Серый ветер, серая река

– Нет у нас малины, ты уж извини, – огорчённо сказала Лиска-Мэрил. – Но чай сейчас будет. Зелёный? Может, таблетку дать?

– Две. И чай погорячее.

Она слезла с кровати, прошла на кухню, и он с удовольствием проводил её взглядом, рубашка её так задорно колыхалась, приоткрывая трусики. Эх, Мэрил… Ему вдруг страстно захотелось, чтобы она была счастлива. С ним. Да, только с ним. Но что он может сделать? Что зависит от него, кроме бережного отношения и уважения? Водевиль!

– Может быть, бутерброды будешь, тосты?

– Спасибо, только чай! – отозвался Алан.

Появилась грациозная Лиска, пританцовывая, поставила поднос на прикроватный столик, две кружки, тарелочка с бутиками, две таблетки.

– Еда для меня, раз ты отказался. Передумаешь, поделюсь.

Села в ногах, придвинула столик. Алан кинул таблетки в рот, с удовольствием отпил чай.

– У тебя дел по дому много?

– Какие дела? Обед приготовить, это пустяки. А ты что-то интересное можешь предложить?

– Не знаю. День свободный, если из института не позвонят. Можешь тиранически мной распоряжаться. Я пока в интернете поковыряюсь. Потом Бену позвоню.

Мэрил откусила бутерброд, с удивлением посмотрела на него, довольно хмыкнула:

– Вкусно, люблю сыр! Зря отказываешься. Вчера мама звонила, спрашивала про наши дела, про планы. А какие у нас планы? Ал, может быть в самом деле что-то такое спланируем? Все люди строят планы на будущее, только мы живём, как одуванчики, ветер дунет, и улетим.

– А у них как дела? Порядок?

– Всё по прежнему, не болеют, стареют потихоньку, на огороде ковыряются, в гости ждут, но это, наверное, не скоро?

– Ты-же знаешь, от меня не зависит. Но следующим летом я отпуск обязательно выбью, сколько можно!

– А ты знаешь, Маринка у Бена рожать собирается?

– Знаю.

– Счастливая!

– Странное представление о счастье, счастье в воспроизведении себе подобных.

– Это ты странный. Ведь это творчество. Не в воспроизведении, а в воспитании, ведь человека делаешь, это интересно. И ответственность, конечно.

– Ладно, к чему эти разговоры. Придёт время, подумаем и об этом.

– А почему не сейчас?

В самом деле, почему? Почему он не хотел об этом думать? Тем более решать. Ведь решение – это изменение. Изменение всего в жизни, это граница, за которой будет всё по другому, не зависимо от самого решения.

– Наверное, я боюсь?

– Вот казус! Чего боишься? Нельзя бояться того, чего не знаешь, чего не чувствуешь, чего никогда не было в твоей жизни. У каждого своё. Это жизнь, и надо просто определиться, чего надо бяться, и почему надо бояться. А может быть и бояться на самом деле нечего? Я понимаю, ты не хочешь лишиться размеренности, отказаться от каких-то привычек, привязанностей, но ведь появятся другие, не менее интересные и приятные.

– Ты думаешь? Вообще, к чему этот разговор? Ты хочешь детей?

Лиска задумалась, накручивала локон на палец, покусывала губки, наконец пожала плечами:

– Ты прав. Я не знаю. Наверное ещё не готова, как тот цыплёнок-гриль. Надо ещё пожить, оно само должно определиться. Мы многое решаем, неизвестно зачем, а потом оказывается, что поспешили, не предусмотрели, не предвидели то, что должны были предвидеть, а оно само напрашивалось. Ведь люди часто себя ругают, а исправить уже ничего нельзя.

– Твоими устами… Простая сермяжная женская мудрость. Как там ещё? В общем, как приготовишься, ставь на голосование. Ты умница, я тебе доверяю. Это я дурак, и ты почаще мне об этом напоминай.

– А ты не дурак, Алан, ты хитрый. Как ты всё это повернул…

– Значит, прими это. Ты ведь молодец? Спасибо за завтрак.

Водевиль…

4. Разговоры без оборотней, вампиров и Буратино

Про звонок Бену Алан вспомнил только после десяти. Бен, похоже, тоже не сразу сообразил, в чём дело.

– Алан, что случилось?

– Бен, – процедил сквозь зубы обозлённый Алан. – В последнее время все только и спрашивают, не случилось-ли у нас чего-то страшного. Или просто чего-то. Что может случиться в этой жизни? Да, ничего, кроме головной боли.

– Слушай Ал, а ты вовремя, с час назад мне звонил Семён, поговорили за жизнь, ну, я рассказал ему о планах, он был просто счастлив. У него, понимаешь, в Сиверской есть дом, сейчас пустующий. Старый, но крепкий. Сто метров от реки, есть печка, баня, все дела. Прикинь! Не надо тащить палатки, запас еды, там магазин неподалёку. Как тебе?

– Семён, – Алан пожевал губами. – Это у которого куча детей?

– Ты ещё спишь? Так проснись уже. Семён, медвежонок который, рыжий такой, в очках.

– Теперь вспомнил, худенький, чертёжник который.

– Ну, хорошо. Значит, в пятницу, где-то после обеда, электричка с Балтийского, или с аэропорта, кому как удобнее. Ладно, о-кей, привет подруге.

Подруга стояла рядом, прислушивалась.

– Что там, – спросила, когда он положил трубку. – Надеюсь, ничего экстренного, непредвиденного?

– Ты ещё спроси, не случилось-ли чего!

– Что могло случиться, пока я торчала в ванной? – пожала плечами, села перед зеркалом, занялась макияжем.

– Спрашивать я ничего не буду. Но ты, Алан Чеслов, сейчас понятно объяснишь мне, что было утром, когда ты проснулся.

– Полтергейст?

– Не валяй дурака. Плохо получается. С тобой что-то происходит, я не понимаю и не знаю, чего следует ожидать.

– Думаешь, я знаю? – тоскливо отозвался Алан. – Кто мне объяснил-бы… Это… что-то вроде видений, только это не чебурашки, заплутавшие между миров, как раз ничего потустороннего, мистического я не видел… Хотя, кто что сейчас понимает, говоря о мистике? Но у меня не мистика, никаких изгоняющих дьявола. Что-то совсем другое. Читала, наверное, о «мигающих» мирах? Это на тему квантоватых вселенных. И ведь никто ничего определённого сказать не может, а вот теорий напридумывали множество, кто во что горазд.

– Я так и поняла, что это связано с работой. Ал, тебе нужен отпуск. Без компьютера, без сетей, без разработок. Рыбалка, грибы – хоть помнишь, что такое грибы? – пляж, фрукты, минералка и хычины. И хороший трах.

– Значит, ты думаешь, дело в моём больном мозгу?

– Я диагнозы не ставлю, я полагаюсь на впечатления.

Алан затравлено вгляделся в сидящую женщину. Вроде, всё в порядке, Лиска была собой, что-то там подкрашивала, выщипывала, подправляла, озабочено шевеля губами. Наконец удовлетворёно вздохнула, отодвинулась от столика, ещё раз издали оценила красоту, потянулась.

– И что, Алан? Что ты мне можешь предложить на ближайшие пол-дня?

– Ну… ты там что-то упомянула после пляжа, «боржоми» и хычин…

– Дурак ты, это физиологическая потребность, ну, и удовольствие тоже. А что из интеллектуального? Только не слишком заумного, что-то вроде цирк, водевиль, аквапарк?

– Тебя заводит цирк? Никогда не подумал-бы!

– Я ненавижу цирк и зоопарк. – тихо сказала Мэрил. – Я вообще не понимаю, как это может кому-то нравиться, разве что садистам. Или совсем маленьким детям, которые часто тоже проявляют садистские наклонности, они просто не понимают этого. Невинные животные в клетках. А там место преступникам.

– Не будем говорить о печальном, – он подошёл к подруге сзади, обнял за плечи. И невольно скосил взгляд на её шею. Кожа была гладкая, смуглая. И вся она была уютная, маленькая, вызывающая чувство нежности.

– Давай просто побродим? Не надо нам придумывать какие-то цели, выйдем где-нибудь на Сенной, пойдём по набережным. Или от Стрелки к мосту Декабристов, мимо сфинксов…

Внезапная боль вдруг возникла у него в висках, так что он застонал, ощупью прошёл к креслу, опустился, закрыв глаза рукой.

– Алан? Что?…

– Голова. И глаза. Ничего, уже проходит. Только туман, не вижу…

– Сейчас зайдём к окулисту, у метро есть кабинет. И никаких отговорок.

– Подождём, может быть зрение восстановится.

– У тебя уже было такое? Только честно.

– Не было. Я ведь тебе сейчас говорил, только какие-то видения, образы, цветные пятна. Но чтобы совсем ничего, нет… Подожди, кажется, какой-то свет вижу… Как у Уэллса, помнишь «Случай с глазами Дэвидсона», кажется так.

– Это, где он видел остров в Южном океане? Но там этот человек мог перемещаться по своему видению…

– Я думаю, что это так и было.

– Не фантазируй, Ал, не хватало ещё, чтобы ты в какую-то мультивселенную попал. Хватит пугать меня, всё твоя работа.

– Подожди, я что-то вижу… Пока пятна, серые, вот! Это похоже на реку. Обрывистые берега, наверху лес, речка узкая, течёт по дну болотистой низины. Не понимаю, место совершенно незнакомое.

– Алан, ты не шутишь?

– Конечно, шучу. Всё прошло, просто затмение какое-то… не знаю. Что-то повлияло на зрение, но всё уже хорошо. Прости, если напугал, но я сам поначалу перепугался.

– Алан Чеслов, совести у тебя нет! Я тебя кастрирую!

Они собрались и пошли к окулисту, который определил переутомление и прописал недельный отдых на Багамах. Наверное, он всегда мечтал там побывать.

А Лиске Алан всё-таки соврал. Он в самом деле видел реку.

Когда они проходили через Театральную площадь, Лиска сказала:

– Завтра мы поедем на пляж, и будем топить баню.

– И через два дня мы заскучаем по городу.

– Не заскучаешь, потому что по приезду я сразу определю тебя на обследование. А если твоё начальство заупрямится, я весь ваш институт разрушу. Как торнадо.

5. Дорога, река и живопись

На платформе «Аэропорт» шёл дождь. Хорошо, час пик ещё не пришёл, народу было немного, и под немногочисленными навесами нашлось место для укрытия от дождя. Скоро неторопливо подползла электричка, зашипела тормозами и дверями.

Они специально выбрали этот поезд, шедший только до Сиверской, здесь было свободнее, чем на Лужских и Мшинских. Алан с Мэрил вошли в последний вагон и удивились сырости – вагон не отапливался, машинисты экономили на электричестве, сразу увидели высокую фигуру Бена, махавшего им рукой, прошли к компании, Алан забросил свою сумку на багажную сетку.

– Кто дождик заказал?

Семён подслеповато косился на Мэрил, он видел её до этого только один раз, и знакомы они не были.

– Ребята, вы шашлыков не захватили?

– Не догадались. Шашлыки сейчас русское национальное блюдо. Но у нас есть бифштексы. А рынок в Сиверской не функционирует?

– Ладно, на станции есть неплохой мясной магазинчик, – Семён развёл руками. – Но если дождь усилится, думаю, шашлыки не понадобятся. Правда, река там тёплая, кто-то любит купание под дождём? Вот с пляжем проблемы.

– Что там за река? – поинтересовалась Мэрил.

– Оредеж, речка длинная, но неширокая и мелкая. Вода прозрачная, есть где понырять.

Стали вспоминать прежние отпуска, пикники, реки и озёра, ругать погоду…

– Каждая погода – благодать, – процитировал Семён. Его девушка, назвавшаяся Жанной, в компанию ещё не вписалась, но на удачные шутки охотно и долго смеялась, мини-юбка и топик на ней были итальянские, кроссовки немецкие, и девушки поглядывали на неё с интересом. Пару раз удалялись в туалет, покурить, и видно было, что общий язык они нашли.

– Погода, это от Бога, от людей не зависит, – промолвил Семён. Состоялась небольшая дискуссия на тему, любит-ли Всевышний людей, если в Библии много несоответствий и благих обещаний, а где они на самом деле, где один из самых привлекательных для людей постулатов: «Просящему дастся»?

– Бог не может лгать только потому, что Он – Бог. И любое слово Его есть божественная истина. А если Он сегодня объявит один закон, а завтра другой, противоположный сегодняшнему, разве Он будет Богом? – наконец и Алан сказал пару слов.

– Ты хочешь сказать, что если Бог захочет солгать, Ему нужно будет перестать быть Богом? – спросила Мэрил.

– Но получается как раз так.

– Подожди, ты рассуждаешь, как логическая машина, построенная человеком, но логика Бога никак не совпадает с человеческой. Всё основано на Вере.

– Только Вера должна быть механической, не знающей ни отговорок, ни исключений, ни допущений. Практически, мы должны слепо верить, и… и всё. Вера оправдывает всё, что происходит в нашем мире. И объясняет любое явление волей Божьей.

Потом, во время затянувшейся паузы Жанна спросила:

– Сёма, там в деревне телевизор хотя-бы есть?

А Мэрил посмотрела за окно и вытерла запотевшее стекло:

– Ребята, а здесь, вроде как, солнышко проглядывает.

В Сиверской дождя уже не было. Было безветренно и душно. Сошли с платформы и у входа в кассовый зал увидели киоск мясных изделий. Увы, для шашлыков здесь ничего не нашлось, прошли по подземному переходу и наверху, в мясном магазинчике нашли искомое.

– Далеко ехать?

– Две остановки на автобусе, и там пройти минут пятнадцать.

Вышли на остановке в микрорайоне, называвшемся «Военный городок», когда-то здесь была база истребителей, но уже лет пять её перевели куда-то на север, а название так и осталось. Зашли и здесь в магазин, купили тортик, хлеба, кофе, картошки, масла. Посовещавшись, взяли и водки. Потом прошли метров двести узкой улочкой, слева ограниченной трёхметровым бетонным забором, а справа покосившейся штакетниковой оградкой, и вышли на высокий берег к бетонному пешеходному мостику. Под мостиком среди камышовых зарослей протекала речушка, где десять метров шириной, а где не больше трёх.

– Вон наш дом, – Семён показал на противоположный берег, вправо, где под яблонями угадывалась крыша строения. Идти был метров триста.

– Красиво, – вздохнула Мэрил, остановившись рядом с Аланом. Тот тоже замер, не отрывая взгляда от речной долины. – Завораживающий пейзаж, не правда-ли?

– Да, впечатляет…

– Похоже, будто тебе эта картина знакома. Ты был здесь раньше?

– Нет, – пробормотал Алан. – Просто, впечатление… потрясающее.

– Или тебе опять что-то привиделось? – оглянувшись, спросила девушка.

– Нет. Что ты! Правда, я сам этого постоянно жду и… боюсь.

– Я взяла успокаивающих таблеток, надо будет тебе вечером их принять.

– Хорошо. Как скажешь. Только вот меня не оставляет ощущение, что всё это мне должно быть знакомо, река, долина, крутые склоны… Даже небо. Не спрашивай, откуда. Я впервые вижу этот пейзаж, но… как будто я уже давно всё это знаю.

– Алан, успокойся. Если это тебя тревожит, мы уедем. Хочешь, уедем немедленно. Ты говоришь неразумно. Сам признаёшь, что сейчас с тобой всё в порядке. Тебе просто необходимо отключение от городских забот.

– Да. Необходимо. Смотри, мы отстали от ребят. Надо догонять, а то заблудимся.

– Алан, – это уже на ходу. – Но у тебя самого, без докторов, есть хоть какие-то предположения, как это происходит. Что-нибудь о механизме явления?

– Много. Только всё это гипотезы. Например, такая фантазия. Во многих фильмах, наверное, видела, некий ненормальный герой видит в темноте, или это слепой человек. Они видят не глазами. Есть предположения, что наша нервная система снабжена датчиками, реагирующими на энергополя, они отмечают движение, дыхание, работу мозга. Не знаю.

– Ещё что-то?

– Ещё есть гипотеза о множественности миров, существующих одновременно в одном пространстве. Это не параллельные миры, это один мир, существующий в разных точках зрения, в разном понимании, поворачивающийся разными плоскостями.

– Так вот над чем ты работаешь. Рефракционные квантовые решётки. Я тебя не спрашивала о твоей работе, считала, что ты просто решаешь ребусы.

– Кажется, мне эти ребусы боком выходят.

– Но ведь это пока теоретические работы?

– А если они активировали ту работу мозга, о которой мы только догадываемся?

– И решённые практически, претворённые в жизнь, они могут перевернуть мир, в котором мы живём.

– Не знаю, может быть.

Первым делом растопили печь, в доме после дождя было сыро.

– Обычно кто-то из семьи приезжает сюда раз в неделю, если не протапливать, дом покроется плесенью, жить будет невозможно. Да и мебель, книги…

– Семён, я вижу, у вас здесь много книг! И альбомы по искусству! Можно посмотреть? Даже мой любимый Ван Гог, это чудесно. – Мэрил сняла куртку и осваивалась с обстановкой. Её внимание привлекли книжные стеллажи в кабинете. Подошла заинтересовавшаяся Жанна, тоже стала просматривать корешки.

– Сеня, у тебя и альбом Тулуза-Лотрека!

– Ты тоже интересуешься живописью? – удивилась Мэрил. Как-то не увязывался в её сознании образ Жанны с увлечением искусством.

– Конечно! Я многим увлекаюсь. Мне нравится Тулуз-Лотрек, мне нравится хрен с мёдом, ещё мне нравятся фильмы с Юрием Никулиным, очень непосредственные, искренние.

Такая градация приоритетов Мэрил весьма удивила. Что-ж, у каждого своё.

– А я не очень люблю Тулуз-Лотрека. Слишком у него манера острая, колющаяся. Мне больше Ваг Гог по душе… Краски волшебные. Загадочные картины.

– Но Тулуз-Лотрек и должен быть острым, он-же импрессионист!

Подошёл и Алан:

– Давно я не видел репродукций Ван Гога. Звёздная ночь, это что-то несбывшееся.

В кабинет вошёл огорчённый Бен:

– Девочки, почему на кухне одна Ирина? Вам не кажется, что ей там одиноко и скучно. А мальчики займутся баней. Вода, дрова и веники…

Скоро дела были сделаны, и баня топилась. Шашлыки решили замариновать на завтра и пока поужинать бифштексами с картошкой и салатом. В погребе нашёлся и бидон с квасом, и малосольные огурчики под водку. Дом прогрелся, высох, было уютно и весело.

Только когда накрывали на стол в большой комнате, Мэрил в коридорчике придержала Алана за рукав:

– Ты что-то заикнулся про Ван Гога, там, в кабинете. И не договорил. Это имеет отношение к…?

– Ван Гог… Я что-то вижу в его картинах, что-то знакомое. Но не могу понять, что. Возможно, таких людей много. И это означает, что… другой мир рядом.

– Понятно. Постарайся не зацикливаться. Найдём время, подумаем. И ещё скажи… ты видел там что-то… живое? Может быть, даже и людей?

– Конечно! Это и пугает меня больше всего. Там есть все мы. Только другие…

– Алан и Мэрил Чесловы! Голубки! Быстро к столу! Мы вас заждались! – донёсся рёв толпы из столовой. Толпы жаждающей и весёлой.

– Пойдём, в самом деле! Зачем от коллектива отрываться? А когда это я стала Чесловой?

– Ну… народ слагает мифы и легенды. Не будем давать повода!

Бифштексы были великолепны, с поджаренным луком и рассыпающейся картошкой, а огурчики приятно сочетались с обжигающей водкой. Очень быстро вспыхивали и рассыпались искрами острые темы, кто-то требовал музыки, а кто-то уже блевал за крыльцом. Потом начались танцы, которые из тесного помещения переместились под луну. А ведь ещё предвкушалась баня с паром и вениками, поэтому рассудительные убрали водку со стола и разлили по кувшинам холодный квас.

– Ребята, баня будет семейная. Кто против? Все согласны. Значит, надо установить очередь. – высказался практичный Бен.

– А зачем нам очередь? Сидим в предбаннике, отдыхаем с… квасом. Кому охота, идёт париться. Потом кто-то другой, кому приспичит. И никакого лимита. Пошли?

Женщинам нашлись махровые простыни, мужики решили, что с них и полотенец хватит. Предбанник был просторный, с лавками и столом. Первым нырнули в жар самые хитрые – Семён с Жанной. Сразу донеслись дикие крики и визг. Все им позавидовали.

– Пойдём пока, покурим, на речку полюбуемся, – предложила Лиска, и её поняли правильно. Вдвоём они уселись на пригорке над речкой, прямо на уже холодную траву. Из бани доносилась музыка, где-то лаяли собаки.

– Ты хотел-бы жить вот так? Ведь хорошо как. Просторный дом, летом огурчики, смородина здесь растёт.

– А работа?

– Да, работа, вставать на первую электричку, больше двух часов на дорогу. И денег на транспорт не напасёшься. Но ведь люди живут, и многие в городе работают, в деревнях сейчас работу не найти. Да я так, теоретически…

– Действительно. Но такой домик иметь не плохо, на выходные выезжать…

– Ребята, идёте париться? – донёсся голос Бена.

– Идите вы, мы подождём.

– Пойдём, Ира, мы, трахаются, наверное, – услышали они комментарий шёпотом.

– Холодно, уже, на траве-то, – ответил на комментарий пьяный женский голос. – А погодка прелестная, вдохновляет.

– Сволочи! – определил Алан. – Грубые, приземлённые люди. А это что такое, слышишь, Лиска?

Внизу, в темноте по камышовым зарослям пронёсся гулкий шум, отозвались кроны деревьев, в лицо полетели охапки листьев, а потом их захватил порыв ветра, стал рвать волосы, превратился в сплошной поток пыльного воздуха.

– Уходим! – прокричал Алан. – Быстрее! Откуда здесь столько пыли? Как в пустыне Сахара, самум настоящий!

Они вскочили, пригибаясь и пряча лица, побежали к бане, захлопнули дверь.

– Что такое, с ума природа сошла! Как перед грозой. Что-ж, переживём. И не такое переживали. Наливай, Бен.

Потом они хлестали друг друга веником по горячим спинам, захлёбывались обжигающим паром, в изнеможении лежали на обжигающей полке, и снова поддавали пару, стирая с глаз солёный пот. Так было долго, это было прекрасно, они менялись, ждали, пока камни снова раскалятся. Они вымывали из тел холодный город.

6. О доверии и болезнях

Через три дня, во вторник утром они вернулись домой, на Московский проспект. У них было ещё две бани и две грозы, но были и солнечные дни на травянистом пляже, и вечерние посиделки у костра во дворе, книги и разговоры, и всё было хорошо. Но не всё-ж скоту масленица, как выразился Бен, постоянно находиться в обществе, даже пусть и приятном – это тяжело. Уезжали с сожалением, но и облегчением. В электричке Алан уже даже решил, что Лиска забыла о своей угрозе, ведь эти дни были спокойными, никаких ужастиков он не наблюдал, только на полку с книгами, где стоял альбом Ван Гога поглядывал с опасением, ничем не обоснованным, но, войдя в квартиру, первым делом неумолимая подруга начала выискивать документы, необходимые для обследования.

– И только попробуй увильнуть! И МРТ пройдёшь, никуда не денешься! В деле о здоровье каждая мелочь важна. Компьютер тебе будет до восьми часов. Не до утра, не радуйся, а до двадцати ноль ноль по Москве.

– Я не хочу.

– Не нервируй меня. Где твоя флюшка?

– В паспорте. Но Лиска…

– «Но» говорят безответственные люди. Ты боишься уколов? Это не смертельно.

– Но подумай о моём реноме.

– Работа от этого не пострадает. Зато будут меньше наседать.

– На меня будут коситься.

– Я не буду. Ал, ведь это тебе нужно.

– И тебе. И кому больше, вопрос.

– Ты прав. Значит, сделаешь это для меня. Завтра с утра едешь в отдел кадров и берёшь направление. Где у вас медицина? На Загородном проспекте? Хорошо. Мне ехать с тобой?

– Смеёшься?

– Нет. Просто, не доверяю.

– Я понимаю. Лиска, всё будет, как должно быть.

– А ты уверен? Я о твоей голове говорю. Ты – уверен?… Так что ты скажешь, Алан Чеслов?

– Но… прости. Без «но». Я не уверен ни в чём. Но… Блин, опять но… Но ведь почти неделю не было ничего плохого. Мы хорошо отдохнули, просто классно. И я обещаю не перенапрягаться, не нервничать, не психовать. Буду вести себя хорошо.

– Теперь я тебе поверила. Алан, пару дней я буду занята на работе, надо навёрстывать, нужны деньги. Просто будь на телефоне, кстати, он у тебя заряжен? Поставь на зарядку. Деньги есть? У меня немного, держи тысячу. Это на завтра. А сегодня ванная, стиральная машинка, кухня. И у тебя тоже ведь есть дела? Заказ на обед-ужин будет?

– На твоё усмотрение. Может быть, харчо?

– Слушаюсь, мой господин. Прогуляться не хочешь?

– ?

– Баранины в магазине купить надо, хлеба, молока. Что-нибудь из прессы. Деньги на хозяйство в шкафчике над мультиваркой. И лук не забудь!

На улице было солнечно, несмотря на гуляющие облачка, прохожие одеты ярко, легко, по летнему. Алан размахивал сумкой, улыбался девушкам. Свобода! Конечно, с обследованием будут какие-то ограничения, чорт-бы его побрал, но раз нужно…

Дальше всё было суматошно, кричали люди, визжали тормоза, небо крутилось перед глазами. Потом затемнение, потом туман. Над ним склонились люди, кто-то кричал о необходимости вызвать скорую помощь. Для кого? Он лежал на асфальте. На мостовой? Кто-то подхватил его за руки, с натугой потащили с проезжей части… Зачем?

– Постойте, господи, куда вы меня волокёте? Со мной порядок! Отпустите-же меня!

С трудом он пытался удержаться на ногах, получилось, но его качало.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.