Евангелие от Лазаря. Деяния сорока апостолов

Глава 1. Закон и справедливость

Святой крест связи неожиданно ожил, нарушив праведную дрёму служителей порядка, так удобно устроившихся на сидениях служебного внедорожника.

– Во имя Господа Бога нашего Иисуса Христа. Группа браво два доложите обстановку! – раздался чуть сонный голос, по интонациям которого можно было понять, что его владелец привык повелевать.

Слегка заплывший жирком диакон Роланд громко всхрапнул, просыпаясь, встряхнул роскошными чёрными кудрями, так удачно сочетающимися по цвету с замызганной униформой. Толкнул в бок напарника – новичка уснувшего на первом же ночном дежурстве самым бессовестным образом, хотя получил от старшего по чину группы строгие указания не смыкать глаз и зорко следить за округой.

– Эй, жирдяй! Проснись! И ответь, как вас обучали.

Напарник спросонья протёр глаза, мощно зевнул и потянулся, упёршись рукой в крышу легковушки. И тут до него дошло, что он уснул не в мягкой постели родной семинарии, где проучился долгих пять лет, чтобы носить гордое звание служителя справедливости, а в патрульном автомобиле. Он тут же замер и медленно повернул голову в сторону старшего. В его взгляде читался страх, ведь его только что поймали с поличным. А это грозило очень серьёзным взысканием в виде епитимьи, которую обязательно на него наложит приор, блюститель ночного караула, если диакон его сдаст. А он сдаст, чтобы новичку впредь неповадно было нарушать прямой приказ.

– Простите, диакон Роланд, – сказал он извиняющимся тоном. – Лукавый сомкнул веки мои, ибо в мыслях моих не было ничего подобного.

– Ага, – Роланд иронично усмехнулся, – знаю я вас, семинаристов драных. Лукавому, кому ж ещё захотелось послушать твой грозный храп, призванный разгонять ночных ослушников?

Диакон протянул руку и отвесил затрещину напарнику, заставившую того испуганно съёжиться.

– Хрен с тобой, зелень. На первый раз прощаю, – сказал он важным тоном. – Но, чтобы впредь такого не было! – добавил он грозно.

– Благодарю вас за преподнесённый урок! – проговорил семинарист смиренно. – Если вам от меня что-нибудь потребуется, только дайте знать!

Роланд устало покачал головой. Он вспомнил себя в то время, когда «выпустился» из семинарии. Было это восемь лет назад. Боже! Как же быстро летит время! Лучший на курсе, почётный стипендиат святого ордена недремлющих, пример для подражания… И «неистовый красавец», как называла его младшая наставница, совратившая молодого человека, уверенного в собственных силах и вере свидетелей второго пришествия. «Благодаря» их связи он находился сейчас в патрульной машине, занимая самую унизительную должность. А не сидел где-нибудь в светлых апартаментах главного управления веры за большим столом из красного дерева, в позолоченном кресле больше похожем на трон, служившим отличительным признаком занимаемой должности верховного епископа. Не решал сложную задачу выявления противоправных актов вольнодумия, так часто распространённых среди черни и настоящего бича всего законопослушного мира – приверженцев первого пришествия, если просто – еретиков. И не было у него в секретаршах послушницы-монашки с телом, как у Грейс, готовой в любую минуту удовлетворить любую прихоть высокопоставленного начальства. Вместо этого он должен был следить за этим жирным идиотом со взглядом блудливого, вечно голодного до обильной жратвы и страстных женщин, самца.

Ах, Грейс! В последнее время Роланд всё чаще предавался ностальгии, вспоминая моменты уединения с наставницей. Сейчас, пользуясь обширной базой данных, он мог бы в считанные часы выяснить, где она находится, но до сих пор этого не сделал. И это его страшило больше, чем наказание аббатского совета ночных дозорных.

Конечно, никто из почётного совета Иисуса Христа не стал бы обращать внимания, свяжись он с молоденькой монашкой-послушницей из соседней семинарии или мирской женщиной, будь та замужней или нет. Но, как назло, он невольно оказался соперником главы совета, крайне злопамятного плюгавого мужичонки пятидесяти лет, положившего глаз на тридцатипятилетнюю наставницу младшего звена, роскошную фигуру которой не могла скрыть даже мешкообразная ряса. Ведь надо же было такому случиться, что это именно он застукал обнажённых любовников, уединившихся в одном из классов семинарии во время бала, посвящённого очередному выпуску. Дальнейшие дни молодой человек помнил сквозь чёрную пелену унижения и стыда. Разгневанный протоархимандрид надавил своим влиянием на решение почётного совета, заставив дать нелестную рекомендацию во все отделения управления веры региона. С тех пор карьерный рост выпускника не задался, а назначение главным группы ночного наблюдения можно было считать настоящим достижением всей жизни.

– Группа браво два, доложите обстановку! – требовательный голос приора заставил вздрогнуть погрузившегося в воспоминания диакона Роланда.

Он взглянул на юношу и выразительно показал глазами на средство связи, стилизованное под святое распятие. Тот нервно закивал головой и схватился дрожащими руками за переговорное устройство.

– Да, да, диспетчер. Группа браво два на связи, да благословит Господь эту прекрасную ночь! – скороговоркой выпалил он.

– Вы что там, уснули? – раздался разгневанный голос.

Юноша мгновенно вспотел, предчувствуя неминуемую беду, и хотел было покаяться во грехе, но Роланд вовремя заткнул ему рот рукой. Он отобрал у новобранца рацию, прочистил горло и доложил спокойным голосом:

– Мы, служители ночного патруля, отучились спать по ночам, ваше святейшество.

– Тогда почему не ответили сразу на вызов? – стал допытываться говоривший на противоположном конце.

– Мы с братом Стратисом только что вернулись с обхода вверенного участка. Нам послышались подозрительные звуки в переулке покаяния и мы решили проверить всё ли там в порядке. Вы же знаете, как активировались ячейки неверных, именующие себя истинными последователями первого пришествия Христа?

От такой наглой лжи брат Стратис мелко затрясся и был готов упасть в обморок, испытывая непреодолимый страх за содеянный грех. Слыханное ли дело – лгать его святейшеству, под зорким присмотром которого было двадцать групп наблюдения? Если сей акт всплывёт на поверхность, то им не избежать прилюдного наказания розгами, смоченными в соляной кислоте. Роланд дал ему звонкую пощёчину, приводя парня в сознание. Диспетчер мгновение помолчал, переваривая услышанное.

– Ладно, – удосужился он наконец ответить. – Я рад, что святая церковь может на вас положиться, дозорный брат, – сказал он довольным голосом. – Еретики и вправду обнаглели, но мы всегда будем стоять на страже, как истинные сыны Его. Аминь!

– Аминь! – эхом отозвался Роланд.

Святое распятие пшикнуло в последний раз и заткнулось. Брат Стратис нервно одёрнул руку, заслонявшую рот и мешавшую дышать.

– Да как вы смеете столь грязным способом заслуживать доверие истинной церкви?! – возопил он гневно. – Нам следует немедленно покаяться его святейшеству и прочесть сто раз «Отче наш» в надежде на милость святого приора Гардена!

Роланд посмотрел на него с иронией. Этот зелёный юноша был столь же мягок умом, как и телом.

– Если ты горишь желанием в первое же дежурство навсегда перечеркнуть себе путь к красной рясе? То – пожалуйста! – он протянул ему крест. – Мне падать ниже некуда, разве что из ордена выкинут. Так я только буду рад. Но вместе со мной вылетишь и ты! – он ткнул пальцем в парня. – Давай! – Роланд сунул ему под нос крест. – Покайся!

Как утверждали белые и чёрные кардиналы святой церкви, около пятисот лет назад произошло грандиозное событие, повергшее в религиозный шок весь верующий в Иисуса Христа мир. Случилось второе пришествие Бога на грешную землю. Тут и там находились очевидцы, рассказывавшие чудесные деяния сына Божьего, не забывшего про свою паству, оставленную им на Агиларе более, чем на два с половиной тысячелетия. Вера в искупление грехов новой волной окатила мир и в ряды свидетелей второго пришествия повалили верующие. Ряды их ширились с невероятной скоростью и пришёл момент, когда на стороне свидетелей оказалось столько народа, что они сумели свергнуть старую власть, возглавив собой новый мировой порядок. Отличительным признаком свидетелей стала красная ряса, призванная своим цветом доказать оставшемуся в неведении миру, что Христос имеет такую же красную кровь, что и обычные люди. А значит люди, живущие на Агиларе, являлись прямыми потомками Богов. К носителям красных одеяний приходили на покаяние, под их знамёна стремились вступить все, кто считал их россказни настоящими. Однако, никому из живущих на планете, не было доподлинно известно, насколько история со вторым пришествием являлась правдоподобной. И имели ли место случаи проявления божественного вмешательства в жизнь людей. Тем не менее, «краснорясые» прочно закрепились на всех главенствующих местах общества, став его предводителями. Они перестроили управление на свой лад, назначив себе помощников, которые набрали помощников себе, которые набрали себе помощников и так далее. Вскоре управляющий аппарат святой церкви свидетелей второго пришествия разросся до такой степени, что не было ни одной мало мальски важной должности не занятой верующими во спасение. Многомиллионная махина последователей новой веры смяла под собой остатки приверженцев первого пришествия. Но даже спустя пятьсот лет борьбы с инакомыслящими, отголоски поклонников старой веры разносились затухающим эхом в укромных уголках обширной империи, поглотившей планету целиком. Святая церковь, в лице синода кардиналов, учредила дневной и ночной ордены, блюстителей справедливости, призванных следить за стабильностью. Выявлять и изолировать идейных подрывников нового порядка, вычислять уклоняющихся от мессы граждан и выбивать добровольные пожертвования из забывших поделиться с Богом «хлебом насущным». В общем, помогать ближнему своему везде и во всём.

В первом столетии после второго пришествия пролилось немало людской крови, как с одной, так и с другой стороны враждующих лагерей верующих, но новые кардиналы держали бразды правления железной хваткой, не собираясь сдавать свои позиции ни на миллиметр. Теперь миром правили они. Во всём ордене не было ни одного человека не мечтавшего заполучить красную рясу. Из десятков миллионов последователей праведной веры она доставалась только единицам. Истинно верующим. Настоящим фанатикам своего дела. Однако, сей святой атрибут не был доступен никому, кроме избранных, в чьи ряды нельзя было пробиться из «низов». Для того, чтобы стать «краснорясым» необходимо было появиться на свет при особых условиях и в особом месте. Но кардиналы всячески поддерживали веру «детей своих» в возможность стать избранным. Ибо, стремление стать на ступень выше, подстёгивало соискателей к служебному рвению, беспрецедентной преданности и неискоренимой вере в высшую справедливость.

Помимо власти над судьбами людей, красная ряса давала множество дополнительных привилегий. От святой церкви кардиналам доставался особняк в живописном месте на одном из «живых» континентов, оставшихся после рукотворной катастрофы, набитый прислугой, современной электроникой, автомобилями, яхтами, катерами и всем, что могло бы облегчить тяжёлую жизнь священного служителя Господа, днями и ночами трудящегося во имя благополучия верующих.

Говоря простым языком, брат Стратис оказался в крайне затруднительном положении. С одной стороны его манила вероятная возможность стать обладателем красного одеяния. С другой – он должен был подчиняться всем, без исключения, законам новой церкви. Пусть даже во вред себе. В то же самое время, чтобы стать избранником Бога, нужен был кристально чистый послужной список. Малейшее прегрешение, даже такое невинное, как сон на ответственном посту, навсегда вычёркивало соискателя из многомиллионного списка желающих.

– Пойдём, подышим свежим воздухом, – предложил ему Роланд.

Брат Стратис поспешно кивнул и первым выбрался из автомобиля, существенно ослабив нагрузку на стабилизаторы машины, протяжно скрипнувшие в душной ночи прибрежного Поруса.

– Тупой жирдяй, – проворчал Роланд, как только дверь патрульного автомобиля захлопнулась.

Ночной город утопал в тёплом бризе Горячего моря и подсветке ярких фонарей, расположившихся стройными рядами вдоль мощёных полированным гранитом улиц. Сегодня диакону достался спокойный район для патрулирования. Сверкавшие хромом и стеклом высотки упирали свои башни в бездонную пропасть небес, растворяясь очертаниями в черноте космоса, сквозь которую россыпью алмазов сверкали далёкие звёзды. Это был спальный район перспективных бизнесменов и их семейств. Вряд ли за ночь здесь произойдёт нечто, несущее вред устоявшейся вере. Роланд оглянулся по сторонам. Ему захотелось отлить, но поблизости не оказалось ни одной кабинки уличного клозета. По леву руку от него простирался обширный парк. Неведомые архитекторы позаботились о том, чтобы законопослушные плательщики податей имели лучшее место в районе для отдыха в конце рабочей недели. Днём здесь было не протолкнуться от количества желающих посидеть на травке посреди каменного мегаполиса. Воссоединиться душой и телом с первозданной природой, чтобы с началом нового дня приступить к работе во благо процветания нового общества.

– Пойду проветрюсь, – бросил он через плечо брату Стратису, самолично принявшему решение прочесть, как минимум, тысячу раз «Отче наш», дабы избежать духовного грехопадения.

Во всю болтовню, связанную со вторым пришествием Христа, Роланду почему-то не верилось. Он постоянно задавал себе один и тот же вопрос. Если бы всё происходило именно так, как об этом говорили святые кардиналы, то почему Бог не приблизил заблудших детей своих к себе? Почему не правит людьми сам, а доверил это жадным до власти кардиналам? Недавно посвящённый в чин диакона, делиться с кем бы то ни было мыслями на эту тему остерегался. Он не понаслышке знал, что у служителей святой церкви была обширная агентурная сеть, собиравшая по крупицам информацию о каждом гражданине империи. Всех выявленных инакомыслящих приговаривали к прилюдной кремации заживо, дабы остальным было неповадно сомневаться в божественном предназначении пастырей. Показательные смерти приурочивали к праздникам, чтобы собравшийся на площади народ мог насладиться ярким зрелищем сошествия еретиков в геену огненную. В эти дни город окутывал удушливый смог, а солнце светило тусклее сквозь полупрозрачные дымные облака, в кои превращались отошедшие в иной мир мученики.

Роланд продрался сквозь цеплявшуюся за рясу тысячами мелких иголочек живую изгородь, намереваясь обмочить ближайшее дерево. Если бы кто-нибудь заметил его за этим занятием, это бы грозило очередным наказанием, коих за сегодня диакон набрал уже три. Но густые кроны деревьев не пропускали уличное освещение сквозь листву, поэтому можно было наплевать на устоявшиеся запреты. Он задрал затасканную рясу, под которой оказался боевой спецкостюм пятого поколения, предназначенный для защиты святых блюстителей справедливости от покусительства воинствующих ячеек неверных. Расстегнул клапан и с наслаждением выпустил струю, задрав голову вверх и разглядывая звёзды сквозь прорехи ветвей. Было тихо. До конца рабочей смены оставалось три часа. С приходом утра он сдаст вверенный ему бронированный внедорожник «цербер», специально разработанный для решения оперативных задач автомобильным концерном «Фуйзи моторс», диакону дневного ордена и со спокойной душой отправится в новое жилище, положенное по случаю повышения в чине. Три спокойных часа до рассвета…

Если бы он был единственным членом оперативной группы. Но три часа наедине с потным и жирным братом Стратисом перечёркивали любую прелесть любого места, где бы им ни приходилось бывать. К тому же, он оказался тем ещё трусом и жополизом. С таким о жизни не поговоришь и в квартал терпимости не сходишь, когда ночная смена слишком затягивается. Сдаст, не моргнув и глазом. Нужно будет попросить приора, чтобы ему назначили в напарники другого семинариста. Придётся подмазать главного смены, но в пределах разумного, дабы не оказаться пред светлыми очами судебного викария за попытку дать взятку святому хранителю веры при исполнении служебных обязанностей.

Неожиданно в ночи раздался звонкий дребезг разбившегося стекла, разнёсшийся по кварталу хрустальным перезвоном. Роланд поспешно привёл себя в порядок и насторожился. Вдалеке громыхнула входная дверь и в тишине ночи отчётливо раздался дробный перестук женских каблуков. Он опрометью выскочил на проезжую часть. Брат Стратис стоял посреди улицы, разинув от неожиданности рот, и подслеповато вглядывался вдаль.

– Чего стоишь? – крикнул ему Роланд. – На выручку! Не видишь? Женщина нуждается в помощи.

Диакон побежал навстречу незнакомке, сдёргивая с плеча крест связи. Мгновением позже, скинув с себя оковы страха, тяжело переставляя ноги и громко сопя, побежал брат Стратис.

– Нештатная ситуация, – доложил Роланд. – Требуется наша помощь.

– Что у вас случилось? – отозвалась рация тревожными интонациями.

– Похоже, что женщину кто-то преследует. Мы бежим к ней.

– Ну, слава Иисусу Христу! – взмолился голос приора. – К празднику наберём десяток грешников, чтобы выполнить план по поимке неверных.

Роланд при этих словах болезненно сморщился. Приор, похоже, метит на место аббата, скончавшегося недавно от сердечного приступа! Вакансия до сих пор открыта, а верховный епископ не торопится заполнить брешь в рядах святых защитников. Краем уха диакон слышал, что история со смертью аббата попахивает гнилой ересью. Мол помер он не своей смертью и не у себя дома. Когда в процессе расследования раскрылись все обстоятельства этой тёмной истории, разбирательство по делу скоропостижной смерти передали аж в генеральную судебную службу. А это означало серьёзную чистку в низших должностных рядах. Столь неуместная смерть аббата вытянет на свет множество грязных делишек его ближайшего окружения. Много голов полетит с плеч. И курортный мегаполис империи заволочет смог от беспрестанно работающих печей крематориев. Роланд улыбнулся, довольный своими выводами.

Женщина, заметив двух живых людей на пустынной улице, бросилась к ним со всех ног. Роланд припустил быстрее. Кажется, назревала ситуация, которая позволит шагнуть на одну ступень выше в иерархии святой церкви. При условии, что всё пройдёт так, как надо. Тогда он сменит однушку диакона на вполне приличное жильё и сможет, наконец, приступить к поискам Грейс, не привлекая излишнего внимания к своей особе. А потный брат Стратис получит мощный старт в начале своей бесконечной карьеры. Эти мысли вихрем пронеслись в его голове, рисуя радужные перспективы будущего.

– Помогите! – донёсся до него голос, полный отчаяния и страха.

Роланд выбежал под свет фонаря. Женщина взвизгнула и неожиданно остановилась. Попятилась назад, будто увидела перед собой выходца из преисподней. Сбросила с ног туфли на высоких каблуках и нырнула в темноту парка, преодолев живую изгородь одним прыжком. Диакон заметил, что на ней не было никакой одежды, кроме изорванного полупрозрачного короткого платьица, едва доходившего до чресел. Роланд остановился, лихорадочно соображая, как можно оценить поведение незнакомки.

– Вы это видели?! – спросил удивлённо, подбежавший следом семинарист.

– Что? – не понял Роланд.

– Как она сиганула, – пояснил тот. – Одним прыжком. У меня такое вряд ли когда получится.

Роланд окинул напарника оценивающим взглядом. Даже, если он будет сидеть на воде и чёрством хлебе целый год, вряд ли повторит подобный трюк. К тому же девушка должна была быть знакома с гимнастикой, раз ей удалось так ловко перепрыгнуть изгородь высотой полтора метра. А брат Стратис и гимнастика две абсолютно несовместимые вещи. Даже во сне.

– В этом ты прав, – согласился с ним диакон. – Причём, абсолютно.

– Как думаете, что с ней произошло? – спросил семинарист испуганно.

– Сейчас выясним.

Роланд решительным шагом направился к двери, откуда выбежала незнакомка, благо найти её оказалось просто. Битое стекло, играющее острыми гранями при свете фонарей, безошибочно указывало место начала этого странного забега с преодолением препятствий.

У него никак не выходило из головы выражение лица девушки, когда она поняла, что навстречу ей бежит служитель справедливости. Страх и ужас. Неужели за одну ночь люди стали относиться к служителям святой церкви с таким недоверием? Ответ на этот вопрос он получил, как только дверь предполагаемого парадного входа многоэтажного здания распахнулась и из неё вывалился пьяный обнажённый по пояс мужчина с всклокоченными волосами и наливающимся ярким фиолетовым цветом синяком под глазом. Брат Стратис при этом испуганно вздрогнул и было развернулся на месте, чтобы ретироваться, но был схвачен твёрдой рукой диакона за воротник и возвращён в исходное положение. Роланд несколько раз хорошенько встряхнул обмякшего юношу, и, когда тот начал сопротивляться, отпустил. Семинарист от чрезмерно приложенных усилий шлёпнулся толстым задом на мостовую и громко взвыл.

– Не скули! – зло бросил ему Роланд. – Ты позоришь орден!

Стратис заткнулся и, потирая ушибленное место, медленно встал на четвереньки, а затем, кряхтя, поднялся на ноги.

– Наручники! – приказал ему Роланд.

Сам он выхватил парализатор, запутавшись на миг в просторной рясе.

– Стоять! – крикнул он. – На колени! Руки за голову! Спиной ко мне!

Незнакомец едва стоял на ногах, придерживаясь за дверную ручку, и дико вращал глазами, плохо соображая, что происходит.

– Вы охренели что ли?! – выдавил он пьяно. – Да я вас сейчас…

Договорить он не успел. Диакон выстрелил в него дважды и мужчина распластался на изящном крыльце, выполненном в стиле давно минувшей эпохи позднего ренессанса.

На шум голосов из застеклённого подъезда выбежал ночной администратор. Тем временем Роланд, достав собственные наручники, ловко сковал ушедшего в беспамятство незнакомца по рукам и ногам.

– Боже, мой! – испуганно ахнул администратор. – Что вы наделали?!

– Задержали отступника, – ответил ему диакон.

– Вы что?! Это же почётный гражданин империи! Второй заместитель главы корпорации «Шимоку», господин Назира Юмасаки!

– Чёрт! – сокрушённо вымолвил Роланд. – Вы уверенны, что это он?

– Абсолютно! – ответил тот важно.

Дело запахло не просто жаренным, оно запахло пеклом! Корпорация «Шимоку» занималась разработкой спецкостюмов для ночных блюстителей справедливости. Кроме этого она производила амуницию и вооружение для святого ордена. Столь крупная рыба, как второй заместитель главы корпорации очень тесно сотрудничающей со святым орденом, могла взбаламутить воду. Да так, что диакон Роланд мог сам оказаться на святом аутодафе, несмотря на долгий послужной список.

– Боже справедливый, спаси нас и сохрани, – услышал он, наполненный суеверным страхом, голос брата Стратиса.

– Заткнись, – сказал ему Роланд негромко. – Сейчас разберёмся, что к чему. Глядишь, избежим душегубки. Хватай его и потащили в квартиру.

Брат Стратис сграбастал заместителя в охапку и легко закинул на плечо. Хоть он и был беспросветно туп, но силой его господь не обделил.

– Где его жильё? – спросил у администратора Роланд, переступая рассыпавшиеся по полу осколки стекла. – Мы его туда доставим, раз уж он такая важная птица.

– Конечно важная! – возмущённо ответил тот. – На верхнем этаже. У него пентхаус.

Диакон удивлённо присвистнул. В пентхаусах ему ещё бывать ни разу не приходилось. Нужно поскорее разгрести это дело и свалить с глаз долой подобру-поздорову.

– «Чёрт! – подумал он про себя. – В какое же дерьмо я вляпался?»

– Будьте так добры, – попросил он мужчину, – сопроводите нас до нужного этажа.

– Хорошо, – согласился тот.

Роланд обвёл взглядом просторный холл, обставленный с изяществом и неброским роскошеством. «Живой пол», последний писк в отделке сверхсовременных зданий, поражал взгляд своей реалистичностью. На нём отображалось восточное полушарие в режиме реального времени. Принимаемая со спутника картинка обрабатывалась приёмником и передавалась на панели пола. Сейчас тут была ночь и Роланд отчётливо мог различить искры многочисленных городов, рассыпавшихся по всему Горячему континенту. Он знал, что любой желающий мог выделить область на панели, и получить высококачественное изображение любого участка полушария в желаемом масштабе. Когда надобность в отделённой области отпадала, изображение возвращалась в исходное положение. Такие полы стоили уйму денег, но их обслуживание стоило в десятки раз дороже. По краям полушария располагались удобные кресла и диваны, обтянутые натуральной кожей вымерших борусов, чтобы ожидающие гости могли полностью насладиться великолепным видом родной планеты из космоса. Сделанная из бронированного стекла и чёрного дерева, произраставшего в знойных джунглях Немезии, стойка администратора с анодированными золотом металлическими рантами, только подчёркивала изящество и надёжность интерьера. Да одно убранство холла этого здания стоило столько, сколько Роланду не заработать за всю свою жизнь! Даже если бы он получил должность приора и регулярно брал взятки.