Полная версия
–Джер, может, поиграем, как раньше?
Но тот лишь бросил презрительный взгляд и захлопнул дверь перед ребенком.
Малыш не понимал, что «как раньше» уже не будет никогда. Никогда он не сможет перемотать пленку времени назад, в тот день, когда не стало Майли, его сестры-близняшки. Да, он виноват, но ведь все произошло случайно. Он просто хотел помочь родителям, хотел подстричь газон. Малыш часто видел, как это делает Джер, и решил, что справится. Одному Богу известно, как он смог завести газонокосилку, которая стояла во дворе. Как бы то ни было, ребенок ее завел, и она поехала. Мальчуган шел за ней радостный и гордый. Тут же нет ничего сложного, она едет сама… Он слишком поздно увидел сидящую на лужайке сестру, которая устроила пикник для своих кукол. Она была одета в желтое платье с пышной юбкой. «Майли, уходи, Майли»…но девочка его не слышала. Детский голосок заглушал шум газонокосилки. Тогда он попытался остановить машину – безрезультатно, ведь удержать ее было не под силу ребенку, а как заглушить мотор он не знал. Через несколько секунд по сторонам полетели кровавые лоскутки желтого цвета.
***
Смеркалось, когда Ллойд и Джош подъехали к старому дому из белого кирпича. На втором этаже горел свет. Спальня.
– Пора.
– Я здесь подожду.
– Нет, ты пойдешь со мной, Ллойд.
Джош вышел из машины и стоял в ожидании «напарника», тот нехотя согласился. Вместе они отправились к двери. Джош потянул ручку – дверь поддалась. Не заперто. Странно. Вдруг, из темноты, кто-то набросился на них, скрутили руки. Ллойд догадался: полиция. Они уже знают, они нашли их. Он расплакался:
– Это не я, это все Джош, он заставил меня, я не хотел. Я сразу хотел сознаться.
Свет зажегся и Ллойд увидел перед собой человека в полицейской форме.
– Ллойд Бейкер, что Вы делаете здесь?
– Я пришел с Джошем. Он попросил.
– Хорошо, Джош попросил. А зачем?
– Он…он…он хотел убивать.
– Убивать кого? Твоих родителей?
– Нет-нет. Что Вы, своих. Но я был против, он заставил меня.
– Хорошо, и за что же он хотел их убить?
– Они обижали его. Обижали.
– А тебя?
– Меня – нет. Я их вообще не знаю…
– Может, хватит?! Ллойд! Нет никакого Джоша!
– Как нет?! Вот же он стоит, – сказал Ллойд и повернул голову налево, – Вот…
Но перед его взором предстал…он сам. Растрепанный, красноглазый он стоял перед большим зеркалом.
– Послушай, Ллойд, сейчас приедет доктор Джеферсон и ты вернешься обратно.
Но Ллойд ничего не отвечал. Он погрузился в себя. Он вспомнил тот выпускной 5 лет назад.
***
В школе был настоящий переполох. Прямо во время выпускного вечера убито несколько человек: преподаватель по естественным наукам, несколько выпускников и сторож. Трое ранено, в том числе выпускница – Миранда Файрс. Виновника удалось найти довольно быстро, им оказался выпускник Ллойд Бейкер. Светловолосый паренек. Обычно добродушный ценитель прекрасного. Он превосходно рисовал, писал стихи, всегда учтивый и послушный. Что случилось с этим парнем? Конечно, его потрясла смерть сестры в возрасте 6 лет; конечно, отношение семьи к нему после этого случая сильно изменилось, но он, получая пощечину по одной щеке, подставлял другую. Отношения в школе… Ну да, подразнивали за «возвышенные интересы». Из-за слабого физического развития, иногда избивали…и словно никто не видел, словно так и надо. Еще в шестилетнем возрасте у него появился воображаемый друг Джош, этакое альтер эго. Джош был сильным, смелым, дерзким, умел постоять за себя. В глубине души, Ллойду хотелось быть похожим на него. И вот, однажды, в один прекрасный день, день выпускного, Джош вырвался на свободу…
Ллойда отправили в психиатрическую клинику, из которой он, спустя 5 лет, разумеется под уговорами Джоша, сбежал. Сбежал, чтобы мстить. Разумеется, парня снова отправят в медучреждение, но Джош вряд ли когда-нибудь успокоится, уж слишком глубокая кровоточащая рана у него в груди.
Зона Т
– Да ладно тебе. Устроим привал здесь.
– Ты разве не знаешь, тут нельзя останавливаться. Здесь маньяк.
– Маньяк орудовал в этих местах, во-первых: тридцать лет назад, во-вторых: по ночам, а я предлагаю просто немного передохнуть среди дня! К тому же, я просто не дойду дальше. Все, – сказала Хлоя и кинула свой рюкзак на землю. – Брось, не будь такой трусихой, Сандра.
– Ладно. Передохнем, но до вечера мы должны покинуть этот участок.
– Да-да, – отозвалась сквозь зевоту Хлоя, – конечно.
Хлоя и Сандра добирались пешком из спортивного лагеря домой. Вышли они с рассветом, около 4 утра и двигались без остановок уже 12 часов. Разумеется, сонливость и усталость не заставили себя ждать, но Сандра хотела пройти еще 5 км, чтобы покинуть «зону Т» как можно скорее. «Зоной Т» называли участок, площадью 32 км, на котором в 60-е годы орудовал серийный убийца Тревор Сейс. За 5 лет своей «карьеры» он убил огромное количество людей: 75 доказанный эпизодов, но считается, что их было гораздо больше. Все нераскрытые убийства, совершенные в этих местах в промежутке между 1963 и 1968 годами, а их больше 200, местная полиция негласно списывает на Тревора. Он был убит во время очередного эпизода в июле 1968. Тогда он уже находился под подозрением, и все его действия контролировались «наружкой». Говорят, что последними звуками, которые он издал, был дикий смех. Выглядело немного жутковато, но неудивительно. Сумасшедший – он и есть сумасшедший, что с него взять?
Девочки не заметили, как их окончательно сморило, и они погрузились в крепкий сон. Проснулась Сандра, когда было уже темно, посмотрела на наручные часы – 8 вечера.
– Хлоя, Хлоя! Проснись, скорее проснись! – кричала перепуганная девушка, толкая подругу в бок. Та нехотя перевернулась, потянулась и, приоткрыв левый глаз, спросила:
– Что еще случилось, Сандра?
– Уже стемнело! Нужно скорее выбираться отсюда!
Хлоя осмотрелась, еще раз потянулась и присела:
– Да, стемнело. Хорошо мы с тобой задрыхли.
– Скорее вставай, собирайся. Нам нужно уходить!
– Куда мы пойдем ночью? Заблудиться захотела? Давай дождемся рассвета, а уж потом и…
– Рассвета?! Нет!!! Я не останусь тут ни на минуту!
– Да что с тобой не так, Сандра? Ладно, я сейчас позвоню маме. Думаю, часа через полтора она будет здесь. Успокойся только. Достань лучше лампу, не видно ни черта.
Хлоя нащупала в кармане мобильный, набрала знакомый номер:
– Алло, мам? Не могла бы ты приехать за нами, а то Сандра что-то хандрит. Нет, мы не далеко, у нас привал в «зоне Т». Что? Да, я пришлю тебе GPS-координаты. Через час? Хорошо. Ждем. – Хлоя положила трубку и обратилась к подруге, которая расставляла лампы и фонари, – Вот видишь, мама приедет через час. Сможешь продержаться час?
– Зря смеешься, Хлоя. За час может случиться что угодно.
– Ладно, давай ты отвлечешься от этой навязчивой идеи. У меня есть кое-что, – она потянулась к своему рюкзаку, развязала тесемки и засунула руку внутрь. Долго шарила там с сосредоточенным видом, затем с радостным криком «нашла», вытащила небольшую коробочку.
– Что это за деревяшки?
– Это игра. Сейчас я построю пирамиду, а потом мы будем по очереди убирать из нее по одному кирпичику. У кого строение сломается, тот и проиграл.
– Ладно, давай.
Подруги принялись играть. Занятие было настолько увлекательным, что Сандра, казалось, забыла о своих опасениях. Действительно, мистера Сейса застрелили 30 лет назад. Разумеется, место не очень приятное…столько убийств и все такое, но это же было так давно, к тому же, ждать оставалось меньше получаса. За игрой минуты летели быстро. Пирамида рушилась снова и снова, подруги смеялись. Ждать оставалось примерно четверть часа, как в кустах правее их привала послышался слабый шорох:
– Что это?!
– Ветер, Сандра, ветер.
– Нет…Это не ветер.
– Ну, значит, какое-то мелкое животное. Успокойся, скоро мы будем ехать домой.
– Да, наверно ты права. Возможно, я немного преувеличиваю.
Шорох усиливался, словно кто-то пробирается сквозь заросли, ломая хрупкие ветки.
– Наверно, кто-то из лагеря шел за нами и теперь хочет напугать, – подбадривала Хлоя, – Эй, кто здесь? Майк, ребята? – никто не отзывался. Она взяла фонарь и направилась к зарослям.
– Нет, Хлоя, не ходи! Пожалуйста, не ходи.
Девушка обернулась и сердито сказала:
– Сандра! Хватит! Если бы я знала, что ты такая трусиха, ни за что бы не пошла с тобой пешком. Здесь нечего бояться. Эти места патрулирует полиция, это кто-то из ребят.
Увидев лицо подруги, Хлоя поняла, что та ее не слышит. Сандра смотрела куда-то за спину подруги, выпучив глаза, полные слез, ее нижняя губа тряслась, тело будто сковало, и только правая рука медленно поднималась, указывая в сторону кустов.
– Ну что еще?! – раздраженно выпалила Хлоя, обернулась и попятилась. Позади нее, шагах в семи, стоял человек. Она сразу узнала его, местная знаменитость Тревор Сейс. – Этого не может быть, этого не может быть, – лепетала она, продолжая пятиться.
Мужчина выглядел обычно, если не считать нескольких пулевых отверстий в области сердца и одного в голове. Пули прошли навылет, из-за чего зрелище становилось еще более жутким. Тревор стоял на месте, не пытаясь куда-то бежать, кого-то хватать. Он просто стоял и смотрел. Хлоя схватила Сандру за руку, обе они смотрели на призрака.
– На счет «три», разворачиваемся и бежим, – скомандовала Хлоя, мужчина продолжал стоять на месте, – раз, два, три! – девушки резко повернулись на 180 градусов, собравшись рвануть подальше, и увидели его прямо перед собой. Тревор был в метре от них. Он продолжал просто смотреть на них, затем резко улыбнулся…и дикий крик заставил птиц сорваться с мест своего ночлега.
Форд Оливии Гвейн подъехал через час десять после звонка дочери. Она прибыла как раз в то место, где двадцать минут назад девочки встретились со злом.
– Эй, Хлоя? Хлоя, Сандра! Где вы? – звала она, но ответа не было. Миссис Гвейн взяла из автомобиля фонарь и отправилась искать девочек. «Неужели я что-то перепутала? Нет, не может быть, я же ввела точные координаты» – думала она. Окончательно сомнения Оливии развеялись, когда она наткнулась на рюкзаки подруг и деревяшки развалившегося «замка». Она осветила фонарем место привала. В следующую секунду фонарь ударился о землю, а миссис Гвейн зажала рот руками. Все вокруг было в кровавых пятнах: рюкзаки, трава, спальники и даже деревянные кирпичики были запачканы бурым веществом, но девочек нигде не было видно. Она не нашла их ни в тот день, ни на следующий. До сих пор подруги числятся в списках пропавших без вести; полиция продолжает поиски; родители хранят хрупкую надежду.
Послы с того света
Когда мне было 13, у меня часто ночевал мой кузен. Мы вместе смотрели фильмы, играли, гуляли и делали домашнее задание. Так было и в тот день, 18 марта 1989 года. Мы с Диком пришли домой около 3 часов дня, дома никого не было. Я достал из морозилки один из этих «обедов для микроволновки» для себя и кузена. Помню, что я любил их даже больше, чем обычную домашнюю еду. К тому же, приятно ощущать себя взрослым и самостоятельным. Мои родители работали до вечера, а от школьного ланча до ужина сидеть голодным не очень хотелось, поэтому меня снабжали всякими вкусными полуфабрикатами, чуть позже я стал готовить ужин самостоятельно. После сытного обеда мы отправились на улицу, играть с мячом. Я немного не рассчитал силу удара, и мяч улетел в кусты через дорогу.
– Ну нет, я туда не пойду, – сказал Дик.
– Ты пропустил мяч, тебе и идти, – ответил я. Нет, это не были какие-то страшные кусты. Там никого не убили и не изнасиловали, просто было лень. Чтобы пройти к этим зарослям, нужно было обойти дом, выйти через калитку, перейти дорогу, а после лазить в колючих кустах где, возможно, водятся всякие мерзкие насекомые. А возможно, даже растет какой-нибудь ядовитый плющ. – Давай, Дик.
– Ладно, ладно, Томми. Я тебе припомню твое гостеприимство, – пробурчал кузен и нехотя поплелся.
– Ха, тоже мне, гость, – крикнул ему вслед я и уселся на только подстриженном газоне. Смотрю – перебежал дорогу и брезгливо погружается в зеленую массу зарослей. Прошло 5 минут – его нет, 10 – нет. По прошествии 15 минут я забеспокоился: подошел к забору и начал вглядываться в кусты – Дика не было видно.
– Эй, ты где, обидчивый? – ответа нет. Я поспешил к калитке, выскочил на улицу, быстро перебежал дорогу и сразу оказался около злосчастных зарослей. Подошел ближе – никого не видно. Я стал вглядываться больше и больше…пока меня не окликнули сзади:
– Кого ищешь Томми? – я вздрогнул от неожиданности, но голос кузена узнал сразу.
– Дик, где ты был?
– О чем ты говоришь? – удивленно спросил он.
– Тебя не было четверть часа!
– Что?! У тебя проблемы Томми. Я только достал мяч и все. Ушло на это не более минуты.
Я решил, что Дик просто хотел меня напугать.
– Ну и ладно. Идешь играть?
Мы возвращались к дому, когда подъехали родители.
– Мама! Папа! А у нас Дик в гостях.
– Это хорошо, сын, тебе будет не так скучно, – сказал папа. Я встал в недоумении.
– Вы куда-то уходите?
– Да, милый, у нас с папой вечером дела, так что вам придется побыть одним.
Увидев, как я сник, мама добавила:
– Это проблема? Если да, то мы вызовем няню и…
– Нет, нет. Все нормально, – ответил я, – мы справимся.
Уже через полтора часа родители стояли около выхода и давали нам «ценные указания»:
– Не выходите на улицу в темноту, заприте все двери и окна на первом этаже…
– Не ходите в гараж и подвал, не трогайте инструменты и машину.
– И, Томми, сегодня вы можете заказать себе пиццу, деньги я оставила на комоде.
Мы с Диком радостно переглянулись.
– Не волнуйтесь, все будет в порядке. Когда вы вернетесь?
– Думаю, после полуночи, так что ложитесь без нас, – ответил папа, пока мама добавляла последние штрихи в свой образ.
– Не скучайте. Пока-пока, – мама потрепала нас по головам и поспешила вслед за папой.
Надо ли говорить, что в этот день уроки мы не делали. Я позвонил в службу доставки «Мистер Пицца» и заказал свою любимую «Маргариту» большую, на тонком тесте. Знаю, некоторые считают ее пустой, но только не я. Дику она тоже нравилась, хоть и не так, как «Мясная». Оператор обещал, что через час нам доставят ужин. Мы уселись на диван в гостиной, достали кассеты с ужастиками и принялись смотреть. По прошествии нескольких минут я услышал шорох на лестнице, как будто кто-то спускался.
– Дик, ты это слышал?
– Что слышал?
– Ну, этот шорох на лестнице.
– Не-ет…
– Шшш…слушай… – шептал я.
Шорох продолжался. Теперь это были отчетливые шаги. Кто-то неторопливо спускался с третьего этажа.
– Томми, кто это?! – я ничего не ответил и мы оба стали напряженно смотреть на видневшийся край лестницы.
– Томми, здесь нельзя оставаться, – паниковал кузен. Я отчасти разделял его мнение, но на улице было уже темно и нельзя было быть уверенным, что там безопасно. Поэтому мы забежали за спинку дивана, присели и стали наблюдать. Шаги становились громче и ближе – оно подходило. Я выглянул из-за спинки и чуть не поседел: внизу, в гостиной, справа от телевизора, стоял только что спустившийся…Дик! Я настороженно перевел взгляд вправо, затем медленно повернул голову: около меня, на полу, сидел напуганный Дик:
– Что там, Томми?
Я снова выглянул из-за спинки: около лестницы стоял Дик и испуганно кого-то искал, затем заметил меня:
– Томми, наконец-то, – произнес он и направился ко мне быстрыми шагами, я жестом руки показал кузену, сидевшему за диваном, чтобы он оставался там, а сам вышел навстречу спустившемуся.
– Дик? – с недоверием спросил я.
– Томми, я сейчас видел сам себя! Томми, здесь что-то происходит. Не верь ему…оно опасно.
Я повернул голову назад, в сторону дивана, откуда выглядывала пара глаз, охваченных ужасом. Кузен, сидевший там, был очень напуган. У меня побежали по спине мурашки.
– Пойдем, Томми, – звал спустившийся, – нам нужно спрятаться.
Я попятился.
– Томми, нельзя медлить! Нам нужно спрятаться в доме, оно опасно. Я видел кое-что там, в кустах. Ему нельзя доверять.
Вдруг, сам собой включился проигрыватель, и заиграла какая-то песня. Я не знал ее, запись была очень старой, не думаю, что у нас были такие. Я машинально повернулся в ту сторону: около проигрывателя никого не было. «Да что здесь творится?». Я развернулся обратно и увидел ужасную картину: прямо передо мной стояли два моих кузена. Нет, не знаю, это были не они, т.е. не он. Эти существа стояли рядом, держались за руки и смотрели на меня исподлобья.
– Давай, Томми, присоединяйся к нам, – сказал один из них и протянул мне лезвие.
– Ты должен сделать это сам… – подхватил второй.
– А если я не хочу?
– У тебя нет выбора. Или ты сойдешь с ума, Томми, пока твои мамочка и папочка вернутся домой. Ведь до их прихода у тебя впереди целая вечность, уж поверь.
Неожиданно прозвучал звонок: доставка пиццы, послышалось из-за двери, я бросился к выходу. Трясущимися руками стал отпирать замки. Мне казалось, что они вот-вот коснутся меня своими мертвецкими руками и затащат куда-то. Справившись, наконец, с замками, я распахнул дверь и выбежал навстречу доставщику, молодому пареньку, лет 17:
– Помогите!
Увидев мои обезумевшие глаза, он без лишних вопросов посадил меня в свою машину. Когда мы проезжали мимо, в тех самых зарослях стояли двое. Сначала это были мои кузены, но потом они превратились в тени и исчезли в непролазной зелени.
– Что, парень, – обратился ко мне доставщик, – тоже не любишь эти кусты?
– Да нет, я…стоп. А почему «тоже»?
– Я всегда их боялся в детстве. Говорят, что там, в разное время совершали самоубийства разные люди. Хотя это было давно, да и, скорее всего, просто легенды. Так что не бойся.
– Самоубийства? – переспросил я, вспоминая протянутое лезвие.
– Да, но даже если это и было, то целый век назад. Не бери в голову. Так, где же твои родители?
– Они ушли.
– Ладно. Я отвезу тебя в участок, а они уже с ними свяжутся, ладно?
Когда я вернулся домой с полицией и родителями, Дик спал в гостиной перед телевизором. ОДИН. Позже он говорил, что заснул почти сразу, как мы включили кино, и ничего не помнит…
19 век
– В твоей жизни всегда были какие-то странности?
– Не просто в моей, Мартш, странности преследуют нашу семью несколько веков.
– О, старые истории это интересно, расскажешь?
– Ну, если тебе интересно…Ладно.
Это был конец 19 века. Мари шла домой позднее, чем всегда. Шла обычным маршрутом – довольно оживленными улицами своего города. Мари было 20, и она работала посудомойщицей в местном кафе. Целый день клиенты, и, соответственно, посуда, посуда. Туристы любили это заведение. Кафе находилось в центре города и имело довольно большой выбор блюд за приемлемую цену, можно было плотно покушать всего процентов за 10 от среднего дневного заработка. Нет, ну Мари, да и вообще весь персонал, кормили бесплатно. Работа сменная – неделю работает она, неделю – сменщица. Не самая лучшая карьера, прямо скажу, но выбирать ей не приходилось. Родители Мари были людьми очень бедными и не могли позволить себе оплачивать образование дочери. Все детство девочка провела в глухой деревушке, далеко от города, но как только ей исполнилось 16 лет, Мари переехала в город. Сначала устроилась работать в одну из богатых семей домработницей, там и жила до 19 лет, затем один из друзей этой семьи предложил ей работу в своем кафе. Он видел, что девушка молодая, здоровая, выносливая и работящая, к тому же очень недурна собой. Длинные черные, как смоль, волосы, чуть смуглая кожа, оливкового оттенка, большие изумрудные глаза, тонкая талия, не более пятидесяти сантиметров, пропорциональные грудь и бедра. В общем, Мартш, сейчас она могла бы стать высокооплачиваемой моделью, но тогда… кстати, хозяин кафе, его звали мистер Байнс, пригласил Мари к себе и предложил ей работу официанткой. Он наблюдал за ее работой около года и решил немного повысить в должности, решил, что приятный внешний вид официантки привлечет больше клиентов. Как раз сегодня после работы и состоялась эта беседа, именно из-за этого Мари задержалась. Когда девушка устроилась работать в кафе, она автоматически лишилась жилья, т.к. рассчиталась с предыдущего места работы. Мистер Байнс снял для нее небольшую комнатку на верхнем этаже трехэтажного здания, оплату за жилье вычитал из жалования девушки. Комната эта была очень маленькой, холодной и сырой, т.к. крыша постоянно протекала, а из оконных рам дул холодный ветер, но Мари была счастлива. Это было ее жилье. Размещалось там немного: небольшая кровать, комод с ящиками, зеркало и распашной шкаф для одежды. Белье на кровати всегда было влажным, а одежда в шкафу пахла плесенью, но все это было мелочами для Мари. Из своего крошечного жалованья она питалась нерабочую неделю, остальные деньги отправляла родителям. В письмах рассказывала, что живет хорошо и отсылает им финансовые излишки. Разумеется, никакими излишками там и не пахло. Конечно, ей хотелось одеваться получше, ходить в театр и тратиться на прочие жизненные радости, но она знала, как тяжело живется ее семье, поэтому убеждала себя, что успеет еще пожить красиво, когда «выбьется в люди», а сейчас ее помощь нужнее там, дома.
Итак, поздний вечер, Мари шла домой по мощеной узкой улочке. Брусчатка немного скользила после дождя и имела серый оттенок на несколько тонов темнее обычного. По левую сторону тротуара были здания, излучающие уютный желтый свет из окон, по правую – дорога. Уличный свет был довольно тусклый, силуэты прохожих оказывались едва различимы. Мари шла не спеша, разглядывая витрины и встречных прохожих. Среди последних было много туристов, загулявшихся допоздна. Они были веселы, нарядны и казались счастливыми. Мари задумалась о родном доме, о родителях и немного загрустила. Она никак не могла позволить себе поехать в деревню немного погостить, свободных денег совсем не оставалось. Конечно, она могла бы немного откладывать, а не отправлять все домой, но не делала этого. Так, в своих мыслях она прошла несколько десятков шагов, пока ее не отвлек звук шагов позади. Шаги были быстрыми и немного шаркающими, как будто идущий боялся поскользнуться. Мари огляделась и поняла, что на обычно оживленной улице нет ни души, что по мокрому тротуару идут только двое: она и тот незнакомец сзади. Девушка прибавила шагу, но незнакомец был все ближе, она это понимала по приближающемуся шаркающему звуку. Разумеется, ей очень хотелось обернуться, но было страшно. Наконец, Мари повернула голову и увидела метрах в 15 от себя некого господина. Он был невысокого роста, в темном длинном плаще, лицо скрывала широкополая шляпа, не разглядеть. Девушкой овладел страх, он ударил куда-то в грудь, стал поднимался вверх, и, наконец, застрял комом в горле. Мари не выдержала и побежала. С ужасом, она стала понимать, что странный господин тоже бежит. Сомнений не осталось, он преследует именно ее, но что ему нужно? Ограбить? У нее же ничего нет. Да, у нее ничего нет, но он-то об этом не знает.
– Помогите! – кричала Мари, – помогите мне!
Но никто не откликался, никто не выходил и не попадался навстречу. От отчаяния она заплакала, ее посещали самые ужасные предчувствия и страхи, она слышала, как господин дышит ей в спину. Наконец, Мари почувствовала резкий толчок в спину, нагнулась вперед, но все же устояла на ногах. Потом второй. После него она упала на колени.
– Что Вам нужно? У меня ничего нет.
– А мне ничего и не нужно, – отозвался господин низким голосом, и накинул на шею Мари какую-то веревку, – это нужно тебе.
Господин оказался наделен какой-то невероятной силой. Как Мари не старалась, она не могла вырваться от него. Дышать становилось все сложнее, в голове мелькали самые старые воспоминания из детства: дом, деревня, родители, друзья, школа; затем промелькнули совсем свежие: работа в кафе, предложение перейти на должность официантки, попытка убежать, и, наконец, падение. После этого Мари накрыла темнота – она умерла.
Буквально через несколько минут на ее, еще теплое, тело наткнется компания случайных прохожих, затем прибудут полицейские, будут долго расследовать это преступление, но оно так и останется нераскрытым. Позже произойдет еще несколько аналогичных преступлений, но маньяк так и останется неуязвим.
– Ну и что тут странного? Подумаешь, маньяк. Стремно, конечно, но вполне типично.
– Мартш, ты не дослушала. В тот же день в дом родителей Мари вошел не кто иной, как…Мари. Родителям сказала, что решила вернуться, что всех денег не заработать, что настоящую жизнь они не заменят. Они провели вместе несколько счастливых дней, прежде чем известие о смерти дочери дошло до них. Разумеется, они и раньше замечали, что Мари вернулась какой-то другой, но думали, что городская жизнь ее поменяла, но в тот день… Письмо получила мать Мари, Розана, и позвала мужа. Мари сидела за столом и наблюдала со стороны. Все письма они читали вместе. Какого же было их удивление, когда они прочли строчки: «С прискорбием сообщаем, что дочь ваша, Мари, 20 лет отроду, погибла при невыясненных обстоятельствах 15 числа сего месяца». После прочтения письма Розана оторвала глаза и подняла их на дочь, та сидела и смотрела на них с престранной улыбкой, затем изрекла:
