ГЛАВА 2

Он замолчал, тишина в зале, длившаяся несколько секунд, взорвалась разноголосым шумом, сложенным из выкриков, требующих смерти ворам, и гулом одобрения вынесенного приговора.

До этого стоявший неподвижно Адам поднял обезображенное побоями лицо и, посмотрев на довольного собой Каяфа, повернувшись ко всё ещё не шелохнувшейся Эве, громко, пытаясь перекрыть гул голосов, закричал: “Что? Что он сказал?” Хекавар повернулся к нему и, усмехнувшись, произнёс: “Ты дать нам ничего не можешь, поэтому она возместит то, что вы у нас украли. Эта потаскуха родит детей от каждого из наших воинов, кто будет способен зачать с ней ребёнка”. Даже сквозь раны и кровоподтеки лица стало моментально заметно, как Адам побледнел. Он попытался встать, но один из стоящих за спиной воинов схватил его за плечи, а второй ударом по ногам заставил вновь упасть на пол, чем вызвал приступ презрительного смеха вождя дикарей. “Нет! – крикнул Адам, вновь пытаясь подняться, – она ничего не ела, это я! Я всё брал. Она тут ни при чём!” “Это ничего не меняет, – переставая смеяться, процедил Каяф. – Она заплатит и за то, что не захотела быть со мной, и за то, что ты брал то, чего не сможешь вернуть, дурак”. Отчаяние заставило Адама уткнуться лбом в пол. Он мучительно пытался найти выход из ужасного положения, в котором они с Эвой оказались по его вине. И вдруг, резко подняв голову, он закричал: “Я могу! Могу всё вернуть и даже больше, чем взял!” “Снег мы можем добыть и сами”, – презрительно ответил Каяф и раскатисто засмеялся, довольный своей шуткой. “Нет-нет, это правда! – пытаясь быть убедительным, крикнул в ответ Адам. – Я – человек города Бога, из-за стены! Там много еды и всего ещё! Я знаю, как туда незаметно пройти!” Улыбка резко сошла с губ Каяфа, и его внимательные глаза вдруг стали резко серьёзными. Он принялся пристально рассматривать Адама, о чём-то напряжённо думая. Затем, будто на что-то решившись, хекавар, дав знак воинам, которые тут же принялись выталкивать людей из зала, заговорил вновь: “Как ты докажешь, что пришёл из-за небесных стен?” Адам, испуганно пожав плечами, кивнул на Эву: “Её спросите, она не сможет солгать тебе”. Каяф повернулся и пристально посмотрел на Эву. Женщина, не обращая на него внимания, не отводила тревожного взгляда от детей. Проследив за её взглядом, мужчина, подумав какое-то время, согласно кивнул головой и через паузу проговорил: “Я вижу, что язык твой говорит правду, человек из-за стены. Но ты много, очень много украл у нас”. Ободрённый тем, что смог заинтересовать предводителя дикарей, Адам с горячностью продолжил: “Я могу вернуть всё, что взял, и даже больше, намного больше. В городе Бога ты сможешь взять всё, что пожелаешь”. “Но небесные стены высоки, а белый крест никогда не спит и всё видит, – проговорил Каяф, пристально глядя на Адама, – он убьёт всех, кто придёт в его чертоги”. “Бог – это просто машина, которую можно выключить. К тому же Он не так велик, как раньше, а в стене есть места, куда Его око не заглядывает больше”, – стараясь быть убедительным, тараторил Адам, глядя в холодные пронзительные глаза Каяфа. “Что такое машина?” – спросил вождь, не отводя пытливого взгляда от Адама. “Это просто глупый механизм, ну как рогатка, – кивнул Адам на первобытное оружие, торчащее из-за пояса одного из охранников, – только посложнее. Его когда-то сделали люди, и я знаю, как Его убить”. Хекавар молча смотрел на Адама, который, не отводя от него взгляда, ждал его решения. “Мудрость говорит, – величественно произнёс наконец предводитель дикарей, – что то, что сделал один человек, другой всегда сможет сломать. И если ты не врёшь, вор, и там за стеной живёт просто рогатка, зовущаяся машиной, то у тебя появилась очень маленькая надежда остаться в живых”. “Я правду говорю, честно, – закивал Адам. – Если вы только захотите, я помогу вам”. “Может, ты хочешь обмануть меня? Ведь небесные стены слишком высоки”, – подозрительно спросил Каяф. “Тебе не о чем беспокоиться, – затараторил Адам, – ведь я прорыл тайный ход, о котором Он не знает. К тому же бежать мне некуда, ты это знаешь. Да и сам посуди, даже Эва смогла попасть туда, а ты могучий воин, и тебе будет значительно проще. И потом, убив Его, ты станешь великим правителем, завоевавшим небесные стены, да ещё и заберёшь оттуда всё, что пожелаешь”, – тараторил Адам, не вставая с колен, сделав несколько быстрых шагов к восседающему на кресле Каяфу, который, не отвечая, молчал, о чём-то задумчиво размышляя. Через какое-то время, вероятно, приняв для себя решение, хекавар поднял глаза и задумчиво посмотрел на Эву. Затем, презрительно отвернувшись от неё, сказал Адаму: “Что же, человек из-за небесных стен, – начал медленно он, – я, пожалуй, мог бы отпустить тебя и эту куатз, никчемную женщину. Но сперва ты проведешь нас в мир под белым крестом, чтобы мы взяли там всё, что захотим. И если ты попробуешь обмануть меня, то не проживешь и одного вздоха, как и твоя воровка, а дети твои, когда вырастут, не будут знать имени отца своего и станут плевать на отхожее место, куда воины сбросят твои гнилые кости”. “Конечно, – обрадовано проговорил Адам, – ты станешь великим завоевателем, ты сможешь…” Не дослушав его, Каяф встал с жалобно скрипнувшего кресла и, надев тонакан шор, пошёл прочь из зала, коротко бросив на ходу: “Да будет так”.

49

Мир, погружённый во тьму окружал Адама, шагающего следом за воином, чья видавшая виды древняя военная куртка была покрыта таким количеством заплаток и швов, что в том его старом мире легко могла бы сойти за дизайнерский изыск и стоила бы, вероятно, кучу денег, подумал он. Она смотрелась особенно вызывающе, контрастируя с старым дранным пальто, которое он, лишённый дикарями своей сравнительно тёплой одежды, забрал из тёмной и сырой холодной комнаты, служившей ему тюрьмой. Эти совершенно не греющие его жалкие обноски, уже несколько дней служили ему одновременно и одеждой, и матрасом.

“Куча денег”, – повторил про себя Адам давно забытое словосочетание, вызвавшее у него непроизвольный смех. Мёртвые слова из сгинувшего прошлого, ничего не стоящие звуки в мире, где нужно ходить в самодельных снегоступах или, убив арнэт, суметь содрать с неё шкуру голыми руками. Условные цифры, заставлявшие мир вертеться, а миллиарды людей работать день и ночь ради обладания ими, превратились в ничто. Время сбросило камуфляж, скрывающий саму их суть, заключающуюся в том, что это всего лишь фетиш и пыль, которой поклонялась целая цивилизация, чьи бесславные осколки среди невидимых в темноте вечных гор шли сейчас уничтожить то, что тысячу лет хранило её знания и саму память о ней.

“А куртка всё-таки ничего, – вновь подумал Адам, глядя на спину впередиидущего. И тот, словно что-то почувствовав, обернулся, неприязненно глянув на него из-под перехваченных грязной верёвкой длинных, с колтунами волос, нависавших над кустистыми бровями.

“Кяж”, – презрительно бросил он и, плюнув, отвернулся. “Козёл”, – негромко эхом ответил Адам, приостанавливаясь, и тут же получил удар кулаком в спину от идущего позади воина с затягивающейся ссадиной на виске, полученной им несколько дней назад во время их первой встречи.

С трудом устояв на ногах, Адам двинулся дальше, стараясь ступать в своих снегоступах на тропинку, протоптанную идущими впереди воинами, составляющими боевой отряд будущих захватчиков центра 3. За всё время, пока они шли длинной цепью, голова и хвост которой терялись в непроглядной темноте ночи, ни один из мужчин не проронил ни слова. Хотя, по его прикидкам, эта армия тьмы, как он называл этих грязных молчаливых людей, должна была состоять человек из трёхсот, не меньше. “Молчат, – думал он. – А нет, только что впередиидущий обозвал меня, – поправил он себя”. Но это, пожалуй, были все слова, услышанные им за последние часы. “Удивительно, – снова подумал Адам, быстро глянув на сосредоточенно шагающего позади него воина, – а в лагере, который они покинули ещё вчера, стоял оживлённый гомон, как он понял, связанный с тем, что в этом походе участвуют не только профессиональные воины и охотники, один из которых шёл следом за ним, но и практически все способные носить оружие мужчины, мобилизованные хекаваром для этого важного предприятия, озвученной целью которого являлось решение продовольственной проблемы племени.

Все эти люди винили его в своих бедах. Он украл их запасы, и поэтому практически все идущие сейчас цепочкой в зябкой ночи, вынужденно оставив близких, ведомые волей своего предводителя, двигались к пугающим их одним своим существованием небесным стенам, совершенно не зная, что ждёт их впереди. Но в этом новом мире выживает сильнейший. Этим походом Каяф решал свои вопросы, а Адам – свои. Да, он брал их запасы, но только для того, чтобы не дать погибнуть своим близким. И люди, составляющие этот отряд, идут тоже именно за этим. Поэтому у Адама не было угрызения совести и чувства вины.

Когда несколько дней назад, спасая на суде Эву, в эмоциональном порыве он обещал возместить племени украденное, у него, конечно, ещё не было никакого плана относительно данного обещания. Но после, сидя на старом драном пальто, чудом оказавшемся на полу холодной тёмной комнаты-тюрьмы, всё обдумав, он понял, что действовал правильно. И сейчас самое время разыграть спрятанный в его рукаве козырь, который позволит решить все проблемы одним махом. Ангелы ГОДсис, конечно, без труда справятся с этим жалким сбродом, вооруженным примитивными рогатками, дубинками и копьями с железными наконечниками. Огнестрельного оружия за всё время пребывания в племени Адам не заметил, а единственный ржавый пистолет, передававшийся от хекавара к хекавару, служил исключительно символом власти, выполняя лишь декоративную функцию. Из всех людей племени больше всего опасений вызывал Каяф, явно выделяющийся умом и силой среди основной массы оборванной толпы дикарей. Адам верил, что как только хекавар будет убит, все остальные в панике разбегутся, и поэтому нужно было сделать так, чтобы кара ГОДсис настигла бы этого лысого урода в нужное время.

Обдумывая план, Адам прекрасно понимал, что предводитель дикарей, естественно, возьмёт его с собой, заставив пройти в сделанный им лаз. А он, попав в центр 3, спрячется в находящемся неподалёку их с Эвой старом укрытии, чтобы затем в пылу битвы попытаться пробраться в дата-центр и, подключившись к ГОДсис, войти в систему. После чего став с ГОДсис единым целым, взять в заложники Каяфа и обменять его на Эву, Айвана и Кайла, которых хекавар оставил в лагере в качестве заложников. Был и план “Б”. Если укрытие разрушено и добраться до дата-центра не удастся, то Адам собирался, убив ангела, завладеть его оружием и, вернувшись обратно в деревню дикарей, освободить Эву с детьми.

Оба его плана были рискованны и имели много “если”, но при сложившихся обстоятельствах другой альтернативы он не видел. Понимая, как высоки ставки, Адам знал главное – Каяф обратно вернуться не должен. И поэтому он исходил из того, что наиважнейшей задачей является добыча огнестрельного оружия, которое позволит ему, если что-то пойдёт не так, что было конечно очень вероятно, менять первоначальные планы, исходя из обстоятельств. Это идея была краеугольным камнем его плана, который, помог бы ему справиться с любым из этой дикой армии тьмы, включая и их здоровенного козла-предводителя. Но как сделать это? Конечно забрать у ангела. Правда живой мгновенно убьёт его, а искать хорошо сохранившийся мёртвый механизм не было никакой возможности. К тому же, в этом случае не было никакой гарантии того, что древнее оружие вообще сработает. Поэтому оставалось надеятся лишь на удачу, и ждать подходящий случай.

Тем временем тонкая, едва заметная полоска света появилась на горизонте, возвещая о скором приходе утра нового дня, который, по его замыслу, должен был стать последним если не для всех, то для многих идущих рядом с ним людей.

Он так хотел вырваться из центра 3, страстно желал снова быть среди себе подобных, и вот к чему это привело. “Удивительно, как каждый раз история повторяется снова и снова, – мелькнула у него мысль. – Желание свободы и перемен всегда заканчивается большой кровью. Вот и сейчас они пришли сюда уничтожить того, кто был создан возродить жизнь. Но ГОДсис сам без колебания убьёт всех этих людей. А я, Его сын и отец, хочу погубить их всех. И весь парадокс ситуации состоял в том, что каждая из трёх сторон будущей битвы будет верить в то, что, уничтожая противника, поступает правильно, исходя из собственной правоты и совершенной необходимости происходящего”.

Тем временем отряд сделал привал за ближайшей к центру 3 возвышенностью, так, что хотя стены были ещё и не видны, но верхушка белого величественного креста, нервируя своим близким присутствием, хорошо читалась на фоне пусть ещё тёмного, но уже с намёком на рождение новой зари неба. Люди как стояли, так и уселись прямо в снег. Тоже присев отдохнуть, Адам тут же вынужденно встал, когда Каяф, подойдя, положил свою тяжёлую руку ему на плечо и, посмотрев в глаза, сурово кивнул головой в сторону невидимых ещё стен: “Где проход?” “Он там, – пролепетал Адам, – помечен знаком на камнях”. “Пошли, – кивнул головой вождь, крепко сжав хлипкое пальто на плече пленника, мгновенно отозвавшееся рвущимися от старости нитками. – Теперь всё время будешь рядом со мной. И знай, попробуешь сделать что-то, что покажется мне подозрительным, я отправлю тебя туда, где арнэты будут объедать мясо с твоего лица, пока ты будешь выть от боли с выколотыми глазами”. Адам, явно смутившись от такой перспективы, яростно отрицательно закачал головой, в знак своей искренности приложив руки к сердцу. Но Каяф, игнорируя эти жесты, обхватив его голову своими сильными ладонями и близко придвинув к себе, не мигая, пристально посмотрел в глаза. Затем, вероятно, удовлетворившись увиденным страхом в глазах пленника, несильно толкнул его, отчего Адам снова уселся на снег, а он, достав из висевшей за спиной сумки кусок смотанной белой материи, негромко что-то скомандовал остальным. Передав приказ по цепи, окружавшие его мужчины торопливо полезли каждый в свою котомку и, вытащив оттуда похожие тряпки, начали экипироваться. Не прошло и сорока минут, как пестрая, хорошо видимая на снегу даже в предрассветных сумерках одежда воинов исчезла под простой, но очень действенной маскировкой, позволив им слиться со снежным покровом, обильно покрывающим всю окрестность. Облачившись в маскировочную ткань, Каяф бесцеремонно за шкирку поднял Адама и почти волоком потащил его в сторону стен центра 3, не дав толком подняться.

Не обращая никакого внимания на то, что его проводник еле-еле успевает переставлять ноги, предводитель дикарей быстро вышел в поле прямой видимости высоченных стен, серой громадой темнеющих невдалеке. Упав на живот, он легко уложил Адама рядом, ловко достал половинку военного бинокля и, закрыв один глаз, приложил его ко второму. “Ну, где?” – спросил он сурово. Запыхавшись от быстрого полубега по ещё глубокому снегу, Адам сплюнул, тяжело дыша, и махнул рукой в сторону: “Там”. Быстрый, но мощный удар в челюсть заставил его голову дёрнуться. Каяф, закипая яростью, прошипел: “Я тебе покажу “там”… Убью прямо здесь”. Скосив испуганный взгляд на непроизвольно вылетевший изо рта и упавший на снег сгусток крови, Адам быстро закивал головой, потирая ушибленную челюсть и разбитую губу: “Я покажу, покажу. Пошли”. И быстро пополз в сторону прохода, расположенного под знаком перевёрнутого креста и надёжно укрытого наметённым за эти месяцы снегом. Каяф негромко коротко свистнул и, убедившись, что его соплеменники подползли ближе в ожидании приказа, тихо бросил в темноту: “Камац”. Затем, более не оглядываясь, упираясь локтями в снег, по-пластунски пополз следом за Адамом, растворяясь в серых сумерках раннего рассвета.

50

Внутри периметра центра 3, у самого подножия стены, небольшой сугроб снега, как две капли воды похожий на своих собратьев, внезапно чуть шевельнулся и, замерев на мгновенье, упал вперед, придавленный сплетённым из веток щитом, секунду назад прикрывавшим вход в подкоп. Из темноты подземного прохода в серые сумерки рассвета, чуть отражая белками скупой свет раннего утра, смотрели два внимательных глаза. Через какое-то время послышался негромкой шорох, и патлатая, с заживающей раной на виске, осыпанная землёй голова воина, осторожно высунувшись по шею, стала осматриваться вокруг. Наступивший рассвет уже рассеял ночную темноту, позволив ему хорошо разглядеть стоящую недалеко плотную, лишённую листвы стену шипастых кустов, за которой начинался лес, усаженный огромным количеством деревьев, представших перед ним во всём своём великолепии. Редкие вечнозеленые тисы добавляли пейзажу живописной красоты, а совершенное отсутствие валяющихся на земле высохших веток говорило о том, что за растениями постоянно ухаживают и следят. Повернувшись и подняв глаза вверх, он с удивлением посмотрел на теряющуюся в утреннем небе верхушку величественной стены, увитую высохшими остатками ползучих растений. Полная тишина царила вокруг, и даже неутомимый ветер, кажется, уснул, не тревожа своим присутствием эту безмятежную красоту. С минуту полюбовавшись видом, голова вновь тихо нырнула под землю. И едва только она исчезла, кажется, что всё стало так, как и было до её появления, ну, может быть, кроме небольшого, совершенно не бросающегося в глаза, чернеющего темнотой отверстия в земле. Но если бы в ту минуту какой-нибудь наблюдатель смог бы взлететь вверх и внимательно посмотреть на то, что творилось снаружи периметра, он бы заметил необычную странность, никогда не случавшуюся до этого за всю почти тысячелетнюю историю существования центра 3. По направлению к стене очень тихо двигалось большое количество практически незаметных холмиков грязного снега, которые будто магнитом тянуло к одной внешней точке громадных стен периметра.

Тем временем щель, находящуюся внутри центра 3, снова потревожили. И человек, которому принадлежала голова с раной, снова на секунду высунувшись из-под земли, осторожно осмотрелся и, не заметив ничего подозрительного, вылез сначала по плечи, а затем и по пояс. Не медля более ни секунды, он выбрался из подземного хода и, отталкиваясь локтями и коленями, практически бесшумно пополз, оставляя след на укрывающем землю девственном снегу. Добравшись до кустов, он, закрыв глаза, затих и внимательно прислушался. Затем, с интересом погладив пальцами их плотные ветви, стал внимательно осматривать цепким взглядом окружающий его невиданный лес, удивляющий своими бескрайними размерами и невиданными им ранее толстыми стволами высоченных деревьев.

Не прошло и минуты, как голова ещё одного воина появилась из лаза и, обменявшись с лежащим под кустом быстрым взглядом, быстро рванула к нему на поверхность. Пока он преодолевал небольшое расстояние от подземного хода до кустов, ещё одна голова появилась из черноты прохода. И затем, словно муравьи, люди, составляющие армию Каяфа, один за другим безостановочно полезли в щель прохода.

Многие, как и первый воин, попавший в чертоги ГОДсис, сжимая в руках своё примитивное оружие, удивлённо озирались, рассматривая невиданной высоты деревья. Утро уже совсем сменило ночь, а грязные, обмотанные маскировочной тканью мужчины всё лезли и лезли, совершенно смешав снег с землёй. Отутюжив своими телами край лаза, они рассредотачивались на небольшом участке, не пересекая зримую границу стены кустов. Прошло ещё какое-то время, и из черноты прохода наконец-то появилась голова Адама, который среди прочих, следом за пленившим его предводителем этой небольшой, но, судя по сноровке, достаточно слаженно действующей армии вернулся туда, откуда когда-то начал свой путь. Выбравшись из подземного хода и снова оказавшись в таком для него родном лесу центра 3, он был рад увидеть знакомые деревья. И если бы не лежащие рядом с ним грязные дикари, то двадцать второй был бы совершенно счастлив. На какое-то время Адам даже чуть расслабился, но сильный толчок локтем в бок, полученный от предводителя захватчиков, привёл его в чувство. “Куда дальше?” – прошипел ненавистный хекавар. “Я обещал провести вас за стену, и я выполнил свою часть договора”, – держась за бок, недовольно прошептал Адам. “Нет, – тихо закипел Каяф, – ты обещал еду, где она?” “Там, в доме, – вздохнув, ответил Адам и показал направление рукой, – нужно туда идти”. “Далеко?” – спросил хекавар, пытаясь рассмотреть местность в просвет между деревьями. “Не очень. Я могу сходить на разведку, посмотреть, а потом вы за мной”, – решил попробовать схитрить Адам, надеясь по-лёгкому осуществить первую часть своего плана и пробраться к укрытию, находившемуся всего в нескольких минутах ходьбы от лаза. “Ты что, меня держишь за дурака? – зло просил Каяф, оправдав не самые лучшие ожидания Адама. – Рядом будь”. Затем протяжно выдохнул, искусно спародировав звук, очень похожий на лёгкий шум ветра. Ближайшие к нему воины обернулись. Каяф, глянув на воина с раной на виске, показал рукой в сторону, указанную Адамом. Тот кивнул и, осторожно раздвинув плотные ветви куста, полез на поляну, цепляясь маскировочной тканью за острые шипы, когда-то сорвавшие с Адама его нехитрую одежду. Выбравшись, он быстро, периодически останавливаясь и замирая, пополз в указанном направлении. Мужчина делал это так искусно, что даже Адам, неотрывно наблюдавший за манёвром разведчика, быстро потерял его из вида. По прошествии непродолжительного времени ещё двое сподручных Каяфа, действуя так же ловко, как и предыдущий, получив еле слышный приказ предводителя, полезли сквозь плотно сплетенные ветви кустарника и отправились в ту же сторону, что и первый. Еще через несколько секунд следующая группа поползла за ушедшими вперед, чем заставила Адама серьёзно понервничать, воочию убедившись в прекрасно отточенной тактике и умении натренированных воинов племени. Мучительно соображая, что же ему предпринять в столь сложных обстоятельствах, Адам не заметил, как со стоящего невдалеке вечнозелёного тиса, аккуратно и бесшумно лавируя между веток, появился ангел, практически невидимый в заснеженной шапке дерева и выдающий своё присутствие только матовым отблеском утреннего света на корпусе. Его нарисованное на плоской пластине передней части каким-то из Адамов счастливо улыбающееся человеческое лицо в обрамлении длинных кудрявых волос было будто бы невероятно радо присутствию людей, лежащих внизу под деревьями. Едва слышно активировалось оружие, а лампа индикации тревоги загорелась тревожным светом. Красная точка прицела, появившись на белом покрывале снега, неумолимо поползла к одному из ничего не подозревающих воинов. Когда до цели ангела оставалось совсем немного, Адам наконец-то заметил ползущую по снегу красную точку, безжалостно приближающуюся к ничего не подозревающему воину отряда Каяфа. Испугано пытаясь отыскать ангела, Адам усердно закрутил головой, что не укрылось от бдительного хекавара, который тоже стал вглядываться в деревья вокруг. Будущая жертва, как и несколько лежащих рядом с ней воинов, тоже заметив движение световой точки, с интересом наблюдали за её перемещением по снегу в свою сторону. В момент, когда Адам наконец-то нашёл существо, сидящее на стволе дерева, с глухим хлопком ангел выстрелил. И в это же мгновенье на месте, где только что лежал человек, с интересом следящий за остановившейся на нём красной точкой, фонтаном вспучился снег, смешав воедино землю, плоть и кровь убитого. Мятая старая каска, лишь мгновенье назад венчавшая голову жертвы, подлетев, дымя, камнем свалилась вниз, шипя, протопив собой маленькую воронку.

51

Звук стучащей о косяк тяжёлой двери тамбура дата-центра ГОДсис, с горящей над ней надписью “ЗАКРЫТО”, так и не сумевшей расколов осколок теменной кости Адама 11 встать в предназначенные для неё пазы, утонул в однообразно коротких сигналах тревоги. Жалкие остатки ещё рабочих мониторов сквозь толстенный слой пыли тревожно мигали большими белыми буквами “ТРЕВОГА” на красном поле. Ядовито-яркие вспышки стробоскопа аварийной индикации, словно блики фотовспышки, выхватывали из абсолютной от перегоревших ламп темноты помещения дата-центра, мертвые хард-диски, всё также перегораживающий вход валяющийся шкаф и остальное практически мёртвое оборудование, заполнявшее помещение.

На выдающих красный фон тревоги мониторах, помимо больших белых букв, снизу мелким шрифтом по кругу бежала строка сообщения:

“ОПАСНОСТЬ… НАРУШЕНИЕ ГРАНИЦ ПЕРИМЕТРА ЦЕНТРА… Обнаружено наличие посторонних биологических единиц. РЕЖИМ ПОЛНОЙ ИЗОЛЯЦИИ ДАТА-ЦЕНТРА ПОДТВЕРЖДЁН… УНИЧТОЖЕНИЕ ВСЕХ БИОЛОГИЧЕСКИХ ЕДИНИЦ ПОДТВЕРЖДЕНО…” И, как и в прошлый, раз мигнув командой “КОД 999”, один из небольших мониторов выдал медленно мигающую надпись командной строки: “Протокол спасения и эвакуации оператора. Биологическая единица Адам. “Поиск””.

52

Лежавшие рядом с погибшим вскрикнули от неожиданности произошедшего и, в ужасе метнулись в разные стороны. Но тут же ещё один из них перестал существовать, разорванный в клочья следующим выстрелом ангела, добавив свои обожжённые ошмётки плоти туда, где только что лежал первый убитый. Ангел механически точно, с равными интервалами времени, не останавливаясь, расстреливал людей, набившихся в небольшом пространстве между стеной и кустами. Воины, заметив убийцу и оцепенев от ужаса, смотрели, как чудище, счастливо улыбаясь нарисованным лицом, беспощадно уничтожало их товарищей, не оставляя даже шанса на спасение. Паника охватила захватчиков, на глазах которых их соплеменники, превращаясь в пар, буквально растворялись в воздухе, оставляя после себя куски дымящегося мяса, лоскуты обгоревшей одежды, и кроваво-красные пятна на снегу. И если бы не Каяф, вставший во весь свой богатырский рост и рванувшийся сквозь цепкие ветви кустов, громко крикнув: “Арадж!”, захват центра 3 закончился бы, так и не начавшись. Надежда Адама на то, что в момент атаки ангелов хекавар забудет про него, не оправдалась. Каяф крепко держал его за шиворот душившего пальто и, рискуя своей жизнью, тащил вперёд, прилично потеряв при этом в скорости. Не имея возможности встать на ноги, Адам практически волочился за вождём как мешок, царапая лицо о шипы кустов. Воцарившийся ужас смерти, накрывший первую волну оккупантов, никак не коснулся следующих воинов армии захватчиков, всё ещё пролезающих через проход под стеной. Их большое количество, собственно, и спасло нападающих от немедленного уничтожения всего одним защитником центра 3, который, не успевая перезаряжаться, расстреливал их, постепенно спускаясь вниз по стволу. Пока одни, встав в полный рост, рвались вперёд, продираясь сквозь шипы сплетённых веток кустов, другие всё ещё лезли в проход под стеной, скользя ногами по растоптанной большим количеством ног грязи, разминая ногами кашу, состоящую из снега, земли и плоти убитых товарищей. Каяф, выйдя из зоны огня, точно бросив копьё в тело ангела, успел заметить, как оно отскочило в сторону, не нанеся ему никакого ущерба. Повернувшись к Адаму перекошенными от ярости лицом, зло выплюнул: ”Знал о них?” Заметив в глазах пленника испуг, сквозь зубы страшно процедил: “Здесь будь”. Вынуждено оставив презираемого им проводника, он быстро двинулся в сторону чудовища, уничтожающего его людей, на ходу доставая из-за пояса рогатку и обточенный камень, похожий на тот, каким Эва убила арнэт. Заняв позицию и встав поудобней, Каяф прицелился и точным выстрелом сохранил одну человеческую жизнь, заставив дуло сеющего смерть оружия отвернуться в сторону как раз тот в момент, когда оно открыло огонь по выбранному для уничтожения воину. Быстро убрав рогатку обратно, он стал крутить головой, осматривая землю перед собой. Увидев торчащий из снега острый бок камня, он подбежал к нему и, присев, с трудом выворотил его из мёрзлой земли. Взвесив в руке, рванулся обратно и, прячась за деревьями, зигзагами побежал к разящему огнём существу, уже практически спустившемуся на землю. Ангел, глядя на своих жертв весёлым лицом, несколько раз промахнувшись по ловкому хекавару, занялся другими более лёгкими целями, в большом количестве мечущимися прямо перед ним. Воспользовавшись этим и подобравшись к противнику вплотную, Каяф в прыжке с силой ударил камнем по корпусу ангела, заставив его перевернуться вверх лапками на спину и, придавив весом тела своё смертоносное оружие, вынуждено прекратить огонь. Прижав коленом чудище, пытающееся его достать острыми коготками шевелящихся лапок, предводитель дикарей с силой стал бить острым краем камня о переднюю, головную часть корпуса. Несколько воинов, заметив манёвр командира, отыскав камни, присоединились к нему и, через короткое время расколов корпус, убили первого защитника центра 3.