Принцесса Ли-да. Серия «Попаданцы»

– Шоб неповадно было наших девок е… – договорить он не успел, поперхнувшись матерным словом, словно вишнёвой косточкой.

Это Лида отвесила ему внушительный подзатыльник, погрозив строго пальцем. Она стояла в сторонке, наблюдая за избиением. Если бы она точно не знала, что это существо является нелюдем, убившим час назад старика, то ей, наверное, стало бы даже жалко его.

«Почему он не трансформируется? – думала девушка, глядя на извивающееся под градом ударов тело оборотня. – Ведь в изменённом состоянии он раз в десять сильнее и быстрее любого человека. Он в несколько секунд смог бы перебить всю эту галдящую ораву юнцов…»

В ближайших домах начал загораться свет в окнах. На шум выходили суровые деревенские мужики в семейных трусах и резиновых сапогах на босу ногу.

– А ну, ша! – раздался грозный окрик бородатого верзилы, который являлся председателем колхоза и попутно отцом Васьки.

– Что здесь происходит, ядрёна вошь?! Васька, сукин ты кот, опять безобразничаешь? Ща возьму ремень и по голой заднице пряжкой отмундохаю! Не посмотрю, что ростом уже с меня вымахал. А ну, цыц, говорю, пострелята!

Парни, как по команде, отбросили в стороны орудия своего возмездия и выстроились полукругом перед суровым председателем. Незнакомец лежал, не шевелясь, и лишь тихое поскуливание выдавало присутствие жизни в этом комке кровавого месива.

– Я жду объяснений! – председатель нетерпеливо притопнул ногой.

Вперёд выступил Васька и, заикаясь, принялся сбивчиво объяснять:

– Так это… батя… того… эта гнида… того… хотел… это самое… он… – и вдруг, решившись, выпалил: – Он хотел Лидку изнасиловать!

Председатель нахмурился, став ещё суровее, хотя казалось, что суровее уже некуда.

– Это правда, Лида? – повернулся он к «пострадавшей» пристально заглядывая в глаза.

Девушке стало очень неуютно от цепкого, проницательного взора этого властного, но умного и доброго человека. И всё же она, не моргнув глазом, соврала, решив придерживаться прежней версии.

Лида хорошо знала местные нравы. В то, что какой-то заезжий городской пижон захотел ни с того ни с сего убить её, односельчане вряд ли поверят. А вот к насилию в деревне относились очень сурово. Подобные вещи не прощались и не доводились до суда.

Всем в глухой сибирской деревеньке заправлял Сельсовет во главе с председателем и местным участковым. Они были и прокурор, и адвокат, и судьи с присяжными в одном флаконе.

– Да, дядя Ваня, – твёрдо сказала Лида. – Он хотел меня изнасиловать, а ребята вступились. Если бы не они, то…

Она почти натурально всхлипнула, закрыв руками лицо, чтобы избежать изучающего взгляда председателя.

– Та-ак… – мужчина хмуро посмотрел на страдальца, с трудом приходящего в себя.

Пришелец, приподняв голову, озирался, глядя на белый свет… вернее, тёмную ночь, освещённую электрическими фонарями и окнами деревенских изб, осоловевшими, ничего не понимающими глазами.

– Поликарп Кондратьевич, – негромко позвал председатель.

– Туточки я, Иван Петрович, – из толпы собравшихся сельчан неспешно вышел участковый, одетый по полной форме и даже с пистолетом в кобуре на поясном ремне.

– А возьмите-ка вы этого молодца под белы рученьки и отведите в «холодную». Пущай оклемается там до утра.

– Будет сделано, Иван Петрович. Эй! Сидор! Прохор! Айда сюда! – крикнул участковый, обернувшись.

От толпы отделились ещё две фигуры в виде двух медведеподобных братьев-близнецов, что числились у представителей власти внештатными помощниками.

– Берите этого и в «отстойник», – махнул он рукой на Акараса, который, встав на четвереньки, пытался принять вертикальное положение.

Братья легко подхватили избитого «человека» под руки и, брезгливо морщась, потащили его по улице, тихо матерясь и кляня городских придурков, с тупым постоянством приезжающих в глубинку для поиска приключений на собственный зад.

– А вы, – председатель грозно поднял брови, обернувшись к героям дня, а точнее ночи. – Марш по домам. Бегом. Завтра полный ответ держать будете.

Ребят словно ветром сдуло.

– Лида, задержись немного, – остановил он метнувшуюся было прочь девушку, – поговорить надо.

«Ну вот, – пронеслось в голове у неё, – сейчас допрашивать будет, что да как… как бы не проколоться. Наш Иван Петрович тот ещё психолог…»

– Присаживайся, – жестом пригласил председатель девушку, первым устраиваясь на деревянной скамье.

Лида скромно примостилась рядом. Мужчина смотрел на неё долгим внимательным взглядом, в котором светилась житейская мудрость человека, повидавшего почти всё в своей долгой и непростой жизни.

Бывший коммунист и активист, он руководил колхозом, а фактически всей деревней буквально с младых лет. Как поставила партия двадцатилетнему комсомольцу задачу поднять сельское хозяйство в родной деревне, так и занимался он этим всю свою сознательную жизнь, пережив и перестройку, и «бандитские девяностые», которые, впрочем, их почти не коснулись. Не было интереса у доморощенных нуворишей в лесной глухомани.

А хозяином Иван Петрович был крепким. Не дал колхозу развалиться, а наоборот, поднял благосостояние односельчан, каким-то чудом сохранив в сибирской глуши маленький кусочек Страны Советов.

– Ну, девочка, рассказывай, как всё было на самом деле. Да не стесняйся. Всё без утайки выкладывай: откуда этот гусь лапчатый на нашу голову взялся и как вы с ним повстречались на этой не столь уж и узкой улочке.

– Так я ж и говорю, Иван Петрович. Я на танцы шла, а тут вдруг этот из-за угла как выпрыгнет! И давай меня за всякие места хватать, да приговаривать: Ай, какая сочная да спелая тёлочка деревенская. Мол, не дёргайся, я тебе приятно сделаю. Будет потом чем гордиться да хвастаться перед подружками… мол, что ребёночка городской житель тебе заделал. Я кричать хотела, а он мне рот рукой зажал, да в траву повалил. А тут, на счастье, ребята подоспели и меня отбили от него. А откуда он взялся, я знать не знаю. Может он вообще маньяк какой-нибудь… шастает по деревням, да девушек сельских насилует. Когда ещё до властей дойдёт заявление простой деревенской девушки? Он к тому времени на другом конце страны окажется.

Лида замолчала, переводя дыхание.

– Может, оно всё и так, – председатель погладил бороду, что являлось признаком его глубокой задумчивости. – Но, видишь ли… есть тут одна нестыковочка. Насколько мне известно, ты можешь справиться и с тремя такими типами. Твоя мама очень хорошо тебя обучила искусству рукопашного боя. Разве нет?

– Растерялась я, – Лида поняла, что находится на грани провала. – Испугалась… мне никто никогда в жизни таких ужасных гадостей и интимных подробностей не говорил. Вы мне что, не верите?

– Да, верю… верю, – слегка смутился председатель. – Ладно, иди спать, Лида… утро вечера мудрёнее.

Суду покорны даже монстры из иной реальности

Лида осторожно зашла в дом и включила свет. К её глубокому удивлению, тела старого китайца на прежнем месте не оказалось. Не было также и следов недавней борьбы. И даже выбитое Акарасом вместе с рамой окно пребывало на своём законном месте.

Лида потрясла головой: «Этого не может быть! Либо у меня галлюцинации и по мне плачет психушка, либо кто-то пришёл и всё прибрал. Но кто? Нет… нужно действительно поспать… иначе я точно свихнусь».

Она выключила свет и бухнулась в кровать, не раздеваясь.

***

– Лидка-а-а! Лии-ид!

Разбудил её вопль, раздававшийся с улицы. Лида встала и раскрыла оконные створки. Внизу стоял Шкет и ковырял носком ботинка коровью лепёшку.

– Чего орёшь, Кешка, как недорезанный? Случилось что? – зевнула девушка, щурясь от раннего солнышка.

– Как что? – раскрыл рот малец. – Дык из-за тебя такой сыр-бор начался, что только держись. Председатель с участковым всю деревню в клуб созвали, работы все отменили, суд вершить собрались, а тебя всё нет. Меня и послали тебя поторопить.

– Ой! – Лида схватилась за голову, внезапно всё вспомнив. – Так это не сон? Беги, Кеша, скажи, что я сейчас… я мигом!

– Я не Кеша, я Шкет! – крикнул паренёк, убегая, и на прощанье показал язык.

«Так… – Лида лихорадочно вспоминала подробности вчерашних событий, надевая строгий чёрный костюм, который ей очень шёл и производил впечатление бизнес-леди. – Нужно придерживаться версии о попытке изнасилования. Надеюсь, ребята всё подтвердят. Интересно, что успел наплести пришедший в себя Акарас? Впрочем, неважно… всё равно поверят ей»

Лида зашла в клуб, который был битком набит односельчанами: строгими, суровыми, без тени улыбки в глазах. На сцене стоял длинный стол, покрытый ярко-красной тканью. Посредине стола, лицом к залу восседал председатель в роли судьи. С одного боку от него в качестве присяжного заседателя расположился участковый милиционер в неизменной служебной форме.

Поликарп Кондратьевич работал участковым всю свою сознательную жизнь и начинал трудовую деятельность почти одновременно с председателем. Он хорошо знал людей не только в своей родной деревне Собаковке, но и в близлежащих сёлах, которые тоже находились под его юрисдикцией.

Поликарп Кондратьевич не был «крутым ментом», но в округе его все уважали и подчинялись беспрекословно. Даже малочисленный сельский уголовный элемент не смел прекословить Кондратичу. А ещё участковый терпеть не мог, когда его называли «полицейским». Он так и не принял в душе переименования родной «милиции» в «полицию», что, впрочем, никак не отразилось на его профессионализме. В принципе, участковому уже давно было пора идти на пенсию, но ввиду того, что молодые кадры ехать в глушь никак не желали, отставка его постоянно откладывалась, чему Поликарп Кондратьевич был несказанно рад.

С другого боку от председателя в этой же роли находилась сельский библиотекарь Надежда Константиновна Руцкая. Серьёзная женщина в роговых очках, всю жизнь проработавшая в «храме знаний», как она называла небольшую рубленую избу, в которой размещался книжный фонд библиотеки.

Надежда Константиновна была тоже, как говорится, старой закалки и вкладывала в работу всю душу. Она не только выдавала книги постоянным читателям, но и активно работала с молодёжью, стараясь привить им любовь к литературе. Женщина открывала всевозможные тематические кружки, придумывала конкурсы и викторины, регулярно составляла книжные выставки и даже ходила по домам, пытаясь заинтересовать детей и взрослых книгами, неизменно расширяя круг потенциальных читателей.

С левого торца стола сидела секретарша Танечка, смешливая молоденькая девушка, только что окончившая сельскохозяйственный техникум или колледж по новомодному понятию, пришедшему из-за океана.

Танечка после учёбы сначала намеревалась остаться в городе, но жизнь в общежитии пришлась ей не по вкусу. Городские ловеласы так и норовили зажать девушку в тёмном месте, считая, что деревенскую простушку окрутить на пару бурных ночек им сам бог велел.

Но Танечка такой любви не желала и однажды, не выдержав наглых приставаний, сбежала в родную Собаковку, где и вышла благополучно замуж за симпатичного паренька – тракториста.

Сегодняшнее судилище было не первым, в котором она принимала участие в качестве секретаря. Девушка привычным движением вставляла пачку чистых листов в допотопную пишущую машинку, собираясь вести подробный протокол заседания.

С правого торца находился школьный физрук – дородный рассудительный дядька, от взгляда которого в одну шеренгу становились даже самые отпетые хулиганы. Раньше Алексей Фёдорович служил в каких-то суперсекретных войсках, но, выйдя на пенсию, решил поселиться в глухой деревушке, уехав аж из самой столицы.

Причину такого нестандартного поступка объяснил просто: надоела городская суета, хочется покоя и чтобы лёгкие дышали чистым воздухом. В деревне пришлых не очень-то жаловали, но полковника в отставке почему-то приняли безоговорочно, сразу же почувствовав к нему полное доверие.

Сегодня Алексей Фёдорович взял на себя роль обвинителя. А вот адвоката на экстренном нынешнем заседании суда, кажется, предусмотрено не было.

– Присаживайся, Лида, на переднюю скамью, – председатель кивнул, и его окладистая борода взметнулась вверх, открывая строгий чёрный галстук на белоснежной сорочке.

– Так, товарищи… начнём. Я, как полноправный представитель народной власти, объявляю заседание суда открытым. Введите обвиняемого.

В зале зашушукались. Скрипнула дверь, и близнецы втащили в помещение спелёнатого по рукам и ногам толстенными верёвками Акараса.

– Это что ещё такое? – председатель повысил голос, недоуменно оглядывая конвойный эскорт. – Почему обвиняемый связан?

– Так это… того, – оттёр пот со лба один из близнецов, – буйствовать, ирод, начал. Вона брательнику глаз подбил… еле скрутили. Откуда только силища в нём, таком тщедушном, и взялась, не пойму.

Акарас зыркнул на него злобным взглядом, но ничего не сказал. В зале раздались удивлённые возгласы и присвисты.

Братья-близнецы слыли необыкновенными силачами. Однажды, начитавшись русских сказок, они начали выделывать такие вещи, что все чемпионы мира по тяжёлой атлетике удавились бы от зависти.

Например, пронести на плечах колхозного племенного быка вокруг села оказалось для них раз плюнуть. Или поднять на руках председательскую «волгу» – тоже легко. А один раз они поспорили с водителем лесовоза, что на себе вынесут за смену больше брёвен, чем он на автомашине. И ведь выиграли! Да ещё и с некоторым запасом по времени. Вот каковы были братья Заваловы. А тут, по их словам, какой-то городской хлыст сбил с ног самого Прохора Завалова! Да ещё и с одного удара! Непостижимо!

Председатель закашлялся, соображая, как ему поступить в эдакой ситуации, но, наткнувшись на недобрый прищур пришельца, махнул рукой:

– Ладно, пущай пока связанный посидит… раз буйный такой.

Братья усадили Акараса на свободный табурет и встали по бокам, скрестив на груди могучие руки. У Прохора красовался огромный синяк под левым глазом. Первый и единственный в его жизни.

«Почему же он опять не трансформировался в своё истинное обличие? – Лида вновь задалась вопросом, мучившем её со вчерашнего дня. – Ведь с его силой и скоростью он мог раскидать братьев, как малышей и скрыться восвояси. Да и вчера ночью, несмотря на сыпавшиеся со всех сторон удары, он мог превратиться в паукообразного монстра и легко разделаться с пацанами».

«А потому, дорогая принцесса, – внезапно услышала у себя в голове шипящий голос Лида, – что в вашем мире мне трудно трансформироваться слишком часто. На это уходит много жизненной силы и магической энергии. А она здесь у вас, довольно ограничена. Что, впрочем, не помешает мне разделаться с тобой, дерзкая девчонка».

Лида вздрогнула и быстро посмотрела в сторону Акараса. Тот усиленно таращился на неё немигающим горящим взором.

«Господи! – с ужасом поняла она. – Да он мои мысли читает! Телепат! Надо срочно что-то придумать! Что же там в „Ведьминой книге“ о защите проникновения в разум написано было? Ага… нужен какой-то незатейливый стишок либо куплет из песенки, чтобы застрял в голове и водил чужие мысли по кругу. Так… как насчёт детской считалочки? Вышел немец из тумана, вынул ножик из кармана: буду резать, буду бить, всё равно тебе галить…»

– Слово предоставляется народному обвинителю…

Словно издалека донёсся до неё голос председателя.

«Вышел немец из тумана…»

– Алексею Евсееву. Прошу вас…

«Вынул ножик из кармана…»

– Уважаемый суд! Уважаемые односельчане! Вчера вечером в нашем селе…

«Буду резать, буду бить…»

– Произошёл ужасный… я бы сказал, немыслимый по своей мерзости случай, а вернее, преступление. Этот человек… – физрук обвиняющим жестом ткнул в сторону нахохлившегося Акараса, – поправ все законы нашего гостеприимства, все человеческие законы…

«Все равно тебе галить…»

– Имел наглость напасть на нашу односельчанку, несовершеннолетнюю девушку, с целью надругательства и лишения чести последней.

В зале послышался глухой ропот негодования, и в адрес обвиняемого посыпалась откровенная брань и угрозы.

– Тише, друзья! – председатель постучал ложечкой по стеклянному графину. – Продолжайте, Алексей Фёдорович.

Физрук кивнул, и его обвинительная речь полилась дальше.

– Этот гражданин, который отказался дать не только какие-либо объяснения своему омерзительному поведению, но и назвать свою фамилию, напал на потерпевшую Лидию Светлову, когда она направлялась в клуб около двенадцати часов ночи.

– Почему так поздно? – раздался чей-то выкрик из зала.

– Администрацией Сельсовета было разрешено проведение молодёжной дискотеки до часу ночи, – ответствовал на реплику физрук и продолжил. – Потерпевшая Лидия начала сопротивляться и громко звать на помощь…

– Кто? Лидка-то? – вновь перебили его из зала. – Да она пятерых таких одной левой отмундо…

– Не, Гришаня… такого не сможет, – прервал крикуна Прохор Завалов и добавил, ощупывая подбитый глаз. – По себе знаю.

– Так вот… – как ни в чём не бывало продолжил народный обвинитель. – На её счастье мимо проходили… – он на секунду замялся, прикидывая, как представить общественности сельскую шпану, – … друзья Лиды и пришли на выручку, предотвратив преступление… м-м… подручными предметами. У меня всё.

– Лидия Светлова, встаньте, пожалуйста, – обратился к девушке председатель. – Скажите, так ли всё происходило, как изложил нам уважаемый Алексей Фёдорович?

– Да, ваша честь, – Лида поднялась со скамьи, незаметно для себя обратившись к председателю, как к настоящему судье.

– Вы ничего не хотите добавить к сказанному?

– Нет, ваша честь…

«Вышел немец из тумана…»

– Хорошо… присаживайтесь. В зал вызываются свидетели… э-э… защитники пострадавшей. Прошу вас выйти вперёд.

Из толпы протиснулось с пяток парней во главе с Васькой-сукиным котом.

– Итак, молодые люди. Расскажите, как было дело.

– Так это, – начал Васька повествование. – Идём мы, значит, с пацанами на дискач и слышим – кричит кто-то… на помощь зовёт. Ну, значит, мы выбегаем из проулка, а там этот хмырь Лидку к земле прижал, руками её лапает и под юбку лезет.

«Вот дурак-то… – подумала Лида, кривясь от Васькиных сексуальных фантазий. – Не было на мне в тот вечер никакой юбки… в джинсах я была… вынул ножик из кармана…»

Но на такую незначительную деталь никто не обратил внимания и Васька продолжил рассказ:

– Ну, мы этого козла с Лидки стащили, а он драться давай… бить нас. Ну, мы взяли, кто что мог и стали защищаться. А потом и вы пришли, значит.

Васька замолчал, вопросительно уставившись на Лиду. Та незаметно кивнула, мол, правильно всё, молодец. Васька облегчённо вздохнул и воззрился на отца честнёхонькими глазами.

– Так… суду всё ясно, – председатель выпрямился в кресле, оперившись обеими руками о столешницу. – Имеет ли что сказать в своё оправдание обвиняемый?

– Имеет… – Акарас насмешливо посмотрел на самозваного судью. – Вы, тупые людишки, ответите за нанесённое оскорбление мне, Акарасу Третьему – Тёмному демону Пятого Круга! Я приведу в вашу деревню тёмное воинство. Каждый присутствующий здесь испытает гнев мой в полной мере. Мужчины будут убиты и съедены на великом пиру победителей, а женщины… женщины будут использованы по прямому назначению… ведь половая структура у наших видов схожа. А теперь ты… да ты, – Акарас упёрся немигающим взглядом в глаза Сидора Завалова, – немедленно развяжи меня и пади ниц перед Великим Князем Тьмы!

Зрачки Сидора остекленели и он потянулся к узлам верёвки.

– Эй, братуха… ты че делаешь?

Прохор Завалов бросился к брату, пытаясь остановить загипнотизированного близнеца, но тот, никак не реагируя на него, продолжал развязывать узлы. Тогда Прохор, ухнув, со всего размаха врезал кулаком по физиономии единокровца, да так, что тот отлетел от Акараса на добрую пару метров, усевшись на задницу и качая головой из стороны в сторону. Под глазом у него медленно наливался синяк. Теперь близнецы вновь стали неразличимы. Сидор поднял прояснившийся взор на брата и испуганно спросил:

– А че это со мной тут было… а?

– Ничего страшного. Тебя наш гость непрошеный зомбировал на послушание, а я тебя вылечил.

– Да? Ну-ка дайка я теперь гостя полечу.

Сидор встал и подошёл к Акарасу, который к тому времени начал гипнотизировать сразу трёх мужиков покрепче.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.