Полная версия
Тортик с сюрпризом, или Заметки из барсетки-7
Геннадий НОРД
Тортик с сюрпризом, или Заметки из барсетки-7
Сразу оговорюсь: я ничего не придумал. Все, о чем рассказано в этой книге, произошло со мной или при мне, с моими друзьями, услышано от них, а мною только записано.
Да ничего и придумывать не надо! Ведь лучше, чем жизнь, анекдот не придумает никто.
А мысли? Что мысли? Мысли, как дети. Обязательно кто-нибудь скажет, что они не твои.
ПОЕХАЛИ
* * *Конец семидесятых. В одном из троллейбусов, с конечной остановкой «Кладбище» едет старая бабушка и держит перевязанную красивой ленточкой огромную коробку с тортом.
На остановке в троллейбус вваливается компания парней и девчонок. У них маленькая коробочка торта.
Один из парней, увидев бабушкину коробку, обращается к ней:
– Продайте нам ваш торт? А мы вам заплатим пятнадцать рублей и еще свой взамен отдадим. Мы пол-Москвы оббегали, везде одни маленькие торты. Неудобно с маленьким на день рождения идти.
Но бабка качала головой и твердила:
– Нет, нет, нет, нет…
В конце концов парень отстал. Бабушка успокоилась и с тортом на коленях заснула.
На конечной остановке, проснувшись, бабушка увидела у себя на коленях вместо большой коробки маленькую.
Естественно, бабушка в слёзы на весь автобус. Пассажиры тоже начали возмущаться поведением молодых людей и, как могли, успокаивать бабулю. Но та заплакала ещё сильней.
– Бабушка, возьмите деньги купите себе другой торт, – говорит один из пассажиров – подполковник, открыв кошелёк и протягивая бабуле двадцать рублей. – И успокойтесь, пожалуйста. Ну, что с этими засранцами поделать?
– Сынок, какой торт в моём возрасте? – всхлипывает в ответ бабушка. – Я кота Ваську хоронить везла.
* * *Аэропорт города Урай.
На обочине рулевой дорожки аэродромный работник обычной косой-литовкой обкашивает траву около сигнальных фонарей. Накрапывает нудный мелкий дождик, и мужик накинул плащ-палатку. Косит.
В этот момент выруливает на взлёт по этой самой дорожке ЯК-42.
Дядька отходит метров на двадцать и стоит, ждёт. Капюшон на голове, в руке коса.
Борт катит мимо, и мужик приветливо машет самолёту, желая ему счастливого полёта.
– Диспетчер, – кричит по рации пилот, – скажи своему косарю: пусть хоть косу положит, пока у нас пассажиры через аварийные люки не повыпрыгивали!
* * *Елена Киселева:
– Чем катастрофичнее кажется ситуация, тем легче будет из нее выходить.
* * *Без нескольких минут час ночи. Захожу в, практически, пустой вагон метро.
На сиденье в центре вагона сидит и дремлет негр. Прямо над ним стоит, держась одной рукой за поручень, совершенно пьяный мужик и, не мигая, смотрит на негра.
– Следующая станция Белорусская, – сообщает диктор.
Негр открывает глаза, смотрит налево, направо и, никого не обнаружив рядом, обращается к пьяному:
– Простите, какая следующая станция?
Пьяный мужик радостно улыбается и кричит в ответ:
– Африка!
* * *Восемьдесят девятая маршрутка. Обычная московская пробка. Села бабушка и стала доставать из сумочки кошелек.
Водитель резко тормознул, и кошелек упал на пол.
– Что упало, то все мое, – заявляет водитель.
– Ты рули осторожней, – отвечает бабушка, – а то я сейчас упаду и буду вся твоя.
* * *Очередь на маршрутку.
Передо мной стоит дед с тростью, а перед ним мужик с женой и пятью детьми.
Подъехавшая «Газель» стала медленно заполняться: первый ребенок, второй, жена, остальные дети, а мужик не влезает. Ну, никак не может разместиться.
У деда терпение лопнуло, руки затряслись, трость стучит об асфальт, усугубляя общий напряг.
– Дед, ты бы резинку на трость надел, стук противный, – кричит не поместившийся муж.
Находчивость обиженного деда не заставила себя ждать:
– Надел бы ты резинку вовремя, то все бы поместились
* * *Игорь Гильманов:
– Поздно вечером ловлю левака. Пожилой, разговорчивый дядька всю дорогу рассказывает о себе и о жизни.
– Я, – говорит, – давно извозом занимаюсь. Людишки разные попадаются. Недавно сели на заднее сиденье две девчонки, обнимаются, целуются.
– Лезбиянки, что ли? – спрашиваю.
Водитель удивленно смотрит на меня и говорит:
– Да нет. Вроде русские.
* * *Стою в коридоре купейного вагона. Мимо проходит крупный мужчина.
– Подождите, – говорю, – я в купе нырну. А то не разойдемся. Я – толстый.
– Вы себе льстите, – оценивая меня взглядом, произносит мужчина.
* * *Юра Дубов:
– Ехал я как-то вечером со своей девушкой в битком набитом вагоне метро. Стоим лицом к лицу, тесно прижавшись друг к другу, и я нежно поглаживаю ее по бедрам. Но на лице моей девушки никаких эмоций. Что-то не так. Меня начинают терзать смутные сомнения.
– Тебе приятно? – спрашиваю ее.
Она смотрит на меня, как на дурака. И тут сбоку женский голос тихо и чуть смущенно произносит:
– Это мне приятно.
* * *Автобус отъезжает от остановки. Мужик долго бежит за автобусом, машет руками.
Женский голос с передней площадки:
– Возьмите, пожалуйста, мужчину.
Водитель останавливается, открывает заднюю дверь, и все ждут.
Мужчина запрыгивает в автобус, от пыли резко чихает и от неожиданности громко пукает. Ему становится стыдно, он выпрыгивает из автобуса и убегает.
Женский голос с передней площадки:
– И вот для этого мы его ждали?
* * *Въезжает в Кремль на концерт автобус с артистами.
Охранник проверяет и спрашивает:
– Здесь написано «Ансамбль», а почему тут люди. Где ансамбль?
* * *Телеоператор Андрей Клебанов вернулся из недельной командировки из заполярного круга. Он снимал там малые народы на большом морозе.
А как всегда все плохое случается в твое отсутствие.
Молодая, красивая Андрюхина жена, попала в аварию, причем вторыми участниками столкновения были два полицейский майора, шпаривших на личной Ауди». Ехали они по встречке, а тут из-за поворота КАМАЗ. Майоры ударили по тормозам, их завертело, откинуло на свою полосу, а тут жена Андрея подоспела.
В результате – у одного майору сломаны ребра и рука, а второй безумно разозлился.
Через пять минут примчались три полицейских экипажа со «свидетелями», провели летучку и первым делом выпихнули с дороги покореженные машины, чтобы не мешали проезду. Потом составили схему аварии, остановили движение, вернули обе машины обратно, только совсем на другие места и тщательно сфотографировали.
Строгий капитан в группе разбора кричал и топал ногами. В ход шли аргументы типа: обезьяна с гранатой, купившая права, которая спит и видит, как бы нарушить правила дорожного движения, выехать на встречную полосу и попытаться убить двоих боевых офицеров полиции, которые, однако, поступают благородно и хотят- то всего ничего – новую машину и триста тысяч рублей на лечение.
Женщина пребывала в полном шоке – мало того, что по вине этих лжицов, она лишилась своего Ситроенчика, который стоит теперь во дворе мертвым грузом накрытый картонками, но впереди суд, лишение прав и долги на полжизни.
Вот в этот момент и вернулся из командировки Андрей. Обнял жену, выслушал, успокоил, как мог, и, не переодеваясь, потащил ее к злобному капитану в группу разбора.
Отстояли короткую, но медленную очередь и вошли в кабинет.
Капитан узнал женщину и строго сказал Андрею:
– Муж вы или не муж – это ваши семейные трудности. Она большая девочка, так что сама за себя ответит. А поскольку вас на месте происшествия не было, то не смею задерживать. Подождите ее в коридоре, если вашей супруге есть что мне сказать. Но мы, вроде бы, все уже выяснили и оформили.
Андрей загадочно улыбнулся и вежливо ответил:
– Товарищ капитан, а я все-таки хотел бы сказать вам пару слов наедине. Обещаю, что вам очень понравится.
Озадаченная жена Андрея вышла в коридор, а Андрей, понизив голос до шепота, продолжил:
– Дело в том, товарищ капитан, что я недавно женился, видите какая она у меня молодая и красивая?
– Короче, – перебил капитан, – ближе к делу.
– Да короче некуда, – спокойно продолжал Андрей. – Я оператор на телевидении, и у меня частые командировки. Поэтому, как говорится, доверяй, но проверяй. И я незаметно поставил жене в машину маленький видеорегистратор. Мне, конечно, очень стыдно, но зато я точно знаю, где была моя жена и в котором часу.
С этими словами Андрей вытащил бумажник и достал из него кусочек пластмасски.
– Вот это карта памяти всего-то на два гига. Но вы представляете, на нее влезло и то, как ваши бравые коллеги сначала прошарили мимо по встречке и как через минуту, уходя от КАМАЗА, закрутились и подставили бок под машинку моей жены. А дальше совсем уж интересно: пошли такие противозаконные угрозы и действия, просто сериал про будни оборотней. Ну и так далее. Удивительно, правда? Такая маленькая штучка, а сколько всего в ней сидит. До чего техника дошла! Я почему вам все это говорю? Просто, как и вы, не хочу доводить эту историю до суда. Дело-то я выиграю в течение минуты, но жена может не простить мою слежку за ней. Она у меня с гонором. Да и вам на суде врежут за халатность, а то чего и похуже. Про майоров я вообще молчу: на лицо все признаки преступления. Оно нам надо?
Капитан беспомощно поморгал и включил свой самый вкрадчивый голосок:
– Ну-ка, давайте свою карточку, сейчас посмотрим на ноутбуке, как все там было.
– Э нет, – покачал головой Андрей, – вы извините, но я что-то не доверяю вашим милицейским ноутбукам. Они могут ведь карточку проглотить и не вернуть. Но, если дело дойдет до суда, то я ее, конечно же, предоставлю.
Всего вам хорошего. Жену позвать?
– Да, позовите, пожалуйста, – согласился капитан.
– Только ей ни слова не говорите, – попросил Андрей. – Я на вас надеюсь.
Через двадцать минут счастливые супруги, держась за руки, вышли из полиции.
Жена, прижимаясь к Андрею, размышляла:
«Как мне все таки повезло с мужем! Приехал, сходу разобрался и так поставил ментов на место, что капитан извинился, порвал все протоколы и выписал справку для страховой компании, где сказано, что виновниками аварии признаны майоры. Теперь не судов, и не долгов. А я целыми днями ходила, билась о стену, кричала, доказывала. Интересно, как это у Андрюши получилось?»
Андрей шел рядом, улыбался жене и думал:
«А хорошая все-таки вещь – видеорегистратор! Пожалуй, надо и вправду его на машину жены поставить».
* * *Нью-Йорк. Метро. Полный вагон народу. Черный парень ужасно ругается со своей черной же подругой. Орут на весь вагон со своим непередаваемым гортанным негритянским акцентом, толкаются, ведут себя агрессивно.
Публика смотрит в окошки, мол, наша хата с краю.
И тут, то ли настучал кто-то, то ли случайно, в вагон входят двое полицейских. Белых. Парня вежливо берут под черны руки и приглашают пройти в местное отделение полиции. Он начинает на них орать, что, мол, вы, белые, ни хрена в нашей черной жизни не понимаете, отвалите, у нас тут без вас все о’кей. Девица его поддерживает.
Полицаи выходят одни, что-то говорят в рацию.
На следующей остановке в вагон входит черный полицейский, ни слова не говоря, дает парню по морде, складывает его пополам, надевает наручники и выволакивает из вагона. Девица молча и понуро плетется следом.
Политкорректность в действии.
* * *Пилот авиакомпании «Трансаэро» Игорь Сурдин:
Аэропорт Гамбурга. Мы только приземлились и рулим к терминалу. За нами в ожидании посадки четыре борта: немецкая «Люфтганза», грузовик «Федерал Экспресс», «Бритиш Аэрвейс», и в верхнем эшелоне опоздавший на три часа ИЛ-86 «Аэрофлота».
Очередь садиться «Люфтганзы», но, посылая подальше диспетчера, наш ИЛ, чтобы сэкономить топливо, начинает снижение. Служба наземного контроля, грозя всеми карами земными и понимая, что русским всё по фиг, пытается экстренно развести самолёты и пропустить ИЛ. «Бритиш» и «Федекс» на посадку ещё не зашли и, подчиняясь диспетчеру, пропускают ИЛ. А принципиальный пилот «Люфтганзы», уже видя полосу, вступает в перепалку с русскими.
– Какого черта, – возмущается он, – я немец, на немецком самолёте, в родной Германии, должен заходить на второй круг и пропускать русских?
– Потому что вы, суки, войну проиграли! – слышит он в ответ.
– Хорошо ещё жидов в воздухе нет! – кричит немец.
– Не корректно так говорить о евреях, – на идеальном английском вмешивается в разговор пилот «Бритиш».
Все благополучно сели.
Через час к нам в комнату отдыха зашли сотрудники авиационной безопасности и вежливо попросили пройти с ними на опознание. Пилота «Люфтганзы», который ругался с русскими, избили в туалете, выбили пару зубов, и спустили в унитаз удостоверение пилота. И кроме русских это сделать никто не мог.
Приходим, смотрим: отдубасили немца знатно! Личико в крови, передних зубов нет, синяки под глазами.
Немец из экипажей Трансаэро и Аэрофлота никого не узнал.
Остальных «цивилизованных» служба безопасности даже беспокоить не стала.
Часа через два мы готовимся к вылету. Рядом с нами тот самый сокол из «Люфтганзы».
Но тут без команды диспетчера в очередь на взлёт – а это отличительная черта наших лётчиков – вместо «Люфтганзы» встаёт «Бритиш». Немца прорывает, и он орет диспетчеру:
– Это безобразие! Это не аэропорт, а беспредел! Сесть мешают русские, а взлететь англичане!
И тут пилот «Бритиш» на русском языке с явным одесским акцентом говорит:
– Ребята, скажите этому фашисту, пусть-таки заткнёт рот. А то мы с моим вторым пилотом Фимой ещё раз ему звездюлей дадим от всего еврейского народа!
* * *На улице жара градусов тридцать. В маршрутный ПАЗик заходит компашка из нескольких молоденьких девчонок. И тут же открывают верхний люк.
Бабулька на переднем сиденье начинает громко возмущаться:
– Обнаглели совсем, продует сейчас всех, люди простынут!
В общем, обычная автобусная перепалка.
Одна из девушек говорит:
– Если даже я сейчас догола разденусь, то не простыну.
В автобусе возникает секундная пауза.
В тишине раздается очень заинтересованный мужской голос с задней площадки:
– Подвиньтесь, пожалуйста, мне плохо видно!
* * *Сегодня бежал за маршруткой, споткнулся, упал в лужу.
Проходящий мимо мужик:
– Думаешь вплавь быстрее?
* * *Блондинка объясняет в автосервисе:
– Я когда даю в зад, у меня не горит лампочка.
Приемщик:
– Понятно, а с машиной-то что?
* * *Троллейбус останавливается, открываются двери. В троллейбус поднимается бабушка, вслед за ней – мужчина.
– Извините, я доеду до центрального рынка? – спрашивает мужчина.
– Нет, – отвечает бабушка.
Мужик с разочарованным видом выходит из троллейбуса. Двери закрываются, троллейбус трогается.
– А вот я доеду! – добавляет бабушка.
* * *В 1973 году Оуэн Гарриот был членом экипажа американской орбитальной станции Скайлеб.
Розыгрыш, который он устроил над сотрудником Центра управления полетами Робертом Криппеном, достоин навечно попасть в историю космического юмора.
С собой в космос Гарриотт захватил диктофон, на который его жена предварительно наговорила несколько заранее составленных фраз. Когда оператор Роберт Криппен вышел на связь с орбитальной станцией, Гарриотт ждал у передатчика с диктофоном в руке.
Состоялась следующая беседа:
– Скайлеб, это Хьюстон, ответьте.
– Здравствуйте, Хьюстон, – бодрым женским голосом отозвалась станция. – Это Скайлеб.
Земля после секундного колебания поинтересовалась:
– Кто говорит?
– Привет, Боб, – отозвалась станция. – Это Хелен, жена Оуэна.
Боб несколько секунд переваривал ответ, а затем с трудом выдавил:
– Что ты там делаешь?
– Я тут решила ребятам поесть принести. Всё свеженькое, – успокоил его голос с орбиты.
Центр управления молчал несколько секунд, а затем отключился – у офицера сдали нервы.
* * *Лариса Бондаренко – привлекательная, жгучая брюнетка – засиделась у друзей и осталась там ночевать. Перед работой решила заехать к себе домой, принять душ и переодеться.
Семь часов утра, противный моросящий дождь. Лариса после долгих попыток поймала приличную машину. Симпатичный молодой водитель оказался таким любезным, что довез Ларису до самого подъезда бесплатно.
Ларисе очень захотелось чем-нибудь его отблагодарить.
– Давайте, я вас хоть кофе угощу? – мило улыбаясь, предложила она.
Парень слегка растерялся, потом подумал немного и сказал:
– Что ж, я не возражаю!
Лариса, все еще мило улыбаясь, достала из своей сумочки пару пакетиков растворимого кофе, протянула обалдевшему водителю и выпорхнула из машины.
Только дома до нее дошло, почему у парня так вытянулось лицо.
* * *1971 год. Валя Фиролов ходил на пароходе по Волге. А семья его жила в глухой деревне довольно бедно.
Пришло время, пошел на нерест осетр. Команда наловила рыбы, добыла деликатес – черную икру.
Досталась трехлитровая банка и Валентину. И решил он ее не есть, а послать в деревню, угостить деликатесом семью. Написал письмо и отослал вместе с посылкой.
Недели через три приходит ответ:
– Дорогой сыночек, спасибо тебе за гостинцы. Нам все очень понравилось. Вот только красная икра, видимо, испортилась, почернела вся. Жалко, ведь мы с отцом ее всего один раз в жизни пробовали, а дети – так вообще никогда. Но ничего, наши поросята за милую душу ее съели.
* * *Анатолий Кольцов, старпом волжского теплохода:
– Вечерний чай экипажа. На столе в кастрюле горячий картофель, в чайниках чай-заварка. И каждому члену экипажа подается тарелка с разделанной селедкой. Лучок-маслице, как полагается. Пару кружков яйца для украшения.
Время пятый час вечера, уже сидит, чай пьет сменившаяся вахта с машинного.
И вдруг приходит Зоя, где-то она там задержалась на уборке кают. Глядит в свою тарелку, сует нос в чужие. И громко обиженно канючит:
– А почему у них у всех яйца есть, а у меня нету?
На что получает логичный ответ:
– Дурочка, потому что мы мужчины!
* * *Сыктывкар. Еду в такси.
Таксист гордо заявляет:
– Хочу Латвию съездить! Вот, латынь учу!
* * *Заходят в маршрутку мама с дочкой. У мамы в руках полным-полно сумок и пакетов. Дочка нарядная такая, вся в бантиках. Сели. Мама говорит:
– Ой, доченька, мы с тобой столько всего накупили, столько денежек поистратили. Что нам с тобой папа-то скажет?
А девочка на это спокойно и искренне выдаёт басом:
– Да вы охренели, девки!
* * *Девушка ехала в маршрутке. На повороте случилось так, что она присела на колени к молодому красивому мужчине.
Он, по-видимому, не зная, что в таких случаях принято говорить, спросил у неё:
– Восемнадцать есть?
Она отвечает:
– Ну да!
– Тогда сиди!
* * *Марина Кутузова:
– Побежала на маршрутку, последние пять метров лихо проехала на попе, грациозно встала, зашла в салон.
Порадовал мужик:
– Позвольте я ваши санки отряхну?
* * *Наиль Гизатуллин:
– Команда гражданских летчиков между рейсами решила прогуляться по Москве и повеселиться. Оказавшись на Тверской, нашли замечательный повод для веселья. За памятником Юрию Долгорукому наткнулись на пьяненького мужика, который привалился к основанию памятника и что-то невнятно напевал. Замысел у авиаторов родился сразу: они подняли беднягу, отряхнули, и пошли вместе с ним догоняться в ближайший ресторан.
Там, накачавшись сами, они довели «подобранного» до полной и невменяемой кондиции и повезли его с собой в аэропорт.
Очнулся наш герой всё там же, у основания памятника. Только Богдану Хмельницкому.
Видно инфаркта у него, всё же, не случилось, ибо он смог осознать происшедшее, и поплелся в ближайшее отделение милиции.
Пилотов-весельчаков уволили.
* * *Вылет рейса из Тюмени был задержан по метеоусловиям.
Вика Куликова должна была лететь этим рейсом. Чтобы скоротать время ожидания, она купила книгу, упаковку печенья и уселась в зале ожидания.
Рядом с ней было незанятое кресло, на сиденье которого лежал целлофановый пакетик с печеньем, а на следующем кресле сидел мужчина, который читал какой-то спортивный журнал.
Вика машинально взяла печенюшку из пакета.
Мужчина взял тоже.
Вику это удивило, но она постеснялась, ничего ему не сказала и продолжала читать.
И каждый раз, когда она брала очередную печеньку, мужчина делал то же самое.
Вика пришла в бешенство, но решила не устраивать скандал в переполненном аэропорту.
Когда в пакете осталась только одна печенька, она подумала:
«Интересно посмотреть, что сделает этот хам и невежа?»
Как будто прочитав её мысли, мужчина взял печенье, разломил его пополам и одну из половинок протянул ей, не поднимая при этом глаз.
Это было уже слишком: Вика решительно встала, собрала свои вещи и ушла.
Сидя в самолёте, Вика полезла в сумочку, чтобы достать лекарство от головной боли. И с удивлением вытащила злополучную пачку печенья.
Она вдруг вспомнила, что положила купленную пачку печенья в сумочку. И человек, которого она считала наглецом и невеждой, делился с ней своим печеньем, не проявляя при этом никакого гнева, просто из-за своей воспитанности и доброты.
И ей стало очень стыдно.
Но уже не было никакой возможности хотя бы извиниться перед ним.
* * *Володя Даренко:
– Собрались мы втроем в Амстердам на три дня. Купили с собой, как полагается, четыре по ноль семь. Но таможня добро не дала – жидкости перевозить нельзя.
Не выливать же! Большую часть бутылки выпил Егор Гришин, сел в кресло самолёта и тотчас уснул.
Вылет задерживался и задерживался.
Прошло несколько часов, и предложили пассажирам пройти на другой борт.
Мы растормошили Егора и повели к выходу.
С трапа он увидел надпись «Шереметьево-2» и с сожалением изрёк:
– Надо же, три дня в Амстердаме, а ничего не помню.
* * *В детстве Колумб рисовался мне восторженным мореплавателем, готовым отдать свою жизнь за то, чтобы достичь нетрадиционным путем Индии.
С годами пришло понимание – как-то недостаточен этот мотив для нормального тертого мужика эпохи Средневековья. Как, впрочем, и любой другой эпохи.
Озадачивали крюки мореплавателя – на фига все четыре плавания в Америку Колумбу понадобилось заворачивать на крошечный остров Гомер и оставаться там каждый раз более месяца?
Оказывается, там жила его любовница – красавица Беатрис де Бобадилья, вдова конкистадора, бывшая фрейлина испанской королевы, бывшая любовница испанского короля.
Куда только не заносят нас любовные приключения, заставляя совершать великие дела!
* * *«Ведь у нас все бабы, которые сидят на базаре, все ведьмы»
Н.В. ГогольАнтон Левицкий:
– Гена Плоткин ехал с женой Мариной на дачу к старикам встречать Новый год.
Не были там уже месяца три, а за это время открылась, наконец, долгожданная эстакада. Эстакада штука хорошая, но в первый раз без бутылки не разберешься, куда и в какой момент в нее сворачивать. Короче, оказались мои друзья чуть-чуть на встречке и, конечно, тут же нарвались на охотника. А, как известно – охотники перед Новым годом бывают особенно свирепые и безжалостные:
– Капитан Снегирев. Давайте-ка документики и пройдемте, э-э-э, Геннадий Викторович, в патрульную машину для оформления вашей езды по полосе встречного движения.
Гена, с надеждой посмотрел на жену, вышел из машины и поплелся за капитаном.
Прошло минут пять, разговор не клеился, инспектор хотел таких запредельных денег, что это делало его не оборотнем, а, практически, честным человеком.
Гена как мог аргументировано торговался:
– Товарищ капитан, ну это как-то слишком много. Побойтесь Бога, вы же не ради меня одного пошли работать в ГАИ.
Но инспектор дал понять, что торг здесь не уместен и начал безжалостно доставать ручки с бланками.
Вдруг в дверь заглянула Марина и сказала:
– Ну, хватит уже этого балагана, Гена, выйди, я сама с ним поговорю.
Гена облегченно выдохнул:
– Ну, вот и тяжелая артиллерия подоспела.
Он с удовольствием покинул гаишную машину.
Капитан, ковыряясь спичкой в зубах, криво ухмыльнулся и сказал:
– Это что сейчас такое началось? Что вы мне хотите такого предложить, чего не мог предложить ваш муж? Шутки в сторону, идите-ка в свою машину и верните водителя обратно ко мне. Он нарушил, с ним и будем разбираться.
Но Марина даже не шелохнулась, она как будто и не слушала капитана. Посидела, внимательно изучила его лицо, потом, не отрывая взгляда, хихикнула невпопад и сказала:
– Человек сам делает свою судьбу, ведь вся его жизнь зависит только от его собственного выбора.
