Деконструктор

После чего Детектив, прислушавшись и, не услышав никакого шума шагов, собирается с духом и как будто бы его там, за углом, ждёт противник с оружием на изготовке, втянув в себя нос, чтобы он сильно не выглядывал, начинает незаметно выглядывать из-за этого угла. Ну а сам процесс незаметного выглядывания из-за угла, у всех не сильно разниться. И вслед за небольшим сектором обзора, как в данном случае – противоположной стенки коридора, сектор обзора, расширяясь, в конце концов, приводит вас к полной видимости того, что вы не видели, но так пристрастно и незаметно для всех, хотели увидеть. Что редко отвечает вашим, всегда большим ожиданием, что случилось и на этот раз, где перед глазами Детектива, в тех же пятидесяти метрах (такие нынче стандартизированные архитекторы и их детища), предстала ограничивающая этот коридор дверь. Правда на этот раз дверь была совсем не похожа на те двери, которые встречались на всём пути Детективу. И вот эта её отличительность, и вызвала у него повышенный интерес, с которым он и направился к ней.

И хотя эта отличительность, выполненной из композитных материалов, на основе металлической матрицы двери, состояла всего лишь из имевшейся в наличии, на уровне лица, стеклянного окошка, именно желание заглянуть в него, скорей всего и подвигло Детектива на этот любопытный ход. «Раз есть окошко, то значит, в него можно заглянуть», – логично рассуждал Детектив, приближаясь к двери. Правда, по мере своего приближения к двери, Детектив почему-то начал сбавлять свой ход, стараясь потише вступать. Чему тоже есть своё объяснение, ведь если он стал тише идти, то это само собой подразумевает, что он также тихо стал вступать. Ну а насчёт того, почему он сбавил ход, то скорей всего ему в голову пришла мысль о том, что в окошко могут выглянуть и с другой стороны, а это при больших скоростях движений, чревато сердечным приступом для обеих сторон.

Раздумья об этом, приводят, уже находящегося в двух шагах от этого дверного окна Детектива к остановке, откуда он и пытается заглянуть в это окно. И если по мере приближения к двери, ему не давало увидеть, что там в нём делается, присутствие светового отблеска, то, как сейчас заметил Детектив, то на окне присутствовала занавеска. И не просто занавеска, а с рисунком пышно цветущего дерева занавеска. «Они что там, издеваются что ли!?», – Детектив даже слегка обалдел от всего этого нарисованного иносказания.

Ну а это, не дающее заглянуть во внутренние тайны двери препятствие, сразу же всё решает и Детектив, отбросив в сторону всю свою свойственную приличиям деликатность, не собираясь использовать конспиративные методы приближения к дверям (где он, замаскировав рожу под кирпич, отведя её чуть назад, начинает приближаться к цели своим телом, что также начинает приближать к ней и лицо), в один ход форсирует это расстояние и оказывается почти что в упор у этого окна. После чего следует обзорный осмотр, как самого окна, видно, что выполненного не просто из стекла, так и самой занавески на предмет её задиристости или оплошности того работника, который следит за тем, как задвигается эта занавеска. Но Детектив, ничего из собою ожидаемого не обнаруживает, и тогда настаёт время вопросов.

«А зачем она, вообще здесь нужна? – не сводя своего взгляда с занавески, задаётся первым вопросом Детектив.

«Ну, функционал занавески заключается в том, чтобы прикрыть собою то, что не касается посторонних глаза. – Детектив начал пошагово приближаться к разгадке того, что может находиться там за дверью. – Но тогда зачем здесь оставлять окно, когда можно было бы сделать сплошную дверь? Значит, сюда могут приходить люди не имеющие доступа во внутрь …Но, тогда зачем? Для того чтобы им показать в окно что-то или кого-то? А смысл. Нет, тут что-то другое. – Задумался Детектив. – А ведь, судя по тому, что сюда прошли люди в белых халатах, то можно предположить, что здесь находится что-то связанное с людьми в белых халатах. И это может быть, не обязательно только медицина. – Детектив сам себе удивляется, до чего он логичен. – Может быть, пропускная система в эту дверь, по бюрократическому недосмотру, так устроена, что пропуск выписывается только на одно лицо. Ну а этим в белых халатах людям, иногда требуется покинуть пределы этого, чёрт знает, что за помещения или лаборатории. Вот, оставшийся внутри, и использует это окно вместо глазка. Да вот и кнопка», – но не успевает Детектив, заметив кнопку вызова и впрямь присутствующую на том месте, где, как правило, помещаются все эти кнопки, обрадоваться своей догадке, как к его полной неожиданности, занавеска резко отодвигается и из глубины внутреннего пространства в стекло влетает чьё-то лицо, которое столкнувшись с этим препятствием, до потери черт лица, вдавливается в него, на мгновение замирает, глядя на Детектива, и так же мгновенно пропадает в глубине внутреннего пространства, не забыв при этом закрыть занавеску за собой.

Ну а обмеревший на месте Детектив, только и успевает, что только от испуга ёкнуть и покрыться мурашками, при виде всего этого, длившегося одно мгновение происшествия. И хотя решающее, первейшее значение на Детектива имело эта неожиданность появления этого непонятно, что за лица, всё же внутреннюю оторопь, которая вслед за всем его помертвением охватила его, была вызвана нечто другим – тем, что ему было суждено, на уровне ассоциаций, увидеть там, в глубине темноты. А может даже не в глубине, а всё, в общем, вместе с этим не ясно, чем поражённым лицом, а по-другому его не мог осознавать Детектив, создавало некую общую картину безысходности, от которой и пошёл у Детектива теперь уже мороз по коже.

Ну а что касается тех глубинных видов, которые промелькнув, отложились в подсознании Детектива, то, как ему показалось, если он, конечно, что-то увидел, то перед его сознанием, а не перед глазами, предстало нечто необъяснимое или другими словами, он достиг ядра сущности откровения, которое собою и перекрыло все понятия о себе и, поглотив саму себя, слившись с Детективом, стёрла все значения и смыслы, оставив у Детектива лишь одну предчувственную неосознанность. Ну, это как, если бы повторять одно слово до бесконечности, то оно постепенно будет терять для тебя значение и смысл.

Вот и Детектив увидел нечто, достигшее того состояния сущности, где теряются все эти его поверхностные обозначения сущего – понятия и имена. И он, застыв в прострации, стоя на одном месте, не сводя своего взгляда с окна, взирал на это нарисованное, и точно не дерево, а древо, которое, как показалось Детективу, ожило и своей листвой принялось издавать шум, похожий…Похожий, почему-то на шум шаркающих по полу шагов. И не успел Детектив сообразить, почему это так, как сзади до него доносится голос Реконструктора:

– Да тебя, как я погляжу, без присмотра одного оставлять нельзя. Обязательно возьмёшь и куда-нибудь забредёшь. – Детектив видимо сильно увлёкся наблюдением за этим древом, раз не сумел сразу заметить Реконструктора, отражающегося в стекле окна, который, как теперь видел в этом же стеклянном окне Детектив, тоже смотрел на него не на прямую, а через отражение в окне.

– А что здесь? – не поворачивая головы, спросил Детектив Реконструктора. И хотя такая, со спины постановка вопроса Детективом, прозвучала невежливо, всё же Реконструктор не стал придавать большого значения всем этим этикетным правилам, а поглядывая через окно на Детектива, проговорил:

– В каждой уважающей себя компании, уже по факту этого уважения, должен иметься в наличии свой секретный отдел или комната.

– И туда, как я понимаю, доступ строго ограничен. – Резюмировал Детектив.

– Что, логично. – Усмехнулся Реконструктор.

– А вы, попадаете под эти ограничения? – повернувшись к Реконструктору, уперевшись в него взглядом, спросил Детектив. На что Реконструктор, на одно, но всё же уловимое Детективом мгновение замешкался, но быстро собрался и как под диктовку ответил. – Вход сюда заказан только для Директоров и заведующих отделений, и осуществляется строго по графику – с понедельника и по пятницу, с часу дня до трёх.

– А как же доктор Виннер? – продолжая буравить взглядом Реконструктора, спросил его Детектив. И хотя Реконструктор не удержался и нервно моргнул глазом, что говорило о его удивлении тому, как это Детектив смог так быстро уловить связь доктора Виннера с этим отделом (хотя и он бы тоже догадался), он не стал выказывать своё удивление, а постарался увести Детектива от этой темы и самого места.

– Доктор Виннер другой случай и, пожалуй, он, останется недовольным, если застанет здесь нас. Так что, давай, пошли отсюда, пока он не появился здесь. – Сказал Реконструктор и, повернувшись в обратную сторону, побудил Детектива следовать за ним. После чего они молча достигают входа в спортивный зал, куда ни у кого уже не возникает желания зайти, и они следуют дальше, в обход этого зала. Когда же они сравниваются с тем первым входом, ведущим в первый зал, где занимал своё место доктор Виннер, Детектив не смог удержаться оттого, чтобы не заглянуть в зал и не посмотреть на доктора Виннера.

Правда на этот раз его уже не было на месте и только лежащий сбоку от массажного кресла бумажный пакет говорил о том, что доктор Виннер, всего вероятнее, рассеянный доктор и, пожалуй, будь он хирургом, то его пациентам не мешало бы быть более осмотрительными и даже, если есть терпение, то во время операции отказаться от наркоза. А то, кто его знает, что он там забудет у вас в животе. И ходи потом мучайся до следующей повторной операции, крайне необходимой для того чтобы достать из пациента ключи от квартиры доктора Виннера, который уже которую неделю не может попасть к себе домой и вынужден спать на больничной кушетке.

– Ладно. – Остановившись перед выходом из этого спортивного сектора и перед входом, ведущим их в оранжерею, сказал Реконструтор. – С общими планами мы ознакомились, осталось показаться на глаза высокому начальству.

– А Директор разве не столь высок? – спросил Детектив.

– На каждого директора всегда найдётся свой генеральный директор и даже председатель совета директоров, которым может и не по статусу возиться с такими как ты, но только не в нашем случае. Скажу так, твоя должность одна из ключевых, так что прежде чем тебя утвердить в должности, на тебя должны посмотреть. – Внимательно наблюдая за реакцией Детектива на сказанное, на конспиративной ноте закончил говорить Реконструктор. Что не могло не заставить Детектива задуматься над тем, а благодаря чему и кому, его так, как даже он сам себя никогда так высоко не оценивал, оценили. А до этого скорее всего, сам не додумаешься, и Детектив ожидаемо, спрашивает об этом Реконструктора:

– Я, как понимаю, то я всё-таки, правда, незаметно для себя, уже прошёл у вас предварительный осмотр? – На что Реконструктор мог бы ответить и напрямую, но он почему-то, предпочёл обобщённый уклончивый ответ, что вызвало у Детектива вопросительное непонимание: а зачем и к чему все эти недоговорки.

– Все мы каждый день и даже каждую минуту, где только можно проходим предварительные осмотры. И, пожалуй, вся наша жизнь состоит из них. Ну а специализированный осмотр в больнице, в специализированных учебных или ведомственных учреждениях, со своими тестами, есть всего лишь одна из составляющих главного предосмотра, готовящего тебя к главному делу твоей жизни. А вот какое это будет дело, то это, как я уже говорил, уже будет зависеть от твоей предначертанности, определяемой чем-то или кем-то, кто там за твоей спиной стоит. – Как-то уж таинственно сказал Реконструктор, и тут же отвлекается от Детектива, внимательно посмотрев поверх его спины куда-то назад.

Ну а Детектив в свою очередь не остаётся в стороне и сам поворачивается назад, чтобы посмотреть на то, что так живо заинтересовало Реконструктора. Где он видит стоящего вдалеке доктора Виннера, который остановившись на месте, определённо в поисках чего-то, принялся руками перебирать что-то в карманах своего халата. И хотя отсюда, конечно, было не видно, что он там искал, но это был скорее всего воздух. Детектив же, тут же вспоминает о лежащем у массажного кресла бумажном пакете, где возможно, как раз и находятся пару не съеденных доктором Виннером бургеры, о которых он, даже не понятно почему, вдруг забыл. Правда, почему он их ищет у себя в карманах, тоже своего рода загадка. Хотя вы же знаете доктора Виннера, и даже если совсем не знаете, то это не важно, когда о нём, не зная его, уже всё знает Детектив, который на основании своих предположений о нём, совершенно не удивлён тому, что доктор Виннер удивлён тому, что вместо бургеров он находит в своих карманах воздух и пустоту.

– И что интересно, так это то, что куда бы я не положил свои бургеры, то, в конце концов, на их месте я всегда нахожу пустоту или воздух. А вот их я никогда не беру и не ложу, ни в карманы, ни в пакет, а они раз за разом всё появляются там. И что за субстанция такая, эта пустота? – рассуждал доктор Виннер, по пятому кругу сжимая руками в карманах такую эластичную пустоту. – И точно! Пакет! – вдруг доктора настигает озарение и он, расплывшись в улыбке, теперь может видеть не только свою заботу, но и по сторонам, где он и обнаруживает, смотрящих на него Реконструктора и ещё какого-то сурового вида типа, стоящего рядом с ним. После чего доктор Виннер машет им рукой и, не дожидаясь ответа, разворачивается в сторону тренажёрного зала и скорым шагом направляется туда.

Но радость доктора Виннера длится не долго и он, поначалу обрадовавшись при виде лежащего у кресла пакета, даже слегка воспаряет над полом, да вот только, когда он поднимает пакет, который удивительно лёгок на подъём, что уже начинает вызывать подозрения у доктора Виннера, то в нём к не срываемому потрясению и огорчению доктора Виннера, обнаруживается та же вездесущая пустота, что и у него в карманах.

– Да как же это понимать!? – тренажёрный зал потрясает душевный надрыв доктора Виннера, который и сам не выдерживает ударившую по нему отразившуюся от потолка звуковую волну, источником которой, в общем, он был сам, и под давлением этой тяжести придавливается на колени в пол. Где он оглушённый, опустив голову вниз, с минуту пытается прийти в себя, что, конечно, сложно при таком звуковом оглушении. Но доктор Виннер на то и доктор, что знает, как помочь человеческому организму, и он, зажав свой нос пальцами свободной руки, начинает давить внутренним воздухом на свои ушные перепонки, которые не выдерживают и, вывернувшись обратно, возвращают нормальный слух доктору Виннеру.

После чего доктор Виннер, обретя относительное спокойствие, вновь возвращается к находящемуся в несвободной руке пакету и начинает его зрительно изучать. И точно, со второго внимательного взгляда он обнаруживает ту самую причину, в результате которой он обнаружил в пакете не вкусный бургер, а пустоту. И как уже многие догадались, то это была дырка, через которую и произошёл не устраивающий доктора Виннера обмен.

«А ведь… – доктора Виннера вновь озарила догадка, и он тут же полез в карман своего халата, где, как и ожидалось, им обнаруживается всё та же дырка. – Так вот значит как проникает в карманы и пакеты вся эта пустота». – Доктор Виннер просто потрясён своими умственными способностями, которые умеют извлекать зёрна истины даже из таких трудно представляемых и не классифицируемых вещей. Но доктор Виннер на этом не успокаивается и идёт дальше, строя свою логическую цепочку. «Так вот значит, куда исчезли мои ключи от квартиры. А я, как дурак, второй раз резал по живому того пациента с аппендицитом. – Доктор Виннер даже слегка краснеет, огорчившись за себя и за такую свою недалёкость. Но времени на это огорчение нет, когда новая загадка стучится в голову доктору Виннеру. – Но откуда же берётся эта дырка или портал, по которому происходит этот неравноценный обмен?».

А уж это вопрос из вопросов, на который доктор Виннер и последовавший за ним в своих мыслях Детектив, пока что ответить не может, так как Реконструктор уже устал ждать, когда Детектив подаст хоть какие-то признаки жизни. И для приведения его в чувства, хлопнув Детектива по плечу, для начала добивается от него осмысленного взгляда, а уж затем, заявив: «Нам пора, а то, генеральные, не ждут», – выдвинулся вперёд.

Глава 5.

Различный официоз и частные мнения.

Если к должности, к званию или более обширнее сказать, именованию, приписывается, дополняется и допроизносится прилагательное, то, как правило, именно из-за этой привязки к этому приложению, само именование теряет своё прежнее значение и приобретает то своё новое звучание, где всё внимание акцентируется на этом прилагательном, отодвинувшим в тень само именование. И теперь, что значат все эти директора, чьё именование и должность, хоть пиши, хоть говори с большой буквы, всё равно она уже видится с маленькой буквы (а писал я между прочим, с большой) когда рядом… нет, не стоит, а позволяет им директорам пристраиваться рядом с ним – парящий в воздухе Генеральный.

Так что вполне понятно, что когда Реконструктор сказал Детективу, что они сейчас пойдут на свои смотрины к Генеральному, то он определённо ожидал от этого визита нечто большего, правда чего, он так и не смог себе сформулировать, пока шёл и даже когда прибыл в приёмную генерального. Впрочем, справедливости ради, которую просто пропустил мимо себя Детектив, который, хоть и использовал в своей достижении цели – приёмной Генерального, различные технические средства: лифты и эскалаторы, всё-таки надо заметить, что кабинет Генерального (пишется строго с большой буквы, с чем не дала рука поспорить, не слушая команды мозга, выводя большую букву «Г»; наверное, как того желают самые свободные люди на земле – либералы, ещё не полностью выдавил из себя раба), не в пример кабинетам просто директоров, находился на самом верху самого высокого из высоких зданий.

И, пожалуй, если выйти на ту самую (откуда дымили сигарами, много возомнившие о себе бывшие генеральные) смотровую площадку, куда имеется прямой выход из кабинета Генерального, то если не использовать сигары для раздражения заоблачного, однозначно партнёра (ведь Генеральный имеет при себе не меньше рычагов влияния на судьбы ничтожного человечества), то можно с ним перекинуться несколькими своими мыслишками насчёт этого неблагодарного человечества. Чем, скорее всего, под чашечку кофе, в минуты своей расслабленности и занимаются все генеральные.

– Как ты думаешь (а он с ним, несомненно, на ты), стоит ли человек того, чтобы на него обращать своё внимание. – Размешивая серебряной ложечкой сахар, так за между прочим, задался вопросом Генеральный, посматривая с этой площадки, нет, не вверх на своего партнёра (что поделать, раз он уже привык смотреть только сверху вниз, вот шея и закостенела в этом положении), а туда, в самый низ, где как муравьи суетилось человечество. Что, видимо, не слишком нравится небесному партнёру и он, конечно, хочет поправить Генерального, что и делает в свойственной себе манере, через притчи, знамения и недоговоры.

– Прежде чем внимать, смири свою гордыню. – Звуком отдалённого грома донёсся ответ небесного партнёра до Генерального. Который, вначале даже удивился, вопросив себя: «А причём здесь дыня?», – но потом решил, что во всём виновато пространство, которое искажает точность передачи слов. Что, между тем приводит его к пониманию того прозвучавшего между строк посыла, который и хотел до него донести небесный партнёр и всегда дельный советчик. «Это он мне намекает на то, что нужно инвестировать средства в сотовую связь. – Озаряет мысль Генерального, который достав из кармана в кожаном переплёте блокнот, быстро делает запись, после чего убрав его, делает глоток кофе.

«А что, всё правильно. Человек общаясь друг с другом, не столь обращает друг на друга внимание, если не видит лица своего собеседника. И вообще, чем больше человек отдаляется друг от друга, тем больше он смиряется. Ну а если он будет внимать только экранному изображению, то его со временем, можно будет окончательно примирить с действительностью. – У Генерального, аж, дух захватывает от будущих перспектив и далеко идущих выводов, какие можно сделать из такой многослойной содержательности сказанного ему небесным партнёром. – А это значит, что непременно нужно также вложиться в телекоммуникационные сети», – Генеральный уже не ограничивается одними записями в блокнот, а несётся к своему рабочему столу, чтобы оттуда сразу дать распоряжения – купить и взять под контроль все ведущие телекоммуникационные компании.

После чего с чувством выполненного долга откидывается на своё массивное кресло, переводит дух и, вытянув в стороны свои руки в часах, перстнях и браслетах, скорее риторически, вопрошает небеса:

– И за что мне такое счастье выпало!?

На что в тот же момент, в сопровождении грома и молнии следует ответ:

– Кому суждено быть повешенным, тот не утонет. – Ну а этот ответ однозначно позавидовавшего такому счастью Генерального небесного партнёра, хоть и заставил Генерального, чисто рефлекторно схватиться за воротник брендовой сорочки, но всё же не может поколебать его уверенности в себе и в том, что его не повесят; а по плаванию у него первый разряд. Но видимо небесный партнёр всё же умелый переговорщик и он за свои советы определённо хочет получить солидные дивиденды. И не успевает Генеральный облегчённо вздохнуть, как небесный партнёр, с помощью залетевшей на площадку и ударившейся в стеклянные, соединяющие площадку с кабинетом двери птицы, доносит до него своё новое послание:

– Кому много даётся, с того много и спросится. – Ну а в вопросах торга Генеральный с кинопродюсерами, ни одну птицу счастья ощипал и с деловыми корейскими товарищами ни одну собаку съел, и ему тут палец в рот не ложи, он его само собой оближет и все ништяки слижет.

– Смотри, ты сам этого хотел. А я ведь всего лишь спрашивал – стоит ли мне обращать внимание на человека. Ну а раз так, то я на него не просто обращу свой взор, но и как ты посоветовал, спрошу с него. – Ударив, что есть силы по столу мухобойкой, попытался слегка выпустить из себя пар Генеральный. Но небесный партнёр всё не уймётся и своим новым заявлением, где сквозит неприкрытое обобщение, просто ошарашивает Генерального:

– Сколько людей, столько мнений. – Но и этого небесному партнёру кажется мало и он через звуковой сигнал минутной стрелки, пересекшей границу нового часа, намекает Генеральному, что пока заводной ключ от времени находится у него в кармане, то Генеральному лучше помалкивать и не спорить. С чем Генеральный внешне вынужден согласиться («Мне срочно нужен такой же ключ!», – внутри себя истерично орёт Генеральный. И хотя огромные средства, им уже вложены в крионику и разработку машины времени, всё же результаты пока неутешительные) и от нечего сказать в ответ набычиться. После чего он смотрит на селектор, тянет к нему свой палец и, нажав на кнопку вызова, строго говорит:

– Кто там ко мне ещё?

И хотя Генеральный об этом знал, всё же он, как Генеральный, не имел право проявлять свою памятливость, а вот забывчивость, то это такое качество, которым просто обязан страдать каждый Генеральный. И даже если вас случайно, буквально через пять минут, снова бы представили Генеральному, из памяти которого и не успела улетучиться память об этом типе человеческого бытия, который слишком сильно жмёт руку, а тут опять он со своей рукой, то и в этом случае Генеральный сможет лишь себе позволить поморщиться и как в первый раз видит, примется представляться друг другу. Хотя Генеральному всё же нравится представляться, называя себя Генеральным; и это никогда не наскучит.

Ну а знал он то, что у него времени осталось позарез (потому что оно у него сверхдорогое), о чём он, в общем-то, никогда не забывал, ну а также, что там в приёмной торчит с десяток всяких директоров и начальников, которым он нужен позарез. А это не просто интрига, где призом будет служить избранность Генеральным, но и в некотором роде развлечение для Генерального, чья жизнь, если честно сказать, несколько скушна.

– Надо, пожалуй, выйти к ним и подразнить. А когда обстановка накалиться и их нервы будут на пределе, то своим неожиданным выбором, всех не просто ошеломить, но и было бы не плохо вызвать сердечный приступ. – Глаза Генерального от всех этих представлений даже на один момент сменили окрас с голубого на чёрный. В чём анималистам и ботаникам, скорее всего увиделась игра света, которым играет за окном ветреная погода, сменившая свою ясность на пасмурность света, тогда как любители пентаграмм и других тайных знаков предположили, что любитель всего приземлённого и бытийного, сумел-таки обратить свой взор на Генерального. Ну а Генеральный и стал Генеральным, лишь после того, как сам обратился и стал последователем того самого любителя всего приземлённого; конечно больше греха.

Между тем прибывшие в приёмную Генерального Реконструктор и Детектив, как и следовало ожидать, натолкнулись на не сиюминутный приём, а на множество озабоченных и не местами покрасневших в нервном ожидании лиц. Что было вполне объяснимо, когда твоя жизнь состоит из того, что всё время тебя ждут, а тут как оказывается, тебе, не смотря указанное время и даже запись, как последнему рабочему, приходится ждать. И хотя это не просто невыносимо, но и уму трудно постижимо, всё же все эти, имеющие ни мало в себе веса директора, сидят и крепятся, ведь им куда хуже будет, если из-за твоей невыдержанности решат, что тебе директором теперь не быть.