Возвращая Белиала

Женька выхватила пистолет из подмышечной кобуры и ломанулась в комнату. На полу, обхватив друг друга, катались Палыч и какая-то черная тварь, причем тварь ощутимо побеждала. По лицу оперативника текла кровь, и он, не глядя, пытался отбиваться от навалившегося на него противника, по-видимому, того самого призванного демона. Нечисть же тянулась своим ртом к его горлу, что, естественно, могло закончиться для Палыча совсем фатально.

Женька инстинктивно взвизгнула от страха и подбежала к дерущимся. «Стрелять нельзя, так можно и коллегу ненароком пристрелить», промелькнуло у нее в голове, поэтому девушка со всей дури долбанула рукояткой пистолета по голове твари. Та дернулась и, изогнув шею под неестественным углом, взглянула на Женьку. Вместо глаз у демона оказались какие-то провалы, полыхающие красным огнем, а вместо рта было аккуратное круглое отверстие с бесчисленным количеством меленьких и, судя по всему, очень острых зубов. Увидев нового противника, тварь отпустила Палыча и мгновенно схватила девушку за рукав куртки, подтягивая к себе. Женька завизжала и начала молотить пистолетом демона куда придется, но тот, казалось, не обращал на это ни малейшего внимания.

В этот момент лежащий под своим противником Пал Палыч сунул руку за пазуху и достал серебряный нож. Коротко размахнувшись, он ткнул демона в бок, и тот, отпустив девушку, заверещал, переходя в процессе крика практически на ультразвук. – Да заткнись ты! – Палыч воткнул свое оружие прямо в пасть твари. Демон задергался и рухнул, придавив собой оперативника. – Вот же … – раздалась ругань из-под издохшей нечисти, – Мезенцева, сними его с меня.

Палыч слабо барахтался под темным телом, пытаясь освободиться. Женька, опомнившись, столкнула труп демона с коллеги и тут же поспешила к разгорающемуся пламени на ковре, которое потихоньку набирало силу и подбиралось к шторам. Кое-как затоптав огонь и вылив на него воду из вазы с цветами, обнаруженные на подоконнике, Женька наконец-то нашла выключатель и включила свет в комнате.

Картина, представшая ее глазам, была живописной. Стены были задрапированы черным бархатом, на котором золотой ниткой были вышиты неизвестные Женьке знаки, напоминавшие китайские иероглифы. Вся мебель в довольно просторной комнате и другие предметы интерьера, в том числе загоревшийся ковер, были сдвинуты к стенам. На паркетном полу чем-то белым, скорей всего мелом, начерчен сложный рисунок, по краям которого были установлены свечи. Внутри рисунка, скрывая за собой непонятные знаки и пересечения линий, виднелись темные опалины и бурые пятна. Рядом с рисунком на спине лежал Пал Палыч и, тяжело дыша, медленными движениями пытался стереть кровь с лица рукавом. Рядом с ним лежало тело какого-то непонятного существа, абсолютно голого и черного как смоль. Человека существо напоминало только наличием двух пар конечностей и головы. Причем голова была похожа на сморщенное яблоко, без волос и ушей. Демон лежал лицом вниз, поэтому Женька порадовалась, что не видит опять ужасный рот с многочисленными зубами и горящие глаза. Нижние конечности напоминали лапы какого-то зверя, льва или тигра, а вот руки были вполне человеческие, только пальцев наблюдалось не пять, а всего навсего три.

– Палыч, – позвала оперативника Женька. – Ты как?

– Терпимо, – оперативник закряхтел и попытался сесть. – Просто эта тварь даже оглядеться не дала, сразу налетела на меня, с ног сбила и нож достать мешала.

– А кто это? Все-таки демон? – Демонов девушка представляла себе как-то по-другому. Почему-то в ее голове при этом слове всегда фигурировал неведомый зверь на козлиных ногах и с бычьей головой, перевитый жгутами мышц и изрыгающий пламя изо рта. Реальность, как оказалось, отличалась от ее мысленных образов. – Это его вызывала твоя мадам?

– Она такая же моя, как и этот демон. Только он неправильный какой-то, я таких еще не видел. Открой Валентине, она лучше расскажет кто это такой, но я таких что-то не припомню.

В пылу драки Женька и забыла про демонолога, которая должна была дожидаться их на лестничной площадке.

– Сейчас, – проговорила она и повернулась к двери, чтобы выйти из комнаты, как вдруг почувствовала каплю чего-то липкого, упавшего ей за шиворот. На автомате вытерев шею, Женька поняла, что рука испачкана чем-то красным, и в недоумении перевела взгляд на потолок.

Он оказался забрызган ошметками красного месива, причем приглядевшись, девушка поняла, что этим же самым испачканы и стены. Она перевела недоумевающий взгляд на Пал Палыча.

– Палыч, а что это? – голос Женьки дрожал, она внезапно поняла то, что мозг признавать отказывался. – А это, моя хорошая, и есть мадам Агнесса. Вернее, то, что от нее осталось. Видимо она действительно проводила здесь ритуал призыва, но не рассчитала своих сил, поэтому поток энергии из портала просто разорвал ее в клочья. А этот малыш, – оперативник указал на лежащего рядом демона, – потихоньку подъедал не вполне квалифицированную колдунью, заодно рос и сил набирался.

Женька почувствовала, как ей становится дурно. Она, конечно, видела трупы, но это было во время учебы в университете МВД на практических занятиях в морге. Мертвецы всегда были чистые, то ли помытые, то ли для практических занятий попросту старались не брать особо безобразные экземпляры. А здесь кровавый фарш, расплесканный по всем видимым поверхностям, хотя нет, всем верхним поверхностям – пол был почти чистый. Женьку начало мутить, голова закружилась, и пол из ровного превратился в бушующие волны паркетного моря.

На ватных ногах Женька подошла ко входной двери, поискала, какой из замков заперт, и порадовалась, поняв, что дверь заперта на обычный внутренний засов. На площадке перед квартирой Валентина оказалась не одна, а в компании хозяйки квартиры, с балкона которой Женька с Пал Палычем попали в жилище мадам Агнессы. Обе женщины сидели на ступеньках с мокрыми полотенцами на голове и молча смотрели, как Женька практически переползает через порог, с трудом передвигая ногами.

Валентина тяжело встала и пошла к двери. – Побудь здесь, – коротко сказала она, проходя мимо девушки. Женька сползла по стене и села на холодный пол. «Да что со мной творится?» – подумала она, чувствуя, что в довершение всех бед начинают невыносимо слипаться глаза и ее попросту отключает. Она попыталась поднять руку, чтобы потрепать себя по лицу, и вдруг неожиданно отвесила себе же мощную пощечину. Недоумевающе глядя на руку и чувствуя, как начинает гореть щека, внезапно Женька поняла, что все исчезло. И тошнота, и головная боль, и желание спать. Она вскочила на ноги и, увидев краем глаза, что женщина из верхней квартиры видимо тоже испытала резкое облегчение, ринулась обратно в жилище мадам Агнессы. Навстречу ей по коридору Валентина тащила Палыча, который опирался ей на плечо. – У него, кажется, сломаны ребра и, возможно, что-то еще, – проговорила Валентина, поддерживая слабеющего оперативника.

Женька бросилась помогать, они вдвоем дотащили его до лестницы и увидели всю ту же женщину в халате, смотревшую на них с испугом и любопытством одновременно.

– Марина, можно мы Пал Палыча до приезда скорой у Вас разместим? Нельзя на месте преступления, следы можем затоптать, – Валентина уже успела познакомиться с соседкой колдуньи, ожидая коллег, и теперь решила воспользоваться знакомством по полной.

– Конечно, конечно! – засуетилась та. – Я и скорую сейчас вызову. Теперь уже втроем они помогли Пал Палычу дойти до квартиры Марины и положили его на диван в гостиной.

– Не переживайте, я все сделаю! – успокаивала их гостеприимная соседка, – голова у меня прошла, теперь будем вашего коллегу на ноги ставить. Говоря это, она уже крутилась по квартире, подогревая чайник и доставая из разных шкафчиков вату, бинты, йод и что-то еще.

– Вы поаккуратнее с лечением, – посоветовала Женька. – У него еще и черепно-мозговая, видимо.

– Да я особо ничего и делать не буду, – успокоила ее Марина. – Но кровь-то с лица стереть надо.

– Пойдем, Женя, у нас еще много работы, – позвала ее Валентина. Оперативник лежал на диване, то ли уснув, то ли потеряв сознание.

– Пойдем, – настойчиво дергала ее за рукав демонолог. – Марина, если у скорой вопросы будут, удостоверение Павла Павловича во внутреннем кармане, а мы в квартире вашей соседки.

– Зачем мы его бросили у этой Марины? – прошипела ничего не понимающая Женька, едва они оказались на лестнице.

– Евгения, – Валентина немного повысила голос. – Ты ничего не забыла? У нас внизу филиал скотобойни и труп неопознанного объекта. Она начала спускаться по лестнице.

– С Пал Палычем ничего не случится, ему надо в больницу, а отвечать на ненужные вопросы нам сейчас абсолютно некогда. Поэтому будет лучше, если его заберут из другой квартиры. А в идеале вообще к ней не привяжут. – Девушки зашли в квартиру, и Валентина сразу же закрыла входную дверь на задвижку.

– А кто, кстати, этот объект, демон, да? – к Женьке постепенно возвращалась ее природная любознательность. – А то Пал Палыч как-то неуверенно ответил, сказал, что он таких не видел.

– Демон, – рассеянно отозвалась Валентина, разглядывая рисунок на полу. – Только он не совсем обычный и почему-то не сформировавшийся. Ощущение, что оттуда в этот мир забросили какого-то детеныша демона. Видимо, на большее не хватило возможностей и силы ритуала. Если бы не приоткрытый портал, из которого сочилась энергия, и не кровь мадам Агнессы, он бы мог и сам умереть через пару часов после перемещения. Но вот если бы сегодня не появились вы с Пал Палычем, то эта тварь могла бы через сутки начать убивать уже десятками, и не факт, что мы бы его так легко остановили.

– Легко, – усмехнулась Женька.

– Да, легко! – Валентина строго посмотрела на нее. – Все живы, а демон мертв. Значит легко! Демоны – существа высшего порядка, они появляются в нашем мире редко, но каждое их появление приносит миллион проблем и большие жертвы. Тем более, что конкретно этот демон, судя по всему, был заточен именно на убийства, чтобы кровью открыть путь другим. Она вновь внимательно осмотрела рисунок на полу, даже медленно обошла его по кругу. – Меня больше волнует, кто автор этого творчества. Я с таким еще не встречалась, тут хитрое переплетение нескольких пентаграмм. Правда, не совсем грамотное, такое ощущение, что эту Агнессу изначально собирались принести в жертву. Но тогда, где тот, кто хотел это сделать?

– Ну да, дверь была закрыта изнутри, – вспомнила Женька.

– Ничего не понимаю, голова болит до сих пор, – Валентина потерла виски.

– Да, у меня тоже заболела здесь, а сейчас все хорошо, – поделилась Женька своими ощущениями.

– Потому что, когда действия Викиных снадобий закончились, вас с Палычем и накрыло, – ответила Валентина. – Сама видела, как его сразу скрутило. А потом я руны стерла, и прорыв закрылся, поэтому и отпустило всех.

– Они так мало действуют? – с сожалением спросила Женька.

– Да нет, просто у меня с собой всего одна порция была, я ее на двоих и разделила. Если бы оба пузырька кто-то один выпил, то часа два-три вообще ничего не страшно, – она вздохнула и опять потерла виски. – Нет, так дело не пойдет, надо звонить Ровнину.

Демонолог достала из кармана мобильный телефон и набрала начальника:

– Олег Георгиевич, вечер все-таки не совсем добрый! Я не знаю, что делать. У нас раненый Палыч, труп демона и останки хозяйки квартиры, разбросанные по потолку…Да, скорую для Пал Палыча уже вызвали…

Валентина внимательно выслушала ответ Ровнина и вздохнула:

– Поняла, ждем…

Глава 4

Дела и сплетни

Говорят, что жизнь в Москве не останавливается ни на секунду. Оно и не мудрено, в городе живут миллионы людей, и это не считая тех, кто здесь работает. А рассказы про московские пробки, неважно автомобильные или в метро, давно становятся народными анекдотами. Кто познал московские пробки – тот познал бесконечность. Именно поэтому Женька сегодня решила приехать на работу пораньше, настроение было ужасным, и ей хотелось как можно меньше контактировать с окружающими. А в метро мало народу бывает… Да не бывает его там мало… Спать девушка так и не легла, побродила по квартире, как тигрица в клетке, и решила ехать в отдел… Мама дорогая, шести утра нет еще, а возле касс очереди, в вагонах почти нет сидячих мест. Женька, плюнув на все, вышла из метро и пошла пешком через Александровский сад. И до Отдела не особо далеко, да и торопиться пока некуда.

Женька злилась… Злилась на саму себя и ничего не могла с этим поделать. Вроде никто ничего не говорил ей вчера, ее не ругали, наоборот, Ровнин сказал, что они молодцы. Но сама-то Женька помнила свой страх. Липкое чувство, которое не давало ей нормально идти, умоляло спрятаться за спину коллеги и переждать, пока всё не закончится. А еще ей было стыдно, что она этому страху поддалась. Не так ей представлялось ее поведение, совсем не так. Вроде как не первый месяц работает, многое видела уже, а тут…

Заниматься самоедством Женька начала еще в такси по дороге домой, в которое ее усадил Ровнин. Для них с Валентиной он вызвал другую машину, им было вдвоем по пути, но в другую от Женьки сторону. И, приехав домой, желанного успокоения она не нашла, приняла душ, механически впихнула в себя холодные котлеты, а в голове все крутились мысли и вопросы. Как можно было поступить иначе? Как сделать было правильно? И как больше не бояться?pВ квартире мадам Агнессы Ровнин вчера появился быстрее всех, даже раньше скорой. Возможно, сказалась близость отдельского особняка, а может быть, начальник просто настолько переживал, что сорвался сразу после звонка демонолога.

К его приезду Валентина раз двести, наверное, сфотографировала на свой телефон загадочный рисунок на полу и даже заставила Женьку сделать несколько десятков снимков на её смартфон, сказав, что, возможно, та увидит какой-нибудь нужный ракурс или нюанс. Потом они вдвоём растирали рисунок подошвами кроссовок, придавая ему абсолютно невообразимый вид.

– Правильно, – одобрил их действия Ровнин, которому Женька открыла дверь в квартиру. – Не надо эту гадость лишним людям видеть, еще найдется дурак, воспроизвести попробует.

Валентина с Ровниным перевернули тело демона и тоже несколько раз сфотографировали. Олег Георгиевич, встав на колени, внимательно осмотрел тело нечисти, а потом достал из кармана коробочку, похожую на портсигар, и высыпал из нее серебристый порошок на тело нечисти. Черная бесформенная груда вспыхнула синим пламенем, и буквально через несколько секунд на паркете ничего не осталось. Ни следа, Женька даже подошла поближе, чтобы убедиться, что глаза ее не обманывают.

– Итак, подведем итоги! – обвел внимательным взглядом комнату Ровнин. – Нам поступила информация, что в данной квартире группа сатанистов, в которую входит и хозяйка мадам Агнесса, практикует ритуалы так называемой сатанистской направленности. В ходе церемонии возможны жертвоприношения животных. Проверка адреса вызвала подозрения, с учетом того, что вышеуказанная гражданка стояла на учете в нашем подразделении. Запертая дверь и игнорирование звонков на мобильный телефон заставили предпринять более решительные действия. В результате были обнаружены труп, предположительно, хозяйки квартиры и признаки проведения какого-то обряда, в ходе которого, возможно, мадам Агнесса и была убита. Именно такой версии нам следует придерживаться в общении со всеми официальными и неофициальными лицами, которые сейчас сюда приедут. С теми, кто в курсе, чем занимается наш отдел, я переговорю лично. Вопросы?

– А как мы объясним травмы Пал Палыча? – задала резонный вопрос Валентина.

– Наш оперативник переоценил свои силы, поэтому прыжок с балкона на балкон вышел неудачный, – развел руками Олег Георгиевич. – Слава богу, что в самой квартире никаких преступных элементов не обнаружилось, поэтому Пал Палыч спокойно открыл дверь своим коллегам, а вы уже вызвали оперативную группу и скорую. Девушки повторили еще раз легенду, придуманную начальником, и как раз успели к приходу Марины, которая решила сообщить девушкам о приезде машины «Скорой помощи».

– Какой-то слишком отчаянный у вас сотрудник, – сказал врач после осмотра Пал Палыча. Женька с Ровниным поднялись наверх, оставив в квартире колдуньи Валентину, попросившую дать ей возможность поизучать квартиру в одиночестве. – Вроде не мальчик уже, а так неаккуратно прыгать. Неужели некому кому-нибудь другому каскадерством заниматься?

– Поверьте, для этого была веская причина, – строго заметил Олег Георгиевич. – Как его состояние? Повреждения тяжелые?

– Да уж не самое хорошее, – врач перестал ерничать. – Два ребра сломаны точно, возможны ушибы внутренних органов, плюс ЧМТ. Женька вздрогнула, досталось же Палычу, а все она… Если бы не колебалась так долго перед балконными перилами, то, возможно, успела бы раньше и Палыч остался бы цел.

– Сейчас в Склифе посмотрят подробнее, но думаю, что дней на десять под надзор он точно попадет. Надо убедиться, что без последствий.

– Хорошо, – Ровнин протянул врачу свою визитку. – Если вас не затруднит, сообщите мне, пожалуйста, в какое именно отделение примут моего сотрудника и фамилию дежурного врача. Я завтра заеду.

– И мне, можно? – вдруг откуда-то сбоку испуганно сказала Марина.

– Граждане, ну я вам не справочное бюро, – возмутился эскулап. – Мне работать надо, а не пол-Москвы обзванивать.

– Ну пожалуйста, – очень жалобно протянула Марина. – Я вас очень-очень прошу.

– Господи, – вздохнул сотрудник скорой. – Пишите телефон.

Покрасневшая Марина быстро нацарапала цифры на каком-то листочке и сунула доктору, причем, как показалось Женьке, в комплекте с парой купюр. Перехватив взгляд Евгении, та смутилась, покраснела еще больше и постаралась больше не привлекать к себе внимания. Тем более, что и повода больше оставаться в ее квартире пока не было. Ровнин предупредил ее, что к ней может подняться кто-нибудь с опергруппы, и они с Женькой отбыли обратно.

В квартире мадам Агнессы уже было многолюдно, на входе в квартиру стоял ППСник, который пустил их внутрь, только проверив документы. Прибывшая опергруппа, немного обалдев от увиденного, потихоньку приступала к работе. Ровнин поздоровался со следователем, которого, видимо, знал раньше, коротко рассказал выработанную раньше версию сотрудников Отдела и, продиктовав контактные данные, забрал своих подчиненных. – Так, красавицы мои, по домам! – он махнул рукой, подзывая такси. – Евгения, поезжайте домой, отдохните, завтра утром встречаемся на работе.

– Олег Георгиевич, – начала Валентина, но Ровнин ее оборвал:

– Все завтра! День был очень насыщенный, и сейчас надо спокойно разобраться в произошедшем. А для этого надо отдохнуть и подумать. Поэтому домой, отдыхать, считайте это приказом.

Он усадил в подкатившую машину Евгению, наказав ей кинуть смс, как будет дома, а водителю показал удостоверение, чтобы тот вел машину поаккуратнее. Лучше бы Ровнин ее обратно в дежурку отправил… Вчерашний день до сих пор не отпускал Женьку. Крыльцо особняка, ставшее уже родным, такое удобное офисное кресло и недоумевающая мордочка Аникушки, встречавшего девушку.

– Женечка, душа моя, ты чего это в такую рань? – по обыкновению откуда-то из-за сейфа появился Тит Титыч. Девушка почувствовала, как ее аккуратно дергают за штанину. Опустив взгляд, она увидела домового, протягивающего ей чашку чая и сушку.

– Спасибо тебе, мой хороший! – улыбнулась ему Женька и перевела взгляд на призрака. – Не спится что-то, Тит Титыч, вот и пришла пораньше.

– Что это вдруг тебе не спится? – подозрительно посмотрел на нее отдельский ветеран. – Девочка ты молоденькая, для бессоницы рановато. Что-то случилось вчера? Вы же, как я слышал, вчера дел наворотили, Олеженька вчера, как ошпаренный, выскочил из кабинета… Ну-ка, рассказывай, что тебя тревожит?

– Да я особо сама не понимаю, – попыталась съехать с темы Женька. – Наверное, действительно день очень насыщенный вчера выдался.

– Ой, не лги мне, Евгения, – укоризненно покачал пальцем Титыч. – Мала ты еще для такого. Рассказывай, облегчи душу, пока сама себя не съела заживо…

Женька вздохнула, признаваться в своей слабости всегда тяжело. Тит Титыч требовательно смотрел на нее, и Женька опустила глаза, но тут же увидела Аникушку, также пристально смотревшего ей в глаза.

И тут Женьку прорвало! И она, захлебываясь от моря эмоций, начала судорожно, перескакивая с места на место, рассказывать призраку с Аникушкой, как испугалась рассказов шувани, как отчаянно Палыч сиганул с балкона на балкон, а она затормозилась, про останки мадам Агнессы, расплёсканные по потолку… Она говорила что-то еще, повторяла одно и то же, и говорила, говорила. Остановилась, только осознав, что Аникушка стоит совсем рядом и нежно, даже скорее очень аккуратно, гладит ее по руке своей мохнатой лапкой. Титыч смотрел на нее серьезным и абсолютно спокойным взглядом.

– Выговорилась, девочка моя? – как-то несвойственно ему мягко спросил он. – Тебе нечего стыдиться, поверь мне. Знаешь, есть хорошая фраза – не боятся только дураки. Смелые тоже боятся, и это нормально, я бы даже сказал – правильно! Просто они умеют преодолевать свой страх, даже если высоко, а перила скользкие. Ты все сделала так, как должно, и тебе не за что себя винить. Просто надо понять и усвоить одну вещь. Все сотрудники Отдела – обычные люди, не маги, не ангелы, не волшебники. Да, может быть, кто-то знает и может чуть больше, чем остальные, но, по сути – здесь все люди. Вставшие на пути чего-то злого и мерзкого, непонятного и пугающего. Но это мерзкое и непонятное есть, это объективная реальность, как бы кто не утверждал обратное. Поэтому успокойся, главное, что все живы, а остальное обязательно сладится. Поняла?

Женька только кивнула. Наверное, это были именно те слова, которых ей и не хватало. Она автоматически сделала глоток чая и снова улыбнулась, увидев, как домовой протягивает ей обязательную сушку. Все будет хорошо!

– Аникушка, давай работать! А есть у нас дела, где встречаются подобные взрывы при заклинаниях?

Аникушка кивнул и уже через пять минут перед ней лежала объемная стопка архивных дел. Оказывается, и демонов с бесами призывать пытаются достаточно часто, и случаев, когда не всё идет по плану, тоже достаточно много. Женька листала потемневшие страницы, рассматривала фотографии. Совпадений было много, различий со вчерашним происшествием тоже хватало. Но процесс постепенно увлек девушку настолько, что она и вправду позабыла обо всех переживаниях.

Хлопнула дверь, Женька с недоумением подняла голову и увидела перед собой Ровнина. – Что-то вы рано сегодня, Олег Георгиевич, – недоуменно сказала она. – Ой, доброе утро!

– Доброе утро, – улыбнулся начальник Отдела. – Я, как обычно, в восемь тридцать. А вот Вы, Евгения, действительно сегодня гораздо раньше обычного. – Да я, вот… – залилась краской Женька.

– Но это хорошо, что рано… Нашли что-то? – кивнул он на дела, принесенные Аникушкой.

– Похожее, – оживилась Женька. – Но не точно такое же. Сатанисты из Ховринской больницы рисовали похожие рисунки, я с фотографией на телефоне сравнивала. Но очень много различий.

– Хм, Немостор, – задумался Ровнин. – Да-да, припоминаю, схожесть есть. А вот есть ли связь, надо подумать. Все-таки давно про них ничего слышно не было. – Олег Георгиевич, – немного стесняясь своего любопытства, спросила Женька. – А ведь получается, что это вы всю эту организацию раскрыли? Они так давно существовали, столько дел натворили, а до вас никто и не подозревал, что все так серьезно.

– Женечка, Вы преувеличиваете мои возможности, – слегка улыбнулся начальник отдела. – Да, мы действительно выявили некие закономерности и предположили, что в столице появилась сатанистская организация, которая от баловства перешла к более серьезным делам, вполне попадающим под действие уголовного кодекса. Но люди, создавшие эту секту, были совсем неглупы, поэтому, в первую очередь, мы столкнулись с достаточно высоким уровнем конспирации. По сути своей, кроме места ее сборищ, мы долгое время ничего не знали, а ряд засад на территории самой Ховринской больницы результатов не давали. Видимо, была какая-то система контрнаблюдения, и сотрудников полиции, вернее тогда еще милиции, замечали заранее, после чего запланированное просто отменяли. – А как тогда их поймали? – задала вопрос Женька, с любопытством слушавшая историю.

– История старая как мир – предательство, – Ровнин на несколько секунд задумался, то ли что-то вспоминая, то ли просто формулируя мысль. – Мы сумели завербовать одного из адептов Немостора, который был крайне недоволен своим положением в иерахической лестнице организации. Он считал, что лидеры его недооценивают и поэтому не допускают в руководство Немостора. Замашки у него были очень амбициозные. Ради правды нам и не сильно пришлось стараться в его вербовке. Коллеги даже высказывали мысль, что он радуется возможности сделать гадость тем, кто, как он считал, не смог оценить его достойно.