Осколки реальностей. Среди теней

И я останусь им даже болтаясь в петле!

Лязгнул замок моей камеры.

Солнце окрасило небо рассветными красками.

Росток Веры

У каждого человека порой в жизни случается нечто, после чего он падает духом. Или не случается, а депрессия все равно накрывает девятым валом.

И в этот момент ты думаешь… Да ни о чем ты не думаешь! Ты хочешь просто перестать существовать.

Накрывает апатия.

Не хочется есть.

Не хочется развлекаться.

И даже работа не отвлекает от усталой отрешенности.

Это страшно. И умом ты все понимаешь, но ничего не можешь сделать.

И кажется, что больше ничто тебя не спасет. Ты так и утонешь в этой тоске.

А потом, не сразу, приходит Вера.

О! Конечно же не с бухты-барахты! Тебе её приносят на блюдечке. На самом деле. Они просто приходят к тебе. Такие же люди, как и ты. С такими же проблемами, усталостью. Вот только в отличие от твоего, в их взгляде светится тихая надежда.

Они мудры. Они прекрасно понимают, что ты не станешь слушать их просто так. И они задают тебе вопрос, простой вопрос:

– Вы счастливы?

И уже собравшись ответить, ты вдруг понимаешь, что не можешь ничего сказать. Неожиданно хочется ответить правду, и ты устало выдыхаешь

– Как же я устал. – и твой шепот громче крика.

И вы разговариваете, просто общаетесь. И плотину внутри прорывает. Ты устал. Устал держать все в себе. Ты думал, что уже ничего не хочешь. Но на самом деле ты все это время хотел с кем-то поделиться. Рассказать.

А они слушают. Они два часа просто стоят на лестничной площадке и слушают тебя. И ничего не говорят. Только грустно улыбаются и внимательно слушают, не отводя мудрые глаза, даже когда ты едва ли не со слезами и матом начинаешь рассказывать самое накипевшее.

И даже когда они уходят, чувство легкости не отпускает тебя. И только через некоторое время ты вдруг задаешься вопросом – а чего собственно они приходили то?

А потом те двое возвращаются. И на этот раз говорят они. И ты вдруг понимаешь, что это верующие. Но какие-то странные. Они не впихивают тебе сомнительные книжечки и не зовут ни какие службы. Они просто рассказывают тебе, что бывает по-другому. Они рассказывают тебе про Создателя, про его Любовь к тебе. К Тебе! Про Надежду. Про Жизнь.

И внутри загорается маленький лучик света. И пускай в жизни остается все по-прежнему, ты уже сейчас можешь почувствовать, что ты выплывешь из этой трясины.

Он поможет тебе.

Ты еще не знаешь, что скоро тебе откроются Истины из Его Слова. Ты еще не знаешь, что скоро внутри будет не лучик, а ослепительное солнце! Ты еще не знаешь, что вскоре ты будешь счастлив, потому что у тебя будет Надежда.

Еще не знаешь.

Но уже сейчас, внутри, где-то, где ты еще не осознал, робким ростком, сквозь боль, уныние и тоску, пробилась Вера.

Вера, которая приведет тебя к Жизни.

На троне сидел новый король

На троне сидел новый король…

Это был кот. Большой, холеный, черный, с умными зелеными глазами.

Его выбрали правителем по завещанию предыдущего. Люди удивлялись, покойный король ведь не был сумасшедшим! Или был?

Народу пришлось привыкать, приноравливаться. Потому что деваться было больше некуда! Но все же, как так-то? Что теперь будет в стране?

Новый правитель, не издал ни одного указа, не провел ни одного совещания. Совет при короле был в растерянности. Ведь даже для того, чтобы хоть как-то управлять государством, на указах должна стоять подпись короля! А тот только ел, спал, и развлекался.

Королевство замерло в ожидании.

Чуда не случилось.

На троне сидел новый король.

Пруд

Башка трещит. Раздражает.

Лекарство? Закончилось. В бутылке жалко переливались перламутром пара капель. Эх… Придется сегодня идти «работать».

В парках красиво. Сейчас, трезвая, я могу оценить всю прелесть солнца, пробивающегося сквозь деревья.

Красиво.

Неожиданно остро захотелось почувствовать в руках кисть с краской, мольберт перед глазами.

Горько.

В парке есть пруд. Двигаться тяжело. Не сравнить с тем, что было раньше. Теперь уже многое не сравнить.

В воде отражается старуха. Грязные свалявшиеся волосы, местами залысины. Отекшее лицо. Шмотьё с помоек…

В этот момент я вдруг вижу рядом со своим отражением в воде другое, из прошлой жизни. В хорошей одежде, счастливое, совсем еще юное и наивное.

Та девчушка была художницей, талантливой, только-только начинающей покорять мир.

Она искренне верила в собственную выставку, организовываемую собственником галереи, с которым она познакомилась несколько дней назад. Для выставки она отдала ему накопленные сбережения и подписала договор.

Ей было всего двадцать лет.

Старухе в отражении – двадцать шесть.

Скупые слезы бороздят грязные щеки. Водка еще никого не красила. Как и шатание по улицам и помойкам.

Отчаянно, совершенно безумно, невероятно невыполнимо, вдруг хочется зайти в воду, смыть с себя грязь, обрезать волосы, постирать одежду – лето, быстро высохнет – и пойти, попросить у кого-нибудь из художников просто лист бумаги и карандаш! Они дадут. Надо только спросить!

А потом можно продать этот рисунок. Хотя бы за тридцать рублей – уже что-то! С этого все начнется!

И всего лишь на миг я верю, что все получится.

Миг.

А потом вспоминаю, что мне нечем обрезать свои космы, и одежду не отстирать без мыла. Что за рисунком никто не подойдет к страшной женщине-пьянчужке. Что как бы я ни старалась, мне не хватит сил выбраться из этой ямы.

Что у соседки по подвалу спрятана заначка за трубой.

В руке печально позвякивали две подобранные стеклотары. Пункт приема уже закрыли.

В подвале, за трубой, притаилась бутылка водки…

Дыши

Дыши. Воздухом, жизнью, да хоть чем-нибудь! Просто дыши.

Я знаю. Поверь, знаю, как ты устал. Ты на грани. Ты уже ничего не хочешь. Ты просто вымотался. Выгорел. И пепел в душе привычно горчит во рту.

Ты устал. Отчаянно и безнадежно.

Я знаю, что ты пытался, всеми силами старался быть сильным. Ты заставлял себя идти вперед. Ты падал раз за разом, но продолжал вставать.

Я прошу тебя

Дыши

Вставай!

Я знаю, что больно. Я знаю.

Мышцы разорваны и силы воли уже не хватает.

Знаю.

Потому и прошу.

Ты сможешь.

Не сдавайся. Просто сожми зубы и вставай. Назло всем. Через боль. Через отчаяние. Через бессилие и апатию.

Не сдавайся.

Дыши.

Вставай.

Отойди от края.

Живи!

Пока ты не спросил

– Значит так, новобранцы! – Главный Пчёл расхаживал перед своим отрядом. – Существуют правила. Их исполнять неукоснительно. Иначе – вылет! И отнюдь не по заданию. Всем ясно?

– Есть! – стройных хор юных Пчёлок разрезал тишину Улья.

– Далее. Есть четыре правила. Выслушать, запомнить, написать, перечитать, выучить наизусть и снова перечитать. Если забыли – подсмотреть так, чтобы я этого не видел! Ясно? – два значка Сот грозно блеснули на погонах.

– Есть!

– Правило первое! Никаких ссор в команде! Не переходим на личности. Не оскорбляем друг друга!

– Правило второе! Задание выполнять четко и вовремя! Иначе сметет дедлайном. А подбирать вас потом я не собираюсь.

– Правило третье! Не ныть! Совета спросить можно. Ныть нельзя! И точка!

Главный Пчёл строго посмотрел на своих подопечных. Эх, вот ведь все как один сейчас спросят про четвертое правило. Он-то ответит, а вот поймут или нет – уже другой вопрос.

Новички.

Куда им вылетать в Шторм? Свалятся ведь, не выдержат, салаги.

Главный Пчёл снова тяжело вздохнул. А ведь ему еще на совещание с Кэпом идти. Кстати, надо будет с него еще несколько (мешков) монет стрясти на внутреннее обеспечение. И не надо говорить, что он жадный!

Да ни разу!

У него просто бюджет! Сметы! Расходы!

Главный Пчёл поправил полосатый китель и скомандовал:

– Вольно!

Пчёлки заметно выдохнули, расслабились. Они все еще мало что понимали, но за пределами Улья бушевал Шторм, и им так хотелось поскорей туда попасть!

Это же легенда!

Главный Пчёл уже было обрадовался, видя, что его никто из новобранцев тормозить не собирается, вот только на выходе его уже поймал возглас очнувшегося новичка:

– Командир! А можно все-таки узнать, что же за четвертое правило?

Главный Пчёл мстительно усмехнулся. Вот и пускай разгадывают теперь!

– Пока ты не спросил, было можно!

Девушка на экране

– Привет, милая, как ты?

– Отлично, мам! Представляешь, тут у меня домик прямо рядом с морем! Ты же знаешь, я всегда мечтала об этом, – девушка на экране счастливо рассмеялась. – А вы там как, мам?

– Ничего, доченька, все неплохо. Вот, скучаем по тебе. – женщина по эту сторону грустно вздохнула. – Папе тяжело. Ты же знаешь, он у нас консерватор, не любит все эти новомодные технические штучки.

– Да ладно! Можно ведь просто пообщаться. – девушка обиженно надулась. – Только ты со мной и связываешься. – вздохнула она.

– Милая, Энж, – мать замялась, не зная, как сказать. – Я, наверное, тоже скоро перестану звонить.

– Что? – девушка не могла поверить. – Но мам? Почему?

– Я слишком скучаю по тебе. Прости, доченька. – женщина тихо глотала слезы. – Мне тяжело с тобой общаться вот так.

– Прости, мам, – вздохнула та, и продолжила, как ни в чем ни бывало. – Мам! А еще тут рядом море! И пляж! Ты же знаешь, как я мечтала…

Экран зарябил.

– …мечтала… мечтала… мечтала…

Изображение остановилось, мигнуло.

– Прости, мам, сервер немного глючит. Сеть перегружена. Представляешь, мамуль, у меня домик прям на побережье! Ты же знаешь, я всегда мечтала об этом!

Женщина захлопнула ноутбук, стараясь не разрыдаться.

«Уважаемый пользователь программы «Посмертие», мы приняли вашу заявку на прекращение работы «Энжели».

Согласно вашему заявлению, искусственная личность вашей дочери будет стерта со всех серверов корпорации. Напоминаем вам, что данный процесс необратим ввиду смерти оригинала.

Желаем вам всего наилучшего»

На столе рядом с ноутбуком стояла фотография. Девушка на ней счастливо улыбалась.

Позади искрилось море.

ВЕРОЯТНОСТЬ

Вероятность

Жизнь – это сплетение вероятностей.

Своих, чужих – неважно. Важно лишь что вероятность, как бы там ни было, всегда составляет 50/50. Да или нет. Всегда.

Когда началась война, я не думала о том, что выбор делать так тяжело. Когда бомбежки затопили город в крови, единственное нетронутое место среди развалин белело предательством. Единственный человек, который мог хоть как-то уберечь наш город оказался подлым трусом. Более того – именно он начал войну.

У него были деньги. Была власть. Но чего-то постоянно не хватало. Может быть моей семьи?

Как бы глупо не звучало, в период развитых технологий все еще имели влияние древние рода, потомственные аристократы. Да что там говорить – Империя, Правитель, – и все это с планшетами в руках и нанотехнологиями.

Мои родные были не особо богатыми, но достаточно состоятельными, чтобы отец позволил мне, моим сестрам и младшему братишке самим вершить свои судьбы.

Я имела нечто более ценное, чем деньги. Я имела Право.

Однако наша жизнь закончилась с выборами нового мэра города. Здесь настало его царство, его законная власть. Однако ни я, ни моя семья никогда не хотели преклоняться перед деньгами, жадностью и глупостью, что пришли с правлением этого человека.

Конечно, у него было вычурное и цветастое имя, однако я назвала его просто Мразь.

Никто не поверил, когда на город упала первая бомба.

Среди ночи.

Я никогда не забуду тот оглушающий взрыв и ошалелые глаза родителей, которые не могли поверить в происходящее. Нам хватило всего двух недель, чтобы отбросить гордыню и начать побираться по уцелевшим помойкам и складам, ведь наше поместье было полностью разрушено. Как и другие аристократические дома.

Из уважаемых людей мы вдруг стали никем, потому что уважать нас было больше некому.

Я помню, как пробиралась сквозь некогда фамильный парк наших друзей, когда увидела их тела. Страшные, с выпученными глазами, посиневшими лицами, опухшими и застывшими навеки в гримасе боли и страха. Их повесили. Всех.

Даже маленького Алека, которому едва исполнился год.

В желудке ничего не было с предыдущего дня, поэтому меня рвало желчью у ближайших кустов. Долго, словно организм не желал принять тот факт, что по-прежнему уже никогда не будет, что война мне не приснилась, что один жадный и глупый человек уничтожил целый город из мести за свое самолюбие.

И от этого становилось еще больнее, ведь я знала, что виновата в смерти каждого из них. Я и моя гордость, что не позволила склонить голову перед наглой жирной тварью и признать его власть. Я оказалась слишком горда, или же слишком много думала о себе, когда в очень невежливой форме отказывала на предложение сделки.

Мразь хотела меня. Как самую старшую из сестер. Как рабыню. Как бесправную жену.

Конечно же, никто бы не начал войну просто из-за женщины. Глупо. Но вот проблема – у меня было то, что ему нужно. Статус. Официально признанный статус с правом передачи.

Увы.

Когда я становилась законной правопреемницей престола, я не знала, что все так закончится.

Почему же не вмешался Правитель? Вмешался. Только за стены города было не так просто попасть, а Мразь мигом поднял все имеющееся у него вооружение на периметр.

Я знала, чего мне стоит ожидать, выйди я за него замуж. И отказала. И предложенные взамен деньги оказались мне совершенно не нужны. А ему оказалась не нужна моя семья, друзья, а потом и все аристократы нашего города.

Выбор делать тяжело. Однако раньше я никогда не представляла насколько. Вот только когда ты стоишь босой на пожухлой от летнего зноя траве, когда с удушающем чувством ужаса рассматриваешь начавшие разлагаться на жаре тела тех, кого ты знал, дружил, любил…

Тогда становится все равно. Ведь вероятность закончить точно так же – ровно половина. Ты либо умрешь. Либо нет. И решать не всегда тебе.

Когда я смотрю в жадные глаза, на жирные, чуть подрагивающие в улыбке губы, смотрю как похоть сквозит из всех щелей Мрази, одетого в дорогой белый костюм… я понимаю, что со всем этим надо покончить.

Раз и навсегда.

Страх уходит. Остается лишь омерзение и презрение. Под прицелом оружия сильно сдавший отец, мама, сестренки и маленький братишка. Краем глаза я замечаю, что он держит тонкий острый осколок стекла – и где только откопал? – пряча его в лохмотьях. Когда-то это была его одежда. Увы – теперь она слишком большая ему.

– Я согласна. – голос хрипит. Последний раз я смогла попить воды лишь вчера вечером. А слова, вырывающиеся из горла кажутся чудовищно неправильными.

– Умница, детка. – неприятно растягивая гласные улыбается это холеное чудовище. – Ты согласна стать моей. А значит ты выполнишь любой мой приказ. Так что… – он протягивает мне острый, как оказалось охотничий нож.

Кажется, будто он не дал мне его в руки, а воткнул прямо в сердце. Потому что я знаю эту незамысловатую гравировку, эту чуть потертую рукоятку. Потому что это мой подарок лучшему другу, чье тело наверняка уже лежит где-нибудь в овраге.

– Что мне делать? – не дрогнувшей рукой беру нож и телохранители моего врага моментально наставляют на меня пушки.

– Как? Ты не понимаешь? – его брови взлетают в притворном удивлении, еще больше натягивая кожу на и без того выпученных глазах. И вот его голос резко меняется. – Режь. – властно отдает мне приказ Мразь.

Он не сказал кого или что нужно резать, а значит, это проверка для меня.

Вероятность. 50 на 50. Пройду или не пройду.

Медленно, будто в масло, нож входит в мою ладонь, легко рассекая тонкую иссушенную кожу. Где-то на периферии сознания мелькает острая боль в руке. Но я лишь дожидаюсь, пока кровь не начнет капать на горячие камни и сжимаю руку.

Он несколько удивлен. То ли моим выбором, то ли моим спокойствием.

– Сделка. – голос все еще хрипит, но я горжусь сталью, слышимой в нем. – Ты обещал сделку. Твоя часть договора – полная неприкосновенность моей семьи.

Он гадко ухмыляется и его солдаты, наконец, опускают оружие.

– Да катитесь хоть на все четыре стороны! – смеется он.

50 на 50.

У меня получилось.

Мои родные получили время уйти. Они смотрят на меня, но в их глазах нет жалости. Лишь обреченность. И тихая ярость, к которой примешивается злая надежда. Надежда – мама действительно поняла мою игру. Надежда, что я скоро приду к ним. Надежда на то, что Мразь не будет больше мучить ни нас, ни других.

Никогда.

То ли по чистой случайности, то ли по недосмотру вражеских шавок, нож остается у меня. Но так ведь и надо? Он же мой!

Этот нож мой!!!

Спокойно. Сейчас не время. Потом. Еще немного потерпеть.

В вертолете я понимаю, что у меня кружится голова. Ну да, сначала голодание, затем обезвоживание, а потом еще и некоторая потеря крови. Все-таки я резанула слишком глубоко. Сжимаю руку сильнее, чувствуя щемящую боль, что возвращает меня в сознание. Густая, алая, она кропит заветное лезвие, стекая по капле.

Его особняк белый. А вокруг руины. И жара. И пыль. И кровь.

А его особняк белый. Будто его не коснулась война. Словно и не было всех тех ужасов, что успели увидеть выжившие, и не успели увидеть те, кому хладнокровно перерезали горло посреди ночи, по приказу хозяина этого белоснежного дома.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.