Под сенью звезд

Чей-то голос стал зазывать всех проходить внутрь шатра. Скоро должно начаться представление.

Разукрашенный клоун встал с недовольной миной на лице.

– Какой-то он грустный, – сказал клоун Бетти. – Он всегда такой?

– Нет, он… – Бетти хотела сказать о том, что мальчик аутист, он не такой, как все. Но клоун опередил ее.

– Погружен в себя.

– Да, он особый мальчик.

– Понятно, можете не продолжать.

Бетти поднялась, а мальчик все еще лежал, смотря сквозь цветные мячики.

– Я сам когда-то был аутистом, – сказал клоун. – Это не беда, он еще проявит себя, вот увидите. Главное не сдаваться. Вы не его мать?

– Да, верно, я работаю медсестрой в пансионате, помогаю Алану стать нормальным, таким, как все.

– Таким, как все, – задумчиво повторил клоун. – Таких, как все – много, а он… он единственный, неповторимый. Вы правильно сказали: «он особый».

К ним подошел Майк с билетами в руке.

– Все в порядке, – сказал он, – можем идти.

Заметив Алана на траве и какое-то напряжение в разговоре девушки, он сказал:

– Все в порядке?

– Да, Майк, в порядке.

– Знаете что, – продолжил клоун. – После представления не спешите уходить. Я вас проведу к вольерам животных. Он нуждается в дружеском общении. Животные – это наши друзья, они охотно идут на контакт с ними.

– Вы имеете в виду Алана? – спросила Бетти.

– Да, я буду ждать вас у входа к вольерам, – ответил клоун.

– Как вас зовут? – спросила Бетти.

– Дэвид, можете так меня называть.

Ему было лет пятьдесят, его лицо не напоминало лицо весельчака, да и на клоуна он не был похож. Вне цирка, представления, вне манежа, он выглядел грузным толстяком, не молодым, но и не старым, с отраженной печалью, запечатленной на его лице художником по имени жизнь. Но стоило ему преобразиться, разукрасить лицо, облачиться в клоунский наряд, нацепить клоунский нос, как он превращался в веселого, озорного человека, чьи невинные шутки вызывают у детей и взрослых смех и веселое настроение.

На манеже шло представление, артисты менялись, демонстрируя свои номера, животные, воспитанные на условных рефлексах, выбегали на манеж, показывая чудеса ловкости, шум, гам, музыка, игра света, все это чередовалось, сплеталось, образовывая таинство шоу, приносящее в детские сердца радость, затрагивая их чувства.

Один лишь Алан сидел безучастно, глядя на манеж. Он видел, но не переживал с другими детьми, он слышал, но не осознавал происходящего представления. Его тело раскачивалось вперед-назад, словно одинокое судно на волнах, правая рука была согнута на уровне груди, а пальцы то сжимались, то разжимались, словно рука делала кому-то массаж.

Мальчик сидел между Бетти и Майком. Молодой человек не мог не обратить внимания на странное поведение мальчика. Алан смотрел под купол цирка, тогда как представление шло внизу, на манеже. Не увидев ничего привлекающего внимания, кроме нескольких канатов и карабина между ними, Майк опустил руку на голову мальчика, и, чуть надавив, опустил ее так, чтобы мальчик смотрел на манеж, после этого он быстро отнял руку. Но Алан вновь поднял голову и стал смотреть, изучая купол. Молодой человек еще несколько раз повторил свои действия, опуская голову мальчика, но мальчик всякий раз отводил взгляд от манежа, и переводил свой взор кверху. Бетти не видела этого, она была увлечена представлением. К тому же свет то гас, то вновь появлялся, а Майк опускал голову мальчика только, когда наступала темнота, что бы Бетти не видела.

В антракте у Бетти зазвонил телефон. Это была Голди, она хотела узнать, как ведет себя Алан. Бетти пришлось оставить Майка и Алана, она спустилась вниз, чтобы поговорить с Голди.

Мальчик продолжал раскачиваться, сжимать пальцы правой руки. На этот раз его голова опустилась, и он смотрел вниз на пустой манеж. Люди спускались вереницей, поднимались по ступенькам. Цирк ожил, внутри него люди бегали, словно озабоченные муравьи в муравейнике. Один лишь манеж оставался пустым, не считая пару ребятишек, сбежавших от родителей и разгуливающих по красному полотну манежного парапета.

– Купить три билета, – вдруг по слогам произнес Алан. – Только три билета.

– Что? – спросил его Майк. – Ты что-то сказал?

– Только три, три билета, – повторил мальчик, – купить… три… билета, – с препинанием сказал он.

Майк догадался, что речь идет о тех билетах, которые он купил в кассе.

– Да, да, три билета, – согласился он.

Алан продолжал наклонять и поднимать туловище, его взгляд блуждал, ни на чем не останавливаясь. Он повторял фразу: «только три билета» десятки раз. Майка это начало раздражать. Он огляделся, вокруг них были пустые сидения, все спустились вниз, чтобы купить мороженое и сладкую вату.

– Заткнись, дебил! – строго произнес Майк, поглядывая сверху на мальчика.

Но Алан не умолкал, он с перерывом произносил одну и ту же фразу. Наконец, Майк не выдержал и схватил Алана за руку, ту самую, что мальчик держал у груди, теребя пальцами. Он сжал запястье, давая понять, что ему пора замолчать. Алан затих. Тогда, торжествуя и улыбаясь, Майк отпустил руку Алана.

– Вот и чудно, скоро придет Бетти, – сказал молодой человек.

Неожиданно для Майка мальчик ударил рукой по своему лбу, еще и еще раз.

– Ты что делаешь? – с тревогой спросил Майк.

Но Алан молчал и лишь продолжал бить себя в лоб, который покрылся краской.

– Нет, нет, стой, прекрати! – воскликнул Майк.

Это не помогло. Тогда он, боясь, что мальчик причинит себе вред, и в этом обвинят его, как взрослого, на которого оставили малыша, испугался. Он обхватил Алана и сковал его руки так, чтоб тот не смог бить себя. Алан пытался высвободиться, но ему это не удалось. Тогда он начал дико кричать, да так, что люди, находящиеся внизу, в отдалении, стали обращать на них внимание. Майк тут же освободил Алана и отскочил от него.

– Придурок! – произнес он злобно.

К этому времени появилась Бетти. Она выскользнула из-за спины Майка и подошла к Алану, склонившись над ним, успокаивая словами и гладя его.

– Он что, больной? – в ужасе спросил Майк. – Предупреждать надо.

Бетти бросила на Майка такой презрительный взгляд, что молодой человек тут же замолчал.

– Хорошо, хорошо, я понял, – оправдывался Майк.

– Что у вас произошло во время моего отсутствия? – спросила Бетти.

– Да так, ничего. Он начал бить себя по лбу, я пытался остановить его, – оправдывался Майк. – А потом как заорет. Слава богу, ты подоспела.

Майк сел рядом с Бетти, по другую сторону от Алана. Мальчик начал успокаиваться. Он по-прежнему сжимал и разжимал пальцы правой руки.

– Чего он так делает? – спросил Майк.

– Он взволнован, много людей, шум, – пояснила Бетти. – Давай уйдем. Ему так лучше будет, он должен успокоиться.

– Ладно, давай, – согласился Майк.

Началось представление – вторая часть. Они спустились и вышли из павильона цирка. Оказавшись на улице, Бетти вспомнила о клоуне по имени Дэвид.

– Майк, давай подождем конца представления.

– Зачем? – недоумевая, спросил Майк, – мы ведь не смотрим.

– Я хочу Алану показать животных в вольерах. Это там, за цирком, – пояснила девушка.

Майк взглянул на часы.

– Еще минут тридцать, предлагаю сходить в кафе, перекусить, – сказал молодой человек.

– Отличная идея. Да, Алан?

Вместо ответа он качнул головой и сказал:

– Только три билета.

– Непременно три, нас ведь трое, – поддержала его Бетти.

Спустя время они втроем стояли у входа в импровизированный зоопарк. Дэвид провел их внутрь, за ограждение, и они стали бродить вдоль вольеров, рассматривая цирковых животных: птиц, парнокопытных, змей. В отдельном, огражденном вольере, находился черный волк. На табличке было написано: «Опасно, за ограду не входить!»

Дэвид вернулся к входу. Майк и Бетти шли рядом и, как все молодые люди, чьи судьбы недавно пересеклись, активно беседовали, рассказывая друг другу о себе. Алан шел впереди, один. Он проходил мимо вольеров, не обращая внимания на животных и скопившихся детей у вольеров.

Родители и дети проталкивались поближе к клеткам, один лишь Алан шел в другую сторону. Его что-то привлекло. Он улыбнулся, побежал, столкнулся с каким-то мальчиком, на котором была одета такого же цвета футболка, они разбежались. Бетти и Майк, по-прежнему, одним глазом присматривая за синей футболкой Алана, шли за ним. Иногда на них налетали озорные мальчуганы, сталкиваясь и убегая прочь. Синяя футболка остановилась, потом подбежала к вольеру, где сидели три обезьянки. Дети бросали им кукурузные хлопья. Бетти и Майк остановились за спиной мальчика, продолжая рассказывать о себе. Бетти прервала разговор и дотронулась до плеча мальчика.

– Алан, ты хочешь кукурузных палочек?

Мальчик обернулся. Это был не Алана, но на нем была синяя футболка, как у Алана. Поняв ошибку, Бетти заволновалась и стала с ужасом оглядываться, ища глазами Алана.

– Не тревожься, – успокаивал ее Майк, который тоже начал искать мальчика. – Он где-то здесь, среди детей.

Но в группе детей его не было. Наконец Майк увидел синюю футболку в дальнем углу площадки, рядом с вольером, где находился волк. Бетти от ужаса вскрикнула, ведь мальчик находился не за оградой, а у самой клетки. Видимо, он проник туда, пока все разглядывали обезьян и попугаев.

Майк и Бетти подбежали к ограждению с табличкой, предупреждающей об опасности, и остановились в изумлении. Алан сидел у клетки, где находился хищник. Его руки были внутри клетки, их облизывал черный волк. Хищник не кусал, не рычал, а лишь жалобно завывал, тихо, словно от удовольствия. Волк – молодой самец, отбегал от Алана, пробегал круг, и вновь подбегал к мальчику, чтобы лизнуть его руки. Завывание переходило в щенячий визг.

Бетти и Майк были ошеломлены происходящем.

– Видимо, он понравился волку, – сказал голос за спиной Бетти.

Она обернулась и увидела Дэвида.

– Это не опасно, у вас тут висит табличка? – тревожно спросила Бетти.

– Они друзья, а друг не обидит, – ответил Дэвид. – Если бы он хотел укусить, то уже давно сделал бы это.

– И все-таки я прошу вас помочь.

Дэвид перешел через ограду и за руку вывел мальчика.

Волк тревожно бегал по кругу, останавливаясь перед зрителями на несколько секунд.

– Он молодой, к нам попал недавно. Из дикой природы, – сказал Дэвид. – Здесь, в Канаде, обычно серые волки встречаются. Но этот особый. Ваш мальчик ведь тоже особый. Вот они и встретились. Теперь он в клетке. Ведь Алан в какой-то степени тоже взаперти, в своем замкнутом мире.

Бетти посмотрела на Дэвида с пониманием, она вспомнила его слова: «Он тоже когда-то прошел через это». Но теперь он нормальный, как и все, работает в цирке, нужен людям. Но ведь и Алан нужен, он ведь не потерян для общества. Он живет среди людей, хоть и находится в другом, его собственном мире. Как верно сказал Дэвид, прошедший через это – «находится взаперти». Но как знать, может, это весь мир людей заперт в своей суете, нормальности, обыденности, в законах, мешающих проявить себя, увидеть мир с другой стороны.

Глава 5

Дружба с волком продолжалась. Бетти во всех подробностях рассказала Фостер Голди, занимающей должность психолога при пансионате, о поведении Алана Уокера в цирке, и о его удивительной дружбе с диким волком. Голди была крайне удивлена этой дружбе и предложила сходить в цирк, точнее в цирковой зоопарк, чтобы воочию понаблюдать за поведением мальчика.

Они стояли у клетки втроем: Алан и две женщины.

Дэвид Батлер, работающий клоуном в цирке, присоединился к ним. Голди, глядя на волка, не пустила мальчика к вольеру. Он стоял за ограждением и, улыбаясь, приветливо поглядывал на волка, метающегося взад-вперед вдоль клетки, словно приветствуя Алана.

– Табличка мне говорит, что хищник опасный, – сказала Голди, обращаясь к Дэвиду.

– Не более чем люди, – философски отреагировал Дэвид, пожимая плечами, и улыбаясь, словно ребенок.

– Бетти мне рассказала, что волк не только не тронул мальчика, но и облизывал ему руки, – сказала Голди, желая убедиться в правдивости слов.

– Это верно, – ответил Дэвид.

Голди смотрела на Дэвида изучающим взглядом. Его лицо, несмотря на возраст и давно ушедшее отклонение в психике, все еще носило некоторые черты аутиста. Конечно, жизнь изменила его лицо, добавив седину, морщины и мужественность, но его взгляд, взгляд некогда замкнутого и отрешенного от общества человека не покинул его, а лишь приобрел облик искреннего и внимательного человека.

– У мальчика доброе сердце и животное это чувствует, – сказал Дэвид. – Смотрите, как они тянутся друг к другу.

– А вы правы, – сказала Бетти, – волк узнал его. Алан, Алан, это твой друг, он радуется тебе! – сказала она мальчику.

– Их отношения, – продолжал Дэвид, – это отношения на доверии. Я сразу это понял, когда увидел поведение волка.

Голди, несмотря на опыт в воспитании и работе с детьми с отклонениями, была удивлена этой дружбе. Вероятно, подобное она видела впервые. Ей, как ученому и врачу, было интересно понаблюдать за дальнейшими изменениями в развитии Алана. К чему приведет эта дружба мальчика-аутиста и дикого животного, хищника? Но, несмотря на уверительные рассказы, Голди не решалась подпустить Алана к зверю.

– Откуда он у вас? – спросила она.

– Это целая история, с приключением и трагедией.

– Расскажите, пожалуйста, – любезно попросила Голди, и Дэвид продолжил.

– Для нашего зоопарка нужен был хищник. Посетители цирка знали всех наших животных. Директор цирка решил сделать дополнительное шоу, которое бы продолжило выступление на манеже и одновременно сделало бы возможным встречу и изучение посетителей с нашими животными. В общем, было решено сделать павильон с дикими животными, что-то вроде зоопарка при цирке. Но все наши питомцы были рождены в неволе, они не были дикими. Вот тогда мы решили приобрести несколько хищников. Недалеко от Авр-Сен-Пьер, где мы сейчас находимся, есть заповедник, расположенный севернее и тянувшийся с запада на восток, вдоль всего залива Святого Лаврентия. Здесь ареал серого волка. Это такое, небольших размеров, хищное создание, выполняющее роль санитара леса. В поисках волков мы отправились вместе с лесничими. Волки, обычно, живут стаями. И это затрудняло выполнение задачи – добыть пару щенков волка. Мы встретили несколько стай, но не рискнули приблизиться к ним. Родители, увидев людей, вели себя беспокойно, и даже агрессивно. Их можно понять – кто добровольно отдаст своих детей. Поэтому мы продолжали бродить по диким местам в поисках одинокой семьи волка. И удача показала нам свой хищный оскал. Мы стали свидетелями трагедии, которая, увы, неизбежна в природе. Семья волков состояла из двух взрослых особей. Обнаружили мы их случайно, по дикому рыку животных. Среди хвойных деревьев у небольшого водоема разгорелась битва между двумя заклятыми врагами – двух волков и медведем. Волки пытались прогнать незваного гостя с их территории, с их ареала – среды обитания. Борьба была отчаянная, медведь, искусанный сильным самцом семейства и к тому времени раненный самкой волка, чувствовал себя не в своей тарелке. Казалось, что упорство медведя осилит свирепость двух отчаянных волков. Волки этой породы были небольшого размера, как я уже говорил. В силе они проигрывали. Если бы они были в большой стае, то медведю бы пришлось несладко, но их было лишь двое. Тогда мы не знали, по какой причине они так настойчиво, порой рискуя попасться под сильный удар медвежьих лап, набрасываются на неуклюжего врага. Им бы убежать, уступить, но они отчаянно бились, словно от этого зависела чья-то жизнь, стоящая больше их собственных. Самка проигрывала из-за рваной раны на брюхе – встреча с медведем не проходит безнаказанно. Она уже не могла атаковать и сопротивляться лохматому хищнику. Она ползла, тянув обездвиженные ноги, сопровождая уход с поля боя, тихим, но свирепым рычанием, иногда бросая косые взгляды, полные тревоги, в сторону боя. Самец же жалил непрошенного великана со всех сторон, пользуясь его неповоротливостью. Но, увы, волк был побежден. В одной из атак он сделал ошибку, и медведь задел его тяжелым ударом лапы. Раненный молодой волк не смог долго сопротивляться и вскоре погиб. Медведь, утолив свою гордыню и честь непобедимого воина, с триумфом, покачивая мясистыми боками и толстыми бедрами, исчез в лесу, среди хвойных деревьев. Медведь еще раз доказал свое превосходство, а волки понесли невосполнимую потерю. Мы хотели помочь самке, но она не подпускала нас. Мы уже хотели оставить ее, как вдруг потеряли ее из виду. Любопытство взяло верх и мы стали искать. Среди сухих и зеленых веток мы обнаружили логово – довольно-таки уютное гнездышко волков. Подкравшись ближе, так, чтобы раненная самка нас не заметила, мы обнаружили причину столь яростной битвы, закончившейся трагическим концом. В волчьем логове самка была не одна. Рядом с ней находилось пятеро щенков: четыре серых, и один черный. Все они жалобно визжали, прося у матери молока. Молока у матери не было. И это была трагедия, куда более опасная, чем потеря главы семейства. Мать могла бы о себе беспокоиться в поисках пищи, но прокормить щенков, при всем ее желании, она была не в силах. Отсутствие молока могло убить их.

– И они погибли? – спросила Бетти с зарождающейся слезой на глазах.

Она была чувствительной женщиной, и эта история тронула ее девичье сердце.

– В природе плохое часто сопутствует хорошему, – продолжил Дэвид. – Тяжело раненная мать не подпускала нас к щенкам. Несмотря на сильное кровотечение в брюхе – подарок от встречи с медведем, она еще была способна постоять за своих деток. Неспособная кормить, раненная самка была обречена, а вместе с ней и ее дети. Но как бывает в дикой природе – все решил случай. Мы устроились недалеко от волчьего логова, наблюдая за семейством. Самка не покидала своих детей, она зализывала тяжелую рану, а щенки жалобно визжали. Их тоненькие голоса заметно утихли на следующий день. А спустя два дня их вовсе не было слышно. Мы больше не наведывались в логово, и собирались покинуть это место. Было очевидно, что удача оставила их. Нас поджимало время, и вот, рано утром, когда птицы исполняли свои голосистые, радостные воспевания теплым лучам солнца, греющим предутренний прохладный лес, и, пробивающимся, сквозь заросли хвойных деревьев, дарящих свет всему живому, я, подкравшись, быть может, в последний раз, к логову, услышал тонкий, едва хриплый голосок одного из щенков. Там все еще теплилась жизнь. Самка надежно оберегала своих детенышей, но это привело к тому, что четверо из них погибли от голода. Сперва появилась крошечная черная мордочка, потом робкие черные лапки, едва ступавшие, неуверенным шагом. Щенок черной масти, худой, дрожащий, неуверенный, но все же уходящий из лап смерти. Его, еще мутные глазки, уже были открыты миру, он прозрел; натыкаясь мокрым крошечным носиком на ветки, нетвердым шагом он шел вперед, исследуя мир. Оставшись в логове, среди трупов братьев и сестер, он был бы обречен. Мать, по-видимому, была к тому времени не способна помешать ему покинуть логово, и не способна была защитить его. Уставшими, больными глазами, исхудалая, она смотрела на меня, державшего в руках ее сына. Я с любопытством, тревогой и переполняющей меня жалостью, смотрел в ее глаза – глаза смерти. Жизнь выходила из нее. Рядом с ней лежали четыре крошечных трупа. Самка глядела мне в глаза и едва издавала стон. Думала ли она об опасности ее детеныша, чудом оставшегося живым, я не знаю. Но уверен, что ее тихое завывание, которое я услышал напоследок, уходя прочь и унося еле живого исхудалого щенка, было материнским криком надежды, веры в то, что последний член ее волчьей семьи не погибнет, ведь смерть, поселившаяся в логове, не собиралась оттуда уходить. Так появился Счастливчик.

– Это его кличка? – спросила Бетти, вытирая влажные глаза платком.

– Я решил его так назвать. Только я, да и сторож называем его так. Другие боятся общаться с ним наедине, – ответил Дэвид.

– О, нет, нет, Алан, вернись! – крикнула тревожно Голди, заметившая, как мальчик проник за ограду клетки.

Пока Дэвид рассказывал об истории появления черного волка, Алан добрался к вольеру. Голди уже намеревалась переступить через проволоку, ограждающую вольер с хищником, как вдруг остановилась в нерешимости и крайнем восторге, граничащем с удивлением.

– Этого не может быть! Алан! – восхищалась она. – Алан, он тебя любит…

Молодой волк, которому когда-то посчастливилось выжить, если бы не люди, стоял у решетки, и, визжа и тихо рыча от радости, облизывал лицо мальчика. Руки Алана держали прутья решетки, а его голова вплотную прижималась к прутьям. Розовый волчий язык, подобно губке, смачивал юное лицо мальчика.

Глава 6

Было десять часов вечера, когда Голди и Бетти заглянули в комнату к Алану. Здесь было тихо, мальчик спал, свернувшись калачиком в своей кроватке. Одеяло лежало на полу. Бетти тихонько подняла одеяло и уже собиралась им накрыть мальчика, как вдруг заметила рядом с ним игрушки: мячики, машинки, паровозик и различные детали от конструктора и сломанных игрушек. Все они лежали на кровати, рядом с мальчиком. Все было бы нормально, если бы не форма, в которую Алан сложил свои игрушки. Он построил их в изогнутую линию, друг за другом. Удивляла последовательность звеньев этой линии. Игрушки были построены, начиная от самой большой (по размерам) до самой маленькой. Начиналась линия с большого мячика, далее шел паровозик, затем машинки, потом игрушки поменьше и так далее, пока хвост замысловатой линии не закончился крошечным колесиком.

– Он начал развиваться и познавать мир, – шепотом сказала Голди.

Бетти с любовью и нежностью в глазах, трепетно укрыла его одеялом.

– Пусть все будет, как есть. Убирать не будем, – тихо сказала Голди. – Завтра утром проведем урок рисования красками.

Солнечные лучи смело вливались в игральную комнату, окрашивая все в яркие цветные тона. Алан сидел на белой клеенке, расстеленной на полу, поверх ковра. Рядом находились Голди и Бетти, показывающие мальчику, как пользоваться красками. Лист белой бумаги лежал на низком деревянном столике, рядом с красками, содержащимися в баночках. Бетти наводила круги синего цвета, держа руку мальчика. Но вскоре Алан отстранился и самостоятельно взял в руки кисть. Учителя не мешали ему проявлять самостоятельность в творческих решениях. Алан подержал немного кисточку в руках и, поняв, что она ему без надобности, отказался от нее, отложив кисть в сторону. Бетти хотела сказать, что ему нужна кисть, чтобы рисовать, но Голди остановила ее жестом.

– Пусть он сам решит, – сказала Голди, – это его собственный выбор. Пусть изберет путь в познании.

Мальчик потянулся к баночке с зеленой краской.

– Чудесно, Алан! – сказала с радостью и добротой Бетти. – Зеленый – твой любимый цвет.

Пока Бетти удивлялась выбору мальчика, а Голди размышляла о способе и методе обучения, Алан вылил на стол, мимо белого листа, всю баночку краски. Бетти от удивления открыла рот, а Голди взяла ее за плечо, чтобы та не предпринимала необдуманных и преждевременных решений.

– Пусть, мы понаблюдаем. Всякое его решение надо одобрять, – тихо сказала Голди.

– Здорово, Алан! – добродушно сказала Бетти, смотря на Голди понимающим взглядом.

Алан, тем временем, всунул в разлитую густую зеленую массу руки, и начал размазывать краской по столу. Белый лист немного окрасился текучей жидкостью зеленого цвета и упал на пол. Алан продолжал рисовать. Он измазал руками весь стол, включая ножки. Потом обратил свой творческий взор на другие баночки краски. Сперва, к зеленой он добавил красную, потом желтую, синюю жижи, и всю эту массу разноцветия перемешал. Стол окрашивался то в один цвет, то в другой. Творчество мальчика не знало границ – смешанные тона красок перешли на его одежду (джинсы и футболку), лицо, волосы. Не тронул он только глаза, они были округлые, большие, через них он анализировал, посылая импульсы в работающий мозг. Вскоре краска залила клеенку, предусмотрительно расстеленную на полу, и уже добиралась к дальним границам ковра, где он был не защищен. Мальчик вышел в центр комнаты, осмотрелся на все свое полотно, включая одежду и стол, затем лег на спину и стал кататься, ерзая спиной по разлитой и вымазанной краске.

Слегка ошалевшая Бетти и почти убежденная в найденном методе Голди, открыв широко глаза от переполняющего восторга, ведь часть творческих сил и рвения создавать, азарт, передались и им, радостно приветствовали юного художника и все его начинания.

– Не столь важен труд, очищающий и наводящий порядок, сколь хаос, который предшествовал ему, ведь именно он являлся тем ключом к сознанию мальчика, открывающим его безграничные, но запертые в темном мире неуверенности, творческие порывы, – сказала Голди. – Это начало и великий прорыв. Мальчик проявляет, хотя и в такой странной манере, свои желания, украшенные дивной и необычной, чарующей фантазией.