Семиречинская академия: наследство бабки Авдотьи

Кирилл вдруг ощутил боль. Явственную, будто носил ее в себе. Он и раньше чувствовал людей, но боль пришла к нему впервые. Прочитать ее не получилось, а Мирка вдруг распрямилась.

«Это не твоя боль, не твоя! – напомнил себе Кирилл. – Но ты помог ее выпить.»

– Я заеду за тобой в десять, – удовлетворенно проговорил он и вдруг вспомнил. – У нас мазь есть, она быстро снимает синяки! Мама ею пользовалась, когда Сашка… Ну ты сама понимаешь. Пойдем!

Мирослава испугано затрясла головой, в глазах ее снова отразилась затравленность.

– Дома никого нет! – успокоил он. – Только я.

Он взял смущенную Мирославу за руку и потянул за собой, ощутив, как она дрожит всем телом. Прошли по лугу, вошли в огород. Кирилл пропустил девушку вперед.

– Как у вас красиво! – восхитилась она, остановившись на полдороге. – Какие теплицы! И столько цветов! А у меня не растет ничего.

– Это мама с тетей Верой хозяйничают. У вас почву талыми водами промывает, огород в низине. Земля бедная. Переедешь в новый дом, и у тебя вырастет, – объяснил он.

Кирилл прошел к кустам роз, выбрал три красные. Протянул покрасневшей девушке. Наверное, никто ей розы не дарил, она засмущалась и покраснела.

– Твои бы слова, да Богу в уши! – Мирка тяжело вздохнула. – откуда ты все это знаешь?

– Меня интересует все, что лежит в земле. Я собирался стать археологом. Или геологом. Не решил еще. Мне то и то нравиться.

– А я в медицинский, но теперь, наверное, не получится. Славку нельзя одного оставить. И с деньгами проблема. Правда, Анна Владимировна сказала, что на новое оборудование нужен специалист, а учится всего три месяца. Я написала заявление.

– А ты не думай об этом, – посоветовал Кирилл. – Если вернем то, что у нас украли, поступишь. А нет, женюсь на тебе – заверил он. – И превратим жизнь бандитов в ад! Будем счастливые глаза им мозолить!

– Назло? Это они будут нам счастливые глаза мозолить, а мы жалеть, что жизни у нас нет. Глупости это все, – девушка остановилась. – Противно так… не могу я, ты не приходи. Пусть все будет, как есть. Спасибо, конечно. Но жизнь – штука сложная, кто умеет, тот по-другому живет.

– Предлагаешь сдаться? Не-ет, это мы еще посмотрим, кто кого, – Кирилл перехватил девушку за руку. – Пожалуйста, помоги мне! Если хочешь знать, я на твоей стороне! Я ненавижу брата! Это он сделал из нас дураков. Думаешь, оценил, что мы ему жизнь спасали, все отдав, что от папы осталось? Как бы ни так! – процедил он сквозь зубы. – Он спит и видит, что еще отдать, чтобы его там приняли. Он нам головы оторвет, стоит им захотеть. И все это, – Кирилл махнул рукой на дом, – мы можем снова потерять. В один день.

Кирилл уставился на девушку выжидательно. Мирослава повела плечом, наклонив голову.

– Я не знаю, что можно добиться обманом? – она задумалась, рассеянно перебирая носовой платок.

– Я тоже не знаю. Но если ты то, что я думаю, уверен, что-нибудь да получиться… – уверенно заявил Кирилл, с любопытством рассматривая Мирославу. Никакой связи с Александром он пока не видел. – Подожди меня, – он перевел тему. – Я вынесу мазь и провожу тебя.

– Не стоит, – запротестовала Мирослава, воровато оглянувшись на дорогу. – А вдруг кто увидит?

– Нам как раз не стоит прятаться, – напомнил Кирилл.

На свидание Кирилл шел впервые. Конечно, лучше бы что к чему посоветоваться с Александром, но это-то как раз в его планы не входило. Костюм? Какой костюм, если на мотоцикле! Можно взять у Сашки кожаные куртку и брюки в заклепках, но куда в них в такую жару? Но, черт возьми, не в школьной же одежде! И спортивный костюм не оденешь…

Кирилл перебрал весь гардероб, убедившись, что плохо он к взрослой жизни подготовился.

М-да, была бы машина, было бы проще…

– Мам, представь, что у тебя свидание… Первое… В чем бы пришел твой парень? – разрешился Кирилл от переживаний.

– Кир, у тебя свидание? – приятно поразилась мать.

– Я спрашиваю гипотетически… Впрочем, ну да, – согласился он, – есть девушка, и мне надо сразить ее.

– Тогда подгузник, – проходя мимо, насмешливо бросил Александр. – Не заметить такое невозможно!

– Пошел ты! Это ты к Ирке своей в подгузниках на свидания ходил? – едко ответил Кирилл.

– Наверное, ходил. А иначе как обвели вокруг пальца? Как младенца, – поддержала мать. – Кир, главное, одежда должна быть чистой, аккуратной, не вызывающей… Сейчас лето, можно одеть футболку и шорты. И положи с собой что-то теплое… Когда девушкам набрасывают на плечи пиджак, это так романтично! – блаженно улыбнулась она. – Ваш папа меня так сразил.

– А цветы?

– Ага, обязательно! Когда она будет прыгать под светомузыку с цветами, это тоже так романтично! – снова усмехнулся Александр, пригладив ежик коротких волос.

– Сашка, отвали! Меня твое мнение не интересует. Положит куда-нибудь.

– К концу вечера они завянут. И кто-то задом на них… – Александр сделал неприличный жест.

– Александр! – одернула его мать. – Это просто кошмар какой-то! Кир, – она тут же сменила тон голоса на мягкий и ласковый. – Обычно цветы дарят, когда идут в гости. Если это романтическое свидание, то можно, а если на дискотеке встречаетесь, то, пожалуй, не стоит.

– А целоваться-то научился? – поддел брат.

– Не твое дело! – Кирилл покраснел. Он думал о поцелуях. И теоретически представлял, как должно быть. Но чувствовал, что не сможет, если Мирка сама его не поцелует. Мирка была симпатичная, разве что скованная и не уверенная в себе. Зато братец у него с амбициями и завышенным самомнением. Гонор вылазил из всех щелей.

– Кир, а ты не хочешь сказать, кто она?

– Мам, может, я ей не понравлюсь, – отмахнулся Кирилл.

– Если не понравишься, то вкуса у нее нет. Совершенно! – покачала головой мать. – Зачем тебе такая девушка? Ну, попытайся хотя бы намекнуть, я ее знаю?

– Мам! – Кирилл покраснел. – Я как-нибудь приглашу ее в гости.

– Какой же ты у меня стал большой! – умилилась мать. – Одень джинсы и синюю футболку с воротничком, она тебе идет, – посоветовала она.

Наверное, Мирка не надеялась, что он не передумает. Света в доме не было, но сама она вышла сразу. Бриджи, футболка и туфли на каблуках.

– Кирилл, что-то не хочется… Ты иди один.

– Так… Сашку боишься? – догадался Кирилл. – Клянусь, я от тебя не отойду. А если он нарвется, будет иметь дело со мной. Давай, садись… Извини, что без цветов. Просто подумал, как мы с цветами на дискотеке.

Мирка села и обняла за талию. В нос ударил приятный волнующий запах духов. Кирилл вдруг поймал себя на мысли, что думать о Мирке, как о девушке брата, тоже не получается. Она ему нравилась. Он понял это, когда смотрел на нее. В лучах заходящего багряного солнца глаза ее сияли, как звезды. Как странно, что до сих пор он не замечал ее.

И откуда у него такие мысли?

Возле клуба толпилась молодежь. Танцы начинались в девять, но так рано никто не приходил. Обычно собирались в половине одиннадцатого, а расходились во втором часу. И до утра по селу бродили парочки. Особенно много народа собиралось в пятничный и субботний вечер. Даже захаровские приезжали. Те, которые постоянно жили в Захарово, обслуживая базу отдыха.

Поставив мотоцикл неподалеку в общий ряд, Кирилл взял Мирославу за руку и повел к дверям. Она волновалась, или боялась. Вспотевшая ее ладонь до боли сжимала его пальцы, но она, кажется, не замечала. И заторопилась, когда вдруг столкнулась взглядом с Александром. Он стоял среди взрослых парней, и когда увидел их вдвоем, в первую секунду не поверил глазам. Потом подвинул парня в сторону, быстрым шагом направляясь к ним.

Мирослава вздрогнула – движения ее стали каменными. Она чуть поотстала, прячась за спину Кирилла. Кирилл напрягся, но не отступил. Он готовился к этому скандалу.

– Ты что… – Александр сверлил Кирилла взглядом, остановившись напротив. Кирилл старался сохранить спокойствие. Но это было нелегко. Он знал: если начнется драка, ему едва ли удастся продержаться минуту.

Брат был взбешен. Глаза его превратились в щелки.

– Ты че меня позоришь? – процедил он сквозь зубы.

– Чем? – Кирилл приветливо улыбнулся, подтянув к себе Мирославу и обняв ее рукой за плечо. – Я думал, это ты нас позоришь. Я, знаешь ли, сорок миллионов на игровых автоматах не проигрывал! И не спивался, не таскал домой бомжей и уголовников. А с кем я, мое личное дело. К вам, уважаемый Александр Дмитриевич, это никого отношения не имеет.

– Я пойду, – Мирослава завозилась под рукой, пытаясь освободиться.

– Никуда ты не пойдешь. Ты моя девушка. Мы не можем вечно прятаться, только лишь потому, что один дурак испытывает к тебе необыкновенное влечение.

– Ага, меня тошнит… Иди! – благословил Александр Мирку.

– Странно, что тошнит только от моей девушки, – насмешливо заметил Кирилл. – Ты, случайно, не ревнуешь? Меня или ее? И, кстати, мы с ней уже давно, у нас все серьезно.

– Ты че несешь? – выдавил из себя Александр. – Мать знает?

– Мама испытывает противоположные с тобой чувства. Это ты болезненно реагируешь на нормальных людей. А что ты тут делаешь? Тебе в казино, в элитный клуб… Ирка, насколько мне известно, по деревенским парням не сохнет, тут ее дожидаться бесполезно.

Кирилл усмехнулся, обнимая Мирославу, потянул за собой, внезапно испытав подъем. Брат стоял молча, словно в нем что-то сломалось. Похоже, он растерялся. Ударить он не решился, на них смотрели с любопытством и подходили ближе, окружая.

– Все нормально! – прошептал Кирилл девушке на ухо, крепко сжимая ее ладонь, пока поднимались по лестнице.

– Ты… Кир, ты смелый, но мне так неловко. Я не хочу, чтобы у тебя были неприятности.

– Ты о чем? – Кирилл остановился, оперевшись на перила. – Неприятности? Да у меня их полно! И главная неприятность – мой брат!

– Мне что-то нехорошо… Меня тошнит… – Мирка побледнела, вцепившись в Кирилла. – У меня голова… разболелась…

– Потерпи! Пожалуйста! – Кирилл обнял девушку и почувствовал, как она дрожит. – Мы не можем сейчас… На нас смотрят, после первого танца мы выйдем и посидим на улице, хорошо?

– Шею сдавило, будто повесили… – Мирка закашлялась, побледнев, как полотно, схватившись за горло. Глаза у нее были испуганные, и сама она внезапно помертвела.

Похоже, сил у нее совсем не осталось, она едва стояла на подкосившихся ногах. Кирилл не поверил глазам: Мирослава окуталась темной дымкой, взгляд потух, словно что-то тяжелое заслонило их. На мгновение он отшатнулся, интуитивно почувствовав знакомое – глазами Мирки на него смотрел кто-то другой. Но кто? И столько ненависти было в зрачках, что ею она могла бы сжечь кого угодно. Но он точно знал, ничего подобного Мирка сейчас не испытывает.

– Что ты сейчас чувствуешь? – тихо спросил он, стараясь не показать страх и не встревожить девушку еще больше, чувствуя кожей, как народ с любопытством глазеет на них.

– Мне так плохо! – взмолилась Мирослава, глаза ее увлажнились.

– Ты… ты чувствуешь ненависть? – Кирилл решил проверить догадку. На мгновение ему показалось, что он сошел с ума. Прямо из воздуха на него смотрел кот, а спустя еще мгновение кот устроился на плече, внимательно вглядываясь в Миркино лицо. И сразу от них отвернулись, будто они втроем перестали существовать. Кота никто не видел, даже Мирка. Кирилл облился испариной и сразу же вспомнил, что видел кота не он один – и если его ищут, то быть галлюцинацией они никак не мог.

– Что? – девушка вскинулась.

– Я… я… – Кирилл потрясенно встряхнул головой, погружаясь в пограничное состояние. Свет словно бы притупился, воздух стал густом, плотным, точно резиновый. Там, в Миркиной тьме что-то происходило, он как будто погружался в эту тьму. Перед глазами мелькали руки, сдавливая шею веревкой, затыкали нос, так что не хватало воздуха, и что-то говорили. Видения приходили и уходили, рассеиваясь.

Кирилл снова вспомнил сон. Так вот о какой тьме говорил жрец!

– Кирилл, я так благодарна тебе, и так боюсь за тебя! Правда, зря мы это затеяли, – взмолилась Мирка. – Не могу объяснить… Что со мной?

– Тебе стало легче?

– Да, – ответила Мирка. – Немного.

– Значит, не зря, – похоже, он считывал с Мирки информационное поле. – Кажется, я вижу то, что называют демонами… А плевать на танцы! Народ уже забыл о нас… Поедем-ка на все четыре стороны! – он прижал дрожавшую всем телом девушку к себе, приложив ее ладонь к своему сердцу, чтобы согреть холодные, как лед, пальцы. – Не бойся, это пройдет. Сдается мне, мы наступили на твою порчу!

– На какую порчу? – испугалась Мирослава.

– Перестань думать обо мне, как о брате, – Кирилл снова смотрел в зрачки Мирки, забыв о девушке, и внезапно почувствовал, что яд опять выходит на него, поднимаясь из глубин ее подсознания и рассеивается, обнажая сильные видения, которые мелькали в голове. – Кажется, я экстрасенс. Нет, не отводи глаз… Верь мне!

И вдруг глаза у Мирки перестали быть чужими. Страх, боль, которая еще не прошла полностью, переживания только что случившейся размолвки с Александром, мысли о нем. Поле ее стало чистым. Кирилл подхватил Мирку на руки и донес ее до мотоцикла, усадив на сидение.

– Настоящие парни приглашают девушек в ресторан. Ресторан здесь один – столовая, но она закрыта! – он улыбнулся, пытаясь разрядить обстановку. Ему не верилось, что у него получилось выставить демона из человека, но сам он уже понимал, что воля его оказалась сильнее той силы, что поднялась из Миркиного подсознания. – Мы сейчас заедем за картошкой, а потом рванем на костер! Согласна?

– Хоть на край света, только подальше отсюда, – Мирка грустно улыбнулась. – Что со мной было?

– Потом как-нибудь объясню. Я и сам не до конца понимаю. Со мной это… впервые.

Кирилл уже собирался отъехать, когда его схватили за рубашку. Он оглянулся. Позади стояли Леха и Марат, удивленно воззрившись на его девушку.

– Это… ты… в смысле, вы куда? – Леха галантно нагнул голову. – Здрас-сьте!

– А, придумаем! – Кирилл махнул рукой вдаль.

– А можно с вами? – попросился Марат, засмущавшись. Девушки у него тоже не было, и он тоже ни разу не целовался. Это Кириллу было доподлинно известно, и, наверное, сейчас ребята завидовали ему.

Кирилл неопределенно пожал плечами.

– Только давайте гусей трогать не будем, – попросил Леха странно виноватым голосом. – А то Марфа Сергеевна до третьего петуха матери жаловалась. Их у нее всего три было – два гуся и гусыня. Получается, мы как бы у нее гусей извели.

– О, черт! – расстроился Марат. – Стащим потом у захаровских, там целая ферма, да и подсунем ей. Нет, ну это же надо! Почему всегда хорошему человеку не везет!

И Марат, и Леха, и Кирилл переглянулись, встревожившись. В селе давно пытались найти вора, который промышлял гусями, не оставляя ни перьев, ни косточек. А это были они. Гусей ловили в заводи, а после жарили в углях, рассматривая свою шалость как веселое приключение. Но Марфа Васильевна была бабка строгая и справедливая, половину жизни проработавшая в милиции – и если пришла жаловаться к матери Лехи, с которой раньше лишь здоровалась на дороге, то наверняка подозревала и Леху, и всех, с кем он проводил время.

Настроение сразу поубавилось, теперь виноватыми себя почувствовали и Марат, и Кирилл.

– Так может, прямо сейчас и сгоняем? Мешки только нужны, – предложил Кирилл. – Последний раз, исправить косяк. Я согласен, с гусями пора заканчивать. Перейдем на картошку. Она тоже вкусная. А потом на костер.

– Я рыбу возьму и огурцы, – предложил Марат.

– А я попробую вино слить, – кивнул Леха. – Мать малиновую настойку поставила.

Сгонять на захаровскую ферму с гусями и утками, по времени заняло около часа. Гусей там было море, их никто никогда не считал. Вырастали – сразу на убой. У Марфы Васильевны их ждала жизнь счастливая и долгая. Так что совесть не мучила, скорее, гордость, что спасли чьи-то жизни в обмен на те, которые загубили. Воровать не пришлось, сторож был в доску свой, парень из противоположного класса, устроившийся на лето работать на птицеферму. Он сам выбрал подходящих гусынь и гуся и передал через сетчатый металлический забор уже в мешках.

Гусей из мешков вытряхнули в ограду старушки, с удивлением обнаружив, что друг засунул в каждый мешок еще по утке и с десяток довольно крупных не то гусят, не то утят.

– Во, дурак! А я думаю, что мешок такой тяжелый, – Марат повис на заборе. Гуси, утки и мелкая шелупонь пищали и бегали по ограде. – Как мы их ловить будем?

– Никак, бабка проснулась! Атас! – с забора спрыгнули и залегли в траву.

Марфа Васильевна включила в ограде фонарь и вышла на крыльцо.

– Ох ты боженьки мои! – всплеснула руками. – Вернулись, сердешные! А это чьи? Притащили-то зачем? Где ж я хозяев буду искать… Да никак это… – бабка встала посреди ограды, подперев бок рукой. – Ну, погодите у меня! – погрозила она. – Задам я вам перца! – но сказанное прозвучало без злости и неуверенно. – Как же мне собрать-то вас, – забеспокоилась она о гусятах и утятах. – Лучше бы цыплят подбросили, тимуровцы бестолковые… Кто гусят и утят по осени подбрасывает? А от цыплят по весне – яйца, – осталась бабка недовольной, пытаясь загнать птицу и птичью молодь в стайку.

– Ей не угодишь, – возмутились ребята, отгоняя мотоциклы, чтобы бабка не услышала, как они их заводят.

– Наплюйте, через полчаса встречаемся у меня, – предупредил Кирилл. – Кто что может.

Ребята разъехались в разные стороны.

– Ты как? – Кирилл помог Мирославе сойти с мотоцикла, кивнув на скамейку возле калитки.

– Нормально, – Мирка слегка засмущалась, когда Кирилл взял ее за руку. – Это твои друзья? Весело вы живете.

– Нормальные живем, – ответил Кирилл. – Дружим трепетно и нежно. Только в последнее время не часто. Ты, пожалуйста, не уходи никуда, я скоро. Я тебе своего боевого друга доверяю! – навалил он на нее мотоцикл.

– И не забудь взять средство от комаров, а то загрызут, – подсказала Мирослава.

– Точно! – спохватился Кирилл. – Но сначала…

Кирилл заметил в ограде джинсовую куртку. Взял ее и накинул на плечи девушке. И на мгновение замер. Наверное, мать была права… Стоило положить куртку Мирке на плечи, глаза их встретились. Но как-то не так, как обычно. Кирилл даже почувствовал ее дыхание, внезапно испытав волнение. От Мирки приятно пахло духами, и губы ее почти затмили все остальное лицо, и что-то где-то поднялось и воззвало внутренним голосом перестать думать о Мирославе, как о способе достучаться до брата.

Чтобы избавиться от внутреннего голоса, пришлось приложить немалые усилия. Мирка была не столько красивая, сколько позабыто-незащищенная, хрупкая и закрытая. Он еще не забыл тень вокруг нее, и взгляд, который смотрел из души, но страха не испытывал.

– Иди! – Мирослава легонько подтолкнула его.

Место выбрали много дальше, чем обычно. Кириллу хотелось показать Мирке пещеры и капище. А если получится, встретить восход на вершине горы, которую он каждое утро видел из своего окна, просыпаясь. Первая в горном хребте, сложенном из гранитных и базальтовых пород. И тянулся хребет до самого Захарово. Чуть дальше, за огнями захаровской базы отдыха, начинались настоящие горы. Снег на их вершинах не таял до конца лета, и круглый год там можно было увидеть лыжников.

Ребят и девчат собралось много. Минут через пятнадцать возле дома соседей пугали порядка десяти моторов. Когда Кирилл произнес знакомое название, хохочущая толпа быстро расселась на железных коней и умчалась по трассе, не дожидаясь, когда соберутся остальные. Для них оставили крупную надпись мелком на заборе. И когда Кирилл и Мирослава прибыли на место, ребята уже запалили костер и доставали умыкнутые из дома припасы.

Неподалеку от разбитого лагеря Кирилл остановился, стараясь сохранить хладнокровное выражение на лице. Сердцу его требовалась небольшая передышка. Столько всего свалилось за один день! Сначала книга, потом те твари, которые поднимались от людей, неожиданная удача с Мирославой, Александр, который внезапно пошел на попятную, а еще ребята… Ему и в голову не могло прийти, что его считают лидером. Получилось все как-то само собой, но от Кирилла не ускользнуло, как легко ребята с ним всегда соглашаются. Мало того, они без единого возражения поменяли дискотеку на стихийную тусовку.

Ну да, он был на голову выше остальных, и мысли высказывал после того, как все высказались, редко конфликтовал, улаживая дела миром…

Наверное, сейчас его распирала гордость. Но раньше ему никогда не приходилось отвечать за других, и от этого было тревожно. А хуже всего, что стоило Мирке обнять его – там, на мотоцикле, когда она вышла к нему из дома, он перестал воспринимать свидание спланированным актом возмездия. Он даже не заметил, как угодил в свои сети, вдруг обнаружив, что Мирка не только волнует ум, но греет тело, вызывая умопомрачительное желание близости. Свидание с ней было первым, когда он остался с девушкой наедине, когда все сближало людей. Сумерки быстро окутывали землю, на небе загорались звезды, и его сердце стучало так громко, что он почти не слышал цикад. Ее близость, голос, фото обнаженных девиц в уме и мысли о сокровенном и тайном, когда сам не свой он совал простыни в стиральную машину, чтобы скрыть следы.

Все смешалось. Его мысли, рожденные желанием, сладкие, словно мед, накладывали на разум свои путы, бессовестно лишая воли к сопротивлению и загоняя чувство вины в недоступные уголки души. Его сознание истаивало от множества мучительных, но не причиняющих боли призрачных фантазий, как все происходит. И тут же казнил себя: мог ли он позволить себе думать о Мирке, как о женщине? Если между ними что-то произойдет, а потом они расстанутся, не станет ли она страдать? И благодарил Бога, что Мирка не знает о его переживаниях. Меньше всего ему сейчас хотелось разочаровать или обидеть ее.

– Кирилл, почему остановились? Что-то случилось? – обеспокоилась Мирка. Она, напротив, была спокойна и несколько отстранилась, стараясь показать холодность.

– Не могу… мотоцикл перегрелся… Я мазь взял, от комаров, – Кирилл достал из кармана зеленый тюбик. – Боюсь, нам не хватит, если мы сейчас не намажем себя. Пока ребята хворост соберут, пока девчонки накроют поляну… Успеем!

– А-а, – Мирка кивнула и успокоилась, снимая куртку и выдавливая чуть мази на ладонь. – Давай я сначала тебя намажу.

Она растирала его мышцы, а Кирилл мечтал о своем. И с каждым Миркиным прикосновением видел мечту все ближе, и ближе.

– Правда, здесь красиво? – он решил, что пора переходить в наступление, первым делом усадив Мирославу рядом и положив руку на плечо, чуть прижимая ее к себе.

– Кирилл, я не знаю, что ты задумал, но я перестану помогать, если ты не перестанешь за мной ухаживать. Мне эта красота, как нож по горлу. Я здесь лишь по причине, которая тебе хорошо известна, – Мирка стояла напротив и смотрела в глаза с прищуром, немного охладив его пыл. – Честное слово, я жалею, что согласилась поехать с вами.

– А зря, – Кирилл тяжело вздохнул, но сам он уже понимал, что отступиться сейчас – проиграть брату и выставить себя на смех. – Я хотел поднять тебе настроение. Можешь называть меня Кир, мне так больше нравится. Нам не стоит показывать при всех, что мы чужие. Я здесь именно поэтому остановился. Если мы ни разу не поцелуемся, нам не поверят, а я не целовался никогда… Там ребята с девушками. Думаешь, за нами не наблюдают? Так что, садись рядом, я закрою глаза, а ты объясни, как это делается!

– Ты это серьезно? – опешила от его наглости Мирослава.

– Еще как серьезно, – спокойно ответил Кирилл, втайне злорадствуя. – Нам разок другой, чтобы до Александра дошло, что у нас все серьезно. А потом я покажу тебе нечто необыкновенное. Здесь языческое капище. Я сначала не поверил, проверил по справочникам. Да ты сама все увидишь!

– А мать что скажет? Не боишься? Кирилл, я с твоей мамой работаю, она знаешь какая строгая? – испугалась Мирка. – Нет, все, я больше в эти игры не играю! – открестилась она руками. – Отвези меня домой.

– Мама на нашей стороне. Я ей все объясню и попрошу подыграть. У нее завтра выходной, и еще послезавтра, если на операцию не вызовут. Мирка, не разбрасывайся словами! Если хочешь знать, мы ссоримся из-за тебя постоянно. Тетка Верка приедет, мы и ее подключим! И потом… – Кирилл решил, что пора признаться, чтобы не ставить Мирославу в неловкое положение. – Я, между прочим, весь день смотрел в окно, не пройдешь ли ты мимо… Мне не хотелось бы это говорить, но… я сам не свой! Чисто теоретически, мне шестнадцать лет, а я не целованный, не балованный, ни разу не провел ночь не в своей кровати, не обнимал девушек. Это нормально?

– И ты решил начать с меня? – рассердилась Мирка.

– Нет… ну да… То есть… А с кого я должен начать, если мне нравишься ты? Ну, представь, я затаскиваю девушку в… В общем, неважно куда. Произношу свои сокровенные слова, целуюсь… возможно, избавляюсь от девственности. А потом пытаюсь ей объяснить, что все это было способом перейти из одной фазы развития в другую?