Слав 1. Не всё то золото, что блестит

НЕ ВСЁ ТО ЗОЛОТО, ЧТО БЛЕСТИТ.

Существует категория людей, которым дали имя астрономов. Они входят в более многочисленную группу, презрительно называемую остальным человечеством "ботаниками". Над ними постоянно подшучивают, а нередко и откровенно издеваются. Это почему-то считается очень весёлым занятием. По какой-то непонятной причине большинство людей забыли, что комфортными условиями жизни они обязаны как раз этим самым "ботанам". Именно они постоянно изобретают всевозможные вещи, которые облегчают повседневный быт. В группу "ботаников" входят физики, математики, биологи… Но нас сейчас интересуют астрономы. Эти странные создания зачем-то постоянно пялятся в небо. Простые люди их почти не понимают. А на все их рассказы о просторах вселенной лишь удивлённо восклицают: "Поди ж ты! Никогда бы не подумал!" И идут дальше заниматься своими делами. Потому что, какие бы чудеса не творились в космосе, а жрать надо что-то прямо тут и сейчас. В крайнем случае– завтра. А в небо пусть пялятся другие.

Вот в такую ясную ночь, какая сейчас царит в окрестностях города Тоб, астрономы особенно счастливы. Ничто не мешает им внимательно рассмотреть каждую звёздочку. Но и они смотрят только в небо. Ну не интересно астрономам разглядывать поверхность родной планеты. Даже если учесть, что за стенами города сегодня можно увидеть то же самое, что они привыкли наблюдать в ночном небе. По-крайней мере, очень похоже.

Сотни костров светятся во тьме, напоминая небесные россыпи бриллиантов. Словно звёзды осыпались на землю, да так и продолжают дарить всем желающим свой мерцающий свет. Но, как уже было подмечено, астрономов не интересует подобное зрелище. Вместо них за сотнями костров внимательно и с легко объяснимой тревогой наблюдают солдаты гарнизона мятежного города Тоб.

Их обеспокоенность нетрудно понять. Её вызывает то количество костров, что сейчас пылают в окрестностях их родного города. Точнее, даже не сами костры, а те, кого они обогревают. Время от времени солдаты начинают вслух и мысленно пересчитывать источники огня. Сбиваются. И начинают снова.

–Козм, сколько же их?– обеспокоенно спросил молодой ещё ратник. Ему от силы можно дать лет восемнадцать – двадцать. Внимательный наблюдатель легко смог бы понять, что молодой человек совсем недавно надел доспехи. Слишком уж часто он трогает рукоять меча. И постоянно поправляет слегка великоватый шлем. Не помогает даже намотанная на голову толстая льняная повязка.

Вот ответивший ему человек явно уже бывал в боях. Потому что в его голосе звучала уверенность. И некоторое безразличие. А ещё тщательно скрываемая снисходительность к молодому ополченцу:

–Какая тебе разница, Велт? Всё равно ты с этим ничего поделать не сможешь. Только постарайся убить их как можно больше. А трупы мы потом пересчитаем. Вот и узнаем, сколько же их было.

Козм, ещё вчера бывший простым, хоть и опытным воином гарнизона, говорит всё это специально для тех, кем его назначили командовать. Теперь он стоит во главе десятка ополченцев. И ему очень важно вселить в их сердца уверенность. Иначе эти ремесленники и крестьяне умрут от одного вида наступающего врага. Потому что там, за стенами города, около костров греются профессионалы в деле умерщвления себе подобных. Некоторые из них когда-то дрались с врагом плечом к плечу с Козмом. Но теперь, по каким-то, непонятным ему причинам, бывшие соратники оказались врагами. Но, будучи истинным солдатом, Козм не мучает себя подобными вопросами. Он лишь надеется, что во время боя не сойдётся лицом к лицу с кем-нибудь из бывших братьев по оружию. И старается не думать о том, что же произойдёт, если такое всё же случится.

Хотя, бросив ещё один взгляд на вражеский лагерь, Козм мысленно себя успокоил. Даже если в войске герцога сейчас находятся все его бывшие однополчане, сойтись с ними в схватке ему вряд ли грозит. Слишком уж велико число осадивших город. И, скорее всего, Тоб падёт. Козм не баловал себя несбыточными мечтами. Город обречён. Его не спасти. Но он, Козм, сделает всё для того, чтобы защитить город. Пусть даже ценой собственной жизни. И ценой жизни таких, как Велт, ополченцев. Только им об этом лучше пока не знать.

А сейчас Козм продолжил обход воинов своего десятка. Ещё два часа, пока не кончится их вахта, ему придётся отвечать на обеспокоенные вопросы ополченцев. И подбадривать их весёлыми ответами. Он уверен, что завтра многим из них не потребуются ни подбадривания, ни вообще какие-либо ответы. Мёртвым не нужны слова.

За стенами же, у костров, царит лёгкое возбуждение. Нет, осаждающие не радуются предстоящему бою. Они бы предпочли, чтобы защитники Тоба сложили оружие и открыли ворота. Но и бояться никто не собирается. Здесь собрались настоящие профессионалы военного дела. Конечно, в состав армии герцога Виструмского входят и новобранцы. Но их число ничтожно мало. Да и они всё же имеют кое-какие навыки боя. Их успели обучить основным приёмам схватки на мечах. Поэтому каждый из молодых солдат армии герцога стоит нескольких новобранцев гарнизона Тоба. Естественно, любой из ветеранов, подобных Козму, легко отправит к праотцам пяток новобранцев войска герцога. И даже не вспотеет при этом. Но, как уже упоминалось, таких в этой армии не набралось бы и пяти процентов. Их вообще взяли только для того, чтобы они не погибли в первом же своём бою. Зато после победы над мятежным городом каждый новобранец обретёт уверенность в собственных силах. И тогда они начнут постепенное превращение в бывалых воинов. С приобретением опыта появится то, что присутствует в душе любого ветерана. Это же качество отличает Козма от его подчинённых. Постоянная близость смерти превратила их в существ, которых совершенно не пугает переход в потусторонний мир. Непрекращающаяся опасность постепенно выжжет и из душ новобранцев страх смерти. Но для этого им предстоит выжить во многих битвах. И герцог не собирается терять потраченные на их обучение деньги. По этой причине новобранцы и составляют столь малое число его армии.

Остальные же давно утратили страх смерти. Многие даже ласково зовут её "старушкой". Но и таких ветеранов герцог не собирается бросать в бой без особой необходимости. Поэтому треть его армии составляют наёмники и солдаты подвластных баронов. Герцог предпочитает тратить золото, а не жизни преданных ему воинов.

Чтобы понять, где именно расположились наёмники и отряды вассалов герцога, достаточно было бы взглянуть с высоты крепостных стен. Оттуда легко можно увидеть, что весь большой лагерь разделён на небольшие группы костров. Даже здесь прослеживается схожесть с ночным небом. Подобно звёздам, рукотворные очаги света дробятся на отдельные созвездия. Некоторые из них состоят из десятков костров. Другие же не насчитывают и одного десятка.

Одно такое "созвездие" расположилось рядом с основным лагерем герцога. Тут горят всего два костра. Да и они готовы вот-вот погаснуть. Около одного все уже уснули. У второго же сидят пять человек. Все в лёгких кожаных доспехах. Даже света почти прогоревшего костра хватает, чтобы рассмотреть, насколько иссечены нашитые на толстую кожу стальные пластины. От этого ещё более удивительным кажется, что эти пятеро удобно расположились у костра, а не гниют где-нибудь на дорогах Супра. Да они и сами не единожды высказывали удивление по этому поводу. Им кажется, что их кости давно уже должны белеть на обочинах дорог, по которым они не один десяток раз сопровождали богатые караваны. Впрочем, они сами же легко и объясняют это тем, что на этих обочинах лежат кости других людей.

Сейчас же всех пятерых волнует другой вопрос. А именно – предстоящий завтра штурм Тоба. Что ни говори, но они больше привыкли драться на открытом пространстве. А тут придётся лезть на стену.

Как раз об этом и говорит сейчас один из пяти:

–Слав, я тебя уже семь лет знаю. Но всё равно не перестаю удивляться. Ты что, в самом деле не боишься завтра на штурм идти? – Говоривший прищурился, глядя в глаза человеку, сидящему по другую сторону костра.

Вместо него ответил тот, что сидит рядом со спросившим:

–Вот ты, Трент, ерунду какую-то спрашиваешь!– Говоривший вздохнул с притворным сочувствием к спросившему. Словно бы ему стало стыдно за состояние разума друга.– Ведь Слав-то уже как бы умер однажды.

Тут встрепенулся четвёртый из друзей. Развернувшись настолько резко, что даже подскочил на подложенной на землю попоне, он уставился на сидящего слева от него друга:

–Это как, Жок? Когда это Слав умер? И где же я был в это время? И вообще, почему вы мне об этом не рассказали?

Задавший такое количество вопросов человек обвёл друзей заинтересованным взглядом. При этом на его простодушном, доверчивом лице легко читалось любопытство, смешанное с обидой. Он словно выражал недовольство тем, что ему не рассказали, что их друг, оказывается, когда-то успел умереть. И никто об этом не рассказал! А он-то считал их друзьями!

Тот, кого он спросил, повернулся к нему. При этом догорающий костёр осветил два параллельных шрама, пересекающих левые висок и щёку. Улыбнувшись другу, Жок сказал примиряющим тоном:

–Я тебе объясню, Кор.– Жок на секунду задумался, прищурив карие глаза.– Вот смотри. Когда ты умрёшь, а при нашей собачьей жизни это может случиться в любой момент, то куда ты отправишься? Точнее, куда отправится твоя душа?

–Конечно, в потусторонний мир.– Тут же ответил Кор. Ему даже не понадобилось ни одного мгновения, чтобы подумать.– Все туда попадают.

Жок довольно кивнул:

–Вот-вот! А Слав-то ведь не из нашего мира! Так? Значит, он свой мир покинул. То же самое и нас всех ждёт. Все мы когда-нибудь помрём. А значит, уйдём из нашего мира. А Слав-то из своего уже ушёл! Вот и получается, что он уже как бы умер.

–А-а!..– разочарованно протянул Кор.– А я-то думал!

Тут заговорил тот, кого все называют Славом. Человек усмехнулся и, тряхнув длинными, до плеч, тёмно-русыми волосами, весело посмотрел на Кора:

–Ты что, расстроился, что ли? Тебе бы хотелось, чтобы я и в самом деле умер?

Кор испуганно замотал головой. На его лице тут же проступило виноватое выражение:

–Ты что, Слав? Нет, конечно! Просто я подумал, что вы мне чего-то не рассказали. Вот и…

Ему на помощь пришёл Жок:

–Не издевайся ты над ним, Слав. Для этого у нас Трент есть. А ты, Кор, понял, почему Славу смерть не страшна?

Тот с готовностью закивал:

–Ну да! Это как в первом бою. А на второй уже не страшно.

Слав пошевелил носком сапога тлеющие угли и заговорил:

–У нас говорят: "Двум смертям не бывать, а одной не миновать". Только с чего ты, Трент, решил, что я завтра помереть собираюсь? По меньшей мере я хочу ещё пожить. Например, бароном. А ты будешь начальником моей дворцовой стражи. Согласен?– Слав хитро прищурил голубые, узкого разреза, глаза.

Трент сделал вид, что о чём-то серьёзно задумался. При этом он поочерёдно прищуривал глаза. Наконец, кивнув каким-то мыслям, ответил Славу:

–Ладно! Но только при одном условии.

–Каком?

–Я соглашусь стать начальником твоей дворцовой стражи, только если Кор будет служить под моим командованием.

Кор протестующе двинул массивными плечами и с негодованием в голосе сказал:

–Чего это? Я не согласен, Слав! Почему это Трент мной командовать будет? Он же и так уже…

Тут Кор замолчал. Поскольку догадался, что над ним опять потешается Трент. Гневно взглянув на "злейшего" друга, Кор стал рассматривать свои кулаки. При этом он так сильно сжимал пальцы, что друзья услышали, как скрипит кожа. Даже гул основного лагеря не смог заглушить эти звуки. Трент на всякий случай подался от костра. Особенно его насторожили взгляды Кора, которые он поочерёдно бросал на кулаки и лицо своего обидчика.

Слав же мысленно вернулся к их разговору. В его родном мире никто не стал бы всерьёз обсуждать подобные вещи. Если бы он сказал там, что прибыл из другого мира, то, самое большее, через час оказался бы в ласковых, но твёрдых руках санитаров. Здесь же подобные мысли не вызывают в людях желания уйти от разговора. Сама идея возможности путешествий между мирами не кажется какой-то дикой. Как зачастую происходит в его родном мире. Тут любой безграмотный крестьянин вполне серьёзно и трезво может рассуждать о параллельных мирах. Это является одной из составляющих местной религии. Хотя само по себе религией и не стало. Вот и его друзья в своё время с лёгкостью приняли тот факт, что Слав родился не в их мире.

Как уже сказал Трент, они познакомились около семи лет назад. Именно жители их деревни обучили Слава языку людей этого мира. Правда, акцент всё же остался. Но говорить Слав может вполне свободно. И ссориться с друзьями, соответственно, тоже. Как сейчас, например.

На самом деле все подобные разговоры являются лишь игрой. Она помогает им на время забыть трудности и опасности их нелёгкой жизни. И о тех, кто уже не может сидеть с ними около этого, доживающего свои последние минуты, костра.

Может, друзья и проговорили бы ещё несколько минут. До тех пор, пока их не сморил бы сон. Тем более что дневной переход уже ощутимо даёт о себе знать. Усталость от долгой езды начинает понемногу брать верх над силами молодых пока ещё организмов. Только их болтовню ни о чём прервали.

Из полутьмы, со стороны основного лагеря, послышались тихие шаги. Через секунду на фоне зарева от множества костров стала видна фигура воина. Что это воин, легко понять по островерхому шлему. А спустя ещё секунду человек вступил в круг света. И, как ни мало здесь этого света, его всё же хватило, чтобы друзья смогли рассмотреть герб на грудной пластине его доспеха. Чеканное изображение меча, окружённого языками огня, сразу бросилось в глаза.

Увидев этот герб, все пятеро ехидно заулыбались. По хитрому курносому лицу Трента можно легко угадать, насколько трудно ему сдерживать желание оскорбить латника. Это выражение лица Слав хорошо знает. Оно всегда появляется у Трента в присутствии солдат герцога. Да и любых других солдат тоже. И не всегда Тренту удаётся задавить в себе желание нанести оскорбление обладателю подобных доспехов. Пару раз дело дошло до крови. Но сейчас нельзя ссориться с людьми герцога. И Трент хорошо об этом знает. Слав представляет, насколько его другу сейчас тяжело. А другие? Слав бросил взгляд на лица друзей. Удивительное единодушие. У всех четырёх, похоже, появилось одно и то же желание. Сам Слав избавлен от подобных эмоций. Нет ему дела до всяких там солдат герцога. Да и до самого герцога, впрочем, тоже. Лишь бы платил обещанное. А он платит. Его отряд состоит на службе герцога всего-то шестнадцать дней. А часть денег его люди уже получили. Как и было обещано. Ровно через десять дней после заключения договора.

Пришедший надменно осмотрел сидящих и с пренебрежением спросил:

–Кто из вас Слав?– Вся поза латника говорит о том, насколько противно ему разговаривать с какими-то там наёмниками.

Слав хорошо знает, что во все времена и у всех народов именно так относились и относятся кадровые военные к ополчению и воинам запаса. Поэтому он старается не замечать подобного проявления собственной значимости со стороны таких вот, как этот солдат, хамов.

Спокойно глядя в надменное лицо латника, Слав спросил:

–Что от меня понадобилось герцогу? Разве это не может подождать до утра?

–Это он тебе сам скажет. Пошли.– Латник мотнул головой в сторону лагеря.

Наконец случилось то, чего Слав опасался. Даже не пытаясь скрыть презрение и насмешку, Трент спросил:

–Что ж, герцог тебе не доверяет, что ли?

–Его Светлость не распространяется о своих планах.

С притворным сочувствием Трент сказал:

–Значит, не доверяет! Э-эх!.. Вот я, например, своим псам всегда доверял. Даже кормил собственноручно. Ну, да и правильно! Вас же у него много. Не может же он каждому кусок мяса в рот положить. А то вы обленитесь. Ему потом за вас ещё и жевать придётся.

Даже не смотря на то, что костёр уже почти погас, Слав легко смог рассмотреть, как побагровело лицо посланника герцога. Но он сумел сдержаться. Хотя его рука и дёрнулась к рукояти висящего сбоку меча. Подавив гнев, латник сквозь зубы процедил:

–А ты чей хлеб ешь?

Трент хотел вскочить. Но Слав оказался проворней. Перегнувшись через догорающие угли, он смог удержать Трена на месте. Перехватив взгляд друга, Слав сказал:

–Трент, оставь! Не стоит оно того! Мы с ними сейчас на одной стороне.

Дождавшись, пока Трент задышит ровно, Слав убрал руки с его плеч. Убедившись, что новой вспышки не будет, он поднялся и шагнул в сторону посыльного. Тому пришлось отступить на шаг назад. Глядя в глаза солдату, Слав сказал:

–Пошли. Не будем заставлять Его Светлость ждать.

Не выдержав твёрдого взгляда Слава латник молча повернулся и зашагал в сторону основного лагеря. Молча покачав головой, Слав невесело усмехнулся и пошёл следом. Он ещё услышал брошенную вдогонку Трентом фразу:

–Слав, ты же знаешь, что я давно мечтал о таких доспехах. А тут такая возможность.

Идущий впереди Слава латник приостановился. Но тут же продолжил движение. Слав мысленно его похвалил.

Когда шаги Слава и латника стихли в темноте, Жок тихо сказал:

–Ошибся Слав.

Трент с готовностью подхватил:

–Вот-вот! Лучше бы и дальше охраняли караваны. Начальства нет. Любо-дорого!

Кор с негодованием посмотрел на него:

–Ты что, Трент? Ты же сам поддержал Слава, когда тот предложил наняться к герцогу.

На что Трент недовольно возразил:

–И тут Слав тоже виноват! А зачем он сказал, сколько именно герцог обещал нам заплатить? Да и вы все тоже хороши! Почему меня не остановили? Вы же знаете, что нельзя меня слушать, когда дело касается денег. Все же это золото получаем.

На это возразить было нечего. Золотом и вправду пользовались все.

Молчание, повисшее после слов Трента, прервал Жок:

–Вообще-то я не это имел в виду, когда говорил, что Слав ошибся.

Трент с недоумением спросил:

–Где же это он ещё успел опростоволоситься?

–Да когда он предложил тебе стать начальником дворцовой стражи.

В голосе Трента прозвучала обида, когда он спросил:

–Ты что же, считаешь, что я буду плохим начальником дворцовой стражи?

Жок ответил безразличным тоном:

–Может, и нет. Возможно, ты был бы лучшим начальником дворцовой стражи.

И замолчал. Первым не выдержал Кор:

–А чё тогда не так, Жок?

–Да не ту Слав должность предложил. Есть работа, с которой Трент может лучше справиться.

И снова Жок замолчал. Теперь не выдержал Трент. Да и то сказать, ведь тут же его судьба решается.

–Это что же за работа такая?

–Шутом.– Просто ответил Жок.

Услышав такое, Кор довольно заулыбался. Что ни говори, но приятно видеть, как тот, кто постоянно издевается над другими, сам оказывается в положении своих жертв. А Трент любит подшутить. И Кор чаще других становится объектом его шуток.

Когда Трент заговорил, в его голосе даже не улавливалась обида. Скорее, в нём прозвучала заинтересованность:

–Интересно, почему это мне лучше быть шутом?

–Да потому что дурь из тебя так и прёт. Это ж надо такое придумать! Надеть доспехи с гербом герцога!

Трент несколько секунд помолчал. Задумчиво кивнул каким-то мыслям. Потом ухмыльнулся и сказал:

–Не-ет, Жок. Это в твоей голове не всё в порядке. Герб, говоришь? Да любой кузнец заменит эту пластину за час.

Жок лишь развёл руками:

–Да? И где ты найдёшь такого кузнеца? Да ни один коваль в округе не свяжется с латами, на которых герб герцога Виструмского. Если только в Тобе. Ну, так Тоб-то ещё взять надо.

В этот момент заговорил пятый, молчавший до сих пор человек. Тряхнув длинными чёрными, с сединой, волосами, он сказал тоном, не терпящим возражений:

–Вот завтра мы этим и займёмся. Поэтому давайте-ка ложиться спать.

Спорить с ним никто не стал. Этот человек раньше жил с ними в одной деревне. Там они и привыкли слушаться Глесса. Потому что с молоком матери впитали привычку чтить старших. А Глесс старше их на десять лет. Вот и в этот раз никто и не стал перечить. Только Трент тяжело вздохнул и задумчиво посмотрел в ту сторону, куда ушёл их друг Слав. И латник в глянувшихся ему доспехах. Трент словно бы прощался с латами, которые принадлежали ему уже долгие – долгие годы.

Все четверо стали молча укладываться вокруг костра. Точнее, около почти догоревших углей. Но и их тепла пока ещё хватает, чтобы почувствовать некоторое подобие уюта.

-Подожди здесь.– Сказал воин Славу, когда до шатра герцога, стоящего в центре лагеря, осталось метров пятьдесят. Между ними и шатром стоят несколько рядов воинов. Они кольцами окружают временное жилище своего господина. Слав прикинул, что для этого герцогу пришлось выделить около двухсот солдат. Да-а! Тяжело быть герцогом.

Между тем латник подошёл к первому кольцу стражи. О чём-то поговорил с одним из воинов и пошёл дальше. То же самое повторилось и у второго кольца охранения. И так до самого шатра.

Сам шатёр выглядит при свете костров довольно внушительно. Можно даже сказать – величественно. Тем более что, благодаря этим же кострам, нельзя рассмотреть то, что сразу бросается в глаза при дневном освещении. А именно, – что полотнище огромного шара давно уже утратило первозданную белизну. Весь полог покрывают тёмные пятна. Сам же материал давно превратился в грязно-серую дерюгу. Но сейчас шатёр выглядит впечатляюще. Багровые отсветы костров разукрасили его в розовый и красный цвета. И это не считая промежуточных оттенков. Тени перебегают по натянутому полотнищу. И особенно впечатляюще смотрится герб герцога. Кажется, что языки пламени, охватившие клинок, оживают. Глядя на герб герцога, Слав невольно затаил дыхание. Показалось, что эти языки пламени вот-вот охватят сам шатёр.

Рассматривая это изображение, Слав вспомнил историю герба герцога. Её ему рассказали на одном из совещаний в этом самом шатре. Пока все ожидали прихода герцога, один из наёмников, Лерв, поведал Славу эту легенду. Оказалось, что один из далёких предков Его Светлости спас жизнь представителю древней расы эльфов. Якобы произошла какая-то битва. Как будто бы даже с троллями. Вот тогда этот самый воин, получивший после боя титул герцога, и спас эльфа, отогнав от него наседающих троллей. Для этого он окунул меч в какую-то смесь и поджёг его. И тролли, создания ночи, вынуждены были отступить. А спасённый эльф, якобы, наделил своего избавителя властью и знаниями.

Слав выслушал эту историю с презрительной усмешкой. Эльфы, тролли… Его самого постоянно нанимают для охраны караванов. При этом купцы взахлёб рассказывают байки про кровожадных орков. И не менее кровожадных троллей. Славу и вправду приходилось многократно браться за оружие. И убивать. Но вот только не орков или троллей. На караваны нападали исключительно люди.

Но истории о том, что где-то орки истребили очередной караван, или съели за одну ночь всех жителей деревни, упорно ходят среди жителей этого мира. Слав не смог переубедить даже своих друзей. Что уж говорить об остальных! Может, в самой природе человека заложена потребность держать себя в страхе? Тогда кто он такой, чтобы лишать людей этой невинной, в общем-то, слабости? К тому же постоянный страх приносит ему и его людям определённую пользу. И поэтому, достигнув очередного города, Слав вынужден слушать новые россказни о пожирающих людей живьём орках. Бред, конечно. Мёртвых-то есть сподручней. Меньше вреда для пищеварительного тракта.

Из раздумий Слава вывело появление мальчика. Он приближается со стороны шатра. Его ладно скроённую ливрею украшает всё тот же герб. Вообще, за последние шестнадцать дней обилие этих гербов начало вызывать у Слава стойкую тошноту.

Подойдя к Славу, паж отвесил лёгкий поклон и сказал:

–Его Светлость изволит принять Вас.

Слав тоже слегка склонил голову и ответил:

–Веди, пафосный мой.

–Простите?– удивился мальчик.

–Ничего.– Успокоил его Слав.– Это я так. О своём. Пошли, что ли?

–Следуйте за мной.

Мальчик повернулся и зашагал к шатру. Славу не оставалось ничего другого, как следовать за ним. Воины охранения бросали на него настороженные взгляды. Но никто их не останавливал. Вряд ли солдаты успели запомнить Слава. Скорее уж именно присутствие пажа действует успокаивающе на охрану герцога.

Скосив глаза на провожатого, Слав тихо прошептал под нос:

–Как с живым мандатом. Чес-слово.

Когда они вошли под полог шатра, мальчик отодвинул край занавеса, отгораживающего комнату, в которой Слав иногда получал приказы от герцога. Сделав приглашающий жест, паж вполне учтиво сказал:

–Проходите.

Шагнув в комнату, Слав огляделся. Всё как обычно. Походные кресла стоят около раскладного столика, на котором лежат несколько карт и одна книга. Незнакомые Славу буквы покрывают кожаный переплёт целиком. Столик около стены заставлен кувшинами и серебряными кубками.