Пленник времени

При беглом внешнем осмотре пещеры, сразу стало понятно, что пещера образовалась не под воздействием всевозможных природных факторов. Ровные и гладкие края входа, без всяких трещин, говорили сами за себя. Пещера была искусственная! Неглубокая, скорее даже не пещера, а ниша, диаметром около трёх метров, похожая на камуфлет от небольшого ядерного заряда. Ниша имела форму параболического зеркала, направленного на гладкую поверхность наклонной скалы. По полированной внутренней поверхности ниши, через равные промежутки времени, сверху вниз, совершенно бесшумно пробегала волна, наподобие электрического заряда. Только цвет был зеленоватый. Создавалось впечатление, что кто-то невидимый протирал поверхность зеркала от пыли и грязи.

Антон шагнул внутрь, сделал пару шагов и замер. На гладкой поверхности ниши появилось его огромное отражение, как это и бывает обычно в вогнутых зеркалах. Антон сделал шаг назад, и обернулся в сторону Генки. Огромное отражение Антона в этот момент, осталось неподвижным. В первые мгновения, когда Антон вошёл внутрь ниши, отражение шевелилось и увеличивалось в размерах, а потом замерло, глядя большими глазами Антона на обоих друзей.

– Антон! Выходи скорей оттуда! – закричал Генка, – Здесь что-то не так! Давай быстро!

Антон прыгнул к выходу и наткнулся на невидимую преграду. От удара о преграду он упал, быстро поднялся и вновь уперся во что-то. Отражение в этот момент усмехнулось и опять замерло. Оно смотрело на то, как Антон тщетно пытался выбраться из ниши. Генка протянул другу руку, но рука наткнулась на что-то тёплое и не очень твёрдое. Антон с другой стороны тоже протянул руку, и их руки, казалось, должны были соприкоснуться, но тонкая, прочная, невидимая стена, не давала им соединиться.

Глава 2

Старик проснулся в холодном поту. Ему опять приснилось огромное отражение Антона, которое не мигая, смотрело на него. Сколько раз, за все эти долгие годы, ему снился один и тот же сон и в ушах стоял крик Антона: «Вернись сюда в это же время! Они мне…». За окном ещё было совсем темно и вставать, заниматься какими-то делами, не имело смысла. Поэтому старик прикрыл глаза и начал вспоминать то, что произошло четыре десятилетия назад.

*****

Он хорошо помнил, что после того, как исчез вход в нишу и полированная каменная стена превратилась в обыкновенную скалу, но без трещин и очень ровную, он ещё целый час пытался обследовать это заколдованное место. Всё было безрезультатно. Только две каменные скалы, одна вертикальная, а другая противоположная вертикальной, с наклоном градусов в 45, были совершенно гладкими, но уже не казались отполированными до зеркального блеска. Со скал, как будто, содрали глянец, но на ощупь они оставались гладкими и тёплыми, хотя тучи после полудня затянули небо и скрыли солнце. Стало прохладно, можно сказать, даже холодно, но в расщелине между скал было безветренно и тепло.

Когда Генка пришёл к палатке, Пётр и Рахим варили обед. На вопрос: «А где Антон?», – Генка только махнул рукой, давая понять, что всё расскажет и объяснит, но не сразу.

А дальше были объяснения и со старшим инструктором, и начальником спасательной службы, которые смотрели на Генку сочувственно, но не верили ни одному его слову. А потом ещё хуже, милиция, прокуратура, бесконечные вопросы, на которые не было ответов. Генка уже сотый раз рассказывал следователю прокуратуры всё то, что произошло там в горах, когда в кабинет вошёл человек, лет под сорок и поздоровался за руку со следователем и Генкой.

– Сотрудник органов государственной безопасности, Виталий Алексеевич Сорокин, – представил Генке вошедшего в кабинет человека, – следователь прокуратуры.

– Поскольку дело не совсем обычное, то им заинтересовались соответствующие службы, – просто начал Виталий Алексеевич, – мы уже ознакомились со всеми вашими объяснениями по этому поводу, – кивнул он Генке.

– Вся документация, на основании этого постановления, должна быть передана нам, – с этими словами Виталий Алексеевич положил перед следователем прокуратуры, вынутое из папки, которую он держал в руке, постановление.

– Слава Богу! Виталий Алексеевич, я с такими делами встречаюсь впервые и честно говоря, даже рад тому, что вы забираете у меня это дело, – с радостью произнёс следователь и стал спешно собирать бумаги.

– Геннадий Петрович, вы завтра с утра оденьтесь по-походному и подъезжайте часикам к 7 утра в Комитет, я вас буду ждать на проходной. Мы завтра на вертолёте полетим в горы. Вы нам должны показать место, где всё произошло.

– Да, но вертолёт там не сядет, – возразил Генка.

– Вот поэтому и полетим вместе, сядем, где получится, а дальше пешком. Когда-то в молодости любил бродить по горам, а потом работа эту охоту отбила. С удовольствием прогуляюсь, – улыбнулся Сорокин.

На следующее утро Генка ровно в 7 часов утра был на проходной. Сорокин разговаривал с кем-то по внутреннему телефону. Он был одет в спортивный костюм, а в руках держал совсем новенькую штормовку. У ног лежал небольшой рюкзак. Увидев Генку, Сорокин положил телефонную трубку, протянул руку и поздоровался.

– Всё, Геннадий Петрович, поехали! Нас в аэропорту уже ждут. Машина на улице, – коротко сказал Сорокин уже на ходу, поднимая с пола рюкзак.

Через полчаса, въехав на территорию аэропорта, «Волга» остановилась около одного из вертолётов, возле которого стояло пять мужчин и о чём-то весело разговаривали.

– Здравствуйте ребята! – Со всеми поздоровался Виталий Алексеевич, – Всё загрузили? – получив утвердительный ответ Сорокин скомандовал – Полетели!

По одежде Генка определил, что трое мужчин – члены экипажа вертолёта и ещё двое, которые были одеты наподобие Сорокина и Генки, скорее всего, были коллегами Виталия Алексеевича.

– Куда летим? – спросил Сорокина один из членов экипажа. Скорее всего, это был штурман, поскольку в руках он держал развёрнутую карту.

– А это нам сейчас молодой человек подскажет. Геннадий Петрович, вы разбираетесь в топографических картах?

– Обижаете, Виталий Алексеевич, я же всё-таки инструктор горного туризма и в картах разбираться обязан! – с обидой ответил Генка.

– Ладно, ладно, не обижайтесь, это я так, на всякий случай спросил, – и Сорокин расстелил карту на коленях у Генки.

– Ух ты! Какая карта! Километровая, что ли? Раньше никогда не видел таких подробных карт. Мы, в основном, пользуемся схемами, которые на самом деле не соответствуют действительности, – с восхищением, глядя на карту, произнёс Генка.

– Вы покажите, хотя бы приблизительно район, куда надо лететь, – попросил штурман.

– Почему приблизительно? Нам надо вот сюда! – и Генка, не сомневаясь, ткнул пальцем в карту.

– Всё понятно! – Штурман собрал карту и начал что-то говорить пилоту вертолёта.

Минут через 40, вертолёт уже кружил над горным хребтом в том районе, куда и направлялась эта небольшая экспедиция.

– Вот она эта скала! Видите, как будто скала разрублена топором! – стараясь перекричать шум мотора, крикнул Генка.

– Понятно! – прокричал Сорокин и надел наушники с микрофоном, чтобы договориться о дальнейших действиях с пилотом вертолёта.

Пока Сорокин переговаривался с пилотом, вертолёт сделал ещё пару кругов вокруг скалы, выискивая место для высадки людей. Наконец-то облюбовали небольшую площадку, метрах в трёхстах от цели полёта. Конечно, приземлить вертолёт на такую крохотную, не приспособленную площадку, было опасно, да и высота около 4000 метров, делала попытку приземления очень рискованной. Решили зависнуть над площадкой, высадить Сорокина, его двух сотрудников и Генку, вместе с грузом, а сам вертолёт, отправить километра на два вниз по ущелью, где найти площадку для приземления, не составляло труда. Там вертолёт, вместе с экипажем, и будет дожидаться возвращения всех участников экспедиции.

Стояла вторая половина августа. Вершины и горные хребты уже припорошились снегом, однако скала, к которой направлялись наши путешественники, чётко вырисовывалась на белоснежном фоне. На высадку десанта ушло около трёх минут, и вертолёт сделав крутой вираж, полетел вниз, искать площадку для посадки.

– Извините, Геннадий Петрович, что я вам не представил своих сотрудников, но вам это и ни к чему. Скорее всего, что вы с ними никогда и не столкнетесь. Они не местные, и после исследования интересующих нас скал, отбудут к месту своей службы, – как бы извиняясь, сказал Виталий Алексеевич.

– Да мне, как-то всё равно, – равнодушно ответил Генка.

До скалы, от места высадки, добрались минут за 10. По неглубокому, жёсткому снежному насту, идти было легко, как по ступенькам. Дойдя до расщелины между скал, четверо мужчин остановились и сняли рюкзаки.

– Не понял, – произнёс Сорокин, – сейчас температура воздуха не выше, чем +5, и солнце ещё ничего не успело нагреть, откуда такое тепло? Геннадий Петрович, покажите, пожалуйста, где был вход, как вы утверждаете в нишу и, хотя бы примерные её размеры. Ну, там, высота, ширина, – и протянул Генке кусок мела.

Генка постоял, подумал минуту, другую и обрисовал контур входа в предполагаемую нишу.

– Всё, Геннадий Петрович, большое вам спасибо, теперь вы можете быть свободным. Я имею в виду, что можете спускаться вниз, к вертолёту, и там нас подождать. Погода прекрасная, на небе ни облачка. Мы, как только управимся, тут же спустимся к вам. Да вон он, вертолёт, уже на полянке стоит, совсем недалеко, – выглянув из-за скалы, показал вниз рукой, Виталий Алексеевич.

– Да-да, я не заблужусь, – пробормотал Генка, хотя ему было очень интересно понаблюдать, что же всё-таки будут делать со скалами сотрудники государственной безопасности.

Ещё раз, потрогав гладкую, тёплую поверхность скал, Генка, с тяжёлым вздохом, начал спускаться вниз, к вертолёту. Вертолёт сверху был хорошо виден, он стоял на зелёной полянке и издалека напоминал стрекозу, присевшую отдохнуть на зелёный листок. Эта была та зелёная ровная полянка, на которой почти два месяца назад стояла палатка четырёх друзей и с которой ночью Антон видел странный зелёный луч.

Часам к пяти вечера к вертолёту спустился Сорокин с двумя молчаливыми сотрудниками. Загрузив рюкзаки, в которых явно позвякивали какие-то приборы, вертолёт медленно поднялся и взял курс на аэродром.

В аэропорту, Сорокин и Генка сели в ту же «Волгу», что привезла их утром, а двое неразговорчивых сотрудника погрузили свои рюкзаки на багажную тележку и остались что-то ждать. Действительно, Генка никогда их больше не видел, и ничего о них не слышал. Когда подъехали к Комитету, Сорокин провёл Генку в свой кабинет, достал из сейфа какой-то бланк и предложил Генке ознакомиться с ним и подписать.

– Геннадий Петрович, эта просто расписка о неразглашении любой информации, касающейся исчезновения вашего друга Антона Горина, – пояснил Виталий Алексеевич, – больше никаких объяснений по этому делу, от вас требовать не будут ни в прокуратуре, ни в милиции. Соответствующее постановление мы им вышлем. Вы так же не должны обсуждать эту тему со своими родственниками, друзьями, коллегами по работе. Тема эта закрыта, и напрямую связана с безопасностью нашей страны. Если произойдёт утечка информации по вашей вине, вы будете привлечены к ответственности, со всеми вытекающими последствиями. Вам всё понятно? – с улыбкой спросил Сорокин, – если да, то подпишитесь вот здесь, внизу.

– А дату тоже проставить? – спросил Генка.

– Да-да, конечно! А теперь пойдёмте, я вас провожу. Просто так из нашего ведомства вас не выпустят, – опять с приятной улыбкой сказал Виталий Алексеевич.

Глава 3

Старик встал с кровати и подошёл к окну. Поднял жалюзи, стал любоваться рассветом. В южных широтах утренний рассвет и вечерние сумерки коротки. Очертания гор уже были видны на фоне тёмно-синего неба, которое с каждой минутой светлело всё больше и больше. И вот в какой-то миг, солнце ударило в снежные пики гор. Хотя диск самого солнца ещё не был виден, но чувствовалось, что оно вот-вот выглянет из-за горной цепи. Дождавшись, когда солнце поднимется над горами во всей красе, старик прошёл в ванную комнату, чтобы привести себя в порядок.

*****

Ни в милицию, ни в прокуратуру, Генку больше не вызывали. В Областном Совете по туризму вопрос о лишении инструкторского удостоверения и спортивной дисквалификации, как-то сошёл на нет. Сразу, после исчезновения Антона об этом только и говорилось, будто дисквалификация могла помочь найти пропавшего. Потом было решение отложить рассмотрение дела до выяснения всех обстоятельств и никаких штрафных санкций не применять. По всей вероятности, здесь сработало постановление Комитета Государственной Безопасности.

Антон был воспитанником детского дома. Во время войны его трёхлетнего, привезла какая-то женщина из западной части СССР, где шли жестокие бои. Кто была эта женщина, и куда потом делась, никто понятия не имел. Антона же определили в детский дом. В записке, найденной в его рваном пальтишке, было написано только: «Антон Владимирович Горин, 1941 г.р.» и больше ничего. Так потом его и зарегистрировали.

После армии Антон пристроился работать на турбазе «Озеро Иссык». В летний сезон работал инструктором, а в межсезонье: и дизелистом, и сторожем, и дворником. Одним словом, мастером на все руки. Небольшая своя комнатка, да питание в столовой при турбазе, а больше ему ничего и не требовалось. После исчезновения Антона только директор турбазы вздыхал, когда надо было что-то сделать по хозяйству, да Генка никак не мог забыть друга. Остальным же не было никакого дела до того, куда запропастился Антон. Хотя Генка и был постарше Антона лет на пять, но на дружбе это никак не отражалось. Когда Генка в летний сезон приезжал на турбазу поработать инструктором, то всегда просил старшего инструктора, чтобы вторым инструктором к нему ставили Антона. Так несколько сезонов они в паре и проработали.

Незаметно прошла осень, а затем и зима, которая была на удивление тёплая и мягкая. К началу марта на пригорках, под ласковым весенним солнцем, появились подснежники. Всё и все радовались приходу весны, только Генка Кулаков был всё время хмурым и задумчивым. За две недели до открытия летнего сезона, во второй половине мая, Генка взял отпуск без содержания на 4 месяца, благо существовало Постановление Совета Министров о предоставлении инструкторам альпинизма и туризма таких отпусков, и уехал на турбазу. Подготовка к приёму туристов велась полным ходом, но в основном это касалось хозяйственников. Перед инструкторским составом стояла другая задача. Необходимо было промаркировать новый плановый маршрут второй категории сложности через перевал «Оранжевый». Кулаков об открытии нового маршрута узнал ещё где-то в марте, когда на Президиуме в Республиканском Совете решались организационные мероприятия на предстоящий летний сезон.

Группу инструкторов из 12 человек для маркировки нового маршрута, возглавил старший инструктор турбазы Чернаков. В группу, кроме старшего инструктора, вошли ещё трое опытных инструкторов: Кулаков, Омаров и Савелов. Остальные 8 человек были стажёры, которых после окончания школы инструкторов при Областном Совете по туризму, направили для стажировки на турбазу «Озеро Иссык». Перед тем, как получить удостоверения «Инструктор горного туризма», им предстояло совершить тренировочный поход и, как минимум, две недели стажировки под руководством опытного инструктора.

Перевал Оранжевый

Хотя зима была мягкая и не очень снежная, в долинах и в горах снега выпало достаточно много. Во второй половине мая выше 3000 метров над уровнем моря, всё ещё лежал снег. Правда, южные склоны, пригретые майским солнышком, были свободны от снега ещё и выше. В связи с этим было принято решение маркировать маршрут в обратном направлении, начиная с более низких перевалов, а «Оранжевый» пройти самым последним. Тем более что подъём на «Оранжевый» перевал предстоял, с другой стороны. Его южный склон к тому времени уже был бы окончательно свободен от снега.

На шестой день похода, после четырёх утренних переходов по 50 минут каждый с 10 минутным отдыхом, группа инструкторов подошла к развилке ущелий. На большой, уже зелёной лужайке, недалеко от речки разбили лагерь. Не было ещё и 12 часов дня. Эта была та самая полянка, на которой год назад, после спуска с перевала «Оранжевый», останавливалась группа Кулакова в поисках нового перевала для маршрута 845. Отсюда хорошо просматривалась огромная оранжевая запятая на фоне серой осыпи. Своей верхней частью запятая упиралась в перевал «Оранжевый».

– Сегодня полдня отдыха, – объявил Чернаков.

– Валерий Георгиевич, а можно я в соседнее ущелье сбегаю? Я налегке быстро, туда и обратно? – спросил Генка.

– Делать там тебе нечего! – отрезал Чернаков.

– Ну, Валерий Георгиевич, я же там уже был, не заблужусь! – продолжал настаивать Генка.

– А ну-ка, пойдём к реке, вон там хорошие камушки, посидим, поговорим, – и Чернаков начал спускаться к речке. Генка пожал плечами и пошёл вслед за Чернаковым.

– Так вот, Геннадий Петрович, – начал Чернаков, когда они удобно устроились на камнях у самой воды, – ты думаешь тебя одного таскали в милицию, прокуратуру, а потом ещё и КГБ? Нет, дорогой! Меня тоже трясли, думаю, не меньше твоего, из-за пропажи Горина. Тоже светила дисквалификация, да ещё и к уголовной ответственности обещали привлечь. Забудь про это ущелье! С меня подписку в КГБ взяли, что ни один турист, ни один инструктор с нашей турбазы, больше не сунется в это ущелье. Никаких разведывательных, ни плановых маршрутов, в этом районе не делать. Этот вот маршрут, с грехом пополам, кое-как смог пробить. Видите ли, слишком близко от запретной зоны мы его пускаем. Я, конечно, понимаю твоё стремление попасть опять на то место, где исчез Антон, но сейчас я тебе разрешить не могу. Допустим, за Омарова и Савелова я ручаюсь, что они никому не проболтаются, а вот стажёров я ещё толком не знаю, хотя мы уже неделю вместе. Может быть, кого-то из них специально к нам на турбазу прислали, чтоб были глаза и уши у соответствующих органов. Не проси Генка! Нам с тобой неприятности не нужны. Я и к речке тебя позвал, чтоб здесь поговорить, подальше от чужих ушей. Потерпи дорогой, у тебя ещё будет возможность туда попасть, я тебе обещаю, но не сейчас.

– Жалко, мы рядом, когда ещё такая возможность будет, – с горечью сказал Генка, – да, ладно, что уж теперь.

– И, пожалуйста, на будущее, когда будешь по этому маршруту туристов вести, не ходи туда, очень тебя прошу. Подожди какое-то время, поутихнет всё, а там глядишь и появится возможность. Могу дать только один совет, если хочешь всё-таки побывать там, то сделай так, чтобы об этом никто не знал, даже я. Но только не в этом году. У меня такое чувство, что этот горный цирк под постоянным контролем. Начиная с апреля я каждый день вижу пролетающий вертолёт в этих местах. В одно и то же время, где-то около часа дня. Да, вон смотри, вертолёт, лёгок на помине, с востока заходит. Сейчас сделает пару кругов над цирком и на юго-запад улетит.

– Спасибо, Валерий Георгиевич, что предупредили. Действительно сейчас соваться туда нет никакого смысла. Подожду лучших времён, – обречённо вздохнул Генка.

– Ну, и прекрасно, хорошо, что ты меня понял. Пошли, кажется, уже на обед зовут, – улыбнулся Чернаков.

В этом году Кулакову так и не пришлось больше побывать рядом с заколдованным горным ущельем. Чернаков всё время ставил Генку на иссык-кульские маршруты, мотивируя это тем, что таких опытных инструкторов как Генка, у него очень мало, а маршруты эти сложные. После третьего подряд похода на Иссык-Куль, Генка попросился на более лёгкий маршрут, чтоб хоть немного передохнуть, в тайне надеясь, что его определят на новый, на тот, который они маркировали в мае. Чернаков же буквально воспринял просьбу Генки и дал ему группу туристов с «Бригантины». Так в шутку называли тех туристов, которые по каким-то причинам, в основном по здоровью или возрасту, не могли идти в сложный поход и оставались на турбазе. С каждого заезда таких туристов набиралось человек 10—15. Но на турбазе их не оставляли, поскольку каждые три дня был новый заезд туристов, или возвращались из похода. Места для туристов на самой турбазе были строго ограничены и всё было заранее спланировано. Поэтому туристов с «Бригантины» снабжали снаряжением, выдавали сухой паёк и выводили в ближайшее ущелье, километра за три-четыре от турбазы, где был разбит лагерь из брезентовых палаток. 7—8 дней, под присмотром инструктора и стажёра, такие туристы делали небольшие радиальные прогулки по окрестностям.

После «Бригантины», Генка взял расчёт и уехал в город. Следующий летний сезон, Кулаков пропустил. В начале мая он поменял место работы и сразу же брать длительный отпуск без содержания было как-то неудобно. Ещё и с коллективом толком не познакомился, да и с новым начальством по этому поводу разговаривать не хотелось. К тому же и по дому надо было кое-что сделать, накопились дела. В общем, летний сезон обошёлся без Генки. Осенью, когда уже все турбазы закрылись, в Областном Совете по туризму провели, что-то наподобие семинара всех действующих инструкторов по туризму. Подводились итоги за прошедший сезон, выслушивались замечания и предложения по улучшению работ турбаз в следующем сезоне. Говорили и об открытии новых маршрутов.

Генка Кулаков в перерывах общался, в основном с инструкторами, которые проработали прошедший сезон на турбазе «Озеро Иссык», надеясь, что кто-нибудь, может, расскажет о чём-нибудь необычном. А после семинара подошёл к Чернакову и напрямую спросил о заколдованном ущелье. Чернаков только покачал головой и ответил, что ничего интересного для Генки в этом сезоне не наблюдалось. К тому же, из-за плохой погоды, раза два, приходилось менять маршрут. Так что в июне и во второй половине августа, через «Оранжевый» туристов не водили. Одно лишь утешение получил от Чернакова, когда тот ему сообщил, что полёты вертолёта над тем ущельем в начале сезона стали нерегулярными, а в июле и вовсе прекратились. В то же время, Чернаков пообещал Генке, что за зиму попробует не навязчиво прояснить ситуацию в соответствующих органах об ущелье. Ну, вроде того, что попробует предложить опять проложить один из плановых маршрутов через перевал «Связной», а это значит, что мимо того места, куда так рвётся Генка.

Глава 4

Приняв утренний душ, старик подошёл к телефонному столику и взял в руки телефонный справочник. Сел к столу, выписал из него несколько телефонов и адресов. Потом достал из своего дипломата записную книжку и стал сверять сделанные записи. Удостоверившись, что записи сделаны верно, положил записную книжку обратно в свой дипломат, а записку с выписанными адресами и телефонами положил в нагрудный карман рубашки. Выйдя из отеля, он зажмурился. В глаза било яркое солнце. Шум большого города со всей силы сразу же обрушился на него. От неожиданности он даже вздрогнул. Постояв пару минут привыкая к шуму, он направился к ближайшему кафе выпить чашечку кофе. В кафе, в такое раннее время, никого не было. Из бара доносилась негромкая приятная музыка. Заказав чашечку кофе и бутерброд, он повернулся к окну и стал разглядывать прохожих. Кто-то спешил на работу, кто-то чинно вышагивал, смотря себе под ноги. Всё было привычно, как много-много лет назад. Не спеша, съев свой скромный завтрак старик расплатился, ещё раз глянул на бумажку, где он записал адрес и пошёл уверенно неторопливой походкой по тротуару в нужном ему направлении. Он не пожелал воспользоваться услугами такси или каким-нибудь другим общественным транспортом.

*****

После Нового Года, Кулаков опять встретился с Чернаковым в Областном Совете по туризму, но тот только сказал, что его план, относительно перевала «Связной», ещё не рассматривался, хотя свои соображения на этот счёт в письменном виде подал на Президиум ещё месяца два назад.

– Ты, Гена, не расстраивайся по этому поводу. Приезжай на турбазу в следующем сезоне немного поработать. Я попробую чего-нибудь организовать, чтоб ты попал туда. Приезжай! Мне так не хватало тебя в прошлом сезоне. Процентов на 80 обновился инструкторский состав. Появились молодые, надёжные ребята. Правда, стажёров пять, уехали без характеристик. Горы в таких инструкторах не нуждаются! А тебе я всегда рад, знаю твой опыт и любовь к горам. В трудной ситуации всегда найдёшь выход, – с отеческой любовью сказал Чернаков.