Ещё чуть-чуть, и вы бы нашли меня в живых

Миллс решила – нечего больше ждать, пора действовать. Ей надо было узнать хоть что-то, разведать любую незначительную информацию, которая могла бы помочь разобраться в тайной, как оказалось, жизни Марвина Воули.

Вероятность была ничтожно мала, но Джулия всё равно надеялась, что перед тем, как уехать, её кузен поговорил с родителями. Ни он, ни она хороших отношений с мистером и миссис Воули не поддерживали, так что выуживать информацию из них девушка сама не рисковала. И она, если честно, не считала подлым подослать кого-то к ним с совсем неподозрительной беседой.

А кто из их новоиспечённой компании самый хитрый, авантюрный и способный обмануть любого детектива? Кто соврёт и не покраснеет? Кто сыграет любую роль с связи со своими коварными целями? Грейс Рендалл, кто же ещё.

Однако кто, напротив, честный, благородный и умный? Кто расположит к себе человека одной милой улыбкой? Кто способен разговорить родителей Марвина и узнать их потайные секреты в считанные секунды? Никто не справится с этим лучше, чем Джеймс Андерсон.

– Как думаешь, почему Джулия выбрала именно нас? – с любопытством в голосе спросила Грейс, когда они искали на нужной улице один из множества особняков, двухэтажный из белого кирпича – словно семья Воули славилась оригинальностью! Впрочем, это мисс Рендалл запомнила только данную часть рассказала Джулии: Джеймс знал адрес.

– Ты начинающая актриса, умеющая врать, а я будущий режиссёр, способный уберечь тебя от переигрывания и распространённых ошибок. – ответил парень с самоуверенностью, предполагающей, что его разъяснения очевидны.

В последнее время эти двое стали неплохой командой. Грейс рассказала новому другу о своём детстве: о том, что воспитывалась она у дальних родственников в жёстких правилах и рамках; о бурной молодости, когда работала официанткой в кафе и флиртовала с каждым встречным парнем; о том, как решила наконец найти биологических родителей, чтобы высказать им всё, что накопилось в душе за многие годы.

Джеймс в ответ поведал ей о том, как всё своё детство терпел побои от пьяного отца, его унижения и приказы поступать в военный колледж. Ничего не скажешь – и он, и Грейс, оба выросли быстро. Но несмотря на это, Андерсон хорошо учился, подрабатывал на автомойке и не терял надежды, что в один прекрасный день станет режиссёром, а не военным. Что было, когда его отец услышал это заветное: «Я не буду учиться в военном колледже!» Мечты молодости Андерсона-старшего рухнули, но для Джеймса всё только начиналось.

Теперь они оба знали истории друг друга, из-за чего девушка сделала вывод, что старший брат её друга действительно неплох, а парень решил, что Рендалл только притворяется стервой.

– Я даже знаю, как ты это сделаешь, ну, то есть, убережёшь меня от ошибок, – заявила Грейс, пристально глядя на нового друга.

– Как же? – усмехнувшись, поинтересовался Джеймс. Внутреннее чутьё подсказывало ему, что сейчас девушка выдаст совершенно нелепую идею.

– В общем, когда почувствуешь, что я переигрываю, говори, как бы невзначай, ключевое слово. Например, яблоко.

Андерсон не знал, от чего ему хотелось смеяться больше: от того, насколько не подходило это слово, или от того факта, что девушка раз в жизни признаёт своё несовершенство. Впрочем, растягивать споры ещё на полчаса желания не было, поэтому парень ограничился улыбкой.

– Может, выберем более подходящее слово? – предложил он.

– Мне нравится «яблоко». Хочу посмотреть, как ты будешь выкручиваться, – Грейс не Грейс, если не придумает какую-нибудь уловку.

Однако она ещё не знала, что Джеймс не Тайлер, который поворчит и подчинится. Этим парнем нельзя было командовать. Он командовал сам.

– При одном условии, – Андерсон остановился и выразительно посмотрел на девушку. У него, оказывается, тоже были скрытые планы.

– Будешь ставить мне условия? – едва не рассмеялась Грейс. – Я думала, ты играешь по правилам, Джеймс.

– Я играю по правилам, но интерпретирую их в свою сторону, – как ни в чём не бывало ответил парень и вернулся к теме. – К превеликому моему сожалению, я не могу открыто снимать родителей Марвина на камеру. Поэтому… – он снял со спины рюкзак, открыл его, и, когда достал небольшую чёрную кепку, Грейс поняла, в чём дело.

– Значит, в кепку встроена скрытая камера. И ты хочешь, чтобы я, выглядя полной дурой, её надела. – девушка не злилась, она скорее была развеселена условием Андерсона. – Чёрт, чего ты только не сделаешь ради съёмки! – восхитилась она и взяла из его рук кепку. «Так уж и быть, – подумала Рендалл. – Это должно получиться весело».

Когда она нацепила этот головой убор, который ей действительно не шёл, Джеймс сказал весьма саркастично:

– Отлично выглядишь, Грейс! – да уж, комплименты это точно не его.

– Заткнись.

Вскоре нужный адрес был найден.

Дом семьи Воули не выделялся на фоне других домов этой улицы – простой, заурядный, но довольно милый и уютный. Он состоял из двух этажей, сделанных из белого кирпича, черепичной крыши и зелёного сада. Территорию ограждал невысокий, такой же белый, как дом, забор, а калитку могли открыть любые посетители, что и сделали, собственно, наши герои.

В любых других обстоятельствах Грейс надеялась бы, что мистера и миссис Воули нет дома. Она не доверяла людям, которых плохо знает, в том числе и той эмоциональной девушке Джулии, и тем более, не любила помогать им. Но на своё же удивление, Рендалл видела в этой ситуации лишь один минус – дурацкая кепка, которую она надела по прихоти Джеймса.

Почему-то проблема с внезапным отъездом Марвина действительно заинтересовала её; девушка с любопытством смотрела на входную дверь, в которую они только что позвонили. Это было несколько волнующе – тайны, враньё, ключевые слова, скрытая съёмка и симпатичный напарник рядом. Наконец в жизни Грейс Рендалл происходило что-то реально новое.

Дверь не открывали долго, ребята уже успели подумать, что дома никого нет, но тут послышались лёгкие, торопливые шаги. Щёлкнул замок, и на пороге появилась невысокая опрятная женщина, одетая в деловой костюм. Казалось, она находилась на важной встрече, а не у себя дома.

Не успела дамочка и рта раскрыть, как ребята опередили её.

– Здравствуйте, мы однокурсники вашего сына, Марвина. – дружелюбно сказал Джеймс, включив своё природное обаяние. – А вы, наверное, миссис Воули?

– Можно просто Реджина, – улыбнулась женщина в ответ. – Проходите, ребята.

«С ней будет довольно легко, – подумала Грейс в этот момент. – По знаку зодиака она Рыбы».

Внутри было так же уютно, как и снаружи. Небольшую прихожую заполняли картины на стенах, пушистый белый ковёр, высокий платяной шкаф и зеркало во весь рост.

– Нам нужно взять кое-какие конспекты Марвина, – ловко применила Грейс заготовленную речь. – К сожалению, он забыл назвать адрес своего местожительства, мы надеялись найти его по прописке.

– О, Марвин уже давно не живёт здесь, – немного грустно ответила Реджина. – Не хотите чаю?

– Конечно, – мило ответила Рендалл.

Хозяйка провела ребят в гостиную, а сама удалилась на кухню.

– Тут довольно хорошо, – заметила Грейс, когда она и Джеймс остались одни в комнате.

Гостиная была выполнена в светло-серых тонах, которые подчёркивали опрятность и аккуратность хозяев дома. Окна, расположенные на дальней стене, выходили в сад и были украшены полупрозрачными дымчатыми занавесками. Посреди комнаты стоял кожаный диван, а напротив него, у западной стены, – камин. В другой части гостиной были массивные шкафы и полочки, на одной из которых величественно стояла одинокая фотография в рамочке.

Джеймс взял эту фотографию в руки из чистого любопытства. Снимок запечатлел счастливое семейство. В центре – десятилетний Марвин, обнимающий маму за шею. Андерсон подумал, что это несколько странно – единственное семейное фото в главной комнате дома; он вспомнил их с Тайлером маму, которая любила обвешивать гостиную детскими фотографиями сыновей.

Что-то подозрительное таили в себе Воули…

– Дом неплохой, – без особого энтузиазма согласился парень со своей спутницей, которая просто смотрела в окно.

– Нет, я не об этом, – разочарованно проговорила Рендалл, оторвав взгляд от окна и внимательно уставившись на друга. – Здесь спокойно, в воздухе царит миролюбивая аура. Не понимаю, почему Марвин ушёл из дома.

Была вещь, которая выходила для Грейс за грани разумного. Девушка представить себе не могла, как можно иметь счастливую, полноценную семью и ещё хотеть чего-то большего. Судьба не предоставила ей такой подарок, поэтому она искренне не понимала мотивов Марвина.

– Всё не так замечательно, как тебе кажется, – покачал головой Джеймс и затем поставил фотографию на место. – Единственное фото? Так странно… Кроме него больше никаких напоминаний о том, что здесь живёт семья. И ничего, что бы подтверждало любовь родителей к сыну.

– Ты придираешься, друг, – усмехнулась Грейс, подойдя к нему. – Любовь не обязательно выставлять напоказ. Посмотри, причин подозревать что-то у нас нет.

– Это всё равно настораживает меня! – не отступал Андерсон. – Мы не знаем, какие они на самом деле. У всех есть свои секреты, которые мы должны выяснить ради Джулии.

– Ты и Джулия накручиваете себя. Только по разным поводам.

Джеймс не ответил, но позиции своей не изменил. Что-то фальшивое видел он во всём этом уюте, во всей этой роскоши и в сомнительной вежливости Реджины. Он понимал, что Марвин не просто так покинул родительское гнездо. И на то были более веские причины, чем разногласия во мнениях.

Грейс же, наоборот, атмосфера ничуть не пугала. Возможно, причина тому неимение настоящей семьи, но так или иначе, девушка уже почти забыла их истинную миссию пребывания здесь, однако вовремя опомнилась, когда в гостиную вошла Реджина с подносом в руках.

– Итак, вы однокурсники моего сына? – уточнила женщина, сев на диван; ребята последовали её примеру.

– Именно. Прошу прощения, мы не представились, – с нарочитой вежливостью произнесла Рендалл. – Я Грейс, это мой друг Джеймс. Мы очень рады знакомству с вами.

– Мы заметили у вас в саду опавшие яблоки. Как урожай в этом году? – казалось, Андерсон просто сменил тему, но на самом деле он вспомнил их ключевое с Грейс слово, подсказывающее, что девушка чуть-чуть заигралась с чинностью.

Пока Реджина рассказывала, что яблоки всего лишь опадают с соседского дерева и что урожай в этом году, должно быть, не так уж хорош, ребята переглянулись. Им нравилось быть командой, нравилось быть в компании друг друга; очевидно, Тайлер положил начало отличной дружбе.

Впрочем, Грейс проигнорировала предостережение Джеймса. Новая роль чем-то забавляла её.

– Как жаль, что Марвин не познакомил нас с вами раньше. Я была уверена, он всем делится со своей мамой.

– Да, он случайно не говорил вам об одной поездке? – к счастью, Андерсону ловко удалось перевести хвальбы Грейс в нужное русло.

– Какой ещё поездке? – Реджина удивлённо посмотрела на ребят, поставив чашку с чаем на поднос.

Вот оно. Марвин не говорил с родителями о том, что улетает в Лондон. Ловить тут больше было нечего.

Грейс внезапно так расстроилась, что, ища моральной поддержки, взяла друга за руку – у того, как всегда, были до ужаса горячие ладони. Она надеялась на милый и невинный рассказ миссис Воули, подтверждающий превосходство их семьи, но, как оказалось, Джеймс был прав: здесь точно есть тайна.

– Не волнуйтесь, обычная студенческая поездка. – успокоил парень, сжав в ответ руку подруги.

– Так значит, вы близки с Марвином, что даже собираетесь вместе куда-то ехать? – сделала вывод женщина. – Он не рассказывал вам, почему ушёл из дома?

– Он нам вообще об этом не рассказывал, на удивление, – немного успокоившись, ответила Грейс. – Странно, ведь мы все так дружны…

Реджина печально вздохнула, а Джеймс, воспользовавшись моментом, зашептал девушке:

– Яблоко. Яблоко, Грейс, – он уже ненавидел это слово, ибо из-за упрямства Рендалл они так и не выбрали более подходящее. Как же девушка не поймёт, что детали в таком деле излишни?

На радость парня, подруга, видимо, всё поняв, недовольно закатила глаза.

– Мы бы хотели послушать эту историю, если вы не возражаете, – уже с меньшим актёрством сказала Грейс.

Реджина поставила чашку с чаем на поднос и выразительно посмотрела на гостей.

– Всем мы говорим, что Марвин ушёл из-за разногласий с нами, – лицо женщины помрачнело, отчего стало ясно, что беседа ожидается серьёзная. – Да, я и Норман хирурги, но мы никогда не были против любви сына к педагогике; однако людям пришлось соврать, не говорить же им, что… – миссис Воули прервалась.

– Не говорить, что? – настойчиво спросил Джеймс.

– В общем, всё началось, когда ему было шестнадцать – опасный возраст для детей. Не представляю, каким образом, но мой сын начался увлекаться всей этой сверхъестественной дрянью, вроде призраков, оборотней и вампиров. Странно, ведь мы с детства говорили ему о Боге, водили в церковь и заставляли молиться на ночь, но каким-то образом мистика посетила голову Марвина. Он стал неуправляем и одержим – говорил об этом день напролёт, утверждая, что призраки существуют, а монстры реальны. В конце концов Норман посчитал, что в нашего сына вселился бес. У нас не оставалось другого выбора, но Марвин не протестовал; он сказал: «Я не могу жить под одной крышей с теми, кто не верит мне».

– Во что не верит, миссис Воули? – почти скромно поинтересовалась Грейс, забыв назвать женщину просто по имени.

– Да так, ни во что, – улыбнулась женщина.

Ребята снова переглянулись, пребывая в шоке от этой истории.

Подумать только – религиозные родители выгнали сына из дома, потому что он верил в магию! В такое было тяжеловато поверить, особенно Джеймсу, который вообще сверхъестественные вещи не понимал, но тем не менее обоим стало ясно, что Реджина что-то недоговаривает.

Вопросов осталось море. Увлекается ли Марвин мистикой сейчас? Связан ли его отъезд с тем, что он изучал раньше? Что такого он говорил родителям, что они был вынуждены выгнать его? Времени узнавать ответы уже не было, потому что Реджина встала с дивана и сказала:

– Приятно было пообщаться, милые, но думаю, вам пора. Скоро вернётся муж с работы.

Разговор был окончен, а Грейс и Джеймс ушли из дома Воули с ещё большей неизвестностью, чем пришли.

***

– Так неужели родители сами выгнали Марвина из дома? – удивлялась Грейс, когда она и её друг сидели в кафе после беседы с Реджиной Воули. – Он верил в сверхъестественные вещи, а они как люди религиозные посчитали его сумасшедшим. Разве так можно с родным сыном?

Джеймс ответил девушке недоумённым взглядом: для него был восхитителен тот факт, что Грейс, хоть и много лет назад осталась без родителей, сохранила чуткость и понимание.

Парень сам не знал, как так можно: буквально отказываться от ребенка из-за его интересов. Реджина моментально опустилась в его глазах, а Марвина парень отчасти понимал: Андерсон и сам подвергался нападкам со стороны отца.

– А вдруг причина заложена глубже? – увлеченно продолжала Грейс, мешая трубочкой свой безалкогольный коктейль. – Вдруг он доказал им что-то?

– Доказал, что сверхъестественные силы существуют? – усмехнулся Джеймс, внимательно глядя на собеседницу. Дискуссии с ней были бесценны. – Церковь не принимает мистику ни при каких условиях, так что Марвину нужно было привести действительно весомые аргументы, чтобы убедить родителей. Я уверен, такие люди, как они, доверились бы только фактам.

Ребята на время замолчали, обдумывая эту теорию. Андерсон считал её маловероятной, ибо, во-первых, не верил в мистику, а во-вторых, сомневался, что мистер и миссис Воули всерьез восприняли аргументы Марвина.

Грейс же данное предположение заставило задуматься. Она представляла, как восемнадцатилетний Воули отчаянно рассказывает родителям о своих наблюдениях, показывает заметки в дневниках и фотографии, а затем выдаёт что-то такое, что заставило мировоззрение мужчины и женщины перевернуться. Они обдумывают факты, нервно смотрят на сына, понимая, что он прав… И в конце концов решают выгнать его из дома, ради своей и его безопасности. Ведь если бы он был сумасшедшим, то его бы наверняка упекли в психбольницу.

Да уж, воображение Грейс умело играть красками. Сегодня её мнение менялось множество раз, и девушка уже не знала, во что верить: в то, что Воули – тихая и образцовая семья; в то, что религия заставило родителей распрощаться с сыном раз и навсегда; в то, что юноша действительно смог убедить их в чём-то, что напугало бедных Реджину и Нормана.

Сам факт того, что Марвин увлекался мистикой – при чём, довольно серьёзно увлекался, – был поистине шокирующим. Конечно, все прекрасно знали, что он ищет круги на полях, верит в пришельцев или нечто подобное, но никому даже в голову не приходило, что все свои юношеские годы парень посвятил расследованиям загадок, связанных со столь своеобразной магией. Его по-настоящему волновал другой мир: тот, где живут оборотни, ведьмы и привидения; это было не просто хобби, это была реальная страсть.

– Как думаешь, отъезд Марвина связан с его увлечением? – озадаченно проговорила Грейс.

– Возможно, но тогда у нас ещё больше вопросов, – тут же ответил Джеймс. – Конечно, если он так сильно любил мистику в восемнадцать, в сознательном уже возрасте, то вряд ли разлюбил её сейчас. Однако кто всё-таки звонил ему? Его союзник из Лондона? Неужели они работают там охотниками за приведениями? – в голосе парня так и слышался сарказм, который он, впрочем, не скрывал.

Представить, будто всё это происходит на самом деле, было для него тяжело. Ситуацию Андерсон видел так: религиозные родители-фанатики выгоняют взрослого сына из дома, потому что думают, будто в него вселился бес. Каждую теорию Грейс он ставил под огромное сомнение, отчего девушка только больше злилась: она вконец запуталась, не зная, что именно сказать Джулии.

Джеймс словно прочитал мысли подруги.

– Джулии скажем всё, как есть. Она уж получше знает своего кузена, чем мы с тобой. Она сможет разобраться.

– Не знаю, – покачав головой, ответила Рендалл. – Она в отчаянии, потому что версий причин отъезда Воули у неё нет. Наверняка она бы поведала нам этот вариант.

– О таком не всем людям легко рассказывать, Грейс, – добродушно усмехнулся парень. – Это же тайна всё-таки, а не сплетня из жёлтой прессы.

На этом, считай, беседа была закончена. Рассматривая разные варианты, ребята так и не смогли понять, какой из них правдивый. Всё было так сложно, так запутано, кружило голову и заставляло разрываться меж двух огней.

На сегодня точно хватит расследований. Пусть Джулия разбирается со своим двоюродным братом, а остальные всего-навсего ей помогут. Копаться в голове парня, которого видел от силы раза два, как правило, невероятно сложно.

Для Джеймса не было ничего лучше оставаться обычным человеком. Он, как говорилось неоднократно, не принимал мистику ни в каких её проявлениях, но даже если Марвин и нашёл что-то такое, то родителей его Андерсон считал чуть ли не деспотами. «Я бы никогда не осудил ребёнка за то, кем он является. За его увлечения. За его любовь к чему-то», – размышлял он, когда они с Грейс погрузились в молчание.

Атмосфера, мягко говоря, стала угнетающей. Оба они думали о том, что теперь будет с непутёвым юношей, улетевшем в Лондон, и как преподать новости его кузине. Час от часу становилось нелегче. Кто знает, может, грядёт великое расследование по исчезновению Марвина Воули?

Хотя, обстановка в кафе совсем не располагала к грусти. Тут веяло уютом: кремовые стены и персиковые занавески создавали чувство спокойствия; круглые светло-коричневые столики были расставлены в хаотичном порядке, и люди, сидящие за ними, мирно беседовали, улыбаясь. Был полдень, так что помещение озарялось ярким солнечным светом, что, конечно, могло испортить настроение только заядлому пессимисту. В придачу ко всему, играла приятная музыка, что-то из репертуара Леди Гаги.

Джеймс и Грейс сидели за барной стойкой у дальней стены, пили что-то некрепкое, а после затянувшейся в их разговоре паузы наконец заговорили снова.

– Ты защищаешь Марвина, потому что ваш с Тайлером отец тоже не принимал твои увлечения? – осторожно спросила Грейс, надеясь разобраться хоть в этом вопросе. Жизнь её друга интересовала девушку куда больше, чем жизнь практически незнакомого ей парня.

– Отчасти, – признался Джеймс. – А ты сначала так восхваляла дом Воули, потому что считаешь полные семьи образцовыми?

– Да, – улыбнулась Грейс, кивнув.

– Знаешь, Грейс, – серьёзно сказал Андерсон, глядя девушке в глаза. – Всё, что не делается, всё к лучшему. Полные семьи могут хранить кучу ужасных тайн в себе, как это было в моей. Может, и хорошо, что твои родители оставили тебя. Кто знал, какой бы выросла ты в ином случае? Ты умная, смелая девушка. И это твоя заслуга, а не их.

Рендалл заулыбалась ещё больше. Никто и никогда не говорил ей таких правильных, таких мудрых и главное, таких приятных слов. Ни один парень, с которым она флиртовала. Ни один парень, который сколько-нибудь заинтересовал её чёрную душонку.

Однако всему хорошему суждено заканчиваться.

– О, чёрт!.. – прошептал Джеймс, когда заметил, что в кафе вошла компания из четырёх парней и двух девушек. Грейс озадаченно посмотрела на него, и парень поспешил объяснить: – Среди них моя бывшая. Не хочу её видеть, но, кажется, она меня засекла.

Действительно, невысокая русоволосая девушка с удлинённым каре испепеляла взглядом Андерсона и его новую подругу. Такое внимание парню не нравилось, и ему впервые захотелось отобрать у Грейс кепку и натянуть себе на лицо.

Рендалл перевела взгляд, полный отвращения, на вышеупомянутую девушку, Нору. В голове её моментально родился план мести для юной леди, посмевшей обидеть её друга – ревность действовала всегда.

– Мы уничтожим её, – уверенно решила Грейс, привлекая внимание Джеймса, который то уходил в свои мысли, то снова с ненавистью во взгляде смотрел на свою бывшую.

– Как? – эта идея, очевидно, понравилась парню. Он был из тех, кто мстит. Мстит жестоко и беспощадно. Мстит так, чтобы человеку стало так же больно, как и ему когда-то.

– Поцелуй меня.

Грейс была очень уверена в себе, а Джеймс был почти подавлен. Ей хотелось помочь ему, а он желал доказать самому себе, что больше ничего не испытывает к Норе. Он нравился ей, и она ему тоже. Такие разные, но такие одинаковые иногда.

Повторять Андерсону не требовалось, тем более он понял, что задумала Рендалл.

Он наклоняется к ней и аккуратно целует, но девушка углубляет поцелуй, обнимая парня за шею. Через секунду его руки у него на талии, и мисс Рендалл понимает, что её сердце скачет бешеным галопом. Нет, не от жажды воздуха, а от эмоций, внезапно накрывших его. На один момент помощь другу превратилась в нечто большее.

Когда они оторвались друг от друга, то заметили, что Нора действительно прожигает их возмущённым взглядом.

– Не благодари, – усмехнулась Грейс.

– Ты хорошая подруга, Грейс, – ответил ей Джеймс.

Они помолчали секунду, пытаясь осознать произошедшее: оба отчасти радовались, что поставили Нору на место, а отчасти думали о том, что это был всё-таки необычный для них момент.

– Как думаешь, если бы я предложила такое Марвину, он бы остался в Дартон-Холле?

Глава 10

– Пожалуйста, дай мне выспаться хоть сегодня, Тайлер!

– На том свете выспишься. Вставай живо!

– Сколько времени?

– Половина второго ночи.

– Я убью тебя, если нет ничего серьёзного.

Тем не менее, Джеймс не встал с постели, а бедный Тайлер всё ещё пытался свалить старшего брата на пол. Будить этого парня – задача не из лёгких, хотя в прошлый раз хватило всего лишь резко включенного света.

Продолжался всё тот же странный день, в течение которого Джеймс понял-таки, что нормальной жизни ему больше не видать, по крайней мере, до тех пор, пока они не узнают все секреты Марвина. После посиделок с Грейс он позвонил младшему брату и рассказал всё, что случилось в доме Воули: актёрская вежливость Реджины, единственная семейная фотография в гостиной и, конечно, удивительный рассказ миссис Воули, намекающей на то, что Марвин, должно быть, сошёл с ума. Реджина, как выяснилось, была непростой женщиной: ребята понимали, что ей нельзя верить, ибо до конца историю с уходом Марвина из дома они так и не услышали; одно было ясно – парень действительно увлекался магией.

Повезло, что Тайлер тогда заседал у Джулии – оказывал ей моральную поддержку; девушка ужасно волновалась, как пройдёт встреча Джеймса и Грейс с матерью Марвина, но настоящая паника случилась у неё в тот момент, когда она услышала пересказ истории от лучшего друга.

Миллс моментально вспомнила все странные, незначительные, казалось, слова кузена об ином мире, в который, по его словам, попадают только избранные. Что в тринадцать, что в восемнадцать лет Миллс не могла понять, о каком ином мире идёт речь, но теперь начала догадываться. Вспомнились также неоднозначные истории Марвина, главными героями которых являлись оборотни и ведьмы. Теперь всё сходилось – Воули действительно увлекался сверхъестественным миром.