Почувствуй меня

Вторая кассирша принесла мне заказ, и так наклонилась над столиком, расставляя чашку с кофе и тарелку с бургером, что мой нос практически утонул в ложбинке её грудей, и я всерьёз подумал о том, что необходимо носить маску.

Хозяин был ненавязчив. Выяснив, что я из далека и еду еще дальше – к морю, как-то внутренне расслабился, пожелал приятного аппетита и удалился.

Когда я возвратился в автосервис, возле байка крутилась кассир-официантка, а над всем автосервисом стоял плотный запах какой-то химии, похожий на ацетон. Кассир-официантка стала задавать мне какие-то вопросы, на которые я отвечал, одновременно оттесняя девушку от байка, ещё оставит на нём свой запах.

Из-под крышки капота старого Fordа торчал зад одного из работников. Прям округлый такой зад, плотный, как у женщины, и достаточно свободный комбинезон не спасал ситуацию. Я невольно поморщился – вроде парень, а зад притягательно женский. Тьфу ты чёрт!

В это время парень вывернулся из-под капота и, очевидно, прочитал у меня на лице гадливость.

– Вы уже проверили мой байк? – спросил я.

– Да. С мотором всё отлично. Никаких посторонних стуков и звуков. – Отвечая, парень почесал нос, оставив на лице чёрные полоски.

– Вы что только на звук ориентируетесь? – Я добавил жесткости в голос. Беда с этими горе-мастерами, хорошо, что с байком все в порядке, а то попади к таким на дороге.

– В данном случае – да. ― Легко ответил паренёк и добавил: – Машина новая, мотор в них обычно надежный. Если есть сомнения, обратитесь в сервис продавца, а не в придорожную мастерскую, меньше шансов, что машину угробят.

– Ладно, спасибо. – Буркнул я. Ну надо же какие они честные и правильные. – Я что-то должен?

– Нет, – ответил паренёк и попытался опять спрятаться под капот, видать сильно перепугался моей волны, боится бросить в мою сторону лишний взгляд.

В прочем мне всё равно, я этих людей уже не увижу. Запах химии буквально обжигал рецепторы, подгонял покинуть это место. Подвернул косу под шлем, сел на байк, и отправился на поиски своей истинной дальше.

***

Когда я, приняв привычную позу и увеличивая скорость, слился с байком, меня накрыла волна запаха волчицы, её желания. Откуда запах? Я даже притормозил, но вокруг были поля и деревья по обочинам. Запах как будто отступил. Я снова разогнал байк и въехал в какой-то маленький городок.

Что ж, раз запах я уже нашёл, то можно никуда не ехать, а нужно собраться с мыслями и найти хозяйку аромата.

Остановившись в мотеле, я медленно стал выгружать вещи, обнюхивая байк. Искомый запах обнаружился прямо посередине кожаного сидения байка. То есть какая-то волчица сегодня сидела на сидении моего байка и прислоняла к нему свою похотливую, влажную дырочку, а я этого не заметил.

Теперь я втянул воздух над источником запаха. Мои волчьи рецепторы обалдели и распались: первым и основным тоном в этом аромате был запах вереска, сквозь него настойчиво пробивался запах багульника, и как послевкусие от этих двух сильных ароматов пробился запах куропаточьей травы – запах моего детства, когда мы с сестрой толстолапыми щенками ковыляли за мамой по тундровому разнотравью.

Сомнений не осталось – это запах моей истинной и единственной. Не могут волчицы юга Германии пахнуть полярными цветами.

Запах багульника всегда достаточно сильный и преобладает, когда волчица в течке. Сейчас в аромате моей волчицы первым тоном был запах вереска, значит это просто её запах, она поставила свою метку на мою вещь, чтобы по нему я нашёл её.

– Где же ты? – спросил я в пространство и ещё раз потянул аромат носом.

И увидел её. Маленькая молодая волчица. Взъерошенный светлый мех, серо-рыжеватый на голове и спине, огромные темно синие глаза. Она вжималась в какой-то угол и поскуливала.

Я потянулся к ней, а она ещё больше сжалась и вдавилась в угол. И уже не скулила.

Что же так тебя напугало? Или я сегодня своей волной так повлиял. Но не было там особей женского пола, а на кассирш волна не должна была подействовать.

Однозначно волчица оставила мне знак на этой последней заправке, до этого запаха не было.

Оставив вещи в номере отеля, я вернулся на заправку, благо до неё было всего чуть более десяти километров.

В кассовом павильоне скучала одинокая Фани.

Узнав, что я интересуюсь её коллегой, она явно огорчилась.

– Скажите, еще какие-нибудь девушки работают на этой стоянке? – спросил я с надеждой.

Учитывая, что хозяин в этой сонной глуши держал двух кассирш, в недрах его автосервиса может оказаться секретарша, которую я не видел. Ещё раз, прокручивая дневные события, я вспомнил, что хозяин выбежал из глубин павильона автосервиса, а потом скрылся в том же направлении, наверняка у них там есть какие-то помещения или офис.

– Я думаю, на этот вопрос вам ответит Алекс, – протянула кассирша, одаривая меня загадочным взглядом.

Эх, девушка, если бы ты знала, до чего мне надоели эти «загадочные» томные взгляды.

Опять я оказался возле этого автосервиса. Хвала волчьему Богу, запах ацетона был уже не таким сильным, подвыветрился.

Паренёк по-прежнему ковырялся под капотом. Он видимо переоделся, потому что сейчас на нем был желтый комбинезон, который еще плотнее облегал его зад, делая его совсем женским.

– Парень, ты Алекс? – крикнул я ему, стараясь не подходить ближе из-за запаха ацетона.

– Да, я Алекс. Что опять мотор стучит? – почему-то неприветливо буркнул он, выбираясь из-под капота. На его лице теперь, кроме чёрных полос на носу, были такие же полосы на щеках. Комбинезон переодел, а лицо не умыл.

– Скажи, кто ещё кроме вас, сегодня днём сидел на моем байке? ― Терпеть не могу нерях, едва удержал лицо от гримасы, чтобы парень не заметил моего презрения.

– У нас тут автосервис вообще-то, охрана байков это не к нам.

Парень явно нарывался, но наглец четко просёк, что мне нужна информация и подчинять я его не буду. Интересно, почему он так быстро забыл дневной пресс?

– Хорошо спрошу по-другому. Кроме вас с заправщиком, какие-нибудь женщины сегодня днём сидели на моём байке?

– Так вы сами видели. Кати́ сидела. Вы же с ней говорили.

– Ага, значит это и была Кати́, – протянул я, – У тебя есть её телефон? Где она живет?

– Вы напористый, однако, – усмехнулся Алекс. – Где она живет, не знаю, а телефон записывайте.

Он извлек из-под капота какую-то тряпку, вытер об неё руки и опять сильный запах ацетона ударил по рецепторам. Как они в этом работают? Люди, что с них взять.

Очищенными руками Алекс вынул из кармашка комбинезона телефон, порылся в записной книжке и продиктовал номер.

– У Вас всё?

Я кивнул. Алекс закрыл капот Fordа и буркнув что-то вроде «до свидания, забудьте дорогу» заковылял в глубины автосервиса.

Заковылял? Я обалдело смотрел, как молодой парень тяжело заваливается при каждом шаге на левую ногу, а нога, казалось, сейчас подвернётся и уйдёт в сторону, но нога не уходила, потому что от колена её фиксировал чудным образом прошитый и простёганный сапожок.

Я с усилием воли оторвался от этого неприятного зрелища и, набирая номер Кати́, быстро зашагал к байку, который в этот раз дожидался меня там, где днём стояли байкеры-веры.

Девушка ответила сразу.

– Кати́, добрый вечер. Мы сегодня встретились с Вами на заправке. Меня Инголфр зовут.

Похоже, она сначала опешила, но сразу подобралась и заговорила приветливым тоном.

– О, а откуда у Вас мой номер? Я мы же не обменялись номерами?

– Не поверите, – промурлыкал я в трубку, – специально вернулся на заправку, но Вы уже уехали. Ваши коллеги дали номер.

– Как жалко, – протянула девушка, – стоило мне уехать, по семейным делам, а вы приехали.

– Не жалейте, Кати́. Я готов прямо сейчас забрать вас, откуда скажете.

– Ой, прямо сейчас не нужно, я еще не освободилась, я сейчас у мамы и освобожусь через час.

Девушка назвала адрес, откуда я смогу её забрать.

Я не стал выжидать час и сразу поехал по указанному адресу.

Оставив байк за два квартала до названного дома, я осмотрел местность, где живет моя потенциальная истинная пара. Обычный квартал немецких домовладений. Домики в два-три этажа, садики с цветами, газонами и детскими уголками. Чисто и опрятно. Домик мамы Кати́ не отличался от соседних. Но главное, как я не принюхивался, волками не пахло – совсем. Я оставил допущение, что мама человек, а девушка полукровка. Это допущение позволило мне дать объяснение, почему я не смог почувствовать её на заправке. Полукровки пахнут слабее, а на заправке слишком много резких перебивающих запахов.

Хотя «аромат» хозяина я все же учуял сразу, несмотря на то, что стоял возле бензоколонки.

Последняя мысль подтолкнула к тому, чтобы я сразу не подъезжал к девушке, а просканировал её со стороны, для этого пришлось спрятаться в декоративной изгороди соседнего дома.

Кати́ вышла даже чуть раньше времени. С обновленным макияжем, в приподнятом настроении. Её феромоны так и фонили в разные стороны. И, увы, вереском и багульником от неё не пахло.

За эти полтора месяца поисков, в результате постоянного общения с женщинами разного возраста и национальностей, я научился практически с точностью до дня определять их цикл. И сейчас я учуял, что Кати́ находится практически в состоянии овуляции.

Если в ходе планирования нашей встречи я еще хотел провести с ней вечер, а, возможно, и ночь, то учуяв приторный запах зрелой яйцеклетки, я скомандовал себе: «Беги и быстро!».

И сбежал. Под кустами соседнего дома, через ограду, в какое-то межзаборное пространство, на соседнюю улицу. В общем, дав приличный крюк, подбежал к своему байку, здесь меня застал звонок Кати́.

– Извини, дорогая, я не приеду. Меня срочно вызвали. Я не вернусь, прости, – отключился, переводя её номер в чёрный список.

Повёл себя как мальчишка, но мне не хотелось обижать девушку. Всё же она была так мила, взволнована, но больше из-за того, что я сам был готов к ночи с ней.

Алекс

Да что же это такое? Издевательство – иначе не назовешь!

Мало того, что сначала спросил: «Парень, ты Алекс?», так потом еще и попросил телефон Кати́.

Нет, он, конечно, сначала поиграл в папу медведя: «Кто сидел на моём дорогом стульчике, то есть байке?», но потом-то всё закончилось телефоном Кати́ и где она живёт.

Блин, это ревность? Да, это ревность. Особенно она накрыла, когда этот вер с платиновой косой практически не отходя от меня, стал звонить Кати́ и мурлыкать с ней почти на инфразвуке: «Добрый вечер. Мы сегодня встретились с вами на заправке. Меня Инголфр зовут».

О, его, оказывается, зовут Инголфр! Ценная информация!

«Не поверите, я специально вернулся на заправку, но Вы уже уехали».

Да, я специально скрываю свои запахи под этой автомобильной химией.

Да, почему-то именно сегодня, когда я впервые почувствовала, как увлажнилось и потекло моё лоно, этот придурок Боб рукожопо опрокинул литровую бутыль с ацетоном.

И всё равно он должен был узнать меня!

Стоп, возьми себя в руки! Почему ОН должен был тебя узнать? Совершенно нелепый вопрос. Зачем ему это делать, если в мире полно красавиц на стройных ногах? Зачем ему МЕНЯ узнавать?

Слёзы душили. В голове сумбур.

Я даже не хочу знать из каких недр нашего салона и для чего проклятый Боб вытащил этот бутыль, но опрокинул он её именно рядом со мной.

Теперь он у меня будет заниматься исключительно снятием лакокрасочных покрытий с автомобилей. И на первых двух я забуду предложить ему маску. Нет, я вообще не буду предлагать ему маску, пока сам не догадается. Я коварно усмехнулась. Градус настроения чуть приподнялся.

От ацетоновой атаки окружающие потеряли обоняние на ближайшие сутки, и я в том числе. Папочка быстренько, прихватив Боба, свалил, к альфе. Ему же нужно рассказать альфе о неадекватном норвежце.

Я осталась одиноко ремонтировать эту рухлядь дяди Ганса и дышать оставшимися парами ацетона. Я даже дочинила старый Ford дяди Ганса.

Почти успокоилась, но тут опять появляется этот «Инголфр». И для чего? Для того чтобы подтвердить, что я парень и взять телефон Кати́.

Слёзы просто выстрели из глаз.

Нет, так нельзя. Всё он уже уехал. Пусть встречается с Кати́. Надо ей позвонить пусть обрызгается из флакончика «Радость леса». Волк Инголфр оттрахает её до состояния нестояния. Пусть, так ей и надо! Красотка нашей заправки!

Градус настроения чуть дёрнулся вверх и я нажала на дозвон к папе.

– Пап, ты скоро? – протянула я, когда он принял мой вызов.

– Девочка моя, ты как? – не давая мне вклиниться, зачистил папа, – у нас всё ещё воняет ацетоном? Я буду завтра к обеду, хотя ты помнишь сегодня же день летнего равноденствия. Альфа приглашает пробежаться по его лесу.

Я не помнила о том, что сегодня равноденствие, но вспомнила, что завтра полнолуние. Значит, если альфа оставляет папу на эту ночь, то и три следующих его не будет дома.

– Про равноденствие я забыла, – призналась я, сдерживая всхлип. – Но я вспомнила, что завтра полнолуние. Тебя не будет дома три ночи или четыре.

– Солнышко, не грусти. Не представляешь, как разрывается моё сердце, что ты не с нами. Ну, ты же понимаешь, что не обратиться во время полнолуния для меня подобно отрыву от души.

Собственно это так и есть. Поскольку в полнолуние воздействие луны на веров особенно сильно, не обратившийся вер будет страдать физически целый месяц.

Папа продолжал:

– Сходи, посиди с ночными заправщиками, веселее будет.

– Нет, не будет. Сегодня дежурит Мартин, к нему жена придёт.

– А, да, точно. Ну, придумай себе какое-нибудь развлечение. Любое! Только дом не спали, – хохотнул папа.

Мне стало веселее.

– Пап, надо что-то решать с этим рукожопом Бобом. Сил моих уже нет.

– Не поверишь, я уже все решил! Пока мы ехали, я убедил его, что ему нужно искать новую работу. Он сначала испугался, что я его увольняю, стал говорить, что они живут с мамой вдвоем, и мама очень расстроится. Короче, давил на жалость как мог. Тогда я предложил ему работать у нас пока он не найдет другое место и даже пообещал сам поспрашивать у знакомых. На этом мы договорились. А за бутыль ацетона я у него из зарплаты удержу.

Мне стало намного легче. Какой же папа молодец всегда знает, как меня поддержать.

– Пап, я доделала машину Ганса.

– Хорошо я скажу ему, чтобы забирал. Если приедет без меня, рассчитай его без скидок.

– Хорошо. Договорились. Пока. Целую.

– И я тебя! – папа отключился.

Я опустила рольставни павильона, на всю высоту которых была надпись «CLOSE», и уныло поковыляла в наш с папой дом, пристроенный к автосервису.

Опять одинокая ночь. Опять эти ужасные мысли о ненужности и никчемности.

Я НИКОМУ НЕ НУЖНА – это девиз моей жалкой жизни.

Недоволчица, которая из-за старой раны в ноге не может оборачиваться.

Я обернулась в первый и последний раз, когда мне исполнилось двенадцать лет. Помню этот фейерверк запахов и звуков. Помню восторг от слияния с новым телом и открывшиеся возможности недоступные в человеческом обличье.

На следующий день нас отследили. Стреляли серебряными пулями. Хорошо, что стрелки были не меткие.

У папы пуля застряла между рёбрами, её легко вынули. Мне пуля попала в ногу и прошла на вылет, но с это времени рана не заживает и кость раздроблена.

Так я и живу с этим уже шестнадцать лет.

Чтобы отвлечься от тоскливых мыслей, придумала себе развлечение на этот вечер, а возможно и ночь: буду принимать ванну, слушать музыку и пить ликёр.

Наполняя ванну, взглянула на себя в зеркало. Всё лицо в чёрных полосах: здесь почесала, там потрогала, тут убрала прядь волос – руками в машинном масле. Чучело чучелом! И ещё хочу, чтобы он меня узнал. Слёзы опять навернулись на глаза.

И стоило разрабатывать подавитель запаха, если можно обойтись разлитым ацетоном и машинным маслом, размазанным по лицу…

Горячая ванна, кофейный ликёр и Рамштайн сначала очень взбодрили, а потом пришёл откат.

Да, я недоволчица, которая не может из-за травмированной ноги оборачиваться. Но я чувствую луну. Как же я её чувствую! Несколько раз в сильные полнолуния я пыталась обернуться, но бессильно грызла землю.

Сейчас грядет полнолуние, сильное из-за равноденствия.

А я?

А я сижу в ванне и пытаюсь залить притяжение Луны ликёром.

У-у-у!!

Я нырнула в ванну с головой. Задержала дыхание и сколько смогла сидела под водой. Вынырнула, хватая воздух ртом. Чуть-чуть помогло.

Но тут пришла мысль, то если бы у меня не было этой уродливой ноги, я бы поехала сейчас в городской бар и тусовалась бы там до утра. Нашла бы себе какого-нибудь фермера и мы с ним чудесно провели остаток ночи.

Но я не могу, не могу! Из-за дурацкой ноги, из-за постоянной боли, из-за того что у меня всё еще ни разу не было месячных. Сегодня они тоже не пришли, только штаны промокли, наверное, слишком резко вылезла из машины.

У-у-у!!!

Папа заинтересовал меня химией, когда я была еще ученицей младших классов.

После ранения моё занятие химией, а потом и биологией стало целенаправленным. Я хотела понять, прежде всего, как работает мой организм. Окончила университет по специальности биохимик, но ни на йоту не приблизилась к разгадке своего тела.

Я научилась делать обезболивающие и даже получила патенты и продала формулы в одну фармацевтическую компанию, за что теперь имела регулярные отчисления.

Я на молекулярном уровне разобрала действие феромонов на человека и зверей. И даже, сделала духи на основе феромонов, которые могут усилить влечение волка (вера) или человека, в зависимости от желания барышни. Это изобретение я пока держу при себе и не патентую. Дорабатываю и проверяю на доверенных лицах. Вот и девчонкам-кассиршам подарила по два флакончика с названиями «Радость леса» и «Все у моих ног».

Но даже эти спреи не сделают меня притягательной для мужчин или волков.

Для себя я сделала средство подавляющее выделение феромонов. И теперь у меня нет запаха. Поэтому я никого не притягиваю.

Первая попытка оказалась неудачной – подавление феромонов оказалось вредным для желез внутренней секреции. Тогда я придумала средство убирающее запах у феромонов. Теперь достаточно мне раз в сутки выпить порошок, для себя я не делаю таблетированных препаратов, и я ничем не пахну, вообще.

Я стала незаметна для обоняния волков и людей.

Сегодня поняла, что если меня замечают, то благодаря моим формам скорее относят к парням, чем к девушкам. Я дылда – 180 см. Все окружающие меня девушки намного меньше ростом. Да что там девушки, даже мой папа смотрит на меня снизу вверх. Мне хочется быть наравне со всеми, поэтому я сутулюсь, а из-за этого прячется грудь.

У меня есть коса, длинная до пояса, но я прячу её под бейсболкой, потому что она норовит залезть между деталями автомобилей, в которых мне приходится постоянно ковыряться.

Пора признаться в том, что причина прятать свой пол кроется не только в моих физических недостатках, но и в том, что мы с папой скрываемся.

Уже шестнадцать лет мы скрываемся от тех, кто стрелял в нас.

Когда мы переехали в Германию и папа приял решение, в какой местности мы будем жить, договариваясь с альфой о проживании на территории без вхождения в стаю, он не сказал, что у него есть дочь. Для того чтобы новые друзья отца не узнали о том, что есть свободная самка, папа стал придумывать, как обмануть нюх веров и замаскировать мои запахи.

Собственно работу с феромонами начал отец, я продолжила начатое и довела до результата.

Теперь я без запаха, без пола, без здоровья, без счастья. И даже без надежды что-то из этого обрести.

Из-за ацетона и отбитого обоняния, вселенской скорби и тоски я не приняла в установленный час порошок подавляющий мои запахи. Мне самой стало интересно, чем же я пахну.

Ликёр закончился в бутылке. Я выбралась из ванны, надела халат и доползла на четвереньках до гостиной, потому что прыгать на одной ноге в пьяном состоянии у меня не получилось. Захватив из бара ещё одну бутылку ликёра, свалилась на стул возле стола в центре комнаты, потому что идти куда-либо без фиксирующего аппарата на ноге или костылей я не могла.

Оставалось сидеть, тупо смотря на вход в гостиную, подвывая и всхлипывая. С мокрых волос текли струйки воды. Ощущение полной никчемности и беспросветности накрыло каменной плитой.

Мне отчаянно захотелось сдохнуть. Здесь и сейчас.

Заботливая фантазия подсунула картинку, на которой норвежский красавец-байкер держит в объятиях Кати. Она отвечает ему страстными поцелуями. Почему не я, а она сейчас с ним? Как же я хочу к нему!

–Бли-и-ин, – я тоненько завыла, оценивая реальность: фиксатор ноги где-то в ванной, а костыли вообще чёрте где – до лаборатории не доползу.

Никчемная! Калека! Уродина! Биохимик-фармацевт, а отравиться не могу!

– И-и-и, – из меня выдавился мерзкий, противный и неконтролируемый звук.

Вдохнула, выдохнула, запахнула пушистый халат и твёрдо решила, что завтра до лаборатории доберусь. И отравлюсь.

Хэвард Инголфр

Сбежав от Кати́, я наматывал круги вокруг городка, пытаясь упорядочить мысли и эмоции. На последнем круге снял шлем. Ветер трепал волосы и выносил из головы надуманный мусор.

После полуторамесячного поиска я нашёл запах своей вероятной подруги, но не стал к ней ближе.

Я что-то упускал, вернее, кого-то…

Итак, что имеем: хозяин стоянки – вер. Матёрый, хитрый волчара. На мою волну подавления среагировал, но на позу подчинения она его не нагнула. Значит сам либо альфа, либо очень старый.

Заправки и автосервисы – это, как правило, семейный бизнес. Значит должна быть семья, но других волков я не почувствовал.

Уехали?

Должен остаться запах.

Уехали давно, а запах бензина и прочей химии заправки, плюс свежий ацетон – закрыли запах. Самое правдоподобное.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Вервольфов.