Ноктюрн: Симфония Ночи

– Да, вроде предупреждали что новая волна хлынула, опустошили поселок, что был около Стены. Да их вина, совсем бдительность потеряли, изгородь почти никто не охранял, многие посты сняли, а тут ночью налетела волна, шатунов больше, чем жителей, у центра патронов столько то не было. В общем ужас. Все руководство эвакуировали на вертолете, как только получили сигнал, а вот из черни никто не выжил.

– Да, у Стены опасно жить, ох опасно, бывает тихо, тихо, а бывает что всякая гадость как попрет, и все, словно саранча пожирая все на своем пути. Но в эти края не припоминаю чтобы заходили, странно это, ох странно …

– Да, нет, видать те шатуны просто последние из стаи были, раз так далеко зашли , кажись на последнем издыхании были, день два и с голоду подохнут … не парься ты. Раньше, и до города бессмертных доходили, вот там то были проблемы. А сейчас им по дороге жрать нечего, вот в пути все сдыхают, а эти так, видимо везунчики, – и тут полицейский громко расхохотался, сделал две последние затяжки сигаретой и бросил бычок на асфальт.

Второй полицейский бросил на него критический взгляд, обозначив, что вовсе не разделяет веселого настроения своего напарника. Затем нас завели обратно в фургон и машина вновь тронулась в путь. Пока мы ехали асфальтированная дорога стала значительно хуже и более отвратительного качества, то и дело машина наскакивала на неровности в асфальте. Пейзаж простирающийся вдоль дороги был, унылым и однообразным в основном лес, местами выгоревший, изредка встречались разрушенные поселения, разрушен заводы, дома, но располагались они далеко от дороги, поэтому рассмотреть я все руины толком то и не мог, пару раз практически вдоль дороги мы встретили заброшенные селения, деревянные дома, весьма приличного качества, правда с выбитыми стеклами, и обветшалыми крышами. Около одного из домов стоял автомобиль без колес, который был явно не военным, потому что окна его не были зарешечены, да и сам был он довольно небольших размеров. Ржавчина, только начала обволакивать его металлические двери, посему я сделал вывод что селение, мимо которого мы ехали было покинуто людьми совсем недавно. Просто другие дома, мимо которых мы проезжали, даже бетонные многоэтажные дома, были просевшими в землю, у некоторых вообще отсутствовали крыша или одна из стен, а эти дома были вполне, после небольшого ремонта, пригодными для обитания.

Так уныло и занудно тянулась поездка, небо заволокла туча, и в фургоне где нас везли, стоял сумрак. Все молчали, потупив взор, если по началу в глазах некоторых детей я видел что-то наподобие энтузиазма или заинтересованности, то теперь, глаза всех кто был со мной в одной лодке померкли, и не выражали ничего кроме обреченности. Вечером была еще одна остановка, нас еще раз покормили и напоили, я хотел было осмелиться и спросить о том, куда же все-таки нас везут, но тут же моё воображение одернуло мой решительный порыв, нарисовав мне картину того, как тут же приклад дробовика полицейского с размаху врезается в мою переносицу и я падаю на асфальт, а из моего носа бьет фонтан крови.

Я поднял голову вверх и увидел свинцовую тучу, медленно ползущую по небосводу. Тут, сразу же закапал моросящий дождик, усилив мрачность и так гнетущей, сумрачной атмосферы вечера. Я сделал глубокий вдох и простер руки к небу, позволив мелким каплям дождя капать на мои ладошки. Почему-то в данный момент дождь мне очень понравился, слегка прохладные капли , попадавшие на мою одежду и на мое лицо, как будто бы успокаивали. Да и вообще, надо сказать, что я люблю дождь и прохладную погоду, а жару просто не могу переносить.

Внезапно из самых дальних деревьев, что-то черное взметнуло вверх. Приглядевшись мы увидели, что это была стая ворон. Вороны испуганно каркали и летели прочь с места, на деревьях, которое они облюбовали в качестве ночлега.

– Что, то их напугало! – сказал один полицейский другому, – мы тут не одни! Быстро собираемся!

– Все в машину! – закричал другой полицейский.

Все быстро сели в фургон и машина тронулась с места.

Уже стемнело, машина мчалась по дороге и я приложившись в плотную лицом к узким вентиляционным щелям так и не мог ничего разглядеть. Тревога в моем сердце сменилась усталостью и я непроизвольно задремал. Я не помню, что мне снилось, кажется ничего и не снилось, но вот помню что я проснулся от сильного толчка, машина резко затормозили, явно во что то врезавшись, и всех, детей сидевших в фургоне, отбросило к передней стенке. Я никак не мог понять что происходит, затылком я ударился об чью-то голову, и чувствовал нестерпимую болью. Затем машина медленно дала задний ход, я в ожидании следующего толчка рефлекторно пытался за что-то ухватиться рукой, но я такой был не один, многие из детей, сидевших на задних сиденьях, не смогли удержаться и упали вниз, и все мы барахтались в темноте фургона, пытаясь за что-то ухватиться. Я нащупал рукой сиденье, уж не знаю, мое или нет, и вскарабкался на него. Машина ехала назад, потом остановилась, и резко рванула вперед, проехав нескольку секунд мы снова в что-то врезались, однако в это раз схватившись руками за сиденье, я все таки удержался. И тут внезапно послышались выстрелы. Видимо полицейские стреляли во что-то из окон грузовика. И тут я услышал, сильный стук: кто то бил по стенкам фургона, в котором мы все сидели, удары начали раздаваться со всех сторон. Затем послышались опять выстрелы. Удары по стенкам фургона не прекращались, и раздавались с такой силой, что фургон слегка покачивался. Я с опаской прислонился к смотровой вентиляционной щели, сквозь тусклое освещение фургона в основном только от фар, я смог разглядеть тени людей окруживших наш фургон и яростно колотивших его руками. И тут рядом с моим лицом, в щель через которую я смотрел, в фургон просунулись чьи то пальцы. Я в ужасе вскрикнул, и одернул голову назад. Руку я не видел, поскольку полностью она пролезть в фургон через узкую щель не могла, нот вот посиневшие пальцы, с черными ногтями я разглядел отчетливо. И тут фургон снова резко дернулся назад, затем вперед, пытаясь высвободиться из вязкой трясины, этих существ, которые нас окружили. Снова раздались выстрелы, затем снова толчок, после чего, подпрыгивая, словно ехавши по кочкам, машина все-таки смогла проехать вперед. Дальше фургон начал набирать скорость. Я перевел дыхание. «Что это было?» не прекращал я задавать себе вопрос, «что тут происходит?» , «что это были за существа, в стаю которых мы врезались?» «это были люди? Почему они шли вдоль дороги толпой посреди ночи? Почему вообще бросились вчера на нас в атаку?», «Да что это вообще тут такое?». Ночь бесшумно обтекала фургон в котором мы ехали, лишь слышался шум мотора машины, а так были тишина, кто-то из детей изредка пытался говорить, но не получая ответа от собеседника тут же замолкал.

Под утро машина остановилась, я кажется так и не поспал. Всех нас вывели на улицу на очередную кормежку. И тут я увидел машину: боковые металлические стены фургона были помяты, окна кабины машины, были все потрескавшимися и местами заляпаны кровью. Один из полицейских открыл капот машины и начал что-то чинить.

– Эй ты, – обратился ко мне его напарник, – чего смотришь? Поел, попил, иди в фургон садись, скоро уже поедем.

Но я стоял на месте как вкопанный, осматривая бампер машины, который был весь измят и измазан кровью.

– Что, произошло? – осмелился спросить я.

– Эй, а ну забери его отсюда, – сказал полицейский чинивший машину своему напарнику.

Его напарник схватил меня за шиворот и затащил в фургон.

– А ну сиди и не высовывайся! – скомандовал он.

Я сидел в фургоне и боялся высунуться. Небо было такое хмурое, серое, с высоко плывущими темными облаками. Утренний запах росы доносился до меня с лесной поляны, расположенной у дороги, это слегка успокаивало, но вопросы все больше и больше мучили меня, я не понимал, почему нас уже так давно везут в непонятном направлении, так далеко от дома, и кто эти существа, что напали на нас. Я весь был в догадках, кто это? Беглые рабочие? Не похоже, почему они брели вдоль автомобильной трассы поздно ночью, почему не заметили едущую машину? И почему не разбежались, а яростно бросились на фургон? Все происходящее казалось мне дурным сном, и уже вот-вот, должно было наступить пробуждение, но сон все продолжался и продолжался. Я начал скучать по семье. Увижу ли я их? Ах, если бы я знал тогда, в тот самый момент, что уже больше никогда мне не придется вновь встретиться с матерью и отцом, то я бы не смог дожить и до следующего утра, не говоря уже о тех нечеловеческих испытаниях, которые далее выпали на мою долю. Иногда неведение самый лучший вариант, а правда может очень сильно навредить, если ты к ней не готов, и сейчас был именно тот случай. Неведение давало надежду, тот слабый огонек, который горел в моем сердце посреди всего сумрака , хаоса и страха, окружавших меня.

– Ну все, едем, заводи всех в фургон, – скомандовал один полицейский своему напарнику.

Детей тут же запихали в фургон и закрыли дверь. Машина тронулась в путь. Не помню сколько мы ехали, помню лишь что я задремал, поначалу мы ехали спокойно, но вот в полусне я услышал непонятный шум, похожий на выстрелы, затем вскрики, но сил не было чтобы даже открыть глаза, так одолевала усталость, тем более что не мог понять, что мне сниться и есть игра моего воображения, а что реальность. И тут сильный толчок по фургону привел меня в чувство. Что толкнуло машину так что меня отбросило в сторону. Затем я снова услышал выстрелы, но уже не дробовики полицейских, а стрекотание автомата. Я повернул голову налево и увидел моего брата, лежащего рядом со мной, пуля, пробив стенки фургона попала ему в висок, и упас с сиденья, он мертвый лежал внизу около меня, из пулевого отверстия в голове у него текла кровь. Приподняв голову и осмотревшись я увидел, что не только мой брат был убит, но многие из детей были мертвы, некоторые были ранены. Выжившие оцепенели от ужаса. Кому-то из них впервые доводилось видеть смерть. Посмотрев на стенки фургоны я увидел свет сочившийся из пулевых отверстий. Тут уже для меня не было сомнений – по нам стреляли. И стреляли из автомата. Внезапно еще раз раздался стрекочущий звук автоматной очереди. Фургон потерял управление и закачался из стороны в сторону. Через несколько сделав большой крен в сторону, и сбавив при этом скорость, фургон остановился. Я огляделся, весь пол фургоны был залит кровью, а почти все дети рядом со мной были мертвы. Я кое-как сдержал крик, пытающийся вырваться из моей груди. Я поднялся на ноги и припал к смотровой щели. И тут я увидел такую картину: наш фургон стоял наискось к дороге. Около него стояли две серых, пошорпаных машины внедорожника, с непропорционально большими колесами, одна машина располагалась напротив кабины фургона, поэтому я полностью не мог ее разглядеть, вторая стояла прямо напротив боковой стены, через которую я смотрел. Из этой машины вышли, а лучше тут будет сказать спрыгнули трое человек, а один остался за рулем. Одеты они были в черные кожаные куртки, и темные джинсы, в руках двое из них держали охотничьи винтовки, а один был вооружен автоматом. И тут еще двое человек, находившихся в другой машине, вышли на линию моего обзора, один из них, приставив к спине полицейского винтовку, толкал его вперед. Затем когда его подвели к человеку вооруженному автоматом, полицейскому было приказано встать на колени. Человек вооруженный автоматом, видимо был самым главным среди них, и подойдя к полицейскому, к затылку которого был приставлен ствол винтовки, заговорил с ним:

– Откуда едите?

Полицейский молчал, потупя глаза в землю, но после того как получил ударом приклада винтовки в спину, от стоящего сзади человека, тут же заговорил:

– Квадрат Б12, промышленная зона.

– Куда везете оружие? – снова спросил полицейский с автоматом.

– Мы не везем оружие, – ответил полицейский и тут же сильный удар прикладом в спину свалил его на землю.

Человек с автоматом подошел к нему и придавил его шею к асфальту. Полицейский захрипел.

– Машина с оружием, выехала из квадрата на день раньше нашей, – простонал полицейский.

– А у вас тут что? – спросил человек с автоматом, заметно начиная волноваться.

– У нас генетический материал! Везем детей для генетических исследований!

Человек с автоматом посмотрел на фургон, по моему телу пробежал холод, я повернулся: весь пол фургона был залит кровь, большинство детей было убито, однако некоторые задыхаясь от страха сидели на своих сиденьях с широко раскрытыми глазами, кто-то, кто пришел в себя пытался стереть с себя брызги крови. Я снова прислонился к вентиляционному отверстию в стене.

– Бес, посмотри что в фургоне, – сказал человек с автоматом одному из своих сподвижников.

Довольно высокий человек, с короткой стрижкой направился к фургону, в котором мы сидели. Когда он дернул за дверь, дверь, заскрежетала, но не открылась.

– Закрыто, – ответил Бес.

– Давай ключ сюда, – закричал человек с автоматом на полицейского.

– Он в кармане, – ответил полицейский, все еще лежавший на земле.

– Доставай живо!

Полицейский встал на корточки и достал из кармана ключ, пристегнутый к ремню на цепочке, затем отстегнул его с карабина, и протянул человеку с автоматом. Тот взял в руки ключ, повертел его в руках, а затем кинвнул, Бес, который все еще стоял у дверей фургона. Бес, быстрым шагом направился к полицейскому и я подумал, что он хочет взять ключ, но нет, Бес зашел за спину полицейскому, резким движением снял с плеча дробовик и направив ствол на голову полицейского нажал на курок. Раздался выстрел. Полицейский безжизненно плюхнулся на землю, половина его черепа была оторвана выстрелом. Бес довольно улыбался.

– Ну все, – проговорил человек с автоматом, пренебрежительно смотря на капли крови, попавшие ему на куртку, – все открывай фургон, если там и остался кто живой, возьмем себе и продадим работорговцам. Хватай ключ, Бес, – сказал он и тут же подбросил ключ вверх, по направлению к Бесу.

Бес одной рукой ловко схватил ключ, летевший в его сторону, а затем направился к фургону. Я прокручивал в голове все сказанное, и то что у этих людей намерения были не добрыми сомнений у меня не оставалось, я отпрянул от моей смотровой щели, и ринулся в дальний угол фургона, случайно запнувшись о чей-то труп, я упал на пол попытавшись встать, увидел что все рукава моей одежды я испачкал в чьей-то крови. Почему-то в тот момент, моей первой защитной реакцией было забиться в самый дальний угол фургона и сидеть там закрыв лицо руками, ведь я наверное так бы и сделал если бы не упал. И тут я услышал скрежет открывающейся двери. Я решил замереть и притвориться мертвым. Дверь открылась.

– Шакал, там много трупов, ужас короче, – раздался голос Беса, – сам посмотри, только несколько живых.

Раздался топот ботинок, и чьи то голоса:

– Зачем ты стрелял?

– Это ты машину вел криво, по колесам нельзя прицелиться было.

– Кретин, ты сказал что там оружие, кто сказал что там живой материал?

Я лежал лицом уткнувшись в чей-то труп и закрыв глаза. Меня насторожило, очень сильно насторожило, что нас называли генетическим материалом, а еще сказали что хотят выживших продать в рабство. Я понял, что я пропал, ни у полицейских везших нас куда-то, ни у этих грабителей нет к нам хороших намерений. И тут на меня напало жуткое давящее чувство, что я попал во враждебный мир, где вечная тьма, и из тьмы на меня смотрят, тысячи хищных глаз, и повсюду сверкают острые клыки, готовые разорвать меня. В эту секунду я ощутил, что жизнь моя висит на волоске.

– Что, делать будем, Шакал?

– А сам, то как думаешь? Трупы, надо выгрузить да в рощу подальше от трассы отнести. Желательно чтобы с дороги их видно не было. Приступаем.

Снова послышались шаги, затем шорох одежд. Затем вдали, разговоры и ругань. Я лежал не двигаясь, я понял, что грабители вытаскивают трупы убитых детей и выгружают из фургона. Кто то из живых детей всхлипывал, кто-то тяжело дышал, больше я ничего не слышал, поднять голову и посмотреть я не решался, и лежал недвижимым. И тут чьи-то руки схватили меня за штанину и потянули к выходу.

– Хватай за руки его, – раздался голос.

Когда меня дотащили уже до дверей, еще один человек схватил меня за руки, и вдвоем меня понесли куда-то. По неровности почвы я понял что с автомобильной трассы мы сошли и идем по земле.

– Давай, раскачиваем и кидаем, на раз, два, три! – послышался голос.

– Раз, – меня качнули, – два, – еще раз. На слово «три», после раскачивания, двое человек державших меня за руки и ноги, внезапно отпустили меня и полетел в сторону упав на что то мягкое. Открыв глаза, я увидел, что приземлился я на кучу с трупами, остальных детей, чуть сбоку от меня лежали трупы двух полицейских. Я не смел шевелиться, все лежал и смотрел на трассу, куча с трупами располагалась недалеко от трассы, поэтому я мог с легкостью обозревать все происходящее. Один за другим мужчины в черных одеждах вытаскивали трупы из машины и складывали в кучу, рядом со мной бросили еще четверых человек.

– Шакал, пятеро живых, и один раненый, – обратился Бес, к человеку с автоматом.

– Приведи! – рявкнул Шакал.

Бес, пошлее в грузовик и за шиворот куртки выволок, корчащегося от боли ребенка. Шакал, приподнял его рабочую рубашку, всю залитую кровью, затем осмотрел внимательно осмотрел рану и сказал:

– Ранение в живот. Он уже не жилец. Пристрели его Бес!

Шакал отошел в сторону, Бес снова резко снял с плеча в дробовик и выстрелил ребенку в голову почти в упор. Голову ребенка разорвало на две части. И тут я не смог сдержать накатывающийся приступа рвоту, я почувствовал сильные спазмы в животе, но поскольку желудок мой был пуст, спазмы прекратились, оставив место головокружению. Убитого ребенка понесли к куче и бросили возле ее основания.

Затем между грабителями снова начались какие-то разговоры, до меня доносились лишь обрывки фраз:

– Садись за руль фургона!

– Хорошо!

– Может подожжем трупы, чтобы шатунам не достались?

– Совсем спятил? У нас только пять канистр с бензином осталось! А у нас еще фургон, который до города катить! Шатуны не наша проблема.

– Садитесь уже!

Все грабители расселись по своим бездорожникам , а один из них залез в кабину захваченного фургона. Через пару секунд все три машины тронулись в путь, оставив на трассе только три огромные лужи крови, и трупы людей, наспех сложенных другу возле друга, в лесной роще возле трассы. Вот так я и оказался живой в компании мертвых, в лесной роще, которая казалось уходила в бесконечную даль. Начинало темнеть, и вот теперь то, зловещее слово – «шатуны», по истине внушало мне нечеловеческий ужас.

Глава 3

Подул холодный ветер и заходящее за горизонт солнце закрыла темная туча. Я ощутил дрожь, холодную такую, неприятную и пакостную. Вот я стою в рубашке пропитанной чужой кровь, смотрю на автомобильную трассу, а за моей спиной лежат трупы убитых людей. И самое страшное что я просто не знаю что мне делать. Я как маленькая лодка, оказавшаяся посреди огромного океана в самый ужасный и непокорный шторм. Теперь я один, и кажется что даже самое малейшее дуновение ветра может меня сломать. Я прислушался, подошел поближе к трассе, посмотрел в разные ее стороны, но ничего увидеть или услышать мне не удалось, трасса видимо посещалась машинами весьма редко. Все что я мог слышать в данный момент это шелест листьев, колыхаемых ветром.

Наверное около часа я брел бесцельно по трассе, куда-то назад, в направление откуда мы приехали. Начинало холодать, ветер стал более и более сильным. Солнце постепенно садилось за горизонт, и землю обволакивал дрожащий сумрак. Мне стало страшно. Но это был не такой «кричащий» страх от которого хочется просто броситься и бежать прочь, нет, это уже был другой страх, страх человека обреченного на смерть, страх неизвестного, страх «медленно заползающий тебе в душу и пожирающий изнутри». Все что я боялся это смерти, возможно она будет ужасной, возможно внезапной, возможно медленной и мучительной. Так в полутьме уходящего дня я брел вдоль трассы, с опаской посматривая на рощи деревьев. С наступлением ночи мне стало очень холодно, холодный ветер кажется продувал меня насквозь, тем более что рубашка вся мокрая от крови так и не успела высохнуть, что доставляло мне невыносимы страдания. Казалось, что беспощадный ночной холод медленно обволакивает все мое тело и ядовитым туманом заползает мне в душу, подавляя волю и нашептывая мне ужасные и безумные мысли.

И тут вдалеке, как раз в том месте, где лесная роща редела я смог разглядеть что-то вроде деревянной постройки или какого-то полуразрушенного дома. Я сошел с трассы и помчался туда, в надежде найти теплое место для ночлега. Потому что эту ветреную и холодную ночь на открытом воздухе мне пережить было бы очень сложно. Я шагал по высокой траве, обходя деревья, смотря вдаль на деревянную хижину, и пытаясь понять что же это за постройка. По мере того как я подходил ближе и ближе, я мог видеть контуры других хижин, а также огромное здание из кирпича похожее на амбар. Видимо тут было раньше поселение людей. Когда я дошел до деревянной хижины, видневшейся издалека уже совсем стемнело, ночь накрыла темным одеялом всю местность, и лишь желтоватый свет луны освещал контуры близлежащих построек. Я подошел ближе к хижине, деревянный забор вокруг которой был наполовину разрушенным, а ржавая железная калитка валялась на земле. По всей видимости, этот дом, как и все селение в которой я попал был давно заброшен. Я перешагнул через калитку и подошел к дому. Крыша дома была просевшей и во многих местах разрушенной. Потянув за ручку двери я обнаружил, что дверь не заперта. Войдя во внутрь, я смог увидеть пустую комнату в самом углу которой стоял перекошенный деревянный шкаф. Обойдя весь дом я увидел, что окна в нем были заколочены толстыми досками, также в доме была деревянная лестница, которая вела на чердак. Поднявшись по лестнице я приподнял небольшой, но довольно увесистый деревянный люк в форме дверцы, и огляделся. Поскольку крыша дома была дырявой то на чердаке освещение было гораздо лучше чем в самом доме. Чердак тоже был пустым, если не считать всякого разного хлама, в виде досок. Забравшись на чердак я предусмотрительно опустил вниз деревянный люк. Вот именно тут на чердаке я и решил заночевать. Крышка люка открывалась снизу толчком вверх, а с чердака ее можно было открыть потянув за железное кольцо, которое к ней было припаяно, никакого шпингалета или засова тут не было, поэтому я решил положить на крышку какой-нибудь тяжелый груз, для того чтобы снизу ее никто не мог открыть. Схватив вначале одну доску, а затем другую я потянул их в сторону люка и затащил на него именно так чтобы они лежали на нем серединой. Однако поразмыслив я решил притащить сюда еще две доски так чтобы на них можно было улечься спать, дело в том, что в другой части чердака крыша была полностью дырявой, и если бы вдруг ночью пошел дождь он застал бы меня незащищенным. Затащив на крышку люка еще две увесистые деревянные доски я посчитал, что этого груза будет вполне достаточно, чтобы никто не смог открыть люк снизу. Затем почувствовав некоторую защищенность я улегся на эти доски и задремал. В данный момент я уже не чувствовал ни холода ни голода, лишь теплое радостное чувство от того, что мне наконец-то удастся отдохнуть. Я не помню, чтобы мне что-то снилось, не помню чтобы сон был глубоким, помню лишь отсутствие мыслей и неясность. Я помню как чувствовал холодное дуновение ветра, шелест листьев, а потом снова погружался в тишину. Не знаю сколько времени я так продремал, помню лишь что насторожил меня скрип двери внизу и звук похожий на топот ног. Приподнял голову, осмотрелся и прислушался, некоторое время вокруг стояла звенящая тишина, нарушаемая лишь шелестом листьев в лесу. «Наверное просто ветер», – подумал я, и тут же опустил голову обратно на доски в надежде снова заснуть. Внезапно скрип двери повторился, еще и еще раз, потом внизу дома раздался топот ног. Я замер. Теперь уже не было сомнений что в доме я не один. Я надеялся лишь на то, что незванные посетители не будут пытаться залезть на чердак. Внезапно наступила тишина, как будто бы все замерло, затем снова топот, шорохи, какие-то неясные громыхания, внезапно под крышкой люка, на котором я лежал, послышался шум, кто то явно взбирался на лестницу и от меня его отделяло лишь несколько сантиметров дерева. Затем снова тишина, такие гнетущая и холодная. Я знал, что этот кто-то стоит на лестнице на чердак и если он протянет руку вверх то, сможет дотронуться до люка на котором я лежал. Он не уходил, иначе я бы послышал шум, он просто стоял и ждал чего-то. Я замер в ожидании. «Что черт возьми ему надо? И почему он стоит? Если у него нет мысли взобраться на чердак, то почему он не спуститься с лестницы?». Внезапно снова я услышал шорох, и легкое поскребывание о крышку люка. Хоть я и лежал не на самой крышке, а на досках, которые сложил на нее, я все равно явно услышал, как по дереву провели ногтями. Затем опять тишина. Я в ужаснее замер и прислушался, страх сжимающий моё сердце и не дающий пошевелиться овладел мои рассудком. Я боялся дышать, боялся даже думать., боялся хоть каким-то намеком выдать что я тут. Закрыв глаза я лежал неподвижно. Эта висящая в воздухе тишина, полное безмолвие и спокойствие, но в то же время ощущение чего-то враждебного рядом с тобой, совсем близко, на расстоянии вытянутой руки, просто сводило с ума и лишало рассудка. И тут я ощутил сильный толчок от которого меня немного подбросило вверх, затем еще и еще раз – тот кто стоял внизу пытался поднять крышку люка. Не помня ничего от страха, но движимый инстинктом самосохранения я приподнялся и сел на колени, чтобы сконцентрировать свой вес ровно на крышке люка. А то что было на лестнице продолжало ломиться. Но крышка люка теперь уже не так сильно подпрыгивала вверх. Внезапно толчки прекратились, но затем снова начали продолжаться с удвоенной силой. Внезапно крышка когда крышка люка приподнялась, эта сущность в образовавшееся отверстие смогло просунуть свою руку. Рука была мало похожа на руку нормального человека: худая, я бы даже сказал костлявая и вся изъеденная гнойными язвами, с очень длинными ногтями. Вначале это вызвало у меня шок, но затем когда я осознал плачевность ситуации, которая была в том, что второй рукой это существо начало медленно приподнимать крышку на которой я сидел и я почувствовал, как сползаю в сторону, я тут же вскочил на ноги и резко подпрыгнул на месте. На руку в это время обрушилось давление всего моего тела и нормальный человек быстро бы ее одернул, но это существо словно не чувствовало боли и продолжало дальше просовывать руку на чердак, а второй рукой приподнимать крышку на которой я сидел. Я продолжил прыгать с усиленной яростью, стараясь как можно сильнее надавить на самый край крышки, чтобы причинить руке наибольший вред. Вод я увидел уже как от нескольких моих таких прыжков кожа на руке отслоилась, но почему то не было крови, я прыгнул еще несколько раз и послышался хруст кости, затем крышка захлопнулась, отрубив половину руки, которая так и осталась лежать возле меня. Но не вид оторванной руки испугал меня, больше всего я пришел в ужас от того что толки снизу продолжились. Это существо по прежнему продолжало толкать крышку, пытаясь ее приподнять. Ни криков, ни стонов, ни малейших звуков я не услышал. Просто продолжались монотонные толчки . Затем толчки стихли на время, и я услышал шорох. Затем новый, но уже гораздо более сильный толчок слегка подбросил меня вверх. Я понял что произошло: потеряв руку, сущность поднялась на несколько ступеней по лестнице выше и принялась толкать крышку, упершись в нее спиной. Еще один толчок, потом еще один и я был отброшен в сторону. Крышка люка с которой я слетел приоткрылась и оттуда показалось что-то ужасное и безобразное, с исхудалым лицом, впалыми пустыми глазами и грязными скомканными волосами. На этой сущности была одета истлевшая грязная одежда, похожая на рабочий комбинезон. Высунувшись на половину из люка, это существо осмотрелось и направив свой взгляд на меня начало взбираться по ступенькам вверх, стараясь полностью влезть на чердак. Я лежал на спине, и тут что было силы пнул эту подползавшую ко мне тварь ногой по лицу, но оно кажется не почувствовало боли, лишь голова отклонилась назад, а затем неуклюжие попытки залезть продолжали. Существо опиралось на крышу половиной отрубленной руки, что не давало ему возможности обрести хорошую опору чтобы залезть, крышка люка, все таки была открыта на половину и давила это твари на спину, но так или иначе, для того чтобы взобраться наверх этой твари осталось сделать всего лишь несколько рывков. Я еще раз что было мочи пнул тварь по лицу, а затем поднялся на ноги и отбежал в дальний угол чердака как раз где лежали доски. Вначале моей первой безумной мыслью было пролезть в проем, где крыша была проломлена, а затем спрыгнуть вниз и убежать, но что меня остановило, так мысль о том, сколько же может быть там внизу похожих тварей. Вместо этого я нащупал самую легкую доску, вытянул ее из под груды более тяжелых, взвалил себе на плечи и подбежал к лестнице ведущей вниз, крышка люка была откинута, а тварь уже полностью вскарабкалась на чердак и стояла на четвереньках, пытаясь подняться на ноги. Я подбежал к твари и что было мочи ударил ее сверху доской прямо по голове. Удар пришелся немного вскользь, поэтому вместо того, чтобы упасть, тварь кажется еще больше разозлилась и опершись на одну руку начала подниматься на ноги, я снова замахнулся доской и теперь нанес удар существу уже прямо в затылок. Сущность немного покосилась но не упала, а продолжала вставать, казалось мои удары не причиняют ей никакого существенного вреда. Существо уже почти поднялось на ноги, как я с размаху нанес доской удар с боку, который пришел твари прямо в ухо. Тварь покосилась в сторону, но тут же сориентировалась и пошла прямо на меня, отступая назад я заносил тяжеленную доску за спину, готовясь для нового удара. Тварь быстрым шагом шла ко мне смотря, на меня своими пустыми глазами. Я снова ударил со всей силы, но тварь отбила доску рукой, и доску так сильно одернуло в сторону, что она чуть не вылетела из моих рук. Еще чуть-чуть, и тварь прижмет меня к стене, отступать уже будет некуда, я снова занес доску за спину, но развернул ее не плоской стороной а немного углом, и таким образом нанес рубящий удар сверху, тварь попыталась отмахнуться но доска острым углом ударилась ей об лоб с такой силой что в черепе образовалась вмятина и тварь свалилась вниз, однако продолжала дрыгаться и не прекращала предпринимать попытки подняться. Сделав несколько хаотичных движений, тварь встала на четвереньки и начала подниматься. Я был в шоке, я ясно видел на лбу у этой сущности вмятину. Я снова замахнулся доской и еще один рубящий удар сверху обрушился на зловещую сущность, затем еще и еще. Я был ее пока череп этой твари окончательно не превратился в подобие расколотого кувшина. Только после этого я наконец-то смог отдышаться и придти в себя. Положив доску на пол, я с замиранием сердца и тяжело дыша смотрел на неизвестное существо, которое я только что убил. Меня всего лихорадило, било дрожью, я не мог дать правильную оценку ситуации, просто не мог. Еще несколько дней назад, я был рядом со своей семьей, в простом рабочем квартале, где все казалось так просто и естественно: работаешь, чтобы тебя покормили, молишься богу, чтобы попасть в рай, и казалось так он будет всегда, до конца твоих дней. Но вот нет, теперь я один в непонятном селенье, голодный уставший, заблудившийся, на моих глазах вчера убили моего брата, а сейчас передо мной труп непонятной твари, которая похоже пыталась меня сожрать… из глаз моих потекли слезы, затем все это как то померкло и расплылось в тумане, я сам не заметил как уснул, просто обессиленный, видимо рухнул на землю, потому что проснулся я лежа совсем рядом с трупом сущности, которую убил ночью. Страшный запах гниющего трупного мяса резко ударил мне в нос, я скривился от отвращения, пополз по направлению к люку, затем в спешке спустился вниз на первый этаж, чуть не упав с лестницы, запнувшись о ступеньку. «Что же делать теперь? Что же делать?» – именно эти мысли лихорадочно подобно вихрю крутились в моей голове. Во рту у меня пересохло, нестерпимо хотелось пить. Я выбежал во двор, еще раз оглянулся и с опаской зашаг в лес, в лесу я подбегал к растущей траве, и жадно слизывал росу, скопившуюся на ней за ночь. Спустя некоторое время, такими медленными темпами я все-таки утолил свою нестерпимую жажду. «Что же теперь?» – спрашивал я себя. Мне пришлось оглядеться, теперь то утренний свет открыл мне картину полностью: я увидел небольшой деревенский поселок, который был давно заброшен, перекошенные дома с просевшими крышами, выглядели мертвыми. Мне даже на мгновение показалось, что это место самое настоящее кладбище домов, что когда-то эти дома были живыми, но теперь умерли, или это мое воображение играло со мной непонятные шутки, или какое-то другое внутреннее чувство говорило мне что в этом месте есть только смерть, есть только полное отсутствие жизни, и эта тварь кажется была единственным относительно живым обитателем этого поселка. Я ничего тут не найду, я знал это, знал что надо двигаться дальше. Как будто бы неведомая внутренняя сила говорила мне, что если я вздумаю вдруг тут остаться то я тоже умру, и я даже не переживу этой ночи, и самое вероятное меня тут ждет просто голодная смерть, либо помешательство от страха. Надо уходить отсюда, «но вот куда»? А на этот вопрос ответа у меня не было. Я решил провести более детальную разведку местности и обойти поселок целиком. Выйдя из леса я снова подошел к дому в котором ночевал, затем обогнул его и пошел к другим домам, все они были однотипными, и не очень опрятно построенными, вот подул ветер и ржавая калитка у одного из домов заскрипела, так протяжно и противно, как будто бы говорила: «Убирайся отсюда, тебе тут не рады», снова подул ветер и в каком то другом доме резко захлопнулось открытое окно, как будто сказав мне: «ты здесь чужой». Паранойя начала меня одолевать, мне казалось что дома этого заброшенного селения со мной разговаривают. Мое тело сильно изнывало от боли и усталости, а рассудок покачивался из стороны в сторону, готовый сию же минуту меня покинуть и умчаться в далекие странствия по просторам своих самых отчаянных и непредсказуемых фантазий. Я смотрел на дома, на их перекошенные деревянные стены, и в ту же секунду мне показалось что дома, тоже смотрят на меня своими огромными, впалыми окнами-глазами. Еще раз подул ветер, и я словно услышал протяжный вой, доносившийся отовсюду: «Убирайся отсюда», кажется каждый дом смотрел на меня с ненавистью, усталыми глазами мертвеца, готового в сию же секунду ожить и наброситься на того, кто так бесцеремонно осмелился потревожить его покой. Я поднял голову вверх и посмотрев на небо увидел, как налитые грозой, темные тучи уже заволокли весь небосвод и готовы закрыть собой солнце. Через несколько секунд, солнце зашло за тучи, и стало невыносимо темно. А дома все смотрели и смотрели на меня, в молчаливом презрении. Тишина, лишь изредка нарушаемая, случайными звуками нагнетала и сводила с ума. В моем сердце было только одно желание – броситься прочь из этого проклятого места. И тут я ощутил на своей спине, чей-то взгляд, какое то нехорошее давление, и чувство приближения чего-то плохого. Я даже не посмел оглянуться а просто бросился бежать, бежать куда глаза глядят, лишь бы оказаться подальше от этого страшного поселения. Я бежал и бежал не оглядываясь, бежал вперед, в лес, в надежде там укрыться от всех этих сотен глаз, которые смотрели на меня, и что-то жуткое, что-то страшное и безликое приближалось ко мне, и я бежал со всех ног, бежал пока мог бежать, бежал пока приступ страшной паники не сменился дикой усталостью, и я уже не мог передвигаться, и запутавшись ногами в траве, просто обессиленный упал, сердце мое так бешено колотилось, что казалось готово было вырваться из груди. Немного полежав и отдышавшись я приподнял голову и увидел , что я лежу среди высоких сосен, оглянувшись по сторонам я увидел только сосны. Кажется я долго бежал, так долго что забежал глубоко в лес. Совсем рядом от места, где я лежал я увидел небольшую поляну с красными ягодами лесной земляники, я выбежал на поляну и принялся жадно срывать ягоды и есть их. Я был настолько голоден, что рвал ягоды небрежно, срывая их вместе с листьями, и вместе с листьями их и ел. Выбирать просто не было сил. Ягоды были очень маленькими, и я, ползая на коленях, мечась от одного куста к другому, срывал их и срывал, но все никак не мог насытиться. Казалось, что чем больше я их ел, тем больше разгорался во мне голод, и с еще большим остервенением я срывал ягоды и жадно их ел.