Камень Вселенной

И Жанна выбрала: замечательный мужской костюм, состоящий из чёрных кожаных штанов и куртки того же материала, скроенной безо всяких изысков, но со вкусом. А ещё в руки ей попался толстый поясной ремень из буйволовой кожи, украшенный огромной позолоченной пряжкой, который она тоже, не задумываясь, купила.

Торговка не слишком удивилась её выбору, справедливо полагая, что покупка предназначается мужу или любовнику, но запросила такую сумму, что у Жанны глаза на лоб полезли.

– Ничего не знаю, – упорствовала лавочница в ответ на её возражения, – товар эксклюзивный, привезённый аж из самого Парижа. Да ты, голуба, только глянь, какое качество! Рубчик к рубчику, шов ко шву. А кожа-то, кожа… тонка и прочна. Уж и не знаю, какое животное под нож пустили, но кавалеру твоему и в жару будет не жарко, и в холод не холодно.

– Ну, хорошо, – Жанна, тяжело вздохнув, отвалила довольной торговке едва ли не половину всех денег, изъятых у дорожных знакомцев. Уж очень ей приглянулся этот костюмчик.

Горя желанием примерить обновку, Жанна торопливо направилась на постоялый двор. Вбежав в свою комнату, она скинула платье и, пару секунд полюбовавшись костюмом, немедленно одела его. Костюм сидел на девушке идеально, плотно облегая тело и, казалось, был скроен специально для неё.

– Зеркало, мне нужно зеркало… – пробормотала Жанна и кинулась вниз, вопя во все горло: – Николь! Николь!

– Что случилось?!

Испуганная девушка выскочила на зов с огромным ножом для разделки мяса наперевес:

– Николь… у тебя есть большое зеркало? – спросила Жанна встревоженную хозяйку. – Чтобы… Ну… Ты понимаешь…

– Полюбоваться собой? – догадливо улыбнулась трактирщица.

– Нет… ну что ты. Просто посмотреть, идёт ли мне эта одежда. Оценить, так сказать… – почему-то смутилась Жанна, которая обычно сама вгоняла в краску других.

– Идём в мою комнату. Там как раз есть то, что нужно.

Хозяйка приглашающе махнула рукой и, не оборачиваясь, пошла по коридору. Дойдя до противоположного его конца, она открыла неприметную дверцу и, слегка пригнувшись, вошла внутрь. Жанна проскользнула следом и остановилась посреди просторного помещения, с любопытством его осматривая.

Комната была чистая и ухоженная. Огромная кровать в виде шатра из прозрачной воздушной ткани занимала почти всю середину покоев. А справа от неё, возле самого окна, стояло огромное двухстороннее зеркало в золотой оправе с потрясающим орнаментом в виде цветов.

– Господи! Откуда такая роскошь в сельской глуши? – изумлённо прошептала Жанна, прикасаясь к прохладному стеклу.

– Коммерческая тайна, – хихикнула Николь. – К нам ведь разные людишки захаживают. Бывает, и с больших дорог.

– Ты скупаешь краденое? – догадливо кивнула Жанна, которой по большом счету было абсолютно всё равно, чем занимается хозяйка постоялого двора в неурочный час.

– Что ты! – замахала руками Николь. – Никоим образом! Просто от этих двух волшебных вещей: кровати и зеркала я не в силах была отказаться.

Зеркало действительно было сказочным. Жанна отражалась в нём во весь рост, так чисто, что, не знай она о стекле, подумала бы, что перед ней стоит её реальный живой двойник.

«А всё-таки я жутко хороша», – довольно думала девушка, разглядывая своё отражение.

Этот костюм, несмотря на мужской покрой, невероятно ей шёл. Он обтягивал тело, словно вторая кожа, и ничуть не стеснял движенья.

– Хороша-а-а, – словно прочитав её мысли, протянула Николь. – Все маньяки, насильники и просто мужики набросятся на тебя при первой же возможности.

– Ну… с этими-то у меня разговор короткий! Сама, небось, видела! – рассмеялась Жанна.

Николь согласно кивнула и встала с ней рядом. Её платье, хоть и было не из дешёвых, смотрелось старым мешком по сравнению с нарядом Жанны.

– А вот я не очень, – грустно произнесла она, разглядывая себя в зеркале.

– Да ты что! – искренне возмутилась Жанна. – Ты очень даже красивая и…

– Думаешь? – с сомнением перебила её Николь.

– Конечно. Безусловно. Ты прелесть! – воскликнула Жанна, ничуть не лукавя.

Хозяйка постоялого двора действительно выглядела очень моложаво, и в свои двадцать семь лет она все ещё напоминала юную девушку, только что разменявшую восемнадцать годков. Да и фигурка у неё была что надо.

И если Жанна имела спортивное телосложение с мускулистым плоским животом, маленькими высокими грудками, тонкой талией, узкими бёдрами, длинными стройными ногами и по-мальчишечьи крепкими ягодицами, то Николь казалась более женственной… эдаким воздушным существом с округлыми плавными линиями изгибов мягкого, словно сдобное тесто, тела.

– Спасибо! – улыбнулась Николь.

– Не за что. Кстати, скажи, а почему ты не замужем? – поинтересовалась Жанна, вертясь перед зеркалом, словно пятилетняя девочка, в первый раз увидавшая своё отражение.

– Я была, – понурила голову Николь, – но муж мой, царствие ему небесное, умер пару лет назад в довольно преклонном возрасте. Я ведь не по любви замуж выходила, а по велению мачехи, (чтоб ей пусто было), которая практически продала меня пятидесятилетнему старцу. Но Шарль был достаточно добр ко мне, и годы, прожитые с ним, являлись намного счастливее, чем жизнь в отчем доме. К тому же в наследство от него мне достался этот постоялый двор, который приносит, в общем-то неплохой доход.

– А почему ты снова не выйдешь замуж? – задала очередной вопрос Жанна, которая, вдоволь налюбовавшись собой, присела на небольшую скамейку подле шикарной кровати.

– Вот ещё… – фыркнула Николь. – Мне и одной неплохо. Хотя, честно признаться, порой бывает довольно тяжко без мужского плеча. Особенно, когда местные ловеласы винца перепьют. Но на этот счёт у меня поддержка имеется.

Николь слегка понизила голос и, приблизившись Жанне, проговорила тихо:

– Младший брат моего мужа – атаман «лесовиков». Его в деревне боятся и уважают. Так что в случае чего мне стоит лишь словечко шепнуть, и обидчика накажут. Быстро и жёстко.

– А-а-а… теперь понятно, откуда у тебя такое великолепие, – Жанна с усмешкой кивнула на зеркало. – Твой родственник наверняка посетил пару богатых поместий с целью более справедливого распределения материальных ценностей.

– Ну-у… – подняла Николь глаза к верху. – В общем, это действительно так… но ты ведь не сдашь меня стражникам?

– Не беспокойся, – рассмеялась Жанна. – Я сама недалеко ушла от твоих разбойничков. Ладно… день был долгим, и я устала… мне нужно отоспаться. Пойду в свою комнату, прилягу.

– Тебе принести ужин? – остановила Николь её на полпути.

– Нет… спасибо. Я, пожалуй, утром поем.

Жанна помахала трактирщице ручкой и вышла за дверь.

***

И пришёл во сне Учитель с хитрой улыбкой на всё понимающем лице. Не говоря ни слова, он достал трубку и начал раскуривать её, высекая искры огнивом, хотя при жизни Мастер никогда не курил. Дым из трубки валил густым столбом, и Жанна начала кашлять от невыносимого удушья. А Учитель всё продолжал раскуривать табак, практически скрывшись в образовавшемся густом смоге.

– Спаси её, – внезапно проговорил старец, на миг показавшись из ядовитого тумана. И Жанна проснулась.

Пожар

Клубы едкого дыма застилали всё вокруг. С улицы доносились крики:

– Пожар! Ведра давай! Лей, не жалей!

Жанна кинулась к дверям, схватив свой меч. Внизу бушевало пламя.

– Спаси её… – раздался еле слышный шёпот, теперь уже наяву. – И возьми с собой…

– Господи, Николь!

Жанна подскочила к окну и одним ударом высадила раму. Внизу разношёрстная толпа крестьян по цепочке передавала ведра, пытаясь сбить пламя. Девушка, не раздумывая, прыгнула со второго этажа. При её выучке это плёвое дело. Мягко приземлившись в полуприседе и сделав кувырок, она погасила инерцию. Вскочив на ноги, Жанна бросилась к двери, крича:

– Где Николь?!

– Там она… в доме осталась…

Жанна мельком глянула на говорившего. Это был один из её «крестничков» небритый детина, которого она вырубила в таверне. Вторым, кажется. Он стоял руки в брюки, даже не пытаясь помочь крестьянам тушить пожар. На его физиономии читалось нескрываемое злорадство и играла глумливая ехидная улыбочка.

«Не помогла наука… – мелькнула у неё мысль. – Ну да, потом разберёмся».

– Воду на меня! – заорала Жанна. – Лей! Ещё… ещё… в сторону!

Она бросилась в пылающий проем, услышав лишь вслед чей-то окрик:

– Тю! Дура девка… сгоришь ведь ни за денье!

Огонь был не везде. В основном горела та часть, где находился вход. Но дым стоял сплошным удушающим туманом по всему помещению. Зажав мокрой тряпкой нос и рот, Жанна побежала на кухню, почему-то полагая найти Николь именно там.

Так и есть. Бедняжка лежала навзничь с окровавленной головой. Жанна включила все внутренние резервы, как учил её мастер, когда нужно было действовать в экстремальных ситуациях, и легко подхватила бездыханную девушку на руки. Развернувшись, она бросилась прочь из горящего дома.

Народ ахнул, когда Жанна, целая и невредимая, буквально вывалилась из полыхающего проёма, да ещё и с хозяйкой гостиницы на руках. Отбежав прочь от пожарища, она осторожно опустила Николь на траву. Её чудесные белокурые волосы свисали грязными сосульками, пропитавшись спёкшейся кровью и копотью. Платье на груди было разодрано до пояса, но она была жива. Еле слышное дыхание медленно приподнимало грудь, словно тихая волна.

– Николь… очнись! – потрясла её за плечо Жанна.

Девушка застонала и, сделав несколько глубоких вдохов, открыла глаза.

– А… это ты… – слабо улыбнулась она. – Ты спасла меня?

– Пустое… – небрежно махнула рукой Жанна. – Что произошло?

Николь прислонилась спиной к дереву и, печально наблюдая за догорающим домом, рассказала следующее.

Они ввалились к ней вчетвером и, разогнав редких утренних посетителей, потребовали ещё вина и компенсацию за моральный и физический ущерб. Дескать, в твоём заведении происходят такие безобразия, тебе и ответ держать.

Когда она указала им на дверь, мужики просто рассвирепели, заявив, что так или иначе возьмут своё. Компенсировать можно и натурой. Один из бандюков рванул у неё на груди платье. Тонкая ткань лопнула, как лист лопуха. Вырвавшись, она попыталась спрятаться на кухне, но они легко высадили хлипкую дверь и, набросившись всем скопом, повалили её на разделочный стол.

И быть бы беде, но на счастье Николь под руку ей попалась сковорода с недавно вскипевшим маслом, и девушка, не раздумывая, выплеснула его прямо на мерзкие рожи насильников. Крик был ужасен. Николь бросилась было наутёк, но получила страшный удар по голове. И больше она ничего не помнит до сего момента.

– Но «невинность» моя, похоже, не пострадала, судя по ощущениям. После масличка им было явно не до этого, – уже веселее закончила Николь.

На всём протяжении рассказа Жанна нервно расхаживала взад-вперёд сжимая и разжимая кулаки.

– Значит, эти уроды и подожгли твою гостиницу?

– Выходит так, – грустно вздохнула Николь, – и теперь у меня нет ни дома, ни средств к существованию.

– Ну, положим, средства мы найдём…

– Мы? – удивлённо перебила Жанну девушка, – но ведь ты же собиралась на службу в армию?

– Ничего… армия подождёт. Неужели ты думаешь, я оставлю тебя в беде? Ведь мы как-никак подруги. Или ты считаешь иначе?

– Подруги? – тихо переспросила Николь.

– Конечно, – ответила Жанна. – Давай я обработаю тебе рану, а потом мы подумаем, как нам быть дальше.

Ей не хотелось говорить бывшей хозяйке постоялого двора, что помимо чисто человеческой симпатии к ней, была ещё одна весомая причина, по которой воительница твёрдо решила участвовать в судьбе Николь. Об этом её буквально час назад попросил покойный учитель.

Жанна промыла ранку на затылке женщины, которая оказалась не слишком глубокой, и привязала к ней листок plantain (подорожника) шейным батистовым платком. Благо эта целебная травка произрастала здесь в изобилии.

– Ну вот, – жизнерадостно улыбнулась Жанна, – шрамы украшают не только мужчину.

– Скоро стемнеет, а нам и переночевать негде… – вновь поникла Николь, со слезами на глазах обозревая пепелище, в которое обратилось её наследие.

– Ерунда, – махнула рукой Жанна. – Гляди, какой симпатичный сеновальчик у твоих соседей. Мы там отлично выспимся. А завтра… завтра мы отыщем этих калек, что пожгли твою собственность, и стрясём с них по полной программе и за моральный, и за материальный ущерб.

– Каких калек? Они же здоровые, как быки?

– Будут… после встречи со мной. А сейчас пойдём-ка пороемся в угольках… может, что ценное ещё отыщем. Нам теперь каждый су на вес золота будет. Да и побрякушки там всякие сгореть не должны.

Жанна поднялась на ноги и уверенно потянула Николь за руку, увлекая к сгоревшему дому. На самом деле ей позарез нужно было найти тот перстень, что она отобрала у дорожных разбойников. Впопыхах выпрыгивая из окна, она совершенно забыла про кожаный кошель с деньгами, в котором и была припрятана сия драгоценность.

Роясь в головнях, им действительно удалось извлечь оттуда кое-что полезное, включая обугленные деньги в количестве, достаточном для полноценного существования в течение пары недель. Это были накопленные Николь несколько пистолей, предназначенные для закупки очередной партии продуктов и вина в таверну.

Жанна с упорством фанатика копалась в том месте, где раньше была её комната. Она, обжигаясь, методично оттаскивала уцелевшие обугленные бревна в сторону, расчищая площадку и тщательно перебирая мелкие головёшки. Наконец, издав радостный вопль, воительница выхватила из-под толстого медного таза кожаный мешочек, как ни странно, нисколько даже не пострадавший от сильного жара. В сознании девушки всплыл образ улыбающегося учителя и тут же исчез.

– Спасибо, сэнсэй, – прошептала Жанна и пристегнула кошель к поясу, ничуть не сомневаясь в целостности его содержимого.

Не злите женщину…

Утро выдалось на редкость тёплым и солнечным. Небеса, устав поливать землю холодным осенним дождём, наконец-то прояснились. И даже ветер, разогнав прочь хмурые серые облака, стих, удовлетворённый своей работой.

Жанна прошвырнулась по базару, надеясь встретить хоть кого-то из злополучной четвёрки. Но тщетно. Поджигателей нигде не было видно. Вдруг она услышала за спиной знакомый юношеский басок: «Смотри… вот она!», – и завистливый девичий вздох.

Жанна обернулась. У прилавка с дешёвыми женскими украшениями стоял тот самый паренёк, которого она великодушно отпустила позавчера из гостиницы. Рядом находилась очень молоденькая девушка, почти девочка лет четырнадцати. Они стояли и с восхищением смотрели на Жанну. Тяжёлый саксонский меч на толстом кожаном ремне придавал стройной воительнице весьма грозный и романтический вид. Жанна подошла к парочке, сурово сдвинув брови.

– Ну здравствуй, крестничек…

– Здравствуй… те, – парнишка смущённо переминался с ноги на ногу.

– А скажи-ка мне, родненький, где твоих собутыльников сыскать можно?

Девушка при этих словах округлила глазки и гневно посмотрела на парня, подперев руки в боки.

– Ты-ы! Опя-ять!

Парнишка испугано захлопал пушистыми ресницами.

– Да что ты, Франи… я просто так сидел с дядей Гуном. Кушать хотелось, а он угощал.

– Кому Франи, а кому и Франсуаза, – наступала девушка. – Ты мне что, обещал, а?

– Да нет же… не пил я. Ну, подтвердите хоть вы, – парень умоляюще посмотрел на Жанну.

«Так, – подумала она, – здесь уже ясно, кто будет в доме хозяин… если дело, конечно, дойдёт до свадьбы».

– Подтверждаю, – кивнула Жанна.

– Смотри у меня, – фыркнула девушка, вновь превратившись в белую и пушистую подружку.

«Да… такая, если возьмёт в оборот, своего не упустит. И оставаться, похоже, парню девственником до самой брачной ночи».

– Ну, так как насчёт твоих приятелей? – напомнила Жанна.

– Я не…

Начал было парень, но Франсуаза перебила его:

– А известно где, – затараторила она, – на старой мельнице у реки. Там Гун со своей шайкой и днюет, и ночует. А зачем они вам?

– Да вот, прощенья хочу попросить. За нанесённые увечья.

Соврала, не моргнув глазом Жанна.

– А… так давайте мы вас проводим!

– Нет, – мотнула головой воительница, – вы лучше покажите мне верное направление, а дальше я сама.

– Так, направление одно. Выходите на окраину северной стороны деревни, а дальше идёт единственная дорога. По ней вы мельницу никак не минуете.

– Спасибо, – поблагодарила Жанна и направилась в указанном направлении.

Позади раздался торопливый шёпот мальчишки.

– Ты что? Их же там человек десять как минимум собирается! Они ж её на кусочки разрежут!

– Тихо ты! – шикнула на него Франи, – я, может, тоже хочу посмотреть, как она им носы поразбивает.

Жанна усмехнулась, уголком рта, ускоряя шаг. Мельница оказалась недалеко, но Жанне хватило времени, чтобы прокачать энергию и настроиться на максимально боевой режим. Конечно, не мешало бы провести разведку, но наша воительница уже была на таком взводе, что разведчица из неё получилась бы совсем никудышная. Жанна вломилась на мельницу, как живой таран, с размаху саданув ногой двери так, что треснула одна из досок.

В помещении, кроме четверых поджигателей, находились ещё и её дорожные знакомцы: толстяк с карликом. Впрочем, удивляться нечему. Одного поля ягодки. Увидав ворвавшуюся девушку, разбойники поначалу застыли в немом изумлении, но потом карлик, наконец, узнав переодетую Жанну, заверещал злобно:

– Мужики, это она! Отдай перстень, сука!

Толстяк его поддержал, оглушив присутствующих своим густым сочным басом:

– Навались, братва! Разом! Всех не одолеет!

Хозяева схватились за колья и вилы. Жанна завертела меч, ускоряясь с каждым взмахом. Выпад… и вилы со звоном воткнулись в потолок, отскочив от перерубленного черенка. Ещё удар… ещё… и вместо здоровенного дубья – три коротких обрубка.

«Так… пора вырубать балбесов…»

Ложный выпад мечом. Толстяк согнулся пополам, получив удар ногой в промежность. Жестокий, но безотказный приём… не до вежливости. Теперь подскок с разворотом стопы… и вечно небритый верзила валится со сломанной челюстью.

«Ах ты, гадёныш!»

Карлик подкрался сзади и попытался ухватиться за ноги.

«Получай недомерок!»

Удар каблуком в лоб надолго его успокоил. Остальные разбойники как-то разом утихомирились и с криками: «Милости просим!» – бухнулись на колени.

Жанна разочаровано вздохнула. Накопленная энергия требовала выхода, и столь быстрая сдача её не устраивала. Воительница подскочила к одной из опор, удерживающих здоровенную балку, и с коротким выдохом нанесла по ней прямой удар ногой. Толстая опора переломилась в месте соприкосновения как тростинка. Поражённые увиденным мужчины остолбенели, раскрыв рты.

– Ну что? Теперь поговорим? – Жанна засунула меч в ножны. Те судорожно закивали головами. – Кто поджог гостиницу? – сурово вопросила девушка.

Коренастый крепыш откашлялся и, не сводя глаз с переломленного бревна, произнёс осипшим голосом:

– Мы не хотели… случайно произошло. Лампадка упала, когда мы выбегали, ошпаренные маслом.

– Что ж… я вам верю, – Жанна задумчиво постучала носком сапога по полу. – Значит так, господа. Убытки нужно возместить и отстроить гостиницу заново. Как вы это сделаете, меня мало волнует. Мы с Николь отправляемся в небольшое путешествие. За это время всё должно быть восстановлено. Ясно?

Мужички понурили головы, понимая, что загнали себя в кабалу, по самое не хочу.

– А теперь, – Жанна очаровательно улыбнулась, – добровольное пожертвование в дорогу молодым и красивым женщинам.

Собрав дань с посрамлённых разбойничков (а, в роде их деятельности она больше не сомневалась), Жанна спокойно вышла и направилась восвояси, краем глаза заметив промелькнувшую на чердаке хитрую рожицу Франсуазы.

Дорожные сборы

Николь, узнав о коротком, но весьма продуктивном набеге Жанны на мельницу, сильно огорчилась, что её не взяли с собой. Она желала самолично оторвать яйца пакостникам. Но тут же успокоилась и повеселела, когда Жанна рассказала о результатах переговоров.

– А теперь… – Жанна весело подмигнула подруге, – мы пойдём с тобой в торговые ряды и приоденем тебя для дальнего пути.

– Мы куда-то едем? – удивилась Николь.

– Да. Мы с тобой отправляемся путешествовать. Всё равно в вашей деревне делать больше нечего, пока нет новой гостиницы. Куда бы ты хотела поехать?

– Ну, не знаю… – Николь задумалась. – Быть может, в Орлеан? Никогда там не была.

– Фи! – сморщила носик Жанна. – В этом грязном городишке жутко не уютно. Давай лучше поедем к морю.

– О! – Николь мечтательно закатила глаза. – Это было бы просто чудесно! Увидеть Лазурный берег – мечта всей моей жизни. Но это так далеко, что, боюсь, мы едва ли сможем добраться туда живыми и невредимыми.

– Не волнуйся… – улыбнулась Жанна. – Всё будет хорошо…

За разговорами девушки не заметили, как дошли до базарной площади. И опять, как по волшебству, они сразу наткнулись на то, что им было нужно. У той же самой торговки.

Костюм был удивительно похож на тот, что приобрела Жанна, но только скроен из белоснежной эластичной кожи. Какой секретный краситель использовал кожевенных дел мастер, неизвестно, но постарался он на славу. Белизна материала просто ослепляла.

Девушки, не торгуясь, выложили требуемую сумму, и Николь, не выдержав соблазна, тут же переоделась за небольшой полотняной ширмой. Эффект преобразования шокировал даже торговку.

Тёмненькая спортивная Жанна в иссиня-чёрном костюме и белокурая женственная Николь в сверкающем белом наряде, покроем, как две капли воды похожим на одеяние подруги, производили потрясающее по своему контрасту впечатление.

– Бесподобно! – хлопнула в ладоши торговка. – Вы словно два сказочных существа… как их там… Феи… Эльфы… неважно. Главное, сей наряд очень вам идёт.

– Откуда у вас такая роскошь, уважаемая? – не в силах скрыть восторга, спросила Николь. – В нашей стране подобной одежды нет даже у королей! И материал какой-то странный… вроде кожа, а вроде и нет. Это что-то заграничное?

– А вот это, девушки, уже коммерческая тайна.

Ухмыльнулась весёлая торговка. В глазах её на мгновение загорелся и погас яркий жёлтый огонёк.

Жанна тряхнула головой: «Поблазнится же! Наверняка игра солнечного света…», – подумала она, но чувство внезапной тревоги, окутавшей её душу, всё же осталось.

Николь не заметила ничего, внимательно разглядывая себя со всех сторон.

– Как же мне не хватает моего великолепного зеркала, – вздохнула она.

– Ничего, – утешила подругу Жанна, – зато впереди нас ждёт великолепный отдых на лазурном берегу моря. Идём на конный двор… там застоялись две чудесные лошадки.

Но, как оказалось, на этом сюрпризы ещё не кончились. Лошади, которых привела Жанна, невообразимым образом исчезли из стойла. Конюх клялся и божился, что два часа назад они были туточки.

Расстроенный владелец конного двора предложил в качестве компенсации довольно крупную сумму. Но Жанна решительно отказалась, указав на двух великолепных скакунов чёрной и белой масти.

– Мы заберём этих.

– Но они не продаются! – воскликнул хозяин. – Эти жеребцы припасены для королевской свиты.

– Тогда, – Жанна приблизила лицо к красной физиономии толстяка-владельца, – все… ты слышишь меня? Все, от Орлеана до Ла-Манша узнают, что в твоём заведении крадут лошадей. И королевская свита, даже если когда-нибудь будет проезжать мимо, никогда не произведёт у тебя смену даже самой паршивой кобылы. Мы берём этих, – повторила она, тыча пальцем в грудь вспотевшего владельца. – А лошадок ты ещё себе подберёшь.

Тот лишь обречённо махнул рукой, мол, делайте, что хотите. Кони были великолепны. Чистокровные скакуны. Один абсолютно чёрной масти, без единого пятнышка, другой, соответственно, с точностью до наоборот – абсолютно белый. Николь прыгала от счастья, восторженно повторяя:

– Какие замечательные! Какие чудесные!

Жанна улыбалась, глядя на веселившуюся подружку, а внутри всё крепло необъяснимое беспокойство. Сжимаясь тугой пружиной.

– Какую выберешь, Николь? – наконец встряхнулась она от неясных предчувствий.

– Белую. Ой, нет… чёрную. Ну, я не знаю, Жанночка! Они оба такие замечательные!

– Ну, коли так, сделаем контраст. Ты в белом одеянии, значит садись на вороного, я в чёрном – сяду на «Снежка». Годится так?

– Ага, – легко согласилась Николь.

– Тогда, подруга, садись на своего скакуна и в путь.

Жеребцы неслись, как птицы, всхрапывая и играя крепкими мускулами. Редкие повозки, запряжённые сельскими лошадками, испугано прижимались к обочине. Зрелище было воистину пугающе-великолепное. Две прекрасные валькирии в ослепительных сверкающих одеждах (иного названия и не придумаешь для этих необычных нарядов… хотя Жанна уже сомневалась, что костюмы сшиты из кожи животных, но материал определить не могла), мчались во весь опор на изумительной красоты скакунах, чьи оскаленные пасти наводили ужас на встречных проезжих.