Возвращаться – плохая примета. Том 1

Пока разбирала спутанные пряди, смачивая их травяной жижей, мы разговорились. Представились друг другу. Оказалось, зовут принца Ульсоритас – ну и имечко, язык сломаешь! Впрочем, мне разрешалось обращаться к нему «Ваше Высочество» или в неофициальной обстановке «принц».

Добравшись до раны, аккуратно смочила все вокруг отваром ромашки, счистила кровь с волос и обработала ранку спиртом. Ничего там страшного. Осталось немного содранной кожи, а шрам скроется под волосами. Утешила парня, и посоветовала больше пить, чтобы компенсировать потерю крови. Он благодарно улыбнулся и, тут я поверила, передо мной принц. Очень уж многое сумел он выразить одной улыбкой.

* * *

Прошло несколько дней. Принц ел, спал, пил отвары, которые я ему готовила, и страшно скучал.

Должно быть от нечего делать он оказывал мне знаки внимания: ловил мою ладонь, когда я делала перевязку, поправлял выбившийся из прически локон. Иногда, когда я корпела над чистописанием, он тихонько напевал звучным выразительным голосом, а потом кашлял, но травница настаивала на импровизированных концертах, что бы легкие работали лучше.

Руима осмотрела мою штопку и сказала – получилось неплохо. Просила рассказать о травах, что и зачем применяла и какие я знаю еще.

В разговорах выяснилось, что я сняла с принца какое-то сильное заклятье, обычно приводящее к смертельному исходу. А на куклу, сделанную для чайника, наоборот – наложила. Теперь любой напиток, накрытый этой куклой, приобретал аромат и привкус апельсина.

Так вот почему воины мне кланялись! Мысленно пожала плечами – ничего особенного я не сделала. Руима сказала, что я пела заклинания, и это помогло. А еще, дескать, моя кровь – тоже щит от таких заклятий.

Выдумают тоже! И никакие заклинания я не пела, просто мурлыкала себе под нос песенку для успокоения нервов!

А Вран теперь не вылезал из будки, совсем. Правда, кашу изредка подъедал, да и то – только из моих рук.

Иной раз, умаявшись за день, я выходила на крыльцо посидеть, расчесывая волосы после всяких снадобий Руимы. Тогда тихонько, вполголоса пела для Врана, почти шепотом, свои любимые песни. И так же тихо плакала, вспоминая родителей, сестру, нашу квартиру и девчонок-одногрупниц из колледжа. А больше дома меня никто и не ждал.

Королева и Руимасолариэсс

Верховная Хранительница встретилась с королевой в маленькой внутренней оранжерее – скорее, солярии.

Стеклянные стрельчатые окна диковинным хрустальным цветком венчали вершину самой высокой башни летнего дворца. Между горшков с цветами и кадками с миниатюрными деревьями стояли не скамейки, а мягкие диванчики, обтянутые кожей. Возле диванчиков располагались маленькие столики из полированного камня.

Впорхнувшая в башню королева улыбалась и посылала воздушные поцелуи кому-то оставшемуся за дверью. Хранительница тихо сидела на стуле с высокой спинкой, любуясь расстилавшимся внизу видом.

– Руима! Ульсоритас не вернулся, и весь отряд тоже пропал! И еще – сегодня на медальоне зажглась вторая звезда!

– Не волнуйтесь, Ваше Величество. Принц жив, – медленно отозвалась Руима. – Ваша мудрость спасла жизнь вашему сыну.

Королева без сил опустилась на стул рядом и прикрыла глаза.

– Как было дело? – негромко спросила она.

– Ловушка. Вместо нашего агента пришел колдун «Чужой крови» с южными наемниками. Принц ожидал нападения, врагам не удалось застать его отряд врасплох. Тогда колдун активировал «Синюю паутину». К счастью, ближайшим селением оказались «Малые Броды».

– Ты исцелила его, Руима?! Ты смогла? Мой долг перед тобой вечен! – громко закричала пораженная королева.

– Не я, Ваше Величество. Я и не смогла бы. Заклятие было очень сильно, да еще и попало в кровь, – наотрез отказалась от звания спасительницы волшебница. – Его Высочество спасла девушка, пришедшая через портал. Она сняла заклятие и зашила раны. Через неделю принц сможет вернуться во дворец.

Королева, прикрыв глаза, прочитала короткую молитву Светлым богам и вновь повернулась к Хранительнице:

– Взгляни сюда, Руима! Сегодня загорелась вторая звезда, Саоритас жив!

Верховная Хранительница бережно взяла в руки медальон и посмотрела на сияющую звездочку.

– Возможно, это так, Ваше Величество. Ваша любовь и верность не дали погаснуть последней звезде, и теперь у нас есть надежда отыскать Его Величество. Подождем. Пока сигнал для магического поиска слишком слаб. Только прошу Вас не говорить об этом никому, даже наследнику. Магический поиск – заклятие несложное, и вещей Его Величества осталось достаточно, чтобы кто-нибудь попытался нас опередить.

Королева кивнула с серьезным лицом, но в глазах поселилась надежда.

Маргарита и Вран

Руима запретила мне покидать Его Высочество более чем на час, необходимый на мытье и стирку, боясь, что неведомое мне смертельно опасное колдовство, проникшее в рану, может вернуться.

Принц очень этому обрадовался и сверкал голубыми глазами, поглядывая, как я устраиваюсь на складном стульчике рядом с его ложем. А я куксилась – мне нравилось сидеть с Враном на горушке. Да и не в рабстве я тут. Вечерком, как коров с луга погонят, непременно на тот пригорок убегу!

Не привыкнув сидеть просто так, я развлекала Его Высочество, рисуя кое-что из нашего мира, рассказывая и удивляя диковинными для него побасенками. А попутно вывязывала себе летнюю ажурную шапочку, похожую на дворянскую сетку для волос. Такой способ рукоделия тут почему-то не был известен, шерсть или лен пряли, ткали, плели, используя челноки и вилки, но вот крючком не вязали.

Шапочка была готова через три дня. Примерив это произведение моих рук, я вышла на крыльцо:

– Вран, посмотри! Как тебе, нравится?

Последнее время я разговаривала с ним, словно с человеком. Будто беседовала с хорошим другом, который всегда услышит и поймет.

Черный нос высунулся из конуры, потом загремела цепь – пес выбрался, отряхнул уже далеко не такие тощие, как раньше, бока и неспешно приблизился.

Я тут же присела на корточки, покрутила головой и опять по-девчоночьи спросила:

– Ну как?

Почему-то я побежала хвастаться именно к нему. Не к принцу, лежащему в доме, не к Руиме, хлопотавшей в огороде с целебными травами, а к огромному псу, видевшему мои слезы.

Вран походил вокруг, внимательно меня разглядывая…

Ну да, за последние недели я сильно изменилась. Снадобья Руимы разгладили кожу. Прыщики и розовые противные пятна исчезли. Волосы распушились и заблестели. И даже телеса изрядно опали – теперь сарафан приходилось туго шнуровать, чтоб не болтался, как на корове седло.

После внимательного осмотра, собак кивнул одобрительно (как мне показалось), а потом ткнулся черным мокрым носом мне в висок. От изумления я чуть не села на попу в очередной раз. Задумчиво потирая лицо, потрепала второй рукой шелковистые уши и побрела в огород.

Руима была там, копалась длинными загорелыми пальцами в сухой земле, разминая комки – видать, готовила грядочку для чего-то особенного. Я постояла рядом, а потом присоединилась. Начала тоже крошить неуступчивые комочки, поглядывая на Травницу.

– Что-то хотела спросить, Рита?

– Да, Руима, хотела. Скажите мне, Вран ведь не просто собака?

Травница выпрямилась. Разогнув спину, внимательно огляделась по сторонам:

– Да. Вран – не простая собака. Но лучше поговорим об этом подальше от посторонних ушей. Заканчивай грядку, девочка, а я принесу семена.

Старуха отошла к корзинке, наполненной мешочками и сверточками из ткани и бумаги, а я споро размяла оставшиеся комки. Потом мы садили длинные тонкие семечки с хрупкими носиками и поливали грядку. Затем мыли руки и отряхивали подолы, и все это время я неотступно думала о том, что расскажет мне Руима. Почему-то я заранее страшилась ее рассказа.

Мы уселись на завалинке. Моя наставница сделала какой-то жест, словно устанавливая полог. Уверившись, что ее волшебство подействовала, она начала:

– Двадцать два года назад у короля и королевы родился сын. По традиции, наследному принцу подобрали сверстников для игр и учебы. Не все были ровесниками – были дети постарше, были и помладше.

Одним из старших друзей стал сын родного брата короля, Вран эт Верис. Знатное происхождение, блестящий ум, способности к обучению и анализу выдвинули его в первые ряды среди других придворных. А еще Вран был верен своему сюзерену, своему кузену и своей стране.

– ЧТО?! – Я подскочила. Из моей груди вырвался вскрик, но травница меня резко одернула, и я села, чтобы слушать дальше.

– Около восьми месяцев назад королевство стало подвергаться необычным нападениям. Смуглокожие наемники, не знающие страха, нападали на границы вдоль побережья. Уводили жителей целыми деревнями. Грабили караваны купцов и все ближе подбирались к Рудным горам – оплоту экономики королевства. Срочно созванный Большой Королевский Совет постановил разузнать о наемниках больше, а пока суть да дело, заключить договор на охрану границ с «Морскими драконами» – так называли жителей морских островов, живущих наймом и разбоем.

В курятнике закудахтала курица, вдалеке мекала чужая коза, а я сидела и слушала страшную сказочку, которая совсем даже не сказка.

А Руима продолжала:

– Морские драконы дело знали. Набеги прекратились. Но усилилось внутреннее давление – стычки в трактирах переходили в побоища, пропадали или гибли люди, занимающие ключевые посты в государстве. Налаженная система управления, опиравшаяся на дворян-владетелей, рушилась на глазах.

Король отправился в инспекционную поездку по стране в сопровождении пышной свиты, а Вран и еще несколько дворян из свит принцев тайно отправились к Южным границам. Они пытались устроиться наемниками, поступить на службу во дворец Барух-бия, наносили официальные визиты с дипломатическими играми, но ничего нового узнать не удалось.

Во время рассказа травница преобразилась, на глазах превращаясь из старушки-селянки в величественную высокообразованную даму. Мне даже стало не по себе: сколько тайн ты хранишь, ведунья? Но рассказ так захватил, что я вскоре перестала замечать все остальное.

Наставница как раз подошла к самому интересному:

– Однажды, в бессилии, Вран с малочисленным отрядом воинов ворвался в дом, в котором последний раз видели одного из погибших придворных – лорда Исуниэля. Стражников безжалостно перебили, а герцог эт Верис получил заряд магии в лоб. Несколько месяцев его держали в этом доме в человеческом облике. Обещали власть и богатство при новой династии, рассказывали о выгодах сотрудничества и, наконец, пытались просто запугать, продемонстрировав силу колдунов «Чужой крови». Так стали называть в королевстве тех, кто пришел через Южные земли, потому что магия их зиждилась на их собственной крови и была чужда этому миру. Заклинания не удавалось снять, они исчезали только со смертью носителя или колдуна.

У меня от страха пересохло во рту.

– К его собственному ужасу, агенты «Чужой крови» решили использовать его просто как бездушную марионетку. Это гораздо сложнее и требует присутствия колдуна в радиусе двух сотен локтей, но зато дает хороший шанс пробраться в ближний круг правящей Династии.

Я и вовсе застыла в неподвижности, вся обратившись в слух.

– Ослабевший за время длительного голода и неподвижного сидения в клетке, опытный воин понял, что может стать предателем и решил покончить с собой. Он сумел опрокинуть на себя и колдунов стеллаж с ядовитыми снадобьями, стоявший поблизости. Задумка почти провалилась – баночки почти не разбились, их стекло на такой случай тщательно заколдовали, но ошарашенные колдуны с перепугу выпустили магическую привязь, тот самый поводок, который не позволял герцогу сбежать.

Я задышала часто-часто, а на глазах показались слезы.

А травница подошла к самому интересному:

– Развернувшись, Вран прыгнул в окно, но немного, совсем чуть-чуть не успел – выбившего раму парня догнало заклинание! На землю с высоты второго этажа приземлился беспородный черный пес.

Я всхлипнула. Руима одобрительно взглянула на мою реакцию, но не стала ее комментировать, а повела трагическую историю черного пса дальше:

– Несколько месяцев он скитался, пытаясь прорваться в миссию к своим друзьям, но в городах была объявлена награда за отлов бездомных собак, и ему пришлось бежать. Отощавшим, но живым Вран добрался до Хранительницы Династии и едва не был зарублен бдительными стражниками.

Я снова бессвязно вскрикнула. Надо же! Какая несправедливость! Столько перенести, чтобы тебя пытались зарубить свои!

Руима усмехнулась, но не стала тянуть кота за хвост, и начала закругляться:

– К счастью, ее магия строилась на безусловном видении королевской крови, и только поэтому безумный черный пес был допущен к ее карете. Говорить он не мог, был болен и обессилен, но сумел нацарапать на земле свое имя и руну «Власть». Хранительница ехала во дворец, возвращаясь из летней резиденции династии. По дороге она велела кучеру остановиться в трактире, и поломка задержала их на два дня. Все это время знатная дама не показывалась из своих покоев, а травница Руима беседовала с новым украшением двора – огромным беспородным псом.

В это время наставницу стали громко звать у ворот, и она поспешила закончить, впрочем, без излишней торопливости:

– После этих бесед король получил предупреждение от Хранительницы и усилил ближний круг охраны. Королева, в свою очередь, выдала замуж нескольких фрейлин и воспитанниц за дворян с Южных пределов. Юные леди очень любили свою приемную мать и часто писали ей длинные и подробные письма. Принцы очень скучали по своему другу и родственнику, пропавшему в Южных землях. И порой вспоминали его в узкой компании приближенных. Лорд Верис не писал писем, не просил денег на выкуп. Он растворился в мареве степей.

Руима степенно поднялась, собираясь следовать к очередному пациенту. Я схватила ее за рукав:

– А как же Вран?

Та усмехнулась:

– Остро ощутив угрозу, маги создали команду противостояния «Чужой крови», в которую вошли маги и воины, придворные и шпионы. Увы, сражение велось не на равных. Противостоять заклятиям чужеземных магов могли единицы. Для этого требовалось что-то особенное, трудноуловимое, никак не связанное с полом или возрастом. Люди из группы риска вынуждены были носить сильнейшие защитные амулеты, которые требовали от магов много сил и времени на изготовление. И все это благодаря герцогу. А Вран… что Вран… – Травница сделала многозначительную паузу. И разом обрубила: – Сидит на цепи на моем подворье и отказывается есть.

Мои глаза набухли слезами, и я едва не расплакалась. Точнее, расплакалась. Потом, когда ушла за дом, где меня никто не видел.

Глава 8

Маргарита

А еще потом, задним числом, мне было ужасно стыдно. За все. Значит, Вран человек? А я его с ложки кормила… и в одном покрывале рядом бегала…

– А почему вы его не расколдовали? – совсем глупо брякнула я позже.

– Не могу! Заклятие бросил сильный маг, – горько призналась наставница. – . Заклятие было на крови – возможно, он был тогда ранен.

– Но почему он живет так? – воскликнула моя натура, требующая справедливости. – Он же герой! И герцог! Почему не во дворце? И даже не в доме?

Покачав головой, Руима посмотрела на меня как на маленькую девочку с диатезом, просящую конфету.

– Он сам так захотел. Не хотел, чтобы кто-нибудь узнал. – Вздохнула: – И мы согласились.

– Почему?! – я чуть пальцем у виска не крутила. Просто в голове не укладывалось, что можно спокойно дойти до такой жестокости! Живого человека, аристократа – в будку на ошейник, как собаку! Даже простые собаки на цепи долго не живут, а тут герцог! Темнит Руима, ой, темнит!

– Потому, – рявкнула выведенная из себя ведунья, – что во дворце мы не можем его защитить! Едва агенты «Чужой крови» узнают, что в покоях появился черный беспородный пес, на него объявят охоту. – Еще раз вздохнула печально: – А в деревне даже причудой травницы не объяснить собаку, живущую в доме…

Утерев слезы, я сочувственно посмотрела на дверь. Так вот почему Вран постоянно отказывался от еды – чувствовал себя бесполезным и никому не нужным!

– Да и шансов расколдовать его не было… – тихо добавила Руима и все-таки отправилась по своим делам.

Я часто чувствовала себя одинокой в родном доме, в школе и в колледже – пропади я, и никто не заметит. Подумаешь, еще одна не слишком умная или красивая девчонка! Утешение я находила в храме, а где может утешиться собака?

Я спросила Руиме в спину:

– А почему он тогда стал есть?

Все понимающая травница очень тихо, тоже не оборачиваясь, сказала:

– Ты дала ему внимание и заботу. Возле тебя он встряхнулся. Почувствовал себя любимым и нужным даже в теле собаки. А теперь, когда ты спасла Ульсоритаса, который для него как младший брат, Вран из шкуры выпрыгнет, но любой ценой будет тебя охранять и беречь. Уж такой он человек.

Вскочив, я пристроилась хвостиком к наставнице, и когда она быстро разобралась с очередным посетителем, мы, не сговариваясь, возвратились на завалинку, чтобы закончить начатую беседу.

– Но я же его слышала! Совершенно точно это был он, больше некому! – вспомнила я непонятный голос, который про себя обзывала «глюком».

Мы сидели с Руимой на широкой теплой доске и разговаривали тихим шепотом. Солнце играло на песке, и я вспомнила часовню с белеными стенами и ярким витражом. Вот сейчас спрошу у наставницы, кому здесь молятся!

Тут, видно, принцу наскучило лежать одному, и он прислал одного из солдат. Тот нас окликнул:

– Госпожа Руима, госпожа Рита, что вы там шепчетесь? Принц зовет вас.

Руима приложила палец к губам, и мы вместе вошли в дом и завернули на кухню.

– Мы обсуждали необходимый курс лечения, Ваше Высочество, – строго проговорила Травница. – Думаю, завтра Вас уже можно будет перевезти во дворец, объявив всем о ранении на охоте. Ногу пока оставим в повязке, да и руки тоже. Прелестные фрейлины вашей матушки будут сражены столь смелым охотником наповал.

Принц скрипнул зубами, а потом рассмеялся:

– Госпожа Руимасолариэсс, вы неподражаемы! Как долго мне предстоит изображать смертельно больного?

– Около трех недель, Ваше Высочество. Осталось приготовить полдюжины амулетов и встретить три драккара «Морских Драконов».

Принц молча наклонил голову, а потом, глядя на меня, спросил:

– Госпожа Рита, я в вечном долгу перед Вами. Скажите, чем я могу Вас порадовать?

Я, честно говоря, совсем растерялась – эти большие буквы в интонациях и серьезный взгляд заставил меня покрыться мурашками.

Еще третьего дня Руима объяснила мне про Долг Королевской Крови. Оказывается, в королевстве существует такой старинный обычай, который неуклонно соблюдается на протяжении сотен лет: человек, спасший жизнь лицу королевской крови, имеет право потребовать все, что угодно… вплоть до брака с означенной особой.

Что можно ответить человеку, который согласен на все, вплоть до женитьбы, но ты не знаешь, чего хотеть?..

Неопределенно пожав плечами, я ответила:

– Ваше Высочество, мне не хочется оставлять вас должником. Но, право, я и сама не знаю, что мне сейчас необходимо. Спросите у госпожи Руимы, она лучше знает мои потребности.

Принц задумчиво склонил голову, принимая мое решение, но давая понять: разговор не окончен.

Я поспешно вышла на улицу – захотелось посидеть рядом с Враном. Руки просто сами тянулись потрепать гладкие черные уши, погладить длинную морду…

Вран-герцог… как-то боязно стало. Неловко.

Вран будто понял, а, может, и слышал, – слух у собак очень тонкий – подошел сам и ткнулся холодным носом в бедро. Толкнул. Потом еще и еще раз, пока я не присела привычно на ступеньку, не обняла лохматую шею и не полила слезами длинную черную шерсть.

Мы ушли с ним на горку. Долго сидели там, любуясь садящимся солнцем, а потом я погладила его по голове и сказала:

– Теперь я знаю, что ты человек, Вран.

Пес зажмурил глаза и, дернув ухом, потрусил к дому. Мдя-я, неразговорчивый спутник мне попался.

На следующий день принц Ульсоритас отбыл во дворец. Его торжественно уложили на специальную повозку, вокруг толпились мрачные вооруженные воины, стараясь, своими телами прикрыть принца. Руима выдала командиру амулет, и повозка выкатилась за околицу.

Я стояла, приставив ко лбу ладонь, и смотрела, как удаляется кортеж. Вот коротко блеснула вспышка, перед всадниками открылся тоннель. Колонна втянулась в него и… пропала.

Вран привычно ткнулся холодным носом в колено, напоминая о себе. Я опустила руку ему на голову, и мы пошли на горушку.

Вот только горушка была занята: три местных парня увидев меня присвистнули и начали громко разбирать мои стати: от возраста до фигуры.

– А ниче у нее дойки, хоть и старовата уже! – заявил один тощий блондин в пестрядиновых шароварах.

– Так и сзаду есть на что посмотреть, – добавил мелкий черныш в просторной рубахе, оббегая меня слева.

– А уж румянцу любая сельская девка позавидует! – заржал третий, пытаясь меня сгрести длинными, как лопаты руками.

Точку в «беседе» поставил Вран. Пока я с нечленораздельным писком удирала от длиннорукого, он вцепился в зад чернявого. Потом оторвал клок пестрядиновых шаровар и под конец повис на рукаве рубахи длиннорукого ловца.

С руганью и криками парни бежали, потеряв шапки, а потом приходили к Руиме, жаловаться и лечить укусы.

Травница их жалеть не стала: мазь выдала, а заодно и по крепким шеям накостыляла. Поутру только глухой в деревне не знал, что к ученице лекарки с объятиями лезть нельзя.

Еще через день в наш дом доставили резной сундук из ароматного розового дерева. Сопровождали подарок те самые два воина, что помогали мне ворочать принца на столе.

К сундуку прилагался свиток с печатью. Руима сломала печать и прочла мне красиво выписанные слова. Принц благодарил за спасение, просил принять его скромные дары и напоминал, что не считает свой долг закрытым.

Под резной крышкой обнаружились платья – причем, не льняные или шерстяные, а из шелка, бархата и тонкого сукна. Ниже лежала стопка тетрадей, красивый письменный прибор из незнакомого мне камня с металлическими накладками, восковые палочки, стопка листов пергамента и узкие цветные тесемки и ленточки для упаковки свитков. В уголке приткнулся бархатный кошелек с сыто раздутыми боками.

Вздохнув, Руима покачала головой и посмотрела на меня. Я все прекрасно понимала: в деревне расхаживать в бархате и шелке по-меньшей мере странно.

Но я все-таки женщина, посмотреть и померить очень хотелось. Руки сами тянулись к нежному сливочному атласу подкладки, к теплой мягкости верхней юбки, тонкому плетению воротника и манжет.

Кивнув своим мыслям, я попросила воинов внести сундук в горницу и поставить в дальний угол.

Платья достану, полюбуюсь и уберу назад. А вот письменный набор придется осваивать – надолго тех ручек и карандашей, что завалялись в моей сумке, не хватит.

Я радостно поспешила переодеваться и тут же запуталась в тесемках, завязках и крючках. С моим бельем я бы еще забралась в эту красоту сама, но пышные дворянские наряды полагалось носить с непременными нижними сорочками и шнурованными корсетами.

В общем, Руиме пришлось помогать мне шнуровать платье и белье, расправлять складки и жесткие от золотого шитья уборы.

Примерив одно такое сооружение, я так запыхалась, что не хотела мерить остальные, пока Руима не подвела меня к зеркальцу в резной деревянной рамке.

Платье было из темно-синего шелка с отделкой из бархата на рукавах и юбке. Жесткий корсет утянул бока и выпятил грудь, плечи сияли белизной в обрамлении синего бархата, расшитого серебряной нитью и жемчугом.

Тонкие низки белых бусин спускались с жесткого оплечья по расширяющемуся к низу рукаву и терялись в бархатных складках отделки. Шелестящие, волнующиеся от малейшего движения свободные юбки топорщились вокруг.

Заглядевшись на себя, я не сразу заметила, что Руима пытается водрузить мне на голову что-то вроде ободка или кокошника, обтянутого бархатом с серебряной сеткой снизу.

Натянула и это чудо, спрятала торчащие во все стороны волосы и залюбовалась.

Конечно, лицо не изменилось – глаза не стали больше или ярче, нос по-прежнему торчал, губы ничем не напоминали лепестки роз – но обрамление подчеркнуло высокий лоб. Синий бархат сделал глаза глубже, спокойнее. Блестящая сетка, выглядывающая из-за головы, оттенила недавно появившийся румянец.

Не красавица, но и не совсем простушка.

– Ты еще на улицу выйди! – улыбнулась Руима. – Шелковый бархат на солнышке играет, как вода.

Я выбралась на крыльцо, любуясь собой в маленькое зеркальце. За забором раздались протяжные вздохи. Судя по всему, в кустах притаились наблюдатели. Стоило Врану коротко рыкнуть, кусты усиленно зашуршали.

Руима усмехнулась: