Зов гордости

Арвеллина с достоинством поклонилась. Все присутствующие зааплодировали. Маннавид какой-то частью рассудка подивился той энергии, с которой хлопал он сам. Казалось, эта женщина обладала над всеми присутствующими особой властью. Уже вступившая в возраст очаровательной зрелости. Серые глаза, вьющиеся тёмно-каштановые волосы, правильное лицо с высокими скулами. Строгое тёмное платье с высоким воротником не скрывало, а скорее подчёркивало стройность и гибкость фигуры. Двигалась Арвеллина с плавной грацией, каждый жест был точным и законченным.

Она продолжила:

– Во-первых, я и мои товарищи заявляем вам, что мы намерены добиваться пересмотра действующей системы государственной власти в Империи. Пост канцлера утратил смысл. Он был создан на время переходного послевоенного периода. Нам сейчас очевидно – это время прошло. Оставлять на постоянной основе временный пост – то же самое, что сидеть на стуле с отломанной ножкой и утверждать, что на самом деле всё так и задумывалось, что этот порядок вещей является наиболее естественным.

По гостиной пробежал смешок.

– Во-вторых, одновременно с упразднением поста канцлера мы намерены инициировать проведение выборов нового императора. Мы убеждены – только личность с твёрдым видением будущего имеет право руководить Империей. Не просто реагировать на возникающие проблемы и мелкие неурядицы, а вести страну твёрдым курсом – как капитан ведёт корабль сквозь непогоду.

Новые аплодисменты.

– В-третьих. Мы намерены решить проблему так называемых «рабочих движений». По нашему убеждению, вся эта деятельность связана с тем, что трудящиеся эльфы утратили ориентиры в жизни. Они не видят будущего, цели, к которой могли бы стремиться, поэтому погрузились в заботы о достижении сиюминутных выгод. О выживании – своём и своих семей. Уверена, что если мы сможем показать им перспективу, мир общего процветания, который мы хотим построить – ради такой цели наши соотечественники будут готовы поступиться эгоистичными интересами. Тем более, что коренная перестройка экономики создаст множество новых возможностей, так что дело найдётся всем – и рабочим, и вам, господа.

На этот раз она остановила начавшиеся аплодисменты взмахом ладони. Величественным и не допускающим возражений.

– Кроме того, вам, предпринимателям, основе и опоре могущества страны, её становому хребту, я могу пообещать следующее. Грядут большие перемены. В политическом укладе. В экономике. Во внешней политике. Мы больше не намерены поддерживать беззубую позицию нынешнего правительства, пренебрегающего интересами собственной страны в угоду тем, кто когда-то попытался раздавить нашу гордость военной силой. Мы не намерены также мириться с ситуацией, когда эльфы оказываются подчас расой второго сорта в собственной стране. После прихода к власти «Партия ветеранов» непременно направит свою энергию на приведение к правильному балансу соотношения капиталов и производственных мощностей, находящихся в руках эльфов и богатств, сосредоточенных в руках прочих рас. Мы убеждены, что чудовищные диспропорции, сложившиеся в некоторых отраслях в пользу народов, которые никогда не вносили должного вклада в развитие Империи, в строительство её могущества и процветания – все эти дисбалансы должны быть исправлены. Ради благополучия всех и ради достижения мира и гармонии.

На этот раз аплодисменты прервать было невозможно. Все присутствующие без труда догадались, на кого намекала Арвеллина. Любой предприниматель с радостью приветствовал слова, за которыми угадывалась фраза «передел рынка».

Пока вокруг хлопали в ладоши, Маннавид снова наклонил голову в сторону Глеввина.

– Почему я о ней ничего не слышал? Ведь ни звука прежде не было, верно?

Тедельмидд кивнул.

– Почти так. После войны она до двадцати лет воспитывалась в закрытой школе при одном из монастырей Бриммердаля. Сам знаешь, какая это глухомань. Затем училась в университете, только не здесь, в столице, а в Лейделлионе. У неё, кстати, три учёные степени. Одна по международному праву, другая – по истории экономики. Так что репутация в определённых кругах у неё весьма высокая.

– А третья?

– Что третья?

– Ты сказал – «три учёные степени». Какая третья?

– А! Третья, ну – она нам с тобой не слишком интересна. Чересчур академическая область.

– И всё же, выкладывай.

– Материально-энергетическое взаимодействие.

– Серьёзно? Магия?

Тед хмыкнул.

– Ты же прекрасно знаешь, насколько это неточное и грубое определение. Она изучала вполне конкретную дисциплину, никаких пассов руками, знаешь ли.

– Возможно. Что ещё о ней известно?

– Десять лет проработала в дипломатическом ведомстве. Если тебя интересует совсем близкая история, то последние пять лет она занимала разные должности в нашем торговом консульстве в столице Эрдина, Линнедаге.

– Что знаешь о семье? Привязанности, слабости?

Тедельмидд Глеввин посмотрел на него, как на идиота.

– Ты говоришь так, будто собираешься ей манипулировать. У тебя что, и правда есть иллюзия, что это хоть кому-то под силу?

– Тогда скажи мне, какого демона мы тут делаем? Или ты предлагаешь слепо довериться личности, на которую мы повлиять не в силах? По-твоему, это разумная инвестиция?

– Отнюдь. Я утверждаю лишь, что закрыть глаза на возможность такой инвестиции было бы невероятной глупостью. В конце концов, я не призываю тебя переписать на её имя всё своё состояние. Лишь обращаю твоё внимание на очевидный потенциал. Всё остальное – вопрос торга и договорённостей. Как обычно.

Маннавид кивнул. Действительно, дальнейшее относилось к области переговоров. В случае чего всегда можно будет выйти из проекта. Обычные коммерческие риски, не более. Оставалось только разобраться в деталях.

Арвеллина заканчивала своё выступление.

– Уважаемые господа! В следующие несколько недель мы проведём ещё ряд встреч. Возможно, они будут отличаться составом участников. Возможно, какие-то вопросы разумнее будет обсудить с кем-то из вас с глазу на глаз. В одном могу заверить всех – перемены состоятся. Мы уже начали действовать и в ближайшие месяцы вы увидите не фантазии или прожекты, а конкретные планы, которые вы сможете поддержать. Или наоборот – отступить в сторону. Что поделать, такую вероятность мы учитываем тоже. Но могу заверить – это не заставит нас отказаться от наших намерений, наших целей, нашей мечты. Просто добиваться их воплощения мы будем рука об руку с другими. С теми, чьи сердца не смогли противиться зову гордости, исходящему от предыдущих поколений эльфов. Во имя нашего общего великого будущего.

Она сдержано поклонилась под рукоплескания собравшихся. Генерал Инберрон выступил вперёд и склонился перед Арвеллиной Мидиртродд в таком поклоне, словно она уже была его императрицей. Никто из присутствующих даже не усомнился в уместности подобного жеста.

«Что ж, с одним тут не поспоришь», – подумал Маннавид, аплодируя вместе с остальными.

«Очевидный потенциал».

***

Участники собрания разошлись. Остались лишь хозяин дома и Арвеллина. Персона, с которой она намеревалась встретиться, не должна была попасться на глаза никому из посторонних.

Пока, по крайней мере.

В дверях комнаты, где она ожидала, появился генерал Инберрон.

– Госпожа Мидиртродд, он здесь.

Она кивнула. Генерал отступил в сторону, в комнату вошёл Руддрайг Бриттгерн.

Арвеллина поднялась с дивана ему навстречу.

– Добрый вечер. Рада вас видеть.

Бриттгерн подошёл к ней, почтительно поклонился и поцеловал руку.

– Госпожа Мидиртродд.

Отставной генерал пригласил всех к креслам возле круглого столика.

– Прошу вас. Час поздний, поэтому давайте сразу перейдём к делу.

Все расселись. Бриттгерн устроился удобно, перебросил ногу на ногу. Арвеллина откинулась на спинку кресла и разглядывала его, слегка наклонив голову. Инберрон начал с извинений.

– Господин Бриттгерн, надеюсь, что вы не в обиде. Мы ценим вашу помощь, но сейчас, на этапе завоевания поддержки… Не все одобрят наш с вами союз.

Руддрайг кивнул, не сводя с неё глаз.

– Не беспокойтесь, генерал. Мне, чтобы спать спокойно, совсем не обязательно видеть своё лицо на первых полосах газет. К тому же это обычное свойство общественной морали, а точнее говоря – лицемерия. Все понимают, что нужно вывозить нечистоты, но не каждый готов этим заниматься.

Мидиртродд спокойно выдержала его взгляд, затем ответила:

– Общественная мораль – весьма пластичная субстанция. Пройдёт совсем немного времени, и вы из маргинального движения превратитесь в опору Империи. Для меня же важно лично подтвердить, что все договорённости между вами и «Партией ветеранов» остаются в силе. Более того, мы намерены расширить наше сотрудничество. На взаимовыгодной основе, разумеется.

– Рад слышать.

– Что касается вашего нынешнего статуса – увы, но генерал прав. Наши потенциальные спонсоры слишком дорожат публичными предрассудками. В компании открытых националистов они будут чувствовать себя не в своей тарелке.

Бриттгерн развёл руками.

– То, что они называют национализмом, имеет иное, вполне благопристойное название – гордость. Мы всего лишь намереваемся разбудить это чувство в сердцах всех эльфов.

– Так же, как и мы.

– Что ж, прекрасно, – генерал почесал висок. – Господа, прежде, чем мы двинемся дальше, я должен задать один вопрос. Простите, Руддрайг, если он покажется вам неприятным. Госпожа Мидиртродд, вы уверены, что мы должны отказываться от потенциала поддержки некоторых кланов гоблинов? Многие из них также недовольны текущим положением дел в стране и…

– Нет.

Ответ прозвучал, словно удар клинка. Глаза Арвеллины холодно мерцали. Инберрон не выдержал её взгляда и потупился.

– Генерал, прошу вас, – она продолжила значительно мягче. – Я не ставлю под сомнение ваше стремление добиться наших общих целей. Но при этом не вижу смысла в лавировании. Да, мы можем вступить сейчас во временный союз с кем угодно. Обрести благодаря этому тактическое преимущество, увлечься политическим маневрированием. Только зачем? Наша цель вполне ясна и очевидна. Величие империи эльфов. Эльфов, господа. Можно отправиться к ней через лабиринт интриг или пойти напрямую, пробив мешающие нам стены. Не знаю, как вам, но мне прямой путь кажется предпочтительным вариантом.

– Но не отпугнёт ли это от нас умеренных сторонников?

– Господин Инберрон, история учит нас, что куда больший вред способна нанести нечёткая позиция лидеров, возглавляющих перемены. Народ в массе своей и особенно его «умеренная часть» – это те, кто не готов самостоятельно определять цели, к которым должно стремиться государство. Для душевного комфорта им важно лишь понимать, насколько быстро они смогут вернуться к своему обычному существованию, и будет ли оно более комфортным, чем сейчас. Вот и всё. Дайте им чёткую картину будущего и конкретный срок, когда оно наступит – и ни одна живая душа не поинтересуется деталями процесса.

Бриттгерн кивнул. Арвеллина продолжила, глядя на него.

– Кроме того, здесь есть принципиальный момент. Господа, опираясь на величие предков, мы не должны закрывать глаза на их ошибки. Надеюсь, что помимо политической борьбы, вы находите время интересоваться новыми научными идеями? Вы слышали о теории эволюции?

Генерал кивнул, а Бриттгерн ответил:

– Разумеется. Весьма претенциозная концепция, вам не кажется?

– Отнюдь. Она неплохо проясняет белые пятна в развитии естественных процессов. Более того, сами авторы теории с её помощью вполне успешно прослеживают возникновение своей собственной расы – людей.

– Не считаете же вы, что она способна объяснить приземлёнными процессами возникновение эльфов?

– Разумеется, нет. Хоть теория творения сейчас и находится под постоянной критикой, никто так и не смог предложить ей сколько-нибудь разумной альтернативы. Если логику возникновения людей от животных как-то возможно проследить – через сходство строения скелета, зубов и так далее – то покажите мне хотя бы одного потенциального кандидата на роль предка нашей расы? Или гоблинов?

Арвеллина хрустнула пальцами, разминая кисти рук.

– Однако мы здесь собрались не для научного диспута о происхождении видов живых существ. Я хочу обратить ваше внимание на другой аспект теории эволюции, а именно – борьбу за существование. Эта часть представляется мне наиболее значимой во всей этой концепции, тем более, что она подтверждается банальным здравым смыслом. Кто занимает главенствующее положение в определённой среде обитания? Самый грозный хищник. Кто получает возможность оставить потомство, продолжить свой род, добиться успеха и процветания своего вида? Тот, кто наилучшим образом приспособился к условиям. Вам не кажется, что через призму такого подхода некоторые события нашего прошлого обретают новое значение? Скажите мне, господа, вы помните из истории о временах первой экспансии эльфов на острова архипелага Латтфераин?

Оба мужчины кивнули.

– Хорошо, тогда вы непременно должны знать о том, что помимо гоблинов наш народ столкнулся там с племенами дикарей – примитивной разновидностью человеческой расы. А теперь скажите мне – есть в истории свидетельства того, что эта ветвь людей как-то повлияла на судьбу эльфов?

Собеседники промолчали, Арвеллина удовлетворённо кивнула.

– Разумеется, нет. По простой причине. Племена дикарей были полностью уничтожены в ходе экспансии.

Она устроилась удобнее, расправила плечи и продолжила.

– Теперь вернёмся к другой части истории – прибытию людей из-за океана. Ответьте мне – что принесло расселение человеческой расы на островах Доллеан нам, эльфам? Выгоду или поражение?

Ответ был очевиден. Генерал только развёл руками, Бриттгерн молча улыбнулся. Разговор с этой женщиной ему определённо нравился. Арвеллина продолжила.

– Представьте на секунду, что наши предки вместо проявленного гостеприимства просто уничтожили бы незваных визитёров. И продолжали бы топить их корабли всякий раз, когда они пытались высадиться на наших берегах. О, я вовсе не призываю к тому, что задачей эльфов было отправиться за океан и истребить весь род людской. Мы вполне могли бы жить и даже взаимовыгодно сотрудничать. Процветая при этом каждый в своей части мира. Это простая и понятная идея – территориальное доминирование, ареал обитания. Ни один лев не одержим идеей уничтожения всех остальных львов – до тех пор, пока они не нарушают границу его территории.

Она горько усмехнулась.

– Очень жаль, что предыдущие поколения эльфов не додумались до подобной теории столетия назад. Это позволило бы им избежать массы ошибок.

Некоторое время она молчала, затем продолжила.

– Игнорирование законов природы, господа – весьма опасное развлечение. Если мироздание демонстрирует нам правило, что выживает сильнейший или наиболее приспособленный – вот первый урок, который следует принять на веру. Именно поэтому я настаиваю на том, что целью нашей политики должно быть не уравнивание в правах с остальными странами региона. Нет, наша задача – достижение безоговорочного доминирования. Наши правила, наш диктат должны стать единственными законами для этой части мира. Неважно, о чём будет идти речь – о размере торговых пошлин или о нашем праве на Дом Великой Богини.

В её глазах мерцали блики от огня в камине, придававшие взгляду Арвеллины хищное выражение.

– То же самое относится к гоблинам. Дело не в том, насколько они хороши или плохи сами по себе. Или в том, какие заслуги и какой вклад в историю Империи они могут привести в оправдание своего существования. Сам факт их наличия, третьей разумной расы, третьей силы, обитающей на территории, принадлежащей эльфам, всегда будет фактором риска. Скрытой угрозой для всех последующих поколений. Этот фактор или, как вы выражаетесь, господин Бриттгерн – «вопрос гоблинов» – должен быть исключён из дальнейших расчётов. Так или иначе.

Руддрайг кивнул.

– Я не просто согласен, госпожа Мидиртродд, я готов подписаться под каждым сказанным вами словом.

– Что ж, превосходно. Если по принципиальным вопросам между нами расхождений нет, можно приступить к обсуждению плана ближайших действий. Согласны?

– Вполне.

– Раз уж мы признали, что перемены необходимы, нет смысла ставить их в зависимость от «удобного случая». Господин Инберрон?

– Да?

– Сможем ли мы в ближайшие недели найти причину для массового, заметного выступления? Скажем, большой митинг на центральной площади?

Генерал задумчиво посмотрел в потолок.

– В Совете намечается обсуждение вопроса о пересмотре льгот для ветеранов. Думаю, что это подходящий повод.

– Превосходно. Нужно будет добавить ещё несколько актуальных историй, чтобы привлечь максимальное внимание. Что-нибудь, связанное с коррупцией. Массы всегда живо реагируют на эту тему. Желательно, чтобы во всех скандалах оказались замешаны гоблины. Крупные фигуры, снять которые с игрового поля желают наши сегодняшние гости.

– Думаю, что-нибудь найдём. По нынешним временам это не будет большой проблемой.

– Отлично. Господин Бриттгерн, нам также понадобиться ваше участие. Увлечённая молодёжь, не слишком отягощённая жизненными проблемами. Идеалисты. В вашем «Союзе действия» найдутся такие?

Руддрайг расплылся в улыбке.

– Для меня честь, госпожа Мидиртродд, что вы так хорошо осведомлены о движении, которое я представляю.

– Недостаточная осведомлённость о деталях, господин Бриттгерн – это роскошь, которую мы сейчас не можем себе позволить. Так что скажете? Честно, без любезностей?

Он припомнил митинг в университете на исходе зимы и кивнул.

– Да. Полагаю, что у меня есть всё необходимое.

Глава 4. Газетные вырезки

«Знаете, мой отец никогда не любил газет. Он повторял: «Печатное слово – двигатель прогресса. Ежедневное печатное слово – ненасытный монстр, которому безразличны истина, смысл и польза.

Для него имеют значение только количество букв и регулярность их появления».

Из интервью Мэрруона Гасваллауна.

Газета «Вестник Фэйрхаэля», из статьи «Скрытая выгода, неприкрытая ложь», автор Эллиа Гиддеан:

«…важно понимать, что именно скрывается за тем или иным действием, совершаемым Высшим Советом. За последние годы можно было по пальцам пересчитать законы, действительно направленные на общее благо. Во всех остальных случаях приходится искать тайный, зато истинный и зачастую корыстный смысл.

Давайте посмотрим внимательно на самую горячую тему последних дней – предстоящие в ближайшие недели слушания по вопросу пересмотра пенсий ветеранам войны. Официальные власти пытаются убедить нас, что это совершенно безобидный, едва ли не технический эпизод. Мол, Совет просто собирается упорядочить имеющиеся выплаты, чтобы перераспределить их в пользу наиболее нуждающихся. Однако независимый взгляд со стороны подсказывает, что всё не так однозначно.

Для начала зададим простой вопрос: так ли уж важен этот пересмотр? Были ли в последнее время выступления со стороны ветеранов, заявляющих о своём недовольстве нынешним положением и требующих его изменения?

Нет.

Может быть, это запрос от общества в целом? Возможно, что сменилось восприятие всего, что связано с войной, наше понимание тех событий?

Отнюдь.

Тогда резонно задать вопрос: почему эту тему поднимают именно сейчас?

А вот тут, уважаемые читатели, «Вестник Фэйрхаэля» готов рассказать вам о нескольких весьма интересных фактах.

Некоторое время назад мы получили из надёжного источника информацию, что в правительстве обсуждают вопрос модернизации транспортной сети в предгорьях Берхаэвена. Предполагается отремонтировать имеющиеся железнодорожные пути и проложить несколько новых веток. План включает в себя также строительство ряда мостов и около двухсот миль шоссейных дорог с твёрдым покрытием.

На первый взгляд, ничего необычного. Однако посмотрим на ситуацию внимательней.

Для начала нам нужно знать, что в западных отрогах хребта Берхаэвен не так давно были открыты залежи полезных ископаемых – металлических руд, самородной серы и горючей смолы, которая может послужить заменой каменному углю. Казалось бы, прекрасная новость, сулящая этому региону развитие, а всей стране – новые рабочие места и экономический рост. Если бы не одно «но».

Обычно, когда происходит разработка новых месторождений или строительство заводов, вопросами инфраструктуры занимаются те промышленники или синдикаты, которые надеются извлечь прибыль из этих проектов. Государство вкладывается только в тех случаях, когда дело касается вопросов стратегических. В нашем же эпизоде достаточно наложить схему запланированных к постройке дорог (в распоряжении редакции такая есть) на карту открытых месторождений, как становится очевидно – правительство строит именно подъездные пути к новым рудникам. Почему же на этот раз оно решило поучаствовать в, казалось бы, рядовом коммерческом проекте?

Здесь, уважаемые читатели, нам нужно добавить несколько фигур к картине.

Во-первых, права на разработку новых месторождений находятся в руках синдиката, где заправляет Руад Кетзун.

Во-вторых, план реконструкции и развития дорог предложил правительству министр транспорта и торговли Скельмхудд.

В-третьих, законопроект о пересмотре выплат ветеранам вынес на рассмотрение Высшего Совета представитель Эорфин Лемминдаль.

Какая связь, спросите вы? А вот тут начинается самое интересное.

Дело в том, что в бюджете нет средств на осуществление плана модернизации министра Скельмхудда. То есть получить финансирование можно только за счёт сокращения какой-то из имеющихся статей расходов. Случайно ли, что одновременно представитель Лемминдаль вносит идею пересмотра одной из них? Возможно, если бы не та деталь, что он в своё время был однокашником министра в период учёбы в университете столицы. Более того, обоих политиков связывают отдалённые родственные узы – младшая дочь Скельмхудда не так давно вышла замуж за племянника Эорфина Лемминдаля.

Особую пикантность ситуации придаёт тот факт, что синдикат Руада Кетзуна щедро финансировал предвыборную кампанию упомянутого члена Совета. Как мы помним, гоблины не имеют права занимать посты на верхнем уровне власти, однако весьма активно участвуют в избирательном процессе, вкладывая деньги в того или иного кандидата.

Также по удивительному совпадению Руад Кетзун несколько лет назад пожертвовал благотворительному фонду «Будущее нации» принадлежавшие ему угодья в северных предгорьях кряжа Таттервен – одном из самых благодатных и плодородных районов Империи. Этот фонд занимается тем, что даёт работу на фермах молодым эльфам – часто совсем подросткам – чьи семьи оказались за чертой бедности. Иногда речь идёт о сиротах. Такие «добровольные помощники», как называет их программа фонда, получают крышу над головой, форменную одежду, питание и небольшую зарплату. Плюс, им разрешено брать часть продукции в натуральном виде, которую они могут либо передать в свои семьи, либо продать на рынке, выручив дополнительные средства. Произведённые же этими фермами продукты поставляются в государственные больницы, школы и сеть магазинов низких цен, где казна компенсирует часть торговой наценки, чтобы сделать товары доступными для малоимущей части населения. Прибыль, образующаяся в результате всей деятельности фонда, идёт на финансирование сиротских приютов и общественных школ.

Казалось бы, прекрасная идея, спасающая многих юных эльфов от голода, нищеты и соблазнов найти применение своим силам в криминальной среде. Однако стоит учитывать вот что.

Сельскохозяйственные артели, действующие под эгидой фонда, не считаются коммерческими предприятиями. Благодаря этому они не платят налогов и не обнародуют никакой строгой финансовой отчётности. Показатели, которые публикуются в ежегодных бюллетенях перед очередным собранием жертвователей, формируются по собственным правилам фонда, их невозможно подтвердить никаким внешним аудитом. Поскольку работники этих предприятий являются не наёмными рабочими, а так называемыми «добровольными помощниками», на них не распространяются действия законов, регулирующих трудовые отношения. Например, они выпадают из зоны влияния любых профсоюзов. Более того, поскольку большинство из них несовершеннолетние, то по закону они не смогли бы создать никакого союза для отстаивания своих прав, даже если бы захотели.

Скажите, уважаемые читатели, только у меня одной при взгляде на эту конструкцию возникают мысли о потенциальной эксплуатации детского труда?

Продолжим изучать ситуацию. Отсутствие открытой финансовой отчётности не позволяет оценить, какова на самом деле доходность от операций фонда. Он использует крайне недорогую рабочую силу и сбывает продукты по гарантированным государственным контрактам, для большинства из которых зафиксирована определённая цена – зачастую не учитывающая сезонные колебания, что приносит дополнительную прибыль. Расходы фонда и та часть средств, которая остаётся после «пожертвований» в пользу приютов и школ, тоже известны лишь очень узкому кругу лиц из его правления.