Исповедь зверя

– Папа…

Мать, опуская глаза, закрыла лицо руками.

Хлопот крыльев заглушает рукоплескание публики. Он улетел навсегда?

***

– Как ты? – Матвей почти беззвучно опустился в не просохший после дождя мох.

– Нормально… – Константин выдохнул, не отрываясь от бинокля ночного виденья. – Ты чего гремишь?

– Холодно в этой банке консервной… – Матвей сунул в руку товарища шоколадный батончик.

– Ребята как? – Константин пережевывал вязкую субстанцию с протеиновым привкусом.

– Мерзнут. У тебя что?

– Тихо… – Константин на секунду прекратил жевать. – Но, думаю, скоро согреемся.

Их шепот слегка звенел в морозно-вакуумной полуночной тишине лесной зоны. В особняке напротив горели ночные лампы за стеклами верхнего этажа и тусклые шары на газоне по периметру территории. За забором темнели «квадраты» машин хозяина дома.

– Может, и не будет ничего сегодня, а, Кость? – Матвей подул на пальцы, торчащие из «раструбов» кожи специальных перчаток.

– Да будет, будет… – Константин впился глазами в дом, наполняющийся звуками движения. – Всё у нас сегодня будет.

– Ну да, ты же у нас… – Шепот Матвея прервался: рука Константина легла на его рот.

Хлопок двери. Запуск двигателя. Свет фар. Автомобильная «коробка», выбравшись из-за забора, перебирая скоростями и освещая дорогу с качественным покрытием, помчалась в сторону города.

Синхронный выдох. Обоюдный беззвучный смех.

– А, ты, к Эле торопишься? – Константин хмыкнул.

– Ну! – Матвей блеснул зубами в темноте. – Извелась, наверное, вся…

Снова беззвучный смех. Блеск глаз, отражающий свет появившейся в небе луны.

– Часок можно подремать перед началом… – Константин откинулся на спину.

– Скажи… Давно у тебя это?

– Что?

– Ну это твое… – Матвей поделил пополам еще один батончик. – Уникальное сверхчутье?

*

Константин. Мальчиком Костя был действительно уникальным. Уникальность его заключалась в том, что он не пропускал ни одного происшествия в микрорайоне, а конкретнее, участия в нем.

Родители старались не выпускать мальчика лишний раз из дома. Травмы. Переломы. Ушибы. Местный травмпункт стал «пристанищем» для ребенка.

Костя был не только инициатором травмоопасных случаев – драки, лазанья по стройкам, спасание соседских котов. Несчастные случаи сами сыпались на него.

Прозвище «Несчастье» как-то само собой привязалось к нему.

И все-таки он был уникален! В каждом происшествии – ДТП, пожаре, драке, и прочем – Костя принимал удар на себя. Кто-то из участников мог пострадать гораздо сильнее. Костя являлся в этот момент буфером между несчастным случаем и жертвой. Это мало кто замечал. Виден был лишь результат. Все остальное можно было назвать стечением обстоятельств, сложным развитием ситуации… Для него это была закономерность.

И те, кто умел делать хоть какие-то «логически-аналитические выводы», в заключение выдыхали: «Не было бы счастья, да несчастье помогло!»

«Несчастье» в роли кудрявого курносого мальчишки действительно помогало, спасало.

Все прекратилось одним холодным зимним вечером: пожар убил его родителей. В тот раз пожарные спасли Костю, вытащив его, полуживого, из объятой пламенем квартиры. Тогда они приняли удар на себя.

Костя не знал: в тот вечер его дом, в котором он прожил всю свою сознательную жизнь, охватил хаос.

Он лишь через месяц реабилитации увидел серую, с пустыми глазницами и не вписывающуюся в весеннюю жизнь микрорайона пятиэтажку.

*

Странно. Но после пожара и сопровождающего его хаоса жизнь Константина изменилась. И дело не в опекунстве малознакомой троюродной по матери тетки. Он больше не попадал в опасные для жизни ситуации. Несчастные случаи стали обходить его стороной. Нет. Его уводил от них присутствующий теперь в его жизни образ.

За доли секунд в незначительном происшествии и за четверть-полчаса до чего-то более глобального, масштабно-разрушающего.

С развитием машиностроения, IT- технологий, развалом огромной страны и вытекающих из этого войн, становлением актуальным в жизни людей такого понятия, как терроризм, вероятность попадания в опасные ситуации умножилась в разы.

Но не для Кости. Однажды он за остановку вышел из трамвая, снесенного грузовиком, управляемым пьяным водителем. Из переполненного трамвая выжили единицы.

«Передумал» идти в банк, в котором в тот день состоялось вооруженное ограбление. Клиенты банка и его служащие – все были застрелены грабителями.

Вместо кино уговорил свою знакомую пойти в парк на аттракционы. Кинотеатр в тот вечер выгорел дотла.

Сделал пересадку в метро до станции, на которой произошел взрыв. Террористическая атака унесла десятки жизней.

Несомненно, Костя пытался спасти своим даром и других людей. Но попытки были безуспешны. Недоверие, где-то даже смех сменились на другое…

Сначала тетка стала сторониться его даже дома, после того, как он убедил ее не идти в тот злополучный банк. Знакомая, ранее проявляющая к нему интерес, после пожара в кинотеатре ограничивалась теперь только кротким кивком при встрече.

Небольшое количество школьных друзей уменьшилось после трагедии на теплоходе. Кто-то из них утонул, кто-то после отговоров Константином на перемене, но по каким-то иным причинам не попав на злосчастную прогулку по реке, попросту отвернулись от него. Сторонясь при встрече, как от прокажённого.

С осознанием бесполезности своих попыток Костя просто шел на голос спасающего его образа и… конечно же, внутренне терзал себя за то, что не может помочь людям, имея реальную для этого возможность.

Результат внутреннего «самобичевания» – контракты в горячих точках после срочной службы в армии и учебы.

Вот здесь дар Константина пригодился на все сто. Его группа выполняла различные задачи – от разведки до вывода людей из опасных даже в масштабе военных действий точек, освобождение заложников и точечное уничтожение командиров террористических бандформирований.

Началом стал вывод Костей раненых товарищей из горного ущелья, местность которого была напичкана боевиками. Командование поощрило его и разглядело «дар». Затем еще пара невыполнимых задач. И дальше пошло как по накатанной.

Масса проведенных сложных операций с минимальными потерями и легкими ранениями для него самого «приклеили» к Константину звание высокого специалиста в своей области.

Но никто не знал, что везде его вел образ, присутствующий в жизни с пожара в его доме и гибели родителей. Поэтому Константин всегда был «до невыносимости» скромен, так как понимал, что все происходящее не его личная заслуга. Надо отдать ему должное.

*

– Матвей! – Костя потряс задремавшего товарища.

– Чё там? – зашептал мгновенно проснувшийся боец.

– Готовь ребят.

– Так ведь тихо же… – Матвей посмотрел в бинокль на особняк и, не найдя видимых причин, вопросительно посмотрел на Константина.

Светало. Слышен крик лесной птицы. Туман покрывалом стелился по земле.

Раздался гул издалека приближающегося транспортного средства. Двух – это определили по фарам автомобилей.

– Откуда ты все знаешь? – Матвей тенью скользнул в сторону автобуса с основной группой спецподразделения.

За машиной хозяина плотно двигался микроавтобус. Автомобили на территории. Хлопанье дверей. Короткие фразы вполголоса. Погрузка.

Константин услышал едва уловимый шум ребят за спиной. Он поднял руку, сигнализируя о начале штурма.

Шумовые и световые гранаты. Грохот автоматных и пистолетных выстрелов. Атака захлебнулась. Их словно ждали. Потерян фактор внезапности. Константин вынужден был вызывать подкрепление.

Но, пока группы стягивались в указанный квадрат, атакуемые вместе с грузом вырвались из-под точечного огня раздробленной группы Константина.

– Как он выглядит? – Зрачки Матвея закатились и, снова появившись, сфокусировались на нем. – Ну!

– Кто…? – Константин держал руку товарища, сжавшую ворот его куртки.

– Образ… – Утробный звук вырвался из горла Матвея, на губах показалась кровавая пена.

– Это силуэт и голос моего отца.

Матвей ослабил хватку, и его глаза, отразив на секунду понимание услышанного, остекленели.

Константин с импульсом боли в боку провалился в темноту.

*

Толчок к пробуждению. Осознание реальности. Боль с правой стороны. Медсестра. Врач. Короткий диалог о самочувствии. Лекарства. Уколы.

Посетитель. Белый халат поверх кителя. Широкая спина и мощная шея в рамке освещенного солнцем окна.

– Как ты? – Полковник развернул свое скуластое лицо.

– Терпимо…

– Что там все-таки произошло?

– Они ждали нас. Встретили огнем… Завязался бой… – Ватная сухость во рту мешала говорить. – Мы потеряли полгруппы.

– Две третьих! – Голос командира эхом проник в сознание Константина.

– Матвей?

– И он тоже. – Полковник снова повернулся к нему спиной. – Ты знаешь, чей он сын.

– Конечно. – Константин закрыл глаза.

– Как они могли вас ждать, если даже вспомогательные группы узнали о месте проведения операции только в воздухе? – Полковник, развернувшись, подошел ближе и сел в кресло. – Строжайшая секретность…

– Не знаю…. – Палата поплыла перед глазами Константина, раздались тревожные сигналы аппаратуры.

– В чем дело? Это вторая сорванная операция. Начато расследование.

Полковника оборвал голос вбегающей в палату медсестры.

Константин падал в темную бездну, цепляясь руками за пустоту.

*

Он пришел в себя с резким вдохом. Воздух словно ворвался в его легкие. Тусклый ночной свет ламп. Ощущение присутствия постороннего в палате.

Раздался щелчок настольной лампы на тумбочке возле свободной кровати.

– Ты!… – вырвалось из Константина.

– Да, – просто ответил незнакомец, блеснув черными глазами. – Не ждал?

– Нет.

– Я же сказал, я вернусь. – Он улыбнулся, вызывая в Константине головную боль и бессильную злость. – Я вернулся.

– Зачем?

– Ты знаешь зачем… – Встав и подойдя к кровати Константина, он протянул ему стакан с водой. – Нам никак друг без друга.

Поправив волосы, незнакомец разглядывал Константина, пока тот делал маленькие глотки.

– Мне ты не нужен! – Константин поставил стакан на тумбочку.

– Нужен, нужен… – Он растянулся на свободной кровати, скрестив ноги, и с улыбкой смотрел на Константина. – Ты уже сам это понимаешь, просто боишься признать.

Константин молчал.

– Ты думаешь, придет снова образ твоего папочки, и ты опять будешь на высоте. – Незнакомец, взглянув в окно, улыбнулся. – Ну вот… он же пришел во время операции, и что? Ты снова все провалил!

Константин стиснул зубы.

– А я ведь предупреждал тебя… – Незнакомец остановил болтание верхней из скрещённых ног. – Ты даже не заметил, что вместо твоего отца тебя вчера вел я… Поверь мне, он слаб!

Тяжесть тисками сдавила грудь Константина, и темнота мощными руками потащила его вниз сквозь матрац и пружины кровати. Глубоко вниз. К воспоминаниям.

*

Незнакомец появился внезапно. В день одной из операций по задержанию преступной группы. Контрабанда и сбыт наркотических веществ и оружия.

Центр города. Итальянская кухня, ресторан с хорошим именем. Масса клиентов. Звезды шоу-бизнеса и все такое.

Группа расположилась на позициях. Константин в штатском отрабатывает как посетитель ресторана.

Ожидание костяка преступной группировки. Информатор прислал сообщение о начале передвижения ожидаемых.

– Вас ждут у лестницы, ведущей в апартаменты. – Голос официанта проник в Константина вместе со звуком расставляемых приборов.

– Кто?

– Молодой человек, назвался вашим знакомым… – Официант направился к кухне.

Легкий кивок головы напарника и понимание в глазах за рамой роговых очков.

Высокий блондин. Лет двадцать пять-тридцать. Замечает Константина в отражении зеркала. Во рту ветка мелисы.

– Ты кто?

– Друг.

– Какой нахрен друг!? – Константин двинулся на незнакомца.

– Тихо, тихо… – Он выставил открытую ладонь вперед. – А то не услышишь голос образа, ведущего тебя!

Эта фраза остановила Константина быстрее, чем жест руки незнакомца. Поток вопросов проносится в мыслях за доли секунд. Ни одного ответа. Эмоциональный хаос. Речевой аппарат, независимо от происходящего в голове, выдает свое.

– Откуда ты…?

– Знаю. – Незнакомец только теперь отпустил руку, глядя на работницу ресторана, проходящую мимо.

– Допустим. – Константин медленно приходит в себя. – Что ты хочешь?

– Всего лишь «огнестрел» при задержании с фатальным исходом для жертвы (я даже согласен на такую формулировку) – от тебя… – Он сделал паузу, видя отражающуюся в глазах обработку информации Константином. – И благополучное возвращение образа твоего папашки, и продолжение твоего славного жизненного пути – от меня.

Константин в жизни сталкивался со многими вещами, и мало что его выводило из себя. Но сейчас он впал в ступор. Это в момент начала операции.

– … Не переживай! О ком я говорю, в прошлом не лучше тех, кого вы ждете здесь сегодня. – Блеснув черными глазами, он сплюнул зелень мелиссы в рядом стоящую урну. – Он давно заслужил смерть, просто красиво скрывается за меценатством и благотворительными фондами, а внутри…

– Пошел вон! – Константин не выдержал, надвигаясь на молодого наглеца.

– Костя. – Голос напарника за спиной останавливает его. -Все в порядке?

– Да. – Константин, не оборачиваясь, смотрит в черные глаза оппонента.

– Тогда идем… Горячее на подходе!

Константин обмяк и снова напрягся, осознав услышанное.

– Иди… те. – Незнакомец улыбнулся. – Поверь, я вернусь, и ты даже будешь мне рад.

Константин не услышал голоса отца, ведущего в правильном направлении, не увидел его образа. В итоге операция сорвалась: криминальная группа выскользнула из здания во время начатой перестрелки. Потери – несколько раненых в рядах спецгруппы, легкие ранения и шок гражданских. Труп – годами наработанный информатор.

*

И вот Он появился снова. Нагло и бесцеремонно войдя в белом халате с врачом и остальным медперсоналом, делающим обход. В утренней суматохе никто не заметил присутствия в палате лишнего «коллеги».

– Я сам… – Он мягким касанием руки отпустил медсестру, возившуюся возле тумбочки Константина с лекарствами.

– Тебе уже лучше… – Он улыбнулся, видя, как провожает взглядом пациент покидающую палату сестру.

– Да.

– Да – «ты согласен»? – Незнакомец забрал стакан из рук Константина.

– Да – это «мне уже лучше»!

– Значит, ты в состоянии принимать разумные решения.

– Почему я должен тебе верить?

– А почему нет? – Молодой человек сел на подоконник, солнечный свет выделил его фигуру, образуя подобие нимба над головой. – Я тебя ни разу не обманул. Вспомни.

– Кто он?

– Это уже деловой разговор…

Константин, услышав имя, задумался, погружаясь в воспоминания. Человек-легенда. Легенда в криминальном мире. Этот индивидуум прошел сквозь огонь и воду криминальных разборок. Не раз объявлялся в розыск. Под десяток его задержаний. Ни одного реального срока.

Бессилие старших коллег Константина, знающих всю подноготную преступного элемента. Постоянное и полное отсутствие доказательной базы, разбиваемой фальсификациями фактов и четкими действиями адвокатуры.

Теперь это успешный бизнесмен, помогающий городу. На улицах которого в годовщины трагедий прошлого еще появляются цветы на местах кровавых разборок.

И наконец… Единственный выживший из штурмуемой квартиры его родной, окунувшейся в хаос пятиэтажки, где сгорели родители Константина и едва выжил он сам!

– Почему он? – Константин смотрел в едва видимые из-за потока солнечных лучей глаза незнакомца.

– Это неважно…

– На перст справедливости ты не похож… Почему?

– Скажем так: неоплаченный чек за прошлое. – Он усмехнулся, массируя с хрустом шею. – Для тебя это выгодная сделка, возвращение того, что ты потерял, и окончательное восстановление… той же справедливости.

– Не таким путем! – Константин поморщился появившемуся вкусу лекарства во рту.

– А как тебе его путь? – Незнакомец слез с подоконника, а за спиной пропало солнце, погружая палату в полумрак. – Да тебе в ноги поклонятся многие…

*

Константин в рваной одежде с пакетом бутылок у ног. Скамейка возле гравийной дорожки парка. Солнце. Теплый весенний ветер сопровождается пением птиц. Одна из них выделяется в общем хоре звонкостью голоса.

Проходящий мимо модно одетый человек морщится смешанным запахам испарений алкоголя и мочи. Удалившись метров на десять от «бомжа», он останавливается, щелкает зажигалкой и, повернувшись, смотрит в глаза человека, несущего смерть.

Три глухих хлопка временно прерывают пение птиц. Возникшая пауза повышает тональность голосов в последующем исполнении. Жизнь продолжается.

***

Отставной генерал на рыбалке. Раннее утро. Туман, стелящийся по водной глади озера. Утренняя тишина. Ее нарушают легкий порыв ветра, качающий камыши, редкий крик птицы и хрип в легких седовласого рыбака. Очередной заброс удочки. Первые лучи восхода солнца.

Павел Матвеевич – в прошлом отличный оперативный работник, на счету которого сотня успешных задержаний. Руководство отделом. Успешный карьерный рост. Звания. Заслуги, награды.

Жесткость и прямолинейность Павла не мешала ему с пониманием относиться к юмору коллег. «ПМ», «Макаров» – как сравнение с пистолетом – даже внутренне стимулировало его и придавало сил в сложных, тупиковых ситуациях.

Это все в прошлом. Теперь инвестиционный фонд. Устойчивое положение на рынке, не менее устойчивый доход. Вполне позволяющий содержать немногочисленную семью, несколько домов с прислугой и небольшой гараж коллекционных иномарок.

Поплавок резко тонет под водой, натягивая леску. Доли секунд. Генерал подсекает. Удочка с напряжением вибрирует в еще сильных мужских руках. Срыв. Вздох разочарования. Не от срыва рыбы. От срыва в прошлом. Срыва его как индивидуума с его четких жизненных позиций и попадания в зависимость чего-то эфемерного, необъяснимого, но сильного и подчиняющего его в прошлом железную волю.

Шорох за спиной. Ускоряющийся ритм сердца. Поворот головы – никого. Возможно, ондатра. Еще один глубокий вздох.

Секрет успеха. У каждого он свой. К Павлу Матвеевичу он пришел странным и каким-то извращенным способом.

Молодость, амбиции, жесткость с течением долгого времени сделали из него начальника отдела по борьбе с организованной преступностью. Но вскоре наступил кризис. Среднего возраста, а с ним и осознание никчёмности в современном, быстро развивающемся обществе. Несколько коррупционных провальных дел отправляют бывшего оперативника в депрессию. Но, как ни странно, не в отставку.

Помогает вторая N- я компания. Командировка в горячие точки вытащила провального начальника отдела из глубокой депрессии. Но триумфальному возвращению предшествовал апокалиптический хаос в доме, где проживал Павел с женой и сыном.

*

Катя. Она шла с ним по жизни сквозь тягости и невзгоды. Она отказалась от помощи родителей, служащих в директорате комбината, на тот момент занимающего одну из лидирующих позиций в промышленности огромной страны. Она скиталась по общагам и съемным однушкам с сыном на руках, вечно не доедая и досыпая на лекциях. Она как-то по-неземному любила Павла и готова была отдать за него всё. И даже заявила однажды – свою жизнь…

Он нашел ее в кошмарном состоянии. Катя тронулась рассудком.

«Постшоковое психическое расстройство… Длительный курс восстановления… Пациентке необходимо профессиональное лечение, уход и постоянный контроль ее состояния… Она побудет некоторое время у нас!»

Это Павел услышал от неприятного вида доктора в неприятном кабинете одной из городских клиник. Вердикт врача окунул самого Павла в шоковое состояние, граничащее с предыдущей его депрессией. Спас его, как ни странно, сын.

На мальчика хаос практически не повлиял. Он держался молодцом: учился, получал отличные оценки в школе, гонял в хоккей и уже гулял с девочками. Павел обнаружил какой-то оттенок отрешенности, не свойственный подростку, но он связал это с отсутствием матери.

Возвращение Катерины было долгожданным, но не оправдало ожиданий Павла. Три месяца эмоциональных «качелей» подготовили его ко всему, но не к такому.

Вместо жизнерадостной и активной Катеньки Павел увидел замкнутую, иногда бубнящую что-то под нос, совсем чужую женщину. Но, тем не менее, это была она. Ее приятные черты и красивые карие глаза никуда не исчезли.

Вечер. Ужин. Напряженная атмосфера. Движения Кати угловатые и нелепые. Звон падающих приборов. Испуг в глазах.

Павел зажигает свечи. Мимика лица жены искажается, и он понимает, что испуг связан с трагедией, произошедшей три месяца назад. Свечи погашены.

Диалог не клеится. Но ужин продолжается. Присутствие Павла и домашняя обстановка раскрепощают Катю. Промелькнула улыбка на ее лице в ответ на приятные для обоих воспоминания их первых встреч.

Уже звучит романтическая музыка. В полумраке гостиной медленно кружится в идиллии семейная пара. Шепот наперегонки. Признания. Поцелуи.

Все обрывает сын, внезапно вернувшийся, появившись на пороге. Реакция близких поражает Павла: Катю трясет в истерике, она прячется в объятиях мужа. В глазах сына разочарование. Подросток разворачивается и уходит.

*

Павел срывается – алкоголь. Он прячется от действительности. Как результат – подрыв авторитета, косые взгляды коллег. Потенциальное понижение по службе. Последнее предупреждение.

Он так и не смог добиться объяснений от сына. Подросток живет у деда, изредка встречается с отцом. Катино состояние стабильное, не всегда адекватное – несколько невменяемое, но не угрожающее обществу и вообще кому-либо.

Именно Катя избавляет Павла от алкогольного самоистязания и ставит его на «правильный» жизненный путь.

Начало было положено в один из летних вечеров, когда Павел, изрядно потрепанный зависимостью и зашкаливанием нераскрываемости преступлений в отделе, крался к бару, где стоял недорогой, но все еще коньяк.

Он дрогнул, и налитая рюмка выпала из рук, когда услышал Катин голос за спиной:

– Тебе надо заканчивать с этим делом!

– Я знаю… – Павел опустил голову, не поворачиваясь, разглядывая лужу на полу, видимо, отыскивая в ней подсказки для подходящих слов. – Обещаю! Это последняя бутылка, и с завтрашнего дня…

– Ты не понял! – В повышении голоса Кати проявилась власть, которой он не слышал никогда ранее, и это заставило его дрожать. – Я о деле… О вымогательстве с сети заправок и двойном убийстве, связанном с этим рэкетирским давлением…

– Откуда ты… – Павел, дрожа, повернулся.

– Знаю! – В глазах Кати смысл и полное понимание происходящего и не только в данный момент, на ее кухне. – Жирная точка в этом деле не только закроет его, но и вернет тебе прежние уважение коллег и перспективу продвижения по карьерной лестнице.

– Но каким образом? – Нижняя губа Павла предательски тряслась, и это, видимо, раздражало «перевоплотившуюся» жену.

– Надо ликвидировать главу компании «Бензоль». – Она посмотрела в окно с таким выражением лица, словно тот, о ком она говорила, стоял за окном седьмого этажа. – Человека, явно причастного к преступлению и кем-то из твоих подчиненных осознанно выведенного на второстепенные роли в деле.

– Ликвидировать? Но…

– Уничтожить, казнить… – В глазах повернувшейся к нему Кати появилась одержимость. – Но только это вернет тебе тобою бездарно утраченное.

Она ушла. Раздался повышенный звук динамиков телевизора.

Павел посмотрел на бутылку коньяка, сглотнул слюну и сжал кулаки. Тряска рук прекратилась только через минуту. Он отправился за тряпкой вытирать разлитый алкоголь, затем с ним растирать по полу терзающие его обоснованные сомнения.

*

Опыт военной службы в горячих точках помог Павлу в устранении главы концерна «Бензоль». Стрелял лично, легко ранив телохранителя последнего, выводя из строя. Ликвидировал главу Павел тоже легко, усилий затратив меньше, чем затрачивала жертва на подписания контрактов своей компании.

Нет, он не стрелял, тупо «заряженный» словами и одержимостью собственной жены. Он проанализировал ее слова, ход следствия и отношение коллег к этому неординарному делу. Ранее проделать подобную работу мешали алкоголь и безразличие к происходящему.

Интерес одного из подчиненных налицо. Павел до дрожи в конечностях не терпел оборотней в погонах и поэтому с остервенением принялся копаться в деле, забыв про зависимость.

Коллега очень быстро признался в собственной «ошибке» и так же быстро уволился из органов. Дальнейшая кропотливая работа и анализ материалов привел Павла к решению. И оно полностью совпало с тем действием, о котором говорила Катя.

Павел решил после ликвидации выяснить у жены ее отношение к происходящему.

Конечно, убийство главы нефтяной компании имело общественный резонанс. Волнения в массах. Освещение в СМИ. «Истерика» в органах внутренних дел.