Академия нечисти

Иниран с усмешкой поглядывал на всех по очереди:

– Хорошо. Тогда кого назначим героем? Кому отдуваться?

А инкубы смеялись все громче, один из них дружески хлопнул принца по плечу:

– Тебе, тебе! Во-первых, никто из нас такого испытания не выдержит. А во-вторых, она накинулась только на тебя. Будем считать, что она сама тебя и выбрала!

Меня затрясло, а вопли протеста застревали в горле от осознания, что они в своем веселье даже не слышат меня. Иниран, вообще не обращая на меня внимания, пожал плечами, вскинул обе руки в стороны и закрыл глаза. Зашептал что-то неразборчивое. Среди незнакомых слов удалось разобрать только его и мое имена.

– Что ты делаешь? – я заметалась в панике. – Не надо!

Но он все шептал, а когда закончил, посмотрел на меня – и я застыла. Обмерла, не в силах собрать мысли в единую.

Он не просто красив – он отличается ото всех прочих. Форма носа, темные волосы, небрежными прядями падающие на лоб, разрез глаз не имеют значения, когда речь идет о настоящей красоте. Иниран красив. Даже злой усмешкой, которая важнее доброй улыбки любого другого. Иной, даже в самых некрасивых своих поступках, которые делают его значимее любого другого человека. Он красив даже тем, как вскидывает голову, как смотрит. Его глаза синие, темные, в таких вязнешь без остатка, забываешь, кем ты был до того. И его вопрос «А можно, это буду я?». Пробрало морозом, когда я вспомнила свой отрицательный ответ.

Можно, это будет он? Всегда он… Духи, сделайте так, чтобы всегда был только он. Кажется, я уже через секунду осознала, что произошло. Красивое лицо передо мной оставалось таким же красивым, но теперь я не хотела этому сопротивляться. Симпатия… нет, что-то глубже, чем симпатия, сильнее, чем недавнее внушение инкубов или страсть. Хотелось не страстной ночи в его объятиях – это было бы слишком просто, а больше, важнее – ощущения, чтобы он был в моей жизни. Любой, даже такой ухмыляющийся с неприкрытой иронией, и произносящий чудовищные вещи:

– Приворотное заклинание. Сниму через пару дней, если не выпросишь еще чего-нибудь. Наказание должно быть жестоким – получай.

Как будто пощечина. От самого важного человека на свете. Осознав всю ситуацию, я вылетела из комнаты. Потому что сама себя испугалась – еще мгновение, и я начала бы просить – о чем угодно, лишь бы продлить эту встречу хоть на минуту. Меня догнал Янош на выходе из корпуса.

– Подожди, я отнесу тебя. Все же на улице ночь, а ты без обуви. Твоя простуда никому из нас не нужна.

– Не надо, – буркнула я, а самой отчего-то хотелось разрыдаться.

– Да прекрати уже! – почему-то нервно ответил инкуб. – Принимай себя и всех вокруг такими, какими создала нас природа. Не осуждай – ни себя, ни нас. А последнее… ну сама ж выпросила, тебя сразу предупреждали.

Я остановилась и заставила себя произнести:

– Я не осуждаю инкубов… По крайней мере, пытаюсь.

– Вот и славно. Мы подружимся, вот увидишь. Инкубы не умеют воевать с настолько хорошенькими представителями рода человеческого. А пока я помогу тебе добраться до комнаты без проблем, – он подмигнул и без моего согласия подхватил меня на руки.

Я не сопротивлялась, на это просто не осталось сил. И радовалась тому, что вся академия давно спит, а в курсе произошедшего только несколько старшекурсников. Даже если они начнут трепаться, то это будет просто история в чьем-то пересказе – обычное посвящение, которому подвергли тут каждого. Все лучше, чем стать свидетелем, как Янош несет меня, обессиленную. И только одна мысль тревожила настолько, что я не могла ее не озвучить:

– А туда меня нес Иниран?

– Он. Не придавай значения таким мелочам. И заклятие он скоро снимет. Но без наказания ты бы не ушла. На самом деле, он оказал тебе услугу, завязав твою влюбленность на себе. Если бы ты сейчас так смотрела на меня, как на него, то я бы не смог сдержаться. Мы вряд ли добрались бы даже до тех кустов, – и тихо рассмеялся, словно сказал что-то очень забавное.

Я не ответила. А сердце сжалось и невыносимо заныло. Меня нес Иниран. Почему именно он? Я трогала его волосы, слушала тихий голос, он… он почти поцеловал меня. Мы с ним были так близко, как ни с одним мужчиной я раньше не была. Пусть ничего не произошло, но я буду прокручивать этот момент в голове тысячу раз. Я не смогу уснуть, пока тысячу раз не повторю про себя вопрос: «Можно, это буду я?». Как же хочется прижаться к груди Яноша, который мне не друг и не враг, который самый мерзкий из инкубского отродья, но беспокоится, чтобы я не простыла. Прижаться и заплакать, как маленькая девочка. Рассказать ему, как мне вдруг стало сложно… Или он и сам все знает?

Квест 8: Столкнуться с последствиями

Несмотря на скомканную ночь, проснулась я рано. Лежала и пялилась в потолок, пытаясь проанализировать события, которых накопилось предостаточно. Итак, что мы имеем? Все вокруг выводят меня на чувственные эмоции. Лаур Кингарра говорил о какой-то паре, но желание принять его защиту возникло только в тот момент, когда он обратился огромным барсом. Это ощущение не тревожило, когда его не было рядом, особенно в таком обличии. Инкубы могут заставить меня испытать настоящую похоть, неприкрытую, стыдную, откровенную. Но они вряд ли настроены на то, чтобы донимать меня этим бесконечно. Заклятие Инирана не было связано с похотью, как внушение инкубов. Он просто стал самым значимым персонажем в моей биографии. Если протянет ко мне руку, то не хватит силы воли, чтобы оттолкнуть. Но если проигнорирует, то мне будет достаточно мысли, что он просто есть в мире. Вряд ли я начну бросаться на него и требовать, чтобы он стал единственным, если он только сам не позовет. Терпимо.

Но короткий сон, когда мне все же удалось в него провалиться, добавил новых ощущений. Иниран – намного старше, чем сейчас – улыбается и рассказывает мне о чем-то. А я даже не слышу слов, просто утопаю в нежности. В ощущении, что вот он, рядом со мной, самый лучший – лучше всего, что может нарисовать воображение. И что он жив, что здоров, что его улыбка не отражает тревог, и что смотрит на меня с еще большей теплотой, чем я на него… Дурацкий сон, сильно выбивающий из колеи какой-то подчеркнутой естественностью.

Душа растекалась по телу этим чувством еще долго после того, как я проснулась. М-да, все же похоть инкубов легче анализировалась, чем настолько глубокое влияние на подсознание. Я повторяла, что это тоже фальшиво и что мне нужно выдержать всего пару дней. Ведь именно так он обещал? Через два дня я буду свободна от этого гипноза. Но душе было все равно – ей хотелось течь по телу и иногда сжиматься, когда я вспоминала, что сегодня смогу его встретить. Ох, папочка, знал бы ты, чему подверг свою девочку. Здесь я не только общаться со всеми научусь, но и сопротивляться любому воздействию. В себя поверю, что ли… Лишь бы хоть этот день перенести.

Нора постучала ко мне перед завтраком. Мне настолько не хотелось ни с кем разговаривать, что я позабыла о своем недавнем решении наладить хорошие отношения со всеми, с кем возможно. Но вампирша удивила:

– Я вчера ночью слышала, как за тобой пришли. Не смотри так – я все равно не смогла бы тебя у них отбить. Но тихонько пошла следом, на случай, если что-то пойдет не так. И знаю все, что там произошло.

Я в изумлении уставилась на нее. Следила, чтобы со мной не сотворили ничего совсем уж жуткого? Поверить в подобное сразу было выше моих сил, потому я уточнила:

– И что бы ты сделала, если бы издевательства перешли все границы?

– А я и сделала, – шокировала она еще сильнее. – Побежала к коменданту и пожаловалась на шум. Но этот старик пока проснулся, пока собрался… В общем, все закончилось до его появления в мужском корпусе, а я перестраховалась. Но ты это… Иниран, конечно, гад ползучий, но если он сказал, что скоро снимет заклятие, значит, снимет. И ему достанется, потому что все происходило в его комнате! Утешайся хотя бы этим.

– Нора… – я не знала, как закончить фразу.

Настроение немыслимым образом поднялось. Ведь я просто не ожидала, что кому-то не совсем безразлично мое положение. И бесы знают, что ею двигало – банальное любопытство или моя неконтролируемая благодарность в виде крови – но выходило так, что ей было не все равно. Я подхватила пиджак и направилась за ней в коридор. Посчитала важным сказать:

– Спасибо. Наверное. И хоть ты не вмешалась, но после того, что я здесь видела, ты выглядишь самой человечной!

– Не оскорбляй меня такими сравнениями, – возмутилась вампирша моей непродуманной аналогии. А потом добавила тихо: – Тиалла, я кое в чем тебе признаюсь. У меня самой тут не так уж и много друзей…

Я в очередной раз удивилась:

– А как же рассказы о беспрецедентном дружелюбии вампиров? Вранье?

Показалось, что она задумалась. Или это была обычная пауза в ее вялотекущей речи.

– Не вранье. Но вампирам незачем слишком близко общаться с вампирами. Какой прок в трате времени, если приза все равно не будет, даже в теории?

Я хмыкнула, пораженная ее откровенной циничностью. Но Янош вчера сказал верно – у каждого своя природа. У Норы – вот такая. Это не плохо и не хорошо, с этим просто надо смириться. Потому подхватила ее под локоть, вынуждая ускорить шаг, и повела в уже знакомую столовую.

Возможно, про мой ночной позор знали немногие. Инкубы с приветливыми улыбками махали мне от своего столика, будто бы я была их старинной подругой, но остальные ровным счетом никак не отреагировали на мое появление. Хорошо! Ведь могло быть и хуже. И бессмысленная болтовня с Норой меня все же отвлекала. Я почти закончила завтрак, когда краем зрения уловила его появление. Просто синяя точка на краю сознания, которая разорвалась внутри отголосками. Мне даже не надо было смотреть прямо, чтобы ощутить – это он. Но я не могла не смотреть. Иниран подмигнул Яношу и направился к стойке раздачи.

Аппетит пропал мгновенно. Я поднялась на ноги, твердо вознамерившись не оставаться с ним в одном помещении. Ведь чувства фальшивы! А смешить ими окружающих – себе дороже. Опустив голову, чтобы не пожирать принца пламенным взглядом, молча поспешила к выходу. Инкубы, что были в курсе ситуации, кажется, рассмеялись именно надо мной. Плевать. И Иниран не окликнул, вообще сделал вид, что меня не заметил. Спасибо ему хоть за это благородное равнодушие. Но ведь он и есть самый честный, самый благородный, самый лучший… а, ну да. Нора догнала меня и, без лишних объяснений, помогла достигнуть цели.

Уже в коридоре она похвалила:

– Правильная стратегия! Займи себя чем угодно, только о нем не думай! Хочешь, я тебе вечером книгу по биологии оборотней в библиотеке достану? Завтра выходной, вообще сможешь весь день в комнате просидеть – а в своей комнате можно все-все выдержать… по себе знаю.

И я снова расплылась в улыбке. Да что ж такое? Когда повсюду враги, одно доброе слово способно вдохнуть в тебя жизнь? Если Нора продолжит проявлять такую заботу, то так я скоро и сама ей кровь предлагать начну. Не свою, конечно! Тут много жертв и без меня шныряет, пусть Нора ни в чем себе не отказывает!

Вот только вместо первой лекции преподаватель отправил всю группу в актовый зал на срочное собрание. На круглой площадке впереди ректор Шолле шагал туда-сюда, заложив руки за спину. Кураторы всех факультетов с грозными лицами застыли возле входов. Кресел было невероятное количество, как и студентов, которые все текли в зал и рассаживались, подгоняемые встревоженным видом главного человека в академии. К счастью, полукруглое помещение было разделено на цветные сектора, потому каждый факультет размещался отдельно. И славно! Не хотела бы я оказаться по соседству ни с оборотнями, ни с колдунами. Махнула только Норе, которую увидела вдалеке и сразу сосредоточилась на полу, чтобы еще кого-нибудь, менее приятного, не разглядеть.

Сама же разместилась поближе к Анаэлю и сделала вид, что напрочь позабыла о том, как он вчера спешно уносил от меня ноги после «недостойного ответа». Сейчас меня разбирало любопытство, которое я и поспешила реализовать:

– Анаэль, я здесь впервые! И часто господин ректор устраивает такие вот сборища?

Эльф то ли сделал вид, что не расслышал, то ли действительно отвлекся на шум. Тогда я наклонилась к нему ближе и подлила в тон сладкого елея:

– О, бесы… Чем таким восхитительным ты пахнешь? Потрясающий парфюм!

Уголок его рта дрогнул, но Анаэль видимым усилием воли заставил себя нахмуриться. Но ответа сдержать, конечно, не мог:

– Это мой природный запах.

Я не растерялась:

– Быть не может. Если бы от всех эльфов так крышесносно пахло, то я бы заметила! Но другие и рядом не лежали. Да ты только посмотри на них – одежда так не сидит, как на тебе, волосы настолько не слепят глаза. Я уверена, что твои волосы подсвечены изнутри какой-то магией. Анаэль, признайся уже, это магия? – осеклась, поскольку уж слишком перегнула. Лесть лестью, но лесть ценна хоть каплей правдоподобности. А не вот этими витиеватыми оборотами, которые скорее насмешат.

Но застыла, когда поняла, что ошиблась. Анаэль вдруг резко развернулся ко мне и просиял:

– А ведь я сразу понял, что не ошибся в тебе, милая Тиалла! И глаза у тебя на месте, и нюх. Но с умом что? Как понимать ту клоунаду, которую ты устроила вчера?

Я вздохнула и призналась:

– Анаэль, я не хотела сюда поступать, отец заставил. А теперь ищу способы, как довести до отчисления!

В его взгляде, кажется, отразилось облегчение и понимание, но сказано было прямо противоположное:

– Значит, для какой-то цели, а не просто дура. Но ни одно уважающее себя существо не будет достигать любой цели за счет позора! Я бы скорее жизни лишился, чем вышел в свет с немытыми волосами. А уж выставлять себя идиотом – это даже представить больно!

А ведь он ответил предсказуемо. Если уж для меня задача была не из простых, то Анаэль подобного на себя вообще примерить не мог. Но, несмотря на это, некоторая степень понимания все же возникла. Правильно я поступила, начав откровенничать! Быть может, с друзьями так и следует себя вести, если хочешь называть их друзьями?

И в подтверждение моих выводов Анаэль соблаговолил ответить на самый первый вопрос:

– Ректор собирал нас здесь только единожды, на торжественное объявление по поводу зачисления. Так что ума не приложу, какой повод на сей раз.

И вдруг господин Шолле замер, окинул взглядом аудиторию и приподнял руку: шум мгновенно обернулся тишиной. Да настолько неожиданной, что уши сдавило. Я охнула. Но нет, даже выдоха моего не раздалось. Стало понятно, что все разом заткнулись отнюдь не из-за зашкаливающего уважения к ректору и его жесту, он этим самым жестом просто заставил всех заткнуться. Я второй раз была свидетелем колдовской магии, и второй раз оно приводило меня в оцепенение своей силой. Ощутила даже слабый укол зависти к подобному могуществу, мне по рождению недоступному.

Голос ректора в гробовой тишине прозвучал неожиданно тихо и мягко, но был слышен в каждом уголке огромного зала:

– Дорогие студенты! Сегодняшнее собрание посвящено не слишком приятному вопросу. Потому я и решил не откладывать его до начала новой недели.

Все внимательно слушали. Как будто у кого-то был другой выбор! Даже захочешь возмутиться, не выйдет. Господин Шолле продолжал:

– Речь, к прискорбию, снова пойдет о нарушении дисциплины. Снова – это для всех, исключая первый курс. Остальные знают, что подобные разговоры у нас происходят с пугающей периодичностью. А сегодняшнее ночное происшествие доказало, что вы глухи к моим приказам. Значит, пора вводить жестокие санкции.

На этих словах я расширила глаза. Нора разбудила коменданта! Неизвестно, успел ли он застать кого-то из моих вчерашних обидчиков, но сама жалоба послужила поводом. Или подобных поводов накопилось уже предостаточно? Лучше бы так, я совершенно не хотела оказаться в центре скандала. И сердце рухнуло вниз, когда ректор развернулся на каблуках к синему сектору и громко рявкнул:

– Иниран, факультет колдовства, третий курс, будь любезен, встань!

Я могла лишь прикрыть глаза и тут же их открыть, чтобы теперь уставиться на темную макушку поднявшегося принца. Лица его было не разглядеть – Иниран находился несколькими рядами ближе к центру. Но даже от созерцания его фигуры сердце больно заныло. Треклятое заклинание!

А ректор теперь говорил очень строго:

– Иниран, твои блестящие успехи в учебе не дают тебе права нарушать дисциплину! Не в твоей ли комнате ночью был устроен настоящий бедлам? Не думаешь же ты, что можешь устраивать оргию? Или ты забыл, что оргии разрешены только в корпусе инкубов и суккубов? Вопросы риторические! Я ввожу новые правила – мы усилим контроль, а за каждое нарушение будет следовать наказание! С тебя и начнем, чтобы все присутствующие поняли, что мы не собираемся делать различий в столь важных вещах.

Итак, поступок Норы все же спровоцировал такие последствия. А я даже не могла определиться, чего хочу больше: чтобы мерзавец получил по заслугам, или чтобы самого лучшего на свете человека оставили в покое.

Но Иниран неожиданно быстро поднял руку и махнул ею перед своим лицом. После чего прозвучал его голос:

– Не было никакой оргии, господин Шолле.

– Кто тебе разрешил снимать заклятие безмолвия?!

– Нельзя было? – в голосе принца я точно расслышала улыбку. – Простите, не понял. Но раз уж я все равно могу говорить, так скажу – не было никакой оргии. Комендант что-то перепутал. Я крепко спал всю ночь.

С другого конца зала вскочил комендант с весьма возмущенным видом. Он, наверное, собирался возразить, но сказать так ничего и не смог. Ректор не посчитал важным выслушать работника академии, и без того веря ему, а снова обратился к Инирану. В его тоне при этом прозвучал неприкрытый сарказм:

– Иниран, ты же понимаешь, что я могу допросить тебя с помощью магии? И тогда ты расскажешь и про то, что там произошло, и про всех, кто в твоей комнате присутствовал. Чтобы уж не одному отдуваться с наказанием.

И принц ответил ему точно на той же ноте:

– Господин Шолле, вы же понимаете, что моя ментальная защита непроницаема? Я очень хотел бы вам помочь в этом расследовании, но она включается непроизвольно. Как жаль, что я не могу открыть имена своих сообщников, которые тоже крепко спали всю ночь, – и ехидно развел руками. Даже непосвященным стало понятно, что он виновен.

Его друзья наклонились – похоже, бесшумно смеялись. Я же сгорала от двояких чувств: бесконечной любви к этому наглецу и осознанием, что такой наглец будто провоцирует ректора на решительные действия. И господин Шолле не ударил в грязь лицом:

– Понимаю, – он широко улыбнулся. – А заодно думаю, что ты и без помощи справишься с наказанием. Это пойдет на пользу твоему высокомерию. Иниран, в течение недели ты после ужина моешь полы в столовой. Поможем нашим доблестным сотрудникам твоими ручками, верно?

И Иниран не ответил. Лишь слегка опустил голову. Наверное, собирался сначала что-то съязвить, но сдержался, чтобы не получить еще больше. Или признавал за ректором право на такие решения. Тишина звенела, но взгляды студентов стали встревоженными. Если уж королевского сыночка не побоялись на кухню отправить, то остальным вообще спуска не будет. Продолжали улыбаться только инкубы – бесы разберут, что им вообще способно испортить настроение!

И ректор добавил напоследок:

– А если я услышу хоть одну жалобу на тебя, то наказание увеличится вдвое. И так всякий раз – при каждой новой жалобе, – ректор окинул тем же строгим взглядом всю аудиторию: – Это касается любого злостного нарушителя правил. В моем черном списке не только Иниран, я ваши прошлые заслуги не забыл. Ужесточение правил пойдет на пользу – вам для воспитания, порядочным студентом – для спокойной жизни.

Анаэль вскинул ручки и почти бесшумно захлопал. К нему присоединились остальные эльфы – все, как один, с прямыми спинками изящно аплодировали ректору. Но их радость легко объяснялась. Сложно было представить любого из них за пакостями другим, а с их самолюбием вряд ли кто-то позабыл издевательства на посвящении. И даже ректор не сдержал от их забавного одобрения улыбки, но закончил уверенным:

– И еще одно: инкубам и суккубам отныне запрещается готовиться к домашним заданиям в публичных местах! У вас для этого спальни оборудованы по последнему слову наших сексологов!

Инкубы и суккубы даже после этого улыбаться не перестали – ничего их не берет! Зато Янош вдруг вытянулся вверх, неестественно выпрямляя спину, поднял руки и тоже начал хлопать одними пальчиками, в точности подражая эльфам. Его факультет, сжимаясь от беззвучного смеха, поддержал. Несколько человек с колдовского лбами упали на руки и затряслись. Смех одного Инирана прозвучал открыто и громко. Но ректор на демонов не разозлился:

– Притворяйтесь, что вам все равно, дорогие мои. А у меня целый список дел для нарушителей – никто в обиде не останется. Особенно сотрудники.

Выходя из зала, когда уже заклятие безмолвия было снято, а шум снова оглушал, я могла думать только об одном: интересно, ректор на самом деле не знал, что ночью пострадавшей была именно я? Не хотел акцентировать на этом внимание? Тогда спасибо ему. Или все же не был в курсе? Но тогда почему вдруг именно это происшествие стало последней каплей в его терпении?

В коридоре меня догнали и тронули пальцами за локоть. Я развернулась и от неожиданности резко отшатнулась. А душа только от невинного прикосновения затянула песню, от которой защипало глаза. Иниран стоял передо мной и улыбался – а улыбаться он и без заклинания умеет так, что внутренности выворачивает.

Жутко захотелось положить ладони ему на грудь. Не знаю зачем. Просто положить, закрыть глаза и почувствовать, как стучит его сердце. Сопротивляясь этому желанию, я опустила глаза пол, чтобы хоть как-то соображать:

– Иниран, сними заклятие, – почти жалобно попросила я, но с помощью всей силы воли заговорила увереннее: – Вы вдоволь посмеялись надо мной. Чего еще тебе и твоим приятелям надо?

– Посмеялись? – бархатно выдохнул он. – Мы еще даже не начинали смеяться.

Я скрипнула зубами, как если бы всерьез могла сейчас на него злиться. Зато это придало решимости:

– Сними! Или я пойду к ректору и пожалуюсь на тебя, как он и говорил!

Он ответил после паузы:

– Нет, не пожалуешься. У тебя высокая сопротивляемость, потому я сейчас и подошел. Но теперь уверен, на меня ты не пожалуешься.

Бесы его раздери, он прав. Это фальшивое чувство внутри не давало мне свободы выбора. Я не пойду к Шолле, если у Инирана после этого будут неприятности. Физически не смогу это сделать. И он добавил так же тихо:

– Я же обещал, что на пару дней. Так и будет. Придешь ко мне завтра вечером – сниму. Если я что-то обещаю, то выполняю. Успокойся, тебе осталось мучиться совсем недолго. И ведь заслужила.

Я хотела выругаться – слова почти оформились в голове, но так и не выплеснулись. Успокоиться! Согласна с ним хоть в этом вопросе. И больше не просить, не показывать слабости. А сейчас пусть просто уходит. Быть так близко к нему – невыносимо.

Со стороны вдруг раздался голос Лаура:

– Все в порядке, сладкая? Ты выглядишь расстроенной.

И я посмотрела на оборотня с настоящей, самой искренней благодарностью. Нашу последнюю с ним встречу приятной не назовешь. Но каким-то образом Лаур уже второй раз оказывал мне поддержку в самый нужный момент! Самовлюбленный балбес, не умеющий ухаживать за девушками, но уже дважды буквально за шиворот вытаскивающий меня из водоворота. Теперь вышло даже улыбнуться:

– Нет, Лаур, все в порядке.

– Точно, сладкая? А то ведь я могу и помочь, если уж признаешься наконец-то, чего хочешь.

– Ух ты, – задумчиво прокомментировал Иниран. – И тут что-то интересное намечается. Ладно, оставлю вас разбираться, кто чего сейчас больше всего хочет.

Уязвил, снова поддел за больное и перепутал мысли. Но зато когда он прошел мимо, я начала думать хоть немного слаженнее. Спасибо, Лаур, но заочно. Ты молодец, мой герой и все такое, но с тобой я ведь тоже не собираюсь иметь дел! Я заставила себя пошагать по коридору, чтобы случайно не перенырнуть из одной неприятно-волнующей компании в другую неприятно-волнующую компанию.

Квест 9: Узнать о себе важное

Занятия прошли успешно, то есть опять мимо. Зато я отчетливо поняла, что в скором времени сойду с ума от скуки. Ум человека, привыкшего учиться и постоянно получать информацию, просто не способен обходиться без нее длительное время. Потому я невольно вслушивалась в слова лекторов, стараясь только делать вид, что интереса они во мне не вызывают. Один раз на «Биологии мелких тварей» меня спросили о ерунде, о которой буквально только что рассказывали. Пришлось снова корчить из себя последнюю идиотку. К счастью, Анаэль помнил мои доводы и теперь на другой ряд сбежать не пытался. Оставался рядом, хотя скрипел зубами и всем видом изображал, что впервые меня видит.