Моя девушка – оборотень

Дмитрий Хихидок

Моя девушка – оборотень

Часть первая

Лунный свет погружался в жилище, выдавая его богатое убранство, которое диссонировало между собой. Здесь грубость сочеталась с изысканностью, древность с современностью, размеренная духовность со звериной стихийностью. Стеллажи ломились от золотых украшений и изящной посуды, стены от старинных пыльных ковров, люстры от хрусталя и изумрудов, которые, казалось, рухнут на голову, а мощный, на резных ножках деревянный стол ломился от еды.

Я сидел напротив красивой рыжеволосой девушки, которая голыми руками держала сырую отбивную и с рычанием пыталась оторвать от нее огромный кусок. По ее подбородку потекла слюна, и я с ужасом заметил, как черты ее лица стали превращаться в волчьи.

– Я тебе сколько раз говорил не оборачиваться перед гостями, – я вздрогнул от громкого хлопка по столу. Тарелки с едой подпрыгнули и с жалобным бренчанием снова упали на деревянную столешницу. Тяжелая ладонь бритоголового мужчины, раздетого по пояс, оторвалась от стола и сжалась в кулак. – Ты это у меня видела?

– Ну, папа, – Оксана бросила жалобный взгляд на отца и снова вгрызлась в кусок мяса острыми зубами. – Вкусно же, – в ее глазах померк красный огонек, черты лица приобрели человеческий вид и напротив меня, снова сидела симпатичная девушка.

– Мать пожалей, – буркнул лысый мужик, тело которого было покрыто татуировками и бугрилось от мощных мышц. – До инфаркта доведешь.

– Нормально все, – Оксана подняла на меня взгляд и подмигнула. – Ты его не бойся, Сереж, он только с виду страшный.

Я проглотил комок в горле, посмотрел на сидящего во главе стола, и согласно кивнул. Все его тело было покрыто мелкой черной шерстью, и сам он выглядел, как живой экспонат неандертальца, случайно попавшего в наш век.

Поймав на себе мой взгляд, папаша нахмурился.

– Значит, ты теперь с ней встречаешься, да? – прорычал он и в его глазах блеснул знакомый красный блеск.

– Да, – быстро сказала за меня Оксана. – Мы теперь пара. Успокойся пап, мне не 12 лет.

– Лучше бы было, – проворчал он. – И что мне теперь с ним делать?

– Ничего, – Оксана отодвинула от себя пустую тарелку и хлопнув себя по набитому животу, смачно рыгнула. – Мария, принеси мне быстро вина, – проревела она мужским голосом.

Неожиданно, брутальный отец смутился.

– Хватит меня передразнивать, доча, это наш с мамой ритуал.

– Знаем мы твои с мамой ритуалы и чем они заканчиваются, – Оксана ухмыльнулась. – Я твои наручники скоро возьму напрокат, мне они тоже могут понадобиться.

– Даже не смей думать об этом, – отец набычился. – Это личное. Они для полнолуния.

– Да судя по крикам мамы из спальни, у вас полнолуние каждый день, – рассмеялась Оксана.

– Уф, – выдохнул отец. – Ну, ты и языкастая, – он повернулся ко мне. – У тебя, кажется, есть вопросы?

– У вашей дочки есть еще, какие—то способности, о которых я не знаю, – вежливо произнес я и потер голову, перевязанную бинтом.

– Хороший вопрос, Сережа, – папаша откупорил графин и налил красного вина в бокалы. – За знакомство, – он встал и протянул руку вперед. – За продолжение нашего рода.

Чокнувшись с нами, он опрокинул бокал в рот и с шумом опустился на стул.

– Мария, принеси мне быстро еще вина, – проревел он, и Оксана громко захохотала.

Я с тоской посмотрел в окно, где еще пару часов назад, шел спокойно домой по лесу и не подозревал об этой сумасшедшей семейке оборотней.

– Не спи, – я получил под столом сильный удар ногой. – Оксана сурово смотрела на меня. – Теперь ты будешь жить здесь, вместе с нами.

– Ну, раз так, значит пора тебя посвятить в нашу историю, – захмелевший отец подобрел и ласково посмотрел на дочку. – Давным—давно, клан оборотней заключил договор на крови с кланом вампиров…

– Боже, – вздохнул я про себя. – Помоги мне выбраться отсюда.

Первый день на новой работе прошел успешно и закончился пьянкой. Окончив институт по специальности «Автоматика и телемеханика», я получил приглашение поработать менеджером по продаже пылесосов. Согласен, выбор не ахти, но в нашем маленьком городке любой работе будешь рад. Генеральный на собеседовании долго обнимал меня и почему—то называл надеждой, правда, через паузу добавлял, фирмы, но мне от этого спокойней не становилось. Так как работа была нужна, я появился следующим утром в офисе, в черном костюме и галстуке, изображая офисного планктона.

День пролетел незаметно, так как просидел на телефоне, обзванивая потенциальных клиентов, а ближе к вечеру, генеральный собрал всех сотрудников и устроил маленькую пати, где главной звездой был я, новый сотрудник.

– Так принято, – подмигнул он мне, подливая в стакан водки. – Для вливания, так сказать, в коллектив.

Чувствуя, что вечер может пойти в экстремальном для меня режиме, я отпросился в туалет и вылез через окно, захватив с собой бутылку дорогого вискаря как компенсацию. Хотя, если бы знал, чем все закончится, может быть и остался бы. Тут не угадаешь.

Вечерняя осенняя погода была на редкость теплой. Автобусы уже не ходили, и я решил сократить дорогу к дому, пройдя через лес, который и днем не казался безопасным. Но алкоголь придал мне храбрости, а назойливый генеральный трусости и я, плюнув на осторожность ломанулся в кусты. Полная луна ярко светила над головой, до дома было минут тридцать пешком и я, насвистывая незатейливый припев « а нам все равно» бодро зашагал по тропинке. Глубоко вдыхая чистый воздух, я быстро протрезвел, а когда в темноте деревьев послышались шорохи, захотелось развернуться и дать стрекоча. Я сделал глоток храбрости и чуть не подавился. На тропинку, из густых деревьев, вышли двое, таща за собой на поводке упирающуюся собаку. Я застыл на месте и медленно пятясь, сошел с тропинки, скрываясь в темноте. Рыжая собака повизгивала и упиралась, но вокруг ее шеи была обмотана серебряная цепочка, которая ярко заблестела в свете луны.

– Давай, рыжая сучка, не ломайся, – задыхаясь от усилий проговорил один. Хищное лицо с острым носом оскалилось в удовольствие при виде мучение животного. Второй размахнулся и нанес собаке сильный удар ногой в бок. Псина завизжала от боли и покатилась по тропинке, натягивая серебряную цепочку вокруг шеи.

– Не хорошо мучить животное, – проклиная себя за этот дебильный поступок, я вышел на свет.

Двое вздрогнули и посмотрели на меня. Увидев, что я один, они расслабились.

– Слышишь, что тебе сказали, а? Ты животное, – носатый кивнул второму, чье лицо пряталось под капюшоном.

– Разберись с ним, а я пока с ней закончу.

Второй сделал шаг ко мне и скинул капюшон. Я чертыхнулся. Лысый череп заблестел под полной луной. Лицо было без бровей и ресниц. Фантомас оскалился, и его губы прорезали два острых клыка.

– Иди сюда, – глубоким красивым баритоном произнес он и протянул ко мне руку.

Я почувствовал, что воля покидает меня, и ноги сами идут вперед. Размахнувшись, я слабой рукой метнул в него бутылку виски. Лысый легко увернулся и бутылка, полетев дальше, ударила в спину первому. Запах спиртного разлился по воздуху, когда бутылка разбилась о землю.

– Черт, – остроносый вздрогнул от неожиданности и обернулся. Поводок ослаб и собака радостно взвизгнув, бросилась в кусты, выдирая серебряную цепочку из рук носатого.

– Стоять, – заорал он и бросился следом. Треск ломающихся веток смешался с собачьим рычанием и криком ужаса.

Лысый обернулся на крик и я почувствовал, как воля вернулась к моим ногам. Не разбирая дороги, я ломанулся в кусты. Перепрыгивая через корни не заметив низкий сук, я врезался в него головой и покатился в глубокий овраг. Упав лицом в ручей, я вскочил на ноги и увидел лысого. Медленно плывя по воздуху, он приближался ко мне. Мое тело окаменело от ужаса, когда он приблизился ко мне и схватил рукой за горло, отрывая от земли.

– Ты кто такой, мать твою? – бархатный голос очень не вязался с его отталкивающейся внешностью. – Ты из какого клана?

– Я продаю пылесосы, у нас сегодня акция, – прохрипел я, суча ногами в воздухе. – Два по цене одного.

Лысый недоуменно наклонил голову.

– Ты человек, – он приблизил свое лицо ко мне и втянул носом воздух. – Люди не должны знать о нас, – он раскрыл рот и я увидел два острых клыка приближающиеся к моей шее.

Внезапно, из кустов, мелькнула рыжая тень и отбросила меня от лысого. Я успел заметить, как рыжая собака встала над упавшим лысым и лапами прижала его к земле.

– Оксана! Нет! – взмолился тот. – Ты же знаешь, мы только пешки. Что нам приказал Горан, то мы и делаем. Ты должна убить его, – он повернул свое лицо без бровей и ресниц в мою сторону. – А потом мы договоримся.

Рыжая собака повернула голову в мою сторону и внимательно посмотрела на меня.

– Осторожно, – лысый дернулся, выхватывая из—за пояса тонкий кривой клинок, но псина, дернувшаяся на мой крик, вцепилась ему в горло, вырывая кусок трахеи.

Я закрыл глаза, слыша лишь жадное чавканье собаки и решил, что отключиться в этом момент будет самым правильным. Перед глазами всплыл генеральный, который улыбался мне маслянистыми глазами и протягивал руку.

– Так принято, – подмигнул он мне. – Два по цене одного.

– Эй, хватит валяться, – женский голос вывел меня из забытья. Я открыл глаза и уставился на звездное небо, на котором висела полная луна. Повернув голову на голос, я обнаружил сидящую на корточках обнаженную рыжеволосую девушку, с куском мяса во рту. К горлу подступила тошнота, когда я понял, что это часть лысого, который валялся рядом с ней.

– Это все чертов метаболизм, – извиняюще сказала девушка, жадно чавкая, пытаясь проглотить сырой кусок мяса. – Наделил папаша даром, чтоб его побрал, – проворчала она, разрывая кусок пополам и проглатывая их по очереди, почти не прожевывая.

Потом громко рыгнула и встав, поискала взглядом по сторонам.

– Придурки, – она нагнулась и подняла из травы серебряную цепочку. – Я могла и сама придти, без всякого насилия. Прислали бы официальное приглашение.

Я недоуменно смотрел как она, разговаривая сама с собой, сняла с лысого рубашку и накинула на себя.

– Ну, а что мне с тобой делать, а? – внезапно она повернулась ко мне лицом. – С одной стороны, ты меня от замужества спас, за что тебе огромное спасибо, – она сделала мне небольшой книксен. – А с другой, я тебя должна убить, потому что люди не должны знать о нас.

– А есть еще варианты? – я прислонился спиной к дереву. – Я скидку могу сделать на пылесосы.

– Если бы все было так просто, – вздохнула она. – Есть третий вариант, из—за которого я тут и оказалась. Я должна стать твоей девушкой.

– Что? – изумился я. – Почему?

– Только принятые в клан, остаются в живых. А я, между прочим, дочка самого вожака клана. Ты не представляешь, сколько вампиров и оборотней охотятся за мной, чтоб получить мою честь.

– Ты оборотень? – я недоверчиво хмыкнул. – Типа, как в кино. В жизни оборотней не бывает.

– Ты совсем тормоз? – девушка подошла и протянула мне руку. – Собачка рыжая, которую ты спас, это я. Ну что мне сделать, чтобы ты поверил. Ну, гав—гав, что ли.

Я замотал головой.

– Мне все это приснилось.

– Как и летающий вампир, – она кивнула в сторону мертвого лысого.

Я сразу загрустил, вспомнив его острые клыки около своей шеи.

– Ну, так идем? – она дернула меня за руку.

– Куда? – насторожился я.

– Ко мне домой, куда же еще, – удивилась она. – Буду с отцом тебя знакомить. Мы же теперь пара. А заодно, и мое прикрытие от новой нежеланной встречи с Гораном.

– Вот поэтому вампиры и оборотни теперь враждуют между собой, – я оторвал голову от окна, за которым стояла густая ночь, и посмотрел на замолчавшего отца.

– Мне на работу надо завтра к девяти.

– Возьмешь больничный, – невозмутимо ответил папа и посмотрел на дочку. – Ты понимаешь, что теперь он под угрозой из—за тебя. На него будет охота все 24 часа в сутки.

– Может обратить его? – буднично произнесла Оксана, глядя на меня. – Как думаешь?

Я замотал головой.

– Не надо меня не во что оборачивать. Может, просто не будем сообщать всем, что мы пара, а те два вампира уже точно никому ничего не скажут.

Я получил еще один пинок под столом.

– Что? – грозный рык отца разнесся по комнате. – Где ты с ними повстречалась.

Оксана сделала жалобное лицо.

– Так полнолуние пап, я вечернюю пробежку в лесу делала, чтоб успокоиться, а тут они, – она положила на стол тонкий серебряный поводок. – Украсть хотели. А Сережа спас.

Я покраснел.

– Ну не совсем так, – промямлил я и вздрогнул, когда отец отшвырнул стул и нагнулся над Оксаной.

– Ты понимаешь, что ты натворила, овца? У нас с вампирами и так хрупкое перемирие. Зачем их надо было убивать? Ты часть сделки.

– Я не овца, – заорала в ответ Оксана и вскочила из—за стола. – Ты сам меня учил, что слабость порождает насилие и надо уметь давать сдачи, – ее глаза свернули опасным красным блеском. – Я оборотень, как и ты и не тебе учить меня, как себя вести.

Мышцы отца волнами заходили под татуированной кожей. На глазах его нижняя челюсть стала удлиняться вперед. Послышался хруст костей, когда суставы на ногах и руках стали выворачиваться в другую сторону.

– Ой, – пискнула Оксана. – Мама, – прошептала она. Затем набрала воздух в легкие и закричала:– Мама иди сюда скорее, папа оборачивается.

Я медленно попятился в сторону коридора, стараясь не привлекать к себе внимание, как уперся спиной во что—то мягкое.

Подняв глаза, я встретился с высокой статной женщиной, с подносом в руках. По комнате разнесся запах жареных пирожков с мясом.

– Что здесь происходит? – невозмутимо произнесла она. – Кир, заканчивай оборачиваться и познакомь меня с молодым человеком нашей дочки.

От звука ее голоса шерсть на теле отца стала спадать, он еще раз рыкнул на Оксану и медленно опустился на стул. Хруст костей вернул руки и ноги в исходное состояния и вскоре на нас смотрел вполне осмысленный человеческий взгляд.

– Мария, прости, – проговорил—прорычал он. – Чертово полнолуние.

– Не сомневаюсь, уже два часа ночи, – кивнула она и поставила поднос на стол. – Давай, покушай, а потом в наручники и до утра в спальню.

Отец кивнул и жадно набросился на пирожки. Красный блеск в глазах постепенно уходил по мере утоления голода.

– Я с вами обоими завтра поговорю, – он посмотрел сначала на дочку, потом на меня. По спине побежали мурашки.

Потом, не говоря не слова, выскочил из—за стола и быстрым шагом вышел в коридор.

– Я сколько раз тебе говорила не дразнить отца, особенно в полнолуние, – укоризненно покачала головой Мария.

– Но мама, – жалобно произнесла Оксана. – Они первые начали.

Но Марии уже не было в комнате, она вышла следом за отцом.

Я вытер холодный пот со лба и осторожно присел на краешек стула.

– А она…

– Нет, – Оксана вытерла слезы. – Мама вампир. У меня чертовски неправильная семья.

– Как собачка ты очень даже симпатичная, – попытался сделать я комплимент.

– А как человек? – шмыгнула она носом.

– А как человек, ты вообще красотка. Давай, что—нибудь перекусим по—человечески, и ты мне расскажешь, что вообще тут творится. И зачем вампиры пытались тебя украсть и кто такой Горан?

Горан задыхался. Тяжелая плита навалилась на его грудь не давая вздохнуть. Он попытался закричать, но из горла раздался хрип переросший в стон. Из тьмы, немигающе, на него смотрели красные глаза.

– Нет, – закричал он и проснулся. Он лежал на огромной белоснежной кровати в большой комнате. Из открытого окна в помещение проникал холодный ночной воздух.

– Упс, – выдохнул Горан и вытер несуществующий пот на своем лбу. Человеческие привычки никак не хотели расставаться с ним. Он встал с кровати и вышел на балкон. Ночной город спал. Наступало время вампиров. Он вернулся в комнату и посмотрел на лежащую в кровати обнаженную девушку. Страшный голод овладел им. Рыча от предвкушения, Горан набросился на нее, впиваясь в шею острыми клыками. Девушка открыла глаза, гримаса страха судорогой пробежала по ее лицу и сменилась наслаждением, когда в ее кровь проникли феромоны, выделяемые из клыков Горана. Она изогнула спину и обхватила ногами бедра вампира.

– Давай, милый, – прошептала томно она. – Сделай это.

– Сделаю, – прорычал он. – Но я не могу есть и трахаться одновременно. Отпусти меня.

Девушка разочарованно опустила ноги и позволила Горану напиться крови из ее шеи. Затем, он откинулся на спину рядом с ней и сытно рыгнул в потолок.

– А секс? – возмутилась девушка.

– Я устал, у меня голова болит, – страх постепенно отпускал вампира и наступало время блаженства.

– Сволочь, – девушка спрыгнула в кровати и стала одеваться. – Не смей мне больше звонить, вампир недоделанный.

Горан отмахнулся. Время убивать своих жертв давно прошло, да и вызвало бы большие подозрения. Это вам не 18 век.

– Повернись, – попросил он.

– Ну, что тебе еще… – голос девушки дрогнул, когда она уставилась в его глаза, свернувшие красным блеском.

– Сейчас ты все забудешь, – мягко проговорил он. – И придешь снова через неделю.

Хлопнула дверь в прохожей и наступил тишина. Горан снова рухнул в кровать и облегченно выдохнул. Убивать было бы проще. Последние капли крови жертвы, когда она издает последний вздох и душа отделяется от тела, самые вкусные. Но как говориться, что имеем, то имеем. Приходится мириться с законами того общества, в котором ты живешь.

Страх снова шевельнулся где—то глубоко внутри, когда он уставился в белый потолок. Воспоминания о тяжелой плите нахлынули на Горана. И так каждый день. Кто—то из людей как—то сказал, что если у вампира нет души, то ему не может ничего сниться. Но никто не предупреждал, что животный страх замкнутого пространства останется с ним навсегда.

Горан боялся спать в гробу. Насмешка природы. Превратившись в вампира, он забрал с собой эту ужасную фобию, которая превратила его в ужасного параноика. Он не мог долго находиться в закрытом помещении, в большом скоплении людей. Страх быть запертым был настолько сильным, что он терял контроль над собой и вырубался. В этом состоянии он был беззащитным как младенец и поэтому всегда предпочитал одиночество общению.

Вампир— клаустрофоб, что может быть хуже. Когда мастер, укусивший его, узнал о его болезни, он в ужасе замахал руками и отрекся от него.

Горану пришлось выживать одному. Научиться осторожности, быть всегда начеку. Потому что, в любой момент он мог брякнуться на землю и потерять сознание на пару минут, пока вампирский организм снова восстанавливал мертвые клетки.

Он научился выбирать безлюдные места, вдали от больших городов, где мог жить, не боясь конкуренции со стороны других вампиров. И пока те дрались за власть, Горан потихоньку строил свою империю. Он ездил по деревушкам выбирал сильных мужчин и обучал всему, что знал сам. А знал он много. Ремарк, Фрейд, Кастанеда, это лишь малая толика того, что он прочитал о душе. Его комнаты были заставлены картинами Пикассо и Сальвадора Дали. Он обучал своих братьев не только боевым искусствам, которые приобрел на улице, но вбивал в их деревенские головы, что путь вампира, это следующая ступень развития человека. И когда он собрал армию, то пошел войной на города. Изнеженные светской жизнью вампиры, сдавались без боя. Привыкшие к сладкой жизни, не желающие умирать, они сдавались без боя, голодным до крови, деревенским вампирам. И когда империя Горана стала одной из самых могущественных, он столкнулся с другой расой, считающих себя высшей ступенью эволюции. Оборотни.

Горан вздохнул. Долбаный Кир мог стать его другом, но стал врагом. Потому что, знал его маленький секрет.

Вампир шагнул в огромный зал и его шаги эхом разнеслись по каменным стенам цитадели. Напротив него, на золотом троне сидел огромных размеров полуголый мужчина, заросший короткой черной шерстью.

– Ты смелый или глупый, раз пришел один, – прорычал он ему.

– А может и то и другое, – парировал вампир, подходя к трону. – Сейчас в городе, везде мои люди и они только и ждут моей отмашки, чтобы прикончить вас всех.

– Люди, – захохотал мужчина, и огромные мышцы закатались под его кожей. – Вы вампиры, а не люди. Ходячие мертвецы. Тупик человеческой эволюции.

– Ну, вы тоже не фонтан, – усмехнулся вампир. – Оборотни, мнящие себя людьми и бегающие голышом по лесу за кроликами. Какую ценность вы представляете для будущего человечества?

– Не смей так говорить, – проревел оборотень. – Это было один раз и в молодости. Мы развиваемся и в отличие от вас, можем размножаться и передавать опыт по наследству.

– А мы просто не умираем, – хмыкнул вампир. – И накапливаем опыт.

Оборотень выдохнул воздух и обреченно махнул рукой.

– Спорить бесполезно, у каждого своя правда. Зачем ты пришел, Горан?

– Я предлагаю перемирие, Кир, – промолвил вампир. – Я больше не хочу крови.

– Да ну, – удивился оборотень. – Совсем?

– Это в фигуральном смысле, – досадливо поморщился вампир. – Все тебе надо разжевывать. Я больше не хочу воевать. Мой клан вырос до таких масштабов, что скоро не останется людей, из которых не пили бы кровь вампиры. И тогда останетесь вы, а я не хочу этого.

– Ты мне угрожаешь? – нахмурился Кир. – Или шантажируешь?

– Констатирую факт. Мы сильнее вас, умнее вас, мы просто бессмертные, в конце концов.

– И слишком самонадеянные, – парировал Кир. – Если мы объединимся с людьми, вам конец. Что ты предлагаешь?

– Мы ограничиваем свои популяции, чтобы люди могли размножаться и жить вместе с нами. Люди, для нас еда, для вас добыча. Без них мы все вымрем.

– И какой мне в этом интерес?

– Прекращение войны и опыт. Я передам вашей популяции опыт, накопленный вампирами за многие столетия. А люди должны забыть о нас, чтобы успокоиться и продолжать размножаться.

– Ты уже два раза произнес слово размножаться, Горан. Тебя так сильно волнует эта тема, а? – рассмеялся Кир и неожиданно добавил, – что—то я жрать захотел.

Он потянулся к золотому подносу, на котором лежала убитая тушка животного. – Кролика будешь?

– Сам поймал? – уколол его вампир.

– Заткнись, – оборотень с жадностью вгрызся в сырое мясо, и по его подбородку брызнула темная кровь.

Горан шевельнул носом и почувствовал слабый укол голода.

– Я дома пообедаю.

– Как хочешь, – Кир обглодал кость и со звоном бросил ее на золотой поднос. Потом вытер жирные руки об волосатую грудь. – Мне нравится твоя идея, только одно «но».

Вампир насторожился.

– Кто будет главный из нас? Кто будет принимать решения?

Горан расслабился.

– Я все продумал. От каждой популяции, будут представители, которые создадут независимый сенат. Все спорные решения будут приниматься там.

– А ты голова, – похвалил его Кир. – Но это не факт, что сенат будет независим.

– Мы обменяемся. Мой человек будет жить с тобой, а твой со мной. Это поможет им понять другую популяцию и принимать верные решения.

– Я смотрю, ты все продумал, – оборотень нахмурился, но потом улыбнулся. – Я тоже добавлю штришок к нашему договору. – Чтобы не было подстав, моя дочь будет жить с тобой.

– А моя вампирша с тобой.

Оборотень оскалился.

– Люблю ролевые игры, – он махнул рукой кому—то за спиной Горана. – Позовите Оксану.

– Мария, – мысленно позвал Горан. – Для тебя, милая, новое задание.

– А что потом? – спросил я, откусывая очередной жареный пирожок с мясом. Оксана грустно смотрела на меня, положив подбородок на кулаки.

– Потом, папа с Гораном заключили договор перемирия на крови и обменялись нами. Мария стали жить с папой, а я с Гораном.

– Нет, нет, – увидев мой немой вопрос в глазах. – Он не пил мою кровь, отец бы убил его за это. Только спала. Я была для него как охранная грамота. Тем более, что я узнала его ахиллесову пяту. Так как ты теперь мой парень, могу сказать тебе, но боюсь, он тебя потом убьет.

– Тогда не говори, – быстро сказал я. – Мне достаточно того, что меня могут убить за то, что ты моя девушка.

– И убьют, – грустно ответила Оксана. – Горан захочет вернуть меня себе.

– Почему ты тогда от него убегаешь?

– Потому что я не овца, – глаза Оксаны грозно сверкнули. – Сейчас не 18 век. Я имею право на свою личную жизнь. А если этот вампир боится даже спать в гробу, то какой он в жопу вампир. Ой, – она испуганно посмотрела на меня. – Я проговорилась.

– Фигня, – флегматично произнес я, отправляя в рот очередной жареный пирожок. – Он меня два раза все равно не убьет.

– Я должна тебя спасти, – неожиданно засуетилась она. – Мама, – крикнула она в коридор, – ты должна поговорить с Гораном.

В комнату вошла высокая женщина. Черные волосы обрамляли ее белоснежное, без единой кровинки, лицо.