Последний дракон. Первый шаг в бесконечность

Было немного обидно, однако ничего не поделаешь, пришлось возвращаться. Возвращение, к нашему с Джоном удивлению, оказалось ничуть не труднее дороги сюда и, спустя примерно час, мы вышли к выходу из тоннеля, где уселись на лавочку, ожидая возвращения остальных.

Разговаривать не хотелось, поэтому мы оба сидели молча, углубившись в себя. Сначала я никаких изменений в себе не заметил, но, спустя примерно минуту, я впал в состояние сходное с трансом. Я вдруг увидел себя на плоской вершине высокого горного пика. Прямо подо мной клубились сплошные облака. Над моей головой простиралось какое-то странное небо цвета морской воды. Солнца не было, но было достаточно светло. На вершине я был не один, прямо передо мной лежал, положив рогатую голову на передние лапы, дракон цвета червонного золота. Глаза его были закрыты, он спал или искусно делал вид, что спит. Во всяком случае, стоило мне посмотреть на него, как дракон открыл глаза. О, это было чудо. Огромные, перечёркнутые вертикальными зрачками, глаза дракона буквально пылали яростным зелёным огнём, а ещё из них лучилась сила и эта сила была мне хорошо знакома. Ещё бы мне было её не узнать – это была моя собственная сила.

Я сразу вспомнил то давнее видение, когда надорвавшись в первом своём выходе из Сегурии, я оказался в этом же самом месте в образе золотого дракона, за что получил нагоняй от хозяина этого места.

Золотой дракон молча смотрел на меня, и в меня стал вливаться мощный поток силы, которая стала заполнять каждую клетку моего тела. От этого мне стало так хорошо, что даже захотелось смеяться, но я прекрасно понимал, что смеяться тут вовсе неуместно, и потому сдерживался.

– Привет тебе, Кувай, – зазвучал во мне голос дракона, на этот раз пропитанный тонкой иронией. – Мне, надо полагать, представляться не стоит, ведь мы с тобой единое целое. Не правда ли? Правда, между нами целая пропасть времени, но разве время когда-нибудь могло кого-нибудь разделить? Ты тот, кем был я, а я тот, кем будешь ты. Кстати, с чего ты взял, что здесь неуместно смеяться?

Он замолчал, и я услышал, как он смеётся. Спустя мгновение я тоже начал смеяться, и так, со смехом пришёл в себя. Рядом со мной сидел, явно находясь в трансе, подобном тому, в котором только что прибывал я, Джон. На лице его застыла блаженная улыбка, видимо Обсерватория каждому из нас показывало что-то одновременно очень важное и радостное.

Я размышлял над загадкой своего видения, когда вернулся Марк и почти сразу за ним Маргус. Тут пришёл в себя и Джон, сохранив на своём лице блаженную улыбку.

– Если бы сам не видел, ни за что бы, ни поверил, – с неподдельным изумлением сказал жрец. – Странник свободно пересёк рубеж, который способны достичь лишь Верховные жрецы ордена Обсерватории и пошёл дальше. Я не удивлюсь, если он сумеет пройти и за вторую дверь.

Все мы с удивлением смотрели на жреца, ничего не понимая. Не знаю, как другие, но я понял лишь то, что Учитель прошёл туда, куда ещё никто из людей не заходил, за какую-то вторую дверь. Что это значит и чем это грозит Учителю, я понятия не имел.

Маргус, видимо по нашим лицам определив, что мы ничего не понимаем, сжалился над нами и дал пояснения своим словам, хотя, судя по всему, он и сам о происшедшем и о последствиях этого происшествия, имел только самые общие представления.

Рассказ его сводился к тому, что коридор, где мы сегодня были, ведёт прямо к потоку силы, что непрерывно протекает от приёмного шара по вертикальной оси пирамиды и уходит куда-то в бесконечность, пронзая пласты реальности этого и множество других миров. Непосредственно перед потоком силы находится вторая дверь, которую никто ещё не достигал, а уж, тем более, никто не заглядывал за вторую дверь. Мы и о самой двери-то знаем только из общей трёхмерной модели Обсерватории, которую оставили нам творцы этого чуда. Позже вы сможете познакомиться с ней в монастыре.

– Теперь, пожалуй, самое неприятное для всех нас, – с печалью сказал жрец, как-то виновато глядя нам в глаза. – Ни я, никто другой не знаем, что теперь будет со Странником. Я даже не знаю, сможет ли он вернуться, да и жив ли он до сих пор, хотя, скорее всего, жив – никто никогда не слышал, что бы Обсерватория кого-нибудь убила, так что он, наверняка, жив.

Мы все приуныли, да и было от чего. Все мы любили Учителя и уж, точно никак не ожидали, что потеряем его так нелепо. Самое страшное было то, что мы были бессильны, что-либо предпринять, для того что бы выручить нашего Учителя и друга. Оставалось только ждать в надежде, что Учитель вернётся. Вот мы и ждали. Ждать пришлось долго. Почему-то всегда так, когда чего-то очень сильно ждёшь, время, как назло, почти не движется, словно застывает. И вот, когда у всех нас кончалось терпение, в тоннеле вдруг загорелся свет. Просто сами собой загорелись светильники, и я сразу же вспомнил слова жреца, когда он говорил, что по окончанию испытания свет в тоннеле загорается сам. Значит, испытание закончилось, и Странник сейчас вернётся.

В тот момент, когда вспыхнул свет, я явственно почувствовал толчок Древней силы – Учитель возвращался. Марк и Джон тоже почувствовали возвращение Учителя и даже хотели идти ему на встречу, но тут он сам появился в тоннеле.

2

Отправляясь во дворец Повелителей, я был готов ко всему. Прекрасно понимая, с каким врагом мы имеем дело и на что этот враг способен, я сам решил встретиться с Повелителем – никогда не любил рисковать другими.

Лишённый воли жрец вёл меня по каким-то подземным коридорам, настолько запутанным, что уже минут через десять я махнул рукой на свои попытки запоминать дорогу и положился на надёжность моих заклятий, крепко удерживающих волю предателя. Шли мы не более получаса и как-то незаметно оказались во дворце.

На выходе из подземного прохода нас остановила стража, но мой проводник показал караульным какой-то медальон и они, отсалютовав нам, беспрепятственно дали нам пройти во дворец.

Дворец Повелителей драконов, если и поразил меня, так только своей мрачностью и безлюдьем. За весь, достаточно длинный путь нам не встретился ни один придворный, кроме караулов, которые при виде медальона, незамедлительно пропускали нас. Наконец, мы очутились возле высоких дверей, украшенных роскошной резьбой, главным элементом которой были изображения драконов. У дверей дежурили гвардейцы, которые, только взглянув на медальон, отсалютовав, распахнули перед нами двери, предлагая войти, что мы и сделали.

Мы оказались в небольшом, на удивление уютном кабинете, сплошь уставленным книжными шкафами, битком набитыми толстенными фолиантами. При других обстоятельствах, с каким удовольствием порылся бы я в этих книгах, но….

В центре кабинета стоял массивный стол, за которым сидел и что-то писал высокий сухощавый человек преклонного возраста с красивым лицом, на котором навсегда впечаталось выражение сурового высокомерия. Судя по массивному медальону с изображением дракона, передо мной был сам Повелитель. Что удивительно, хотя я его никогда до этого не видел, но именно таким себе его и представлял. Ещё я подумал, что Кувай с годами станет очень на него похожим.

При нашем появлении Повелитель отложил своё перо и встал нам на встречу, смотрел он при этом лишь на меня. На жреца он даже не глянул, словно того здесь и вовсе не было.

Жрец, войдя, склонился в низком поясном поклоне, да так и остался, видимо ожидая разрешения, выпрямить спину. Я, не являясь подданным империи, ограничился лёгким наклоном головы. Повелитель смотрел мне прямо в глаза, и на лице его явно читалась высшая степень удивления. Это продолжалось долю секунды, он быстро справился с собой, и лицо его снова приняло привычное высокомерно-суровое выражение. Да, этот человек умел владеть собой.

– С кем имею честь? – спросил он низким голосом, в котором я сумел уловить лёгкое волнение, которое Повелитель тщетно старался скрыть.

– Странник, учитель вашего сына, Кувая, ходящий по мирам, – просто представился я и сделал ещё один поклон головой.

– К тому же носитель Древней силы, – улыбнувшись одними глазами, дополнил моё представление Повелитель. – Я вижу, Куваю повезло с учителями. Однако уберём отсюда вот это.

Он с презрительным выражением лица указал на согбенную фигуру жреца. Он негромко хлопнул в ладони, открылась скрытая за книжным шкафом дверь, откуда вышло два жреца Обсерватории, которые, не говоря ни слова, ухватили за руки так и не распрямившегося жреца и увели с собой.

– Рад познакомиться, Странник, – просто сказал Повелитель, когда дверь за жрецами закрылась.

Он сделал шаг ко мне и протянул руку для рукопожатия. Я сделал встречное движение, и наши руки сомкнулись в крепком мужском рукопожатии. Рука повелителя оказалась на удивление крепкой и в этот момент между нами завязалась какая-то мистическая связь, которая проявилась в том, что я сразу же стал доверять этому человеку. Спросите – при чём здесь мистика? А разве не мистика эта моя внезапная доверчивость? Это я-то, человек не склонный доверять никому, и вдруг, поверивший человеку известному своим коварством. Хотя, конечно, нет в этом никакой мистики, просто я сумел рассмотреть за маской Повелителя, великую душу очень честного и ответственного человека, привыкшего оставаться верным своему долгу в любых обстоятельствах.

– Значит, ты всё же понял мой замысел, – толи спросил, толи констатировал факт Повелитель. – Иначе ты бы не пришёл сюда, а постарался бы поскорей увести отсюда Кувая. Да, ты понял всё правильно и тебе за это огромное спасибо. Я рад, что наши пути пересеклись, жаль только, что время сейчас не очень располагает к судьбоносным встречам. -

Я ничего не стал говорить. Зачем, что-то говорить, когда уже всё и так понятно, а лишние слова могут только навредить, попади они в непотребные уши.

Повелитель вызвал слугу и спустя минуту мы сидели за кубком вина. Повелитель вдруг попросил меня рассказать о Кувае, и я, с минуту подумав, начал рассказывать, начав с самой первой встречи, когда мы с Джоном на вершине горы впервые увидели золотого дракона. Я рассказал о наших с Куваем дальних путешествиях, о том, как он рос и превращался в мужчину, в общем, рассказывал обо всём, что знал о младшем сыне Повелителя. Повелитель внимательно слушал меня, не перебивая.

Когда я закончил свой рассказ, отец Кувая минут пять сидел молча, видимо осмысливая услышанное. Потом задал несколько уточняющих вопросов, последний из которых звучал примерно так:

– А почему ты, уважаемый Странник, не рассказал о том, как прошёл обряд приведения к присяге наследнику престола? – спросил он как-то, между прочим.

– Я вовсе не являюсь вашим подданным, Повелитель, – ответил я с достоинством. – Поэтому я присутствовал на этом обряде только в качестве гостя и не считаю себя вправе рассказывать что-либо о нём. Если же вам интересно, я скажу, что присягнули ему все жители Сегурии. Не присягали только демон Минг, Джон Мильтон и я, потому что все мы не являемся вашими подданными.

– А я бы многое отдал, что бы вы были моими подданными, – с чувством сказал Повелитель. – Если же тебя как-нибудь оскорбили мои вопросы, то прошу меня простить, у меня не было намеренья обидеть тебя.

– Нет, ты ничем не обидел меня, – ответил я на его извинения. – А, что касается твоего предложения стать подданным империи, отвечу тебе сразу и решительно – нет, моя независимость мне слишком дорога.

– Очень жаль, – искренне сказал Повелитель. – Ну, надеюсь, надёжными союзниками мы можем быть?

– Конечно, ведь у нас общий враг, – ответил я. – Однако засиживаться у тебя в гостях, нет время. Давай определимся, где и когда ты сможешь встретиться с Куваем.

– Знаешь, Странник, – проникновенно заговорил Повелитель. – Я подумал, что являться Куваю во дворец чересчур опасно. Здесь я вряд ли смогу обеспечить ему безопасность. Поэтому я сам отправлюсь с тобой, что бы поговорить с сыном. Сейчас придёт Верховный жрец Обсерватории Маргус и Крон, с которым ты, как я знаю, знаком. Этим людям я полностью доверяю.

– А как же тот жрец, которого привёл Крон и который наврал вместе с твоими детьми нам с три короба, – с иронией спросил я. – Ладно, мои мальчики, они привыкли доверять людям, но он попытался обмануть меня, а это со мной уже очень давно не проходит.

– Вот поэтому Крон и привёл именно его, – с улыбкой ответил Повелитель. – Он является одним из главарей заговора, но при этом непроходимо глуп, поэтому лучшего кандидата, что бы ты почувствовал обман, и придумать было нельзя. Но теперь с ним покончено, его забрали жрецы Обсерватории, так что мы его больше не увидим. Кстати, твои чары, наложенные на него, дали мне знать, что ты всё понял и разоблачил негодяев.

Я лишний раз убедился, с каким умным человеком в лице Повелителя, свела меня судьба. Его же решение самому явиться в гостиницу, где мы скрывались, показалось мне очень разумным. Сказать по правде, уж очень не хотелось мне тащить Кувая во дворец, полный коварных ловушек.

Мы с Повелителем пили прекрасное вино, ожидая прихода Верховного жреца Обсерватории, когда один из шкафов совершенно бесшумно отъехал в сторону и через открывшуюся дверь в кабинет вошёл Крон в сопровождении старого жреца, коим и был Верховный жрец Обсерватории Маргус.

Мы познакомились, выпили по кубку вина и стали собираться в дорогу. Прежде всего, Повелитель мастерски создал собственного фантома, который тут же уселся за стол и стал что-то писать.

– Вот теперь какое-то время соглядатаи за мной будут уверены, что я работаю в своём кабинете, а мы можем отлучиться, – сказал Повелитель и, закутавшись в чёрный плащ, шагнул в дверь, через которую вошли Крон и Маргус. Шкаф за нашими спинами бесшумно встал на место.

Без всяких приключений дошли мы до гостиницы, и я свёл Кувая с отцом. Сам же я направился к Джону и Марку, нужно было расспросить их, что им удалось узнать при допросе братьев Кувая. То, что они мне рассказали, было, конечно, интересно, но ничего особо нового я не узнал – обычный путь, коим следует практически каждый подлец и предатель, наверное, со времён Иуды.

Пришёл Крон и сказал, что сейчас в гостиницу нагрянут стражники, которые ищут нас, так что нам надо быстро уходить. Он проводит Повелителя, а нас отведёт в обсерваторию Маргус, где мы до поры укроемся. Позже, когда ажиотаж с вашими поисками утихнет, нас выведут из города.

Мы дождались, когда Повелитель в сопровождении Крона удалился, и быстро собрались в дорогу. К этому времени во входную дверь уже стучали стражники, поэтому мы все быстро последовали за портье и его мальчишкой в подвал, где вышли через секретный выход.

Братьев Кувая я решил оставить запертыми в комнате, где их найдут стражники. Сковывающие заклятия я немного ослабил, что бы они с трудом, но могли двигаться. Это будет им хорошим наказанием. Где-то через месяц, заклятия погаснут, и они смогут вновь творить свои мерзости.

Мы шли по подземным коридорам, которые петляли и двоились. Вёл нас портье, который вместе со своим мальчиком вместе с нами покинул гостиницу. Наконец, мы очутились в освещённом тоннеле, где расстались с портье. Он со своим неразлучным мальчишкой ушёл куда-то вправо, а мы пошли налево, ведомые Маргусом.

Шли мы достаточно быстро, и это позволило нам вовремя проскочить на территорию Обсерватории, куда стражникам хода не было. Только мы прошли металлическую решётку, отделяющую землю Обсерватории от земли Повелителей драконов, как по тоннелю протопали стражники и наглухо перекрыли проход.

Мы сидим с Маргусом за столом в трапезной монастыря при Обсерватории. Стоит глубокая ночь, но в трапезной светло, причём свет здесь переливается всеми цветами радуги – этот свет исходит от хрустального шара, который венчает собой вершину пирамиды Обсерватории. Все ушли спать. За последние дни мои ребята так устали, что буквально валились с ног, поэтому быстро поужинали и отправились спать, тем боле, что на завтра назначено испытание Обсерваторией.

Мне же совершенно не хочется спать. Так бывает, когда множество серьёзных событий происходят в относительно короткий отрезок времени. Тогда перевозбуждённый организм просто не в состоянии спать. В такое время лучше всего помогает хорошее застолье в совокупности с интересной беседой, чем мы с Верховным жрецом Обсерватории и занимались.

Речь шла о возможных способах обезопасить Обсерваторию от завладение ей Серой империей. Жрец довольно подробно описал мне три способа, которыми они думали решить эту задачу. Первый из них, на мой взгляд, самый ненадёжный, это создать надёжное войско, способное дать отпор любой попытке захватить Обсерваторию. Ненадёжность этого способа заключается в ненадёжности самого человека. Я очень сильно сомневаюсь, что можно найти хотя бы десяток надёжных людей, к которым адепты Серой империи не смогли бы подобрать ключика. А уж целое войско, это вообще фантастика. Ведь достаточно одного предателя и всё может погибнуть.

Второй способ, хотя и более трудоёмкий, но значительно надёжней первого, в общих чертах сводился к тому, что бы окружить Обсерваторию кольцом мощных охранных заклятий, которые будут подпитываться силой самой Обсерватории. Тут возникали определённые трудности. Во-первых, любую, даже самую мощную защиту, при достаточно упорной осаде, можно преодолеть, а во-вторых, захочет ли сама Обсерватория тратить проходящую через него силу на поддержание этой самой защиты.

Наконец, третий вариант, который мне понравился больше, чем остальные, заключался в том, что бы перенести Обсерваторию вообще из этого мира в какой-нибудь другой, где её не сможет достать Серая империя. Этот способ, при всей его сложности, был самым надёжным, только я внёс в него некоторые дополнения и изменения. Я был против переноса Обсерватории в какой-либо из миров созданных Творцом, куда рано или поздно может добраться Серая империя. Для Обсерватории я предложил создать искусственный мир, наподобие вотчин Мастеров Высокого Искусства, хотя тут возникало множество трудностей, одной из главнейших среди них является трудность вписать этот мир в общую структуру Мироздания.

В заключение нашего разговора, я спросил Маргуса, а почему бы нам не спросить мнение самой Обсерватории, раз она обладает собственным сознанием?

– Как-то мы об этом не подумали, – удивлённый моим вопросом после минутного раздумья ответил жрец. – Да, и как её спросить?

– Ну, об этом мы подумаем после того, как пройдём испытание, – ответил я. – Почему-то мне кажется, что Обсерватория сама выйдет на контакт с нами, а то как-то нехорошо, получается, решаем судьбу сознательного существа, а его мнения даже не спрашиваем.За разговором кончилась ночь, наступило время завтрака. Группы жрецов заполнили трапезную, при этом каждый из них кланялся мне и Маргусу. Появились Джон и Марк, чуть позже пришёл сонный Кувай. Я посоветовал им хорошо позавтракать, что бы на испытаниях не проголодаться. Я, конечно, шутил. Мои ученики прошедшие огонь и воду, не боялись остаться голодными, но у меня было в это время какое-то приподнятое настроение, хотелось смеяться и шутить. Я уже знал, хотя не знал, откуда, что испытания, предстоящие нам, помогут мне окончательно овладеть Древней памятью, то есть всё вспомнить. Завтракать не хотелось, и мы с Маргусом просто пили вино, ожидая, когда все закончат трапезу.

Сразу же после завтрака, Маргус пригласил нас на испытание в Обсерваторию. Мы вышли во двор, и я наконец-то при дневном освещении сумел рассмотреть Обсерваторию во всей красе, правда для этого мне пришлось задрать голову. Маргус не торопил, давая нам возможность хорошенько рассмотреть объект их поклонения.

Мы пошли, направляясь в сторону врезанных прямо в отвесный склон огромных ворот, которые тускло блестели в лучах всходящего солнца. Путь оказался недлинным и вскоре мы вошли в гору, через калитку, прорезанную в воротах.

Оказавшись внутри горы, я испытал целый комплекс очень сильных ощущений. Целая лавина чувств налетела на меня и, как положено лавине подхватила и потащила куда-то вперёд. Я не сопротивлялся, впрочем, даже если бы я попробовал сопротивляться, у меня вряд ли бы это получилось. Преобладали в этой лавине чувство радости и чувство узнавания. Было такое ощущение, что когда-то бесконечно давно, я всё это видел. Мало того, я сам непосредственно участвовал в создании этого чуда, и от осознания этого, радость переполняла меня, хотелось петь и делать какие-то глупости, словно детство вернулось ко мне. Радость сменилась лютой злобой, стоило мне осознать, что всему этому угрожает смертельная опасность.

На смену злобе пришло твёрдое убеждение того, что я обязательно найду способ спасти Обсерваторию и уничтожить Серую империю. Как только это произошло, на меня накатило такое спокойствие, что все чувства моментально затихли, осталось только ожидание какого-то чуда, как бывает в детстве, когда на Новый год ждёшь Деда Мороза.

Я очнулся как раз тогда, когда жрец подавал горящую лампу, которую я машинально взял, хотя нужды в ней для меня абсолютно не было, я всё прекрасно видел. Маргус давал наставления, как надо себя вести при прохождении испытания, но я его не слушал. Зачем, когда я все и так знал.

Пока мы спускались, в душе моей происходили какие-то странные процессы. Было такое ощущение, словно ты пытаешься проснуться, а проснуться никак не можешь. Нет, это не было похоже на кошмар, когда, кажется, что если вот сейчас в этот самый момент не проснёшься – умрёшь. Это скорее было похоже на то, как чувство долга, присущее человеку, пытается вырвать вас из прекрасного цветного сна. Вы сопротивляетесь, цепляетесь за осколки начинающего разваливаться сна, пытаясь сохранить его хотя бы в памяти своей, а голос долга приказывает сию минуту проснуться, и почему-то этот голос каждый раз оказывался сильней.

В этом состоянии и прошёл весь спуск. Наконец, мы оказались в помещении, где имелись две закрытые двери. Я знал, что нам нужно в правую, но необходимо ждать, когда эта дверь сама откроется. Дверь открылась, когда я полностью проснулся, причём проснулся абсолютно спокойным, с твёрдым знанием того, что меня ожидает впереди.

Первым шагнул в открывшийся проход Маргус. Это почему-то вызвало у меня лёгкое раздражение. Я считал, сам не знаю почему, что первым должен идти я. Стоило мне лишь вступить в проход, раздражение моё улетучилось, зато появилась совершенно несвойственная мне робость, так бывает, когда ты направляешься в дом, где не бывал уже очень-очень давно и не знаешь, как и кто тебя там встретит.

Я шёл и с каждым шагом с меня словно сваливался накопившийся за многие тысячелетия груз. Груз открытий и разочарований, находок и потерь, радости и горя, а самое главное, груз непонимания самого себя. Плечи мои расправлялись, я, словно становился выше ростом.

Спина идущего впереди Маргуса вдруг остановилась, так что я, задумавшись, чуть было не налетел на него. Вовремя среагировав, я обошёл его и пошёл дальше. Спустя минуту, я услышал его удивлённый возглас, но не придал этому значения, для меня было вполне естественно, что я пошёл дальше.

Я уже знал, что все сошли с дистанции, причём Кувай и Джон практически вместе. Удивил меня Марк, который прошёл наравне с Верховным жрецом, так что вполне мог занять место Маргуса. Теперь я шёл один, не испытывая никаких затруднений, наоборот, с каждым шагом мне становилось всё легче и легче.

Наконец, коридор кончился. Передо мной была дверь, точная копия той, которая вела в этот коридор, и дверь была закрыта. Но, что значит закрытая дверь, если я твёрдо решил войти, ведь там, за этой дверью был я. Я, это самая важная, часть меня, потерянная много тысяч лет назад, которую я столько искал и уже начал терять надежду найти. И вот, когда остался последний шаг, разве удержит меня какая-то дверь?

Только я собрался разнести проклятую дверь, как она сама распахнулась передо мной, словно приглашая войти. И я вошёл….

3

После нашей встречи со Странником, жизнь моя стала настолько насыщенной событиями, так радикально поменялась, что я почувствовал себя совершенно другим человеком. Словно я настоящий до этого времени спал глубоким сном, а вместо меня жил, совершал какие-то поступки, страдал и радовался, грустил и смеялся совершенно другой человек, которого и человеком-то можно было назвать весьма условно.

Да, позвольте представиться, Джон Мильтон, эсквайр, владетель Мильтон-Хауса. Долгое время я жил, как живут в нашем мире помещики среднего достатка, хотя по молодости душа моя всячески противилась этому образу жизни. Поэтому молодые годы я провёл в путешествиях и вернулся домой, только когда отец мой был при смерти.

Поневоле мне пришлось остаться дома и заняться хозяйством. Как ни странно, со временем я втянулся, и это мне даже стало нравиться. В общем, жил я как большинство моих соседей. У многих из них были взрослые дочери, как говорится, на выданье, а я был завидный жених, поэтому меня постоянно стремились затащить в гости, но тут у них вышла промашка. Дело в том, что во-первых, я был по натуре человеком не компанейским и предпочитал книгу шумным компаниям, а во-вторых, я был убеждённым холостяком. Нет, не подумайте, что я сторонился женщин, вовсе нет, а вот связывать свою судьбу с какой-нибудь из них я не желал. Скорее всего, причиной этому было то, что до сих пор я не встречал женщины, которую полюбил бы по-настоящему.