Академия Магии, или Будь Моей Равной

– Амалия знает. Спросите, и она расскажет.

– Опять? – что опять, я спросить не успела, декан свернул в какую-то нишу и, прижав меня к стене, поцеловал.

Такой нежный. Такой горячий. Напористый. Бесшабашный. Болезненный. Сумасшедший. Желанный. Поцелуй. Никогда раньше я не целовала никого. Грин. Он стал для меня водой в пустыне или же островом в океане. Я не могу пока определиться, что мне важнее. Одно могу сказать точно, этот демон стал для меня больше, чем просто декан и брат моей подруги.

– Ты. Говори мне ты, Лина. Называй меня по имени. Поняла? – сопровождая каждое слово, поцелуем, говорил наш декан, – и рассказывать про себя, будешь только ты сама.

– Нас Ли уже, наверное, ищет.

– Черт. Да. Пойдем. – Меня снова подхватили на руки и понесли к палатам для больных.

Осмотр прошел быстро. Боль утихла, но мне прописали постельный режим. Амалия крутилась около меня, постоянно что-то делая. То подушку поправит, то волосы, то по щеке погладит.

– Черт. Черт. Черт. – Начала ругаться дриадочка.

– Ана! – рявкнул Грин. – Следи за речью.

– Сам следи, на что ты мне тогда, – огрызнулась она, заметно нервничая и бегая по палате. Декан только головой покачал на нее. Потом остановилась у стола и, схватив перо и бумагу, начала, что-то писать.

– Что ты делаешь? – спросила я.

– Меня Крист убьет за то, что я не сообщила сразу ему про тебя. Мы собирались после физподготовки зайти к тебе. Только вот, тогда бы уже было… – поняв, про что говорит, девушка запнулась и виновато посмотрела на меня. Ну что такое? Я ей, спасибо, должна говорить. Если бы не они с лордом, меня бы уже в погребальный мешок поковали.

– Амалия Анабель вон Сандия, закроешь ты, наконец, свой дырявый рот или нет? Еще слово, и отправлю домой. – Заорал на нее Гринвонд. Дриадочка опустила голову и шмыгнула носом.

Декан стоял рядом с кушеткой, на которой я сидела после осмотра, боком ко мне и лицом к Амалии. Как появился хвост, я заметила сразу. Ухватилась за него и чуть дернула. Грин подавился воздухом и посмотрел на меня, широко раскрытыми глазами.

– Не кричи на нее. Понял? Или я засуну тебе вот эту конечность, – помахала я перед его носом кисточкой, его же хвоста, – туда, откуда приходят все твои бредовые мысли.

Мне было очень обидно за подружку, поэтому инстинкт самосохранения у меня пропал… куда-то.

Дриадочка смеялась, так что баночки с зельями звякали друг об друга. Декан молчал и смотрел на меня. А глаза становились темнее ночи.

Ага. А вот и инстинкт самосохранения, зараза, вернулся. Что я говорила? Верните боль. Пожалуйста.

– Правильно, русалочка моя. Так его! – потешалась Амалия. А я, выпустив многострадальный, но такой приятный на ощупь хвост, залилась краской, вплоть до кончиков ушей. Подруга поняла, что меня надо спасать, ну, или отложить хотя бы, мою казнь, подошла ближе. Подвинула декана в сторону и, сев рядом со мной, обняла.

– Грин, иди уже. Мы сами доберемся до общежития. – Да, иди. Иначе, я сейчас в обморок свалюсь.

Демон молчал и буравил меня взглядом. Я начала ерзать на кушетке. Иди. Ну, же! Медленно перевел взгляд черных глаз на сестру и скрипнул зубами.

– Какого лешего, ты на меня зубы точишь? – сказала дриадочка.

– Помолчи, – зло, рыкнул декан.

Я понимала, что в этом моя вина. Что у меня слишком длинный язык. И я не хотела, чтоб брат с сестрой ругались из-за моей не сдержанности.

– Ли, не ругайтесь. Пожалуйста. Лорд Де Салх, простите, что я так грубо сказала, и мне не надо было трогать ваш хвост. Не ругайте Амалию. Простите, за мою не сдержанность. – Опустив голову еще ниже, покаялась я.

– Да? А вчера ты просила прощение за распутство? Или, как ты это назвала? Недоразумение? – чеканя каждое слово, буквально рычал он в ответ.

– Грин… – потрясенно, прошептала Ли.

О, нет. Нет. Как он мог? Что теперь обо мне подумает Амалия? Я же просила его. Неужели, все это пустой звук для нашего декана? Не могу больше. Это не жизнь. Это издевательство. Я первый раз в жизни влюбилась, и, похоже, неудачно. Тетя рассказывала, что мама тоже ошиблась в выборе своего избранника. Моего отца. Хорошо, что осталось жить не так долго, и терпеть душевную боль, не позволит физическая. Хотя так плохо, мне не было даже при приступах. Не могу больше.

– Простите. Я пойду. – И быстро спрыгнув с кушетки, побежала в общежитие.

Надо уходить. Я не останусь в Академии. Соберу необходимое, и уйду. Есть много мест, где можно дожить последние пару месяцев. А может, повезет. И еще один такой же приступ, как сегодня и все. Поминай, как звали.

Амалия

Звук пощечины, отразился от стен палаты лекарей.

– Как ты мог? Ты хоть представляешь, что для нее значат эти слова? За хвост свой испугался? Так ничего с ним не будет. Ни он, ни ты, никому больше не нужны. Не смей близко подходить к Лине. Понял? Подойдешь, и мы уедим из Академии. – Я была готова убить его за все то, что он наговорил моей русалочке. – Животное. Она только приступ пережила, ты видел, что с ней было. Что ты творишь?

Грин стоял и смотрел на меня. Молча. Не двигаясь. В глазах пропадала та чернота, что была до этого. Хвоста, тоже видно не было. Я не удержалась и ударила его снова. Он не сдвинулся с места. Просто опустил голову, и на скулах заходили желваки.

Злиться. И пусть. Не достойно мужчины говорить о таких вещах. Бросив последний взгляд на демона, развернулась и пошла на выход. Возле двери обернулась. Грин, все так же стоял с опущенной головой. Я догадывалась, что он сейчас сильно жалеет о сказанном им, но я была зла на него.

– Тебе даже представить сложно, что она пережила. И ты не имел права так говорить девушке, которую когда то продали в рабство гарема. – На моих словах декан вздрогнул и повернулся ко мне.

Боль за нее. Презрение к себе. Ненависть к себе же. Любовь. Уж, точно, не к себе. Я увидела все, что хотела.

– И ты не имел права к ней прикасаться вчера. Ты ее не достоин, Грин. Будь ты, хоть трижды графом.

Сказала и ушла. По моим щекам катились слезы. За русалочку, которой пришлось столько пережить и услышать жестокие слова от человека, в которого она, возможно, влюблена. За брата, который сам себя ненавидит за свою же ошибку.

Когда я была, уже почти у общежития, мне попалась декан водной стихии. Андеролин Сальвес. Увидев меня, ехидно улыбнулась.

– Ну, как тебе в постели нашего ректора?

От ее вопроса, у меня даже волосы дыбом встали на голове. Да, как она смеет?

– Что, когда нет заступников, сказать ничего не можешь? Хотя ты и в их присутствии, не особо разговорчива. Знаешь, я бы не рассчитывала на слова Дайлонда. Мы с ним уже несколько лет были любовниками. И поругались из-за ерунды. Поверь, ты ему скоро надоешь, и он вернется ко мне. Прими это к сведению. – С каждым ее словом, в моем сердце появлялась трещина.

Права. Во всем. Надоем. Вернется к ней. Просто потому, что мы и не спим. Единственная ошибка декана. Я не была с ним в постели. Ему нужна такая эффектная, как она, а не я.

Еще немного, и поток слез станет неиссякаемым. Ответить было нечего, а леди Сальвес продолжала.

– Замухрышка. И графини из тебя не выйдет. Грин решил взять под свое крылышко? Добрый демон смешно, конечно. Уверена, это до тех пор, пока ты спишь с ректором. А потом опять станешь никем, в принципе, ты и сейчас такая. Просто подстилка.

– Не стоит по себе судить людей. – Анхелина. Она слышала? – Вам декан Сальвес, стоит задумываться прежде, чем рот открывать.

Русалочка взяла мои руки в свои, и продемонстрировала кольцо и браслет. Блондинка побледнела и отступила на шаг.

– Не может быть. Она украла их. – Потрясенно прошептала та.

– Ректору будет интересно узнать ваши умозаключения, как и весь разговор. А теперь, дорогая леди Сальвес, проваливайте отсюда. Смотреть противно на вас. – Буквально выплюнула моя русалочка.

Схватив за локоть, Лина потащила меня в общежитие. В комнате усадила на кресло и впихнула стакан воды.

– Мерзавка. Потаскуха. Шалашовка. Да как она смеет? Сама по койкам прыгает. Как ее вообще здесь держат? – Анхелина ходила по комнате и ругалась, как торговка. От ее слов у меня заалели уши. И тут, я увидела сумку у двери.

– Лина, что это?

– Где? – остановилась та, и посмотрела в сторону, куда я указывала пальцем, – эмм, сумка.

– Чья? – уже догадываясь, спросила я.

– Моя, – опустив глаза, сказала подруга. – Ли, я уйду. Не могу здесь находится. Прости, за то, что произошло у целителей. Из-за меня вы поругались с братом, а ты только нашла его. Я знаю какого это без родных. И я догадываюсь, что тебе тяжело было. Поэтому не надо. Уйду я.

– Ты поэтому, так грубо разговаривала с деканом стихии Воды? Потому что терять нечего?

– Нет, дриадочка. Я все равно бы высказала ей все. Эта женщина была той, из-за кого отец меня бросил. Я ее помню. Ей не нужен был чужой ребенок. И услышав, что она тебе говорила, я не смогла сдержаться. За тебя было очень обидно. Не жалею ни капли.

– Ох, хорошая моя. Не уходи. Останься. Мы будем жить вместе, в одной комнате. Пожалуйста. Если уйдешь и я за тобой…

– И я… – в дверях стоял Крист, злой как, тысяча чертей. – Ну, подруженьки мои. Сопли разводите, и без меня. А знаете, о чем я сейчас мечтаю? Хорошенько отходить вас огненной плеткой. Кто первый в очереди?

– Блин, я так и не отправила, ту «птичку» у целителей. Криииист, прости…

– Кто был у целителей? Что, черт вас задери, здесь происходит? Рассказывайте немедленно. – Бушевал рыжий.

– А я кушать хочу… – тихо-тихо сказала русалочка, но услышали все.

– Так, пойдемте в таверну. Все равно лекции прогуливаем.

Глава 2

Амалия

Спустя час, мы сидели в той самой таверне, в которой были прошлый раз. Выбрали тот же столик в углу и заказали еды. Утолив первый голод, Крист заговорил.

– Кто первый начнет исповедоваться? Уступаю место девушкам.

– Хорошо. Давайте я. Ли я уже успела рассказать. – Начала русалочка.

– Вот так всегда. Узнаю самым последним.

– Не ругайся Крист. – Анхелина рассказала все то, что рассказывала мне до этого. Так же поведала про приступы, и в кратком пересказе, о сегодняшнем происшествии с братиком.

– Я убью этого урода, – вызверился рыжий. Смотреть на него было страшно. Глаза заволокло краснотой, клыки удлинились, на руках появились когти. Я даже побоялась свою историю рассказывать. Вдруг его инфаркт, хватит.

– Ты с ним ничего не сделаешь. – Четко, по слогам сказала подружка и посмотрела на меня. Любит она моего бестолкового брата. Даже после того, что он сделал. Любит. Наверное, как и я ректора. Даже учитывая, что сегодня услышала, люблю.

– Ударить пару раз его можно. – Посетовала я. В груди еще клокотала злость на декана. И ректора тоже, пару раз ударить можно.

– Ли! – возмущенно воскликнула русалочка.

– Я уже восемнадцать лет, Ли.

– А толку никакого, – улыбнулась подруга.

– Ну, что есть, то есть. – Согласилась с ней.

– Может, объясните. – Пробурчал недовольно рыжий.

– Моя очередь. Вы только не перебивайте, ладно. Я никому еще не рассказывала об этом.

Свой рассказ, пришлось начать с самого детства. Когда во мне проснулась магия дриад. Бабушка, Налиния вон Сандия, отвела меня в дриадский лес. Королева Хиния вон Линей, мать всех дриад и фейри, тепло встретила меня. Камень жизни определил большую долю стихии Воздуха, и от эльфов по маме, стихию Земли. А папа подарил мне предрасположение к целительству. Бабушка, мама отца родила ребенка от человека, который был одним из лучших некромантов. Вот и во мне, некромантия проснулась.

Именно из-за нее, мои корни не принялись в запретном лесу. Дриадой меня приняли, но дерево жизни не посадили. Были и те, кто сочувствовал, но и те, кто завидовал. Страх перед сумасшествием от обрезки корней, был очень велик.

До четырнадцати лет меня обучали всему. От дриад я получила все, что только могла. Казалось, бабуля хочет запихнуть в меня все умения, которые должна знать каждая представительница ее расы. И я знала. Лучше всего, мне довались танцы и магия голоса. Уже в двенадцать лет, я знала все про это. Мама тоже не отставала от бабули. Стихию Земли я изучала наравне со всем остальным. Все что умела родительница, умела и я. Папа пытался заставить обучать целительству, но то ли времени уже не оставалось, то ли душа не лежала к нему.

В тринадцать лет я потеряла отца. Это была неожиданная и очень трагическая потеря. Папу нам не показали, сказав, что его загрыз какой-то зверь. И власти сожгли тело. Мама с бабулей были просто убиты горем. И на целый год я была предоставлена сама себе. Тогда то, и начала заниматься некромантией. Никому не говорила. Чтоб не расстраивать. Для дриады использовать магию мертвых запрещено. Поэтому, в тайне ото всех читала учебники. А когда к нам в город приехал жить один старый маг-некромант, я и пошла к нему за помощью. Денег брать отказался за то, что учит меня. Но всегда просил спеть ему.

Однажды, выпив пару лишних рюмок, он рассказал историю, которая просто повергла меня в шок. Оказывается, он был влюблен в одну дриадочку, но ее родные были против их брака и они расстались. Так вот, когда они еще были вместе, она часто ему пела. Отсюда и желание услышать, как я пою. Он даже показал портрет своей любимой. И какого было мое удивление, когда на нем я увидела бабулю.

Шок. Он мой дед. Полгода я занималась магией с дедом. Только вот он, как человек постарел, а бабуля, какая была такая и осталась. Молодая и красивая. В тот момент я хотела уже сообщить о том, что он мой дедушка, но на руки опустилась «птичка» от мамы. С просьбой срочно вернуться домой. Решив отложить разговор на следующий раз, отправилась к матери.

Дома ждало еще одно горе. Бабуля погибла. Где то в горной пещере ее завалило камнями. На этот раз нам и пепла не отдали. Тело не нашли. Дерево погибло. Вспомнив о дедушке, через пару дней, побежала к нему домой. А там разгромленные комнаты, и никого. Позже узнала, что его ограбили и ранили. Лекари и следователь застали его еще живым. Он просил отдать мне ключ от ячейки нашего банка.

В ячейке находились несколько древних книг по некромантии, счет в главном банке Индайского королевства на мое имя, и тот мини портрет бабули, что он мне показывал в день ее смерти. Так же, я нашла записку.

«Дорогая, Ана. Я знаю, что ты моя внучка. Понял это, когда показывал портрет моей любимой. У меня нет семьи, поэтому все свое имущество, а его не мало, поверь мне, я оставляю тебе. Поверенными, все документы уже заверены. Тебе нужно только предъявить мой перстень. Его ты найдешь в одной из книг. На счету не только деньги, но и драгоценности с документами на несколько моих имений.

Все это, я передаю тебе, как моей единственной наследнице. Естественно, по закону до двадцати одного года, ты воспользоваться этим не сможешь. Поэтому часть денег, которые остаются тебе, я перенес на личный твой счет во всемирной банке. Ключ от него находится во второй книге. Там ты можешь снимать деньги, когда захочешь. А так же делать это в любом городе мира, где есть здания банков.

Я знаю о своей смерти. И о смерти твоей бабули, я тоже знал. Но сделать, к сожалению, ничего нельзя. Я некромант, и не слабый. И такие вещи мне известны.

Я желаю тебе добра и улыбок. И все это у тебя будет. Нужно немного только потерпеть. Люблю тебя, милая моя Амалия Анабель. Дедушка».

В тот день я оплакивала и дедушку.

Все счета я проверила. И перстень поверенным показала. И маме рассказала, про наследство. Та взяла с меня обещание, никому, ни в коем случае не рассказывать про то, что оставил мне дедушка. Потому, как официально я его внучкой не была, так что, когда мне это понадобиться, я могу взять его фамилию, свое наследство и уехать. Даже мой муж, не наследует это имущество. А вечером тоже дня, я слышала, как мама в своей комнате, в молитве к Мраку, благодарила и папу и бабулю с дедушкой, за то, что те были в наших жизнях.

Через пару дней после памятного разговора, мама занялась вновь моей учебой. Только на этот раз, уже учили меня этикету и всему тому, что принято в высшем обществе.

А через три месяца мама, неожиданно, вышла замуж за Ченрика Абгейла. Он был одним из советников короля Родрига третьего Индайского.

Почему не отказала, не знаю. Но ночью, я слышала, как она плачет.

С этим человеком в нашу семью пришли одни страдания. Многие друзья перестали общаться с нами. Наш родной дом был продан. И мы переехали в имение на окраине города. Мама не переставала плакать. А несколько раз, я видела на ней синяки. Но она постоянно придумывала, какие-то отговорки. То падала. То ударялась. То, что-то роняла на себя.

Через два с половиной года этих мучений, ко мне подошел отчим и сказал, что моя мать мертва. Похороны на следующий день. В закрытом гробу.

Услышав такое, я упала в обморок. И привести меня в чувство удалось, только на следующий день. Превозмогая боль и недомогания, я отправилась на похороны собственной матери. Просила власти открыть, эту чертову крышку, чтоб посмотреть на родительницу в последний раз. Но они все упирались в то, что не положено.

Помню, как ко мне подошел один молодой человек и, обняв за плечи, начал нашептывать, что все скоро наладиться. Нужно только потерпеть немного. Боги не дают людям того, чего бы они, не смогли пережить. Что нужно молиться. И молитвы будут услышаны. Как не странно, но его слова помогли. Они принесли на душу какое то спокойствие, которого я не чувствовала еще со смерти отца.

Но и оно было не долгим. На следующий же день, ко мне в комнату заявился отчим и сказал, что раз моя мать умерла, его постель буду согревать я. Что со мной было, трудно описать. После часа истерик, я решила бежать. Собрала все необходимое и почти смогла выбраться из дома. Но тут, неожиданно, вернулся отчим. Увидев меня с сумкой, разозлился. Сильно избил. Переломал несколько ребер, отбил внутренние органы. Пытался изнасиловать, и ему почти это удалось, но к нам в дом постучались, и ему пришлось принять гостей.

Меня он не закрыл, думал, наверное, что в таком состоянии выйти не смогу. Но я смогла. Осилила. Какими трудами и сама не представляю. Остановилась только когда залезла, в какую-то пещеру, в пяти километрах от нашего города. С собой была и еда, и зелья и одежда. Три недели я не выходила из этих камней. После, добралась ночными перебежками до дриад. Пару месяцев у них переконтавалась. От туда и запас живой воды. Еще, чуть больше полгода, скрывалась по странам нашего мира. Пока не наткнулась на объявление о принятии на учебу в Академию магии.

Вырвавшись из воспоминаний, посмотрела на друзей. Русалочка плакала. Крист сидел мрачнее тучи. Готовый в любой момент вскочить, и все крушить.

– Вот именно с того моменты, как я попала в академию, жизнь моя стала налаживаться. – сказала я и взяла друзей за руки, – первый день в стенах нашего учебного заведения и я встретила своего лучшего друга, – нежно улыбнулась рыжему, и получила в ответ искреннюю улыбку, – в первый учебный день и я познакомилась с моей милой русалочкой, – слезы потекли и по моим щекам, когда я посмотрела на подружку.

– А еще здесь я нашла своего брата, которому мы с тобой Кристиан обязательно врежем за нашу Анхелину, – глаза у вампира расширились и он стал переводить взгляд с меня на русалку.

Пересказала ему все, что происходило последние три дня. А так же поведала историю про ректора. Удивлялись уже и Лина и Крист.

– Так, девчонки, мне трудно переварить это все. А еще мне нужен список тех, кому я пойду бить морду, потому что с каждым вашим словом, количество претендентов на это растет в геометрическом порядке. – рыжий действительно сидел озадаченный.

– Крист, твоя очередь. – тихо сказала русалочка.

– Моя… моя, наверное, не такая интересная. Потому что, в моей точно нет влюбленных в меня мужиков.

– Крист, – возмущенно воскликнули мы с подружкой.

– Ладно, ладно.

Казалось бы, что может случиться с наследником королевства вампиров? Ну, возможно, кроме того что у него нет нормального детства. Что за ним постоянно кто-то охотится. Что наследник только на половину вампир. Его мать человек. Ему осталось всего три годы свободы. А после он вернется домой и женится на какой-то принцесске. И все бы ничего, если бы не его патологический страх на прикосновения.

Когда вампиру было всего пятнадцать лет, его похитили. Какой-то маг-ученый. Держал он Криста почти полгода у себя. Каждый день проводил опыты. Хотел сделать из полукровки вампира, полноценного человека. Ломал кости, наблюдал регенерацию, применял магические атаки и опять же просто наблюдал. Как быстро зарастут порезы, затянется ожог. Его травили, и за несколько секунд до смерти давали принять противоядие.

Наследника смогли спасти. Мага заперли в темницы, до решения суда. Суд постановил, что решать дальнейшую судьбу ученого будет сам наследник. Прошла неделя, после освобождения вампира и тот смог спуститься к своему мучителю. Увидев мага, Крист долго молчал, а потом вынес вердикт. Страшное наказание.

Ученому отрубили руки и ноги. Сердце было на магическом поддержании. Неделю тот истекал кровью, а после лучшие лекари залечили ему раны. Наследник приказал отпустить мага, но перед этим лично отрезал язык. Приставил к нему человека, который раз в неделю должен приходить и ухаживать за ним. Остальное время, ученный находился на своем попечении. Стоит ли говорить, что уже через месяц, тот начал просить о смерти.

Прошло после того случая больше ста пятидесяти лет. Маг, что пытал Криста, до сих пор жив. Наследник поклялся, что он лично отпустит его в царство Мрака, только после того как поборет все страхи вызванные теми пытками.

И единственное что осталось, это боязнь прикосновений к телу.

– Но Крист, ты же нас обнимал. Прижимал к себе. – ошарашено спросила русалочка. Мне тяжело было даже рот открыть от его откровений.

– Лина, нет, это не то. Мне как наследнику положены слуги, которые будут меня одевать, мыть, раздевать. А я не могу. Не могу позволить, чтоб к обнаженной коже притронулся кто то. Даже те девушки, которые были в моей постели, не видели моего тела без рубашки. У меня остались шрамы. Много шрамов. Не все эксперименты, того ублюдка, прошли хорошо. Вот и моя тайна. Как видите, у меня тут и близко романтикой не пахнет.

Кристиан. Бедный наш вампир. Я подошла к рыжему и крепко его обняла, рядом встала русалочка и обняла уже нас обоих.

– Ребята, спасибо, что вы появились в моей жизни. Я обещаю, что никогда от вас не отвернусь. – проговорила я.

– Клянусь, – поддержала меня русалочка.

– И я клянусь, что за вас пойду на смерть, если понадобиться. – Крист прижимал нас к себе своими сильными руками, и излучал такую уверенность, что трудно было поверить, что он чего-то боится.

За окном темнело. Мы просидели полдня в таверне. Начали собираться обратно в академию. Русалочка заговорила, когда мы уже подходили к академическим воротам.

– Ребят, мне, правда, нельзя больше здесь учиться. Я не хочу проблем. Но они будут.

– Грин ничего не сделает, ты же знаешь, – уверенно сказала я.

– Я не о нем. Декан Сальвес.

Черт. Точно.

– Мы попробуем решить это недоразумение. – уверенно заявила я, хотя такой уверенности не испытывала. Но если не получиться договориться не с ректором не с Грином, уйду вместе с подругой. Одну не брошу. – у тебя завтра есть лекции по ее курсу?

– Нет.

– Вот и отлично. А теперь всем спать.

Распрощавшись, мы пошли по комнатам. И только когда я зашла в свою, вспомнила, что сумка в ректорском доме. Развернулась и побежала к преподавательским домикам.

У Дая в доме было темно. Поднявшись в спальню, где лежала сумка, я не успела до нее дойти, как вспыхнул камин.

Ожидала увидеть саламандру, у которой в пасти будет торчать «птичка» от ректора. Но вот самого ректора, по пояс обнаженного, я увидеть ну, никак не ожидала.

– Ты где была? – прорычал Дайлонд. – почему тебя не было на занятиях? Почему, ты так поздно возвращаешься домой? Где, черт возьми, тебя носило?

Все это он не говорил, а буквально кричал. Глаза светились красными всполохами, намекая, что демон очень зол. Глядя на него, я вспомнила весь сегодняшний день. Как чуть не погибла моя подруга, как ее обидел брат. Как мне говорила гадости бывшая любовница ректора. Как мы клялись с друзьями, что не бросим друг друга. И сейчас, именно в этот момент, я понимала. Что если Лина все-таки уйдет, я пойду за ней, не смотря ни на что.

– Как долго вы были любовниками с леди Сальвес? – слова вырвались помимо воли, но я и глазом не моргнула. Ответ на этот вопрос я получить хотела.

– Что? – опешил ректор. По его растерявшемуся выражению лица было видно, что такого вопроса он не ожидал.

– Как долго вы с Андеролин Сальвес делили эту постель, – я скосила взгляд на кровать ректора. Он тоже на нее посмотрел и вновь уставился на меня.