Полная версия
Дом соли и печали
– Мне только волосы прополоскать! – крикнула я Камилле.
Она недовольно промычала и ушла. Нырнув под воду, я ударилась головой о бортик ванны. У меня перехватило дыхание, и я всплыла на поверхность, всхлипывая от боли. Когда зрение наконец прояснилось, я в ужасе закричала. Вода приобрела темно-фиолетовый, почти черный цвет. Я почувствовала острый и горький запах, от которого засвербело в носу. Нужно было срочно выбраться из ванны, но дно оказалось скользким, как шелк, и неожиданно вязким. Я попыталась встать, но ноги не слушались, и я с глухим шлепком упала навзничь, разбрызгивая черную воду по полу. Я потерла ушибленное бедро: здесь точно будет синяк.
Я попыталась позвать Камиллу, но внезапно какая-то невидимая сила потащила меня на дно. Я наглоталась черной соленой воды и не могла издать ни звука. Задыхаясь от едкого запаха рыбы, я попыталась вынырнуть. Вкус воды показался мне удивительно знакомым. В летние месяцы наша повариха очень любила готовить черное ризотто с моллюсками, шалотом и крупными креветками. Рис всегда был экзотического обсидианового цвета благодаря чернилам кальмара.
Чернила! Невероятно, но ванна была до краев наполнена чернилами. Неожиданно из воды вырвалось щупальце и, крепко сжав, обвило мою талию. Оно было покрыто красными и фиолетовыми крапинками и длинными рядами ярко-оранжевых присосок, тянувшихся ко мне. Еще одно с яростной силой обвило мою ногу. Я отбивалась руками и ногами, но ничего не помогало. На поверхности появилась голова осьминога, и я увидела умные янтарные глаза с плоскими зрачками. Я изо всех сил лягнула чудовище свободной ногой, умоляя всех богов, чтобы оно меня отпустило.
Монстр отшатнулся, и я увидела его с обратной стороны. Десятки присосок на мощных щупальцах сходились в одной точке – у черного рта, похожего на острый уродливый клюв. Осьминог раскрыл пасть один раз, другой, третий – словно не мог определиться, какую часть моего тела атаковать в следующий миг. Огромная туша обрушилась на меня, и я уже была готова к тому, что спрут вопьется в мою ногу, – и вдруг проснулась. Сердце колотилось как сумасшедшее, разрывая ребра и сковывая дыхание. Я начала судорожно хватать ртом воздух.
Я заснула. Это был сон. Ужасный, ужасный сон. Опустившись в остывающую воду, я облегченно вздохнула, но тут же подскочила вновь от громкого стука в дверь.
– Аннали! Если я опоздаю по твоей вине, клянусь: я убью тебя!
– Иду-иду!
Я вышла из воды. Интересно, надолго ли я заснула? Укутавшись в полотенце, я окинула взглядом белый фарфор и не смогла вспомнить, чего я, собственно, испугалась. Это всего лишь ванна. Да, в ней умерла Элизабет, но это ничего не меняет. Я встала перед зеркалом, скрутила мокрые волосы и вдруг заметила что-то на спине. Вдоль позвоночника протянулась цепочка красных отметин, напоминающих ссадины.
– Камилла! – Я отворила дверь.
– Ну наконец-то! – Сестра ворвалась в ванную с целой горой полотенец, мыла и масел.
– Ты не могла бы посмотреть? – попросила я, обернувшись и показав ей обнаженную спину. – Что там такое? Не вижу в зеркале.
Холодные пальцы Камиллы коснулись моей кожи.
– Ты поцарапалась.
– Не припомню, чтобы я где-то могла поцарапаться.
– М-м-м?
– Я нигде не царапалась.
Камилла посмотрела на меня с очень серьезным выражением лица:
– Ну значит, это Элизабет.
– Камилла!
– А что ты еще хочешь услышать? Похоже на царапины. У меня постоянно что-то такое. Возможно, ты слишком сильно потерла спину. – Она стянула нижнее платье через голову, взяв театральную паузу. – Но ты ведь не терла спину?
Я фыркнула. Не надо разговаривать со мной, как с Верити.
– Нет!
Камилла обратила внимание на полную ванну.
– Ты что, не спустила воду?
Она наклонилась, чтобы вытащить пробку, и тут из воды появилась рука, схватила ее за шею и потянула вниз. Из бурлящей ванны вынырнула Элизабет с тусклыми глазами нездорового зеленого цвета.
– Камилла! – закричала я, разрушив страшное видение.
Сестра обернулась, недовольно вздохнув.
– Что еще?
Я моргнула, пытаясь забыть увиденное. Это не было похоже на чудовище со щупальцами: я не спала. Я увидела призрака: Верити ведь говорила, что теперь я буду внимательнее.
– Я…
Вчера вечером Камилла ясно дала мне понять, что не хочет ничего слышать о видениях нашей маленькой сестренки.
– Ну? Иди уже отсюда. Мне нужно принять ванну. А тебе нужно успеть к Ханне до того, как она начнет делать прически тройняшкам. Ты же знаешь, у Розалии десять раз поменяется настроение, и она попросит все переделать.
Не успела я надеть халат, как Камилла вытолкала меня из ванной. Чуть дальше по коридору было много серебряных зеркал, расположенных друг напротив друга. В детстве мы с Камиллой любили встать посередине и смотреть на свои бесконечные отражения, пока от смеха не закружится голова.
Повернувшись спиной к одному из зеркал, я приспустила халат и посмотрела на свое отражение в другом. Камилла ошиблась. Красные пятна на коже – не царапины, а кровоподтеки идеально круглой формы. Как будто кто-то дотронулся пальцами, чтобы привлечь внимание. Я накинула халат и бросилась в свою спальню, громко хлопнув дверью.
10
Я размяла ноги, скрытые под пышными тюлевыми юбками, и с радостью отметила, что у «волшебных туфелек» действительно были чрезвычайно мягкие плоские подошвы. Мы стояли у парадного входа, встречая гостей, уже целую вечность. Если бы я была на каблуках, то еле доковыляла бы до обеденного стола. Неожиданно Камилла ткнула меня в бок своим острым локтем.
– Будь внимательна, – шепнула она.
– Это моя супруга Морелла и мои старшие дочери – Камилла и Аннали, – сказал папа, приветствуя очередных гостей. Он пожал господину руку и поцеловал кончики пальцев его спутницы. – А это именинницы: Розалия, Лигейя и Ленор.
Мы в очередной раз разулыбались, поздоровались и поблагодарили гостей за приезд. Розалия раскрыла веер и начала нетерпеливо обмахиваться, пытаясь разглядеть за папой, сколько гостей еще не успело представиться.
– Мы так никогда не начнем танцевать, – недовольно прошипела она.
Я обвела взглядом танцевальный зал, внутренне надеясь, что часть гостей решила прогуляться по другим частям особняка. Когда-то мы устраивали гораздо более масштабные празднества. А сейчас зал, в котором спокойно уместилось бы около трехсот человек, не был заполнен даже наполовину. Если бы не струнный оркестр, создававший приятный фон для разговоров, было бы совсем тоскливо.
Может быть, гости с большой земли побоялись ехать из-за тумана? Что ж, по крайней мере, бальный зал выглядел восхитительно. Искусно украшенный темно-синим бархатом с серебряной вышивкой, он предлагал множество укромных уголков для романтических встреч. Роскошные пурпурные цветы обвивали каннелированные колонны[18]. Люстра сияла, и ее хрустальные капли, свисающие с щупалец осьминога Фавмантов, искрились в свете тысячи свечей. Центральная часть люстры была выполнена в виде тела спрута. Гигантское чудище распростерло свои щупальца почти на полпотолка.
И все же прекраснее всего выглядела витражная стена. Многие годы она скрывалась за черными портьерами – будто сам факт ее существования мог вызвать больше радости, чем подобает скорбящей семье. Если смотреть снизу вверх, синие и зеленые стеклышки сменялись аквамариновыми и небесно-голубыми, а под самым потолком переходили в белый гребень, превращая одну из стен бального зала в настоящее цунами. Десятки высоких светильников в зимнем саду освещали витраж с внешней стороны, и цветные стекла сверкали, словно драгоценные камни, отбрасывая на гостей лазурные и берилловые блики.
Краем глаза я заметила, как грации, рассекая толпу и радостно хохоча, гоняются за миниатюрным пуделем тети Лизбеты. Камилла наклонилась ко мне и прошептала:
– Это последние гости, слава Понту. Я умираю от голода.
– Ты запомнила, как их всех зовут? – спросила я, проходя вслед за сестрой в банкетный зал.
– Кроме родственников – только этого, – незаметно кивнула она в сторону Робина Бриора.
Он стоял в окружении нескольких молодых людей и рассматривал люстру. На щеках Камиллы вспыхнул румянец, а в глазах появился голодный блеск, который не имел никакого отношения к предстоящему ужину.
– Когда я могу подойти и поговорить с ним?
Неожиданно кто-то коснулся наших плеч.
– А меня, значит, никто не ждет?
Обернувшись, я не смогла сдержать радостного вопля:
– Фишер! Ты ли это?
Годы работы на Гесперусе изменили его. Он стал еще выше ростом и возмужал. Вокруг знакомых карих глаз, излучавших тепло, появились веселые морщинки. Когда он по-братски обнял меня, я ощутила силу его мышц.
– Я не знала, что ты приедешь! – удивилась Камилла. – А ты, Аннали?
– Ханна говорила сегодня утром, но я забыла рассказать тебе.
Камилла игриво вскинула бровь. В детстве мы обе были без ума от Фишера и волочились за ним повсюду со всей пылкостью безответной любви. Пожалуй, это единственное, из-за чего мы вообще тогда ссорились.
– Прямо-таки забыла. Совершенно случайно, – шутливо сказала Камилла, но затем посерьезнела. – Ты надолго здесь? – обратилась она к Фишеру. – Мы так давно тебя не видели! Ханна, наверное, счастлива, что ты наконец дома.
Фишер кивнул:
– Ваш отец попросил меня остаться до прибоя. Он хочет, чтобы я обязательно пришел на большой ужин в честь Первой Ночи.
Первая Ночь ознаменовывала начало празднеств Прибоя, когда Понт взбудораживал океаны своим трезубцем и мы отмечали смену времен года. Холодные воды морских глубин встречались с холодным воздухом, и рыбы залегали на дно, чтобы провести зиму в состоянии полуспячки. Местные жители в этот период обычно чинили свои лодки, штопали сети и проводили время с семьей. Празднества длились десять дней, приобретая все более буйный характер. Отец устраивал в Хаймуре большой пир и приглашал семьи своих лучших капитанов, чтобы вместе отметить зимнее преображение моря. Мы не отменяли празднование прибоя даже во времена самого строгого траура.
Камилла просияла:
– Прекрасно! Жду не дождусь историй о твоих приключениях на Старушке Мод. Но сначала мне нужно уладить кое-какие дела. – С этими словами она бодро направилась в сторону Бриора, ни на минуту не спуская с него глаз.
Фишер взял меня за руку и покружил вокруг себя.
– Ты невероятно красива сегодня, маленькая Рыбка. Такая взрослая. Оставишь мне местечко в своей бальной книжке? Или она уже забита до отказа? Мама всегда говорила, что я слишком длинный и неуклюжий для танцев.
Я раскрыла изящный бумажный веер, одновременно служивший бальной книжкой, и протянула Фишеру. Как ни странно, было заполнено всего несколько строчек. После долгих уговоров со стороны тетушки Лизбеты дядя Вильгельм пригласил меня на первый танец – тустеп, а один из дальних кузенов предложил мне фокстрот. Я не волновалась: наверное, книжка заполнится именами кавалеров после обеда. В конце концов, я сестра виновниц торжества.
– Да я просто везунчик, – заметил Фишер, окинув взглядом пустые строки. – Я могу пригласить тебя на вальс или это будет слишком нагло? – Он размашисто вписал свое имя напротив танца.
– Да хоть на все танцы подряд, – ответила я полушутя.
Мы с сестрами в совершенстве владели искусством танца: Берта заставляла нас часами вальсировать по гостиной (правда, в паре с Камиллой я почти всегда вела). А вот с остроумными беседами и искусным флиртом у меня как-то не сложилось. Стоило мне представить вечер с вымученными куртуазными разговорами – и на лбу от волнения выступал пот.
Фишер еще раз пробежался по строкам моей бальной книжки и отметил польку.
– Боюсь, это все, что я могу предложить, Рыбка. Я уже пообещал по танцу Онор и тройняшкам.
– Что ж, сегодня их день рождения, – с улыбкой ответила я. – Меня уже давно никто так не называл.
– Может быть, потому, что теперь ты слишком важная леди, чтобы раздеваться до рубашки и плавать в приливной заводи? – В следующее мгновение игривый взгляд Фишера посерьезнел. – Я так расстроился, узнав об Эулалии… Я хотел приехать на похороны, но разыгралась буря. Силас не хотел оставаться один.
Я кивнула. Было приятно вспомнить об Эулалии с кем-нибудь знакомым, но только не сегодня.
– Где ты будешь сидеть за ужином? – спросила я, выбрав более непринужденную тему.
– Я еще не успел посмотреть рассадку.
Взяв Фишера под локоть, я увлекла его за собой в зал.
– Пойдем узнаем.
* * *На стул рядом с нами, тяжело дыша, приземлилась Мерси. Ее кудряшки, заколотые с обеих сторон серебряными розами, немного поникли. И хотя она пыталась не подавать виду, я заметила, как она зевнула, прикрыв рот рукой.
– Тебе не пора спать? – спросила я. – Уже почти полночь. Удивляюсь, как вас троих еще не отправили наверх.
– Папа сказал, сегодня мы можем не быть маленькими девочками. К тому же я не хочу пропустить этот бал. Вдруг кто-то из вас с Камиллой умрет, и у нас не будет другой возможности повеселиться.
– Мерси!
– А что? – Мерси сердито посмотрела на меня. – Это вполне может случиться.
Я вздохнула: очевидно, моей младшей сестре пока было неведомо чувство такта.
– С кем ты танцевала?
– С сыном лорда Астерби, Гензелем. Ему двенадцать, – ответила она, сделав особый акцент на возрасте своего партнера.
– Со стороны ты выглядела веселой.
Мерси вскинула брови:
– Да он только и говорил, что о своих лошадях. Перечислил всех жеребцов последних пяти поколений. Он сказал, что вообще не хотел танцевать, но родители заставили.
– Гензелю Астерби, видимо, следовало бы поучиться хорошим манерам. Жаль, что вы с ним не поладили.
– Все мальчики такие зануды?
Я пожала плечами. Ничего удивительного, но Кассиуса все же не было среди приглашенных. А все Другие мужчины, безусловно, уступали ему.
– Ты почти не танцевала, – заметила Мерси. – А Камилла выглядит очень недовольной.
Я проследила за взглядом сестры и увидела Камиллу, стоявшую неподалеку от компании лорда Бриора. Она то и дело щипала щеки, чтобы они оставались румяными, и нарочито громко смеялась.
– Он так и не познакомился с ней.
Мерси подперла кулачком подбородок; если бы оркестр играл чуть тише, она заснула бы в один миг.
– Надо спросить у него, почему он медлит. По-моему, он не говорил ни с кем из нас, кроме папы. Это очень невежливо. Даже если ему не нравится Камилла, сегодня день рождения тройняшек. По крайней мере, стоило бы их поздравить.
Мне тоже бросилось это в глаза. А еще я заметила, что моя бальная книжка по-прежнему пуста. Если бы не Фишер, я бы так и сидела, как унылая старая дева.
– Надо его заставить. – Мерси гневно посмотрела на Бриора поверх своей чашки.
Тут к нам присоединилась Ленор. Ее пышные юбки, разложенные на подлокотниках, струились, словно сливово-пурпурный водопад. Она взяла бокал шампанского и опустошила его одним глотком.
– На похоронах Октавии было и то веселее.
– Ты тоже не танцевала? – усмехнулась я.
– Только с Фишером. Но сегодня мой день рождения! Я могу потребовать, чтобы кто-нибудь потанцевал со мной?
Мы с Мерси обменялись понимающими взглядами.
– Ничего не понимаю, – пробормотала Ленор. – Сегодня мы все просто очаровательны.
– Это правда, – согласилась я.
– У нас прекрасные манеры и много благородных качеств, достойных восхищения, – продолжила она, изображая вычурный акцент арканнийцев с большой земли.
– Угу.
– Мы богаты! – выпалила она наконец, и я заподозрила, что она держит в руке не первый и не второй бокал шампанского.
– И это правда.
– Тогда почему мы сидим в углу и ни с кем не танцуем? – Ленор стукнула о стол бокалом, и тот чудом не разбился, упав на пол.
– Пойду задам этот вопрос лорду Бриору!
Прежде чем мы успели опомниться, Мерси направилась в другой конец зала, с праведным негодованием прокладывая себе путь между танцующими парами.
– Надо остановить ее, – сказала Ленор, но даже не попыталась встать. – Она сейчас опозорится.
– Скорее опозорит Камиллу, – заметила я.
– Это по-своему весело.
Ленор подозвала слугу, проходившего мимо с шампанским и льдом. Она взяла с подноса два бокала и протянула один мне. Я отказалась.
– Я готова вызвать демона прямо здесь и сейчас, лишь бы кто-нибудь пригласил меня на танец! – пробормотала Ленор, одним махом опустошив бокал.
– Не говори так, – предупредила я. – О нашей семье и так ходит много слухов. И кстати, если папа такое услышит – голову оторвет!
Как нарочно, именно в этот момент мимо нас пронеслись папа и Морелла, кружась в вальсе и счастливо улыбаясь друг другу. Сложно поверить, что всего несколько недель назад они сидели на похоронах Эулалии.
Отодвинув пустой бокал, Ленор потянулась за моим.
– Что? – спросила она, заметив мой недоуменный взгляд. – У меня день рождения. Если я не танцую, то от шампанского хуже не станет. Посмотри, – продолжала она, махнув куда-то рукой. – Даже Камилла со мной солидарна.
Я окинула взглядом зал и увидела Камиллу в тот самый момент, когда она решила выпить для храбрости. Затем она глубоко вздохнула и пощипала себя за щеки, придавая им яркий румянец. Все это время ее губы едва заметно шевелились: очевидно, она репетировала свою речь для лорда Бриора. Камилла направилась в его сторону, выглядела она совершенно очаровательно.
Оказавшись у внешнего края кружка, собравшегося вокруг молодого герцога, Камилла остановилась и наклонила голову, прислушиваясь к разговору. Через несколько мгновений она резко побледнела и прижала руку ко рту. Я не на шутку встревожилась: возможно, ей стало нехорошо. Камилла отшатнулась от стайки Бриора и налетела на танцующую пару.
– Что с ней? – спросила Ленор.
– Прошу прощения.
Камилла поспешила извиниться перед парой и направилась к нам. Схватив меня за руку, она потащила меня за собой, и я почувствовала себя словно пловец, попавший в кильватерную струю[19] проходящего мимо корабля.
– Пойдем отсюда!
– Что случилось?
– Прямо сейчас, Аннали, умоляю!
Камилла не останавливалась, пока мы не оказались в середине сада. Вокруг нас поблескивали тысячи маленьких свечей, искусно спрятанных в садовом лабиринте. Если бы туман рассеялся, они выглядели бы волшебно. Но сейчас свет маленьких огоньков причудливо рассеивался в ночной пелене, создавая вокруг нас тени и фантомы, которые то появлялись, то исчезали вновь.
– Успокойся, Камилла, – сказала я, сев на бортик фонтана.
– Это всего лишь глупый фарс, и больше ничего! – крикнула она, досадливо махнув в сторону дома.
– Я ничего не понимаю. Что случилось? Расскажи.
Я скрестила руки на груди, по коже побежали мурашки. На улице было слишком холодно для бальных платьев, но прохлада совсем не остудила пыл Камиллы. Наконец она остановилась и молча окинула взглядом Хаймур. Бальный зал, такой ослепительно яркий внутри, почти не было видно снаружи. Звуки оркестра отзывались в тумане зловещим эхом.
– Сколько мужчин танцевало с тобой сегодня?
Я вздохнула:
– Вам всем поговорить больше не о чем?
– Сколько? – не унималась Камилла.
Кильватерная струя – струя, которую оставляет за собой движущееся судно.
Она схватила меня за плечи, и в ее глазах появился странный блеск. В тумане лицо сестры, освещенное лишь пламенем свечей, выглядело почти безумным. Я вырвалась из ее рук и потерла места, куда впивались ее пальцы.
– Трое.
– Трое. За весь вечер?
– Да, но…
Камилла кивнула, как будто знала ответ заранее:
– Родственники, да? И то далеко не все.
– Пожалуй, что так. – От холода я уже начала стучать зубами. – Я видела, как ты пыталась поговорить с Бриором. Просто скажи, что он тебе ответил, а то мы тут умрем от холода.
Камилла расхохоталась:
– И проклятие сработает в очередной раз.
Я резко выпрямилась и вскочила с фонтана.
– Нет никакого проклятия. Я пошла обратно.
– Подожди! – Камилла ухватила меня за руку, впившись в кожу длинными ногтями. – Я весь вечер ждала, что он представится, но он так и не сделал этого. Поэтому… я решила, что подойду к нему сама и приглашу на танец.
– Ох, Камилла.
Нахмурившись, она продолжала:
– Я услышала, как он говорит с одним из младших братьев. Тот донимал его, выпрашивая разрешения пригласить Лигейю на танец. Бриор сказал «нет». Тогда брат спросил почему, ведь она такая красивая.
– И что он сказал?
Камилла горестно вздохнула:
– Он сказал, что Лигейя, несомненно, очень красива. Красива, как букет белладонны.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Крипта – подземное помещение, часть храма, служащая для погребения. (Примеч. ред.) когда я буду проходить мимо ее спальни и увижу черную ткань, закрывающую зеркала во всю стену. Эулалия очень любила свои зеркала.
2
Фавмант (также Тавмант, др.‑греч. Θαύμας) – в древнегреческой мифологии бог морских чудес. (Здесь и далее – примечания переводчика, если не указано иное.)
3
Понт (др.‑греч. Πόντος) – в древнегреческой мифологии бог внутреннего моря.
4
Абалон – род моллюсков. (Примеч. ред.)
5
Mercy – «милость», honour – «честь», verity – «истина» (англ.).
6
Кракен – мифическое морское чудовище, огромный головоногий моллюск. (Примеч. ред.)
7
Консорт – супруг правительницы, сам не являющийся монархом. (Примеч. ред.)
8
Скон – традиционная британская выпечка: небольшие сладкие хлебцы, которые, как правило, подаются со сливочным маслом и джемом.
9
Дамаст – плотная матовая шелковая ткань с атласной вышивкой.
10
Крепительная утка – часть палубной арматуры корабля или лодки. (Примеч. ред.)
11
Докер – портовый грузчик.
12
Бастард (от англ. bastard) – внебрачный, незаконнорожденный ребенок. (Примеч. ред.)
13
Адиантум – вид папоротника.
14
Птифуры – ассорти из маленьких десертов.
15
Приказчица – продавщица в магазине.
16
Ранункулюс – латинское название лютика. (Примеч. ред.)
17
Ялик – небольшая двух- или четырехвесельная лодка.
18
Каннелюра – декоративный вертикальный желобок на колонне.
19
Кильватерная струя – струя, которую оставляет за собой движущееся судно.
