Ход в Шаолинь

– Если только захочу, и луну я проглочу! – шепотом процитировал Женька.

Серега пихнул его локтем.

– Из-за твоих шуточек на международный конфликт нарвемся, – сказала Света тоже шепотом.

На документе была квадратная печать красного цвета с иероглифами, чем-то напоминающая игру «крестики – нолики». Увидев эти изображения, настоятель поднес послание ко лбу и почтительно поклонился, прошептав что-то. Внизу документа стояла другая красная печать, с более знакомыми символами. Это была звезда в круге, а в центре звезды – серп и молот. По периметру круга также располагались иероглифы. Настоятель почему-то нахмурился, покачал головой и даже поскреб печать ногтем. Он внимательно перечитал послание несколько раз и поднял глаза на ребят.

– Здесь написаны удивительные вещи. Но я не могу не доверять им. Ведь письмо скреплено гербом и печатью самого императора! – сказал настоятель и снова поклонился. – Здесь говорится, что вы пришли из грядущего, пронзив ткань времени. Это очень странно. Если в будущем веке любой, даже ребенок, владеет искусством Даоса, неужели вы не знаете, что времени не существует? – Друзья опешили, поскольку не были готовы к подобному вопросу. – И вот еще, что такое «политбюро»?

Сложнее оказалось ответить на второй вопрос. Почетное право провести урок политинформации было делегировано Свете, поскольку она была отличницей, и к тому же получила подробные инструкции на этот счет.

Света рассказала о том, что «опиумные войны», которые организовали западные державы во главе с Великобританией, привели к гражданской войне и массовому вымиранию населения Китая из-за распространения наркомании. И о том, как русский посланник Н.П. Игнатьев в 1860 году спас Пекин от разграбления англо-французскими войсками. И о том, что в начале двадцатого века в Китае произошла революция, в результате которой империя Цин развалилась, и страна фактически снова вернулась в эпоху феодализма. Света рассказала об образовании Китайской Республики и о новой гражданской войне, в которой победила партия Гоминьдан под предводительством жестокого Чан Кайши.

В 1928 году вице-премьер Республики Фэн Юйсян отдал приказ генералу Ши Юсану атаковать Шаолинь, как оплот сторонников реставрации империи Цин. Несколько месяцев монастырь был в осаде. Монахи защищали свою обитель с оружием в руках. Тогда Ши Юсан поджег Шаолинь. Монастырь горел почти сорок дней. Сгорели шестнадцать залов храма, с их уникальными реликвиями и письменными трактатами, а большинство монахов было убито. После чего Шаолинь лежал в руинах полвека.

Услышав это, настоятель воздел руки к небу и вскричал:

– О, коварные англичане! Как хитры были ваши послы, как щедры были ваши обещания. Вы годами втирались в доверие наших правителей, обещая блага западной цивилизации. Но в ваших головах была лишь одна нажива. Вы соблазнили наших сановников серебром и отравили опиумом целую империю. Но вам и этого показалось мало. О, алчные британцы! Вы украли нашу реликвию, статую Бодхидхармы. Вы вырвали мистический стержень, связующий воедино народы Китая, и ввергли его в хаос. Так пусть же все то зло, которое вы причинили нам, вернется к вам! Пусть взбунтуются силы природы и расколется земная твердь. Пусть горы вашей Шотландии начнут реветь и извергать черный дождь на ваши города. Пусть штормы и наводнения затопят ваши берега. Пусть ваши плодородные земли превратятся в болота и топи. И народы ваши рассеются на все времена…

– Учитель, но вы говорили, что времени не существует, – абсолютно бестактно прервал его Женька.

Настоятель перевел гневный взгляд на ребят. Потом, как будто вспомнив, кто стоит перед ним, сказал назидательно:

– Юноша! Я просто проверял вашу внимательность. Но раз уж ты называешь меня учителем, запомни. Скромность для ученика является большей добродетелью. Хочешь, я разбужу этих послушников, мастеров кунг-фу, и они объяснят тебе эту простую истину?

Только сейчас друзья осознали, что до сих пор находятся в хронотрансе. В прошлые разы это состояние длилось всего несколько секунд. А сейчас мир оставался без движения уже более получаса.

– Учитель, – осторожно спросил Серега, – а все же, почему иногда мир вокруг нас кружится, как бурный поток, а иногда застывает, словно бабочка в янтаре? – Тяга к знаниям превысила его опасения касательно последствий возможного пробуждения летающих монахов.

– На похожий вопрос Будда ответил своему ученику так: «Один человек был поражен отравленной стрелой. Его друзья призвали искусного целителя. Но вместо того, чтобы принять лечение, больной начал задавать вопросы: „Как зовут врача, каким ядом меня отравили и из какого лука была выпущена стрела? “. Каков же был конец этого человека? Жизнь коротка, а энергия ограниченна. Не стоит отвлекаться на вопросы, которые не ведут к просветлению». Вы узнаете все в свое время. – Произнеся слово «время», настоятель улыбнулся едва заметно. – Пойдемте в обитель, вам надо многому научиться.

Они вошли в ворота монастыря, оставив своих застывших спарринг-партнеров созерцать вечность. Тенистая аллея, мощенная гладко отесанными камнями, привела их к маленькому домику. Настоятель открыл дверь и жестом пригласил ребят войти. Они очутились в просторной комнате. Стены снизу были украшены деревянными панелями с резьбой, а вверху были побелены и искусно расписаны райскими деревьями с пышными цветами и павлинами. В нескольких местах висели развернутые свитки с иероглифами. Углы комнаты были завешаны парчовыми портьерами. Мебели было немного. Деревянное кресло, больше похожее на трон, несколько скамеечек около него, столик с чайными принадлежностями и ширма. Из комнаты вправо и влево выходило две сдвижные двери. Пол в комнате был устлан мягкими соломенными циновками. Ребята разулись и вошли.

На противоположной от входа стене было окно. На подоконнике стояли две фарфоровые вазы с цветами. Окно было забрано деревянной решеточкой из прямоугольных ячеек разного размера. Сквозь стекло со стороны улицы была видна птица. Она подлетела к окну, да так и зависла недвижимо, с распахнутыми крыльями, попав вместе со всем окружающим миром в ловушку времени.

– Неужели во всем мире остались только мы? – шепнула Света друзьям.

Как бы в ответ на ее вопрос в соседней комнате раздались шаги, дверные створки раздвинулись, и в комнату вошел человек. Странно было видеть его бодрствующим в этом сонном царстве. Еще более странно было увидеть здесь казака. Выбритый наголо по местной моде, казак, однако, имел характерную отличительную особенность – длинный черный чуб на макушке с проседью и усы того же колера, заплетенные в косички. В ухе его болталась толстенная золотая серьга. На казаке был цветастый кафтан и алая рубаха, распахнутая на груди. На шее его висел большой медный крест на кожаном гайтане. Огромные атласные шаровары нависали над коричневыми кожаными сапогами с золотистыми бляхами и щегольски загнутыми носками, словно два зеленых воздушных шара над сказочными гондолами. На поясе у казака висела кривая сабля, эфес и ножны которой были отделаны каменьями и серебром. На вид ему было лет эдак шестьдесят. В руках казак держал дымящийся самовар.

– Эх, батько, – сказал казак недовольным голосом и поставил самовар на чайный столик. – Ну, на шо ви снова часы остановили?

– Микола, не вмешивайся не в свое дело, – так же недовольно ответил старец. – Настоятель знает, что делает.

Очевидно, что этот спор происходил у них уже не в первый раз.

– Вы прямо як дитя малое, – продолжал казак. – Не той у вас возраст уже, шоб всей этой хиромантией заниматься.

– Микола, – повысил голос настоятель, – будешь при гостях неприличными словами выражаться, я тебя дракону скормлю.

– Ой, батюшки! – воскликнул Микола, увидев ребят. – Откуда ж ви взялися таки в наших краях? Та и свитки на вас яки чудные.

– Вот это ты верно заметил, – сказал настоятель. – Принеси-ка нашим гостям переодеться.

Микола вышел, что-то недовольно бормоча про ревматизм настоятеля. А старец молча подошел к чайному столику, открыл изящную шкатулку и повернул маленький ключик. Из шкатулки полилась тихая мелодичная музыка, напоминающая журчание ручья. Потом настоятель достал статуэтку человека, держащего в одной руке веер, а в другой пиалу с чаем, поставил ее рядом со шкатулкой и произнес нараспев:

Первая чаша освобождает от жажды.Вторая чаша устраняет одиночество.Третья чаша дарит вдохновение, особенно для сложениястихотворений.Четвертая чаша привносит беспокойство, ведь тело слегкапотеет.Пятая чаша приводит мышцы и кости в порядок.Шестая чаша налаживает общение с богами и бессмертными.Следует быть осторожным, прежде чем пить седьмую чашучая,С ней ты можешь взлететь на небо.

– Это великий Лу Тун, – сказал настоятель, – поэт и небесный покровитель чая. Давайте присядем и выпьем этот божественный напиток.

Друзья осторожно сели на циновки рядом со столиком. Из другой шкатулки настоятель серебряной ложкой насыпал чайную заварку в маленькую белую фарфоровую коробочку с размытым голубоватым узором. «Похоже на нашу гжель», – подумал Женька.

– Вдохните аромат чая, – сказал настоятель. – Почувствуйте, что все вокруг иллюзорно. Нет ни прошлого, ни будущего. Нет ничего. Есть только мы с вами, есть это мгновение и этот прекрасный чай.

После этого настоятель пересыпал сухую заварку в фарфоровый чайничек и залил ее горячей водой из самовара. Подождав примерно полминуты, настоятель, к большому удивлению ребят, вместо того чтобы разлить чай по пиалам, вылил заварку в прямоугольный фарфоровый лоток, прикрытый сверху решеткой из бамбука.

– Чайный лист подобен таланту великого поэта, – сказал настоятель. – Не стоит вкушать стихи, если талант поэта еще не раскрылся. Так и Лу Тун был до поры очень замкнут и скрытен. А потом он открылся всему миру.

С этими словами настоятель снова налил воды в чайник и опять подождал полминуты. Потом разлил чай в четыре высоких фарфоровых стаканчика, накрыл стаканчики пиалами, подождал еще немного и умелым движением перевернул стаканчики вверх ногами. Чай оказался в пиалах.

– Так и мы насладимся прекрасным запахом раскрывшегося чайного листа. – С этими словами настоятель взял в руки свой стаканчик, только что освобожденный от чая, и начал вдыхать ароматный пар.

«Ах, как все это интересно», – подумала Света.

«Интересно, а чай мы сегодня пить будем?» – подумал Женька.

«Интересно, а есть мы сегодня будем?» – подумал Серега.

Тем временем настоятель не думал ни о чем. Он просто взял в руки пиалу, прикрыл глаза и самозабвенно стал пить божественный напиток.

Глава 11

Как казаки китайцами стали

Потом действо повторялось снова и снова. Настоятель заливал воду из самовара в чайничек, ждал полминуты, переливал заваренный чай в высокие стаканчики, переворачивал стаканчики в пиалы, с наслаждением вдыхал аромат и только после этого пил чай. При этом он не насыпал каждый раз новый чай, а использовал тот, который уже был в чайничке. И каждый раз чайный лист раскрывался новыми оттенками вкуса.

– А ты говорил, они заварку не женят, – шепнул Серега Женьке.

– Так вон, видишь, сколько у него прибамбасов разных, – ответил Женька. – Один казак чего стоит. – И, повернувшись к настоятелю, спросил: – Учитель, а можно задать вопрос?

– Конечно, – ответил настоятель. – Ведь чайная церемония для того и существует, чтобы участники могли получше узнать друг друга, раскрыться, как чайный лист. – А откуда здесь Микола?

– О, это давняя история. Полтора века назад пять тысяч воинов Поднебесной пришли осаждать крепость Албазин, которую русские основали на реке Черного Дракона. Вы ее называете Амур. Крепость защищало всего двести пятьдесят казаков, а осада длилась почти год. Но мои соотечественники так и не смогли взять ее. Военачальник Лантань был вынужден снять осаду и отступить. Тогда, чтобы лишить гарнизон продовольствия, Лантань приказал совершать постоянные набеги и сжигать окрестные поля. Только через два года русский царь и китайский император Канси смогли договориться о судьбе этих земель. – При упоминании имени императора настоятель поднял глаза к небу и поклонился. – По условиям мирного договора, русские должны были оставить Албазин. Оставшиеся защитники подожгли свои дома, взорвали укрепления и покинули крепость в парадном строю, при полном вооружении и со знаменами в руках. Было их всего пятьдесят.

– Вот тебе и Фермопилы, – сказал Женька.

Друзья переглянулись и подняли большие пальцы вверх: «Во!»

– А что же было дальше? – спросила Света.

– С тех пор при дворе императора ходили легенды о силе и мужестве русских воинов. И тогда император повелел: «Хочу, чтобы солдаты этого великого народа охраняли меня и моих потомков». Вдоль реки Черного Дракона было много поселений казаков, которые бежали от гнева русского царя, провинившись у себя на родине. Некоторые из них согласились пойти на службу к императору Канси. А сто лет назад его внук, император Цяньлун, лично почтил Шаолинь своим посещением. – При этих словах настоятель снова воздел глаза к небу и почтительно поклонился. – Ему так понравился монастырь и духовные беседы с настоятелем, что император повелел своему лучшему телохранителю, казаку, остаться и дальше служить здесь. С тех пор, по традиции и из почтения к памяти императора, один из телохранителей настоятеля Шаолиня должен быть казаком.

– Интересно… – вдруг сказал Серега. – У нас с Китаем, значит, мир, вы понимаете по-русски. Да к тому же у вас наш военспец работает! Что ж вы нас встретили так неласково? – Дипломатия была явно не его стихией.

– Ну, во-первых, русские телохранители служат не только у нас, а еще и у японского императора-микадо, – невозмутимо ответил настоятель. – А во-вторых, на вашей спутнице – одежда ниндзя с трилистником, символом клана трех бамбуков. Эти фанатики-убийцы с детства готовятся к выполнению своего единственного задания и идут на всяческие ухищрения, чтобы поближе подойти к своей жертве. Так что осторожность никогда не помешает. Не правда ли? Посему лучше вам переодеться и не смущать своим видом окружающих. А вот, кстати, и Микола.

Микола вошел в комнату, неся в руках три свертка одежды.

– Еле нашел, – отдуваясь, сказал он. – Звиняйте, хлопцы, кафтаньев нема.

Первой пошла переодеваться Света. Когда она вернулась, ребята подумали, что перед ними стоит Сы Ма Ян из фильма «Боевые искусства Шаолиня». Если бы не ее золотистые волосы, завязанные теперь в тугую косу, сходство бы было полным.

– А у нашей Светы в роду китайцы были, – шепнул Женька Сереге.

– Или татаро-монголы, – так же шепотом ответил Серега. – Вон, смотри. Эта дочь кочевого народа зачем-то фонарик на пояс прицепила.

На Свете была атласная запашная рубашка бордового цвета, по краям отороченная золотой тесьмой и завязанная золотым поясом. На поясе, на карабине, висел фонарик-жучок. На ее ногах были широкие атласные штаны и коричневые замшевые сапожки. Ребятам досталась простая одежда монахов – белые длиннополые рубашки с подолом, холщовые штаны и мягкая войлочная обувь. Тем не менее они пришли в восторг. В особенности от черных поясов. Женька даже показал Свете язык. Настоятель также остался доволен видом своих новых учеников.

– Нас теперь совсем не отличишь от тех, которые там, у входа, загорают, – сказал Серега.

– А, кстати! – Настоятель щелкнул двумя пальцами.

Дунул порыв ветра, птица за окном замахала крыльями… и мир ожил.

Через несколько секунд в комнату с грохотом ворвались послушники. Впереди всех бежал молодой монах, которого Женька огрел по башке шестом во время схватки. Увидев настоятеля, живого и невредимого, они замерли как вкопанные и уставились на присутствующих безумными глазами.

– Чжи Минг, дорогой, – спокойно сказал настоятель. – Ты зачем дверь сломал?

– Простите нас, Учитель, – дрожащим голосом произнес Чжи Минг. – Ниндзя ведь вас схватили. Мы с ними чуть не до смерти бились. Глядь, а ниндзя-то уж и нету…

– Были ниндзя, я этого не отрицаю, – авторитетно ответил настоятель. – Но они самоликвидировались. Сэп-пуку совершили.

– Не гневайтесь, Учитель. – Чжи Минг подозрительно посмотрел на Серегу, Женьку и Свету. – А откуда ж взялись у вас эти гости? Ведь не было же их.

– А это… родственники нашего Миколы. Вон, целый баул гостинцев ему привезл. – Настоятель с улыбкой указал на Светину сумку. – Сала там всякого, борщу и этих, ну, как его… галушек!

Микола сглотнул и грустно отер усы.

– Вот что, Чжи Минг, – переменил тему настоятель. – Сходил бы ты посты проверил. А то, глядишь, дракон притащится. Или, того хуже, император нагрянет… – При этих словах он сделал большие страшные глаза и почтительно поклонился. – Да! И товарищей с собой возьми. А то вон они совсем пригорюнились.

– Настоятель назначил меня любимым учеником… – Чжи Минг с радостным криком выбежал из комнаты, увлекая за собой других послушников.

– А теперь, – сказал настоятель, оборачиваясь к ребятам, – шутки в сторону! Пора тренироваться. Времени у нас, прямо скажем, в обрез.

– Учитель! Последний вопрос, – сказал Серега. – То, что вы владеете русским, еще туда-сюда. Вам по должности положено. Но как Чжи Минг язык выучил? Когда он говорил, мы понимали каждое его слово.

– А как ты думаешь, – ответил настоятель. – На каком языке ты сам сейчас разговариваешь?

– На русском, конечно, – не задумываясь, ответил Серега.

– А на каком языке мы говорили, когда находились в Великой Пустоте?

Физические представления Сереги подсказывали ему, что «говорить» в безвоздушном пространстве, скорее всего, не получится. Ведь звук передается через колебания воздуха. А в пространстве тахионов никакого воздуха, конечно, нет. Не найдя никакого разумного ответа, он пожал плечами.

– Мы разговаривали на языке наших пращуров – мысленно. Пока мы пили чай, я передал вам знания китайского языка. А также знания шаолиньского кунг-фу, техники «восемнадцать рук архатов». Теперь вам предстоит закрепить их в этом мире, в зале «Лохань тан». – Ребята раскрыли рты, а настоятель вышел из комнаты.

– Ничего себе, – сказала Света. – Микола, а правда, что времени не существует? Он что, вечно живет?

– Точно сказать не могу, панночка, – ответил Микола. – Но за те сто лет, что я ему служу, он ничуть не изменился…

Глава 12

В чреве дракона

– Беги! – крикнул Кайл.

Терминатор разворачивал грузовик. Его неподвижное залитое кровью лицо с инфракрасным сенсором-глазом было отчетливо видно сквозь лобовое стекло. Кайл попытался встать, но боль от раны на ноге, как электрический разряд, пронзила его насквозь, до кончиков пальцев, до темечка и барабанных перепонок. Кайл вскрикнул и рухнул на землю. Сара обернулась и хотела броситься назад к нему.

– Нет, – закричал Кайл, – ты должна выжить! Беги! Терминатор поймал Сару в фокус электронного зрения. Компьютер дал команду микромоторам, которые приводили в движение его композитный скелет. Терминатор нажал на газ, и цистерна с ревом ускорилась. Сара еще секунду колебалась, но все же бросилась бежать. Цистерна с визгом шин вошла в поворот. Терминатор видел только Сару Коннор, компьютер выстраивал наикратчайшую траекторию до цели. Кайл Риз знал это, поэтому выхватил тротиловую шашку и запалил фитиль. Он рассчитал все точно. Фура прошла буквально в нескольких сантиметрах от него, обдав выхлопными газами и запахом расплавленных покрышек. Кайл, собрав все силы, всю волю в кулак, вскочил на ноги и в последний миг засунул шашку с искрящимся фитилем прямо за крепеж проезжающей цистерны. Терминатор продолжал погоню, фура с грохотом разбрасывала в стороны автомобили и мусорные баки. Всего сотня метров разделяла грузовик и Сару. И спасения, казалось, уже не было.

В этот момент раздался взрыв. Кайл увидел, как цистерна отделилась от шасси, огненный ураган захлестнул кабину. Взрывная волна бросила Сару на землю. Над Кайлом пролетел хромированный бампер и прошиб витрину ближайшего магазина. Витрина брызнула тысячью стеклянных осколков. «Прямо как окно Надежды Петровны», – подумал Кайл.

Сара встала и в изнеможении облокотилась о бетонную стену. Она с ужасом увидела, как объятый пламенем терминатор вылез из кабины, сделал несколько шагов и упал на землю. Пламя пожирало машину смерти, а его красный глаз продолжал смотреть на Сару. Подул ветер, клубы черного дыма рассеялись, и Сара увидела Кайла, который, шатаясь, шел к ней.

– Кайл! – крикнула Сара и бросилась к нему.

– Света! – крикнул Кайл. Они обнялись и рухнули на асфальт.

– Посмотри, Кайл. – Сара часто дышала – Посмотри, мы победили. Его больше нет.

Серега обернулся. Вдруг обломки грузовика зашевелились, и из дымящейся груды медленно поднялся терминатор. Точнее, это был уже не терминатор. Это был скелет, освобожденный огнем от синтетической плоти. Он был похож на тех скелетиков, что ребята делали из цветных капельниц. Красные объективы глаз робота сфокусировались на цели.

– Не-ет! – отчаянно закричала Света.

Они снова бросились бежать. Терминатор железной поступью шел за ними. Точнее, он шел за Светой. Ребята вбежали в помещение какого-то завода. Серега стал включать станки. Он хаотично щелкал по тумблерам и кнопкам.

– Что ты делаешь? – Голос Светы едва пробивался сквозь шум работающих механизмов.

– Отвлекаю! – прокричал Серега. – Электромагнитные помехи собьют его.

В этот момент железная дверь, которую ребятам удалось закрыть, с грохотом разлетелась, и терминатор вошел в цех. Силы покинули Серегу, он сражался с этой машиной уже несколько дней, его тело было изранено, он не мог больше бежать.

Робот двигался, ища Свету своими электронными глазами. Его металлический череп тускло поблескивал, при каждом повороте скелета микромоторы издавали отвратительное жужжание.

«Странное жужжание, – подумал Серега. – Где-то я его уже слышал, только не помню где. Почему я вообще нахожусь здесь? Надо по видеосалонам меньше шляться, а то такая белиберда по ночам снится».

Но это был не сон. Серега понял это, и сердце его сжалось от ощущения близости смерти. Серега поднял голову и встретился глазами с терминатором. Это был холодный взгляд, взгляд врага… взгляд человека. Через стеклянные объективы на него смотрел Женька. Серега попятился назад. Женька сделал шаг вперед. Металлический скелет вдруг стал вновь покрываться плотью. Плоть стала покрываться латами – броней из черного пластика. Это было похоже на то, как будто назад складывался рассыпавшийся доминошный городок. И вот перед ним стоял Женька в черной экипировке космического воина. Его черные до плеч волосы на лбу поддерживал золотой обруч с красным камнем. В каждой руке Женька держал по бластеру. Индикаторы боезапаса оружия были на максимуме. Женька нехорошо улыбнулся и сказал:

– Ну что, Верховцев, наконец-то я с тобой посчитаюсь.

– Ты что, болван железный, – ответил Серега, – у тебя в мозгу перфокарта заела? Или перегрелся слегка в грузовике?

Женька расхохотался:

– Смешно… Сейчас будет еще веселее. – Разряд бластера прожег то место, где только что стоял Серега. Вся боль куда-то улетучилась, притяжение тоже. Серега за мгновение до выстрела подпрыгнул метров на десять вверх и очутился на железной балке, которая проходила под крышей цеха.

Женька тоже прыгнул и очутился на той же балке.

– А ты хорошо прыгаешь, – сказал Серега. – В цирке выступать не пробовал?

– А ты языком хорошо мелешь. – Женька сплюнул. – Книжки писать не пробовал?

– Напишу еще, – ответил Серега, думая, как бы ему потянуть время. – А ты чего так разгорячился-то? Ну, постреляли немного. Ну, расколошматили десяток-другой машин. Может, завод хотя бы оставим? Народ все-таки строил, жалко…

Женька опять отвратительно расхохотался.

– А ты так ничего и не понял? Ну и кто после этого из нас болван? Нет никакого завода. Понимаешь, нет! – Женька щелкнул пальцами, и они очутились в абсолютной пустоте. Вокруг не было вообще ничего, только где-то бесконечно далеко мигал огонек. Серега почему-то даже не удивился. Только мозг его сверлила одна и та же мысль: «Где я видел такой же щелчок пальцами совсем недавно? И что это там постоянно жужжит?»

– Понял, конечно, – ответил Серега. – Ты Женька Сажин, превратился в терминатора. Я тебя взорвал. А ты ожил, и превратился в какого-то капитана Пауэра, солдата будущего. И хочешь меня убить. Чего ж тут непонятного?

С этими словами Серега метнул сюрикен. Смертоносный кусок металла был спрятан у него в рукаве, и во время разговора он все пытался подцепить его пальцем. Наконец у него это получилось, и звездочка со свистом полетела в горло противнику.

Но Женька был настороже. Он увернулся, подставив под удар защищенное латами плечо, и сюрикен, срикошетив, ушел в пустоту космоса. Без паузы Женька выстрелил из бластеров, сразу с обеих рук, по-македонски. Серега выгнулся назад, как туго натянутый лук. Но один из разрядов плазмы все-таки задел его, оставив на куртке обугленный след.