Маленький богатырь: Пекельное царство

Он посмотрел на Лелю, она опять изменилась, стала прежней, такой же улыбчивой богиней-девочкой, какую Ромка встретил в самый первый раз в Ирие.

"Мир людей все-таки не для нее", – решил Ромка. – Там она как будто… нервничает что ли, оттого такая командирша. Просто не привыкла с людьми общаться, а, может быть, боится показаться простой."

Ромка вдруг представил, может ли богиня чего-то бояться.

"Интересно, есть ли что-то такое, что могло бы напугать богиню Яви. Пусть даже маленькую. А вдруг она лягушек побаивается или червяков с мышами и крысами. В ее мире ни червей, ни лягушек я пока не видел. Хотя… там чудовища пострашнее. Вряд ли Леля испугается каких-то мышей, – думал Ромка.

Ему показалось странным, что Леля в Ясуни ничуть не выросла, но ведь она же великанша.

"– Одно из двух – или она осталась моего роста, или… вырос я. Получается, что я великан! Интересно, как это смотрится со стороны. Надо будет потом проверить".

Взглянув на Ясунь, он отвлекся от своих глубоких мыслей и аналитических расчетов.

Ромка радостно узнавал бархатные долины, мерцали золотым, изумрудным и серебряным светом горы, внизу блестела и плескалась молочная река, лежало пушистым позолоченным ковром живое и шумящее пшеничное поле Стрибога, где суетились бородатые божки, собирая волшебное зерно. Дворец Сварога стоял, сияя посреди всего этого сказочного великолепия, как на картине художника, всю свою жизнь верящего в сказки.

Почему-то Леля даже ни разу не взглянула на Сварожий дворец, и шла прямо по Ясуни.

– Мы что, не спустимся вниз? – забеспокоился Ромка.

– Сейчас будет вершиться Суд в Ясуни, все боги здесь, – Леля кивнула в сторону янтарных конюшен.

– Что? Это правда будет в конюшнях Хорса? – еще раз спросил Ромка. – А я думал, ты пошутила.

– Что значит "пошутила"? – недоуменно откликнулась Леля.

Ромка смутился, подумав, что богиня может многого не понимать из того, что происходит в мире людей.

– Ну как это… понимаешь, – он попытался по-своему объяснить это слово, но как известно, когда начинаешь кому-то что-то объяснять, то смысл вдруг сразу теряется. Как это происходит, наверное, никто не знает. Но именно так вышло сейчас у Ромки.

– Понимаешь, когда кто-то говорит несерьезно, то получается шутка.

– А почему надо говорить несерьезно, чтобы эта шутка получилась? – вдруг спросила Леля. – И зачем эта шутка нужна?

– Ну шутка нужна, когда скучно и хочется развеселиться, – пытался объяснить Ромка, чувствуя, что объяснения у него совсем не получаются или получаются, но как-то не так.

Но Леля неожиданно произнесла: "Понятно", – и Ромка успокоился, решив, что больше не выглядит глупо.

– Мы пришли! – повторила Леля.

– Куда пришли? – любопытничал Ромка, удивленно оглядываясь.

– Ах, да, – всплеснула руками Леля. – Ты же не видишь того, что сокрыто.

– Чего я не вижу? – затараторил Ромка, вытаращив глаза от удивления. – Тут только конюшня и пустые белые поля.

Не успел Ромка договорить, как рука богини коснулась его глаз, и он почувствовал что-то необъяснимо приятное, а перед ним вырос высоченный полупрозрачный дворец с янтарными воротами, как в конюшне Хорса.

– Такая шутка? – усмехнулась Леля в отместку.

Ромка рассеяно кивнул, даже в волшебном мире он никак не ожидал увидеть ничего подобного.

Дворец раскачивался без ветра, расплываясь и мерцая золотом и янтарем в облачной дымке. Казалось, его башни и стены, перестав быть плотными, реяли как большие приветственные флаги в ветренную погоду. Трудно было представить, что в это нестойкое здание (которое совершенно нельзя было назвать зданием) можно было войти.

– Какой странный дворец! – воскликнул Ромка. – Совсем даже и не дворец. Все ваши домики в Беловодье прочные, из изумрудов и золота, и из чего-то еще, а этот как будто соткан из белого покрывала, то ли есть он, то ли совсем нет. Оптическая иллюзия. – Последние слова Ромка постарался произнести как можно тише и невнятнее, чтобы опять не объяснять их Леле, наверняка она не знала их смысла.

Приблизившись ко дворцу, Ромка попробовал прикоснуться к тому, что по определению должно было служить стеной. Он ожидал, что от прикосновения дворец попятится как тот Странный лес в Беловодье и превратится в невесть что. Вопреки его ожиданиям дворец пусть и мотался в разные стороны, все же остался стоять на месте.

Ромке вспомнилось время, когда он был совсем маленьким, еще дошкольником. Тогда он впервые приехал с родителями к дедушке в деревню или как называл это место его папа – на дачу. Ромке сразу показалось, что там другое небо и живые, самостоятельные облака. Он часами любил качаться в гамаке, натянутом для него в саду дедом, наблюдая за тем, как белоснежные пушистые небесные валуны постоянно меняются, принимая причудливые формы.

Мальчишке чудилось, что он видит пышные дворцы, наверняка роскошнее, чем у персидского царя Шахрияра из сборника сказок "Тысяча и одна ночь" (Ромке их всегда читали на ночь), с блестящими конусами на вытянутых башнях, громадных диковинных птиц с крыльями, закрывающими половину неба, корабли с бесконечными мачтами, где развевались победные флаги небесных путешественников. Уже тогда на этих кораблях и птицах в своем воображении мальчик уплывал и улетал в заоблачные дали в поисках волшебной страны, о которой никто никогда не слышал, и которую никто никогда не видел.

Все это время Леля отрешенно стояла возле дворца. Ромка поначалу подумал, что она просто наблюдает за тем, как он обследует дворцовый фасад, но богиня что-то выжидала, какого-то специального знака.

Затем Леля, не сказав ни слова, вошла во дворец, совершенно забыв про Ромку. Мальчишку это почему-то сильно обидело, и он решительно и гневно направился за богиней, чтобы догнать ее и высказать свое недовольство.

"Подумаешь, какая-то забытая богиня. Ну и что, в Яви она младшая и ничего не значит, а нос задирает прямо, как сам Сварог…", – ворчал и злился Ромка. Но когда его взор упал на пространство во дворце, весь мальчишеский гнев развеялся ветрами из бороды Стрибога, летавшего под прозрачным сводом на какой-то подушке.

Во дворце было пустынно и неуютно, как бывает в залах официальных зданий, где все, как правило, или засыпают или цепенеют, вместо стен клубился белый дым. Дымные потоки спускались рьяными водопадами, разливаясь по полу, образуя его сразу же устремлялись вверх. Потолка там не было вовсе, а под прозрачными, невесомыми сводами дворца сами по себе летали белые подушки, на которых восседали боги Яви.

Одна такая шустрая и пушистая, ласковая как котенок скромно подплыла к Леле. Богиня села на нее и направилась к другим богам. Ромкина подушка оказалась слишком своенравной и вдобавок ворчливой и совсем не такой скромной, как у Лели. Несколько неохотно подплыв к Ромке, она толкнула его в бок и стала кружиться вокруг него, точно разглядывала и примеривалась. Волшебная подушка издала что-то вроде вздоха, Ромку это возмутило (можно подумать, что он такой тяжелый), подкинула Ромку так, что тот едва удержался, и торопливо понеслась к богам, будто боялась опоздать.

Управлять волшебным транспортным средством не получалось (хотя надо сказать, что в свои девять лет Ромка уже здорово катался на скейте, с легкостью перепрыгивая барьеры, а прошлой зимой даже освоил сноуборд). Он было попробовал схватить за края упрямую подушку и развернуть вправо, туда, где в компании своих рыжих и веселых братьев – Хорса и Семаргла – сидела Леля, но подушка оказалась ловчее и чуть не сбросила мальчишку.

Прервав дерзкий маневр, дикое облако подлетело прямо к Сварогу и Ладе, замерев, словно его приковали невидимой цепью.

Никогда еще Ромка не видел великого правителя Яви так близко. Рядом с ним было волнительно, но не страшно. Ромка разглядывал Сварога как картину. Лада сидела от царя по другую сторону, одаривая всех теплым взором. На Ромку она взглянула с необычайной нежностью.

В этот раз главный великан совсем не показался таким уж великанистым. Да, он был все еще высок, только, как папа или дядя Саша или, как любой другой рослый взрослый, но уж точно не с высоченный дом. Окинув взглядом главного бога, Ромка подумал:

"Неужели я так вырос, или это они уменьшились? Что же произошло, почему в Яви стало все по-другому?".

Ромка посмотрел на остальных. Леля беззаботно болтала с Семарглом и Хорсом, Стрибог расчесывал серебристым гребнем свою бороду, и из нее постоянно вылетали на свободу маленькие ветры-божки. Перун был не в духе и угрюмо сидел на своей туче, грозно зыркая на маленьких божков, которые, как только появлялись, тут же начинали ему докучать. Перун почему-то решил не тратить молнии на шалунов, а те, воспользовавшись удачей, втихаря вытаскивали из Перуновой тучи светящиеся шары и бросались ими друг в друга. Подобно хозяину, туча тоже никак не реагировала, а только дремала. Спали и ее молнии, свернувшись в желтые шарики, так манившими беспокойных и любопытных стрибожат.

Даждьбог и Жива устроили свои облачки рядом и сидели, раскачиваясь на них как на качелях. Хорсу облака не досталось, и он устроился на янтарной раме, которая неизвестно как держалась на таких текучих, непрочных дымных стенах.

Заметив Ромку, Хорс подмигнул мальчишке и послал ему какую-то фигурку, слепленную из облачной ваты. Ромка даже не успел ее рассмотреть, потому что, коснувшись его пальцев, фигурка рассыпалась. Хорс расхохотался, заражая всех ярким смехом, от которого воздух во дворце стал искриться и шириться, принимая неясные очертания. Вспыхнувшие золотые и рубиновые огоньки собрались в одну субстанцию и превратились в огненных жеребцов. Вскоре вся дворцовая зала была наполнена новыми стрибожатами и пылающими коньками.

"Так вот как они делают себе помощников!" – обрадовался Ромка. – Интересно посмотреть, как они создавали Явь", – раздумывал мальчишка и потянулся в сторону, чтобы погладить подлетевшего к нему любопытного жеребенка.

– Я собрал вас здесь, в Ясуни, чтобы поведать важное. – Загромыхал Сварог. От голоса правителя Яви замер даже воздух. Сварог взмахнул рукой, и во дворец вошел Полтиг. Богатырь нес своего брата Полбыка в клетке с решетками из золотых прутьев. Ромка просто ахнул.

"Что случилось! За что это Полбыка туда посадили?" – гадал мальчишка. Он решил, не гадать, а посмотреть, что будет дальше. Ведь если не знаешь чего-то, то всегда упускаешь главное.

– Богатырь поставил клетку и она, по велению правителя, под конвоем облачных подушек, медленно поднялась в воздух. Долетев до богов, клетка остановилась и зависла.

– Боги Яви! Сейчас мы будем разоблачать врага, – Сварог указывал пальцем на клетку.

Ромке показалась, что, когда бог вскинул руку, клетка покачнулась. Сейчас Ромка чувствовал силу Сварога, и она была не такой неконтролируемой, как, например, у Перуна. В царских глазах сейчас бурлил тихий гнев.

Стрибог спрыгнул со своего облака и раза три задумчиво облетел клетку.

Ромка не знал, что происходит, но очень хотел разобраться.

Тут он вспомнил, что боги умеют читать мысли, а это означало, что он мог спросить, о чем хотелось у любого из них. С Сирином это как-то получалось, но тогда он только слышал его, а не разговаривал, а тут надо говорить.

Ромка решил задать вопрос Леле. Ромке было неизвестно, как боги разговаривают мысленно, но интуитивно он решил, что надо попробовать сконцентрироваться, а потом задать вопрос – как обычно это делали в кинофильмах про экстрасенсов.

Но сосредоточиться не получалось: мысли разбегались во все стороны, чувства Ромкины тоже скакали по кругу, и он совершенно не понимал, как спросить о том, что сейчас видит.

Даже не догадываясь, что прямо сейчас, в эту самую минуту все его мысли слышит и слушает Леля и не только она. Боги всегда ждали, когда он заговорит с ними, но не словами. Только как это было понять девятилетнему мальчишке, уверенному, что все, что происходит здесь, происходит не по его воле. Он совсем забыл, что когда-то мечтал о том, чтобы отыскать какую-нибудь волшебную страну, чувствуя, что она есть. Все думают, что мечты сбываются, но, как и когда приходит их срок, этого не знает никто. И если в этом многогранном, многослойном и многовременном мире есть то, чего нам хочется больше всего на свете, это обязательно появится. Только надо помнить, что, когда возникают мечты, в этот же момент открывается путь к ним. Начав мечтать о чем то, ты встанешь на этот путь и пойдешь к цели.

Ромка заметил, что маленькая Леля тоже смотрит на него. Взгляд богини успокаивал, укачивая на ровных волнах. Вздохнув, Ромка просто прикрыл глаза.

– Леля, – Ромка попробовал мысленно позвать богиню, – Леля! – что ты, что богатырь? – отозвалась Леля, так внезапно, что Ромка вздрогнул.

– Ты меня слышишь, Леля?! – мысленно позвал Ромка богиню.

– Конечно, слышу, вот чудной. Здесь все твои мысли слышат.

– Ух ты! А ты прямо все, все мои мысли слышишь? Прямо каждую?

– Спрашивай, о чем хотел, Ромка-богатырь.

– Ты говоришь, что меня сейчас все слышат… Это получается, как по скайпу в микрофон?

– Ты много неведомых слов говоришь, богатырь. Просто задавай вопросы и получишь ответы.

Ромка рассудил, что и правда больше не стоит разговаривать с древними богами так, как он привык говорить со своими школьными товарищами. Лучше общаться на их языке, все же он волшебном мире, а здесь свои правила.

– Но как же так? Леля говорила, что боги слышат мои мысли. Получается, что они все время знали, о чем я думаю, – сообразил Ромка и покраснел.

– Вот еще, очень нужны нам мысли какого-то богатыренка. У тебя их знаешь сколько и не запомнить даже, – услышал он Перуновский бас.

– Перестань, Перун, – вмешалась Леля. – Зачем ты его путаешь и пугаешь, пусть лучше привыкает.

– И совсем я его не пугаю, он сам всего пугается.

– Неправда, я ничего не боюсь, – возразил мальчишка.

И мне совсем не страшно, что вы мысли мои читаете, тоже мне нашли пугливого, читайте на здоровье.

– Что это вы там забузили, боги и люди, – пытался всех помирить Хорс.

– Это вы все немедленно перестаньте совещаться в моей голове, а то она сейчас лопнет! – взмолился Ромка. Но боги продолжали обсуждать Ромку в его же собственных мыслях.

Мальчишку спас Сварог. Царь заговорил, другие боги замолчали, а в Ромкиных мыслях настал покой.

– Мы долго искали врага в Яви, – как-то особенно тяжело произнес Сварог,

– Но, к сожалению, он был слишком хитер. Днем и ночью богатыри следили за Беловодьеми и Ирием, силясь найти прокравшегося к нам навянина. И только Сирин смог разоблачить его. Но вот незадача: наш друг Сирин пропал, как и Полбык. Теперь мы уверены, что их забрали навяне.

Мы знаем, кто находится под личиной богатыря, но лазутчику неведомо, что он уже разоблачен.

Сейчас мы сорвем с врага явянскую личину и откроем тайну. Сказав это, бог толкнул клетку к Стрибогу.

Тот все это время, не сводя буйных и нервных глаз с клетки, задумчиво расчесывал свою невероятную бороду, выпуская на свет новых божков, стал изо всех сил дуть на лжебогатыря. Стрибог дул, раздувая щеки, но ветра вокруг совсем не ощущалось, сама клетка даже не качнулась, а вражеский лазутчик стал метаться в своем плену словно его со всем сторон обдували самые сильные пустынные и ледяные ветры. Ложный Полбык стал меняться: сквозь кожу пробивалось что-то пугающе черное, а потом слоями, точно горячая фольга, с рук навянина сползла кожа богатыря.

Стрибог перестал дуть, и за дело принялся Перун. Бог разбудил свою тучу. Встряхнувшись, как пес породы Водолаз после купания, туча подлетела ближе к клетке и все ее желтые шарики сразу же превратились в острые молнии. Перун доставал эти золотистые стрелы и метал их в подлого шпиона. Какие-то попадали, а какие-то застревали в прутьях.

– Грозному богу не хватает меткости-то, – решил Ромка и сразу осекся, испугавшись, что следующая молния может поменять свою траекторию и попасть в него.

Но дело оказалось не в меткости. Золотые прутья задерживали молнии совсем не потому, что Перун не был ловок. Молнии, что коснулись Полбыка окончательно содрали с него всю чужую личину, и глазам собравшихся предстал Ворон-Вран.

Ромке показалось, вернее он решил, что раньше он не замечал какой Ворон на самом деле, то ли от страха, то ли от растерянности он никогда не разглядывал его и вот сейчас рассмотрел, как надо. Теперешнего Ворона-Врана Ромка увидел двуликим. Его лицо менялось: сначала казалось обычным, почти незапоминающимся и в секунду вдруг превращалось в другое, хитро-злобное – навянское.

Дурман не прошел, и навянин не мог пошевелиться, тут-то дело завершили те самые застрявшие молнии Перуна.

Освободившись от прутьев, желтые стрелы разили врага по очереди, вонзаясь в пленника и рассыпаясь у него внутри. Отчего все тело навянина каждый раз вспыхивало словно ночной фонарь.

С последней молнией Ворон пришел в себя и ненавистно вперился черными глазами с красными извивающимися прожилками в Сварога, пытаясь сказать что-то злобное.

Царь Яви не стал ждать, когда Вран придет в себя окончательно. Жестом он подозвал Алконоста. Птица без труда подняла клетку и унесла в Беловодье.

– Что теперь с ним будет? – спросил Ромка.

– Алконост бросит клетку в Странном лесу, мы отпустим Врана, чтобы он вернулся к навянам, – ответил ему Сварог уже не мысленно.

– Но почему вы не расправитесь с ним? Почему не накажете. Хотя бы в подвал посадили, он же Полбыка и Сирина похитил.

– Тебе бы надо знать, что боги Яви не карают, мы живем в мире и согласии с самого нашего сотворения. Все, что тревожит нас исходит он навян, но мы никогда не желали им зла, – повторил Сварог. – Зло чинят лишь навяне, не боги.

– Всегда знал, что этот Вран что-нибудь учудит, навянский двуликий проныра, – рычал Перун, а молнии сыпались из его тучи словно монеты из большого кармана.

– Теперь нам нужно обдумать вот что… – Ромке показалось, что голос Сварога теперь прозвучал несколько заговорщически и тревожно, отчего Ромке стало страшно. Царь принял задумчивый вид, другие боги решили не мешать ему и разбрелись по Ясуни, что-то обсуждая.

Леля совсем пропала из поля зрения. Ромка немного сомневался, идти ему за богами или остаться со Сварогом, но мальчишеская интуиция подсказывала, что надо остаться, и он не ошибся…

"Ах, как хорошо сюда вернуться", – думал Ромка, с наслаждением вдыхая сладкий теплый воздух, в Ясуни он казался еще более вкусным и нежным, словно слегка подогретое мороженое, и поудобнее усаживаясь на своем присмиревшем облаке, – Как же здорово!".

Сварог сурово взглянул на Ромку.

– Однажды Марена, моя старшая дочь, встретилась в Странном лесу со своей двойняшкой, – начал правитель Яви. – Мы потеряли ее. Она навсегда осталась в Нави, забыла о родстве с нами и теперь служит Кощею. Теперь я спрошу тебя богатырь, и ты должен будешь ответить правду. Почему ты не доверился нам? Почему ты даже Сирину не признался, что тоже встретился с двойником в Странном лесу?!

Мальчишка растерянно оглянулся, отчаянно ища глазами поддержку и одновременно соображая, говорит ли сейчас с ним бог на древнем языке Пращуров или на его языке, а, может быть, он вдруг сам стал понимать язык Пращуров. Леля так и не вернулась, и сейчас они со Сварогом были один на один. Ромка нервно сглотнул. Синие царские глазищи, с почти выплескивающимися через край темными волнами, пленили его. Не получалось даже прикрыть веки.

– Царь, я, я, – заикаясь от волнения, оправдывался Ромка.

Он вспомнил, как несколько лет назад его отчитывал папа за немалый проступок. Тогда Ромкина шалость по меркам родителей действительно была серьезной и выходила, как резюмировал папа "за рамки дозволенного". Именно тогда и Ромка, и его друг Тошка – соратник по шалостям – узнали рамки всех поступков: когда детские шалости приобретают криминальный оттенок или угрожают чьей-то жизни – они автоматически перестают быть шалостями и становятся проступками, а дальше уже взрослые решают, какую категорию присвоить проступку – "серьезную" или "очень серьезную".

В то лето Ромка и Тошка не по своей воле оказались на даче у давнего приятеля Тошкиного папы – дяди Саши. Отцы мальчишек решили, что для воспитания и здоровья детей необходим свежий воздух глухой сибирской деревни.

У дяди Саши и Ромкиного папы там было полно развлечений, а вот маленькие друзья скучали от великого дачного безделья.

Мальчишки приободрились, когда, угрюмо бредя по берегу реки, случайно наткнулись на старую деревянную лодку на речном приколе.

Дело тянулось к вечеру, и ребята, решив, что лодки никто не хватится, отвязали ее. Освободившись от цепей, сибирская лодчонка, хоть и не была предназначена для катаний – дырявая, точно простреленная во всех местах, тут же радостно пошла, но не по реке, а ко дну…

Настигнув Ромку и Тошку, хозяин лодки, не стал слушать оправданий, а потащил мальчишек к родителям.

Тем же вечером мокрые и дрожащие воришки предстали перед строгими взглядами возмущенных отцов… Та шалость оказалась проступком, попавшим в категорию "очень серьезный".

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.