Возвращаться – плохая примета. Том 2

В ее сердце сохранялась еще слабенькая надежда, что в странствиях Вран и Маргарита отыщут нечто, способное подсказать решение проблемы, но то было ведомо лишь Хранительнице Путей. Мысленно произнеся молитву, Руимасолариэсс перевела взор на утомленную королеву, и ее мысли сменили направление.

На медальоне, украшенном руной «Верность», загорелась третья звезда. Это говорило о том, что достойный король Саоритас возможно еще пребывает в мире живых.

Пока Хранительница все это обдумывала и прикидывала, как далеко успели уйти Вран и Рита, к ее ногам упал мятый свиток, перевязанный галуном от офицерского мундира. Мальчик в костюме пажа кинулся по натертому паркету к свитку, подобрал и, сияя, вручил Руиме.

Хранительница сняла галун, завязанный узлом и без печатей, развернула сообщение, вгляделась в четкие строчки и издала дикий клич:

– Измена!!!

Крик перекрыл звуки музыки. Гости замерли, боясь оглянуться. Группа франтоватых придворных инстинктивно отшатнулась от канцлера, а молодые дворяне напротив – окружили Ее Величество и принцев.

Лишь несколько человек, незнакомых с разделением аристократов внутри Двора, в том числе нервничающий посол Пампилии, быстро сориентировались: увидев, куда смотрит Хранительница, они схватились за оружие и бросились к распахнутым дверям в сад.

По улице катилась толпа! Вместо традиционных факелов и масляных светильников путь людскому морю освещали магические светлячки, молнии и огненные шары. Каждый второй в этой толпе был облачен в мантию или длинный цветной плащ со значком магической школы.

Высокая ажурная чугунная ограда вокруг дворца была сметена. Кавалеры и дамы, приятно проводящие время в лабиринтах парка, с воплями ужаса бежали к стенам, но добежали далеко не все.

Зомбированные пустые лица, безумные глаза и скрюченные судорогами руки магов и школяров магакадемии наводили ужас на всех попавшихся по пути.

Верховная Хранительница не дала себя поколебать – смёрзшееся в страхе сердце, прикрытое черной, как ночь, хламидой, не мог увидеть никто, а лицом она владела виртуозно. Вскинув руки, она снесла первые ряды нападавших простой силовой волной. Рядом встали спешно выбежавшие на передовую маги Тайной канцелярии,

– Молокососы, – дернула углом рта сиятельная дама.

– Силовики, – холодно констатировала старая интриганка.

– Сейчас еще старички наползут, – ехидничала дама.

– Ничего, им опыта не занимать – одернула даму Травница и, не мешкая, вновь вступила в бой.

Маги, волею случая оказавшиеся во дворце, поняли, что Хранительница держит периметр и поспешно разделились.

– Правильно, – язвительно хмыкнула леди Солариэсс, – тылы без прикрытия оставлять нельзя!

Маленькая группка травников осторожными пассами прощупывала защиту нападавших. Травница хмыкнула и обошлась без комментариев. Руима понимала, что стоять так долго нельзя – силы не беспредельны, но и способа переломить ситуацию в свою пользу возможности не находила.

Неожиданно в голове всплыл один забавный случай с новой ученицей: девчонка пыталась ей объяснить, что такое безусловный рефлекс. Объясняла долго и муторно, тыкая наставницу иголкой и поднося руку к горящей свече.

Взгляд Верховной Хранительницы упал на изящные вазоны, расставленные по парку, и предназначенные для сбора дождевой воды. Взглядом опрокинув пару вазонов на зачарованных магов, Хранительница закричала:

– Вода! Обливайте их водой!

Силовики последовали ее примеру. Через минуту к ним присоединились Травники.

Толпа, щедро орошаемая струями воды на легком морозце растерянно застыла, а потом подалась назад. Ледяной душ продолжался уже за счет магически притянутых источников и фонтанов.

Шаг за шагом восставшие маги постепенно отступали. То тут, то там безжизненные маски сменялись паническими гримасами. Вода моментально намерзала пудовыми латами на плащах, примораживала к дорожкам парка ботинки и туфли, хрустальными каплями блестела в волосах и усах. Послышались растерянные крики и, наконец, все нападавшие позорно бежали, теряя рукава, башмаки, шляпы и даже парики. В дворцовом парке стало тихо и пустынно.

Вздохнув, Верховная Хранительница отправила силовиков выяснить обстоятельства и разыскивать виновных, а сама медленно отправилась в бальный зал.

Разбитые канделябры, усыпанные закусками полы, цветы, свисающие с люстры, и парочка фрейлин, вцепившихся в драпировки под самым потолком, говорили о том, что здесь тоже не все обошлось мирно.

У тронного возвышения стоял посол Пампилии, беседуя с принцами, и небрежно вытирал кинжал белоснежным платочком с кружевами.

Королева брезгливо стряхивала с края юбки чью-то кровь, а количество гвардейцев, стоящих подле трона явно убавилось.

Канцлер и его присные нашлись в углу, закрытом диванами. С торопливо нагроможденных неумелыми руками тяжеловесных банкеток свисала чья-то белоснежная рубашка – не то сигнал о сдаче, не то обозначение «своих» для нападавших.

Неторопливо пройдясь по смежным покоям, Руима увидела, что в гостиных хлопочут Травницы в зеленых мантиях. Ученицы сновали с чашками и флаконами, приводя в чувство испуганных гостей. За каждой девушкой в зеленом ходила парочка угрюмых солдат из дворцового полка.

Убедившись, что ее помощь не требуется Хранительница подошла к трону и вопросительно взглянула на старшего принца:

– Отбились, госпожа Хранительница, – ответил он на не заданный вопрос. – Всего около десятка одурманенных людей, причем трое из гвардии, а семеро из канцелярии. Видимо отпуска пока придется отменить…

Сиятельная дама кивнула:

– Благодарю вас за ответ, Ваше Высочество. Мы устроили нападавшим магам и горожанам холодный душ в саду. Это быстро привело их в чувство. Сейчас Тайная канцелярия зачищает площадь.

– Есть шансы взять зачинщиков?

– Увы, принц, маги были под принуждением. Возможно, зелье подчинения добавлено в вино, или выпечку. В день королевского зимнего бала первую сессию отмечают все магические школы.

Оживившийся пампилийский посол тихонечко хмыкнул и сказал:

– Ваши высочества, достойная леди, как раз о подобном случае в Пампилии я и хотел поговорить с вами на прогулке…

Принцы переглянулись и пригласили посла выпить по бокалу вина на балконе.

Канцлер лишь бессильно сверкал глазами из своего убежища, мысленно обещая принцам жестокую месть. Впрочем выпускать всесильного царедворца из ловушки никто не собирался, а его прихлебатели удивляясь, как они смогли сдвинуть с места тяжелую мебель на дубовых каркасах могли лишь стонать и изображать дурноту при виде крови.

Королева одобрительно кивнув принцам, удалилась к себе, составлять успокоительный манифест для горожан. Ее Величество не собиралась сдаваться и оставлять действия канцлера без ответа, даже самый влиятельный политик должен знать меру.

Руима поспешила в лабораторию. Пора было отправить Рите и Врану голубка, времени на подготовку решительного отпора почти не осталось.

Глава 3

Маргарита

После водных процедур мы вернулись в нашу комнатку и, быстро расчесав волосы, улеглись еще подремать.

Вран задышал ровно и глубоко едва коснулся головой тощей подушки, а мне не спалось. Мужская рука на талии налилась тяжестью, от нее разбегались мурашки, хотелось прижаться плотнее и в то же время убежать на край света.

Покрутившись немного, я поняла, что не усну. Посчитав разводы на потолке, решила пойти собрать провиант в дорогу. Может получиться Врана чем ни будь вкусненьким угостить. Приняв решение, я бодро сползла с кровати, натянула вполне чистую мантию поверх рубахи и пошла вниз, на кухню.

Конечно, скромной трактирной кухне было далеко до палат мэтра Эскофье. Железная печка, котел для кипятка и лишь самые простые и необходимые приспособления.

Когда я зашла, размышляя о том, чем бы удивить своего спутника, а в голове все еще крутилось каруселью «счастье мое». Хозяйка распекала кухонную девчонку за целую корзинку испорченных лепешек:

– Ох, курица ты глупая! Почему хмеля в тесто не положила? Кто это есть то станет?

Хозяйка воинственно размахивала тонюсенькой лепешкой над головой девчонки, но к ее чести надо сказать – и пальцем помощницу не тронула.

– Да и недопекла еще, вон, смотри, тесто еще влажное!

– Сударыня, – вмешалась я, – если вы позволите мне взять немного этих лепешек, я научу вас готовить очень вкусное блюдо, которое наверняка понравится вашим гостям.

Хозяйка выдохнула и мрачно кивнула. В этих скудных краях еду не выбрасывали, даже и не очень качественную.

Вместе с хозяйкой мы собрали все нужное – обрезки мяса: баранины, и курятины, даже немного дичины нашлось. Потом овощи и пряные травы. Всего понемногу из того, что уже лежало в мисках приготовленное для других блюд и немного масла для смазывания противня.

Девчонка крутилась рядом и жадно совала нос в каждый этап приготовления. В большой миске я смешала все ингредиенты, порезанные кубиками, добавила соли и специй, хорошенько перемешала.

– Еще можно добавить немного вареной крупы, но сейчас не будем, это блюдо мы возьмем с собой в дорогу, а крупу в горы таскать себе дороже.

Хозяйка понятливо закивала и стала внимательно наблюдать, как я быстро заворачиваю начинку в лепешки и укладываю получившиеся рулетики плотным рядком на смазанный маслом противень.

– Теперь поставим противень в духовку минут на двадцать – тридцать и все!

Хозяйка покачала удивленно головой и принялась наводить на кухне порядок. Утомившись, я вышла через заднюю дверь к амбарам и хозяйственным постройкам. Постояла на нежарком осеннем солнышке, и уже хотела возвращаться в трактир, как услышала возню, писк и взрыкивание.

Любопытствуя, заглянула за угол амбара. На жесткой осенней травке возился пяток подросших щенков. Рядом на солнышке возлежала утомленная сука и меланхолично поглядывала вокруг. Я потянула носом – захотелось повозиться с щенками, повалять лопоухих в желтоватой пыли.

Хоп! Я с удивлением посмотрела на свои лапы и едва в них не запуталась. Щенки замерли, а потом всей кучей приблизились, принюхиваясь и царапая когтями пропеченную землю. В себя меня привел крик за спиной:

– Госпожа Травница! Пора противень вынимать, али нет?

Встряхнувшись я вновь увидела край зеленой мантии. Поспешно распрямившись заспешила к кухне оставив щенков в недоумении. Их мать даже не подняла на меня золотистого собачьего взгляда, видно и не такое в своей собачьей жизни встречала.

Уложив готовые рулетики в корзинку, угостила парочкой хозяйку и девчонку-помощницу. Больше пока делать нечего, пойду еще подремлю.

Вран спал. Стараясь его не тревожить, я присела на скамью у окна и принялась его разглядывать. Герцог лежал на спине, одеяло сползло до пояса, а согнутая рука прикрывала лицо от озорных солнечных лучиков.

В груди разлилось теплое чувство: мне нравились его сильные руки. Густые черные волосы, разметавшиеся на подушке, вызывали желание погладить, удостовериться, что они гладкие и прохладные, как мне помнится.

Вран слишком худощав, видны следы недоедания. Его волосы выглядят менее ухоженными, чем принято у аристократов, зато он высокий, на голову выше меня, и я чувствую себя радом с ним невесомой и хрупкой.

Осторожно почти невесомо я прикоснулась пальцем к влажной теплой коже, лаская жилистые руки, крупные мужские ладони, обводя синие вены, проступившие сквозь тонкую белую кожу на внутренней стороне руки. В воздухе отчетливо пахло чистым мужским телом. Я глубоко вдохнула прогретый солнцем воздух.

Как он красив, силен, в каждой линии тела и лица видны поколения предков, работающих не только мечом, но и головой. Конечно, я пристрастна, раз не могу оторвать взгляд он сильной линии шеи и плеч, любуюсь изломом бровей и теплым солнечным бликом на смуглой коже.

От любопытства мысленно сравнила Врана с принцем Ульсоритасом – оба молодые, крепкие мужчины, с хорошими родословными и воспитанием. Воины и политики, рыцари и шалопаи. Но разные, как смеющийся ручей и глубокий омут.

В глазах герцога больше печальной мудрости. Принц же так долго играл бесшабашного юнца, что маска пристала намертво. Он чувствует чужую боль, но прячется от нее. Зато и свою выплеснет не задумавшись. А Вран скроет и будет носить глубоко внутри, как носил память о предавшей любовь невесте.

А вообще, почему и зачем это я сравниваю Врана и Ульсоритаса?

Расколоритер тоже красавец и, даже более обходителен и умен чем младший брат. Его искусство политика прославляют даже менестрели, убеждая шутливыми песенками подданных в том, что их будущий король может снег зимой продать. Я хихикнула.

Задумавшись, я штопала носок, совсем износившийся в гонке по лесам. Потом так же задумчиво перешла на другой носок, потом третий. Перед глазами вставали принцы на блестящем дворцовом паркете и Вран среди моря серебристой полыни.

Засмеявшись я очнулась от грез. Тут – то увидела, что уже перештопала все чистые носки, сложенные в нашей комнате. Устав от долгого сидения потянулась и наткнулась на внимательные глаза Врана. Как долго он за мною наблюдал из под руки прикрывающей лицо?

– Хорошего дня, – негромко сказал он.

– Хорошего. Ой!

От резкого движения клубок и носки посыпались с колен. Я растерялась. Мне захотелось, что бы он улыбнулся. Непослушные конечности тянулись погладить смуглое лицо, зарыться руками в волосы.

Лениво улыбнувшись (ооо, меня можно было выносить вперед ногами) Вран встал с кровати. Я смущенно отвернулась.

Пошуршав одеждой герцог протянул мне руку. Я растерялась.

– Рита, можно гребень?

Покраснев, я сунула в горячую ладонь расческу. Он отдернул пальцы, словно обжегся. Потом начал разбирать волосы на затылке и огорченно хмыкнул: за ночь мокрые пряди сбились так, что самому разобрать очень сложно.

– Поможешь? – спросил он, и я вспомнила, как дышать.

Оказывается, я не отводила от него взгляда.

– Помогу. – Вран протянул гребень обратно.

Я присела на край кровати, в разворошенное, чуть влажное белье и принялась осторожно разбирать смоляные пряди. Он сидел смирно, даже если я нечаянно дергала за особенно спутанную прядь, а я подумала, что он часто так сидел под руками слуг, храня такое же неподвижное выражение лица. Постепенно волосы легли шелковистой волной, и я осмелела: расчесывала от корней до кончиков, гладила щекотные прядки, вдыхая запах.

Внизу раздался громкий звук: кажется, уронили медную кастрюлю или таз. Я вздрогнула, протянула Врану гребень:

– Все, можно подбирать.

– Спасибо, – герцог обернулся, протянул руку, и остановился.

Словно впервые увидев, он рассматривал мое лицо. Убрал непослушную прядку с щеки, погладил уголок губ.

– Господин! Ужин подан!

Мы встали в смущении, привели себя в порядок взяли кошели и спустились в общий зал.

Похоже к вечеру здесь собирались все местные обитатели. Зал гудел. Пахло уже не только медовым квасом, но и пивом, и дешевой молочной брагой.

Я поморщилась. Мне не хотелось сидеть на виду у всех.

Вран разделял мои чувства. Он попросил хозяина принести ужин нам в комнату. Хозяин кивнул и принял монету ни чуть не удивляясь нашей просьбе.

Через несколько минут мальчишка притащил нам поднос с жарким, лепешками и кувшином кваса. Спиртное мы не пили – завтра предстоял тяжелый путь, да и наливка мне все еще икалась.

Приготовлено было вкусно, вот только перца многовато. Потянувшись к кувшину с квасом, я вдруг заметила, как поплыли куда-то стены, потолок приблизился и на грани слуха донесся шепот Врана:

– Превращайся!

Вран

Герцогу становилось все труднее скрывать свои чувства к Маргарите. Тянуло к ней неимоверно, но он понимаю, что нелюбим и старался не навязываться, отойти в сторону. Но не выходило. Его чувства к ней не угасали, лишь прятались под броню долга.

Ужин подали в комнату. Проголодавшись, Рита с аппетитом уплетала жаркое, а Врана насторожил легкий запах жженого сахара, исходящий от блюда. Проглотив буквально пару ложек, он почувствовал, как сжимаются внутренности и начинает кружиться голова.

Больно, резкими толчками билось в груди сердце! Отрава, шевелилась в желудке, туманом ползла к голове, вяло колыхалась в венах.

– Рита! Рита! – Слова медленно, неохотно продавливались сквозь стиснутые зубы: – Превращайся… Превращайся…

О, трижды светлые Боги! Она лежит, неподвижно опустив голову на стол. Безвольная рука свесилась к полу. Светильник, мерцая в такт прерывистому дыханию, словно считает мгновения ее жизни. Нужно докричаться до нее:

– Рита! Рита! Превращайся!

Ему кажется, что он кричит, раздувая жилы на шее, но на самом деле едва шепчет, кривя сведенный судорогой рот.

Вдруг узкое окошко, едва прикрытое редкой тканью от мух, распахнулось. В комнату заглянул неприметный узкоглазый мужчина. Кажется, герцог видел его внизу, в зале, хозяин посылал узкоглазого крепыша в погреб. Ухмыльнувшись, мужчина подошел к столу и приподнял голову Риты за волосы.

– Готова! – Констатировал он и принялся сдирать цепочку с начавшим чернеть медальоном. Ему мешали волосы и плотный ворот мантии, но он не торопился и был методичен как врач или сумасшедший.

Еще один шепот Врана, видимо, достиг слуха умирающей девушки и вместо безвольного человеческого тела на стуле забилась в рвотных спазмах крупная рыжая дворняга.

От облегчения он незаметно для себя провалился в собачье тело. Едва организм срыгнул плотный комок пищи, пропитанной ядом, как острые зубы вцепились в домотканые штаны несостоявшегося убийцы. Заорав, мужик выхватил кистень и начал, не глядя крушить все вокруг. За дверями послышался шум. Быстро приняв решение, герцог ментально крикнул:

– Рита, прыгаем в окно! Нас могут убить прежде, чем разберутся, а назад в людей пока нельзя – яд вышел не весь!

В ответ раздался короткий взлай – рыжая псина бросилась к открытому окну. Звук падения, скулеж, и Вран в облике черного пса последовал за подругой. Откатившись в сторону, рыжая дождалась прыжка своего спутника и вдвоем они скрылись в сгущающихся сумерках.

Маргарита

Дорога к Старшей Сестре осложнялась частыми приступами рвоты. Особенно стыдно было потому, что на узкой горной тропе негде было укрыться.

Вран старался сделать что мог. Убегал вперед, скрывался в камнях, даже отыскал ямку, полную воды – обезвоженный организм требовал жидкости.

К рассвету, вымотанные и обессиленные, мы добрались до каменной арки со скамьей и чашей у ворот. С облегчением напились воды и подремали часок на голом камне. Последствий отравления больше не было, и Вран подал команду перекидываться обратно.

Ух! Мятое, грязное, местами порванное и испачканное платье, а запах! Да нас в таком виде и на порог не пустят! Все вещи остались в трактире, даже умыться нечем. Ой, уже есть – в чаше снова плескалась вода. Мы старательно умылись и прополоскали рты.

Потом Вран первым шагнул в арку ворот. Раздался басовитый звук, его мягко толкнуло в грудь, отбрасывая назад. Пришел мой черед. Я медленно вошла в арку, опасаясь, что вытолкнет и меня, но раздался легкий звон. Я прошла ворота!

Оглянулась на Врана – он успокаивающе махнул рукой и вернулся к скамейке, мол будет ждать.

Навстречу мне выступила фигура в темной одежде:

– Кто ты и зачем вошла в это место?

– Я ученица травницы. Меня зовут Рита. Я пришла сюда за Благословением Династии.

– Ты пришла одна?

– Мой спутник остался у ворот.

– О нем позаботятся. Ступай за мной.

Внутри монастырь целомудренных дев мало отличался от монастыря влюбленных: те же каменные своды, факелы, и тишина вокруг.

Шли мы недолго. Вскоре монахиня оставила меня в маленькой комнате с каменной, покрытой шкурами лежанкой и вышла. Еще через минуту в дверь вошла другая женщина – ростом она была ниже, но в речи слышалась привычная властность:

– Приветствую тебя, Рита!

Я присела в легком реверансе.

– Мы знаем, что ты прошла испытание и можешь считаться членом Династии Риинер. Но в нашем монастыре тоже существует испытание. Ты должна пройти его, чтобы попытаться взять Благословение Династии.

– Попытаться?

– Благословение само выбирает, в чьих руках оно принесет спасение.

Вздохнув, я лишь кивнула:

– Хорошо, когда начнется испытание?

– Скоро. Пока ты можешь вымыться и сменить одежду. Больше ни о чем не волнуйся, о твоем спутнике позаботятся.

Мне почему-то представилась большая чугунная ванна, исходящая паром, стоящая на вершине скалы, и Вран с чашкой кофе, обозревающий из горячей воды окрестности.

Хихикнув – вот, эйфория навалилась, я прошла в соседнее помещение. Там была небольшая каменная чаша с горячей водой, большая простыня и кусок мыла. На каменной лежанке обнаружилось чистое белое платье, из тонкой шерсти с крученым из цветных нитей поясом.

Вымылась я с наслаждением. От слабости немного пошатывало, но в целом чувствовала себя хорошо.

Вернувшись в комнату, увидела на каменном столике чашку с бульоном и сухарики. Громко поблагодарила любезных хозяек, выпила бульон и опять прилегла. Думаю, если будет нужно – позовут.

Вран

Герцог метался по каменной площадке. Риты все не было! Он уже вымылся горячей водой прямо тут, на холодном ветру. Переоделся в теплую одежду взамен тонкой нижней рубахи и штанов. И даже съел любезно предложенный суп! А Риты все не было!

Ветер протяжно завывал над ущельями, издёрганный парень присел на каменную скамью и провалился в сон.

Перед ним предстала круглая пещера, вся выстланная коврами, убранная подушками и красивыми драпировками. Герцог огляделся: уютно, но слишком дремотно, чувственно, все навевает грезы о плотских радостях.

В центре будуара что-то шевельнулось. Присмотревшись, Вран похолодел – Рита, его Рита! В тонкой, почти прозрачной сорочке девушка возлежала на пышных подушках и томно потягивалась, словно большая кошка. Рядом, сладко улыбаясь, сидел – не может быть! – младший принц собственной персоной! Кровь Врана вскипела, но усилием воли он сдержался и прислушался:

– Маргарита, Вы прекрасны! Вы достойны только самого лучшего, ваши нежные пальцы…

С этими словами принц принялся перебирать тонкие изящные пальчики девушки, поглаживать, ласкать и прикасаться губами. Щеки девушки зарделись, она казалась немного выпившей или одурманенной.

Сердце Врана дало сбой, он понял, в чем состояло испытание – устоять… Со стоном он вцепился в свои волосы и стал следить за развитием событий.

Принц уже добрался поцелуями до локтя и принялся языком рисовать круги, вызывая приступы возбуждения. Рита задышала чаще.

Потом, вдруг приподнявшись, огляделась замутненными глазами, и прошептала:

– Бордель. – Хихикнула и оттолкнула принца, уже начавшего поглаживать ее грудь.

Морок растаял в воздухе и на его месте возник другой принц – Расколоритер. Почти не удивившись, девушка помахала ему ручкой и сказала:

– Привет, глюк! Кажется, у меня сегодня день визитов.

Рас не стал рассыпаться в комплиментах, он просто с пронзительной нежностью и пониманием смотрел в глаза полулежащей Риты. Гляделки продолжались долго, наконец, девушка со стоном уткнулась в подушку и закричала:

– Зачем?!

И столько муки было в этом голосе, что Вран вздрогнул, очнулся и сам шагнул к необычному ложу. Но едва он приблизился на расстояние вытянутой руки, как желание пронзило его с головы до ног. Кровь ударила в голову, зажглась огнем и потекла вниз. Возникло дикое желание схватить и покорить, подмять под себя нежное девичье тело, просвечивающее через тонкое полотно.

Немного постояв со сжатыми до боли кулаками, Вран заставил себя рассматривать девушку отстраненно, словно дорогую картину или скульптуру – не тянуть к ней жадные руки, а любоваться. Вот длинные волосы рассыпались полурасплетённой косой по спине, как он любил, вот крутой изгиб бедра, складки рубашки скрывающие тонкие лодыжки, розовые пяточки подрагивают, выглядывая на свет… Подрагивают? Взгляд парня метнулся вверх – Рита плакала, глухо, взахлеб рыдала, давясь всхлипами. Опустившись на колени, боясь даже дотронуться, Вран отвел с красного, мокрого лица влажные пряди:

– Рита, – позвал он, – Рита, не плачь, я здесь. Что случилось?

Девушка подняла голову и кинулась к нему на шею, бессвязно лепеча и обливаясь горючими слезами. Сквозь слезы он услышал ее шепот:

– Никогда, никогда, мамочка, как же больно!

Он держал ее на руках, пока всхлипы не прекратились. Потом ласковыми поцелуями стер последние слезинки. Глупая девочка, стесняясь, прятала лицо у него на груди и тем согревала его сердце.

Мало-помалу Рита успокоилась. Он продолжал нежно баюкать ее, нашептывать ласковые слова. Наконец, девушка затихла, потом повозившись, спросила:

– Вран, скажи, это очень мерзко выглядело?

На изумленный взгляд парня девушка пояснила.