Записки дворянина

А там кардинал со своими подопечными укладывал и увязывал какие-то узлы.

– Доброй ночи, кардинал. Что планируете?

– Священники будут сопровождать обоз с ранеными, чтобы духовно поддержать их, а, если потребуется, то и заупокойную прочитать. Да и помочь, подать, переложить помогут.

– Хорошая идея и главное – вовремя. Вы верхом?

– Нет, сир. Моя карета под холмом. Присоединяйтесь ко мне.

– Спасибо, но не могу. Мне сейчас не до мягких подушек. И не та война сейчас, чтобы сидеть во дворце, принимая доклады с полей сражений. Я выезжаю на вторую линию обороны, чтобы организовать новое сражение.

– Сир, мы будем сражаться до последнего?

– Это даже не обсуждается, кардинал. Заготавливайте свечки для заупокойных молитв. А я постараюсь, чтобы у французских священников от этой молитвы мозоли на языке появились. Я не прощаюсь, кардинал. Доброй ночи.

– Доброй ночи, сир.

***

Мы вскочили на лошадей и под мерцающим светом луны рысью поскакали в тыл. Жёлтый свет освещал моих сотоварищей, делая их лица похожими на лица восставших из гроба. И, если бы не бряцание оружия и цокот копыт, то зрелище было бы устрашающее. Со стороны госпиталя раздавались стоны и резкие команды. Причём чаще – женским голосом. У земли было тихо, лишь ветерок от скачки обдувал наши лица, но на небе всё кружило. На разных уровнях облака бежали в разные стороны, то полностью закрывая луну и покрывая мраком землю, то открывая, освещая дорогу на несколько миль.

– Сир, мы миновали горлышко.– Раздался голос герцога.– Это то самое место.

Я придержал лошадь. Лунного света было достаточно, чтобы более-менее осмотреться.

– Жаль барона. Хоть у артиллеристов и мало будет охраны, но всё равно численный перевес будет у французов. Им некуда скрыться.

– Почему, сир? Болото. Среди ваших пажей есть виконт из этих мест и хорошо знающий эти места. Я отправил его к барону. Он укажет им, куда двигаться после атаки и где их будут ждать лошади. Там есть несколько троп, которые идут почти параллельно этой дороге. По крайней мере, к нам они успеют добраться раньше, чем их подопечные артиллеристы.

– Герцог, вы сняли с моей души огромный камень. Я ведь дал добро на выполнение этого, обрекая их на заклание ради победы. Теперь у них хотя бы шанс будет. А, надеясь на панику, что возникнет у французов, этот шанс довольно велик.

– Я тоже так думаю, сир. Хорошее место. Почва каменистая, в болоте видны кусты. Есть место для фантазии. Барон толковый солдат. Он справится. – И, придавив лошадь коленями, я послал её вперёд.

Летние ночи коротки, но ожидание осени уже сказывается на ночной зябкости. Если бы не утеплённый плащ, надетый на меня юнкером, я бы продрог капитально. Всю мою офицерскую жизнь мне приходилось постоянно заботиться о других. И чем больше у меня было воинское звание, тем больше забот ложилось на мои плечи. Всех накормить, одеть, согреть ночью на привале, выдать воинское жалование, а после баталии, конечно, предать матушке земле. Столько погибших солдат у меня никогда не было и не потому, что я стал королём, а потому, что это я послал их в этот бой на эту смерть. Да, их убили захватчики, что с оружием в руках приплыли на наш остров, но косвенно в их смерти виновен и я. А это угнетает и давит на душу тяжким бременем.

Мы подскакали к редуту, обогнав первые солнечные лучи. На востоке небо только чуть-чуть подсветило, а на далёких облаках появилась пурпурная окаёмка. Увидев нашу кавалькаду, засуетились часовые, предупреждая местное начальство.

– Барон Смит, распорядитесь, чтобы крестьяне начали строить ещё один редут. Мы поставим два редута по девять пушек, чтобы их артиллерия не накрыла разом всю нашу артиллерию. Рвы побольше и поглубже. В поле заложить бочки с порохом. Здесь мы или победим, или все умрём. Это зависит от того, как мы подготовимся и встретим врага. Выполнять! Да, барон, как отдадите приказания, не забудьте о завтраке в моей палатке. Война войною, а завтрак – по расписанию. Дисциплина, прежде всего. Жизнь создала дисциплину. Дисциплина не может создать жизнь, но может способствовать её продлению. Поэтому она и создана жизнью. Жизнь – это мудрая штука. Я не прощаюсь, барон.

Я прошёл в мои апартаменты, т.е. палатку, где приготовлены для меня кровать, большой стол для еды и обсуждения планов баталий, маленький закусочный столик и сундуки с тряпками. На столе стояли золотые кубки, украшенные драгоценными камнями. Если проиграем сражение, врагу будет, чем поживиться. И какой осёл привёз сюда всю эту королевскую показуху. Ох уж эти обычаи и обряды. Глядя на эту показушную роскошь, я непроизвольно вспомнил о кардинале.

Слегка наклонившись, чтобы пройти под пологом палатки, я чуть не врезался в своего новоиспеченного капитана.

– О, сир, извините. Мне передали, что вы приехали, и я примчался встретить вас и выразить вам свою признательность и благодарность за то, что вы произвели меня в капитаны и назначили комендантом этого укрепрайона.

– Укрепрайона?– Произнёс я, и посмотрел на подходящего к нам герцога де Кале. Он, улыбнувшись, кивнул.

– Сир, я понял, вы благоволите к этому капитану, поэтому решился немного поднять и его социальный статус. Укрепрайон приравнивается к городищу или средней крепости. Всё – таки капитан из древнего и заслуженного рода.

– Согласен. – И уже обращаясь к капитану,– Капитан, я считаю, что вы своим рвением и воинской требовательностью заслужили это. Я помню, что здесь вы, так уж сложилось, из офицеров остались одни, и весь груз по организации обороны лёг на вас. Правильность по организации второй линии обороны подтверждается сейчас. К сожалению. Кстати, а где крестьяне? Нам предстоят огромные дополнительные земляные работы по постройке второго редута. Мы потеряли много солдат в предыдущих баталиях, и нам надо перекрывать это горлышко, что здесь и не горлышко, а скорее, тазик.

– Сир, вы распорядились после окончания работ не отпускать далеко рабочих, поэтому я их отправил в деревушку, миль восемь отсюда. Ближе нет мест, чтобы разместить и накормить столько людей. А там и озеро рядом, рыбалка.

– Восемь миль. Всё бы хорошо, если бы не время подхода. Капитан, ноги в руки и мухой туда. Как можно скорее давай их сюда. Понял?

– Да, сир.

– Тогда выполняй. Свободен.

На холм не спеша поднимался коннетабль.

– Сир, наши эскадроны на подходе. Из-за недостатка рабочей силы придётся использовать их. Но там много дворян. Дворянам работать наравне с простыми крестьянами нехорошо.

– Объявите, король сказал, что на войне перед Отечеством, как и перед Богом, все равны. Я всех нарекаю защитниками Отечества. А посему есть только одно различие – по воинскому званию. Так и объявите перед строем. А если дворянин, то и пускай докажет, что он лучше крестьянина во всём, а потому не зря носит этот высокий титул. Это вопрос закрыли. Прибудут войска, гусарам дать время, чтобы лошадей расседлать, выгулять минут десять, а потом отдыхать один час. По возможности накормить. Эх, капитан уже убежал.

– Сир, – робко донеслось сбоку,– позвольте доложить?

Я оглянулся. Невдалеке стоял дородный мужчина с окладистой бородой в приличной одежде.

– Кто такой?

– Сир, сэр капитан назначил меня своим помощником коменданта здесь. Он убежал, но приказал мне быть всё время возле вас и отвечать на все вопросы, и решать все дела. Сир, по еде для ваших солдат могу доложить, что уже собраны костры и подвешены котлы из расчёта примерно на шесть тысяч человек. Осталось только подвести бочку с водой, закипятить воду и бросит крупу. Сыр, лук и хлеб уже приготовлены тоже.

– Хм. Молодцы. Оперативно. Только дай команду готовить примерно на тысячу. Остальные подойдут позже, только неизвестно когда. Вот ты, кстати, и пошли своего человека вперёд, чтобы был при пешем войске и заранее сообщил тебе об их подходе. Подойдёт тысячи четыре. Не больше.

– Я понял, сир. А остальные когда подойдут? Через сколько дней?

– Остальные не подойдут. Они уже наелись свинцовой каши и напились французской кровушки. Смотри, чтобы эти не были обделены простой кашей. Выдай вина по чарке. Но не больше, а то их в сон потянет с усталости, а им ещё землю копать, к бою готовиться. Завтра – послезавтра здесь баталия будет. Понял?

– Да, сир. Я всё сделаю. Не извольте беспокоиться.

– А я и не изволю. Если не сделаешь, казню за вредительство и измену. И тебя казнят уже не мои, как ты сказал, а твои и наши солдаты. Свободен.

– Барон, вы уже осмотрели диспозицию? Какие первые намётки на баталию?

– Сир, вон с того холма французы свободно рассмотрят всю нашу диспозицию и весьма её обрадуются, т.к. увидят сколько нас в действительности. Они ударят по всему фронту без акцента на фланги. У них численное преимущество и они это, разумеется, используют. Навалятся и будут смотреть, где и когда наша оборона даст трещину. Туда направят кавалерию, чтобы раздвинуть наши ряды и прорваться в тыл. В брешь пошлют и резервный батальон. Сперва окружат и уничтожат меньшую часть. Потом освободившиеся силы направят для флангового удара с заходом в тыл. А дальше только дело времени. Такая диспозиция, сир.

– Умеете вы утешить, барон. Теория безукоризненна. Но с практической точки зрения, французы, возможно, захотят использовать более быстрый и менее человекозатратный способ. Глядите. От второго редута и вправо до болота отдельные деревья и группы деревьев, каменные наросты. Пускай редкие, но всё равно разбивающие строй пехоты или наступающей кавалерии. А слева до болота – идеально ровная площадка. Хоть скачки на колесницах устраивай. Что такое драгуны, вы, дорогой коннетабль, знаете, поясню для герцога и остальных. Это всадники способные воевать и верхом, и в пеших рядах. Они возьмут в руки длинные пики и единым кулаком своими пиками и грудью лошадей продавят нашу оборону за одну лихую атаку. А уж вслед за ней в пролом пойдёт пехота довершать начатое. Наши войска начнут в панике разбегаться, и их надо будет просто добивать или пленить. Как я понял, барон, всех пикейщиков, мушкетёров и фузилёров вы планируете распределить равномерно на трёх проходах?

– Да, сир. Исходя из равномерности напора, это оптимальное размещение войск. Примерно по пять шеренг получится.

– Примерно так же получилось и у меня. Хорошо, что в смысле плохо. Барон, направьте прямо сейчас же всех гусар на левый фланг обороны. Цель – выкопать множество нор, ямок глубиной около десяти дюймов и шириной, чтобы провалилось копыто. Этот размер они-то уж знают лучше нас. Лошади будут спотыкаться, падать. Чем больше куча, тем меньше лошадей её обскачут стороной – кавалерийская лава достаточно плотный строй. Только так мы сможем уменьшить натиск кавалерии и перевести сражение в позиционное. Только так наши пять рядов смогут выстоять. А мушкетёры им помогут. Да и рвы копать не только перед редутами, где они уже есть, но и перед пикейщиками тоже. Срочно копать ямки. Придёт пехота или крестьяне – их сразу же подключать к этому. Но сначала покормить. Вот такие коррективы в вашу диспозицию, барон. Я думаю, мой воинский опыт меня не подведёт.

– Да, сир. В крайнем случае, хуже от этого не будет. Я полностью поддерживаю ваши дополнения. Прямо сейчас пойду и займусь этим вопросом. Поесть всегда успею.

– Давайте, барон. Вы здесь самый главный военный специалист, вам решать. Кстати, уж не кардинал ли прибыл?

– Да, сир. Кардинал собственной персоной.

– Отлично, пригласите его ко мне в палатку.

***

Я присел на стул и стал дожидаться кардинала, чтобы нам, т.е. мне и герцогу, вместе позавтракать. Вскоре я услышал, как кардиналу стали поливать воду для умывания, и он громко фыркал, освежая своё тело после длительной дороги. И наконец-то слегка взбодрённый, растирающий лицо докрасна узорчатым полотенцем, кардинал вошёл в палатку.

– Мир дому сему, дети мои. – Приветствовал нас он.

– И вам не болеть, падре. – Ответил я ему, а герцог только перекрестился.– Присаживайтесь к нам. Поедим, что нам Бог на сегодня послал. Да и мой гофмейстер немного подсуетился. Вам белого или красного вина, падре?

– С мясом пьют красное вино. Да и полезнее оно, если верить древним книгам.

– Древним книгам верить надо. Им не было смысла обманывать нас.

– Нас – да. А вот своих современников, вопрос?

– Логично. Но, если в меру, всё хорошо и на пользу. А то ещё немного и начнутся взрывы, неразбериха, кутерьма. Лишь бы в хаос не перешло. Тут наличие коннетабля необходимо, чтобы постоянно следить за процессом.

– Здесь вы абсолютно правы, сир. Даже при взрывах нужен тот или те, кто постоянно отслеживают и контролируют ситуацию. Взять хотя бы нашу вселенную. Да-да, спасибо, герцог, ещё два помидорчика подайте. А вина половинку только налейте. Так вот. Хотя начну чуть раньше, чтобы было более понятно. Благодаря чтению древних рун, что многие нашёл сам и многие перекупил наш брат Винсент, архивариус задолго до меня, мы смогли перевести и прочитать письмена этрусков, что населяли земли современных итальянцев. Потом мы нашли закономерности в их письменности и в свитках и табличках древних шумеров, что жили на юге эдемского сада и тесно общались с богами, прибывшими на землю и обучивших людей ремёслам, выплавке металлов, земледелию.

– Падре, извините, но, если ещё выплавку можно как-то натянуть за уши, но уж земледелие-то?

– Герцог, наши предки были дикими, необразованными людьми. Они были кочевники и этим всё сказано. Тем более, пшеницы, что мы с вами сейчас едим за столом, тогда не было. Её привезли на землю боги-пришельцы. Их лошади ели ячмень, и они вместе с ними. Он рос в полях, и чтобы осознать возможность его не собирать по полям, а собрав семена высеивать, нужно время. Это, возможно, и произошло бы, но значительно позже. Нам этот процесс ускорили. И это пишут шумеры. А металл? Сир, герцог, представьте себе. Едет кочевник, слезает с коня и начинает в болоте копать яму, вырывает куски непонятно чего, обжигает дрова без доступа воздуха и, смешав всё это, выплавляет металл, из которого ещё надо и выковать оружие. А чем ковать? Естественно, все эти знания у людей только благодаря школам на территории бывшего города Доломатии, где жил Князь Земли, и Эдемского сада Адама и Евы, куда отбирали учеников из людей. Все знания шумеров оттуда. Жаль только, что после восстания Люцифера всё это закончилось из-за того, что наш Князь поверил Люциферу и присоединился к этому восстанию. Так вот, наш брат Винсент в составе экспедиции из трёхсот рыцарей и полтысячи солдат ездил в страну шумеров, где производил раскопки. Они привезли оттуда около пятидесяти малозначащих табличек и, самое главное, нашли тамошнюю библиотеку. Она горела, брёвна обрушились и завалили вход. Но благодаря специальной пропитке внутренней обшивки помещения, рукописи практически не пострадали. Вы представляете, в те времена продумать и использовать пропитку против огня. Там мы прочитали, да, собственно, и вы сир, сможете прочитать сами, такое, что, если бы это были не записи шумеров, а современного еретика, то его бы непременно сожгли на костре. Так вот, там написано, что раньше на месте нашей вселенной было скопление звёзд. Они назвали их туманностью. Такие скопления можно увидеть на небе в морозную ночь. Потом, по воле Бога, на её месте произошёл гигантский взрыв, и образовалась наша вселенная, куда, как написал евангелист, Первородным вошёл наш Господь, который есть Единородный, рождённый в недрах Отца Небесного. И наш Господь создал в ней всё. Как написал евангелист: "Которым всё, через Которого всё и для Которого всё". Т.е. в Евангелии мы нашли подтверждение написанного ещё древними шумерами за тысячи лет до рождения Иисуса Христа на земле. Там же написано, как образовалось наше солнце и уж из него отпочковались планеты и, в том числе, наша земля. Как Создатели Жизни, под руководством и по согласованию с Господом занесли жизнь на нашу планету, как появились и начали развиваться люди. Сир, начнёте читать, не оторвётесь. Я же заметил вашу слабость к исследования, к наукам.

– Да, я не скрывал этого, но и не думал, что это так бросается в глаза.

– Так это же отлично, сир. Только просвещённые монархи способны вести свою страну к прогрессу и развитию. За такими королевствами потянутся и другие. Добро и зло заразны. Нам надо, чтобы добра было больше. Тогда злом заразится меньше народу.

– Падре, тогда ради только одного этого нам придётся выиграть эту войну.

– Сир, я не против. Я проведу вас в архив. Он находится в подвалах короля Карла, но я решу этот вопрос. Единственное, оттуда нельзя выносить книги. Там на глубине постоянная температура. Там даже книги читают в специальной читальной комнате, чтобы не нарушить условия содержания свитков и манускриптов.

– Падре, а здесь я не против. Герцог порулит за меня королевством, пока я буду читать. Поправите немного за меня, герцог?

– Если только немного, сир. Я не люблю быть первым. Мне достаточно быть рядом с королём.

– Я вас понимаю, герцог. Но служба в армии постоянно заставляла быть впереди, самому принимать решения и нести за них ответственность.

– Именно поэтому я предпочитаю быть вторым по списку. Не считая, конечно, наследников короля. Для меня они тоже идут под номером один. Меня вы можете не опасаться, сир. Я вас не предам.

– Спасибо. Это многого стоит. Ладно, джентльмены, как говорят на Руси, с вами хорошо, а без вас ещё… . Дальше придумайте сами, как вам приятнее.

Я вышел из палатки. В горку поднимался коннетабль.

– Сир, я всё организовал, кого надо – озадачил. Работы уже начались.

– Да я вижу, барон. Проходите в палатку, присоединяйтесь к завтраку. Там герцог и кардинал, а я похожу, взбодрю народ своим присутствием. Пускай посмотрят, что их король никогда не спит, а только думает о них.

Кивнув друг другу, мы разошлись в разные стороны. Далеко на левом фланге, подобно кротовым кучам, на земле сидели люди, долбя багинетами – мушкетными ножами отверстия – ловушки. Между ними ходили крестьяне, разнося каждому кашу в мисках.

– Хорошо придумали. Без отрыва от работы. – Подумал я о своих подданных. – Вообще мне повезло с подданными – и заботливые, и старательные, а надо – и погибнут за Царя и Отечество, т.е. за меня. Не каждому так повезёт. После войны надо будет что-то сделать для простого народа. Может, с налогами? Дворяне возмутятся. Хотя их можно и к ногтю. Хотя и этих дворян уже сколько полегло, а сколько ещё погибнет? Ладно, будет день, будем думать и решать проблемы по мере их поступления. Без этого голова от мыслей и проблем пухнет.

Когда гусары обработали метров сто поля, я приказал дать им отдохнуть четыре часа. Наших войск всё равно ещё нет. Если их настиг противник, то бой завязался там. Сила гусара, всё-таки, в его руке – как сильно он сможет ударить саблей по врагу, проломить его защиту, откинуть вражескую саблю, а то и пику. Гусарам отдых нужен перед боем. Людям свойственно уставать. По себе знаю. За командирским холмом устанавливали дополнительные палатки и новые места для будущих раненых. Коннетабль учёл многие моменты и выявленные погрешности прошлой баталии и принял меры к их устранению в этой. Надо будет разработать и изготовить награды для отличившихся победителей. Опять же для благородных отдельно, для простого народа отдельно. Можно подумать картечь выбирает, кого как ударить. Косит всех под мелкую гребёнку. Успеет ли вернуться обоз с ранеными? Французы, скорее всего, догонят его. Пустят кавалерию вдогон за нами и догонят их. Пощадят ли раненых? Вообще-то французы всегда были благородной нацией. И бой был честным. Сильного и честного противника обычно уважают, хотя и не любят. Время покажет и рассудит, а ты – король Владимир Первый делай, что должно, и будь, что будет. Твоя совесть есть твой главный судья и стимул в работе.

***

Работы продолжались до потёмок. Потом я приказал всем отдыхать. Среди ночи подошли наши отступающие пехотные части. Вся моя армия, за исключением арьергарда, собралась. А что с ним? Всех накормили и уложили спать. Точнее, все устроились тут же, подложив под голову свой ранец или мундир, набитый травой. Из числа местных мы выставили часовых, а десяток гусар послали назад выведать обстановку и узнать о наших солдатах. Наступила тихая, но тревожная ночь. Даже луна, чтобы не мешать своим ярким светом, застенчиво спряталась за немногочисленные облака, лишь немного подсвечивая часовым для их спокойствия. Огонь факелов внутри палатки кардинала высвечивал одинокий тёмный силуэт молящегося священника. Все его помощники остались с ранеными, и их судьба была неясна, как и судьба всего обоза. Всё в руках Бога. Я подошёл поближе к палатке кардинала и начал молиться, ибо, где двое или трое христиан, там и Господь. Многое может усиленная молитва верующего. Просите и дано будет вам, стучите и отворят.

В искренней молитве время пролетает незаметно. Да и ночи иногда бывают некстати коротки. Когда я очнулся от молитвы, на востоке солнце уже подсветило небо. Недалеко от себя я увидел несколько молящихся человек. Действительно, и добро бывает заразным. И это нормально. И это хорошо.

В предрассветной тиши раздались сначала далёкие, но потом всё ближе и ближе бряцание оружием, редкое ржание коней. Из сумерков показалась короткая колонна арьергарда. И их было наполовину меньше, чем оставалось там. Ко мне подскакал офицер в окровавленном мундире.

– Сир, вверенный мне арьергард прибыл. Готовы занять своё место на позиции.

– Сколько потеряли, сэр?

– Больше половины, сир.

– Кавалерии не вижу.

– Они все остались там. Они прикрывали наш отход до последнего. Но орудие я привёл.

– За это отдельное спасибо. Французы далеко, не знаете?

– Буквально на хвосте, сир. С рассветом будут здесь.

– Тогда уточните своё место в строю у коннетабля и отдыхать до утра. Поесть приготовят и принесут вам на место. Спасибо за службу. Вы очень помогли всему войску.

– Мы старались, сир.

– Я знаю. Я не сомневался в вас. Молодцы. Идите, отдыхайте, вы славно потрудились.

– Есть, сир. – Он вскочил на лошадь и тут я увидел, что лошадь тоже ранена. Бедные животные.

Пропели первые петухи. Ещё не съели, удивился я. Армия зашевелилась. Потянуло дымком. Раздались команды ротмистров и прапоров. Потекла обычная армейская жизнь. Я смотрел на немногочисленные солдатские костры, и моё сердце сжималось от предчувствия. И оно было нехорошим. Ещё и крестьяне где-то запропастились. Всего восемь миль – это два часа максимум, а прошли почти сутки. На капитана не похоже, наверное, что-то случилось непредвиденное. Всё равно я сейчас изменить уже ничего не могу. Остаётся только ждать и надеяться.

На левом фланге перед будущим строем пикейщиков начали рыть ров. Ров не успеют, но хоть канаву какую. Может, чуть ослабит напор. Глядя на них, приступили к работам и остальные. Как-то незаметно за заботами солнце поднялось часов на десять. Вдалеке, мили за две – три стало заметно копошение войск. Французы размещались и обустраивались на новых позициях. Им проще, их атаковать никто не будет. Хотелось бы, да нечем. Чтобы подстраховаться от нашего внезапного удара, они выкатили вперёд свои орудия. Штук тридцать. Или меньше. По обещанию герцога барон Шерлок уже должен быть на месте, но и его тоже нет. Хотя результат его работы я вижу. Хотелось бы увидеть ещё и живого Шерлока. На фоне ярких мундиров наших пикейщиков и мушкетёров, я рассмотрел тёмную форму снайперов, вооружённых штуцерами. Это же подчинённые барона! Было видно, как они прикладываются на землю, имитируя прицеливание. Где-то им нравилось, но где-то давали указания, и солдаты начинали доделывать. Готовят позиции для стрельбы по командирам, догадался я. Но что остался в живых сам Шерлок, ещё не факт. Не буду отвлекать. Сейчас не время эмоциям и соплям. Правильно, после баталии увидимся. Если сможем.

Я обратил внимание на солнечные блики на противоположном холме, где сейчас располагались французы. Несомненно, они рассматривали нас через специальные стёкла, о которых я только слышал в нашей армии. Но что я мог сделать? Нет у меня войсковых резервов. Нет артиллерии. Есть только желание сражаться, и есть боевой дух моих офицеров и солдат. Раздался грохот переката артиллерийского залпа французских пушек. С большим недолётом упали и взорвались ядра. Пристреливаются. Зараза. Могли бы, и отдохнуть немного. Хотя у артиллеристов всегда полно лошадей. Это не пехота. На французской стороне также задымились костры. Хоть это немного успокоило. У них видимо тоже – война войной, а приём пищи – по расписанию.

– Сир, сир!– Запыхавшись, ко мне подбежал капитан.

– Что за чёрт! – Обрадовался я.– Капитан, где вы шлялись со своими крестьянами? Больше суток прошло.

– Сир, виконт – владелец этой деревни прогнал крестьян со своей деревни, чтобы не кормить их. Они ушли дальше, но, слава Богу, догадались не расходиться по домам, а остались дожидаться меня, как я им и приказал.