой тушей, Старший.

– Тот, Кто Останавливает Время, это твои кушеры?

– Это ходоки во времени. А кушеры… Они тоже ходоки, но подневольные… Тот Ждущий, что был до тебя, подчинил их своей воли. А эти свободны в своём выборе.

– Ты их позвал, и они пришли сами?

– Ну-у, – замялся Иван, не зная как ответить.

Если ходоки свободны в своём выборе, то, как они попали сюда?

Его заминка была понята превратно.

– О! Они тоже, как и ты, могут останавливать время. Они тебе будут помогать?

– Да, – уже раздражаясь, отозвался Иван и отвернулся от в"ыгов, чтобы не слышать ещё каких-нибудь неприятных вопросов.

– Но зачем они тебе? – квакнул Старший. – Ты же можешь нас сам… Один…

– А-а. Вы вот о чём. Они здесь собрались не для того.

В"ыгы покачали ластами: возможно, этот жест что-то означал, так как Ждущий сказал:

– Они после нас хотят поселиться здесь? Но у нас некоторые останутся, и…

– Какое там поселение? У нас и в нашем времени места достаточно. А нам надо решать задачку посложнее… Вот что. Вы пока здесь посидите и никуда не рыпайтесь… То есть ждите. А нам сейчас не до вас, и неизвестно, чем всё это кончиться.

– Что у вас случилось? – в"ыги явно всполошились.

– Не только у нас, но и у вас.

– У нас?.. У нас нет. Мы только ждём, когда ты нас…

– Придётся подождать!

– Почему?

– А потому, что одно Время пошло на другое Время, а мы с вами в нём живём.

– Время не может идти против себя, – авторитетно заявил Старший. – Все наши наблюдения показывают…

– Оказывается, может! – огрызнулся Иван, чтобы не выслушивать о наблюдениях в"ыгов. – Посидите здесь, пока мы разберёмся, что к чему. Я вас с собой брать не рискую. Всё! Ждите!

В"ыги раздражение поняли правильно и больше вопросов не задавали. Остались лежать на песке двумя большими колодами, лоснящимися на солнце, и мешать Ивану. Ему пришлось отступить в сторону.

Он осмотрел ходоков, глубоко вдохнул и шумно выдохнул, без предупреждения накрыл облаком стоящих рядом с ним ходоков. Спустя минуту реального для них времени, высадил на вершине возвышенности небольшого острова, узкой полосой протянувшегося вдоль побережья материковой суши.

– Будем стоять здесь! – коротко и с нажимом оповестил Иван ходоков.

Ему не хотелось вступать в разговоры и отвечать на вопросы. Поэтому, когда Сарый только заикнулся:

– А те?

Иван так же коротко ответил:

– Сейчас будут!

Отсюда он применил второй вариант переселения, так что вскоре вершинка холма обрела ярмарочный вид от толпящихся на ней ходоков, вновь пробитых вне их желания сквозь время, что многим из них показалось уже ну! сверх безумным и даже обидным для них мероприятием.

Что этому КЕРГИШЕТУ от них нужно?

Впрочем, и до самых непонятливых стал постепенно доходить смысл предстоящих событий. Всё-таки неординарность происходящего и пугала их и восхищала. Действительно: стеной, нет, неодолимым валом встать на пути. Кого? Самого Времени! Пусть оно Старое, пусть незаконное по своей природе, и всё-таки стать ему наперекор. Кому? Времени!..

А они всю свою сознательную жизнь были связаны со временем, умели ходить во времени, не могли уже существовать без этого.

До него, Старого Времени, оставалось ещё достаточно лет, чтобы можно было подготовиться. Иван решил расставить ходоков небольшими группами, человека по три-четыре, по всем струям времени, пожираемых «глазуньей». Таковых он насчитал девять с учётом их пересечений. Следовало также предусмотреть фланговые охваты, чтобы предупредить его возможный скачок в нетронутые преобразованием струи.

Но оставалось одно досадное обстоятельство – хырхоро.

На «карте» времени его ядовито-зелёные жилки тянулись к фронту движения Старого Времени и к его бокам, но, скользнув на облаке ближе к кромке передовых выбросов Старого Времени, Иван ничего определённого не обнаружил. Это смущало. Однако ему удалось заметить: клякса сосредоточения хырхоро в соседнем потоке времени ужималась. Можно было подумать, что встреча хырхоро со Старым Временем не идёт ему на пользу, оно уничтожается.

Однако оно тянуло свои истончающиеся щупальца…

Пыталось остановить?..

Или служило своеобразной смазкой, помогавшей наступать Старому Времени?

Опять появился вопрос, кто же тогда хырхоро для ходоков: друг или дважды враг?

Палки с накруза он роздал, благо в группах на линии атаки он поставил тех, кто ими уже пользовался, но что могло их ожидать там, при соприкосновении с хырхоро на границе наступления Старого Времени, таилось в области предположений.

Да и всё, что он предпринимал, находилось в этой области: он решил действовать так, а, может быть, все его мероприятия не верны, а то и – порочны.

Много сил у Ивана ушло на распределение ходоков по группам.

Его призывы самим это сделать сообразно предпочтительности, остались втуне. Оказалось, что у многих вдруг появились претензии к отдельным личностям, и, хотя объединяться они не хотели, но не упустили случая высказаться в адрес не то обидчика, не то просто, чтобы показать себя перед кем-то. Возможно из-за того, что в кои веки ещё они соберутся вместе в таком количестве, да ещё по принуждению. Собрания, созываемые Кристофером, привлекали в основном тех, кому некого было упрекнуть в силу равнодушия ко всем и ко всему, либо кто не ведал за собой никаких прегрешений. Случай с группой Радича был спровоцирован ими самими, чтобы гласно противопоставить себя остальным ходокам.

Здесь же по воле КЕРГИШЕТА соединились и не могли разойтись, канув в поле ходьбы, давние друзья и недруги.

Но когда дело дошло до потасовки двух ходоков, Ивану пришлось вмешаться. Конечно, не разнимать их. Он развёл драчунов, поместив каждого из них в разное время. Теперь и тот и другой видел своего недруга, посылал и выслушивал нелестные реплики в свой адрес, но достать его не мог.

Нелепые помашки руками и ногами, тем не менее, производимые ими, хотя и вхолостую, зато энергично, вызвали гомерический хохот ходоков. Общий смех успокоил накал страстей и вызвал живую полемику о новом эффекте ходьбы во времени.

– Так будет с каждым! – громогласно пообещал Иван. Ходоки примолкли. – Я сам назначу, кто с кем пойдёт. А во главе группы встанет тот, кто знает, как и чем бороться с хырхоро. Итак…

Его решимость подействовала отрезвляюще. Сразу же появились добровольные пары и тройки. К ним Иван присоединял оставшихся в одиночестве, а во главе назначал «своих». Ходоки – вольные люди – соглашались со скрипом, но мирились со старшими группы, назначенных КЕРГИШЕТОМ.

Естественно случались споры, были явные неприятия, однако вскоре всё удалось утрясти.

Но без скандала не обошлось. Виной тому послужила Хриза.

Её нагота и вызывающе формы одних смущали, а для других служили объектом нездорового интереса. Арно, не отходящему от неё ни на шаг, пришлось даже пригрозить кое-кому, чтобы оставили её в покое. Особо досталось Пирику, получившему, в конце концов, пинок под зад за то, что, также как и она, вызывающе демонстрировал перед Хразой свои «прелести».

Сама же Храза постепенно осваивалась. От её первоначальной стыдливости не осталось и следа. Она стала на всех посматривать свысока, и на показ менять позы. За что Арно пообещал оставить её здесь, в прошлом, одну…

Поскольку Храза имела опыт отражения рати хырхоро, то перед Иваном стал не простой вопрос: в какую группу её определить? Логично – к временницам. Но это же временницы!.. Храза – не ходок во времени, что равносильно для них – никто. Так что связываться с ними, как теперь знал Иван, себе дороже. Составлять же из них отдельную группу тоже не следовало.

К тому же, как Иван сумел их вычленить в будущем и переместить сюда, он не мог даже вспомнить. И кого! Среди них оказалась Таа-Ту-ир-Мана, подружка Манеллы, не простившая Ивану пренебрежения, выказанного Иваном к ней, при переводе её через тромб в Кап-Тартар: туда и обратно.

Зато Манеллы среди временниц не оказалось, так что не с кем было вести переговоры. Все попытки Ивана распределить временниц в разные группы были встречены в штыки с многословными обвинениями мужчин в непочтительном обращении к ним и с ними, бедными и несчастными женщинами, попавшими туда, где их обижают. Именно так!

Дон Севильяк громким хохотом встречал каждое их «удачный эпитет». Он же и подсказал Ивану, как поступить.

– Ваня, да не бери ты в голову их болтовню. Ставь их там, где считаешь нужным. Им же здесь не выпрыгнуть в поле ходьбы.

– И то, – поддакнул, хитро улыбаясь, Сарый.– Что, Ваня, тяжело быть руководителем?

– Не тяжело, а бестолково! – парировал Иван. – Были бы они монтажниками, а ещё лучше солдатами, я бы их живо поставил на место. Ладно! Так и сделаем. Начнём, дон Севильяк, с тебя. Кого из них берёшь в свою группу?

Дон Севильяк тут же заскучал. Подать совет – просто, а вот воплощать его, в том числе и самому, – дело посложнее будет.

– А! – наконец, рубанув воздух рукой, он решился: – Давай любую!

– Вот и ладно! Вас будет с ней пятеро, – сказал Иван.

Не мешкая, он отделил группу дона Севильяка, втолкнул в неё Таа-Ту-ир-Ману, и переместил в одну из струй времени на пути Старого Времени.

Вздохнул с облегчением.

Опять вернулся к Хразе. Поискал глазами тех, кто на неё меньше всего реагировал, и придал ей: троих невзрачных на вид ходоков, коих он видел, похоже, впервые. Покрутился – кого бы ещё добавить, и увидел Перкунаса.

Жрец только что подошёл к сидящим Симону и Сарыю, и встал, чуть нагнувшись над ними. Иван вмешался в их разговор.

– Ты будешь старшим в этой группе. Эту, – Иван даже не назвал имени Хразы, наставляя Перкунаса: – не обижайте. Она знает, как сражаться с хырхоро.

– Красивая женщина, – ответил Перкунас, – но… Куда ты нас?

– На фланг. Вдруг ему вздумается броситься в сторону. Эй, Храза! Твоя группа.

Храза с испугом посмотрела на Перкунаса.

– Арно! – попятилась она к другу.

– Его ты можешь не бояться, – подтолкнул её Арно. – Это хорошо, что он с тобой. Иди, дорогая!

Распределяя ходоков, Иван не один раз удивился самому себе, вернее появлению по его воле ходоков, которых он никак не ожидал здесь увидеть. Так в невысоком, экзотически одетом ходоке (сверху донизу в расшитом золотыми знаками балахоне) он вдруг узнал Радича. Теперь недавний повелитель эмирата носил не бутафорскую, а настоящую бороду и отрастил длинные волосы.

Узнав, Иван скептически оглядел его, но лишь сказал:

– Пойдёшь в группе Шилемы.

– Ты что, ей доверяешь? – явно поразился Радич. – Она же ничего…

– Доверяю! – оборвал его Иван. – Так же как и тебе! Как всем ходокам.

Радич хмыкнул, выразив сомнение.

– Ты – КЕРГИШЕТ. Тебе виднее, – сказал он.

– Здесь – да! И делай так, как скажет она. У неё есть опыт.

– Надо же…

– Шилема!.. – позвал Иван временницу, занятую наставлением двух ходоков, уже попавших в её группу. – Этот с тобой!

– Не мог найти получше, – пренебрежительно бросила Шилема, но тут же воскликнула: – Радич!.. КЕРГИШЕТ, где ты его откопал?

– Неважно где.

– Только не забудь потом его закопать.

– Шилема!.. Мне не до шуток… Забирай его!.. Всё!.. Постой!.. Радич, – Иван протянул руку, – пистолет отдай мне. Он тебе там не нужен.

Радич судорожно вздрогнул, рука его пошла за спину, где под ремень было засунуто оружие, но он её одёрнул.

– Кто знает, – произнёс он неуверенно.

– Я знаю! – с нажимом сказал Иван. – Пистолет!

– Да возьми ты его, возьми! – выкрикнул бывший эмир, всё-таки его допекли и Иван и Шилема.

– Верну, – сухо заверил его Иван, бросая пистолет к ногам Учителей. Пусть у вас полежит… Вот теперь всё.

Группу Шилемы Иван поставил на одной из центральных струй, захваченных Старым Временем. Он надеялся – Шилема не подведёт.

Во главе групп так же оказались Жулдас и Иката. А вот детей их Иван не рискнул ставить против Старого Времени. Всё-таки они родились в глубоком прошлом. От будущего в них находились только гены родителей, но достаточно ли этого, чтобы противостоять надвигающейся волны Времени из давно минувшего, Иван не знал, да и знать не хотел. И вместе с Мау-ма оставил их стеречь накруз. Брата Икаты, конечно, можно было бы привлечь в какую-нибудь из групп к ходокам. Но он не знал их языка, да и иного другого, кроме того, на котором говорила его сестра, а на языке ходоков, как его племянники, он научиться не удосужился.

Разбросав ходоков по струям, сам Иван расположился в центре, на острие атаки Старого Времени. Учителей он покинул на месте сбора, посчитав, что им лучше подождать там, и пока что не вмешиваться в облаву по удержанию подступающего прошлого.

Правда, Сарый ворчал, де, он мог бы послужить «общему делу». На что Симон заметил:

– Сиди, Камен! Ваня знает, что делает. Я вот не рвусь…

– И не надо, – сказал Иван. – Вы лучше вспомните, кто на вас опять напал? Похоже, что это другие тейши… Мне было недосуг разбираться, кто они и откуда.

Симон уныло кивнул.

С Иваном в паре остался только Джордан, наотрез отказавшийся встать во главе какой-нибудь группы. Иван как будто бы отсылал его от себя, но Джордан не очень-то поддавался его воздействиям. Как-то получалось так, что он тут же оказывался подле Ивана.

– Ну, ты, смотрю, прижился при мне основательно, – наконец, сказал он. – Как клоп постельный.

– А то, – важно заявил Джордан, не обидевшись на сравнение его с клопом. – Если что, то я при тебе.

Впрочем, фраза прозвучала двусмысленно: либо он чем-то поможет, либо ему безопаснее быть при КЕРГИШЕТЕ.

До того и Шилема тоже пыталась присоединить себя к ним, но Иван польстил ей, сказав:

– Они, – он имел в виду двух ходоков, отдаваемых ей в руководство ещё до прибавления Радича, – без тебя ни на что не годятся. Обязательно что-нибудь сделают не так.

Временница бросила подозрительный взгляд на Джордана, притаившегося за спиной Ивана: он-то, что тут делает? Но возглавить группу согласилась.

Долго не удавалось совместить «карту» времени и цепь защиты, созданную ходоками. Иван садился и вставал, прикладывал ладони ко лбу, теребил себя за волосы, но как только ему удавалось увидеть глазунью, уже близко подступившую ко времени его стояния, так размывался ряд ходоков по струям. Усилием воли он возвращался к цепочке, как терялась, словно выцветала без следа, клякса Старого Времени.

А ходоки почувствовали – в округе наступала тишина. Или так казалось. Но немота природы стала угнетать. В поле ходьбы обнаружилось активное движение. Но не людей. Его создавали звери и птицы. Мельтешила мелочь в виде мышей и воробьёв, но видны были и крупные, вплоть до громадных динозавров.

И когда, наконец, Иван сумел совместить «карту» и цепь ходоков в реальном мире и в поле ходьбы, ему предстала красочная, но страшная своей слепой противоестественностью картина фронта наступающей «глазуньи». Ей противостояли живые создания этого настоящего времени – ходоки, обеспечивающие его защиту.

Но на кромке узкой полосой – десять или пятнадцать лет – в авангарде вала Старого Времени наступали твари – призраки хырхоро, сметая на своём пути ходоков-нелюдей. Даже те из них, чей кимер позволял двинуться в будущее, не могли избежать своей участи. Но и само хырхоро, способствуя движению Старого Времени, лишалось своей силы. Подпираемая с тыла, хырхоро не успевало идти впереди, и его рать исподволь истаивала, утончая полосу действия. Вот оттого фиолетовая лужица хырхоро за разделительным кряжем между потоками времен и уменьшалась. И довольно быстро.

Союз с хырхоро, на первый взгляд, позволял беспрепятственно наступать Старому времени. Но уничтожение союзника таило в себе неясность: что будет, когда хырхоро истощиться до конца и придётся соприкоснуться непосредственно с созданиями настоящего времени?

Иван подумал и даже мотнул головой: какое ему дело до забот Старого Времени?

А оно наступало.

Но, похоже, скорость его продвижения резко упала. Лёгкие пульсации, словно величавые волны, перекатывающиеся до того от центра к периферии «глазуньи», забились в судорожных всплесках. Белёсая полоска на её флангах стали размываться, терять упругость и способность сдерживать охряной массив.

А хырхоровая прослойка истончалась…

И случился миг – «желток» прорвался сквозь «белок» и выплеснулся далеко в сторону громадной каплей, захватившей две струи времени, до того нетронутые Старым Временем.

Иван не успел чертыхнуться от досады, ведь подобного он не предвидел. Но выброшенное жёлтое пятно повело себя так, словно попало на раскалённую сковороду: перекатывалось, вспучивалось и… выгорало. А вокруг него появилось уплотнившееся живое кольцо, согнанных со всех своих временных пределов, ходоков-нелюдей. Во всяком случае, их было не менее десятка. Возможно, Старое Время просто выдавило их из того промежутка времени, составляющим кимер каждого из них. Но что бы там ни было, они инстинктивно пытались не уступать ему своего поля ходьбы. Выделялся огромный бегемот, бросавшийся на каплю Старого Времени с диким упрямством, он таранил его, вырывая целые куски и отправляя их в небытие. Время растворялось или неведомыми путями утекало восвояси от его натиска, в то прошлое, откуда пришло.

Они действовали бессознательно, но в их поведении Иван прослеживал некую систему: они двигались вокруг выплеска, то, погружаясь в прошлое, то, возвращаясь к своему настоящему времени. И даже призвали подмогу из будущего… А в целом, они гнали кляксу в «глазунью».

Видя всё это, Иван даже протёр глаза: не мерещиться ли ему эта слаженность действий ходоков во времени из нелюдей? Может быть, ему хотелось видеть нечто подобное, оттого и представлялся некий порядок в хаотическом метании собратьев по ходьбе во времени против выброса далёкого прошлого.

А «глазунья», сотрясаемая конвульсиями, почти остановилась на линии её передового фронта наступления, зато тыловая её часть, продолжая движение в прежнем темпе, напирала. Потянулось с флангов и сосредоточилось впереди Старого Времени воинство хырхоро, контролируя перед собой промежуток лет в десять. И всё это медленно, но уже вплотную подступало к цепочке, созданной Иваном из ходоков.

…Нардит в сопровождении всего двух полупрозрачных призраков, карикатурно похожих на свирепых пиратов со всем необходимым обязательным для них набором атрибутов: пистолеты, треуголки и чёрные перевязи на одном глазу, появился за оболочкой облака. Сам Нардит был вооружён непомерно большой алебардой, вскинутой на плечо. Будь она настоящей, весила бы килограммов сто.

Иван высунулся к нему. Вопросительно глянул на посланца своего Времени. Тот вдруг потерял нижнюю часть тела, оставляя в виду только торс, затянутый в плотную алую ткань.

– Старое Время боится будущего, – невнятно напомнил он и исчез.

Сопровождавшие его пираты слились друг с другом, образовали нечто подобное на вихрь и тоже померкли.

Иван, ориентируясь по прежним приходам Нардита, подождал, не появится ли он ещё. Не появился.

Но Иван почувствовал неожиданную слабость во всех членах. Сработало маниакальное напоминание посланца времени. Оно выбивало его из равновесия, так как могло означать всё, что угодно. И самое неприятное: всё предпринятое им – бессмысленно. И недавняя надежда остановить Старое Время таким образом, каким он задумал – а оно как будто уже остановилось – всё это не более, чем его фантазии.

Ну, скажите на милость, на что, в конце концов, намекает Нардит, говоря о боязни Старого Времен будущего? Не лепить же из будущего времени «снежки» и забрасывать ими Старое Время…

А что? Взять «кусок» будущего и сунуть его поднос прошлому. Нюхнёт оно, чем пахнет будущее и… преставиться…

Иван раздумывал и злился.

Ждать да догонять – скучное занятие.

– А! – сквозь зубы выдавил Иван. И коротко сказал не столько Джордану, сколько себе: – Идём навстречу!

– Зачем тебе? Ты должен руководить, – менторским тоном возразил Джордан. – Ты КЕРГИШЕТ! Ты…

– Чтобы знать, как руководить, надо знать против кого руководить. Я до сих пор не знаю.

– Ну, уж, усомнился Джордан. – Ну, а если там… – голос его задрожал.

– Вот на тебе и проверим, – сказал Иван и, не обращая внимания на испуганное восклицание напарника, направил облако в прошлое, навстречу Старому Времени и рати хырхоро.

Противостояние

Год… Десять лет…

Облако погружалось в бесчисленную массу тварей хырхоро. Погружение больше походило на прожигание облаком широкой прогалины в сплошном скопище тварей.

А с запада подступала, будто серая пылевая стена. Облако как бы сносило к ней… Редели ряды хырхоровцев… Мутная полоса с мечущимися животными: они бежали как будто навстречу Старому Времени, поскольку как бы медленно не продвигался в будущее фронт прошлого времен, он обгонял самых быстрых, да и не могли они долго бежать. А за пеленой можно было разглядеть, как только что стройные формы живых существ становились приземистыми и обезображенными, а что с ними происходило дальше – скрывал непроницаемый полог.

Иван остановил облако.

– Выходим! И от меня ни на шаг!

– Лучше возьми меня за руку. Если что, я с тобой. – Голос Джордана дребезжал как плохо закреплённое стекло в окошке. – А ещё лучше – не выходить. Ну, зачем…

Иван почти силой выбросил его из облака. Следом выбросил его палку с накруза.

– И никаких рук. Проверять на мне без толку. Надо посмотреть, как справишься ты.

Вне облака говорить приходилось громко. Мерный гул, упомянутый Жулдасом, нарастал. Земля вздрагивала, будто почти рядом забивали сваю под фундамент будущего дома.

Джордан сжался в комок, его взор затравлено блуждал по надвигающейся пелене. Он даже не обратил внимания на удар налетевшего на него какого-то летучего создания чуть больше крысы.

Иван демонстративно не смотрел в его сторону. Но, оставляя Джордана без физического контакта с собой, был готов ухватить его и накрыть облаком. Впрочем, можно уже было заметить результат их появления на пути Старого Времени в этой струе – оно практически остановилось совсем. Гул стал глуше, земля успокоилась. Но сама пелена стала темнеть и подниматься, как волна на мелководье; в ней заметались сполохи.

Там, на западе, назревало нечто подобное тому, что Иван уже видел и пережил в перлевом мире, уничтожаемого Временем. Но там надвигалась неотвратимость – параллельный мир стирался в памяти планеты навсегда. Здесь происходило нечто иное, но схожее. Словно Старое Время нахмурилось, явно наткнувшись на непреодолимую преграду. И этой преградой, как надеялся Иван, оказались они с Джорданом, как посланцы будущего.

Передний фронт «глазуньи» стоял, хотя она уже мало походила на ту, что впервые предстала перед взором Ивана, но инерция её тылов наступала почти с прежней скоростью, давила и сжимала пятно Старого Времени в гигантский овал.

– Дай руку! Пойдём навстречу.

Джордан вцепился в руку Ивана, всё его тщедушное тело дрожало.

– За-ачем? – прохрипел он на грани отчаяния.

– Не трусь, Джордан!… Оно нас не тронет. Не должно… Мы его уже остановили.

Иван говорил не только фиманцу, но и самому себе, уверяя и его и себя, что так оно и есть на самом деле: Старое Время их не тронет.

Теперь он осторожно продвигался к грани, где остановилось Старое Время. Даже не месяцами, а – днями. Где-то на девятый день облако, неотступно следовавшее за людьми, замерло у самого подножия тёмной стены и, забежав перед тем вперёд, заставило Ивана остановиться. Казалось: ещё шаг и стена проглотит и облако и людей.

Джордан, наконец, стал вровень с Иваном. Выслушав рассказ Жулдаса о превращении мивакуков, Джордан почему-то вбил себе в голову, что очередной жертвой будет он. Поэтому все подвижки Ивана воспринимал как неотвратимые признаки верного конца пребывания его в человеческом облике. Он не трусил, он испытывал ужас, кульминацией которого возникло в то мгновение, когда Иван оставил его одного без физической поддержки.

Но вот он держится за руку КЕРГИШЕТА, ничего страшного пока не происходит, и он постепенно стал приходить в себя. Но в голове у него зияла пустота, словно всё, что он знал, вылетело из неё напрочь.

Иван же стоял, широко расставив для прочности ноги, и всматривался в тёмное полотно стены.

Стена…

Она подрагивала, словно готовилась к прыжку в будущее или отступить.

Вот-вот должно было что-то произойти…

Иван почувствовал подпор каких-то внешних сил. Он не мог им сопротивляться, а они вливались в него сплошным потоком, и, найдя в нём подходящее по объёму пристанище, тут же превращались в мощные флюиды, исходящие из него. Иван превратился в источник импульсов, направленных максимально развёрнутым веером против стены Старого Времени. И в то же самое время он оставался тем, кем был: в своём обычном естестве способным самостоятельно анализировать обстановку.