Академия миражей: правда или ложь

Адреналин в крови зашкаливал. Я уже вовсю представляла, как вытянется лицо у господина Верховного, когда он увидит, что все танцующие студентки как одна одеты в ярко-красные, вычурные платья.

Конечно, дизайн и фактура останутся теми же, но вот цвет…

Закусив губу, искоса поглядывала в зеркало. Ну же, минуты, двигайтесь быстрее. Скоро Верховный заявится, а сюрприз всё не готов.

Часы громко пробили шесть. Я аж подпрыгнула от неожиданности, стоя смирненько в уголке и ожидая действия зелья.

Сейчас он придет, сейчас зайдет в холл! Я не заметила, как нервно дернула за тайный кармашек и порошок немного высыпался…

Мимо проносились опаздывающие студенты, подхватив юбки и даже не оглядываясь на зеркало.

Фуф, наконец, все собрались в зале. Выглянула из-за угла оценить эффект. Почему-то не подействовало. Неужели количество неправильно рассчитала.

Оглядываясь, как крадущийся на нехорошее дело воришка, я бросилась к зеркалу. Зачерпнула побольше порошка и с налета бросила в зеркало.

Пусть подействует быстрее!

Продублировала заклинание.

Льюис появился, как черт из табакерки, и снова чуть не напугал меня. Плюнув на красоту, я затолкнула его в зал, но попросила держаться на всякий случай в стороночке.

Секунды текли липкими, полудохлыми черепахами. Я устала успокаивать бьющееся сердце и высматривать изменения в зеркале, потому что оно было упрямым и в нем ничего не происходило. Мысленно покостерив всех освирдов вплоть до пятого поколения, я мучительно пыталась вспомнить срок годности зелья.

А когда внезапно обернулась к входу, увидела замершего в дверях Верховного. Он рассматривал мое платье с такой откровенной ненавистью, будто носить красный цвет – лично оскорблять его чувство прекрасного.

Рефлекторно я развернула плечи и гордо вздела подбородок.

– Мисс Вандерос, вы не любите подчиняться? – нарочито спокойно спросил директор и сделал шаг вперед.

От его тона мне стало откровенно не по себе, и на ум пришли главы из школьной истории, в которых Верховные демоны жестоко карают непокорных. Понятное дело, это было в стародавние времена, и теперь наши покровители не столь принципиальны…

Искусственный свет озарил фигуру взбешенного директора, специально по случаю бала переодевшегося в официальный черный костюм с белоснежной рубашкой.

Я впечатлилась. В черной несуразной кофте с капюшоном Верховный был похож на обычного человека с нестабильной профессией: так одеваются продавцы домов, спортсмены, потерявшие здоровье на соревнованиях и другие личности без определенной занятости.

Теперь же я видела представителя аристократии, высшего общества… И это было ожидаемо, раз наш директор из Верховных. Его костюм был сшит явно на заказ и сидел идеально, подчеркивая широкие крепкие плечи и узкую талию. Края пиджака были оторочены серебристой вязью с теми же фигурами, что красовались на арке Академии, и я дала себе зарок выведать, что они обозначают.

От сдерживаемой злости сам облик директора слегка изменился. А ведь он проходил мимо меня и на каменной площадке, и у чугунных ворот. Сейчас, в холле, он казался выше и от этого массивнее. У нас в городе нередко выступали приезжие артисты-силачи. Так вот, Верховный мог вполне на равных попробовать состязаться с ними в силе и выносливости. Вырвать куст с корнем или жонглировать огромными камнями – у него получилось бы без труда.

– Почему не отвечаете? Уже поздно переодеваться, переходите в залу. Надеюсь, вы осознали всю глупость своей выходки…

И как огромная черная кошка, он медленно пододвинулся ко мне. Интуитивно я сделала шаг назад. И пусть не думает, что я не отомщу. Обязательно! Уж маленькую пакость, но я проверну, жаль эта не задалась…

А Верховный все приближался и надвигался, как огромная скала на неопытных путешественников.

– Неужели провал?! – заметалась в панике я, и когда Верховный подошел уже совсем близко и отразился в зеркале, с тоской посмотрела на свой неудавшийся эксперимент.

Моргнула и еще раз вгляделась в изображение. Это, конечно, не то, что я задумывала, но в целом, тоже неплохо.

Я не смогла скрыть вспыхнувшего от удовольствия румянца и расплывшейся самодовольной улыбки. Вот какая умница я, ух, как интересно у меня получилось!

Верховный окрестил меня уничтожающим взглядом и медленно обернулся к зеркалу. Я всеми фибрами души чувствовала, как он мечтает спалить все к драконам собачьим, но так, как у нас не водится ни тех, ни других, директор ставит в центр обжигающего пламени меня.

Пока мысленно. Но, вроде, в качестве наказания подобные пытки на студентах не применяются. Они же должны вернуть нас в отчий дом в целости и сохранности, разве не так?..

– Что это? – ревет директор.

Я невинно пожимаю плечами и хлопаю глазками: откуда мне знать, почему все в бальной зале вдруг вырядились в красное. Захотелось, наверное. И парням, кстати, тоже.

Но почему сам директор вдруг сменил цвет пиджака с черного на красный – я вообще не в курсе. Захотел выделиться, наверное.

– Понятия не имею, – ласково ответила я, впрочем, издевательски улыбаясь: хотели красного? Получайте красного…

Зеркальная магия сработала сильнее, чем я предполагала. Но это не страшно. Сейчас я пойду и прибавлю к имиджу Льюиса еще пару очков – как раз вспомнила в деталях официальный бальный костюм сыночка мадам Локастер, и, если сначала сотворить в зеркале макет одежды, а потом с него снять морок, то вполне сгодится для небольшого увеселительного вечера. Даже порошка потребуется немного…

Не глядя, я засунула руку в потайной кармашек и в тот же миг побледнела: он был пуст. Но как?!..

Чуть ли не подпрыгивая, я развернулась спиной к директору и побежала в зал. Не сразу заметила, что одетые все в синие костюмы музыканты сидят у дальней стены и хлопают глазами. Они не отражались в зеркале и не попали под мою магию морока… С экспериментальной доработкой лично от меня.

Что ж , бывают и такие сюрпризы. И, когда я уже вошла в залу и принялась искать взглядом Льюиса, уши заложило от дикого крика в спину:

– А ну стоять! Вандерос, как это понимать?!

Я обернулась с улыбкой, уже приготовив речь на тему того, что вкус и цвет – дело личное и обсуждению не подлежит, но от удивления сбилась с дыхания. Глаза полезли на лоб, и я забыла, как дышать: директор стоял в широкой красной парчовой юбке с черными кружевами по талии, а еще дорогой, в ручную пришитой мною, тюлью на рукавах.

Это выглядело невероятно. Дико и просто невозможно. Кровь прилила к голове, и я почувствовала, что скоро покину этот бренный мир. Я резко обернулась к залу, искренне надеясь, что ничего похожего там не увижу.

– Не-ет…– простонала я, чуть ли не плача, разглядывая вставшие пары, все как один в красных платьях моего фасона.

Если девушки выглядели просто сбитыми с толку, то парни явно желали мне тяжелой и мучительной смерти. Они даже были готовы на расчлененку и особо чернушную магию. И закралось подозрение, что если я когда-нибудь выйду вечерочком без охраны, то обязательно наткнусь на нее.

– Да уж, Крис, – пожурила я саму себя, когда ко мне вернулась способность соображать, – Это тебе не маленький городок, из которого всегда можно уехать. Тебе учиться целых три года, поэтому стоит слегка пересмотреть свои методы.

– Да, в следующий раз буду действовать не так очевидно, – согласилась я, все еще обозревая бесчисленные клоны моего платья разного роста и объема.

– Вандерос, на выход! – услышала я, а потом пронзительный стук каблучков в тишине, и снова не удержалась: фыркнула.

Значит, и обувь удалось скопировать? Прикольно! А я хороша… Все-таки, определенные способности у меня есть. То есть, опасно, конечно, так поступать и ставить мужчину на каблуки.

Интуиция сразу же мне шепнула, что этот момент он вряд ли простит.

– Крис, – отлепился от стены в самом углу Льюис, и я выдохнула с облегчением: ну, хорошо, хоть одного парня в этом помещении зеркальная магия не задела – на нем была почти нормальная одежда: потертый камзол и ужасного зеленого цвета штаны, – Пойти с тобой?

В который раз поразившись смелости своего новоиспеченного друга, я отмахнулась:

– Сама натворила, самой и разгребать. Не волнуйся, все будет в порядке, – последнюю фразу сказала больше для успокоения собственных нервов.

– Вандерос! – это уже был не рев, а нечто абсолютно за гранью человеческого слуха, – Еще секунда, и я смету эту Академию к чертовой матери.

– Что вы, господин директор, – сложила я руки на животе и маленькими шажочками благовоспитанно двинулась к выходу, – У меня нет никакого желания знакомиться с вашей матушкой.

Глава 5

Мы вышли во двор, и я сразу заметила, что небо нахмурилось и затянулось черными тучами. Было не слишком поздно, но луна пропала, и вокруг воцарилась непроглядная тьма.

Я поежилась от холода.

Верховный демон, он же директор, резко развернулся на шпильках и вперил руки в боки, как бы потеряв от возмущения дар речи, и теперь наглядно демонстрируя мне, до какой степени у него вызывающий вид.

– Вам идет красный, – нарушила молчание я, и это было последней каплей его терпения.

Одним взмахом он вернул свою одежду, вот только не ту парадную, что была на нем в начале вечера, а повседневную – облегающие брюки, заправленные в черные сапоги, как я теперь заметила, с серебряными шипами и заклепками, и черную кофту с капюшоном.

– Было же итак неплохо, – не унималась я, хотя внутренний голос благоразумно подсказывал: пора заканчивать с насмешками.

– Ты хоть понимаешь, по лезвию чего ты ходишь? – зашипел он сиплым от бешенства голосом.

А потом одним движением запечатал выход из бальной залы: в воздухе всколыхнулась прозрачная пелена, и сквозь нее было невозможно пройти. Я слышала о таких штуках, но ни разу не встречалась вживую с теми, кто умел такое сотворять.

Наверное, он хотел меня морально отрезать от других студентов и напугать? Но со мной этот номер не пройдет!

Благодаря обширному и непростому опыту, я уже знала, как стоит поступить в случае обнаружения на горяченьком бедненькую несчастненькую меня: сделать честные-пречестные глаза и сложить руки на юбочке. А потом затихнуть и смотреть только себе под ноги. Обычно прокатывало.

Но, не успела я перекроить выражение лица с радостного на пристыженное, как в чащобе леса раздался хруст ломающихся веток, потом громкий "Ой" и заливистый громкий смех.

Кусты зашуршали и, отряхиваясь, к нам вышла невысокая женщина в красивом длинном серебристом платье. Покрой – строгий и элегантный, рукава оторочены кормуэльскими кружевами, что само по себе говорит о многом, потому что стоит дорого. Незнакомка явно являлась представительницей высшего света. Миловидное личико, вздернутый нос… но выражение пронзительных голубых глаз навевало мысли о возрасте и твердом характере: смотреть так пристально и благожелательно умеют только люди, не раз испытавшие на себе невзгоды судьбы и ее изменчивый характер.

Подойдя ближе, женщина с независимым и почти добродушным видом уставилась на директора, чуть ли не нагло присвоив себе мою партию нежного хлопанья ресницами. Выглядела она так, будто случайно столкнулась с ним на городской ярмарке и удивилась. А ведь, насколько я поняла по ситуации, женщина что-то делала на дереве, иначе как бы она оттуда свалилась?

Подслушивала, вестимо!..

А еще меня смущала копна ярко-рыжих волос, собранная в высокую элегантную прическу, правда, слегка помятую.

– Рени, желаю тебе здравствовать всегда, во всех реальностях и веках, – промурлыкала она так нежно, будто действительно натворила непоправимых дел.

Я едва удержалась, чтобы не фыркнуть.

– Милочка, ты что-то сказала? – она величаво повернула ко мне голову, и я отступила на шаг: внутри лазурных озер метались такие молнии, что вполне могли вырваться и спалить меня до тла.

– Да ничего… Меня тут немного распекают… Вы не отвлекайте господина директора надолго, а то он забудет, о чем шла речь…– сказала я самым ангельским голосом, на какой только была способна.

В ответ мне послали такую одобрительную улыбку, что я слегка опешила.

– Забавно, – настроение женщины менялось, как ветерок в поле, – Ты мне определенно нравишься. Прямолинейная… Пожалуй, я заберу тебя к себе…

– Селеста, не смей, – предостерегающе поднял руку директор, – Ты не знаешь, что эта студента учудила на первом праздничном балу…

– Да я видела, – хохотнула та и взмахнула рукой.

В тот же миг господин директор снова оказался одетым в мой наряд: в красное платье со множеством юбок и черное кружево по краям. Умора необыкновенная!

– Извини, дорогой, – пролепетала Селеста, пока я во все глаза наблюдала за ней, понимая, что вижу нечто грандиозное, – Не могу отказать себе в удовольствии увидеть тебя снова… Непередаваемое зрелище. Верховный демон Ренуар, предводитель легиона третьей галактики, главный советник столицы, наследный принц Эпомеи…

– Хватит! – снова взбеленился директор и движением руки переодел себя назад, – Ты меня позоришь перед первогодкой.

– … Я, конечно, никогда не сомневалась в твоих способностях…– продолжала издеваться Селеста, – И звезды будут мне свидетелями – я тихо хотела дождаться окончания, чтобы преподнести студентам очередной сюрприз, но от одного вида тебя в этом платье, я позабыла обо всем…

– Второкурсники собирались вылезать через окно, – мрачно сказал директор и щелкнул пальцами. Прямо из воздуха упало на траву кресло. Не опуская недовольного взгляда, директор плюхнулся в него, – А третьекурсники сообразили воссоздать зеркало подобия и заложить в него заклинание лягушки… Сама догадаешься, на кого оно будет направлено?

– Спасибо, что предупредил, – серьезно поблагодарила женщина, поправила выбившуюся из прически прядку, и, как ни в чем ни бывало, продолжила: – Вообще-то, я каждый год придумываю разные сюрпризы. Второкурсники – идиоты – думают, что я не предвижу их желание улизнуть? Но, раз говоришь, даже третьекурсникам не понравилось…

– А кому бы понравилось отдирать от одежды слизь? – саркастично поднял бровь директор.

Выглядело это движение очень элегантно, и я залюбовалась. Какой же красавец наш директор! Очень пропорциональные и благородные черты лица. Не сравнить с тем скользким типом на вступительных! От него, небось, можно откачивать слизь, ведь вместо крови течет.

– Но это выглядело забавно. Вспомни, как они бегали по лесу. Некоторые – всю ночь, – легкомысленно пожала плечами Селеста и подошла ко мне ближе, – Ты уже выбрала магический профиль, дитя?

– Селеста, нет! – снова отчего-то взволновался директор, – Она же только поступила! Я не отдам тебе эту девчонку. Да на вас легиона не запасешься, побойся Совета! Мне охранять Академию надо, пока ведется следствие. Это дело поручено мне, и я не могу снова провалить…

– Зачем ты вернулся? Ведь прошлый год тебе не понравился, – заинтересовано спросила у него Селеста.

Но он только отмахнулся и встряхнул черными волосами, будто отгоняя грустные мысли.

– Дело не в этом. Магический профиль наша… леди … должна выбрать сама по прошествии полугода, в ночь Элеонорских дев…

Селеста с умным видом кивнула, внимательно изучая меня. Ее рентгеновский взгляд проникал под кожу, проносился по венам и выпытывал у меня информацию: что я люблю, что умею, почему я делаю так, а почему не иначе. Ощущения для меня были новыми и не совсем приятными, поэтому поежившись, с немой мольбой обернулась к директору.

Ренуару, кажется?..

– Селеста, хватит, – тут же среагировал он.

Женщина повела себя странно: не перестала просвечивать меня, но ее касание стало будто мягче, уже не ощущалось, как давление.

– Кстати, раз уж ты тут… Помоги мне. Нужно придумать ей наказание. Достаточно суровое, чтобы все были удовлетворены и не мстили ей в темных коридорах по ночам…

– Спасибо, – еле слышно прошептала я, искренне растрогавшись.

Но он услышал, кивнул, принимая благодарность.

Некоторое время от меня к директору шли такие эманации любви и признательности, что уже за одно это можно было простить всё… Ведь слова, сказанные им, были самой настоящей правдой, и обычно я спасалась бегством от мести. И… В первый раз жертва розыгрыша не желает мне смерти, а даже заботится и выгораживает перед другими жертвами. Просто чудо-чудное, а не Академия!

–…Но нам нужна ее жизнь, поэтому высасывать все силы не рекомендуется, – закончил свою мысль он, и я подумала, что рано обрадовалась.

Кажется, методы здесь жестче, чем у призрачных стражей. Разберемся, конечно, но я не ожидала такой строгости в голосе.

Рыжеволосая женщина задумалась. Она подперла подбородок указательным пальцем и задумчиво посмотрела вверх.

И тут я заметила, как тучки, прямо перед нашими глазами стали расползаться в разные стороны, а за ними выпрыгнули и замигали первые полуночные огоньки-звезды.

– Пошли ее на чердак, в крутящуюся башенку. Пусть проведет там ночь, – после минутного молчания выдала Селеста.

– А если тронется умом? – скептически поджал губы директор и окинул меня оценивающим взглядом.

Будто на лице висит записка: осторожно, хрупкая, нежная психика. Не трогать, не теребить, не подвергать опасности.

– Она? – поразилась до глубины души Селеста.

И вот тут я обиделась: у меня что, нет ума? Я что, не могу его двинуть?! Да вообще, как хочу, так и распоряжаюсь своим умом и головой: хочу – двигаю, хочу – не двигаю, хочу – трогаю…

– Я поставлю ей кого-нибудь в помощь, – решил вдруг директор и встал, – в караул. Только давай не будем афишировать. Пусть все считают, что она будет одна. А этот ее мальчишка…

– Льюис? – пискнула я.

Появилась крохотная надежда, что на высокой нестабильной башне меня запрут хотя бы не одну. Не знаю, что с ней неправильно, но в хорошее место отбывать наказание не отправляют.

– Да, Льюис, – директор выговорил его имя необычно, словно с акцентом, – пусть дежурит внизу, на первом этаже. На третью мольбу о помощи он поднимется к ней…

– На вторую, – строго перебила его Селеста и нахмурила брови, – Не порть мне девочку.

И тут Ренуара будто с цепи спустили:

– Я не отдам ее тебе, даже если в Академии не останется больше ни одного преподавателя! – рявкнул директор, потеряв терпение, – Селеста! Тебя трижды отстраняли от преподавательства. Совет запретил заводить личных учеников и вести дипломные курсы…

Бледное прозрачное лицо покраснело, и теперь директор походил больше на одетого в черное поросенка, чем на отрешенного и мудрого демона.

– Подумаешь, – снова передернула плечами, как оказалась, моя будущая преподавательница, – Как запретили, так и разрешат.

– Сначала получи разрешение, а потом приходи за расписанием, – глаза Ренуара налились кровью, – И не забудь про теоретические дисциплины, которые ты преподавать обязана…

– Нагружаешь меня сверх меры, а зарплату не повышаешь, – тут же пошла в наступление Селеста, – Если я согласилась на теоретику, то сам знаешь, почему…

Они орали друг другу сомнительные обвинения, на грани гадости и сквернословия, ругаясь и не слушая друг друга, как закостенелые враги. Так, во всяком случае, показалось мне. Иначе, почему Селеста обвиняла директора в неправильной организации какой-то там черной дыры и в смерти людей?

Стараясь не привлекать внимания, на цыпочках, плавно и медленно, будто я движущаяся статуя, отпрянула к Академии. Тихонечко по стене обошла вдоль леса и оказалась у нашего двора. Только там я смогла нормально втянуть в легкие воздух и выдохнуть. Вокруг было тихо. Остальные студенты все еще оставались запертыми в бальной зале. Теперь я могла беспрепятственно пробраться к себе в комнату и лечь спать. Никто не должен подкараулить меня по дороге и отомстить за содеянное.

Но когда я уже подошла к своей двери и вставила в замочную скважину ключ, желудок возвестил о важном и абсолютно забытом деле: ужине. За всеми этими событиями, я пропустила важный прием пищи, который сейчас, скорее всего, уминали жертвы моего неловкого эксперимента. А у меня маковой росинки во рту не было с утра.

Я размышляла не больше секунды. Что, значит, прикажете голодать?! Ну, уж нет! Я сама пойду и достану себе пропитание. Раз нахожусь в учебном учреждении, значит, здесь есть столовая и продукты.

А раз она здесь располагается, то скоро в ней буду находиться я!

Глава 6

– Почему я не оборотень? – выходя на очередную, уже встреченную десять тысяч раз обшарпанную лестницу, расстроено шептала себе под нос я.

И тут была, и там – тоже. Хожу по кругу, хоть и странно. Всегда думала, что столовую или кухню в замке легко найти по запаху: сколько бы тут ни жило студентов и сколько бы они ни драили полы и высокие стеклянные окна, замок был напрочь пропитан запахом плесени, сырости и затхлости.

Вот уже битых полчаса я ходила по многочисленным коридорам, больше похожим на входы в пыточные подземелья, чем на учебные корпуса, и не чувствовала даже малейшего намека на еду. Иногда казалось, что с потолка звонко капает вода, но когда останавливалась и прислушивалась, со вздохом констатировала: это всё мое разыгравшееся воображение.

Кушать хотелось чрезвычайно.

Я бы сотворила себе из воздуха кашу или хлебушек, но подобная магия мне была недоступна, поэтому я упрямо инспектировала один этаж за другим, и так по десятому, тысячному кругу.

– Крис?.. – на очередном пролете меня окрикнул знакомый голос.

Я опять расстроилась, и, подхватив юбки, опрометью бросилась в другую сторону.

Раз Льюис уже в Академии, значит, директор открыл выход из бальной залы, и в течение ближайших минут коридоры наполнятся студентами. А ведь я даже не нашла корочки хлеба. Нет, я не могу ночевать в незнакомом месте на пустой желудок!

– Подожди! – бессовестно орал парень, и, судя по слоновьему топоту, пытался меня догнать.

Ну уж нет, голодная я ему не дамся! В очередной раз побежала вниз по лестнице, надеясь, что в подвальном помещении будет хотя бы кладовка, в которой я смогу вытащить забытый всеми и, желательно, непогрызанный мышами кусочек сыра…

Подвал был широким и имел кучу деревянных дверей. С первого взгляда их было штук двадцать, я воодушевилась, а надежда поесть овладела мною мгновенно. Я дергала за железные ручки, оглядываясь назад и впервые жалея, что у меня такое приметное платье. Льюис явно меня видел, и теперь знает, куда я забежала. Нервно бросаясь от одной двери к другой, я кусала от досады губы.

Все двери были закрыты. Ужасная несправедливость! И хотя они были деревянными и невысокими, но выложены в два ряда досок, а то и в три, и еще заперты на огромные, явно магические замки. Эх, были бы у меня взрывательные порошки, можно было бы попробовать взломать. Но, к сожалению, я не могу всё в этой жизни предусмотреть, да и крепких потайных кармашков в моем платье всего два, так что вряд ли получилось захватить с собой еще одно средство.

– Куда ты?.. -голосил диким эхом настойчивый паренек, и я в первый раз пожалела, что вообще с ним познакомилась.

Это же надо быть таким назойливым! Мало ли, что я тут делаю?.. А он орет, как потерпевший…

– Вот ты где! – он слетел с лестницы, как вихрь, и теперь стоял передо мной с красным запыхавшимся лицом и хватал губами воздух, – Тебя наказали, ты в курсе? Но несильно, и я буду тебя стеречь…

И лицо такое дышит благородством и самоотверженностью. Я бы залюбовалась, но мой желудок пронзительно заурчал.

– Я, конечно, польщена оказанной мне честью… но не мог бы ты оставить меня одну хотя бы на полчаса? …– постаралась говорить вежливо, но вышло все равно грубо.

Парень нахмурился:

– Вот еще! Я за тебя головой отвечаю…– и без всякого перехода: – Ты хочешь есть?

Вот это был удар под дых. Я на всякий случай огляделась в поисках следящих зеркал. Кто подсказал ему?.. Как он догадался?

Мой желудок снова жалобно уркнул, и я капитулировала. Против очевидного не попрешь. Зато парень расцвел от удовольствия:

– Директор сказал накормить тебя, а потом отвести в башню. Она у них ухх! какая…– Льюис воздел руки вверх, что-то изображая с выпученными от страха глазами.

Мне эта пантомима не понравилась.

– И?

– На голодный желудок не пройдет, – убежденно заключил он.

– Тогда пойдем ужинать, – обреченно вздохнула я, сложив руки на животе, – Только быстрее, а то умру от голода прямо в этих подземельях.

– Вы, девушки, любите преувеличивать, – пробормотал Льюис и схватил меня за руку, – Нужно дойти до конца и свернуть налево, там должна быть лестница в подвал… Так объяснил директор.

– О, а разве мы не в подземелье? – поразилась я, – Куда уж ниже? И подобная забота вызывает слезы умиления…

Проигнорировав мой сарказм, парень махнул рукой и обозначил направление.

– Пока мы идем, кое-что расскажу… – Льюис выглядел очень серьезным и сосредоточенным,– Возможно, когда ты шла сюда поступать, не представляла, с чем тебе придется столкнуться…